Текст книги "Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить"

Бывает ли Путин слабым

В этом смысле вряд ли Путину в его новом, третьем президентском сроке стоит успокаиваться и на строительстве вертикали власти с исчезновением из нее мастодонтов типа Лужкова или Шаймиева. С вопросом, какие бы на месте Путина указы он принял в первую очередь, я обратился к вице-спикеру Госдумы Владимиру Жириновскому.

– Обязательно нужно перейти к новому административному делению. Первый указ. Но через референдум. И прямо указать перечень территорий. Ну, допустим: Невская область с центром в Санкт-Петербурге, Мурманская область, Сибирская, Дальневосточная, Верхневолжская, Вятская, Курская и так далее… прямо указать. Никаких национальных регионов! Только 50 губерний, по три миллиона человек в каждой. По три – потому что это число экономическое обоснование имеет.

Сегодня ведь нет модели государства. Федерация губительна для России. И это не мои выводы. Это – Победоносцев и Александр III. Это и Иван Ильин, середина XX века. Это они тогда так считали. И я сегодня так считаю, спустя столько лет после них. Мы уже реально идем к централизации государства – полпреды, укрупнения… Это еще одно доказательство нашей правоты.

– Ясно. Второй указ? – спросил я, несколько ошарашенный идеями Жириновского.

– Назначение губернаторов. Только президент имеет право их назначать, – твердо заявил лидер ЛДПР.

– Сейчас разве не так? – удивился я.

– …Опять парламент! Опять голосовать! Кто-то представляет[15]15
  Имеется в виду новая процедура наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов РФ, в соответствии с которой политическая партия, получившая наибольшее число голосов на последних выборах в законодательный орган субъекта, вправе предложить президенту три кандидатуры на должность главы региона.


[Закрыть]… Только прямое назначение губернатора! И через 15 минут снять его, если он оказался жуликом, – как всегда категорично убеждал меня Владимир Вольфович. – Тогда они будут работать, а сегодня они не работают. И под контроль назначенных губернаторов – выделенные бюджетные средства. Денег много! Используют не по назначению. Губернаторы обманывают вас, когда говорят, что у них нет денег. По итогам каждого года у них неизрасходованные миллиарды! Они не могут их распылить, чтоб в карманы положить. Деньги есть, а они ищут способ, как их украсть. Если не могут израсходовать, посмотри: дурак он или слабый? Не умеет работать – убери. Не убирают. По 20 лет сидят губернаторы[16]16
  Моя беседа с В.В. Жириновским состоялась в мае 2009 года, до отрешения Лужкова и ухода в отставку Шаймиева, Росселя, Рахмонова. Но справедливости в претензиях Владимира Вольфовича сей факт не убавляет, поскольку перечисленные господа-товарищи пересидели во власти все президентство ВВП.


[Закрыть].

– Вряд ли Путина можно упрекнуть в слабости… – под натиском аргументов Жириновского только и нашелся возразить я.

– Слабость в исполнительской дисциплине, – сказал Жириновский.

– Согласен. Извечная беда на Руси. Что же делать? – тогда спросил я.

– Нужно обязательно жестко наказывать тех, кто саботирует принятые решения. Кадровая работа. Элементарно. Поменять всех губернаторов, я уже говорил. А они это делают по чуть-чуть… – упрекнул Путина с Медведевым лидер ЛДПР. – Пять-шесть человек. А их – восемьдесят три.

Я долго ходил под впечатлением собственного утверждения, что Путин вряд ли бывает слабым. Может, я ошибаюсь? Спросил об этом обозревателя «Ъ» Андрея Колесникова, который Путина много видел.

– На людях Путина слабым никто не видел. Это совершенно точно, – как отрезал господин Колесников.

К слову, лично мне было всегда весьма любопытно, как именно осуществляет свою власть внутри правящих элит Владимир Путин. Гуляет ведь много противоречивых баек…

Слово эксперту – Олег Морозов, первый вице-спикер Государственной Думы: «Когда принимаются политические решения, которые реализуются партией, фракцией и правительством, то, конечно, главная скрипка принадлежит Путину. И это естественно, поскольку он – лидер нашей партии. А когда речь идет о текущем парламентском процессе, то, уверяю вас, Путин в него не вмешивается. Да и зачем ему это делать?

С «текучкой» прекрасно справляется председатель высшего совета партии Грызлов, который является председателем Государственной думы. Понятно, что они с Путиным постоянно встречаются, консультируются, согласовывают позиции, но повторяю, что Владимир Владимирович не начинает утро с того, что звонит Борису Вячеславовичу с объяснением того, как должен жить парламент в этот день. Это абсолютно детсадовская картинка».

О том, подвержен ли Путин абсолютизму, интересовался я и у председателя комитета Годумы по безопасности, бывшего 1-го замминистра МВД России Владимира Васильева, который одно время работал под началом Путина в Совете Безопасности России:

– Я бы не сказал, что я был лично очень близок к Владимиру Владимировичу, но по работе, разумеется, мы с ним встречались, – начал вспоминать Владимир Абдуалиевич. – Что мне больше всего бросилось в глаза в стиле работы Путина? Помню, направляя меня в командировку в Карачаево-Черкесию, он дал лишь основные напутствия и добавил: «А дальше действуй по своему усмотрению».

И тут я понял, что если Путин чувствует доверие к человеку, если он представляет себе, как с ним дальше будет строиться работа, то он уже не обременяет подчиненного чрезмерными деталями и излишней опекой. Очень позитивная и нужная черта начальнику, который хочет, чтобы его сотрудники трудились творчески.

Что ж, поверим на слово знающим людям.

Кстати, писатель Рой Александрович Медведев рассказывал мне, что в личном плане Путин человек не мстительный. Если кто-то из его ближайшего круга начинает вести себя вызывающе или дискредитировать Путина, у него просто-напросто пропадает возможность до Путина дозвониться.

Я спросил у Роя Медведева, что же такое сумел сделать Путин, оказавшись у власти, что и смуты избежал, и легитимность с популярностью не утратил, и властную вертикаль выстроил?

– Важно помнить, что десять лет назад Путин был абсолютно один. С ним пришел Медведев, Патрушев, три-четыре человека… Семья Ельцина, прежняя команда, губернаторский корпус – все это было Путину чуждо. Но он сумел своими методами – не теми, которыми действовал Лукашенко или Назарбаев, – взять власть в свои руки, создать команду, создать свое путинское большинство, свой электорат.

Произошло это благодаря смелости Путина, его интеллекту, расчетливости и просто таланту. Путин – безусловно, человек талантливый, он находит решения в ситуациях, казалось бы, неразрешимых. Мы просто уже забыли, но Путин ведь уже в 2000 году нашел решения, как взять под контроль Чечню, армию… Еще не были Иванов министром обороны, а Грызлов министром внутренних дел, но Путин сумел в той политической среде подчинить себе олигархов. Все это в первый год!

Небольшими шагами, осторожными действиями Путин подчинил себе все рычаги власти: перестроил Совет Федерации, частично создал вертикаль власти, окончательное строительство которой он завершил через несколько лет созданием федеральных округов и назначением в них полномочных представителей президента.

– Неужели Ельцин этого не хотел?

– Ельцин тоже этого хотел, но – не смог. И Собчак хотел… Я Анатолия Александровича знал лично. Он хотел власти, хотел успеха, но, получив большую власть и имея огромную популярность, не сумел ими как следует распорядиться. Пошел по какому-то совершенно ошибочному пути… У каждого бывает в жизни шанс: кто-то его просто не видит, а кто-то видит, но не умеет распорядиться – не хватает способностей. Путин распорядился своим шансом почти идеально.

Хотя многим, конечно, принципиальная стабильность политических элит в России не на руку. Не зря же за Путиным, к примеру, идет охота, происходят какие-то попытки покушений. По информации ФСБ, таких попыток за все время было 5 или 6. Даже на Рейгана было три покушения, и один раз его чуть не застрелили, что уж говорить о Путине.

Глава II
ЗАЧЕМ ВЕРНУЛСЯ ПУТИН

Смысл операции «Тандем»

Удивительно, что рокировка Путин – Медведев 2012 года возмутила больше всего тех, кто 4 года яростней всех брызгал слюной, уличая Путина с Медведевым в сговоре с целью дать возможность Путину легитимно вернуться в президентское кресло. А случилось это потому, что Путин и Медведев за это время смогли оставить этих господ в политических простофилях. Развели как политических лохов. Заставили играть по своему сценарию «Злой следователь-консерватор Путин против доброго следователя-либерала Медведева». Или наоборот, не суть.

Тонны статей были написаны за эти годы, в которых доказывалось, что Медведев все-таки настоящая альтернатива Путину. Есть в нем эдакая либеральная жилка. Что Дмитрий Анатольевич свой – демократ, не чета костному чекисту Путину, недаром столько лет набирался ума в университетских аудиториях, пока Путин сушил мозги в КГБ.

Сравнивали речевые особенности и стиль поведения Путина и Медведева. Как на то или иное политическое событие реагирует Путин, а как Медведев. Анализировали. Ломали копья. Спорили. Доказывали. Ругались. И даже с жалостью смотрели на сторонников Путина.

В такие минуты меня не отпускала одна-единственная мысль. Неужели это те самые люди, которые еще вчера клеймили Дмитрия Медведева за его согласие стать временной политической фигурой путинского переходного периода?

«Ежели вы так все предвидели, так чего возложили на хрупкие политические плечи Дмитрия Анатольевича невесть что? – хотелось мне спросить их. – Чтобы сегодня, накануне выборов 2012 года, разочароваться в своих же собственных надеждах?» Воистину политически слаб и непоследователен человек.

Путинское решение не идти на третий срок с политической точки зрения было не просто правильным, но – в силу выше указанных причин – исключительно для Путина полезным. Путин не просто обеспечил себе легитимную возможность вернуться в президентское кресло, а решил за эти 4 года массу промежуточных задач, которые, находясь в этом самом кресле, так тонко решить бы, конечно, не смог.

Прежде всего, Медведев сумел аккумулировать на себя либеральные чаяния значительной части российского истеблишмента, которой по каким-то причинам был несимпатичен Путин, но которая колебалась между оппозицией и властью. Не знаю, ставилась перед Дмитрием Анатольевичем задача стать оппозиционером в тандеме изначально или кремлевские аналитики подверстали ее по ходу дела, но то, что тандем таким образом не дал уйти из-под своего электорального влияния массе критически настроенных к власти людей – факт.

Если говорить уж совсем простым языком, Путин оставил за собой электорат с советским менталитетом, который составляет подавляющее большинство в сегодняшней России, а Медведев – постсоветский.

– Кто такой среднестатистический российский избиратель сегодня? – спросил я в этой связи директора «Левада-центра» Льва Гудкова.

– Наш избиратель – это в большой степени советский человек, ориентирующийся на то, что государство должно проводить активную социальную политику. То есть человек с государственно-патерналистским сознанием. Причем больших различий по возрастам подобным образом мыслящего населения нет. В каждом следующем поколении эти установки активно воспроизводятся. Для этой огромной части населения либеральная риторика не очень понятна, вызывает сомнение и недоверие.

– В чем главная причина такого рода сознания?

– 64–67 % нашего населения проживает в малых городах и на селе. Это социальная среда, которая хронически находится в депрессивном состоянии. Бедная. С разрушающейся инфраструктурой, оставшейся от советского времени. Среда, которая не в состоянии самостоятельно выбраться их этого положения. Для этих избирателей проблемы рынка, свободы, прав человека – абсолютно абстрактные вещи.

– Стоит ли в ближайшее время ждать принципиальных изменений в массовом сознании?

– Советский человек медленно, но меняется. Хотя в целом, несмотря на то, что после перестройки пришло целое поколение, оно в очень большой степени воспроизводит апатию и отчуждение от политики предыдущих поколений.

В результате недовольство людей от собственной беспомощности и инфантильности выплескивается в разговоры в Интернете. На реальной политической или общественной активности это практически не сказывается.

Основная сфера устремлений этих людей – прежде всего семья и потребительское поведение. На мой взгляд, в этом консюмеризме сказываются голодные годы советской власти. Если говорить о молодежи, то здесь играет роль неудовлетворенное подсознание их родителей. Кроме того, это возможность самовыразиться, придать себе смысл и достоинство…

– Иллюзия западной жизни?

– Да. Но хотя саму возможность выезжать за рубеж, появившуюся после советской власти, я бы не переоценивал. Она небольшая и в одном слое. За все время, включая советское, за границей побывало 18 % населения.

Картина у Льва Дмитриевича, как видите, получилась несколько пессимистическая, о чем я ему и сказал:

– Картина пессимистическая, но это ведь наш с вами народ. А целый народ, как известно, плохим быть не может.

– Он не плохой, он такой. Он меняется, но медленнее, чем мы бы хотели, и медленнее, чем хотели бы всякого рода либералы. А их нетерпение как отражение их слабого понимания происходящего сказывается в их поспешных оценках, что в России ничего не происходит и ничего не получится.

Но ведь никакого секрета в логике трансформационных процессов нет. Многие страны прошли через такую ломку консервативных институтов. Происходит это и у нас. Медленно. С большим трудом. С большими издержками. С ростом цинизма. Но – происходит.

Конечно, все, о чем нам только что поведал Лев Гудков, Путин знает давно, но, надеюсь, все же отдает себе в этом отчет не сухим языком исследователя-социолога, а как плоть от плоти советский человек. А то, что Владимир Путин – человек советский, у меня, например, сомнений не вызывает.

Мы с вами подошли к еще одной задаче, которая возлагалась на Дмитрия Медведева в его президентстве. Собственно, она во многом пересекается с предыдущей, но не носит, я бы сказал, ярко выраженный электоральный подтекст. Грубо говоря, Путин и Медведев разделили российское население на советское и на несоветское. Путин отвечал за советское, был (и остается) его моральным авторитетом и выразителем его чаяний. Эта категория народа была Путину более понятна, как и он ей. У них возникли взаимное доверие и симпатии.

Медведев занимался всеми остальными. Что, конечно, чисто политически было сложнее, но с точки зрения конечного результата, напротив, легче. Ибо все остальные, несоветские по своему духу россияне на сегодняшний день, как вы поняли из рассказа Льва Гудкова, в нашей стране являются подавляющим меньшинством. Причем меньшинством электорально пассивным. Соответственно, на выборах ключевой роли не играют. Медведеву оставалось лишь стать их представителем во власти, их надеждой на перемены во власти, если хотите. И только.

Кстати, многие упрекают Путина за возврат в застой. Я поинтересовался на этот счет мнением компетентного человека…

Слово эксперту – Владимир Жириновский, заместитель председателя Государственной Думы: «Это не застой, это этап такой. Путин должен быть Александром III и Победоносцевым в одном лице. Лет 13–15 в тишине, ничего не делать, чтобы все рассосалось. Все укрепить. Все варианты государственного устройства в мире ведь уже отработаны: социализм, нацизм, капитализм, демократия, либерализм… Так что пока нам надо терпеть, ждать, покориться, смириться и накапливать ресурсы.

Если мы изобретем новое сверхоружие, то мы, конечно, все везде сделаем силой. Займемся Средней Азией. Но нужны рычаги.

– Кто больше всего мешает Путину?

– Америка мешает! Вот мы посадили Ходорковского (а таких нужно еще сто посадить), так они нам за одного Ходорковского уже пять лет кровь портят. Путин пока маневрирует».

Не знаю, насколько Дмитрий Анатольевич сам является несоветским человеком, но свою задачу – которую я, разумеется, ввиду ограниченности книжного пространства сформулировал очень общо€ – выполнил на все сто. Он переключил внимание либерально настроенной части общества с представителей оппозиции на себя. Более того, умудрился себя позиционировать как альтернатива Путину!

Не будем наивными, естественно, все это происходило под контролем самого Путина. Лучше пусть недовольные им идут к Медведеву, чем к Немцову с Лимоновым.

Конечно, осуществить эту часть операции «Тандем» удалось исключительно из-за косности либерального сознания тех, кому эта операция в первую очередь и предназначалась. Искушенные в перипетиях общественной жизни отечественные либералы оказались снобами. Посчитали Путина с Медведевым простачками, а акты спектакля «Тандем» – импровизацией двух ленинградцев, которые по ходу своего политического дела решают, как им собственно быть со страной в той или иной ситуации.

Святая простота! Инерция совкового интеллигентского мышления, что власть всегда глупа. (Спасибо вам, Леонид Ильич!)

Важно, что свое «кураторство» над президентом Медведевым премьер-министр России Владимир Путин осуществлял (и пока еще осуществляет) вполне легитимными методами, а не посредством абстрактного политического авторитета «духовного лидера», как Дэн Сяопин над Ли Пэном.

– По объему властных полномочий политическое влияние Путина даже формально больше, чем у Медведева, – объясняет этот непростой момент политической реальности современной России в беседе со мной писатель Рой Медведев. – Путин – глава партии, которая ни от кого не зависит и является самостоятельной политической структурой. При этом «Единая Россия» – фактически правящая партия. Она контролирует Госдуму, контролирует весь законодательный процесс: завтра Медведев сместит Путина – парламент не утвердит ни одного другого кандидата; по закону Медведеву придется распускать Думу и объявлять досрочные выборы, а на них опять победит «Единая Россия». Все вернется на круги своя. Сегодня в России легче объявить импичмент президенту, чем убрать с политической арены правящую партию. Так что по объему реальных, легальных и совершенно законных полномочий – как глава партии и правительства – Путин обладает гораздо большей властью, чем Медведев, – уверен однофамилец президента.

Конечно, как и во всяком сложном процессе, инициативы Дмитрию Медведеву не возбранялись. Так что не надо думать, что Медведев плясал исключительно под дудку Путина. Или, напротив, что Путин с утра набрасывал расписание дня президенту России. Нет, разумеется. Оба шли по заранее оговоренным направлениям самостоятельно, а когда возникали нештатные ситуации, их обсуждали. Принимали согласованное решение, в котором, и это естественно, первая скрипка принадлежала Путину.

Были ли у Медведева возможности выйти за рамки очерченных ему Путиным политических границ? Убежден, были. Но опять же под контролем Путина. Условно говоря, если инициативы Медведева не ущемляли политический вес Путина, пускай при этом даже увеличивали вес Дмитрия Анатольевича, они дозволялись.

Так, чисто медведевской идеей, значительно повысившей ему авторитет, была идея Сколково. И вообще, весь свой президентский срок Медведев слыл носителем инновационного духа и прогресса, что, конечно, шло ему на пользу как раз в среде несоветского человека. Но, когда Путин принял решение идти на выборы весной 2011 года, он у Медведева легко имидж радетеля наук отобрал, собрав совещание по инновациям. Тему наукограда Сколково перестали муссировать в СМИ, и как-то уже уравнялись лидеры нации в своих потугах сделать Россию страной передовых технологий.

Примерно такая же схема действовала и в политике.

Медведеву разрешили поэкспериментировать с партией «Правое дело». Сурков, перешедший к Медведеву по наследству с мебелью кремлевского кабинета от Путина, подал поначалу казавшуюся гениальной мысль: поставить на правых Прохорова. Кремль таким образом закрывал тему недопущения олигархов во власть. По меткому замечанию Лимонова, Прохоров даже внешне похож на Ходорковского.

Короче, идея понравилась всем. Но… реализовать ее Медведеву с Сурковым не удалось. Прохоров почему-то заартачился, полез на поляну «ЕдРа». И проект мгновенно прикрыли.

Более того, убежден, что именно неудача с «Правым делом» сподвигла Медведева принять предложение Путина возглавить список «ЕдРа» на выборах в Госдуму. Иначе Дмитрий Анатольевич оставался и без президентского кресла, и без участия в какой-никакой партийной жизни. Но главная польза от такого хода была, конечно, Путину. Либеральный ореол Медведева лишал его сторонников возможности критиковать «Единую Россию», главой которой по-прежнему оставался сам Путин. Тонкий политический маневр с далеко идущими последствиями. Тем более что и само «ЕдРо», пускай и при предвыборном лидерстве Медведева, остается партией Путина.

Так считает и директор «Левада-центра» Лев Гудков:

– «Единая Россия» мыслится как организация, созданная Путиным, под Путина и обеспечивающая ему поддержку. Она держится на доверии к тому, что Путин сможет обеспечить тот экономический рост, который шел с 2002 по 2007 год. Надежды на то, что при Путине будет относительное благополучие, которое было до кризиса 2008 года, – это очень устойчивые установки в массовом сознании. Это мое мнение, но основанное на многолетнем отслеживании самых различных социологических опросов.

Кстати, я считаю, что участие Медведева в «Единой России» могло бы принести пользу нашему парламенту. Во-первых, Медведеву можно было бы поручить партийную чистку «ЕдРа». Не секрет, что засилие серости и приспособленчества в этой партии на редкость велико. Проредить ее ряды Дмитрию Анатольевичу под силу.

И, во-вторых, вместо бесконечных провальных проектов Суркова типа «Родины», «Справедливой России» или того же «Правого дела» Медведев мог бы создать и возглавить в самой «Единой России» либеральную фракцию.

Я не открою Америки, если скажу, что политическим тяжеловесом в принятом на Руси понимании этого слова Дмитрий Анатольевич пока не стал. (Горбачев им не стал никогда, а Ельцин быстро быть перестал.) О том, почему так произошло, и вообще об отношении к третьему президенту России, я спросил главного редактора газеты «Завтра» Александра Проханова, который, кстати, был сторонником третьего подряд президентского срока Путина.

– К Дмитрию Анатольевичу я отношусь очень хорошо, но специфически. О таких, как он, было сказано в Книге пророка Даниила, я имею в виду появившуюся во время валтасарова пира на стене таинственную надпись: «Исчислено, взвешено, разделено». Дмитрий Анатольевич прекрасный человек, но очень легкий. Чтобы его не унесло ветром, он, очевидно, прикрепляет себя к кремлевскому креслу якорями или гирями. Поэтому, например, к его заявлениям на протяжении одного года о том, что России – 20 лет, а потом, оказывается, целых 1150, надо соответственно и относиться.

Сейчас Медведев взял себе серьезных консультантов по истории. Например, господина Пивоварова. Быть может, он откроет президенту другие тайны русской истории. В результате окажется, что России на самом деле 9 тысяч лет, а первым народом, который вышел из пранарода, были русские, и только потом евреи. И я не удивлюсь, если эта версия будет исходить из уст Дмитрия Анатольевича. Поэтому к его высказываниям я и отношусь с глубоким интересом, улыбкой, но они не порождают во мне желание с ним дискутировать.

– Но если все же принять 862 год за основу российской государственности, зачем, на ваш взгляд, Дмитрию Анатольевичу понадобилось реанимировать эту дату за год до юбилея? – переспросил я Проханова.

– Это пиар, – убежденно заявил он. – О его причинах я говорил выше. В адрес президента Медведева сегодня сыпется масса упреков. Что он легковесен. Что он не соответствует Кремлю, этим могилам, этим святыням. Что он индифферентен к таинственному, которое наполняет русскую историю. Вспомните, поздравляя народ с Новым годом, он сказал, что России 20 лет. Разумеется, это вызвало отторжение.

Что ж, не думаю, что кто-то возьмется оспаривать слова писателя Проханова. Сам, помню, мягко говоря, изумился, услышав медведевскую новогоднюю историческую сентенцию о том, что России всего 20 лет. Надеюсь все же, это был политтехнологический ход, рассчитанный на молодежную аудиторию, а не убеждения самого Дмитрия Анатольевича.

Еще одним любопытным моментом в операции «Тандем» являются, конечно, внутренние ощущения самого Дмитрия Медведева относительно своей двусмысленной, как считают многие, политической миссии. О том, что думает об этом сам Дмитрий Анатольевич, разумеется, одному богу известно. (В лучшем случае еще Путину.)

Тем не менее я спросил писателя Роя Медведева: не угнетает ли с моральной точки зрения его однофамильца-президента не вполне самостоятельная политическая роль?

– Ну, что значит «с моральной точки зрения»? – искренне удивился Рой Александрович. – Глава государства – это не какой-то моральный авторитет, а, прежде всего, государственный лидер, который часто обязан действовать вопреки моральным нормам. Дэн Сяопин – самый великий реформатор. А кто отдал приказ давить студентов на площади Тяньаньмэнь? Он и отдал. Разве было морально – давить студентов? Но была высшая политическая необходимость, государственный интерес для Китая. Поэтому глава государства, в отличие от главы церкви, скажем, действует исключительно по политической целесообразности.

Мораль для главы государства, конечно, обязательна, но не является приоритетом. Президент не должен внешне нарушать моральные нормы: вести разгульный или безнравственный образ жизни и т. д. Это может позволить себе какой-нибудь Берлускони, но не российский президент. Ельцин, правда, себе позволял что угодно, и в народе его никто не считает образцом морального человека. Хотя, с другой стороны, очень моральный человек Горбачев развалил государство.

– Но многие, согласитесь, находят, что в данной ситуации Дмитрий Анатольевич оказался в несколько ложном положении, – не отставал я от собеседника. – До сих пор ведь традиционно первый пост в государстве означал и абсолютную, никем официально не оспариваемую, власть. Но после инаугурации Медведева мы увидели, что это не так.

– Тут важно учитывать, что это совершенно разные вещи: когда человек борется за власть и когда его на эту власть назначают. Посмотрите, с каким трудом Барак Обама пробился к власти!

– Разве Дмитрий Анатольевич «назначен» на пост президента, он ведь проходил процедуру выборов? – переспросил я, отлично понимая, что писатель-историк имеет в виду.

– Мы, избиратели, голосовали за Медведева, – и об этом все открыто говорят, в том числе и в социологических опросах, – потому что за Медведева поручился Владимир Владимирович Путин. Избирателям Медведева рекомендовал Путин. Если бы Путин рекомендовал Сергея Иванова – проголосовали бы за Сергея Иванова, – решительно закончил Рой Медведев.

Железная логика, согласитесь.

Кстати, Запад поначалу хотел было поиграть на непростом, как и ему казалось, положении президента Медведева. Обама прямо обратился к Дмитрию Анатольевичу с призывом отказаться от политики бывшего офицера КГБ Путина, за что предложил Медведеву дружбу и покровительство.

Но Медведев отказался. И Дяде Сэму ничего не оставалось, как вновь апеллировать к Путину. Запад прагматичен. Он станет иметь политические дела с тем, кто принимает решения в конкретном регионе, уверен писатель Рой Медведев. Во Франции принимает решения президент Саркози. В Германии есть президент, но принимает решения канцлер Меркель. В Италии принимает решения Берлускони. В России, по их мнению, главные решения принимает Путин.

Что же дала лично Путину президентская пауза в виде Дмитрия Медведева? Так ли нужна была ему операция «Тандем»? В конце концов, в подавляющей своей массе народ жаждал видеть Владимира Путина своим президентом и в 2008 году. Так, по крайней мере, гласили все социологические опросы.

У кого же пошел на поводу Путин, отказавшись вопреки воле народа идти на третий срок подряд? У Америки? У Семьи, которая оговорила с ним это в виде негласного соглашения? У собственной политической совести и целесообразности?

Я поставил все эти вопросы перед знающим человеком – историком-писателем Роем Медведевым.

– Путин правильно сделал, конечно, что не пошел на третий срок, – твердо сказал Рой Александрович. – Для него очень важно быть легитимным политиком. Назарбаев этого не сделал… но к Назарбаеву в мире внимание совершенно другое. Лукашенко тоже этого не сделал. Ну, наверное, потому что у Лукашенко другие возможности… Путин, уйдя, сохранил власть, формально уступив пост президента, а Лукашенко боялся потерять все.

– А кого слушал Путин, уступая президентский пост, – американцев? Народ был бы только «за», – спросил я.

– Никого он не слушал, – уверенно отмахнулся Рой Медведев. – Ему важно было сохранить определенные правила. Кстати, наверняка это было оговорено в его соглашениях с Ельциным: Путин будет соблюдать Конституцию. Не конкретно по двум срокам, а по всем конституционным нормам. Посмотрите: все реформы, которые провел Путин, были только в рамках Конституции. Он не нарушил ни одного ее положения!

И в самом деле. Конституция для Путина оказалась священной коровой. Не знаю, почему Семья думала, что незыблемость главного закона страны гарантирует ей прежнюю жизнь и свободу, но согласен с писателем Медведевым: требования не трогать Конституцию отчего-то было для Семьи одним из основных.

– А если бы Путин пошел на третий срок, то пришлось бы всерьез менять Конституцию, – продолжает Рой Медведев. – Речь бы шла не о продлении срока нахождения президента у власти, как это сделал Медведев, а о более серьезной вещи. Думаю, что Путину было также важно собственное внутреннее сознание, что он все делает абсолютно легитимно.

Лично я склоняюсь к последней версии Роя Александровича. Третий срок подряд поставил бы Путина в уязвимое положение перед Дядей Сэмом. Сделал бы Путина эдаким Лукашенко в глазах Запада. Вернее, дал бы недругам Путина в Белом Доме козырять его нелегитимностью. И плевать ему было бы при этом, что в виде исключения три раза подряд вопреки американской Конституции избирался президентом Франклин Рузвельт. Рузвельт – свой, а Путин – ежели и не враг в полном смысле этого слова, то противник точно.

Дядя Сэм не преминул бы использовать изменение Путиным Конституции для промывки мозгов собственному населению: мол, был в России хороший Ельцин, а на смену ему пришел плохой Путин из КГБ – вот и Конституция ему не указ. Но такой козырь у Дяди Сэма отсутствовал…

Слово эксперту – Руслан Хасбулатов, бывший председатель Верховного Совета России: «Помню, когда я читал в американском Колумбийском университете лекцию, многие его профессора и студенты ко мне приставали: «При Ельцине была демократия и свобода, а Путин их отнял!» Я говорю: «Нет! Свободу и демократию нам дал Горбачев, несмотря на то, что одновременно он являлся и главным разрушителем страны, а вот Ельцин эту свободу и демократию отнял».

Другое дело, что при Ельцине политический режим не смог сразу эволюционировать в откровенно диктаторский и свои тиранические свойства проявлял эпизодически – к примеру, во время расстрела в 1993 году парламента. Но поскольку после этого расстрела все в стране были до смерти напуганы, то какой смысл был Ельцину «тиранизировать» институты политического режима, он довольствовался сохранением этого режима. А когда к власти в стране пришел Путин, он стал менять политический строй, но в рамках принятой Ельциным Конституции».