Текст книги "Китайская экономика: сто лет реформ"

На Всемирном форуме в Давосе генеральный директор Eurasia Group, политолог Ян Бреммер четко указал на то, что приход Трампа к власти не столько отражает недовольство американских граждан действительностью, сколько показывает, что США уже распрощались со своей позицией абсолютного мирового гегемона.

Он отметил, что Дональд Трамп неоднократно критиковал и осуждал политику Билла Клинтона, Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, приведшую страну в упадок. Америка уже не та великая держава, к словам которой прислушиваются все. Снижение статуса США нанесло их народу и элите множество ударов. Например, Соединенные Штаты уже не в состоянии руководить политическим порядком на Ближнем Востоке, не держат свои обещания в вопросах международной торговли. Все это привело к полному разочарованию американских граждан. США вынуждены признать свой новый исторический статус одного из членов диверсифицированной глобальной системы.

Многие участники форума утверждали, что Трамп не представляет волю американского народа, он пришел к власти по неудачному стечению обстоятельств. Трамп не получил поддержки большинства избирателей на выборах и по общему числу голосов проиграл Хиллари Клинтон. Он воспользовался недовольством рабочих в паре штатов Среднего Запада и в восточной части штата Пенсильвания и пришел к власти через недостатки, «лазейки» в американской избирательной системе. Его восхождение на вашингтонский олимп значительно отличается от прихода к власти Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер, это событие привело к распаду политической системы США, а не к ее сплочению.

После Давосского форума вступление Трампа в должность вызвало массовые протесты по всей Америке и всему миру. Эпоха правления Трампа может стать эпохой раздора, а не прогресса.

Вследствие этого многие члены Конгресса не захотят сотрудничать с Белым домом из-за опасений, что крайняя неприязнь избирателей к Трампу повлияет на возможность их повторного переизбрания и дальнейшей работы.

На различных площадках собрания в Давосе участники устраивали дискуссии о том, что управленческие способности Трампа крайне сомнительны. Многие экономисты подчеркивали, что администрацию Трампа не поддерживают опытные в политическом отношении экономисты, что полностью отличается от эпохи Рейгана. Школа «экономики предложения» во времена Рейгана поддерживалась гарвардским ученым Мартином Фельдштейном и другими, а в администрации Трампа нет ни одного по-настоящему грамотного экономиста.

Кроме серьезных ученых, в Давосе присутствовал один деятель из команды Трампа. В солнцезащитных очках, с пышной свитой и в окружении журналистов, постоянно перемещающихся по разным мероприятиям форума. Звали его Энтони Скарамуччи[24]24
  В мае 2016 г. Энтони Скарамуччи стал членом финансового комитета предвыборной команды Дональда Трампа. После победы на выборах в ноябре 2016 г. Трамп включил его в переходную команду. В июне 2017 г. Скарамуччи был назначен старшим вице-президентом и главным стратегическим директором Экспортно-импортного банка США. В июле 2017 г. президент Трамп назначил Скарамуччи директором по коммуникациям в аппарате Белого дома. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Мы с ним на одной сцене дискутировали о путях движения мировой денежно-кредитной политики. После собрания выяснилось, что мистер Скарамуччи – выпускник юридической школы, первый руководитель инвестиционного банка Goldman Sachs, впоследствии открывший свою компанию по управлению активами. Он типичный человек с Уолл-стрит.

Администрации Трампа также не хватает чиновников с опытом административной работы, большинство ее членов – это бывшие руководители крупных компаний и верхушка Goldman Sachs, а также отставные генералы. Они совершенно не разбираются в работе правительства и Конгресса. Администрация Трампа столкнется со многими трудностями уже в начале своего правления.

Таким образом, неустойчиво не только общественное мнение о правительстве Трампа, будет чрезвычайно затруднена также разработка и практическая реализация его политики. Однако Трамп энергичный и амбициозный политик, когда его администрация, скорее всего, многократно проиграет на традиционном поле политической битвы, то он может начать играть не по правилам. Китайская сторона должна быть морально подготовлена, чтобы принять подобный вызов.

Перед лицом различных провокаций и политических ударов со стороны Трампа китайская сторона должна действовать в соответствии с общей ситуацией и принимать положительные решения, предельно спокойно относиться к медиавойнам, которые ведет Трамп, различать ложное и истинное в действиях его администрации и проявлять сдержанность, уметь распознавать слабость администрации Трампа в ключевых вопросах, таких как, например, ее тесные отношения с крупными американскими компаниями, в числе которых коммерческий банк Goldman Sachs. Китай в этих условиях может целенаправленно укреплять связи, сотрудничать с некоторыми крупными американскими компаниями с международным влиянием, чтобы они увидели, что глобализация, повернутая вспять, не принесет положительных результатов ни США, ни крупным американским компаниям.

Мир уже вступил в новую эру, когда западные страны в лице США медленно отступают, а Китай постепенно продвигается вперед в системе международного управления и глобализации. Всемирный экономический форум в Давосе в 2017 году предельно точно продемонстрировал миру сложившуюся ситуацию. Новая эра принесла Китаю новые шансы для развития.

После мирового экономического кризиса 2008 года западный мир вступил в период болезненного восстановления. Несмотря на обозначившийся рост ВВП ведущих развитых стран, общественность большинства из них вдруг обнаружила, что мир сильно изменился и прежние условия были куда благоприятнее, а восстановление экономики прежде всего подразумевает улучшение состояния дел у богатых людей и приподнятую атмосферу на Уолл-стрит. При этом пути реформирования рыночной экономики развитых стран остаются неизвестными. Какие меры здесь необходимы? Нынешние капитаны экономики в таком же замешательстве, в каком их предшественники оказались в конце 1970-х – начале 1980-х годов, но они до сих пор не выработали единое представление с четкими ориентирами и ясными представлениями. Пока не появились течения, способные предложить серьезные решения, как во времена Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, не возникло экономического учения, сопоставимого со школой Кейнса, которое поддерживал Франклин Делано Рузвельт.

В таких условиях новая работа французского экономиста Томá Пикетти «Капитал в XXI веке» неожиданно возглавила список самых продаваемых на Западе книг и одновременно вызвала ожесточенные споры.

Как следует относиться к этой книге китайским читателям? Обоснована ли точка зрения автора, реалистичны ли его прогнозы? Поможет ли использование представленных в книге рекомендаций восстановлению рыночной экономики? Осуществимы ли они в принципе? Все эти вопросы чрезвычайно важны для Китая, вступившего в глобальную экономику. Здесь необходим детальный и тщательный анализ.

Два великих открытия Тома́ Пикетти

Томá Пикетти описывает два открытия, основанных на многочисленных статистических данных (как собственных, так и собранных другими экономистами).

Первое открытие – последние триста лет развития рыночной экономики (автор сознательно избегает термина «капиталистическая экономика», так как капитализм несет дополнительную идеологическую окраску, которая для широких слоев общественности часто ассоциируется с устройством рыночных экономик развитых стран на рубеже XIX–XX веков, хотя экономические системы современных развитых стран серьезно отличаются от них) соотношение капитала и национального дохода[25]25
  В указанном источнике неоднократно употребляется понятие национального дохода вместо общепринятого показателя ВВП, первый термин указывает на общий доход населения за вычетом материальных активов, а не общий объем экономической деятельности, реализуемой в стране, оказывается более связанным с уровнем благосостояния населения.


[Закрыть] регулярно изменялось: с 1700 по 1910 год оно достигло 600–700 %, явно снижалось на уровне 200–300 % с 1914 по 1945 год, а в 1980-х годах, после продвижения Великобританией, США и другими странами политики неолиберализма, вновь выросло до 500–600 % и продолжало расти. Растет и доля богатства в ВВП, с 20 % (1975) она выросла до 25–30 % (2010).

Второе важное открытие – концентрация (или, можно сказать, необоснованный рост) богатства, прав собственности у малого числа людей; например, капитал, принадлежащий 1 % самых богатых людей США, вырос за 20–30 лет с 10 % до 20 %. Автор делает вывод о появлении серьезных проблем в современной рыночной экономике: непрерывное повышение уровня богатства и его доли в суммарном объеме ВВП ведет к неравномерному распределению благосостояния в обществе, так, доля богатства спекулянтов в развитых странах практически сравнялась по объему с аналогичным показателем времен, предшествующих Первой мировой войне, то есть класс спекулянтов восстанавливается, а принципы демократии и равенства, свойственные рыночной экономике, уходят, поэтому для решения проблем необходимо принимать кардинальные меры. По мнению автора, одно из возможных политических решений для сокращения разрыва по уровню благосостояния – по всему миру взимать высокие налоги с людей с высоким уровнем благосостояния и капитала.

Томá Пикетти и его единомышленники по итогам почти десятилетних исследований пришли к вполне аргументированным заключениям по поводу двух исторически значимых открытий. Один из журналистов английского издания Financial Times засомневался в их выводах, но авторитетные круги ученых, изучающих вопросы макроэкономики, признали статистические данные Томá Пикетти обоснованными.

Как объяснить открытия Тома́ Пикетти и определить, какими будут последующие результаты распространения этих двух тенденций?

Тома́ Пикетти утверждает, что обе тенденции закономерны в современных условиях развития рыночной экономики, для ограничения их распространения необходимо прибегнуть к институциональным механизмам. Однако объяснение, представленное Тома́ Пикетти, вызвало огромные споры в экономических кругах, большинство приверженцев традиционного экономического знания, основываясь на соответствующих источниках, выступили с возражением.

1. Почему увеличивается отношение капитала к доходу и продолжит ли оно расти? Тома́ Пикетти предлагает очень простую теорию: уровень доходности капитала зависит от нормы чистых сбережений того или иного экономического субъекта (s)[26]26
  Представляет собой разницу годового национального дохода, национального потребления, включающего государственные расходы, а также материальные активы, поделенную на ВВП. – Примеч. ред.


[Закрыть] и реальных темпов роста ВВП (g). Чем выше s/g, тем выше уровень доходности капитала. Тома́ Пикетти считает, что замедление темпов технологического прогресса развитых стран ведет к снижению g при неизменности s, поэтому уровень доходности капитала может непрерывно расти.

Это справедливо только в условиях стабилизации, то есть неизменной остается норма чистых сбережений s. Однако первое открытие Тома́ Пикетти – неуклонное повышение доходности капитала – подразумевает неуклонное снижение s. Прямая пропорциональная зависимость основного капитала и материальных активов может привести к тому, что при достижении основным капиталом максимальных значений валовый объем экономики полностью поглотит материальные активы, и показатели нормы чистых сбережений достигнут нулевой отметки. Еще важнее то, что с ростом инвестиций возрастает и запас капитала, но предельный объем его производства продолжит снижаться. Такой вывод сделан в экономических исследованиях XX столетия. Если учесть нарастающую трудность замены труда капиталом, то при снижении эластичности данного замещения заметно снизится эффективность производства капитала, а за ней и возможности доходности капитала и даже отношение общей рентабельности капитала к национальному доходу. Таким образом, открытие Тома́ Пикетти нельзя использовать для составления экономических прогнозов.

2. Тома́ Пикетти сформулировал простые суждения о росте концентрации богатства. Он считает, что в обществе, где уровень чистой доходности капитала без учета материальных активов (4,5 % в развитых странах) превышает темпы экономического роста g (1,5 % в развитых странах), сохранится неравномерность в распределении капитала/богатства, и обладатели капитальных средств продолжат обогащаться.

Однако даже при росте доходов капитала его владельцы могут растрачивать свои сбережения, их непроизводственный капитал может в экономическом процессе непрерывно превращаться в потребление, а капитал производства – отчисляться на материальные активы, поэтому обладатели богатств не смогут увеличивать свои накопления.

Во многих странах наследование богатств и капитала не непрерывно, китайцы говорят: «Бедность не достается по наследству, богатство не передается третьему поколению». Мы с единомышленниками провели в последнее десятилетие исследование экономики Древнего Китая и установили, что с начала эпохи Северная Сун и вплоть до середины эпохи Цин ВВП Китая, рассчитанный на душу населения, снижался, темпы экономического роста были крайне низкими и не превышали 0,3 %. Доходность капитала и земельных ресурсов серьезно превышала темпы роста ВВП, но вследствие сбережений значительные объемы капитала, который не вносился в производственные отрасли, превращались в богатство, имеющее непроизводственный характер. В истории Китая отсутствовала система преемственности по старшему сыну, поэтому богатства состоятельных лиц распределялись между многочисленными детьми и внуками, что вело к относительно невысоким показателям концентрации богатства. Весьма распространенным было и разорение семей.

С каких еще позиций можно дать оценку открытиям Тома́ Пикетти?

По-видимому, стоит обратить внимание на целостные процессы глобального развития рыночной экономики, включая экономический подъем Китая. Только так можно всесторонне рассмотреть сделанные Тома́ Пикетти выводы. Не стоит также ограничивать перспективы исследования вниманием лишь к более двум десяткам развитых стран, в этом самый большой недостаток работы Тома́ Пикетти.

После Второй мировой войны весь мир охватили процессы деколонизации, многие колониальные и зависимые страны вступили на путь самостоятельного политического и экономического развития.

Тридцать лет системы рыночных экономик развитых стран, в том числе Великобритании и США, развивались в условиях относительной замкнутости и изоляции. Рос дефицит рабочей силы и, соответственно, ее стоимость, в результате действия различных механизмов, направленных на обеспечение социальных гарантий, доля трудовых доходов в ВВП оставалась относительно стабильной и высокой, а доля доходов капитала в ВВП – низкой. Все это сильно замедлило процесс накопления капитала в развитых странах.

После 1980-х годов ускорение темпов глобализации и особенно подъем Китая как одной из лидирующих стран с развивающимся рынком привели к восстановлению развитыми странами своих позиций в сфере капитала и технологий. В то же время изобилие дешевой рабочей силы в странах с формирующимся рынком радикально изменило рынок труда развитых стран: ослабило профсоюзы, снизило заработную плату и др. Такие революционные изменения привели к росту рентабельности капитала в развитых странах, например, рост заработной платы в Германии в последние двадцать лет медленно снижался, а прибыли предприятий стремительно росли, это точно объясняет, чем обусловлен непрерывный рост доли основных капиталов в развитых странах.

В современной экономике Китая уже проявились важные изменения: при относительном недостатке рабочей силы увеличивалась доля трудовых доходов в ВВП, рос уровень заработной платы рабочих, занятых на производстве.

Китайская экономика занимает опорные позиции в глобальной экономике, это ведет к структурным изменениям, с увеличением пропорциональности трудовых сил и капитала в мире появляется возможность постепенного роста трудовых доходов, а также замедления темпов накопления капитала развитыми странами. В Китае высокий коэффициент сбережений, поэтому соотношение капитальных ресурсов и ВВП непрерывно повышается.

Необходимо учитывать фактор Китая при изменении структуры мировой экономики, чтобы не исказить реалии экономической действительности. Если на единой основе рассчитывать общие показатели распределения доходов населения и богатства в мировом масштабе, то за более чем тридцать лет соотношение доходов 10 % самых состоятельных людей в мире к общим мировым доходам, как и соотношение доходов 10 % самых состоятельных людей в мире к объему общемирового богатства, будет сокращаться, а значит, в мире будет сокращаться и дистанция между доходами. Почему? Потому что уровень доходов в бедном Китае, каким он был тридцать лет назад, и в других экономиках сегодня заметно вырос, как и уровень богатства. Поэтому в мире в целом наблюдается обратное действие открытий, сделанных Тома́ Пикетти.

Верны ли политические рекомендации Тома́ Пикетти? Следует ли облагать высоким налогом богатых людей с высокими доходами?

Проведенный им анализ демонстрирует недостаточную глубину, потому как факторов, влияющих на институциональные механизмы рыночной экономики в том или ином обществе, много, их ключевое значение в этом процессе требует соответствующего исследования. Если из ряда стран с рыночной экономикой взять, например, Германию, где вследствие включения представителей заинтересованных сторон, таких как профсоюзные объединения или наемные работники, в структуру корпоративного управления не только ограничилась власть капитала, но также усилилось взаимодействие трудовых сил и капитальных ресурсов, снизилось, по сравнению с Великобританией и США, количество забастовок, исчез подобный американскому явный огромный разрыв между бедными и богатыми. К тому же Германия, в отличие от США, не изолировала от реальной экономики финансовую сферу, ее функционирование поставлено в определенные рамки, а развитие реальной экономики непрерывно поддерживается властями. Компании семейного типа, способные к непрерывности бизнеса, полностью освобождаются от уплаты налога на наследство. Такая долгосрочная поддержка производственного капитала и поощрение семейного бизнеса, реализуемые посредством владения капиталом и участия в управлении, – весьма эффективный и важный институциональный механизм, обеспечивающий успешное и долгосрочное развитие, выгодное для капитала и общества. Функционирование местной экономики обеспечивается различными институциональными механизмами, способствует гармоничному соединению капитала и трудовых ресурсов, может обойтись без принятия мер, ориентированных либо на богатство, либо на капитал, поскольку такие полярно направленные меры могут привести к расслоению общества и замедлению темпов экономического развития.

Следует особенно отметить, что исследование Тома́ Пикетти не содержит четких различий между категориями богатства и капитала. Категория «богатство», возможно, употребляется в широком значении и включает производственный капитал, например акции и др., а также капитал потребительского состояния – жилье и др.; категория «капитал» обычно подразумевает факторы производства, непосредственно участвующие в производстве и распределении, то есть способные расширить производство и принести прибыль. Очень важно четко разграничивать обе категории, так как в современном обществе дистанция в распределении богатства проявляется в разрыве производственного капитала. Например, основная часть состояния Билла Гейтса заключается не в домах, машинах и коллекциях, а в акциях компании Microsoft, которыми он владеет, ведь их стоимость позволяет ему считаться одним из самых состоятельных людей в мире, а значит, находиться на огромной дистанции от обычного населения.

Сущность производственного капитала абсолютно отличается от потребительского состояния, обе категории не являются прямо пропорциональными, обладатели большего производственного капитала вовсе не обязательно имеют высокий уровень потребления. Соответственно, увеличение дистанции в благосостоянии обусловлено разрывом в производственном капитале, вовсе не подразумевающим разрыв в социальном благосостоянии. Наоборот, обладатели большого производственного капитала не обязательно имеют большое социальное благосостояние.

Если все общество признает истинными философские рассуждения Тома́ Пикетти относительно обоснованности взимания налогов на богатство, не будет ли более рациональным сосредоточиться на высоком уровне потребления, включая сбор налога, растущего с увеличением потребительского благосостояния?

Только прояснив две рассматриваемые концепции, можно установить сущность процесса институциональных преобразований, состоящую в уменьшении чрезмерного вмешательства в процесс выработки политических решений групп состоятельных лиц или обладателей высокодоходного капитала. Если состоятельные лица или обладатели высокодоходного капитала будут иметь особое право голоса при принятии общественно значимых решений, то они изменят направление общественного развития. Вот что действительно заслуживает обсуждения, а не сам факт распределения богатства, объективация которого может привести к общему заблуждению.

Работу Тома́ Пикетти отличают актуальность темы, детальность приведенных данных, однако ей не хватает обоснованности в теории и корректности в изложении политических рекомендаций.

Хотелось бы подчеркнуть, что влияние этого бестселлера выходит далеко за рамки академической науки. Независимо от признания, которое сможет получить «Капитал XXI века» Тома́ Пикетти, эта книга способна вызвать широкую дискуссию и революционные столкновения экономических и политических концепций западных стран, а идеологическое наследие Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана может серьезно пострадать от исследования французского экономиста.