Текст книги "Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник)"

Любовница
Эссе

«Любовница» происходит от слова «любовь», а жена вообще непонятно от какого слова происходит!» – шутит Михаил Задорнов.

И все же мало кто из нас носит этот титул с гордостью. Даже те, увековеченные историей исключения, чье положение фавориток делало их некоронованными королевами, всегда получали свою порцию унижений. И зачастую оканчивали жизнь на паперти или в тюрьме.

А иногда восходили на трон!

Но крайне редко…

Шанс выиграть вожделенный хэппи-энд тут минимален. В семи случаях из десяти остаешься банкротом. Любовь, как бы цинично это ни звучало, существует по классическим законам товаро-денежных отношений. Ты мне – я тебе. И вопрос в том, что ты продаешь и в каких у.е. принимаешь оплату.

Существует лишь два варианта, когда связь с женатым мужчиной может оказаться для женщины продуктивной. Первый: классический. Она сознательно принимает роль содержанки, поскольку ее интересует только материальное обеспечение. Второй: равный. Замужняя дама заводит роман с женатым мужчиной. Оба устали от семейной рутины, оба не хотят разрушать свой брак, оба используют друг друга исключительно как отдушину.

Но если девушка хочет, чтобы за любовь ей отплатили любовью, начинать отношения с окольцованным кавалером так же глупо, как менять 100 долларов на 100 гривен. Да, он тоже любит ее на все сто – на столько, на сколько может! Но курс его любви резко упал после брака. Она готова проводить с ним ночи напролет, он должен быть дома к девяти. Она мечтает устраивать ему феерические праздники, он обязан отмечать Новый год и 8 Марта с семьей. Ей хочется, чтобы об их любви узнал весь мир, он молится только об одном: чтобы никто не догадался об этой связи. Она хранит любимому верность. Он утверждает, что между ним и женой ничего нет. Но рано или поздно она понимает: ложь.

Ежедневно отдавая намного больше, чем получаешь взамен, в конце концов ты непременно чувствуешь себя обворованной! Потом обычно начинаются крики: «Ты мне должен закаты, ты мне должен рассветы!» И наилучший совет, какой можно дать в данной ситуации, – не попадать в нее вообще. Но это легче сказать, чем сделать.

Нетрудно решить: «Женатый мужик – табу». Но смешно отказываться с ним покурить, поговорить, выпить кофе в ресторане, чтобы продолжить начатый разговор. Часто эти мужчины занимают в нашей жизни легитимное положение приятелей, коллег, сотрудников. Сближение происходит незаметно. Он облегчает твое «падение»: «Жена меня не понимает, любовь прошла, держат только дети…» – «Как же можно жить без любви!» – поражаешься ты. Ибо, будучи незамужней, еще не понимаешь: есть вещи посильнее нее – покой, привычка, знание друг друга, уверенность, стабильность – база.

Самое интересное: он не врет. Скорее всего, жена и впрямь его не понимает. (Не внимает ему, открыв рот, как делаешь это ты. Не одобряет загулов с друзьями. Отказывается тратить семейный бюджет на покупку нового снаряжения для подводного плавания, зная: так же, как и старое, оно проживет свою жизнь в кладовке.) И не любит! (Ее чувства близки к родственным.) Поэтому для отца семейства любовница действительно приравнивается к понятию самой Великой Любви. Он устал от покоя, ему хочется бури. Знание и уверенность не щекочут нервы – хочется чего-то нового, яркого, непредсказуемого, захватывающе-авантюрного!

Только рядом с тобой он снова становится веселым мальчишкой, бесстрашным рыцарем, влюбленным романтиком. Эта власть кружит тебе голову. «Я даю ему то, что не может дать жена!» – гордишься ты. Но уже через месяц твоя гордость сменяется страхом и безнадежностью. Репертуар меняется. «Разведись с ней! Я смогу дать тебе то же, что и она! Буду готовить, рожу детей!» Он в отчаянии хватается за голову…

Любовниц заводят не затем, чтобы жениться!

Обмен кажется ему абсурдным. Все, что ты предлагаешь, – у него уже есть. Рыцарь отправлялся завоевывать новые территории вовсе не для того, чтобы отрекаться от собственного престола. Ему просто хотелось присоединить их к фамильным владениям. Одна женщина обеспечивает незыблемый быт, вторая – высоковольтные ощущения, одна – гавань, вторая – шторм, одна – хозяйка замка, которая годами ждет его дома в поясе верности, вторая – сказочная принцесса из крестовых походов. Вот их представление об идеальной гармонии!

Следует отдать мужчинам должное: они существа куда более полигамные, чем мы, и вполне способны ИСКРЕННЕ любить двоих. Каждую по-своему. Их убеждение – это и есть гармония! – столь чистосердечно, природно и правдиво, что порой бедняги годами не могут понять: почему две дорогие ему женщины не хотят принять столь милого положения вещей? Отчего обе утверждают, что живут в аду? Почему превращаются в разъяренных, истеричных, издерганных фурий, если он готов честно делить между ними свое время и деньги?

Не знаю, может, в мужском мировоззрении есть своеобразная логика: переродившись из любовницы в благоверную, ты тем самым просто освобождаешь место для другой пассии. (И история знавала немало таких примеров!) Но знаю точно: ни одну девушку, которая проводит воскресенье в одиночестве, потому что любимый должен посвятить этот день жене и детям, подобные логические умозаключения не утешали.

Конфликт женатого мужчины и его любовницы – не что иное, как вечная борьба мужского и женского представления о счастье. Каждый вопит о своей любви! Прорываясь в супруги, ты размахиваешь ею, как транспарантом. Хотя на самом деле подсознательно готова сменить остроту чувств на спокойную уверенность в завтрашнем дне, константность, законное положение (пусть и без всякой любовной фанаберии!). Кто тебя осудит? Ведь было сказано выше: обменивать свою любовь на его – нерентабельно!

Мужчина же – парадокс! – отбиваясь от брака, защищает именно вашу любовь. И его тоже можно понять. Выгодно ли менять прекрасную любовницу и замечательную мать семьи на новую жену (кто знает, может, не такую и замечательную!), да еще и с неприятным довеском в виде алиментов детям и угрызений совести по отношению к бывшей?

И роковое решение обычно принимается в тот момент, когда Великая Любовь, из-за которой, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, благополучно исчезает сама собой.

Умирает (вместе с отношениями), израненная ссорами, криками, метаниями. Или перерождается в нечто большее – привычку, знание друг друга, стабильность – практически в семейные отношения. Ты постепенно становишься второй женой. Возможно, более умной, красивой, молодой, состоятельной. Дети подрастают, угрызения совести ослабевают. А у вас вот-вот родится малыш… И его финальный выбор продиктован уже не эмоциями, а усталой логикой.

Это третий шанс выиграть в подобной лотерее – дождаться.

Некоторым удается.

Исхитрилась же мадам де Ментенон окольцевать самого Людовика IV (правда, к тому времени ему было уже под шестьдесят), а Марина Зудина выйти замуж за Олега Табакова (тоже не слишком молодого)! Да и мы, украинцы, два года любуемся фотографиями известной пары, чье семейное счастье расписывают все иллюстрированные журналы. Забывая – она ждала его развода долгих пятнадцать лет!

Но, признаюсь, от одной этой цифры у меня кружится голова…

Я не знаю (и не хочу знать) мужчину, цена которого – четверть моей жизни!

Я свободна! Твой страх одиночества
Эссе

Последние несколько месяцев в ответ на расхожий вопрос: «Ну, что у тебя на личном фронте?» – я гордо отвечаю: «Ничего». И с удовольствием наблюдаю недоуменные лица своих знакомых, судорожно пытающихся понять: «Она что-то скрывает? Или шутит? Или издевается? Ну не может же быть, чтобы девушка сама призналась в таком позоре!»

Увы и ах. Рассуждения о дамской свободе и равноправии стали нынче замусоленным общим местом. Но они лишь розовый крем, прикрывающий зачерствевшее в веках предубеждение: женщине неприлично быть одной! У нее должен быть кто-то. Минимум – постоянный партнер, максимум – муж. Хороший или плохой – это уже мелочи жизни. Законный или гражданский – по нынешним временам неважно. Где – тоже не имеет значения. Пусть отбывает срок в армии, зимует где-то за Полярным кругом, находится в длительной командировке или даже проживает в другой стране. Важен исключительно сам факт его наличия. Пусть теоретического, номинального, условного, фиктивного на худой конец. Лишь бы свято место не было пусто. Ибо мужчина – непременный аксессуар женщины, которая хочет, чтобы ее уважали.

И никакая машина, квартира, высокооплачиваемая работа и прочие подтверждения твоей состоятельности его отсутствия не искупают. Тебя все равно будут жалеть в глаза и за спиной. Причем столь громко и навязчиво, что будь ты хоть воплощенная Мэрилин Монро и дочь Рокфеллера в одном лице – через неделю-другую сама завоешь в унисон с окружающими: «Ой, никому я не нужна, бедная!»

Именно благодаря нашей народной традиции оплакивать одиноких баб моя подружка Инга уже три года не может расстаться со своей худшей половиной. Хотя все это время они с супругом разговаривают только на повышенных тонах. И потому, во избежание стрессов, предпочитают избегать любых контактов. Оба тщательно выстраивают свой график существования так, чтобы, приходя домой, видеть друг друга лишь в одном – спящем – состоянии. Что, безусловно, является наиболее гуманным способом сглаживания проблемы, но далеко не самым простым. В любом из близстоящих ЗАГСов специалисты по ликвидации штампов в паспорте решили бы ее гораздо быстрее. Однако… «Я так боюсь одиночества, – вздыхает «соломенная» жена в ответ на мой тысяча первый совет развестись. – Вот если бы я нашла себе кого-нибудь другого…»

Принцип «клин клином вышибают» упрямо исповедуется прекрасной половиной человечества, несмотря на всю его древность и банальность. Предположение: а вдруг (чем черт не шутит!) следующий «клин» окажется порядочным человеком и просто не станет подбивать клинья к мужней жене, – ей в голову не приходит. А вот мысль, что вместо красивой фразы «Вообще-то я замужем» придется говорить «Я разведена», – преследует в страшных кошмарах. И все мои сотрясания воздуха литературой по психологии, свидетельствующей: на замужних женщин ведется совершенно определенный контингент мужчин и отнюдь не с целью жениться, – воздействия не имеют.

«Конечно, я никогда не выйду за него замуж», – кривится другая моя знакомая, рассуждая о своем кавалере. И не мудрено. Молодой человек, который за четыре года сменил около десяти работ и удерживался на каждой из них не больше месяца, может претендовать разве что на усыновление. Тем не менее расставаться с ним барышня даже не думает. Вернее, задумывается-то она об этом по десять раз на дню. Но по-прежнему таскает его за собой, как дырявый зонтик. Терпит капризы. Красится в рыжий цвет, потому что ему так больше нравится. Запудривает синяки (самый распространенный способ реализации нереализованного мужчины). И платит за него в кафе. «Лишь только найду лучше, сразу же его брошу! – клянется она мне. – Но нельзя же оставаться совсем одной». – «Для того чтобы купить что-нибудь ненужное, нужно сначала продать что-нибудь ненужное», – устало возражаю я.

Исключительно из любви к истине. Ее мнение остается неизменным, как письмена на скрижалях. Тем паче, что как раз в этом она не одинока: так думают 99% из нас!

Даже самые сиятельные из украинских леди, способные собственноручно обеспечить свою персону с ног до головы, имеющие и деньги, и дело, и имя, исповедующие публично прогрессивные взгляды, где-то в глубине души все равно считают: остаться одной – одна из разновидностей ущербности. Женщина, потерявшая мужчину, приравнивается к калеке. И слышать о себе: «У нее что-то не так» – ни одна представительница прекрасного пола не хочет даже несколько дней, не говоря уж о месяцах и годах. Уж лучше потратить их на «доживание» с партнером, изначально предназначающимся «на убой», изматывающим, неподходящим, нелюбимым, не любящим – любым.

И дело тут не в общественном мнении, а в подлом генетическом наследии славянских женщин, для коих понятия «свобода» и «одиночество» являются словами-синонимами. Мы не умеем ни награждать собой, ни дарить себя, ни одалживать, ни даже продавать. И едва выйдя из школьного возраста, начинаем судорожно решать главную проблему своей жизни – кому себя всучить. Сбыть с рук как можно скорей и избавиться от этого страшного непосильного груза под названием: «я – сама». Потому что не знаем, чего с собой делать. Не умеем себя ценить. Не понимаем: каждая из нас – неповторимая ценность. И надо еще семь раз подумать, достоин ли тот или другой удостоиться подобного счастья.

Потому, когда мои подруги начинают завистливо вздыхать в мой адрес, я советую им ценить себя дороже, чем чужое мнение о себе. И помнить: счастье не бывает фактическим, а тем более фиктивным. Только низкопробный турецкий товар стараются быстро втюхать первому попавшемуся под руку, зная: второй такой дурак объявится не скоро. А бриллиантовое колье от Тиффани может преспокойно отдыхать на витрине, зная – рано или поздно на него найдется стоящий покупатель.

Мое одиночество означает лишь то, что я свободна. И пусть жалеют меня враги. Когда еще им представится такой счастливый случай! Ведь эта свобода не надолго. Я не собираюсь уходить в монастырь и зарекаться от любви. Но, просыпаясь утром и глядя на небо, прошу: пусть это счастье продлится.

Счастье какое-то время быть хозяйкой самой себе! Быть красавицей или чучелом – по собственному усмотрению. Не вскакивать утром ни свет ни заря, чтобы накраситься, прежде чем он откроет глаза. Скрупулезно заканчивать важную работу, вместо того чтобы спихивать ее впопыхах, спеша домой или на свидание. Смотреть телевизор, не споря из-за выбора программы. Да мало ли чего еще можно сделать именно сейчас, пока его нет в твоей жизни?! Карьеру (затормозившуюся из-за прошлого романа). Маску для лица (и не для созерцания белых людей). Брекет-систему для выравнивания зубов (при наличии которой целоваться все равно невозможно). Ремонт. Пластическую операцию. Революцию. Все что угодно! Ведь ты свободна в своем выборе!

И когда в один прекрасный день или вечер в ресторане или на концерте в опере Новый Герой подсядет ко мне (отдохнувшей, красивой, уже получившей прибавку к зарплате!), я скажу ему то же самое: «Я свободна… Для вас».

Кризис тридцати лет
Эссе

Вот уже год я самоотверженно борюсь с фобией «тридцати лет», охватившей моих подруг, подобно эпидемии.

Страх этот кажется мне фантомным и унизительным. Во-первых, мужчина к тридцати годам только достигает расцвета. (Чем мы хуже?) При этом выглядит он зачастую значительно старше дам-ровесниц. (То, что женщины стареют раньше, – пережиток прошлого, давно опровергнутый современной косметологией и медициной!) Ну а во-вторых, боязнь юбилеев – лишь обратная сторона столь же необоснованного культа круглых дат и цифр.

Но логика не работает. Как я отметила, «скоро тридцать» начинается аккурат с двадцати шести. Все оставшееся время женщина чувствует себя обреченным «Титаником», на который неумолимо надвигается кошмарный айсберг. Особенно, когда детей у нее нет, мужа тоже и с карьерой до сих пор не сложилось…

Конечно, если быстренько подтасовать к юбилею поход в ЗАГС, рождение ребенка или повышение по службе, кризис можно и перепрыгнуть. (Тем паче, если родится двойня или начальник попадется въедливый, и у вас просто не останется времени забивать голову ерундой.) Но так получается не всегда. Жизнь наплевательски относится к нашим предубеждениям. Она идет своим чередом, не имея ни малейшей склонности приурочивать свои этапы к чьим-то дням рождений.

«Представляешь, я вчера читала книжку. И там написано: «Несмотря на то что ей было двадцать восемь, она ВСЕ ЕЩЕ нравилась мужчинам». Ужас, правда? Я проплакала целый час!» – хнычет по телефону моя подружка Инга. «Невротичка! – злюсь я. – Когда писался этот роман, двадцатилетние считались перестарками! Почитай лучше Агату Кристи. У нее каждая вторая – "молодая женщина тридцати лет"».

Если отбросить логику и сосредоточиться на психологии – кризис «тридцати» легкообъясним. В жизни, как и в театре, смена амплуа всегда чревата проблемами. Ты привыкла играть роли «юных девушек» и не уверена, что справишься с иными – «зрелых женщин». Ты внезапно понимаешь: пора постепенно менять манеру поведения, стиль одежды, цветовую гамму в косметике. Всю свою жизнь! Да и предложат ли тебе другие роли? Сможешь ли ты доказать свою состоятельность на новом уровне?

Снова звонок: «Я вспомнила – Анне Карениной было всего двадцать шесть! А она уже и замуж вышла, и сына родила, и с Вронским закрутила!..» – «Анна Каренина для нас не пример – она плохо кончила», – безапелляционно обрубаю я.

В какой-то момент ты с ужасом сознаешь, что стала старше всех героинь книг твоего детства. Кажется, еще вчера они казались тебе «взрослыми тетеньками», а сегодня они малолетки в сравнении с тобой. Но в отличие от них, переживших кучу страстей и приключений и окончивших свою «романную жизнь» под венцом или под поездом, ты – все еще на положении девушки, ищущей свое место под солнцем.

Эта психологическая проблема неразрывно связана с социальной. За время, минувшее между нашими шестнадцатью и двадцатью шестью, сменилась эпоха, изменились правила, сместились приоритеты. Мы знаем: в Америке дама может преспокойно заниматься профессиональным ростом до тридцати и лишь затем перейти к этапу детей и брака. И общество сочтет ее поведение естественным, а гинеколог не обзовет «старой роженицей». Но мы живем не там, а тут, где на барышню, разменявшую «четвертак», уже косятся с сомнением: «Кто она? Неудачница? Или старая дева?» Мы требуем от себя карьерных успехов по западным стандартам, оставаясь в душе советскими девочками. И наши сформированные в юности принципы орут в унисон со сформировавшими их мамами: «Быстро замуж и рожай!», в то время как новое, европейское «Я» возмущенно требует: «Работай! Работай!»

И вот ты стоишь на распутье, как семирукий Шива, растерянно разведя всеми своими многочисленными руками. Ни в любви, ни в работе нет никаких однозначных результатов. За что хвататься? Куда бежать? К начальнику? (Надо выбить новый проект!) Или к личному брокеру? (Пора обзавестись собственной квартирой!) На улицу, искать первого встречного, или в магазин за норковой шубой? (Стыдно же до сих пор ходить в куртке, как девчонка!)

А может, бежать уже поздно? Ведь тебе скоро тридцать!

«Уже поздно» – один из самых опасных рецидивов, которым нередко осложняется кризис «тридцати». «Мне поздно начинать карьеру в другой стране, – убежденно заявляет моя вторая подруга – певица, которой на днях исполнилось двадцать семь. – Я слишком старая!» – «Да, брак не удался, – безнадежно вторит ей все та же Инга. – Но теперь поздно уходить от мужа. Мне двадцать девять, боюсь, я больше неспособна понравиться ни одному мужчине. Мне кажется, жизнь кончена и впереди уже не будет ничего… Лучше просто застрелиться!»

Естественно, стреляться она не собирается, но сам образ крайне точно отображает ту самоубийственную покорность обстоятельствам, когда женщина внезапно останавливается и словно бы впадает в спячку, пассивно принимая факт: «Как бы там ни было, лучше уже не будет – мое время безвозвратно ушло!»

Что ж, если вопрос стоит столь кардинально, предлагаю нехитрый вариант – великоразумно обмануть саму себя. Например, заплатить несколько сотен баксов и выправить год рождения в паспорте. С точки зрения психологического самовнушения результат просто изумительный. Каждая женщина обладает таким врожденным талантом верить в собственную ложь, что через месяц не только сживется с юным возрастом, но и волшебным образом помолодеет ровно на то количество лет, сколько она себе «скостила».

Впрочем, лично я избрала другой способ, не менее продуктивный. Осознав, что заразная фобия окружающих постепенно подтачивает мое самообладание, решила использовать ее в корыстных целях. И составила увесистый список подвигов, которые должна свершить до судного дня рождения. Метод оказался крайне действенным. Ужас «Скоро тридцать!» помог расправиться с, казалось бы, неизлечимой ленью и привычкой откладывать жизнь на завтра, аккумулировать свои силы и рвануть вперед великолепным аллюром.

А в промежутках между свершением славных дел смеяться над порабощенным страхом!

Поскольку я абсолютно убеждена: в тридцать лет женщина только ступает на исходную точку будущего зенита. Лишь достигает полноцветия! Она все так же молода и прекрасна, но уже умеет выигрышно подчеркнуть свою красоту. Все так же полна энергии, но теперь точно знает правила игры. Все так же готова к любви, но вполне способна совместить ее с трезвым расчетом.

Потому-то большинство овеянных звездной славой дам были признаны умницами и красавицами именно в районе тридцати. В то время как вся их молодость была растрачена на неудачные романы и пробы пера, на то, чтобы изо всех сил карабкаться вверх, пробивая встречные стены лбом.

В двадцать восемь Таисия Повалий только начала свою карьеру. Любовь Орлова только встретила Александрова, который предложил ей первую звездную роль в фильме «Веселые ребята». А знаете, сколько было красавице Шерон Стоун, когда, сыграв в «Основном инстинкте», она стала секс-символом мира? Тридцать четыре! И до этого – ни одной серьезной работы, ни дома, ни денег, ни счастья в личной жизни…

Ну а теперь представьте комическую картину: тридцатилетняя Шерон мечется по квартире, в отчаянии заламывая руки и причитая: «Я старая! Моя жизнь кончена! Я больше неспособна понравиться ни одному мужчине! Мое время безвозвратно ушло!»

Представили?

Так вот, вы выглядите точно так же.