Электронная библиотека » Лидия Чарская » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 28 июня 2018, 18:40


Автор книги: Лидия Чарская


Жанр: Детская проза, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава VI

Какой он был, этот зал, – большой и светлый! Окна, окна, без конца. Солнце так и заливает огромную белую комнату. Паркетный пол гладок, как зеркало. В переднем углу образ Спасителя, благословляющего детей. Перед ним стол, покрытый зеленым сукном, стулья вокруг, а по всему залу расставлены ученические столики и скамейки.

За зеленым столом целое общество. Счастливчику хорошо видны чужие, незнакомые мужчины в синих сюртуках с блестящими пуговицами. У одного из них на груди надето что-то вроде звезды, у других ордена или знаки – Кира не может разобрать хорошенько. В конце стола сидит пожилой священник в лиловой рясе. Золотой крест на цепочке горит и искрится на солнце сотнями лучей. Лицо у священника худощавое, строгое, с узкой седенькой бородкой.

Мальчиков, вошедших в зал, тотчас же рассадили по скамейкам. На столах перед ними уже заранее положены чистые листы бумаги для диктовки и вставочки с перьями. Чернильницы неподвижные, вделаны в столы.

Владимир Александрович Аристов подвел Счастливчика к первой скамейке, стоявшей по соседству с зеленым столом, и посадил.

– Какой красивый ребенок! – сказал господин в синем сюртуке со звездой на груди.

Сказал он это очень тихо окружающим, но так, что Кира услышал его слова.

– Поклонись ему, мой мальчик. Это директор гимназии, – шепнул учитель математики Кире.

Кира встал с места, шаркнул ножкой и склонил голову. Кудри упали ему на лицо.

От стола отошел маленький кругленький человечек в очках.

– Пишите, дети. Я буду вам диктовать, – проговорил он громко каждое слово и стал еще громче нанизывать фразу за фразой, одну за другой, одну за другой: – «Летом хорошо в деревне. Все зелено и сочно в лесу. Поют веселые маленькие птички, журчат ручьи, мелькают пестрые мотыльки».

Учитель диктовал, мальчики писали.

Счастливчик умел хорошо писать диктовки. Мик-Мик за весь последний год приучал его к этому.

«Только бы не провраться с буквой „ять“, – мысленно подбодрял себя Кира, – а диктовка сама по себе легонькая, пустяки!»

Около Киры сидел худенький, прозрачно-бледный мальчик с синими ласковыми глазами. Писал он старательно, высунув язык и переводя его то и дело из одного угла рта в другой. Видя, что Кира на него смотрит, мальчик спрятал язык, вспыхнул до ушей, потом покосился снова на Киру и кивнул ему головою:

– Меня зовут Алей Голубиным, – произнес он нежным детским голосом. – А тебя?

Счастливчик не успел ответить. Маленький человечек в вицмундире кончил диктовать и отбирал листки с написанным.

Начались устные экзамены. Мальчиков вызывали к стол у, спрашивали их по русской грамматике, арифметике и Закону Божию, заставляли читать по какой-то толстой книге и рассказывать прочитанное своими словами.

Кирин сосед был вызван одним из первых. Он обдернул курточку и, красный от смущения, подошел к столу. Там уже отвечал стриженый, плохо одетый краснощекий толстяк, назвавший там, в приемной, Счастливчика «куклой». Краснощекий мальчик отвечал прекрасно, отчетливо, громко, уверенно и смело поглядывал на всех своими серыми смеющимися глазами.

– Хорошо, очень хорошо! – одобряли его сидевшие за столом директор, инспектор, батюшка и учителя.

Потом краснощекий прочел по желанию учителя басню «Зеркало и обезьяна», прочел с такими ужимками и забавным выражением, что все за столом невольно рассмеялись.

И мальчики смеялись тоже. Уж очень забавным казался краснощекий.

– Раев! – услышал наконец Счастливчик свою фамилию и затем еще две другие, и три названные мальчика очутились перед зеленым столом.

– Твое имя? – обратился директор к Кире.

– Счастливчик.

За зеленым столом рассмеялись решительно все.

Учитель математики подхватил Киру и усадил его к себе на колени.

– Ну-с, маленький Счастливчик, скажи-ка, сколько будет шестью семь?

– Сорок два! – подумав секунду и тряхнув головою по привычке, отвечал Кира.

– А восемью девять?

– А пятью восемь?

– У одного мужика было шесть десятков яблок, у другого на тридцать пять штук меньше. Сколько было у обоих?

Счастливчик решил, сколько было у обоих, и поделился своим решением с учителем. Тот назвал его молодцом, погладил по головке и отправил экзаменоваться к батюшке.

Священник взглянул сначала очень строго через очки на нарядного, в бархате и кружевах, с длинными кудрями, мальчика, но, встретив ясный, открытый взгляд больших серьезных и сосредоточенных глазёнок, сразу смягчился.

– Что ты знаешь о Сотворении мира, малыш? – спросил он Киру.

– Господь Бог, по своей доброте, в шесть дней из ничего сотворил все, чем мы любуемся. По одному Его слову явилась земля и солнце и все-все в мире, – стал рассказывать Счастливчик.

Счастливчик знал о Сотворении мира очень многое, знал все то, чему так добросовестно выучил его Мик-Мик. Поэтому он рассказал очень умно, подробно и толково о том, как создал Господь Бог мир. И молитву Господню «Отче наш» Счастливчик сумел прекрасно перевести со славянского на русский язык.

– Ступай, мальчик, прекрасно! – ободрил его батюшка и что-то отметил пером на листе бумаги, лежавшем перед ним.

Счастливчик очутился перед кругленьким маленьким человечком, тем самым, который диктовал.

Тот сует Счастливчику в руки большую, толстую книг у, которая едва помещается в маленьких ручонках, – ужасно тяжелую, неудобную книг у. Чтобы облегчить себе задачу, Счастливчик кладет книгу на стол, сам садится на свободный стул у стола, на котором недавно сидел инспектор, и как ни в чем не бывало начинает чтение:

– «Жил старик со старухой у самого синего моря…»

Сидеть экзаменующимся за столом не полагается, отвечать надо стоя, но… никто не решается остановить крошечного мальчика, который, очевидно, чувствует себя как дома.

Но вот сказка прочтена и рассказана. Рассказана, должно быть, очень хорошо, потому что маленький толстенький учитель улыбается и одобрительно покачивает головою.

Улыбается не один толстенький человечек: улыбается директор, подошедший инспектор, батюшка, другие учителя.

Потом «толстенький» забрасывает Счастливчика целым градом вопросов:

– Что такое имя существительное? Прилагательное? Глагол? Наречие?

Счастливчик все это знает и отвечает прекрасно. Вот только наречие… Что это такое? Для него, Счастливчика, это совсем-совсем чужое, незнакомое слово. О наречии он еще ничего не слыхал.

– Мик-Мик мне о наречии ничего не говорил, и я не знаю, что это такое! – откровенно признается учителю Счастливчик и широко раскрывает от недоумения свои и без того огромные глаза.

За зеленым столом раздается взрыв веселого смеха.

Счастливчик обводит присутствующих удивленным взглядом. Разве он сказал что-нибудь забавное, что все они так смеются?

– Да сколько же лет этому карапузику? – обращается директор к инспектору, присевшему с ним рядом, так как его прежнее место продолжает быть занято Кирой.

Счастливчик сам, лично заявляет, что ему с весны стукнуло девять. И опять все смеются добрым, ласковым смехом.

Потом учитель математики берет снова его за руку и ведет в приемную.

– Вот вам ваше сокровище! – говорит он, сдавая Счастливчика ожидавшим его с большим нетерпением бабушке и Мирском у. – Поздравляю вас, сударыня. Мальчуган выдержал экзамены на славу. Одним из первых. Одно только: наречия не знал, да и то чистосердечно сознался, что Мик-Мик его не учил этому.

– Совершенно верно, не учил, – расхохотался Мирский. – Я думал – не надо, так как это не значилось в программе. А в диктовке сколько ошибок, Кира? – сразу принимая озабоченный вид, осведомился Мик-Мик.

– Ни одной, насколько я помню! – отвечал за мальчика учитель.

– Ой, да какой же вы молодчинище! Не осрамил! Спасибо! – окончательно развеселился Мик-Мик. – Дайте мне пожать вашу благородную лапку.

Счастливчик дал пожать свою маленькую ручку Мик-Мику, который потряс ее довольно основательно.

– Двадцать первого молебен, а двадцать второго классы начинаются, – подойдя к бабушке, проговорил инспектор, вышедший из зала. – Ваш внук принят, сударыня, в первый класс. Можете заказывать ему форму. Экзамены он сдал прекрасно!

И строгие черты инспектора приняли доброе выражение, а худая рука его ласково потрепала щечку Киры.

О, какою дивною музыкою прозвучали эти слова в ушах Счастливчика!

Ему можно шить форму! Он – гимназист!

Довольное лицо Мик-Мика, улыбающееся – инспектора, влажные от слез глаза бабушки – все смешалось. Счастливчик точно сквозь сон помнит, как поздравил его с поступлением в «емназию» с козел, широко осклабившись, кучер Андрон, как сели бабушка с Мик-Миком в коляску, как он, не чуя себя от радостного возбуждения, поместился между ними, как прямо с места взял Разгуляй, как они помчались по петербургским улицам, сияющие и счастливые, все трое…

Вот и милый, большой белый бабушкин особняк, тенистый сад, крыльцо, дверь, улыбающийся во весь рот встретивший их Франц, сияющие лица няни, monsieur Диро, Ляли, Симочки.

– Ну, что? Как?

– Выдержал! Выдержал! Прекрасно! – громко заявляет бабушка и тут же чуть ли не в сотый раз принимается благодарить Мик-Мика.

Потом все бросаются к Кире, целуют, поздравляют его.

– Гимназист! Маленький гимназист! Милый, славный маленький Счастливчик!

За завтраком все сидят с торжественными лицами, точно на именинах.

Симочка, уписывая за обе щеки вареники с сахаром, шепчет Кире:

– Приходи в твою детскую, Счастливчик, я тебе приготовила за это утро маленький сюрприз.

Сюрприз? Она? Симочка? Скорее, скорее кончайся же, завтрак!

У Симочки лукаво-непроницаемая рожица, а глаза так и искрятся.

– Вот увидишь! Вот увидишь! – шепчет она и задорно смеется. – Очень-очень занятный сюрприз!

Окончен завтрак. Дети стремглав летят в детскую, как на крыльях летят. Симочка влетает первая и прямо к клетке.

– Коко, попочка, кто пришел? – выкрикивает она звонко на всю комнату.

Коко поворачивает голову от чашечки с подсолнухами, которыми он только что наслаждался, раскрывает свой крепкий клюв и очень ясно и толково произносит только что заученную им, очевидно, фразу:

– Гимназист пришел! Гимназист пришел! Здравствуй, гимназист!

– Вот видишь, видишь! Это я ему все утро вдалбливала, – хохочет Симочка и бьет в ладоши, потом ураганом вертится по комнате и визжит от восторга.

Счастливчик сияет. Счастливчик радуется, как майское утро. Это лучший день в жизни Счастливчика! Ах, как славно, как хорошо, как весело жить!

А Коко без умолку заливается в клетке:

– Гимназист пришел! Гимназист пришел! Здравствуй, гимназист!

Глава VII

Только восьмой час утра, но в гостиной целое заседание. Впрочем, в эту ночь почти никто не спал от томительного ожидания. Сегодняшнее утро – очень важное утро. Сегодня Счастливчика отправляют в гимназию в первый раз.

Собственно говоря, прошла уже целая неделя со дня молебна в гимназии, целая неделя уроков. Мальчики, поступившие вместе со Счастливчиком, уже целые семь дней посещали классы, но Кира едет туда сегодня только впервые.

Как это случилось?

Очень просто. На другой день после молебна в гимназии Кира слегка простудился и схватил насморк. Еще бы, в большом зале на молебне так дуло! Бабушка сразу заметила это и сказала monsieur Диро. Но что должен был сделать monsieur Диро? Двери постоянно открывались, воспитатели, начальство и дети то и дело входили и выходили в коридор, а из коридора несло холодом, как из погреба или из подземелья. Кира чихнул раз на молебне, раз в швейцарской, когда его одевали, раз по дороге домой в коляске… И этого было достаточно, чтобы бабушка тут же испуганно проговорила:

– Простудился! Боже мой! Вы слышите, он чихает, monsieur Диро! Он простудился! – И решила тут же: – Нет-нет, пока у тебя, Счастливчик, не пройдет насморк, я не пущу тебя в гимназию ни за что.

А дома – постель, горячая малина, хина[5]5
  Хи́на (хинин) – вещество, получаемое из коры хинного дерева, применяется в медицине для улучшения пищеварения, предотвращения кровотечений, в лечении малярии.


[Закрыть]
, скипидар со свиным салом – все это дождем посыпалось на Киру.

Насморк соблаговолил пройти только через неделю, и только через неделю Счастливчику уда лось собраться в гимназию.

Вот он стоит посреди гостиной, тоненький, стройный, миниатюрный. Новенький гимназический костюм его сделан из тончайшего сукна и на заказ у лучшего портного. Сапоги – черные, изящные – блестят, как зеркало. Ременный пояс, белый воротничок и фуражка в руке. Няня держит пальто наготове, Симочка – новенькие резиновые калоши, хотя на дворе теплый, сухой, почти жаркий сентябрьский день и в калошах нет никакой надобности.

У всех умиленные лица: у бабушки, у няни, у monsieur Диро.

Симочка сияет всей своей плутоватой рожицей и тихонько шепчет, так, чтобы никто не слышал, кроме Киры:

– Гимназист – синяя говядина! Синяя говядина!

Симочка узнала откуда-то, что так гимназистов дразнят из-за синих мундиров.

Звонок в передней. В переднюю стрелой несется Франц.

– Это Михаил Михайлович! – говорят бабушка и няня в один голос.

– Это Мик-Мик! – весело кричит Счастливчик.

Действительно, это Мик-Мик. Он входит красный, веселый, смеющийся.

– Надеюсь, я не явился слишком рано?.. Впрочем, вероятно, все на ногах еще со вчерашнего дня?

И вдруг лукавые сощуренные глаза широко раскрываются при взгляде на Счастливчика. На лице Мика появляется самое красноречивое удивление, почти ужас.

– Локоны! Локоны! Локоны! – в испуге роняет Мирский. – О, разве можно быть гимназисту с локонами! – И, схватившись за голов у, Мик-Мик раскачивается из стороны в сторон у, точно у него страшно разболелись зубы.

– Что? Что такое? – пугается бабушка.

– Кудри-то, кудри вы ему срезать забыли! – продолжает раскачиваться Мик-Мик. – Ведь это не гимназист, а девчонка какая-то, поймите! – выходит он из себя.

– Ну, уж выдумали тоже… Гимназист, конечно, и даже очень хорошенький гимназист! – обижается за Киру бабушка и целует своего любимца.

– Нет, так нельзя идти в гимназию. Товарищи прохода не дадут, прозовут болонкой, левреткой, бараном, – волнуется Мирский, – да и от инспектора влетит Счастливчику за такую прическу. Симочка, – живо обращается Мик-Мик к девочке, – благоволите принести из спальни ножницы, отменная девица!

«Отменная девица» ныряет куда-то в дверь и стрелой возвращается снова в гостиную.

– Вот вам ножницы, Михаил Михайлович! – говорит она, с обычными плутоватыми огоньками в глазах протягивая просимое.

– Не дам уродовать Киру, не дам! – вдруг энергично протестует бабушка, как только вооруженная ножницами рука Мик-Мика приближается к белокурой головке Счастливчика.

– Понятно, барыня-матушка, не давайте! С какой это радости ребенка портить вздумали! – поддерживает бабушку и няня, кидая сердитый взгляд на студента.

– Оставьте, оставьте! – волнуется на французском языке и monsieur Диро.

Мик-Мик пожимает с досадой плечами.

– Господи, да простится им! Сами не ведают, что творят! – шепчет он, поднимая с комическим видом глаза к небу.

Локоны Киры спасены…

Глава VIII

– Маленького барина барышня просят…

Франц говорит это и улыбается, глядя на Киру сияющими глазами, – любуется им. Франц любит Киру, как и все любят в этом доме милого, ласкового, мягкого Счастливчика, решительно все.

– Ступай, ступай к Ляле, дитя. Она не может проводить тебя так рано, она в постели, – и бабушка не в силах удержаться, чтобы не поцеловать еще раз белокурую головку.

Темным широким коридором, на дальнем конце которого день и ночь светится электрический фонарик, Счастливчик идет к сестре. Вот направо дверь ее комнаты.

Кира останавливается, стучит пальчиком:

– Можно войти?

– Войди, войди, милый, милый Счастливчик!

Ляля лежит в постели, такая худенькая, бледненькая, хрупкая, как белый нежный тепличный цветок. Она спит мало от недостатка движения, как и всякая калека, но встает поздно. День и без того кажется таким длинным для бедняжки – ведь она почти не может ходить.

Аврора Васильевна, в темном платье, причесанная и одетая с самого раннего утра, точно она вовсе и не ложилась, протягивает Кире худую холодную руку.

– Здравствуйте, голубчик. Вот вы и гимназист и, надеюсь, порадуете нас вашими успехами. Правда?

Аврора Васильевна пожимает Кире тоненькие пальчики, точно взрослом у, и выходит из комнаты, улыбнувшись на прощанье своей холодной, спокойной улыбкой.

Ляля и Счастливчик одни.

Девочка садится на постели, протягивает руки. Ее огромные черные глаза смотрят с минуту восхищенным взглядом.

– О, какой ты красавчик, Счастливчик! Какой красавчик!

Она любуется Кирой, кладет ему на плечи свои тоненькие прозрачные руки. Слезы, как капельки бриллиантов, блестят, переливаясь, в ее темных, как угли, зрачках.

– Милый маленький Кира! Милый маленький гимназистик! Крошечка родной! Если б тебя видели покойные мама с папой! О, как бы они полюбовались тобою! Милый, милый, малюсенький мой!

Она обнимает мальчика. Кира прижимается к ней. На минуту брат и сестра смолкают, застыв в тесном, крепком объятии.

Потом Ляля чуть-чуть отстраняет братишку. Ее глаза принимают серьезное, вдумчивое, почти строгое выражение.

– Слушай, Счастливчик, – говорит она серьезным, торжественным голосом. – Мама и папа наши умерли… Но оттуда, – тут Ляля подняла свой тоненький пальчик кверху, – оттуда они видят все. Ты не огорчишь их никогда, не правда ли, Счастливчик?.. Ты вступаешь в новую жизнь. Помни одно, маленький: никогда не лги, старайся хорошо учиться, помогай другим, чем можешь. Да?

Глаза Ляли загораются близко-близко от глаз Счастливчика.

– Да, обещаю тебе это, – роняет мальчик тихо, но уверенно и открытым, честным взглядом смотрит на сестру.

– Мама и папа благословили бы тебя сегодня. Я сделаю это за них, – говорит Ляля. – Встань на колени, Счастливчик.

Мальчик повинуется. Белокурая головка склоняется к постели сестры. Льняные локоны рассыпаются по одеялу.

– Господи! Помилуй моего брата Киру и помоги ему хорошо учиться и радовать нас! – шепчут бледные губки Ляли.

И она осеняет склоненную головку маленьким образком, только что снятым со стенки. Потом образок этот вешает на шею Счастливчика, рядом с золотым крестильным крестом.



– Ну, а теперь с Богом, ступай! До свиданья, Счастливчик!

И со слезами на глазах, но со счастливой улыбкой Ляля в последний раз целует брата.

И то пора…

– Время ехать, Счастливчик! – пискнул знакомый голосок под дверью.

Это Симочка. Ее прислали сюда из гостиной – поторопить нового гимназиста.

– Сейчас! Иду! Иду!

В горле Счастливчика щекочет что-то. Хочется заплакать и целовать еще и еще, бесконечное число раз милую, добрую, кроткую Лялю. А на душе так тихо, радостно и светло-светло, как в праздник Пасхи, совсем-совсем как тогда…

– Сейчас, сейчас!

С сожалением покидает мальчик уютную, славную спаленку сестры.

Черные, горящие теперь, как две свечи, большие глаза Ляли провожают Киру любящим взором до самой двери.

Под дверью стоит Симочка. Она подглядывала в замочную скважинку, что делалось в спальне. Ее глаза так и сверкают любопытством.

– Она тебя благословила! Я видела!.. – уверенным тоном заявляет она.

– Подсматривать очень дурно! – строго говорит Счастливчик и грозит пальцем.

– Вздор! – смеется Симочка. – Ну, бежим скорее. Не то опоздаешь! Бабушка беспокоится – страсть!

И, схватив за руку Счастливчика, она несется с ним по коридору, напевая тихонько:

 
Вот мчится пара удалая
Вдоль по дорожке столбовой…
 

Ураганом «удалая пара» врывается в гостиную.

– Счастливчик, можно ли так долго! Ведь опоздаешь! – сыплется на мальчика град упреков.

– Смотрите, Кира, как бы вам за это не сняли вашу кудлатую головку! – хохочет Мирский.

– Сядем, сядем! По русскому обычаю сесть нужно! – волнуется бабушка.

Все садятся. Бабушка с Кирой и Симочкой на диване. Monsieur Диро – в кресле рядом, няня – на кончике стула у дверей. На другом стуле, тоже на кончике, – Франц. Мик-Мик с размаху плюхается на табурет у рояля, открывает крышку инструмента и начинает барабанить на клавишах какой-то чрезвычайно шумный и торжественный марш. Старшие шикают на него и машут руками:

– Разве можно играть в такую серьезную минуту!

Мик-Мик поневоле замолкает, делает круглые страшные глаза по адресу Симочки, которая фыркает от удовольствия, и преважно разваливается в кресле.

Проходит минута. Все встают, крестятся на большой образ в углу гостиной. Потом бабушка крестит и целует Киру, точно он едет бог знает куда, на край света, в Южную Америку, в гости к индейцам. Няня плачет, а monsieur Диро что-то подозрительно долго сморкается в углу.

Мик-Мик тоже извлекает платок из карма на, закрывает им лицо и начинает всхлипывать на весь дом, причитывая в голос, как деревенская баба:

– Не уезжай, голубчик мой, не покидай поля родные! Это так смешно, что нельзя не смеяться. И все невольно смеются веселой выдумке. Симочка – громче всех.

Франц исчезает куда-то и через минуту появляется с объемистой корзиной в руках.

– Это еще что такое? – спрашивает Мик-Мик, делая удивленные глаза.

– Завтрак-с!.. – слышится невозмутимый ответ Франца.

– Какой завтрак? – недоумевает Мирский.

Корзина большая, фунтов[6]6
  Фунт – единица измерения массы, около 0,4 кг.


[Закрыть]
на пять; какой и кому может быть туда положен завтрак?

Франц поясняет «господину студенту»:

– Барыня приказали уложить для молодого барина завтрак в емназию. Здесь Скобелевские битки в судке с гарниром, в этом углу осетрина под соусом майонез и еще компот в стакане и груша… А в бутылочке – горячее какао; оно обернуто в ват у, чтобы не простыло.

– Ха-ха-ха-ха! – разражается смехом Мирский. – Да что вы меня – уморить хотите, что ли? Завтрак из трех блюд в гимназию! Да еще горячее какао! Да когда и где его ваш Кира съесть сумеет?

И Мик-Мик буквально падает в кресло от обуявшего его смеха.

Бабушка в смущении. Няня в обиде.

– И что вы, мой батюшка, и где это видано, чтобы ребенку есть не давали! – ворчит она, кидая недовольные взгляды на студента.

– Да поймите вы, старушка божия, ведь с таким запасом на Новую Землю, на необитаемые острова, к голодающим в Индию ехать впору! – горячо протестует Мирский. – Кире бутерброд с телятиной или котлетку холодную довольно взять с собою.

Но тут уже вступается бабушка.

– Всухомятку-то! Чтобы животик заболел! Голодом морить прикажете его! Слуга покорна я, я слишком люблю моего Счастливчика! Да и пилюли ему принимать надо перед завтраком. Как же он перед едой всухомятку пилюли принимать станет?.. Франц, – неожиданно приказывает бабушка, – вынеси корзину в пролетку и поставь на козлы в ноги Андрону.

Мик-Мик безнадежно машет рукой, потом оборачивается к Счастливчику:

– В добрый час, Кира! Желаю успеха. Помните мои слова: «Быть маленьким мужчиной», – и он крепко сжимает щупленькую ручку мальчика.

Monsieur Диро берет за руку Киру и ведет на крыльцо. Все провожают мальчика и гувернера.

Бабушка стоит у окна гостиной и машет платком.

– С Богом, с Богом!

Мик-Мик на крыльце корчит презабавную гримасу. Симочка заливчато смеется. Няня крестит вслед пролетку, на которой уже сидят Счастливчик и обнявший его за талию monsieur Диро.

Вдруг остановка. Кричат, машут руками, волнуются на крыльце. Франц стрелой выносится из дому.

– Пилюли изволили забыть! Барыня приказали, чтобы беспременно скушать одну перед завтраком.

– Хорошо-хорошо!

Андрон подбирает вожжи. Разгуляй встряхивается и сразу быстрой иноходью берет от крыльца. Уже на всем ходу протягивает руку Франц и сует Счастливчику аптечную баночку с пилюлями, которые он обязательно принимает перед завтраком и обедом.

Счастливчик приподнимает фуражку, глядит в окно, в котором видна седая голова бабушки, улыбается и кивает головой.

– В добрый час, в добрый час, Счастливчик!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации