Текст книги "Маг-крестоносец"

Глава 26

Глянув на Марудина, Мэт обнаружил, что солдаты взяли их компанию в кольцо. Перейдя на меровенсский, он негромко проговорил:

– Почему бы не согласиться? Ведь мы в любой момент сможем смыться, верно?

– Если будем держаться вместе – да, – ответила ему Лакшми.

– Я к вам прилипну как банный лист, не сомневайся, – заверил джинну Мэт и, посмотрев под ноги, не увидел пестрой кошки, чему очень порадовался. – Благодарю тебя за столь любезное приглашение. Я как раз гадал, где же нам поспать нынче ночью.

* * *

Поспать им, конечно, не удалось. Для начала пришлось одолеть все сто ступеней лестницы. Марудин на ходу все время бурчал и выражал сожаления по поводу такого затруднительного способа передвижения. Затем друзей провели по многочисленным коридорам, и в конце концов они оказались в просторном зале, стены которого были украшены мозаиками и фресками, изображавшими сцены сражений героев с чудовищами. Тут и там можно было увидеть китайские лакированные этажерки, шкатулки с русским орнаментом. На полу лежали персидские ковры. Начальник стражи подвел всех троих к невысокому столу, на котором, скрестив ноги по-турецки, восседал варвар, погрузившийся в чтение множества бумаг. Вид этого варвара был такой карикатурой на цивилизованные манеры поведения, что Мэт с большим трудом удержался от смеха. Однако стоило варвару оторвать взгляд от бумаг и посмотреть на Мэта, как у того пропало всякое желание смеяться. Взгляд у незнакомца был тяжелый, пронзительный и хитрый. Мэт понял, что игра предстоит нелегкая, но решил сделать все, что было в его силах, для того чтобы этот житель степей не проглядел его насквозь.

– Я – Тарик, – сообщил варвар, – правитель этого города. А вы кто такие?

Мэт решил, что лучше всего сейчас разыграть непонимание. Он беспомощно развел руками и покачал головой.

– Не понимаю, – проговорил он по-меровенсски.

Лакшми и Марудин последовали его примеру – вот только их непонимание даже не выглядело наигранным – ведь они не владели в отличие от Мэта переводческим заклинанием. На самом деле Мэта удивило то, что, зная столько разных языков, джинны до сих пор не овладели монгольским, а особенно – Марудин, который какое-то время состоял у варваров на службе.

Тарик раздраженно поманил к себе толмача. Тот выглядел как местный житель. И снова что-то в его внешности пробудило у Мэта смутные воспоминания, но не более того.

Услужливость и почтительный поклон, который толмач отвесил Тарику, яснее всяких слов сказали о том, что он пребывает в положении униженном и подчиненном.

– Чего желаете, почтенный?

– Скажи мне, на каком языке говорит этот иноземец, – велел Тарик.

Толмач посмотрел на Мэта, и по его спокойному, сдержанному взгляду Мэт понял, что этот человек не намерен навсегда оставаться униженным и покорным.

– Приветствую тебя, чужеземец! – проговорил толмач на хинди.

Мэт снова пожал плечами и покачал головой. Толмач начал перебирать языки: фарси, русский, еще какие-то незнакомые Мэту наречия. Но когда толмач добрался до арабского и Лакшми с Марудином не на шутку изумились, глядя на Мэта, тот решил, что хватит играть в молчанку, и ответил на приветствие толмача.

– Приветствую тебя, почтенный господин, – сказал он и отвесил правителю легкий поклон.

– Добро пожаловать в Мараканду, – облегченно проговорил толмач и обернулся к Тарику:

– Они арабы, ваша светлость.

– Хорошо, – кивнул Тарик. – Теперь спроси, зачем они пожаловали.

Толмач снова обратился к Мэту.

– Меня зовут Черук, я секретарь Тарика, этого монгола, сидящего на столе. Он управляет этой провинцией. – Черук всеми силами старался скрыть ненависть и презрение, но Мэт прочел эти чувства в его взгляде. – Что привело вас в Мараканду?

– Я – странствующий певец, – сымпровизировал Мэт. – Хожу караванными дорогами, зарабатываю себе на пропитание, слушаю чужие песни, истории и новости. Однако после Самарканда мне не встретилось ни одного каравана, а в ту пору, когда отец приводил меня в этот город ребенком, монголов тут не было. Что же случилось?

Марудин вытаращил глаза, но Лакшми незаметно стукнула его локтем в бок. Черук заметил это и спросил:

– А твои спутники?

– Они – торговцы драгоценными камнями, – ответил Мэт.

– Но у нас нет драгоценных камней, – быстро нашелся Марудин. – На нас напали разбойники, и я отдал им все свои алмазы и изумруды, чтобы они не отняли у меня мою любимую жену.

– Стоило откупиться, – усмехнулся Черук, хотя явно не поверил ни одному слову Марудина, и посмотрел на Мэта. – Если ты – певец, где же твой музыкальный инструмент?

– О... а-а-а... Его тоже забрали разбойники, – ответил Мэт.

– Что они говорят? – нетерпеливо поинтересовался Тарик.

– Тот, что пониже ростом, – бродячий певец, а тот, что повыше, – торговец драгоценными камнями, – сообщил ему Черук. – Разбойники отобрали у него все камни, но оставили жену. Кроме того, они забрали у певца его инструмент.

– Может быть, мы найдем ему другой, – ухмыльнулся Тарик.

У Мэта противно засосало под ложечкой. На гитаре и лютне он худо-бедно еще мог бы потренькать, но, ни на одном из восточных инструментов он уж точно бы ничего не изобразил.

– Чего ему нужно здесь? – спросил правитель.

– Он хочет заработать денег пением, послушать новые песни и последние вести, – объяснил ему Черук. – Насколько я понял, он должен помочь своим спутникам деньгами и пропитанием.

Марудин и Лакшми нахмурились. Та часть разговора, которая протекала по-монгольски, им была непонятна. Мэт тоже сдвинул брови.

– Ну а какие вести они нам поведают о тех землях, по которым они странствовали? – полюбопытствовал Тарик.

Поскольку Мэт его вопрос понял сразу, к тому времени, как Черук перевел слова Тарика на арабский, он уже знал, что надо ответить.

– Люди в тех краях, где нам довелось побывать, не нарадуются на мир и процветание, пришедшие с правлением гур-хана. Они не желают иной жизни.

– Ведь это не правда, – негромко возразил Черук. – Не бойся, больше никто здесь не понимает твоего языка. Скажи мне все, как есть.

Мэт пару мгновений пристально смотрел на толмача и, осмелев, выпалил:

– Жители Самарканда запуганы, женщины прячут лица, когда мимо скачут варвары. Персидские паранджи в последнее время пользуются большим спросом. Караваны ходят южнее.

– Мы уже обратили внимание на то, что досюда караваны не добираются, – мрачно проговорил Черук.

– Но ты не ответил на мой вопрос, – заметил Мэт. – Что случилось в Мараканде?

– Город захватило войско Великого Хана, – ответил Черук. – Это случилось около пятнадцати лет назад. Видимо, твой отец приводил тебя сюда незадолго до нападения монголов.

– На город напали только монголы? – удивленно спросил Мэт.

– Только они, – утвердительно кивнул Черук. – Мы стали первым городом, который они захватили. Прежде наше войско всегда отражало набеги кочевников.

Стало быть, именно поэтому тюркские народы не добирались до пределов арабской империи.

– Но на этот раз они были вооружены колдовством, которое оказалось неведомо вашим чародеям, – заключил Мэт. Черук испытующе глянул на него.

– Видно, ты и вправду бродячий певец, если знаешь столько вестей. Верно. Мы отбивали их атаки какое-то время, а потом они прибегли к злому колдовству такой силы, каким никогда не владели их шаманы. Враги призвали на помощь чудовищ, и эти чудовища стали рвать наших воинов на куски. В конце концов наши полководцы приказали отступать, и отступление превратилось в паническое бегство. Наверное, если бы мы победили, монголам не удалось бы покорить столько стран и народов, и в их войско не вступило бы такое огромное количество варваров из других племен. Тогда они не смогли бы завоевать столько земель в Азии.

– Все может быть, – задумчиво кивнул Мэт.

– О чем это вы болтаете? – сердито окликнул Черука Тарик.

– Он сказал мне о том, ваша светлость, – охотно сообщил ему Черук, – что люди радуются мудрому правлению гур-хана, ибо оно принесло им мир и процветание. А еще он полюбопытствовал, почему Мараканда теперь не та, какой была в ту пору, когда он побывал здесь в детстве.

Тарик самодовольно фыркнул.

– Сам бы мог догадаться, если видел наши гарнизоны в других городах. Скажи ему, что мы захватили этот город и что неверный жрец Иоанн бежал и теперь скрывается где-то в глуши, а может, уже и подох, как собака.

От Мэта не укрылась печаль, мелькнувшая во взгляде Черука. А сказал ему Черук вот что:

– Когда монголы напали на город, наш правитель, пресвитер Иоанн, собрал остатки войска и бежал в горы. Мы надеемся на то, что он жив, здоров и невредим и вернется, чтобы освободить нас, но мы не имеем от него никаких вестей. Пока, на счастье, все отряды, которые правитель Тарик посылал в горы, возвращаются ни с чем.

– А ведь среди них наверняка есть опытнейшие следопыты, – задумчиво проговорил Мэт и спросил:

– Но как же вражеские колдуны? Уж они-то могли бы выследить Иоанна с помощью магии?

Черук встревожился, но ответил:

– Ты прав. Они искали его. Но не нашли.

– Стало быть, Иоанн скорее всего до сих пор жив и невредим и прячет себя и свое войско с помощью собственного волшебства, – предположил Мэт. – Уж если бы он был мертв, колдуны непременно разыскали бы его тело.

В глазах Черука вспыхнул радостный огонек.

– Твои слова верны, и я благодарю тебя за них – ты даровал мне надежду. Смею угадать: ты – не просто странствующий певец. А теперь скажи мне еще что-нибудь, чтобы затем я смог сказать Тарику, будто бы ты рассказал мне еще какие-то важные вести.

Мэт немного подумал и сказал:

– Скажи ему, что войска Орды атаковали калифа Багдада и что он вынужден был отступить к Иерусалиму, где ему на выручку пришли войска франков и мавров. Их чародеи побороли варварских колдунов, и варварское войско ушло от Святого Города к Багдаду. Более поздние вести нам неведомы. Годится?

– Вполне, – кивнул Черук и с плохо скрываемой радостью изобразил бесстрастность, с коей и поведал Тарику то, о чем ему сказал Мэт.

– Гонцы уже рассказали мне об этом, – недовольно буркнул Тарик. – А ты скажи этому иноземцу, что наше поражение при Иерусалиме временное и что мы непременно одержим победу и ею докажем, что христианский бог слабее Ангра Майнью и всех прочих богов. Так всегда бывает, когда один противостоит целой сотне. И еще скажи ему, что если презренный Иоанн еще жив, то живет он не лучше дикого зверя. Он и не пытается проникнуть в город и отвоевать его. И хорошо делает, потому что обречен на поражение.

Черук с каменным лицом пересказал Мэту сказанное Тариком. Можно было не сомневаться, что он не верит ни единому слову монгола и считает, что тот просто похваляется. Ну а Мэт был на все сто уверен в том, что Тарик всего лишь занимался пропагандой – пусть ее объектом и был всего лишь какой-то странствующий певец.

– Надейтесь на лучшее, – посоветовал Черуку Мэт. – Думаю, ваш пресвитер Иоанн жив. Он просто ждет своего часа. И как только поймет, что час настал, он нанесет варварам сокрушительный удар.

– Да, но как он может надеяться на победу над этими злодеями и их демонами? – обреченно вопросил Черук.

– Хватит! – буркнул Тарик и отвернулся. – Дай им работу. Отведи их к городской стене и пусть потрудятся вместе с другими, кто занят ее укреплением. Ну а если к вечеру у них останутся силы, пусть поболтаются по базару. Глядишь, и выручат пару монет.

Троих спутников тут же снова окружили стражники. Черук извиняющимся тоном объяснил:

– Он отправляет вас на принудительные работы. А вечерами ты сможешь петь, а твои спутники – торговать на рынке.

– А еще мы можем убежать, – добавил Мэт. – И ты тоже, а вместе с тобой – все твои единомышленники.

Черук только успел бросить на Мэта удивленный и полный надежды взгляд, но стражники заслонили от него троих иноземцев, после чего торопливо повели их по коридорам прочь из дворца.

Но как только они оказались на улице, из подворотни вдруг послышался тоненький голосок с примесью мяуканья:

 
Я такой непростительной наглости
Никому ни за что не прощу,
И на вас, на бессовестных стражников,
Свои чары сейчас напущу.
 
 
И какими б вы ни были страшными,
Я дорогу вам вмиг укажу,
Все вы станете сразу послушными
И пойдете, куда прикажу.
 
 
Исполняйте мой строгий приказ...
 

Мэт, конечно, понял, что Балкис сочиняет на ходу, потому и запнулась, не в силах подобрать рифму к последней строке. Он с готовностью пришел на помощь Балкис и выпалил:

– И ступайте к воротам тотчас!

– С кем это ты болтаешь? – свирепо вопросил офицер, а мяукающий голосок проворно протараторил:

 
И ступайте к воротам тотчас!
 

Глаза офицера остекленели.

Рука Марудина, готовая опуститься на макушку одного из стражников, замерла в воздухе – джинна смутил остановившийся взгляд варвара. Он опустил руку и разжал кулак.

– Гм-м... Пожалуй, для пущей убедительности нам стоит захватить их с собой, принцесса, – сказал Мэт и разжал пальцы Лакшми, успевшей ухватить за ворот другого стражника и поднявшей его над мостовой. Как только подметки его сапог коснулись камней, стражник бодро зашагал следом за своими соратниками и командиром.

– Что это с ними? – обескураженно пробормотала Лакшми, приноравливаясь к поступи воинов.

– Балкис трудится, – усмехнулся Мэт.

Отряд стражников вывел пленников на улицу, которая вела от дворца. Прохожие разбегались, завидев процессию, возницы поспешно уводили к обочинам свои повозки и фургоны. А через пятнадцать минут начальник стражи остановился под аркой ворот. Его подчиненные были явно смущены и готовы обрушить на начальника массу вопросов. Вопросы накопились и у Марудина с Лакшми, но Мэт схватил их за руки и повел мимо стражников.

– Что ты такое задумал? – сердито вскрикнула Лакшми.

– Вот-вот, и я тоже хотел спросить: что ты такое задумал? – подхватил Мэт, только свой вопрос он обратил к невменяемому начальнику стражи. – Решил выгнать за ворота лучшего в округе певца? Ну ладно же! Скажи своему правителю, что меня и не из таких хором выгоняли. Ну пошли, ребята.

С этими словами он развернулся и вышел из ворот с чувством оскорбленного достоинства. Лакшми и Марудин озадаченно, плохо понимая, что происходит, последовали за ним.

Прошагав по дороге футов с десять, Мэт наконец решился обернуться. Стражники мало-помалу выходили из ступора и о чем-то расспрашивали начальника, а тот качал головой, прижав руку к виску. Вид у него был такой, словно он только что очнулся – что в некотором роде так и было.

– Скорее, – поторопил своих спутников Мэт. – Надо быстрее сматываться!

Все трое быстро затесались в толпу людей, покидавших город. Вскоре Мэт снова оглянулся. Начальник стражи построил своих подчиненных и повел их прочь от ворот. Мэт нисколько не удивился тому, что тот не поднял крика – ведь, конечно, он не хотел вылететь с работы за то, что уснул на ходу.

– Думаю, пока мы в полной безопасности, – вздохнул Мэт, и в это самое мгновение кто-то пушистый потерся о его ноги. Мэт покачнулся, но равновесие удержал. – Спасибо, Балкис. А я-то гадал, как нам выбраться на волю, но при этом не обнаружить себя.

– Не за что, – мяукнула кошка. – Быть может, когда в следующий раз тебя потянет в мышиную нору, хотя бы подумаешь, как будешь оттуда выбираться.

– Ну ладно тебе, – попытался урезонить ее Мэт. – На самом деле я не собирался входить в этот дворец. – Оглядевшись по сторонам, Мэт заметил рощу. – Давайте-ка уйдем с дороги.

– Зачем? – непонимающе спросил Марудин, но Лакшми взяла его под руку.

– Неужто тебе нужна какая-то причина, чтобы уединиться вместе со мной, супруг мой? – проворковала она. Марудин одарил ее счастливой улыбкой.

– Ну что ты такое говоришь, любовь моя! Но я бы предпочел именно уединение.

– Боюсь, не получится, ребята, – вздохнул Мэт. – Нам непременно нужно поговорить и принять какое-то решение.

Как только они оказались под прикрытием деревьев, откуда-то издалека послышался властный окрик:

– Во имя Арьяспа, расступитесь!

Мэт оглянулся и увидел, что к городу скачут воины-тюрки, а посреди них – жрец в темно-синем балахоне. Мэт простонал:

– Я так и думал, что Арьясп учует, как кто-то колдует без его ведома. Давайте-ка прибавим шагу, братцы!

На счастье, отряд, охранявший Арьяспа, так торопился в город, что воины и не подумали остановиться и прочесать придорожную рощу. Мимо леса они проскакали галопом и от дороги глаз не отрывали. Да если бы и оторвали, то увидели бы всего-навсего парочку смерчей, поднявшихся над рощей и устремившихся к западу. Жрец бы, конечно, понял, что означают эти смерчи. Поглядывая с небес на землю, Мэт не без удовлетворения наблюдал за разъезжающими по окрестностям патрулям, которые вскоре ни с чем возвращались в город, уверенные, видимо, в том, что злополучная троица все-таки осталась там.

– Куда теперь? – поинтересовалась джинна.

– В горы, – ответил Мэт без малейших колебаний. – Где же еще искать партизанский отряд?

* * *

Конечно, потом ему пришлось объяснить Лакшми, кто такие партизаны, и убедить в том, что почтенный пресвитер Иоанн теперь вынужден жить как разбойник и что пока он не в силах разгромить захватчиков и изгнать их из своего царства.

Лакшми упорно отказывалась верить в это.

– Ведь он правитель страны, – возражала она. – Значит, равен калифу. Ни один калиф не станет прятаться в горах, среди деревьев и камней!

– Она права, – поддержал супругу Марудин. – Быть может, в твоей стране, франк, правитель способен так унизиться, не потеряв при этом чувства собственного достоинства и могущества, но уж ты мне поверь, на Востоке никто не пойдет за правителем, который пал так низко, что живет в шатре посреди леса!

Мэт решил немного сдать позиции.

– Какие еще будут предложения?

– Надо искать город, – решительно объявила Лакшми. – Пусть этот город будет затерян в пустыне, в лесной глуши, но это все равно должен быть город.

Лакшми приступила к поискам. Держа под мышками Мэта и Балкис в кошачьем обличье, джинна и ее супруг совершили самый старательный облет окрестных гор, затем переключились на пустыню. Ну и конечно же, милях в ста от гор, посреди пустыни, они обнаружили обнесенный стеной город, к которому вела пыльная, истрескавшаяся от жары дорога. Скорее всего когда-то, лет двадцать назад, она была караванным путем. Стены домов в городе были обшарпанными и выщербленными и на вид почти не отличались от песка в пустыне. Глядя с высоты в сто футов, спутники увидели на улицах считанных прохожих, но на главной площади возле крепости толпилось множество воинов, одетых примерно так, как жители Мараканды, но при этом одежда у всех была одного цвета и с одинаковыми нашивками на груди.

– Ладно, принцесса. Твоя взяла, – проворчал Мэт. – Давайте попробуем постучать в парадную дверь. Посмотрим – быть может, нам укажут на черный ход.

И прохожие, и воины уже заметили непрошеных летучих гостей и с криками указывали на них. Лакшми предусмотрительно совершила посадку в пятидесяти ярдах от ворот, но Мэта и Балкис на всякий случай не отпустила, приготовившись в любой момент снова взмыть в воздух, если бы кто-то вознамерился пустить стрелу. Однако никто и не подумал стрелять в незваных гостей, и даже всадники им навстречу не выехали. Только на крепостной стене люди бегали взволнованно туда и сюда. Наконец городские ворота открылись, и из них вышел богато одетый мужчина в сопровождении воинов. Овал лица у мужчины был таким же, как у коренных жителей Мараканды. Голову его венчал лиловый тюрбан, украшенный павлиньими перьями, приколотыми к ткани брошью с драгоценным камнем. Поверх туники и штанов на вельможе был надет лиловый атласный плащ. Штаны были подпоясаны алым кушаком, сапоги также были алые.

– Добро пожаловать, джинна! Кто твой слуга?

Лакшми собралась было ответить, но передумала.

– Думаю, лучше пусть говорит мужчина. Ответь ему, любимый.

– А я думаю, им лучше послушать принцессу маридов, – возразил Марудин. – Ответь ему, любовь моя.

Марудин приосанился, встал позади жены, скрестил руки на груди и устремил на посланника не слишком приветливый взор.

Лакшми шагнула вперед и проговорила:

– Я – Лакшми, принцесса маридов. Это мой супруг, принц маридов Марудин, и мои друзья – волшебница Балкис, – Балкис уже успела преобразиться в девушку, – и Мэтью, лорд Мэнтрел, маг, супруг ее величества Алисанды, королевы Меровенса. Он прибыл как ее посланник.

Трудно сказать, кем на самом деле являлся посланник, но титулы гостей его явно впечатлили.

– Зачем вы явились?

– Мы ищем прославленного царя, пресвитера Иоанна.

– Входите же в город, если так, – сказал посланник. – Ибо вы нашли его.