Текст книги "Здесь водятся чудовища"

А потом капризно оттопырила губу:

– Но… если ищет… Отчего же он до сих пор не нашел?

На миг возникла тишина, все обдумывали сказанное, пока наконец Ртуть не вынесла свой вердикт:

– Видимо, потеряли след. Или заблудились.

– Точно, – подтвердила Корделия. – Других объяснений быть не может.

– Но в чем же дело? – растерянно спросила Алуэтта, удивленно закатывая глазки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– В самом деле? – удивленно посмотрела на нее Корделия.

– Это не мочало, что вяжут ведьмы в поле, не жгут или болотный огонь, – сказала Ртуть, – такие вещи они бы узнали с ходу и не напоролись бы на них.

– Прошли бы мимо…

– Или просто уничтожили, – согласилась Корделия. – Нет, тут было нечто, озадачившее наших женихов.

– Что могло сбить с толку такого чернокнижника, как Грегори? – задумалась Ртуть, и ее тонкие брови сошлись на переносице.

– Только неизвестное заклятие, – ответила Алуэтта.

Ртуть с подозрением покосилась на нее.

– И как это делается, леди?

Алуэтта зарделась, прочитав в уме Ртути, что она была для нее средоточием всяческих тайных колдовских фокусов, коварных проделок и ловушек. Что ж, она это заслужила – и исцеление, начатое в ней Гвендолен, не помогло ей избавиться от своих магических сил и знаний.

– Кто-то наложил на него заклятие в неожиданный момент, когда он отвлекся на что-то другое.

– Ты хочешь сказать, что Грегори был в трансе?

Совершал медитацию?

– Нет, даже в таком состоянии он ощущает мир вокруг, – беспокойно ответила Алуэтта, – Скорее всего, это произошло с ним в разгар сражения, или озарения – когда он открывал, например, новую идею в своем учении.

– Или когда он провел несколько минут наедине с тобой, да? Боюсь, что случилось именно это, третье, – сказала Ртуть.

Алуэтта побледнела.

– Неужели ты думаешь, что я могла предать его – теперь, в такой момент!

– Да нет. Просто ты могла отвлечь его внимание на что-то более… интересное.

– Да как ты можешь…

– Скорее всего он изучал твои уста или глаза, чем заглядывал в этот момент в книгу, – сказала беспощадная Корделия.

– Ну, в этом есть доля истины – твои слова не лишены смысла, – решила она играть по их правилам.

Пусть в нее втыкают булавки, но она не будет вздрагивать. Она будет выдергивать их, причем с другой стороны тела, когда они пронзят ее насквозь. Только это может остановить их.

Алуэтта пыталась скрыть улыбку, но затем просто подняла голову и решительно сказала:

– Но если бы в тот момент, когда он был со мной, какой-то чародей покусился бы на него, я бы обратила эти чары обратно на чародея. Я знаю свои силы, знаю, на что способна – а в таком положении – тем более.

Корделия надменно вскинула подбородок – То есть, ты не так привязана к нему, как он к тебе – ты это хочешь сказать?

– Даже когда мы оставались наедине, – возразила Алуэтта, – в первую очередь я всегда заботилась о его самочувствии.

Корделия внимательно посмотрела на нее изучающим взором, долгим и пытливым. Затем согласно кивнула:

– Я тебе верю.

– Верьте мне, леди!

– Желаю успеха в начинаниях, – отозвалась Корделия. – На самом деле, если вы будете заботиться друг о друге – это будет процветающее супружество.

Удивленная, Алуэтта искала в ее лице признаки сарказма или насмешки, но ничего не обнаружила.

– Хотя не думаю, – вмешалась Ртуть, – что ты была причиной того, что он отвлекся или рассеялся, когда какой-то таинственный колдун нанес ему неожиданный удар из-за угла. На самом деле заклятие лежало на горцах-похитителях, которые унесли тебя. Вот, наверное, из-за чего он так расстроился.

– Да, он такой, – согласилась Корделия, – Алена с Джеффри тоже нельзя отвлекать во время битвы. Достаточно им отвлечься – и поминай, как звали.

– Какой-то маг и чародей заворожил их и водит по кругу, – заключила Ртуть.

– Отчего ты так решила? – спросила Алуэтта, – Может стоит просто подождать здесь их возвращения?

Ртуть еще раз осмотрела землю.

– Следы уже успели подсохнуть от утренней влаги.

Значит они возвращались дважды, со времени последнего возвращения прошло несколько часов, это видно. Нет, если и был здесь злой дух, то он увел их в лес. В дебри.

Ужасная мысль пришла вдруг на ум Алуэтте.

– Быстрее пошли за ними! Он может завести их в логово горцев!

Товарки посмотрели на нее в изумлении. Затем Ртуть изрекла:

– Разумно. Неплохая тактика. А он, похоже, не дурак, этот злой дух. Это ж надо так придумать.

В глазах Корделии отразился испуг, затем она справилась с собой и произнесла:

– Если они в самом деле одурманены заклятием чародея…

– То они могли напасть на след горцев и преследовать их! – воскликнула Алуэтта. – Тем более, раз они искали меня!

Побледнев, Корделия кивнула:

– Да, надо идти за ними. И чем быстрее, тем лучше.

И они снова изменили путь, направляясь другой дорогой.

– Ну, давай принимать решение! – похлопал Джеффри его по плечу. – Если тебе так дорога девушка, нельзя терять ни минуты!

Грегори стоял, как вкопанный. Лицо его точно одеревенело. Он встал и выпрямился:

– Ты прав. Надо застать их врасплох.

И тут же двинулся вперед, но Джеффри поймал его за рукав:

– Спокойно, братец. Может быть, там ловушка.

Вдруг это всего лишь предлог для того, чтобы затащить нас в капкан? Клянусь честью, тут что-то не так. Не нравится мне вся эта свистопляска, что развернулась вокруг девушки.

Грегори замер, затем кивнул:

– Пойдем, сэр рыцарь.

Джеффри возглавил процессию. Ален осторожно двинулся следом за ними, опасливо оглядываясь по сторонам – он любил приключения, но не до такой степени, чтобы оставить престол без надежного защитника отечества. Они буквально пасли Грегори – если этот ученый отважится на какой-нибудь безумный поступок, они успеют его остановить. Ален лично был готов схватить его сзади, чтобы удержать от опрометчивого шага.

Джеффри повел их в чащу. Стволы деревьев становились все толще и стояли все ближе друг к другу, заслоняя последние остатки дневного света. Примятая трава выдавала продвижение отряда горцев.

Внезапно Джеффри остановился.

– Послушайте меня, джентльмены. Нам придется идти след в след, или мы собьемся.

– Делай, как знаешь. – отозвался Ален. – Мы полностью тебе доверяем. Но не перестарайся. Они все-таки не телепаты. Им не так легко будет напасть внезапно.

Джеффри уставился вперед. На несколько секунд глаза его застыли, затем он утвердительно кивнул, словно бы получив подтверждение своим догадкам:

– Они еще не останавливались. Продолжают отступать. Найти, где у них гнездо – вот наша задача. Так что им пока не до того, чтобы устраивать засады.

– Может ты просто читаешь мысли тех, кто об этом не думает, – напомнил ему Ален. – А вдруг тут прячутся и другие. Читай мысли не отступающих, но окружающих.

– Телепатия – это слишком для простого горца. Таких тут не водится, – отвечал Джеффри. – Главное – не попасться на их крючок, что уже случилось однажды. В другой раз будем умнее. Предупрежденный – это дважды знающий.

– Ну, а тот, кому выбили глаз, уже предупрежден дважды.

Грегори тоже пытался читать мысли, подключившись к ментальным упражнениям брата, и злоба вспыхнула в его глазах, едва он услышал эти «голоса».

– Пусть торжествуют, братец, – заметил Джеффри. – Недолго им осталось.

– Это уж точно, – Грегори зловеще уставился в чащу, как голодный тигр, готовый растерзать любого, кто встретится на пути.

Джеффри пустился дальше по следу похитителей, точно охотничья собака: ноздри его хищно раздувались, глаза мерцали, хотя вовсе не нюх вел его по лесной тропе – а мысли добычи. Это была способность, дарованная свыше роду Гэллоуглассов. Они прошли склон, прячась за деревьями и намеренно избегая открытых пространств. Ни разу они не вышли ни на поляну, ни на лужайку, все время держась в тени.

Лошадей они вели в поводу, обвязав им тряпками копыта и металлические части уздечек, чтобы избежать ненужного звона.

Наконец они преодолели склон и стали спускаться вниз, осторожные и внимательные, готовые к любой неожиданности, не только потому, что склон был крутым, но и оттого, что деревья стали редеть – их явно выносило на открытое место, где уже негде будет спрятаться.

– Впереди большая поляна! – предупредил Грегори, взмахнув рукой. – Сейчас мы выйдем на открытую местность.

– Странно, – задумался Джеффри, – а мысли доходят как будто с порядочного расстояния.

Пробравшись за последние деревья, они вскоре получили ответ на свой вопрос.

– Получается, мы вернулись обратно! Неужели они могли успеть проложить ложный след? Но когда бы они успели, отступая в такой спешке и панике!?

– Послушайте, – сказал Ален. – Прислушивайтесь к каждой мысли, волшебники, будь то беличья или птичья или даже земляного червя! Если лесник умеет кричать сойкой, то может, стало быть, и думать, как она!

– Ладно, – сказал Джеффри с удивлением и одобрением.

Ален был для него олицетворением честности, верности и правды; он был тверд и неколебим, как камень.

Что бы ни стряслось, это не могло привести его в смятение: врожденное чувство справедливости всегда направляло его поступки – хотя ему часто не доставало предвидения и интуиции.

Джеффри надеялся, что он когда-нибудь выучится и этому, ведь и предвидение – важное достоинство монарха, кем однажды станет Ален. А сейчас он был, говоря начистоту, больше справедлив, чем умен.

Грегори на несколько минут ушел в себя и в свои мысли. Затем встряхнул головой.

– Никого здесь нет. По крайней мере поблизости.

– Как?

– Да так. Нас кто-то водит – или я не понимаю, что здесь творится. Как два таких сильных чародея могли так проколоться и сбиться со следа?

– Но ведь это же их следы? – взорвался Джеффри.

Он терпеть не мог, когда его водят за нос.

Они простояли так несколько минут, переглядываясь и пытаясь понять, в чем же тут дело. Первым не выдержал Ален. По праву старшего по власти он просто должен был что-то сказать. Хоть что-то. И он сказал:

– Так это в самом деле они?

– А кто еще? – вопросом на вопрос ответил Джеффри, не переставая хмуриться и покусывать бороду.

– Может какой-нибудь лесной дух? – Грегори посмотрел назад, в сторону лесной глуши, где, по его мнению, мог обитать виновник случившегося с ними недоразумения. – Тут такие водятся. Правда, я никого не слышу, но волшебные существа умеют охранять свои мысли от проникновения – тут телепатия бессильна.

– Если они вообще у них есть, мысли, у этих существ, – пробурчал Джеффри, который тоже не исключал вмешательство потусторонних сил. Не могли же они просто так сбиться с дороги или того пуще – дать себя облапошить каким-то темным и невежественным дикарям. Простакам с гор.

– Ты считаешь, что они не думают?

– У их только импульсы, никакого осмысленного поведения. Повинуются инстинкту.

– Хотите сказать, нас кто-то водит за нос? – недоверчиво поинтересовался Ален.

– Может, эльф? – предположил Джеффри.

– Нет. На эльфа не похоже.

– Тогда гном.

– Откуда здесь гномы?

– Но мы же в горах.

– Ну и что? Тут нет ни одной расселины, откуда бы пролегал вход в пещеру. Так тебе гномы и стали жить в лесу!

– Ну, они просто вылезли и пришли.

– Ага! Специально проследить за нами…

– Слушай, что ты все время насмехаешься? Взял бы да сам предложил версию.

Опять наступила пауза.

– Да нет, дело не в эльфах. Эльфы наши друзья.

– Да, с друзьями таких шуток не вытворяют. Хотя тут должны водиться и другие остряки, способные на подобные шалости. Они просто ужас как любят водить за нос смертных. Особенно когда те торопятся. И в спешке ходят кругами на одном месте. Вот для них, должно быть, развлечение!

– Давайте представим худшее, – предложил Ален. – Просто пустимся дальше по следу, и посмотрим, что потом. Долго с нами будут шутить, или, может, все наконец выяснится. Есть же какое-то тело, которое оставляет эти отпечатки. Вот мы и наступим ему, по крайней мере, на хвост.

Они вновь пошли лесом. Джеффри зорко озирал тропу, следы, ломаный кустарник и стволы: не осталось ли там каких признаков передвижения. Он уже не искал тропы, по которой скопом отступали горцы, а вычислял малейшие признаки продвижения хоть какого-то живого существа. Может, это просто мчался горный кабан, натоптавший тропу.

– А реально как-то отличить следы такого оборотня от обычных? – спросил Ален.

– Трудно, – ответил Джеффри. – Но их следы, конечно, здорово отличаются от человеческих. Так по сломанной ветке, по царапине на стволе еще можно вычислить, по кучке под деревом немного можно понять…

– Так вот, – продолжал Грегори, – тут ведь мог быть кто угодно: птица, лисица, белка там, я не знаю… так что ни одной встречной мысли пропускать нельзя.

– Хоть бы кто увидел его вблизи, – в замешательстве пробормотал Ален. – Ты же не можешь просканировать ум каждого обитателя лесного края.

– Это уж точно, – согласился Грегори.

Они последовали за Джеффри в лесную мглу. И в скором времени обнаружили, что выходят все на ту же поляну.

– Не нравится мне это, – сказал Ален.

– Эй, кончай дурить! – выкрикнул Джеффри, оглядываясь. – Выходи и скажи, что тебе от нас надо!

– Давайте лучше поднажмем, – предложил Грегори. – Не надо кричать, ему сейчас далеко не уйти, мы почти нагнали его!

– Я что, на гонки нанялся? – пробурчал Джеффри, пускаясь за ним следом.

Прорвавшись за листву, на ту же самую поляну, Ален с Грегори остановились и с уважением прослушали все, что думает отдувающийся Джеффри об обитателях леса: сказочных и обыкновенных, а затем все", что он бы с ними сделал за такие шутки. В его речи было много слов, говоривших о том, что Джеффри немало времени провел в солдатских палатках, изучая воинское искусство.

Когда поток его красноречия иссяк, Ален предложил:

– Мы же знаем направление. Давайте пойдем по какому-нибудь ориентиру.

– Едва ли это поможет против лесного духа, – проворчал Джеффри. – Но другого пути не вижу. Похоже, у нас его просто нет.

– Это сработает, – сказал Грегори. – Представим, что мы видим горный пик, вершину и кружим возле нее.

Ален кивнул:

– Вперед, друзья.

В третий раз троица прошла по тем же следам горцев. Джеффри указал на приметную скалу на самом верху склона:

– Вон там прекрасный ориентир – как будто стоит монах в капюшоне.

Ален рассудительно кивнул:

– Стало быть, Брат Скала будет нашим путеводным маяком. Вперед!

Как бы ни был хитер тот, кто пытался сбить их с толку, против ориентира он был бессилен. Вот уже час они шли по следам, но так и не вернулись на злополучную поляну. С другой стороны, они так и не достигли горного хребта – земля переходила в овраг с поворотами, расползавшийся, как двуглавый змей по извилинам и трещинам. На самом дне они увидели реку.

– Так вот где начинается река! Ну и местечко. В каких чародейских местах, оказывается, могут брать начало реки! – воскликнул Джеффри. – Это наш плут преградил нам тропу?

– Нет, похоже, этот источник здесь уже не первый год. – Заметил Ален. – Видите, как вода источила землю и камень?

Посмотрев в указанном направлении, Джеффри кивнул:

– Судя по извилинам, поток прокладывал себе русло не одно десятилетие – и пробуравил футов тридцать в глубину.

– Древняя река, – согласился Грегори. – Тут счет идет не на десятки, а, пожалуй, на сотни лет.

– В таком случае, ничего не попишешь, придется спускаться вниз и искать проход.

– Но ведь горцы как-то смогли пройти здесь?

– Видимо, есть мост, о котором нам неизвестно, – ответил Джеффри, – или они пошли этим же путем, спустившись в овраг. Тогда, скорее всего, они шли по камням, скрытым в воде. У них тут может быть проторенная тропа.

Ален кивнул:

– Придется провести остаток дня, выискивая эту переправу. Ну, в путь.

Спуск был не прост и временами даже опасен. Приходилось хвататься за растущие на склоне деревца и свисавшие ветки. Наконец, свалившись всего два раза, они добрались до воды значительно быстрее, чем ожидали.

И оказались на речном берегу.

– Вон она, наша переправа! – воскликнул Грегори, указывая на большой плот, причаленный к стволу дерева. Оттуда был натянут канат, простиравшийся над рекой.

– Вот как они улизнули отсюда!

Кони поначалу воспротивились лезть на колеблемый рекою паром, но потом обученные военные скакуны, пусть и с неохотой, но подчинились. Грегори запрыгнул на борт и принц вместе с рыцарем стали тянуть трос.

– Здорово придумано, – одобрил Грегори нехитрое устройство переправы, почувствовав, как под ногами заколебалась бурная вода.

Только он это сказал, они очутились посреди бурной стремнины. Поток подхватил плот и рванул по течению. Плот стало сносить. Грегори и Ален закричали – трос натянулся. Тащить паром дальше оказалось гораздо сложнее.

Грегори подошел к переднему блоку, через который проходил канат, и сквозь шум реки прокричал:

– Откуда такое течение?

– Течение всегда сильнее на середине реки, братец! – прокряхтел Джеффри, отдуваясь.

– Но с берега река не казалась такой широкой! – заметил Грегори. – Здесь что-то другое… – И тут у него захватило дух. Он осекся и, едва совладав с дыханием, воскликнул:

– Смотрите!

– Что еще такое? – недовольно обернулся Джеффри, занятый нелегким делом преодоления стремнины – и тут же увидел впереди по течению опасный водоворот, сносивший в себя все, что было на поверхности: ветки, мелкие прутики и листву. Сомнений не оставалось: с такой же легкостью засосет и их плот, точно щепку.

Все трое вцепились в трос, как в последнюю надежду и стали вытягивать к берегу.

– Видно, мы не первые, кто прошел этой дорогой! – прокричал Ален сквозь плеск воды.

– Если только этот водоворот не возник специально для нас! – отвечал ему таким же голосом Джеффри. – Тащи, Ален! К берегу!

Они налегали изо всех сил, мышцы вздувались так, что под их напором трещала одежда, но все это больше походило на соревнование по перетягиванию каната с горой: плот оставался незыблем. Его как магнитом притягивало к распахнувшейся водяной бездне. Грегори налег всем весом на канат, но течение, казалось, от этого только усилилось. Всякое их действие немедленно уравнивалось противодействием неукротимой стихии. Грегори мельком бросил взгляд в воронку – она была столь глубока, что видно было клубящуюся муть на самом ее дне – и какую-то гигантскую тварь, ощерившую клыки, выпучившую на них пылающие глаза.

Это оно закручивало водоворот своим длинным мерзким плоским хвостом.

– Вот он – видите?

– Где? – Обернулись остальные, замерев на миг от этого кошмарного зрелища.

– Это водный дух реки, афанк!

Доски парома затрещали, не выдерживая напряжения.

– Берегись! – заорал Грегори. – Такой силы течения трос может не выдержать!

Но первым не выдержал блок, через который был перекинут канат. Треснула древесина – и щепки разлетелись по сторонам. Плот понесло прямиком в водяную бездну. Кони тревожно заржали, становясь на дыбы на вращавшемся помосте.

– Держите поводья! – завопил Грегори.

– Спокойно, мои хорошие, – стал усмирять животных Ален.

Все три повода были уже в его кулаке, другой рукой он успокаивающе трепал лошадей по холке.

– Ничего с нами не случится, плот останется цел ведь с нами переправляются два могущественных волшебника. Терпение – вот наше спасение. Неужели такие отважные боевые кони испугаются воды, какого-то там мелководья!

Продолжая в таком духе, он смог усмирить коней, они перестали брыкаться, но глаза их по-прежнему были круглыми от страха.

Ален извлек меч из ножен.

– Этот клинок остудит чары! Сейчас я ему кое-что подрежу, тогда мы хотя бы сможем выплыть на поверхность.

Он собирался это сделать, когда их унесет на глубину и там поразить чудовище. «Холодное Железо» производило особое воздействие даже на заговоренных. И на тех, кто налагал чары.

– Ты его еще поди достань! – Но Джеффри и сам обнажил клинок, другой рукой перехватив у принца поводья своего коня. Глаза его были прикованы к зловещему афанку.

– Такие твари обладают сверхъестественной увертливостью.

– Пусть поувертывается, – отвечал уверенно Ален, – досмотрим, надолго ли его хватит.

Затем он обратился к Грегори:

– Ты так много знаешь о волшебном мире – разве ты не можешь уничтожить его силой мысли?

– Я пытался, – отвечал Грегори: лицо его онемело от напряжения, – но какая-то внешняя сила не дает мне развеять этот морок – что-то стоит за ним. Нечто…

– Нечто?

– Нечто несравненно более сильное. Может быть, какой-то колдун.

Ему приходилось говорить это, перекрикивая шум водной стихии.

– Слушай меня, дух реки! – воскликнул Грегори. – Приди к нам, заклинаем тебя – появись! В твои чистые воды вторгся пришлец, незваный гость, который своим присутствием оскверняет твою стихию!

– Так афанк и есть дух реки! – в отчаяньи выкрикнул Ален.

Тут плот неожиданно накренило – и на них обрушилась струя водопада. Лошади заржали и натянули поводья разом. Они едва успели удержаться на ногах, благодаря центростремительной силе.

– Уходи прочь, злосчастный дух, усмирись! – прокричал хрипловатый звонкий голос. – Угомонись! – и женщина вдруг вышла из стены восставшего над ними водопада – старая, дряхлая, вся в морщинах. Она простерла руки, намереваясь схватить афанка. Кожа ее была оливкового цвета, а волосы точно серебристая тина реки; в глазах пылала ярость.

– Убирайся отсюда, чудовищная тварь! Прочь из моих вод: не оскверняй их боле своим присутствием!

Афанк захрипел, словно подавившись водой, которую он вокруг баламутил, и сжался, готовый к прыжку. Но призрак, возникший из вод, прыгнул первый.

Длинные крючковатые ногти старухи сомкнулись клещами на горле афанка. Он завизжал и стал выкручиваться, но тщетно: пальцы из воды лишь глубже впивались в горло. Он попытался достать ее клыками, но речная старуха только рассмеялась:

– Хочешь укусить воду? Ты можешь чем-то повредить речной пене? Может быть, ты умеешь выкручивать руки струям и потокам? Тогда вперед, за дело!

Тем не менее афанк не оставлял своих попыток высвободиться, тело его металось из стороны в сторону, как зажатый в тисках кнут. Широкий хвост уже перестал мутить воды; дух вместе с афанком исчезли под водой, и воронка с ревом стала утихать, возвращая к привычному состоянию водную стихию.

Успокоились и кони, тревожно гарцевавшие по плоту.

Хозяева держали их влажные бархатистые на ощупь носы, чтобы унять радостное ржание. Плот уже мирно качался на водной глади – оставалось только переступать ногами, чтобы сохранить равновесие. Кони стучали копытом по влажной палубе плота, словно требуя скорее суши и надежной опоры под ногами.

– Помягче, о принц лошадей, заклинаю тебя, – подал голос Джеффри. – Монстр погребен в пучине, больше нечего бояться, – успокаивал он своего коня.

– Все в порядке, их больше нет, – увещевал Грегори своего жеребца, стараясь говорить как можно миролюбивее. Таким голосом разговаривают разве только с жеребятами, правда его конь и был молод. – Мать реки усмирила разбушевавшегося афанка, и теперь мы в безопасности – нам ничто не угрожает.

– Эй, храбрый конь, тебе нечего стыдиться – даже напротив, есть чем гордиться, – уверял Ален своего скакуна. – Ты рожден благородным, и тебе не страшны никакие речные чудовища. Усмирись, мой дорогой.

Понемногу кони в самом деле вняли увещеваниям и успокоились, но все еще нетерпеливо посматривали в сторону недостижимого берега. Приходилось держать их под уздцы, то и дело окрикивая. Как только паром ударился в прибрежную гальку, всадники быстро отвели коней в поводу на берег, и здесь наконец смогли перевести дыхание.

– Я был уверен, что утону, и уже готовился сегодняшний вечер играть с русалками на арфах, – сказал Грегори.

– Знаем мы тебя, – прыснул Джеффри – в какие игры ты с ними играл бы!

– Да и я, – признался принц, – был готов уже ко всему, даже к самому худшему. А откуда ты знал, что афанк – не дух реки? – спросил он у Грегори.

– По клыкам, Ален, по клыкам, – пояснил младший брат. – Таких длинных клыков не водится ни в одной реке. Вообще эта тварь напоминает бобра. А бобры не задерживаются в одной реке. Построят плотину, съедят рыбу, нагуляют жир – а потом уходят в спячку.

– И дальше?

– А что дальше? Просыпаются – и все по новой.

Только уже в другой реке.

– В самом деле, – задумчиво произнес Джеффри. – Они гости в любой протоке.

– Вот именно, – сказал Грегори, – поэтому дух любой из рек, в которой они гостят, спешит побыстрее от них избавиться, чему мы только что и были свидетелями.

– Получается, – вмешался Ален, – если бы это было сверхъестественное существо, у него еще были шансы победить, а так все это кончится просто удачной охотой.

– Ничего себе охота. Я бы ни за какие деньги не стал жрать такую тварь, – Грегори даже передернуло.

– Хорошо, что эта старуха из воды не побрезговала, – подмигнул ему Джеффри. – А я и не знал, что ты так хорошо изучил привычки бобров. Откуда ты этого набрался, ученая твоя голова?

Грегори усмехнулся:

– С детства я тянулся к знаниям, братец, в отличие от тебя, не пропускавшего ни одной драки и ни одной охоты.

Помню, сколько раз ты высмеивал мою привычку часами просиживать у реки, любуясь водными пейзажами.

– Честно говоря, все это уже стерлось в моей памяти, – отмахнулся Джеффри. – И что, все это пошло тебе на пользу? Вот уж не думал!

– Это не просто сидение у реки, – уточнил Грегори, – а водная медитация. – Он оглянулся и посмотрел в сторону реки, бурлящим потоком уходившей в неизвестную даль. – Похоже, это достаточно древняя река, я с самого начала был в этом уверен, но только теперь вижу, насколько она древняя!

– Как и ее дух, – подтвердил Ален. – Не только древняя, но и обладающая большой силой.

– Старая или молодая, но я благодарен ей за спасение, – Джеффри учтиво поклонился водному потоку:

– Мы признательны вам, дама этих вод!

– Пусть протока ваша всегда будет чиста, – добавил Ален, – а берега зелены.

Они выжидательно посмотрели на течение, но так ничего и не дождались: женщина с седыми волосами больше не показывалась из воды.

– Как будто ничего и не было – только видение.

– А может и плот был поставлен афанком, чтобы вернее заманить нас в ловушку? – хмурясь, спросил Грегори.

– Да вряд ли горцы оставили бы нам его на противоположном берегу. Слишком уж кстати он возник, – пробормотал Джеффри с досадой. Он никак не мог простить себе, что с такой легкостью попался на удочку.

– Но ведь у афанка нет рук! – возразил Ален. – Он же не умеет вязать бревна.

– А вы когда-нибудь видели, принц, как работают бобры?

– Да, но и бобры не умеют вязать бревна.

Возразить было нечего. Они провели еще несколько минут, безмолвно посматривая друг на друга. Затем Джеффри наконец вынес заключение:

– Ему кто-то помогал, это ясно, как дважды два.

– Да уж, сомнений не остается, – согласился Грегори. – Почему бы горцам не заключить союз с афанком?

Вопрос был чисто риторический.

– Возможно плота не существовало вовсе, пока афанк не почуял наше приближение.

– Даже если дело обстояло именно так, или даже если горцы пользовались им уже несколько недель или, допустим, лет, – возразил Джеффри, – то все равно афанку пришлось бы его перетянуть к противоположному берегу, откуда мы появились. Ведь именно так – и только так он мог заманить нас в ловушку.

Все трое вновь замолчали, раздумывая над сказанным. Наконец Грегори спросил:

– И как же он перетянул канат?

Джеффри свел брови на переносье.

– Постой-постой – уж не хочешь ли ты сказать, что этот псевдобобер обладает даром телекинеза?

– Интересно – он что и узлы связывал одной силой мысли? – усмехнулся Грегори. – А почему бы, впрочем, и нет? Говорят, проективные телепаты в древности могли поднимать предметы. Почему же потомок такого телепата не мог бы превратить ведьмин мох в монстра?

– Эспер делает эспера! – Джеффри негодующе потряс головой. – Я думаю, нам хватит раздумий на несколько дней, братец! Давай-ка лучше по коням, и в путь. Мне что-то не хочется заночевать вблизи берегов этой реки!

– Да и мне, – поддакнул Ален, поежившись.

Они вывели лошадей из лощины на вершину горного склона, озираясь по сторонам и выискивая следы.

– Вот свинство! – Корделия ударила кулаками в бока, увидев плот на дальней стороне реки. – Оставили паром так, чтобы мы не смогли за ними последовать!

– Спокойно, добрая леди, не стоит так нервничать, – сказала Алуэтта. – Они же не знают, что мы идем за ними.

– Еще бы они знали!

– А Грегори вообще думает, что идет по моим следам. Он ведь для этого пустился в погоню за горцами.

– Не лишено правдоподобия, – согласилась Ртуть. – Хотя это не оправдывает их в наших глазах, но, тем не менее.

Никогда в самых смелых своих мечтах Алуэтта не верила, что когда-нибудь станет голосом рассудка.

– И все же… не великий подвиг перетянуть его обратно. – С этими словами Корделия посмотрела на плот.

Через секунду, он оторвался от берега и двинулся к ним.

– На чем передвигаться лучше? – поддела ее Ртуть, – на плоту или метле?

– Первое слишком громоздко, – откликнулась Корделия, – Хотя, знаешь, ты натолкнула меня на мысль – возможно, мы скоро полетаем.

– Что? Все втроем вместе с лошадьми? Да ты растеряешь все силы в минуту!

Корделия не стала спорить: она свела брови концентрируясь, и пробормотала, словно из другого мира:

– Сопротивление воды просто сумасшедшее.

Задрав одежды, Ртуть зашла в реку, чтобы поймать плот. – Помоги мне, Алуэтта!

– Я здесь. Уже, – ухватившись за блок, Алуэтта повернулась к берегу, разгребая воду сильными ногами.

Плот коснулся берега и Корделия вздрогнула, утратив ментальный магнетизм.

– Благодарю вас, мадемуазели! Все оказалось даже лучше, чем я рассчитывала.

– На борт, – сказала Ртуть. – Тебе, в отличие от нас, не придется мочить ноги.

– Откровенно говоря, мой энтузиазм и так уже отсырел в этом походе, – призналась Корделия, забираясь на плот, затем повернулась и сверкнула глазами на берег.

Алуэтта с Ртутью перевели на плот лошадей. Затем они уселись на бревна, выставив ноги сушиться на солнце.

– Вообще-то, в отсутствии мужчин есть некоторое преимущество, – подала голос Ртуть.

– Фи, мадемуазель! Джеффри уже видел ваши ножки! – проворчала Корделия.

– Конечно, видел, – согласилась Ртуть, – но если бы он узрел их сейчас, ему бы пришлось на некоторое время прервать путешествие.

Корделия подмигнула Алуэтте, скорчив ей гримаску.

– Совершенно отвязная особа, не правда ли? Как держать такую при дворе? Ну какой из нее телепат?

Алуэтта улыбнулась, но опустила взор.

Так, перебрасываясь словесными шпильками-булавками, пикируясь, впрочем, почти добродушно, они переправлялись через реку, пока не натолкнулись на противоположный берег.

– Кажется, я обсохла, – Ртуть выпрямила гибкий стан, хватая лошадь под уздцы. – Пойдем-ка, милашка!

Сейчас и ты снова попробуешь копытом сухую землю.

Лошадь одобрительно заржала, словно хотела сказать, что такая мысль ей по душе, и последовала за хозяйкой на берег. Следом за ней Алуэтта и Корделия свели своих лошадей. Затем Алуэтта сурово сказала кобыле: