Текст книги "Ректор на выданье"

Я опустила глаза. Я даже не знаю, как лучше. Вот так вдруг узнать, что ты – пара странного мага, от которого, выходит, будет никуда не деться, тоже не сахар. На самом деле это ошарашивало, даже пугало, хоть и казалось фантастичным.

– Бар, мне очень жаль, что все так странно. Послушай, – сказала я. – Может, твоя истинная пара – вообще другая женщина или у нас с Родвером просто что-то сработало в сложный момент… Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Я знаю, Маг, – серьезно ответил Бар, вдруг сделал еле заметное движение и порывисто заключил меня в объятия, прижал мою голову к груди, запустил пальцы в волосы, портя прическу. Вот и не денешься никуда из этих объятий… Ощущение, что это навечно. Дракон ведь. – Но не другая. Только ты. Другая мне не нужна.

Я не боялась его. Видимо, ему нужен был этот момент близости. Нужно было хоть на мгновение прижать меня к себе, как свое единственное сокровище. Но одновременно я ощутила, как неподалеку, на веранде, напрягся Родвер, словно перед броском, словно приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть.

– Пойдем, Бар, – сказала я, медленно отодвигаясь, ощущая, как он неохотно ослабляет кольцо рук. – Все это непонятно. А нам нужно решить, что делать дальше. Ведь вчера вы убрали лишь пешку, а главный враг не повержен. Если, конечно, ты играешь на нашей стороне…

– Я на твоей стороне, Маг. На твоей. И на стороне своих представлений о драконьей чести, – ответил Бар и окончательно отпустил меня.

И я почувствовала, как медленно, осторожно расслабляется Родвер на веранде, выходит из режима боевой готовности… Наверное, так же он почувствовал вчера мой ужас и отчаянный зов.

Глава 23

Нужно отдать должное мужчинам. Несмотря на ревность Бара и напряжение Родвера, они по-прежнему вели себя как союзники. Спокойно, доброжелательно, ничем не показывая, что другой вызывает антипатию. Умеют они отключить чувства, когда речь идет о деле.

Поэтому обедали и разговаривали мы без всяких происшествий. Разве что я теперь, когда узнала о загадочной связи с Родвером и версию Бара, ощущала своеобразное смущение, дискомфорт в присутствии своего секретаря.

Просто не знала, что думать о нем и о нас с ним.

Конечно, он мне нравится. Теперь это стоит признать. Даже очень. И вызывает массу чувств. И… связь, какая-то странная непонятная связь точно существует между нами! Но я хочу выбирать сама. Я не хочу строить планы, с каким мужчиной мне быть, основываясь только на связи, которую не я придумала. Да и Родвер никак не высказал и не показал желания общаться со мной ближе, чем сейчас. В смысле… открыто и откровенно не показал. Все, что было между нами, – и эту ночь, и его странные фразы, брошенные иной раз, – можно трактовать как угодно!

Вот шпионище! Его загадочность, одно слово, король загадочных мужчин.

А он, как на грех, все время смотрел на меня – странно и испытующе. Похоже, изучал мою реакцию на слова Бара, сказанные на террасе. И словно чего-то ждал.

Иногда – а может, мне казалось – незаметно улыбался краешком губ. Кто его поймет, этого Гайнориса!

За обедом они оба рассказали, что произошло с ними.

История Бара была проста. В тот момент, когда на меня напал лже-Колбин, Бар был там, куда я его отправила. То есть помогал Молодому Соколу и его команде собрать образцы растительности в преддверии Лабиринта. А еще вернее – обеспечивал безопасность подрастающего поколения и нескольких магов, пошедших с ними.

Иными словами, Бар тогда тоже был глубоко под землей, а это глушит ментальный сигнал. Конечно, пообещав мне защиту, он все время немного «отслеживал» мой разум. Но там ощущал его лишь как крохотную искорку, на уровне «она есть, она существует».

И все же, когда я закричала мысленно, он услышал – сквозь всю толщу земли. Дальше была безумная гонка, во время которой Бар буквально «на ощупь» искал, где я нахожусь, пытался понять, что произошло. Это оказалось совсем непросто, потому что весь участок города, где на меня напали, был накрыт завесой отвлечения внимания. Очень сильной, поставить такую в состоянии лишь величайшие маги-люди и драконы. Да и Родвер подтвердил, что, возможно, на «той стороне» играет дракон.

Конечно, Гайнорис «следил» за мной. Мою безопасность обеспечивали пятеро магов, приставленных им. Отличных боевых магов с прекрасным опытом работы в спецслужбах. Но, как выяснилось потом, в момент нападения все они издалека подверглись ментальному удару и переживали временное помрачение рассудка. А значит, просто не могли прийти мне на помощь. Против ментального удара такой силы защиты у них не было.

Я поежилась. Только дракона на «той стороне» нам и не хватало! И ведь единственный наш козырь против него – это Бар, других нет. Бар, который высказал однозначную лояльность лишь мне, а не общему делу.

В общем, несмотря на все препятствия, Бар нашел тот дворик, где произошло нападение. А дальше из-за пресловутой завесы ему никак не удавалось обнаружить вход в подземные залы, куда уволок меня лже-Колбин. Дракон был близок к отчаянию, мысленно вызывал на поединок неведомого противника, поставившего завесу, раздирал ее в клочья – но клочки срастались обратно.

Спасло то, что внезапно из-под арки вынырнул Родвер, который каким-то неведомым чутьем обнаружил небольшой проем в стене, ведущий под землю. Дальше Родвер сражался с лже-Колбиным, а Бар боролся с безумием, охватывавшим мой разум. Снял блокировщик, остановил отток магии из меня, вошел в бездну, затягивавшую меня, и заставил вернуться.

Услышав все это, мне очень хотелось благодарно погладить Бара по руке и обнять. Невероятный дракон, немыслимо преданный. Чего я еще ищу? Глупая маленькая ректорша.

Но теперь я не стала бы гладить Бара при Гайнорисе. Просто на всякий случай.

У Гайнориса все оказалось сложнее. Сразу после нашего расставания в саду академии он узнал, что Колбин внезапно отправился на другой конец города, предположительно донести о своей неудаче и получить новые распоряжения нанимателей.

Родвер с группой своих людей поехали туда же, проследили за проректором до большого особняка на окраине, а когда он вошел в него, приготовились к штурму.

Ведь таким образом можно было взять сразу не только Колбина, но и кого-то из его покровителей. Но когда они атаковали, в особняке уже не было таинственного мага, с которым взаимодействовал Колбин. Был лишь сам проректор – растерянный и испуганный. Особняк казался пустым, но был накрыт ментальным глушителем, то есть, опять же, – так просто не поймешь, есть здесь еще кто-то или нет. Глушителем, поставленным столь же сильным магом, как и тот, что накинул полог отвлечения внимания.

Вот тогда Колбин и сделал правильный выбор. Видимо, он всерьез опасался за свою жизнь, поэтому решил, что сотрудничать с Гайнорисом будет безопаснее. А может, угроза собственной жизни разбудила в нем совесть.

Он признался во всем.

Оказывается, не так давно с ним вышел на связь неизвестный маг. Имен не называл, но предложил сотрудничество. Пост ректора и высокое положение в «новом мире», а также денежные средства без ограничений – в обмен на то, чтобы убрать с ректорской должности Магрит Сайорин и получить ключ от Лабиринта.

Вначале Колбин, отнюдь не последний негодяй, отказался. Тогда маг продемонстрировал свои возможности, намного превышающие возможности обычного сильного мага, и намекнул, что представляет очень большую силу, некую неведомую организацию. И в подробностях рассказал, что именно сделают с детьми Колбина в случае его отказа.

Конечно, в итоге Колбин согласился, а спустя какое-то время ему даже начало нравиться. Ведь выбрать способ, как он добьется должности ректора и получит ключ, оставили на его усмотрение. Вот он и придумал схему с соблазнением Магрит Сайорин. По его словам, так он совмещал приятное с полезным, поскольку находил ректора весьма привлекательной женщиной, а брак его все равно разваливался. К тому же в его понимании, этот план не должен был никак навредить самой Магрит.

Время от времени загадочный маг приглашал Колбина в тот особняк, выслушивал отчет и давал новые указания. А в этот раз, после сообщения, что ректор, по-видимому, не желает больше с ним встречаться, Колбин узнал, что его отстраняют и что его нужно заменить. И что сейчас, его, Колбина, задача только одна – просто оставаться в особняке, чтобы заманить сюда Родвера Гайнориса, который стал активно вставлять палки в колеса.

После чего неизвестный маг загадочным образом исчез – просто растворился в воздухе. По мнению Колбина, он накинул полог невидимости и, будучи сильнее всех окружающих, стал абсолютно незаметен.

Окончание беседы навело Колбина на мысль, что убрать попробуют не только Родвера Гайнориса, но и его самого. Слишком много он знает.

И да, видимо, это планировалось. Они только-только успели переговорить, как изо всех щелей посыпались маги в масках, и не только…

– Знаете, у каждого есть слабые места, – сказал Родвер. – Например, я никогда не был силен в некромантии. Мне в жизни не удалось упокоить даже восставшего из мертвых таракана. Так вот… кроме магов, на нас посыпались восставшие мертвецы всех мастей. Ума не приложу, где их скрывали до начала атаки. Никогда в жизни я еще не сжигал такое количество мертвых тел! Отвратительное зрелище, когда они горят, да к тому же корчатся. Ведь мягкое упокоение мне действительно недоступно.

К счастью, Родвер был не один. Команда его магов сражалась не на жизнь, а на смерть, да и не самый последний маг Колбин сражался вместе с ними.

Но это была настоящая, качественная, хорошо спланированная засада. В сражении явно должны были погибнуть все.

Со стороны противника не уцелел никто, причем у всех погибших загадочным образом был «сожжен разум», явно чтобы некроманты не смогли допросить их. Со стороны Родвера выжили… сам Родвер и еще один маг. Колбин и десять магов погибли.

Родвер грустно усмехнулся:

– Но у меня не было времени в должной мере сожалеть о соратниках… Уже в середине схватки я услышал вас, Магрит. Ваш зов, ваше отчаяние. Как только смог, оставил выжившего коллегу закончить с особняком и…

Дальше и у Родвера была бешеная гонка. Но, в отличие от Бара, которому мешала завеса, он неведомым ему самому образом знал, где меня искать.

Потом они встретились с Баром…

Я опустила глаза. Считала, что мне сильно досталось вчера. Да, это так. Но я-то жива. А оказывается, вчера на той же войне погибло много незнакомых мне магов. И Реавин Колбин.

Как же мне было его жаль! Прежде, охваченная собственными переживаниями, я почти не думала о его смерти. Лишь принимала как факт. Теперь же в полной мере ощутила потерю.

Да, потерю. Ведь за много лет совместной работы я привыкла к нему, мы создавали будущее академии бок о бок. Он нравился мне, я помнила вкус его губ, блеск черных красивых глаз. И даже, узнав о его предательстве, не до конца поверила, что он последний негодяй и подлец.

Его шантажировали, ему пригрозили самым ужасным, что может быть для семейного человека, – мучительной смертью детей. Да и нравилась я ему тоже. Он не сильно лицемерил, ухаживая за мной.

Вот так. Представления о Черноглазке рухнули и в четвертый раз – посмертно. А пятого раза уже не будет.

Будут лишь торжественные похороны в академии, на которых я выступлю с речью о заслугах покойного, как должна делать, когда из жизни уходит видный научный деятель или педагог. Кстати, люди Родвера в качестве официальной версии дали сообщение в прессу, что проректор Колбин погиб в результате нападения неизвестных магов-грабителей. Трагическая нелепая гибель, но разглашать правду нельзя.

Больно. Все это больно. И от того, что Реавин погиб «почти героем», как сказал Родвер, больно вдвойне. Ведь получается, судьба не дала ему шанса пожить, когда он выбрал «правильную сторону».

Реавин жил в маленькой, совсем крохотной комнатке в моей душе. Теперь эта комнатка пуста, и ее уже ничто не наполнит.

Когда Родвер закончил рассказ, повисло молчание. Я думала о Реавине, о чем думали мужчины, не знаю.

– Так что, получается, на той стороне главный – дракон? – спросила я, когда это молчание мне надоело. Сколько бы ни откладывали мы самое сложное – решение, что делать дальше, принимать его все равно придется.

– Да, мы с профессором уже говорили об этом и полагаем, скорее всего, так… – ответил Родвер. – Главный или один из главных участников – важнейшее оружие наших противников.

– И это очень плохо, – мрачно закончил за него Бар. – Вчера ночью мне не удалось обнаружить следов его присутствия. Все эти магические завесы не имели особого привкуса, сложно сказать, поставил их дракон или невообразимо сильный человеческий маг. Но, так или иначе, плохо, что мне придется улететь на свой остров. Если появился дракон, нарушающий договор с людьми о невмешательстве, я должен сообщить об этом. Возможно – попросить помощи. Возможно – удастся разузнать что-то, вдруг кто-то из моих собратьев недавно исчез в неизвестном направлении. Да и если на кону встанет судьба мира, то поддержка моих собратьев нам понадобится, – усмехнулся Бар невесело. – Родвер согласен со мной, это первое, что необходимо сделать мне. Я улечу дня на два-три. И ты останешься без защиты… Это отвратительно!

– Магрит останется здесь, со мной. Вы знаете, в академию я сообщил, что ее сиятельство отправилась в краткосрочный отпуск, – спокойно, но резковато сказал Родвер. – Вы сами, профессор, признали, что у моего имения беспрецедентная защита.

Бар сердито сверкнул на него глазами.

– И вы находите, что вы в состоянии обеспечить ее безопасность? – сказал он.

Родвер не сжал кулаки, как недавно Бар, лицо его осталось невозмутимым. Просто резко отложил вилку, поднялся и, подобно дракону, быстро вышел на террасу. Точно так же встал, облокотившись на перила локтями, спиной к нам.

О господи… Теперь этот, пронеслось у меня в голове.

– И зачем ты так, Бар? – с укором сказала я, когда мы остались одни.

– А разве я не прав? – удивился дракон, и я заметила, что в его глазах мелькнула маленькая победная искорка. – Мы с ним оба понимаем, что по-настоящему защитить тебя, если поблизости рыщет вражеский дракон, могу лишь я. Другого дракона у вас нет. Он совершенно справедливо переживает, что обещал тебе защиту и так сильно опоздал! Кхм… Знаешь, я ему даже сочувствую. По моему мнению, тебе следует отправиться со мной на остров. Заодно ближе познакомишься с нашей культурой… – в голосе Бара появились заговорщицкие нотки.

– И тем не менее это жестоко. Он все же успел! Именно он нашел вход в то подземелье из-за какой-то там связи между нами! Неизвестно, успел бы ты без него или нет!

Бар сердито посмотрел на меня.

– Вот это тоже было жестоко, Маг, – сказал он и замолчал. – Мы с тобой стоим друг друга.

Но я, похоже, завелась не на шутку. Бодрость так и бурлила у меня в жилах, а вот от радужного настроения не осталось и следа.

– Как же мне надоела твоя ревность! Ты хоть понимаешь, что это создает напряжение?! А мне вообще непонятно, что делать дальше. Я ведь даже не давала никаких авансов никому из вас! Ты совсем не можешь без этого?! Он дергает тебя за хвост неумышленно, а вот ты…

– Такова моя природа, Маг, драконы коварны, – усмехнулся Бар и примирительно поднял руки вверх. Но меня уже было не остановить.

– А ведь мир нужно спасать! Нашу с тобой академию, а не бодаться с Родвером! А еще больше, знаешь, мне надоело ваше умалчивание! Это ваше бесконечное скрывание чего-нибудь… Недоговаривание! Как будто я маленькая девочка, а не ректор академии!

Я встала, сердито бросила на стол салфетку и вышла на террасу к Родверу. Услышала за спиной вздох дракона – то ли ехидный, то ли рассерженный. А может, он решил, что сейчас и секретарю от меня достанется, и удовлетворенно усмехается.

Родвер ощутил мое присутствие не хуже Бара. Обернулся и чуть улыбнулся мне одной стороной рта.

Мой гнев как-то улетучился. Ведь непрошибаемый Родвер, оказывается, всерьез переживает, что пришел за мной так поздно. Вспомнились его слова ночью: «Да-да, Магрит, это я, ваш неудачный защитничек!»

Но ведь он и так сделал все что мог. Я-то это понимаю!

Он тут же отвернулся, как бы давая мне выбор – подойти или нет.

Я приблизилась. Кажется, время сегодня выделывает круги, этакие кольца из небольших событий… Только что я так же молча стояла рядом с Баром и смотрела на море. Теперь же стояла подле Родвера и плечом ощущала, насколько он задумчив и напряжен. Как в нем борется что-то.

Я ничего не сказала. Он сам вдруг обернулся ко мне и взял меня за руку. Темная туча драконьего гнева наползла на залитую солнцем веранду. А прикосновение большой жесткой, но теплой ладони опять показалось мне чем-то знакомым. Призрачно, неуловимо. И правильно. Он держала меня за руку правильно. Именно так, как нужно. Надежно, но ненавязчиво.

Что же это такое?!

И как вообще это понимать, мистер Гайнорис?

– Вы можете простить меня, Магрит? – очень искренне произнес Родвер. – Я почти угробил вас. Мне следовало самому не спускать с вас глаз, даже если б вы опять начали угрожать мне увольнением, – несмотря на горечь в голосе, синие глаза сверкнули лукавством. – Не отходить от вас дальше десяти шагов, а не самолично ехать за проректором. Я недооценил, насколько быстро они перейдут к решительным действиям.

Ишь ты, рыцарь какой ответственный, подумалось мне. Но стало приятно. И его слова, и касание – он так и не отпустил мою руку, хотя наверняка тоже ощущал плотное драконье напряжение. Этот физический контакт немного смущал меня, слишком органичным он был, что ли…

– Мне не за что вас прощать, Родвер, – сказала я искренне. Мягко высвободила руку, чтобы не пострадало его имущество. А то, не ровен час, кто-то у нас за спиной начнет извергать ревнивое пламя. – Вы тоже простите себя. Вы сделали все что могли. И вчера сражались как герой, – я мягко улыбнулась и легко, ободряюще коснулась его плеча. Просто хотелось…

– Я ошибся. Со мной это редко случается, – серьезно сказал Родвер. – Мои ошибки слишком дорого стоят всем. И я не умею прощать… себя.

– И мои тоже дорого стоят, – пожала плечами я. – Это быстро осознаешь, когда работаешь руководителем. И все же… все ошибаются, Родвер. Вы ошиблись, недооценив их скорость и коварство. И я ошиблась, поступила глупо, когда одна отправилась пешком через сады и дворы. Мне следовало повернуть обратно. Но, так или иначе… ваше мужество, жертва ваших людей и помощь Бара не дали им выиграть первый раунд. Мы все еще живы – и в наших силах сделать все, чтобы больше не совершать подобных ошибок.

Родвер серьезно смотрел на меня. Потом вновь быстро взял мою руку и поцеловал.

– Вы настоящий ректор и настоящая женщина, Магрит, – сказал он без тени усмешки.

И вдруг помрачнел:

– Пойдемте, нам действительно пора раскрыть вам все карты. И решить, что делать. Вы правы, они не смогли выиграть первый раунд. Если только это не было проверкой нас на прочность.

И предложил мне локоть. Видимо, у этих двоих входит в привычку дергать друг друга за хвост.

Глава 24

И тем не менее, когда мы вернулись, обстановка за столом стала, как прежде, вполне дружеской. Бар лишь одарил нас с Родвером мрачным взглядом и провел рукой над чашками с остывшим кохве, чтобы согреть его.

– Профессор, как мы и говорили, пришла пора рассказать Магрит то, что я скрывал, а вы прочитали у меня в голове во время своего несанкционированного вмешательства.

– Оно было вполне санкционированным – мной, – немного ехидно улыбнулась я Родверу. – И позвольте вопрос… Прежде вы оба находили это самым опасным для меня. Что изменилось теперь?

– Сейчас ты все поймешь, Маг… – сказал дракон. – Прежде мы полагали, что если они прочитают в твоем разуме, что ты знаешь об этом, то перейдут к активным действиям по твоему устранению. А если я поставлю на тебя ментальный щит, то это, по сути, будет свидетельствовать о твоей скрытой информированности. Теперь же они уже перешли к решительным действиям. Скрывать больше нет смысла, они понимают, что ты уже что-то знаешь. Единственный выход – перед отлетом я поставлю ментальные щиты на вас обоих. Такие, что защитят от любого, кроме дракона сильнее или искусней меня.

– За что я вам буду признателен, профессор, – вежливо, хоть и без тепла, сказал Родвер. – Итак, Магрит… На самом деле, все проще, чем могло показаться. Вы знаете, по долгу службы мне приходилось бывать в разных странах. Кордейн, Баор, Заир… список можно продолжать долго. Лишь в одно место меня никогда не просили отправиться – в Самбору. С тех пор как Эйдорин одержал верх в войне десять лет назад, это вассальное государство считалось безопасным для нас. Там почти отсутствовала развитая шпионская сеть. Так вот… буквально две недели назад я решил посетить эту страну. По своей инициативе и чисто в познавательных целях. Почти как турист. Если я был в стране оборотней и на границе драконьего острова, – он чуть усмехнулся, кинув взгляд на Бара, – то странно, что это государство остается для меня белым пятном. Но там – простите, Магрит, я бываю в разных местах – в весьма злачном кабаке при постоялом дворе я неожиданно встретил, пожалуй, единственного агента, что продолжал работать в Самборе еще с довоенных времен. Сложно сказать, как он узнал меня… Но, так или иначе, он понял, какую организацию я представляю. У нас состоялась беседа. По словам этого человека – не буду называть имен, они совершенно тут не важны, – он опасался за свою жизнь, а выйти на контакт со связным сейчас не мог. Поэтому передал информацию мне. Много лет он ощущал, что в «обиженной» Самборе готовится нечто против Эйдорина. Нечто, призванное буквально уничтожить нашу страну. И вот недавно у него появились данные, что действительно существует тайное общество, готовящее атаку. Какую именно, он не знал, но однажды ему удалось подслушать весьма интересную беседу двоих заговорщиков, в которой они обсуждали весьма любопытную вещь: единственный, кто может помешать, когда «сила вырвется на волю», – ректор академии миледи Сайорин. Она важна на всех этапах операции, и необходимо получить от нее всю пользу, но если она узнает о своей «власти» остановить это, то должна немедленно умереть. Думаю, теперь, Магрит, вы понимаете, почему мы скрывали это. Так вы бы уже «узнали» о своей неведомой «власти» и попали бы под удар. Впрочем, как оказалось, роль, что они отводили вам на ранних этапах операции вполне могла быть выполнена в состоянии «куклы»… Утром я нашел этого агента мертвым, а сам ускользнул с постоялого двора в последний момент, прежде чем он был атакован сильнейшими ментальными ударами. Боюсь, они хотели подстраховаться на случай, если агент успел кому-то передать информацию. Думаю, там все временно или навсегда сошли с ума. Я путешествовал под чужой личиной. Поэтому срочно поменял ее на другую и поспешил на родину раньше, чем неведомый враг обнаружил мое отсутствие на постоялом дворе. Как я действовал дальше, думаю, вы догадываетесь…

Последние фразы Родвера о смерти агента и бегстве с постоялого двора донеслись до меня словно издалека. О боже, думала я. Что за власть?! Что вообще за ерунда?! Ведь речь явно идет не о ключе. Ключ они хотели получить от «куклы». Речь идет о чем-то другом, о чем я не имею ни малейшего представления… Но у меня нет никакой особой власти, кроме власти руководить академией!

– Да, это страшно, Маг, – сказал Бар и ободряюще накрыл мою руку, лежащую на столе, большой горячей ладонью.

– И что это за власть, по-вашему? – настороженно спросила я у них. Сейчас мне было все равно, что Бар держит мою руку в горячем плену, а Родвер явно испытывает напряжение от этого. Да пусть хоть с двух сторон меня за руки хватают и перетягивают, как канат! Это вообще сейчас не важно!

– Я не знаю, – серьезно ответил Гайнорис. – Я и про ключ от Лабиринта-то узнал только от вас.

– Я тоже не знаю, – сказал Бар и наконец отпустил мою руку. – Единственный, кто знает это или может узнать, – это ты.

– Но я понятия не имею, о чем речь! – вспылила я. – Не знаю, с какой стороны подойти, не приложу ума… Единственное, что просится в голову, – ключ от Лабиринта, но, судя по всему, речь не об этом!

– Совершенно верно, это не ключ. Из-за ключа вы имеете для них значение лишь на первом этапе операции, – сказал Родвер. – А дальше речь идет о другой силе. Не исключено, что…

– Вы хотите сказать, что она тоже как-то связана с Лабиринтом? – изумилась я. – Им нужно попасть туда, что-то освободить, а дальше лишь я могу остановить это?

– Выходит так, Магрит, – напряженно сказал Родвер и уставился на меня серьезным, задумчивым взглядом.

Несколько мгновений я молчала. Противный, едкий страх пробегал мурашками по спине, заставлял сбиваться дыхание. Вот ведь! Откуда-то всегда знала, что ключ дан мне не просто так. Рано или поздно мне придется лезть в подземелье.

– Значит, так, – я выдохнула и решительно сжала кулаки. – Вы ведь понимаете, что это значит? Мы должны узнать, что за тайну хранит Лабиринт и какую власть над ней и почему имею я. У нас просто не выйдет узнать это, не спустившись туда…

Мужчины переглянулись.

– Вы можете настроить ключ на нас обоих или на одного из нас, – серьезно сказал Родвер. – Вам не обязательно лезть туда самой. В сущности, я сделаю все, чтобы убедить вас отказаться от такой идеи.

– Да? – ехидно улыбнулась я. – А я просто не дам вам доступ в этом случае, – и тут же стала серьезной. – Господа, я ректор академии. И неведомую власть приписывают мне. Я отвечаю за то, что творится в академии и под ней, за то, как дела академии влияют на жизнь государства. Я пойду туда, как только детишки закончат свои исследования. С вами или без вас. Я готова отдохнуть здесь пару дней, пока Бар летает на свой остров, – это разумно. Но я не отойду от дел. Я могу быть женщиной, я могу быть в разы младше и неопытнее вас обоих, я могу быть небоевым магом. Но это моя ответственность. И либо с этого момента вы будете принимать меня как равную, либо просто не попадете в Лабиринт.

Мужчины вновь переглянулись. Губы Родвера тронула легкая усмешка.

– Это еще одна причина, почему я колебался, стоит ли рассказывать все Магрит даже сейчас, – сказал он Бару.

– Может, мне обернуться, схватить ее и утащить куда-нибудь подальше? Обещаю, Гайнорис, я обеспечу Маг хорошие условия и безопасность, – ответил ему Бар заговорщицки.

– К сожалению, профессор, ключ действительно у нее, мы вынуждены признать поражение. Временно, разумеется, – с усмешкой ответил Родвер.

– Как вариант, Гайнорис, я мог бы просто внушить ей идею настроить ключ на нас, а самой оставаться в безопасности.

– Как мило вы строите козни у меня за спиной, – сказала я. Благодаря гневу во мне не осталось ни капли страха. – Бар, если ты внушишь мне что-либо, то рано или поздно я узнаю и тогда мы просто перестанем с тобой общаться. Ведь ты будешь не лучше тех, кто хотел сделать из меня покорную куклу. Вернемся к делам – либо я отправлюсь в академию прямо сейчас. Не думаю, что вы осмелитесь остановить меня силой, ведь тогда я, опять же, не настрою на вас ключ.

– Шантажистка! – вдруг расхохотался Бар. – Знаете, Гайнорис, я нахожу, что иметь дела с женщинами весьма сложно, видимо, они для этого не предназначены.

– А каблуком по драконьему хвосту?! – спросила я у него. – Говорят, это весьма чувствительная часть вашего тела…

Зато ревность у обоих вроде бы уступила место их обычному желанию уберечь меня от опасностей. А еще они оба развеселились.

– Ладно, Маг… – Бар примирительно поднял руки вверх, а Родвер улыбнулся. – Пора действительно понять, что нам делать дальше. И я еще должен поставить на каждого из вас ментальный щит. Я по-прежнему полагаю, что тебе лучше всего полететь со мной.

– Я вынужден признать это разумным. Но решать самой Магрит, – резко сказал Родвер, искорка его веселья быстро растаяла.

Я задумалась. Сейчас идея слетать с Баром не казалась мне такой уж плохой. Но дело даже не в возможном сближении с драконом. Не в опасениях перед державой огромных опасных ящеров. Сейчас здесь один Бар, а там их будет видимо-невидимо, а я для них лишь жалкая человечка, прилетевшая с их соотечественником. Но не в этом дело…

Дело в том, что я – ректор. Глава крупнейшего учебного учреждения на континенте. Я отвечаю за него. Я должна оставаться в академии, раз уж ей грозит опасность. Или хотя бы на том же материке, чтобы в любой момент иметь возможность вернуться туда.

Я просто не имею права на такие полеты.

– Я останусь здесь до твоего возвращения, потом мы все вернемся в академию, – сказала я. – Не имею права улетать, когда над моим миром нависла угроза.

Родвер опустил глаза и, кажется, незаметно улыбнулся. Бар сверкнул глазами, несколько мгновений молчал, а я заметила, как одна его рука под столом сжимается в кулак.

Потом дракон выдохнул:

– Хорошо. Тогда мне пора. Приготовьтесь – установка щита не самая приятная процедура.

Бар улетел. Мы с Родвером стояли на террасе и смотрели, как в солнечных лучах над бескрайним морем удаляется черный силуэт ящера. Сначала он казался огромным, затмевающим небо, потом становился все меньше и меньше.

– Красиво, – неожиданно сказал Родвер задумчиво и обернулся ко мне. Теперь, когда не было Бара, я вдруг начала ощущать смущение в его присутствии. А то, что он стоял совсем рядом – высокий, собранный и расслабленный одновременно, как умел только он, – усиливало это чувство. Но все же… я давно уже не девушка-скромница, умею владеть собой.

– Поражаюсь, как вы смогли отказаться, – добавил он, глядя на меня сверху вниз.

– Оставаться на континенте – мой долг, Родвер, – ответила я нейтрально.

– Я не об этом, Магрит. Я и не сомневался, что чувство долга развито в вас. Как вы нашли силы отказаться от… других предложений дракона? – его взгляд стал испытующим, словно он допрашивал меня.

– Боюсь, это вас не касается, – ответила я. Что-то Родвер становится слишком… откровенным. – К тому же кто сказал, что я отказалась совсем?

– О, простите! Не знал, что вы еще не решили, – ответил он насмешливо, но за насмешкой мне почудилось напряжение. – Приношу свои извинения. Мне не следовало спрашивать.

– Разумеется, не стоило, – сказала я резковато, хотя какая-то часть меня испытала удовлетворение. Я ведь не понимаю, как именно Родвер ко мне относится. С ним вообще ничего не понятно. Но отдельные его реакции – и эта тоже – заставляли думать, что я ему небезразлична.

Повисло молчание. То самое напряженное, неприятное молчание, что возникает между мужчиной и женщиной, заинтересованных друг в друге, но не считающих нужным сделать следующий шаг к сближению. Когда каждый ждет, что это сделает другой.