Текст книги "Ректор на выданье"

Или лишь для меня наше молчание выглядело так. Родвер, может, просто счел тему исчерпанной. По крайней мере, его расслабленная поза – опершись одним локтем на перила – показывала скорее непринужденность.

– Может быть, еще кохве? – наконец спросил он, подняв брови.

– Не откажусь, – улыбнулась я. Уфф… прошло. Момент странного молчания рассеялся. Я рассмеялась. – Но на этот раз, Родвер, это я могу сказать, что вы пьете слишком много кохве!

– Учусь у начальства, – усмехнулся он.

Да, мы выпили еще кохве. Больше не молчали, но теперь ощущение было, что мы болтаем о малозначительных вещах – об его имении, о деталях его визита в Самбор, о погоде, в конце концов, – и не решаемся высказать главного, ходим вокруг да около.

Наконец Родвер заглянул в чашку, где остался лишь ароматный темный осадок на дне, вздохнул и сказал:

– Магрит, приношу свои извинения, я должен оставить вас и поработать. Мари в вашем распоряжении, отдыхайте, развлекайтесь – отдых вам все еще нужен. Если не возражаете, я удалюсь на время.

Я ощутила разочарование. Даже неприятно как-то. Честно говоря, думала, раз я у него дома, то он, как гостеприимный хозяин, будет развлекать меня. То есть составит компанию, покажет имение. А он, видимо, недостаточно сильно заинтересован в моем обществе! Или работа такая важная? Какая у него сейчас еще работа, кроме меня?

– Понимаю вас, Родвер, – ответила я. – Я могу вам помочь?

– Всего лишь бумажная волокита вроде той, что вы поручили мне в начале нашего знакомства. Не стоит вашего внимания.

– Хорошо, Родвер, – я решительно отставила чашку. – Но прежде, чем вы уйдете, я хочу задать вам вопрос. И извольте ответить честно.

– Даже не могу предположить, что это за каверзный вопрос, если вы подозреваете мою возможную уклончивость.

– Предполагаете, Родвер, вы ведь тоже об этом думаете, уверена, – коварно улыбнулась я. Демонстрировала уверенность, непринужденность, а на самом деле сердце тревожно забилось, как у маленькой девочки, от того, что я хотела спросить. – Вы сами дали понять, что знаете версию Бара о нашей с вами необычной связи. Что вы думаете обо всем этом… об истинных парах и остальном?

Кажется, я действительно застала его врасплох, но в лице моего секретаря ничего не дрогнуло. Лишь его взгляд стал совсем уж пристальным, неотрывным и привычно задумчивым.

Глава 25

– Я допускаю его трактовку, как и многие другие, – он вдруг отстранился и сложил руки на груди, будто закрываясь. – Например… Вы ведь знаете от дракона, – лукавая усмешка, – что я не помню своего прошлого. Я родился десять лет назад, Магрит. Понятия не имею, кем я был и чем занимался. Не исключено, что я был сильным менталистом и вчера у меня случился спонтанный всплеск скрытых способностей. Как вам такое объяснение?

Что ж… очень разумное. И холодное.

– Очень разумное, – нейтрально ответила я. – И действительно объясняет многое…

Что еще сказать, я не знала. Никаких чувств в отношении «истинной пары» Родвер не показал. Паразит синеглазый!

Опять повисло молчание. Потом он вдруг опустил руки и подался в мою сторону – через столик.

– Но знаете, Магрит, «истинная пара» мне нравится больше, – неожиданно улыбнулся он. – Может быть, я в душе сентиментален? – рассмеялся.

– Не исключено! – я не нашла ничего лучше, как рассмеяться в ответ.

Вообще зря я затеяла этот разговор…

Слишком неоднозначный, слишком сильно он меня смущает. И реакции у Родвера все такие же неоднозначные. Словно в подтверждение этому, он неожиданно посерьезнел.

– А что вас так смущает в этом, Магрит? – почти резко спросил он. – Чем я так сильно вас не устраиваю?

«А вот это уже что-то!» – подумала я. Даже смущение отхлынуло.

– Скорее мне не нравится данность, отсутствие выбора и необъяснимость, – ответила я искренне. – Знаете, я хочу сама… выбирать. Но, конечно, и некоторые ваши недостатки иной раз выводят из себя.

– Какие же? Мне интересно, – с легкой насмешкой спросил Родвер и вновь сложил руки на груди.

И что тут ответишь? Начать перечислять, что он насмешливый, наглый, неоднозначный, местами жесткий, холодный, при этом – с непонятными вспышками эмоций? И в конце концов, он и сам просто не знает, кто он такой, какие черти прячутся внутри него! Ну нет, это слишком.

– Например, вы слишком часто усмехаетесь, я бы даже сказала – насмехаетесь, Родвер! – сказала я. Даже смешно стало, это начинает походить на выяснение отношений. Понимать бы еще, каких именно отношений! – Я нахожу это неуважительным, мне это не нравится, и можете сколько угодно считать меня избалованной графиней.

И тут я поняла, что он смотрит на меня по-другому. Очень ласково, понимающе.

Неожиданно встал.

– А я настаиваю, что вам это, напротив, нравится. Вы слишком умны, простая обходительность выглядит для вас пресной. А мои… насмешки вы находите интересными. Они будоражат ваш пытливый ум. Так что этот недостаток не подойдет, простите, – улыбнулся, глядя на меня сверху вниз. – Подумайте до ужина, Магрит, возможно, найдете более достоверные. Сейчас я все же вынужден удалиться, хотя ваши высказывания крайне будоражат мой ум.

Вежливо поклонился и быстрым шагом покинул веранду.

Паразит! Синеглазый наглец!

Беда лишь в одном – он полностью прав. И вообще, этот неоднозначный секретарь слишком часто оказывается прав. Даже противно.

Ладно, подумала я, унимая кипящие эмоции. Развлеклись – и хватит. Как бы обидно ни было, что он оставил меня «на произвол судьбы», одиночество дает мне возможность подумать.

Я не позвала Мари, одна гуляла по пляжу, присматривала местечко, чтоб искупаться. Купального костюма для меня здесь наверняка нет. Поэтому единственный выход – искупаться нагишом. А значит, стоит найти самое уединенное место. Под пологом невидимости меня не увидят ни слуги, ни Мари (маг куда слабее меня), а вот Родвер, внезапно выйдя на террасу, вполне может насладиться неожиданным зрелищем.

Сняла туфли, приподняла юбку, походила голыми ногами по теплой воде. Поковыряла пальцами ног камешки в песке. Да уж, у него тут действительно как на курорте.

Только вот расслабляться нельзя. Слишком много вопросов, о которых стоит подумать.

И главный из них… Проклятие! Родвер Гайнорис, наша с ним странная связь и неоднозначные отношения (вернее, его отношение ко мне) бесконтрольно лезли в голову. Просто хотелось вытрясти их оттуда. Я с наслаждением распустила волосы – ведь Бар и так мне хорошенько подпортил прическу – и действительно тряхнула головой, позволила ветерку шевелить пряди.

Нет. У меня есть более важные задачи, нежели разобраться, что на самом деле чувствует ко мне Родвер. Я должна понять другое. И пойму – анализировать у меня всегда хорошо получалось.

Допустим, я не знаю, что за власть мне дана над Лабиринтом. Но негодяи «по другую сторону баррикады» знают. А значит, может знать еще кто-то.

Или кто-то знал прежде.

Я сосредоточилась, закусила губу. Что-то неуловимое, смутное просилось из глубин памяти. Из тех глубин, которых я старалась пореже касаться, потому что от этого накатывала ностальгия, а она всегда мешает делам.

Не время бояться боли, Маг, сказала я себе. На кону слишком многое. Порыв теплого ветра ударил в лицо, я задумчиво посмотрела на воду, где по невысоким гладким волнам побежала легкая рябь. Что-то было в прошлом, что-то касающееся Лабиринта.

Я просто забыла об этом. В памяти оставались лишь сияющий свет и нежность, что царили тогда.

…Солнечный день, такой же, как сегодня. Я иду по дорожке в нашем графстве. Улыбаюсь, оглядываюсь, ощутив присутствие любимого. Роджер догоняет меня, я обнимаю его плечи, прижимаюсь к нему.

– Как же я рад, что вернулся раньше… – слышу я. Поднимаю голову и встречаю родной, привычный, но никогда не надоедающий поцелуй.

– И я рада! – смеюсь я. – Не поверишь, но уже соскучилась! И где же на этот раз пропадал мой любимый муж? Признаюсь, меня расстроила твоя записка об отъезде.

Роджер неожиданно становится серьезным. Не слишком, ничто не в силах разрушить сияющую радость этого дня, но легкая гримаса досады пробегает по его лицу.

– Не поверишь, любовь моя, – отвечает он. – Я был в твоей академии…

– О! И что же наш военачальник забыл в стенах альма-матер? – смеюсь я, желая развеять его легкую задумчивость.

– Я должен был посмотреть кое-что… в Лабиринте… – немного отрешенно отвечает он, отводит взгляд и вдруг словно просыпается. Обнимает меня крепче, сильнее, будто боится потерять. Приподнимает и нежно, страстно целует. От поцелуя у меня приятно кружится голова, а он подхватывает меня на руки по-настоящему.

И я забываю про его неведомые дела в академии, про загадочный Лабиринт, какое они имеют значение, когда мы вместе?

Будь там что-то важное, Роджер обязательно рассказал бы мне сам! А так просто его обычные дела, не всегда интересные. У государственных мужей бывают такие…

Я выныриваю из воспоминания. Тонкая ниточка догадки становится крепче.

Роджер. Он был в Лабиринте. Прежний ректор настроил на него ключ, хотя об этом нет никаких записей. И Роджер не хотел рассказывать мне о своих делах там. Просто был не в силах соврать любимой жене, поэтому немного «проболтался». Но тут же отвлек меня своей страстью.

А я просто все эти годы не помнила такую мелочь…

Что же, пока у меня лишь одна догадка. То, что происходит сейчас, как-то связано с тем, что когда-то обнаружил в Лабиринте Роджер.

И кстати, выходит, мой муж лучше смог переносить условия «невероятного ужаса», чем дракон Барлор? Удивительно. Впрочем, Роджер всегда был полон сюрпризов.

Роджер не поделился со мной информацией о Лабиринте. Возможно, знал что-то и о моей «власти», и почему-то берег меня от этих сведений. Но не исключено, что он мог обсудить это с кем-то другим, более опытным и взрослым, чем я тогда.

Я решительно пошла обратно. С помощью Мари нашла Родвера – он сидел в кабинете и действительно что-то писал с невозмутимым выражением лица. Но ему явно было скучно.

– Прошу прощения за беспокойство, Родвер, – сказала я серьезно. – Мне нужно срочно отправить письмо. Тайно. Организуйте это, пожалуйста.

– Кому? – удивленно поднял брови Родвер.

– Моему отцу, – ответила я и кратко пересказала секретарю свои соображения насчет покойного мужа. – Они с моим отцом были близкими друзьями, с ним Роджер мог поделиться тем, от чего берег меня. К тому же… интересный момент. Ключ от Лабиринта я получила, став ректором. А стать ректором меня подтолкнул отец. Именно он настаивал, чтобы я вернулась в академию после смерти мужа, и верил, что я смогу занять эту должность, вдохновлял на это…

– Радует, что у нас появилась зацепка, – коротко и серьезно ответил Родвер. Встал, предложил мне кресло у письменного стола, подвинул лист бумаги и самопишущее перо.

Конечно, я не доверила бумаге свои соображения. Все же отправится с гонцом, его могут перехватить. Просто написала, что хочу срочно поговорить о Роджере, попросила ответить, как отец предпочтет встретиться – мой кратковременный визит в его имение или сам приедет в столицу. Свернула бумагу, вложила в предложенный Родвером конверт и запечатала личной магической подписью, чтобы папа заметил, если письмо вскроют прежде, чем оно попадет к нему.

Отдала письмо Родверу, мы соприкоснулись руками. От этого меня чуть-чуть, но прошибло теплой волной.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. И похоже, на этот раз молчание трогало и его.

– Что же, Магрит, я почти закончил. Возможно, вы придумали какие-то другие мои недостатки, что так выводят вас из себя? – лукаво усмехнулся он, явно чтобы разрушить тягучую тишину.

– Нет, Родвер, вы просили подумать до ужина, а для ужина еще рано. Мои мысли были заняты другим, – улыбнулась я.

Хотелось хоть ненадолго ощутить себя хозяйкой положения, не только ему скрыто и тонко насмехаться надо мной! Не только ему предпочитать работу мне.

Поблагодарила за помощь с письмом, развернулась и ушла, ощущая на себе его привычно пристальный взгляд.

Вы бы уж определились, дорогой Родвер, интересую я вас или нет. Я, знаете ли, ректор, а не кокетка. Намеков не понимаю. Мне бы что-то более однозначное.

Признание в любви, например, подошло бы.

Ощущение, что я немного поставила его на место, было окрыляющим, и я все же решила искупаться.

Солнце медленно начало клониться к закату, дул теплый приятный ветерок. На восток от особняка была небольшая скала, уступами спускающаяся к пляжу. Если отойти за нее, то с террасы меня будет не видно, когда стану раздеваться.

Накинула полог невидимости. Разделась. Нелегко было расшнуровать тесемки на спине без камеристки, но я справилась. Хотелось побыть одной и насладиться наступающим восхитительным вечером.

Несколько минут понежилась в солнечных лучах, ощутила, как они ласкают обнаженную кожу, и зашла в воду. Магическое зрение показывало, что защита имения распространяется на достаточно большой участок моря вокруг, а значит, здесь полностью безопасно. Нет ни акул, никакой другой опасности.

Вода обнимала ноги, потом ласкала грудь… Я поплыла, с наслаждением разрезая руками синюю гладь. Мне нравилось плавать с самого детства. На глубине перевернулась на спину и долго лежала, глядя в матово-голубое небо с золотеющим вечерним солнцем.

Это было истинное, сладкое наслаждение. Даже счастье.

Развернулась, чтобы поплыть обратно, и тут заметила, что на террасе стоит высокая темная фигура и смотрит прямо на меня. Ну да, что там Родверу мой полог, подумала я. Вот паразит, вышел-таки на террасу и наверняка любовался, как я нежусь в воде грудью вверх. Надеюсь, правда, ему видно меня не лучше, чем мне его.

Впрочем, существует ведь приближение образов, когда магическим путем смотришь вдаль, как будто в подзорную трубу. Остается надеяться, что он не унизился до такого подглядывания!

И вообще! Приличный мужчина отвернулся бы и ушел.

Я даже не знала, сердиться мне или смеяться. Уж больно забавная ситуация – меня поймали на купании голышом в чужом имении. Как когда-то в детстве, когда я полезла голая в речку, а воспитательница отругала меня, заявив, что это неприлично.

Я проплыла за скалу, вышла, немного подсохла и стала одеваться. Конечно, проклятые тесемки невозможно было завязать самой. Я усмехнулась, вышла из-за укрытия, поймала взгляд Родвера и призывно махнула ему рукой, мол, идите сюда.

А что? Если уж стоит тут и смотрит, так пусть будет от него толк. Он и в ночной рубашке меня уже видел. К тому же хотелось… как-то задеть его, спровоцировать, может быть.

Быстро сделала то самое приближение образов и разглядела на его лице многозначительную улыбку.

Он быстро спустился по лестнице на пляж и широким шагом пошел ко мне.

– Вы хорошо плаваете. Акул не боитесь? – спросил он, подойдя почти вплотную ко мне.

– Нет, Родвер, я верю в вашу защиту, – улыбнулась я.

– Рад слышать это. Вы что-то хотели, ваше сиятельство?

– Будьте любезны, завяжите это, – сказала я и повернулась спиной к нему.

– Вам нравится подвергать меня испытаниям? Вроде той бумажной волокиты или так, как сейчас? – спросил он с усмешкой, но за тесемки взялся.

Вот и как его понимать? Намекает, что это непривычно и сложно – завязывать тесемки на женском платье? Или что ему сложно равнодушно смотреть на мои чуть приоткрытые плечи и спину в незатянутом разрезе?

– Раз вы все равно вышли, почему бы вам не оказать мне эту маленькую услугу, – улыбнулась я.

– Кхм… М-м-м… Мари, как камеристка, вас не устраивает?

– Нет, что вы. Мари замечательная девушка. Но вы были рядом и, уверена, справитесь с этим не хуже, чем с переписью академических выпускников.

Он медленно тянул за тесемки, время от времени задевая мою спину – это было неизбежно. Пару раз мне казалось, что прикосновение тянется дольше, чем требовалось, а дыхание секретаря стало чаще.

Неплохо, ваша неоднозначность! По крайней мере, я вас волную.

Наконец я ощутила, что он завязывает бантик сзади на вороте. Хотелось развернуться и поблагодарить. Но закончив с завязками, Родвер не отстранился. Напротив, приблизился сильнее и неожиданно наклонился к моему уху. Ладонями едва ощутимо притронулся к моим плечам, как бы обозначая объятия.

Горячее дыхание коснулось кожи, всколыхнуло волосы.

– Это очень тонкое издевательство, миледи. Не знал, что подобное входит в секретарские обязанности.

Мгновение – и меня повело. Прислониться к его груди, откинуться, дать обнять себя, пусть коснется губами моей кожи – вот там, где его дыхание ласкает и тревожит меня. Потом развернуться, обвить руками его шею.

Ощутила, что сама дышу чаще.

Глава 26

Стой, Магрит! Ты все еще не знаешь, что происходит между вами. Вдруг от физической близости таинственная связь станет нерушимой и ты уже никуда не сможешь от него деться?

– Считайте это расширением полномочий! Искренне благодарю! – ответила я.

Выдохнула. Сделала шаг вперед и развернулась лицом к нему.

Глаза Родвера пылали не хуже драконьих.

Ой, кажется, я опять дергаю кого-то за хвост! На этот раз – за несуществующий.

На какую-то долю мгновения мне показалось, что сейчас Родвер рывком преодолеет образовавшуюся между нами дистанцию, два шага, что разделяли нас. Вопьется губами, запрокинув мне голову, властно и страстно.

Так, как хотелось…

А я готова?! Видимо, нет.

Даже неудобно как-то. «Ваша пытка закончилась, начинается моя…» – вспомнились его слова, сказанные ночью. Выходит, он и тогда едва сдерживался?

Лучшее, что пришло мне в голову, – это просто искренне извиниться. Я его спровоцировала, а потом сделала шаг назад. Нехорошо, леди Магрит. Стыдно.

Но Родвер опередил меня. Быстро взял себя в руки. Взгляд потух, лицо приняло обычное невозмутимое, чуть насмешливое выражение.

– О-о! – с наигранным удивлением поднял он брови вверх. – Интересно, а какой будет следующая ступень при расширении полномочий?

– Затрудняюсь ответить прямо сейчас, – ответила я. – А вот о ваших и моих недостатках можем поговорить. Кажется, как раз приближается время ужина.

Какие же мы оба многозначительные, подумала я. Даже противно. А ведь можем быть и искренними, и великодушными друг с другом. Особенно в минуту опасности.

– На самом деле – простите, Родвер, – сказала я искренне. – Вы понимаете, о чем я… Простите. Пойдемте ужинать…

Я решительно шагнула к нему и взяла под руку. Немного рискованно прикасаться к нему сейчас, но хотелось проявить доброжелательность и быть непринужденной. Родвер галантно согнул локоть.

– Я сам поставил себя в это положение, не ваша вина, – ответил он и повел меня к лестнице на террасу. – Впрочем, радует, что вы осознаете, как действуете на… окружающих мужчин.

А похоже, я все же добилась своего, подумала я. Получила некоторые ответы. Он практически открыто признался, что (как минимум!) хочет меня, что его влечет ко мне.

А еще мелькнула мысль, что при всей его уверенности в себе, неоднозначности и насмешливости, в отношениях куда опытнее я.

Ведь ему всего десять лет.

После эпизода на пляже между нами установилась доброжелательность, но, кажется, откровеннее мы не стали. Родвер развлекал меня шпионскими историями, я слушала. Иногда, честно говоря, поражалась его тонкому уму и расчетливости. Понимала и то, что ничего лишнего, совсем секретного он не расскажет.

Все это немного напоминало нашу «игру» с Гаурином Бригсом, когда мы словно договорились не касаться сложных тем. Эх, Гаурин… Я ведь запретила себе о тебе думать. Но где-то в сердце до сих пор звучала песня нашей быстрой, несостоявшейся любви. Ведь он, обычный человек, был самым приятным из всех мужчин, что я встретила после решения найти себе мужа.

А вот с Родвером эта игра была более напряженной. Я даже немного устала от нее. Так и подмывало спросить самое важное – как именно он потерял память, как оказался в спецслужбе и тому подобное. Но вопросы повисали на языке, обстановка, вроде бы светская и непринужденная, почему-то не способствовала этому.

Да и интересную тему «недостатков» мы как-то забыли. Он больше не спрашивал, и я не начинала разговор об этом.

В общем, как бы ни искрило между мной и Родвером, а я утомилась. Родвер это заметил.

– Лучше вам быстрее пойти спать, Магрит, – улыбнулся он весьма заботливо. – Я начал верить в мистические исцеления загадочной связью, – легкая усмешка. – Но все же только вчера с вами случилось то, от чего обычно умирают. Ничто не заменит здоровый сон.

Даже проводил меня до моих покоев, которые, кстати, действительно соединялись дверью с его комнатами, поцеловал мне руку и передал под опеку Мари.

Да, его загадочность, как всегда, был прав. Я коснулась головой подушки и сразу уплыла в сон. На этот раз мне не снилось кошмаров, ужасное недавнее прошлое не преследовало меня. Произошло другое.

Посреди ночи я проснулась от ощущения чужого взгляда. Пристального, очень внимательного.

Любой маг чувствует, когда на него смотрят, если наблюдатель не скрывает этого особыми методами. Но обычно чутье отключается во сне. На этот раз у меня не отключилось.

Сердце тревожно бухнуло, я инстинктивно натянула одеяло повыше, подняла голову.

В кресле наискосок от кровати сидел Родвер в своих домашних черных штанах и белой рубашке, опять босой. Подперев подбородок двумя пальцами, он неотрывно смотрел на меня.

Я облегченно выдохнула. Непонятно, что он здесь делает, но это просто Родвер, а не неведомая опасность.

– Что вы здесь делаете и как это понимать? – почему-то шепотом спросила я.

– Пытаюсь понять, – спокойно и задумчиво ответил он.

– Что, Родвер?

– Все то же. Что у нас за связь и откуда возникла.

Сон слетел с меня, словно и не было.

– И что поняли? – спросила я и откинула одеяло.

– Кое-что понял… – усмехнулся он.

– Поделитесь? Кажется, я тоже участник этой ситуации.

– Нет, Магрит, не сейчас.

– В таком случае вы не находите, что неприлично врываться в мою спальню?

– Вчера вы, помнится, не возражали!

– Вчера была необходимость!

Я сердито свесила ноги с кровати. Похоже, проводить ночь вместе входит у нас в привычку.

– Куда вы собрались, Магрит?

– Пойду прогуляюсь, раз мою спальню оккупировали вы!

– Босая?

– Ну вы же ходите босиком?! – усмехнулась я.

– Наденьте туфли, пол холодный! И… я иду с вами.

Он отошел к дальней стене комнаты, раздвинул створки стенного шкафа и достал длинный черный плащ. Приблизился ко мне и без слов накинул его мне на плечи. Коснулся на мгновение, словно обнял, и меня опять, как предыдущей ночью, накрыло надежным теплом. Снова не хотелось никуда деваться из его рук. Из рук подозрительного, странного, ничего не помнящего мужчины.

– …Вот эта ваша скрытность и бесит меня больше всего, – сказала я.

Мы стояли на террасе, глядя на спокойное море, залитое двумя лунными дорожками. Темная морская гладь под нами, а вокруг тишина. Такая благодать! Даже раздражение на секретаря рассеялось.

Он не ответил, лишь задумчиво улыбнулся, оперся локтем на перила и смотрел на меня.

– Словно я не взрослый человек и не могу достойно принять любую информацию… – продолжила я.

– Магрит, я просто привык всегда недоговаривать. Работа такая, – неожиданно спокойно и доброжелательно ответил он. Помолчал и добавил: – И еще… Я не умею сближаться по-настоящему. За десять лет моей сознательной жизни я был практически одинок. У меня нет друзей, нет и постоянной спутницы, с которыми я мог бы быть полностью откровенен.

Он говорил так спокойно и искренне, что мне стало жаль его. Тонкое, почти сладкое, но болезненное сочувствие залило душу. Как жить, если не знаешь, кто ты на самом деле? Жить не своей жизнью, под именем, которое неизвестно откуда взялось. Жить одиноко, находя радость, видимо, лишь в работе, которая очень подошла ему.

Я не удержалась и на мгновение коснулась его ладони – словно погладила. Родвер тут же поймал мою кисть, погладил большим пальцем. Кажется, границы между нами истончились и начали таять.

– Может, расскажете о себе? Я ведь ничего о вас не знаю, – произнесла я так же искренне. – Как вы «родились», например.

Родвер не отпустил мою руку, так и поглаживал ее большим пальцем. Словно ненароком, но я ощущала, что каждое прикосновение ко мне вызывает в нем приятные перламутровые волны. Не влечение тела – больше и сильнее, более уникальное и глубокое чувство.

Может, мне самой его поцеловать? – подумала я. Сейчас один маленький шаг к нему…

Правда, в голове встала картинка, как он подхватывает меня на руки и несет обратно в спальню. И опять же… это все изменит. После этого я не смогу сказать, что еще не определилась с «претендентом».

Это будет навсегда.

А решение «быть вместе навсегда» редко принимается после недели знакомства.

– Я действительно «родился» примерно десять лет назад, – вдруг произнес Родвер, все так же удерживая мою кисть. – Открыл глаза в застенках лучшей тюрьмы его величества, – усмехнулся. – Признаюсь, мое «рождение» было не самым приятным – я лежал на столе, привязанный за руки и за ноги, а вокруг собрались лучше менталисты тайной службы. Я даже не успел прийти в себя, как меня начали жестко допрашивать. Но это было бесполезно, я знал о себе лишь две вещи. Первая – это то, что я стратег и боевой маг. Второе – то, что я ничего о себе не помню. Когда они убедились, что я не симулирую потерю памяти, то рассказали, что меня нашли недалеко от столицы, лежащего без чувств на дороге. В кармане у меня были документы на имя Родвера Гайнориса. Но проверка любых баз данных показывала, что никакого Родвера Гайнориса просто не существует. Во мне заподозрили иноземного шпиона и заключили в этих самых застенках.

– Вас пытали тогда? – тихонько, чтобы не спугнуть эту необыкновенную откровенность, спросила я.

– Пытки бывают разные, Магрит, – невесело улыбнулся Родвер. – Никто не тронул мое тело. Но да, мой разум подвергли знатным пыткам, ведь в него лезли менталисты своими щупальцами. Это одна из причин, почему я вспылил, когда наш дракон несанкционированно проник мне в голову.

– И что в итоге выяснили про вас?

– Ровным счетом ничего, Магрит, – усмехнулся Родвер. – Стена, отделявшая мое прошлое от настоящего, стояла нерушимо. Они были вынуждены признать, что у меня некий особый, необычный вид амнезии. Во-первых, пробить барьер не удается. А во-вторых… Говорят, такого не встречалось более сотни лет. Особенность в том, что если жертва недуга вспомнит что-либо о себе, то немедленно умрет. Я проверял потом, они не врали. Консультировался с лучшими независимыми специалистами. Они подтвердили, что если я вспомню что-то из прошлого, то меня ждет смерть. Так что, как видите, Магрит, до тех пор, пока я хочу жить, мне нельзя обретать прежнюю личность.

– О господи! – изумилась я. – Что же это за магия такая?!

– Понятия не имею, как и все эти специалисты, – горько усмехнулся Родвер. – Так или иначе, но меня еще долго исследовали. Признаюсь, это не самые лучше воспоминания моей короткой жизни. В итоге пришли к выводу, что я обладаю всеми необходимыми навыками для разведывательной деятельности, а также для планирования и проведения боевых операций. Я принес их из прошлого, хоть и не помню его. Мне предложили работу и новую жизнь. К тому же, пока я работаю на государство, мне обещана неприкосновенность. Я ничего не помнил о прошлом, но знал, что я безусловно предан государству (не знаю, впрочем, какому, ведь на момент «рождения» я владел восемью языками без акцента). Я согласился…

Он замолчал, задумчиво поглядел на море, не выпуская моей руки. Теперь держал ее автоматически, словно по привычке, как будто мы с ним были парой, привыкшей к постоянному физическому контакту.

Где-то это уже было, пронеслось у меня в голове. Но я ведь никогда прежде не встречала Родвера Гайнориса?!

– Наверно, это очень тяжело – жить вот так, без памяти? – спросила я у него.

– Да нет, не очень, – улыбнулся он и снова пристально взглянул на меня. – Если есть много целей, служащих благу страны, и любимая работа – не тяжело и весьма интересно. Тоскливо иногда, это да… И одиноко. Как-то я не сошелся ни с кем за это время.

– А женщины? Почему…

– Женщины? Магрит, простите, я знаю о женщинах многое. Мне довелось много… общаться с женщинами в этой короткой жизни. Но все это было или по работе, или развлечением. Я знаю, что в прежней жизни мне была знакома любовь. В этой же я понятия не имею, как вести себя с той, кто… Простите… – он замолчал, крепче сжал мою кисть и впился взглядом в лицо.

– Кто – что? – тихонько спросила я, опустив глаза. Сердце тонко, сладко билось в предвкушении.

– С той, кто важнее и прошлого, и настоящего, и… – ответил он и мягко притянул меня к себе. Я практически повисла в руках высокого Родвера, легонько запрокинула голову, как когда-то в саду, когда меня собирался поцеловать Гаурин Бригс, и прикрыла глаза.

Ощутила, как Родвер медленно наклоняется ко мне, лаская ладонью мою щеку, шею… Вот сейчас, сейчас все произойдет.

И плевать, если это навсегда! Мы с этим справимся.

– Милорд, миледи! Простите меня! – послышался вдруг взволнованный девичий голос. Такой, что я сразу поняла – никаких шуток, случилось что-то страшное.

– Мари, в чем дело? – суровым голосом спросил Родвер, чуть отстраняясь.

– Только что прибыл гонец из столицы! Там землетрясение с эпицентром на территории академии!

– Землетрясение?! – мы с Родвером переглянулись.

– Мы вылетаем немедленно! В смысле я вылетаю… вы – по желанию, – сказала я ему.

– Да, конечно, сейчас полетим, – бросив на меня цепкий взгляд, ответил Родвер. – Мари, распорядитесь, чтобы немедленно подготовили мой беато и беато охраны. И помогите собраться леди Магрит.

Он рывком, на мгновение, обнял меня, прижал к груди мою голову, жадно, ненасытно. Целовать при Мари, конечно, не стал.

– Я должен отдать нужные распоряжения и собраться, – Родвер выпустил меня и вышел с террасы.

Мы оба понимали, что это значит. Это не землетрясение.

Но мы полетим в столицу, рискуя собой. По-другому никак.

А еще понимали (не нужно даже произносить это вслух), что происходящая в столице неведомая катастрофа – возможно, просто повод выманить нас из защищенного имения, пока Бар отсутствует.

Похоже, на нас началась охота. А я так до сих пор ничего и не понимаю.