Текст книги "Ректор на выданье"

Глава 13

На ступеньках он догнал меня. Повел рукой, установил полог тишины.

– Вы хотите, наконец, обсудить со мной что-то тайное? – усмехнулась я.

Идет тут рядом, приноравливаясь под мой шаг, такой уверенный, с галантным и серьезным видом… Тьфу!

– Нет, это вы хотели дать мне объяснения, почему натравили на меня дракона, – невозмутимо ответил он. Мгновение помолчал и добавил: – Впрочем, они не требуются, я понимаю ваши мотивы. Возможно, я поступил бы так же на вашем месте.

– Великолепно. – Я даже остановилась на секунду. – А раз понимаете, то почему молчите и не объясните сами? Может, теперь, Родвер? Дракон все равно расскажет мне все, что узнал.

– Не уверен, что профессор узнал так много. И что захочет рассказать вам все, – вежливо, но с легкой улыбкой ответил он. – Я могу лишь повторить то же самое: я полагаю, что вам грозит неведомая опасность. И надеюсь, что в моих силах будет минимизировать ее.

Как-то незаметно мы оказались возле кабинета. Родвер открыл передо мной дверь, и я сердито вошла. Но понимала, что в таком состоянии я даю ему фору.

Чем больше эмоций на его счет я испытываю, тем легче Гайнорису манипулировать мной.

Остановилась возле секретарского стола и пару раз глубоко вдохнула. Если я хочу справиться с этим невыносимым магом, то должна быть спокойна. Как он.

– Родвер, – обернулась я к нему, он стоял рядом, явно ожидая продолжения дискуссии, – допустим, я поверю вам. Но тогда, оставляя все таким туманным, вы рискуете всего лишь напугать меня. Это невыгодно со всех сторон.

Удивительно, но, кажется, его пробило. Несколько мгновений он внимательно смотрел на меня, словно сомневался. Потом произнес достаточно мягко и искренне:

– Леди Магрит, послушайте. Я рассказал вам все, что мог. Поймите, если все так, как я предполагаю, то знать подробности для вас может быть еще опасней.

Ну вот. Может же по-человечески. Уже что-то.

При этом мне вдруг стало не по себе. А что, если он прав? Что, если мне действительно грозит какая-то неведомая опасность, а я понятия о ней не имею?

Но откуда? Понятно, что кто-то из проректоров может захотеть подсидеть меня. Но это ведь не настоящая опасность, с этим можно бороться. Просто хорошо руководить академией, отслеживать подобные попытки.

Пара случаев уже была, когда с разницей в один год два проректора пытались представить на Большом совете академии мои действия в невыгодном свете и упирали на то, что женщина не может управлять таким большим учреждением, отсюда ее ошибки. Оба раза мне удалось с легкостью опровергнуть их аргументы, тем более что у меня много верных сторонников и в академии, и при дворе.

Гайнорис явно имеет в виду другую опасность.

– Что за опасность, Родвер? – устало спросила я и опустилась в ближайшее кресло. – Для моей жизни?

– И жизни тоже, возможно, – сказал он и вроде как слегка поморщился.

«Но не будут же меня убивать ради должности?» – подумала я.

Что у меня еще есть? Титул, состояние. Но все это можно получить, лишь женившись на мне. Убивать нет смысла, если только потом.

Тут что-то другое.

Родвер помолчал, кажется, задумчиво покатал языком во рту. «Кажется», потому что его лицо все равно оставалось невозмутимым. Опытный шпион, он прекрасно контролировал эмоции.

– Больше я ничего не могу вам сказать, – произнес он наконец. – Лучше всего будет, если вы просто доверитесь мне. Прошу вас, леди Магрит, просто доверьтесь и не задавайте лишних вопросов. Хотя бы пока.

Просит он! Довериться ему? А с какой стати? Мне все еще было не по себе от мыслей о неведомой угрозе, но начала подниматься новая волна ярости.

– А с какой стати мне доверять вам, Родвер? – подняла взгляд на него. – Вы нечестным способом навязались мне в секретари. Не хотите, ну хорошо, даже допустим, не можете сказать правду. Но вы могли бы еще на собеседовании объяснить по-человечески, что, возможно, мне грозит опасность и вы хотите помочь, но сказать всей правды не можете. Почему вы не поступили так, а предпочли нахрапом пробраться в этот кабинет?

– Да потому, что вначале я вообще не собирался упоминать вам свои истинные мотивы, считал, что это слишком опасно для вас, – он чуть повысил голос.

«Опять пробило, – удовлетворенно подумала я. – Не такой уж вы непрошибаемый, мистер Гайнорис».

– Ах вот как. А почему потом сказали?

– Потому, что у меня нет желания ни пугать, ни обижать вас. И держать в неведении тоже, – как-то резко ответил он. И тут же его лицо приобрело совершенно холодное и спокойное выражение: – Прошу прощения, ваше сиятельство, я могу возобновить исполнение своих должностных обязанностей?

И верно, обиделся. На что именно, интересно?

– Как вам будет угодно, – холодно ответила я.

Ни слова не говоря, он обошел стол, сел и взял очередную бесполезную бумажку, чтобы переписать. «Почерк у него, кстати, интересный», – подумала я, краем глаза разглядывая бумаги на столе. Четкий, собранный, очень ровный. Прекрасно соответствует его обычной невозмутимости.

Ладно, в конце концов это наша первая более-менее нормальная дискуссия. Хоть что-то сказал по-человечески. И вообще был похож на живого мага с нормальными человеческими эмоциями, а не на непробиваемую машину для шпионажа и выполнения секретных операций с усмешками и упрямой уверенностью в себе.

– Родвер, – спокойно и мягко сказала я, – поймите, у меня ведь тоже нет цели мучить вас бесполезными заданиями и плохим отношением. Но не я начала это все. На что вы обиделись?

Он поднял взгляд, в глазах стояло искреннее радостное удивление. Помолчал.

– На ситуацию, леди Магрит. Не на вас, – как-то чуть устало сказал он. – Вам сложно поверить, что я искренне беспокоюсь за вас. И если бы мог, то дал бы вам намного больше информации. Я понимаю ваши мотивы, почему вы рассержены на меня и издеваетесь, заставляя делать все это, – он небрежно указал на бесполезные бумажки. – Вы могли бы понять мои.

«Интересно, искренне говорит или это такая отличная актерская игра? – подумала я. – Наверняка ведь настоящий шпион в совершенстве владеет актерским мастерством».

– А почему вам небезразлично, что случится со мной? – спросила я. – До вчерашнего дня мы вообще не были знакомы.

В ответ на мой вопрос его лицо неуловимо изменилось. Неуловимо, но я тут же поняла, что передо мной опять тот насмешливый, самоуверенный Гайнорис, что навязался в секретари и со спокойной вежливостью трепал мне нервы.

– О, ваше сиятельство, – усмехнулся он и понизил голос: – Должно быть, мне стоит вновь ответить, что я питаю к вам тайные чувства и не могу позволить, чтобы даже один волосок упал с вашей очаровательной головки.

Ах ты ж, морда ты секретарская! Разумеется, к горлу тут же подкатила злость.

– Вы забываетесь, Родвер, – холодно сказала я. – Я четко обозначила, что подобные объяснения не работают. Вы настолько меня не уважаете, что позволяете себе это? Я похожа на маленькую девочку, на чьем самолюбии можно с легкостью сыграть и избежать неудобных вопросов?

Он снова скривил губы, пряча улыбку, как во время нашей второй беседы.

– Нет, что вы. Вы производите… совсем другое впечатление. Прошу извинить меня.

– Тогда почему вы решили защищать меня и сочли это своим личным долгом?

Он помолчал, чуть улыбнулся, как-то грустно, и серьезно ответил:

– Это очевидно, ваше сиятельство. Если опасность грозит ректору, то на девяносто девять процентов она грозит всей академии. А если опасность грозит главной магической академии, то и всей стране. Вы ведь понимаете, чем именно вы руководите? Академия – сердце магии Эйдорина. Здесь учатся все великие маги, здесь хранятся главные магические секреты, здесь проводятся самые невероятные эксперименты в области магии. Любой удар по академии – это удар по Эйдорину. А удар по ректору – это удар по академии.

«А ведь он прав», – подумалось мне. Стало даже как-то стыдно за свои личные оскорбленные чувства. Какое значение они имеют, если на кону может стоять благополучие моей главной (после Роджера) любви – академии магии, более того, нашего государства, за которое Роджер отдал свою жизнь?

– Вы думаете, дело обстоит именно так? – серьезно спросила я Родвера.

– Более того, я в этом уверен, – ответил он. Помолчал и добавил: – Я рад, что мы начинаем понимать друг друга. Так мне будет легче обеспечить вашу безопасность и не ранить ваши чувства. Буду признателен, если позволите мне помочь нам всем без лишней нервотрепки.

Я выдохнула. Все же у него такой уверенный вид, такой он твердокаменный, что это… бесит. Очень не хочется соглашаться с ним. Но я ведь действительно ректор. Ради блага академии и страны я должна – и могу! – пренебречь своими чувствами, даже любопытством или возмущением.

– Хорошо, Родвер, – ответила я. – Я попробую поверить вам. Не буду чинить препятствий. И если вы отбросите свой насмешливый тон, то я, возможно, прекращу эти издевательства, – с многозначительной улыбкой кивнула на ворох бумаг, исписанных его правильным четким почерком. – Но до тех пор, пока я не знаю всей правды, быть безоговорочными союзниками мы не можем. И я не обещаю, что перестану выяснять правду о вас из других источников.

– На данный момент меня устроит и это, леди Магрит, – улыбнулся он. Явно хотел усмехнуться, но, похоже, поймал себя на этом. – И я в состоянии контролировать свой тон.

– Как и я, – а вот я не сдержала усмешки. – Сварите мне кохве и займитесь сегодняшними прошениями. Это будет продуктивнее, чем «перепись населения», которую я вам поручила.

– Слушаюсь, ваше сиятельство. Но смею заметить, вы пьете слишком много кохве.

Нет, он все же невыносим!

– А вот это не ваше дело. Выполняйте, – процедила я, развернулась и пошла к двери в свой кабинет, но любопытство взяло верх. Обернулась к нему: – Родвер, что именно, связанное с вашими обязанностями, вы хотели уточнить, когда пришли в сад?

Ведь разговор начался с его появления в саду, а мы так и не затронули эту тему!

Глаза Родвера хитро блеснули.

«Интересно, – подумалось мне, – как этот диверсант умудряется оставаться настолько невозмутимым и в то же время так ярко выражать чувства глазами, усмешкой, улыбкой?»

– Ах да, – улыбнулся он, – только, боюсь, ваше сиятельство, это связано не с теми обязанностями, что возложили на меня вы. А с теми, что я сам взял на себя. Взгляните.

Он достал из ящика стола газету «Столичные новости», подошел ко мне, встал рядом и показал на статью о нас с Черноглазкой. Утром я ее видела, это было ожидаемо, и я не испытывала по ее поводу лишних эмоций. Статья, конечно, провокационная, но ничего страшного. Журналисты всегда так пишут.

Вчера вечером ее сиятельство ректор академии магии Магрит Сайорин и проректор по научной работе Реавин Колбин провели вечер в хорошо известном ресторане «Красная луна». К сожалению, мы не можем утверждать точно, но, вероятно, это было свидание. Неужели неприступная леди Сайорин сняла свой многолетний траур и вновь принимает знаки мужского внимания?

– Да, я вчера была на свидании, – сдерживая возмущение, сказала я Гайнорису. – Простите, Родвер, вам вообще какое дело?

– Мне не будет дела, если вы полетите на драконе, как он предлагал вам, я слышал об этом. Он искренне привязан к вам и безопасен для вас, – краем губ улыбнулся Родвер. – Но этого вашего поклонника я нахожу, возможно, опасным и скользким. Он мне не нравится. Я всего лишь хотел попросить вас быть осторожной с ним. Немного бдительности вам не помешает. Даму, лишь недавно снявшую траур, несложно обмануть.

Да что же это такое! Он за кого меня принимает? Я что, сама не могу определить, кто из мужчин опасен для меня, с кем мне стоит встречаться, а с кем нет? И меня просто обмануть?

Невозможный нахал.

– Вот это точно не ваше дело! Моя личная жизнь касается вас в наименьшей степени, Гайнорис! – резко бросила я, вошла в свой кабинет и захлопнула дверь.

Может, я и не права. Но бесит. Выводит из себя. Только вроде бы договорились, а тут опять двусмысленности, словно он считает меня глупой, слабой и несамостоятельной. Меня, леди Сайорин, ректора Великой академии!

Нет, я не страдаю манией величия. Просто знаю себе цену и объективно понимаю свой статус.

В кабинете я прислонилась к стене, откинула голову и нервно засмеялась. Черноглазка предупреждает, что опасен Гайнорис. Гайнорис считает опасным Черноглазку. Как это понимать?

Ну, допустим, Реавин может просто очернять в моих глазах интересного мужчину, возможного соперника. А Гайнорис? Что-то серьезное? Или, может, он тоже неровно дышит ко мне и тоже пытается представить конкурента в невыгодном свете?

Мужчины, как правило, честнее женщин. Но я знала, что таким приемом они пользуются.

Нет, что это я. Если бы Гайнорис испытывал ко мне хоть долю симпатии как мужчина, то не стал бы так открыто насмешничать на эту тему.

Ах да. Еще и Бар говорил, что Черноглазка ему не нравится.

Глава 14

Чтобы поговорить с Баром о Гайнорисе, я пригласила его в Новую оранжерею академии.

С тех пор как в секретарском кабинете обосновался Родвер (то есть с сегодняшнего утра), я перестала чувствовать себя в офисе полноправной хозяйкой. Противно. А вот оранжерея по-прежнему была моей вотчиной. К тому же, находясь среди растений, я всегда успокаивалась.

Вообще, Новая оранжерея – мое детище. В начале своего «правления» я решила создать в дополнение к Старой оранжерее Новую, в которой применялись бы самые передовые и сложные методы ухода за магическими растениями.

Здесь жили светящиеся кусты кури, деревья драу-вер, произрастающие лишь на полуострове Крэй-Ту. Они выделяли сок, способный сращивать кости при переломах. Цвели под новейшими защитными колпаками черные колокольчики грэотар с влажных болот Маккевии. Как только к ним приближался человек, они начинали качать головками, вызванивая любимые мелодии посетителя: эти цветы считывали музыкальные пристрастия из разума людей. Иногда, очень редко, мы устраивали настоящие концерты черных колокольчиков.

Здесь мои студенты проходили практику, делали свои курсовые и выпускные работы, а маги-растениеводы считали своим долгом хотя бы раз в несколько лет посетить оранжерею, чтобы узнать о новшествах в этой отрасли.

Сейчас, когда студенты и преподаватели были на занятиях, а вход для экскурсантов еще не открылся, в оранжерее было пусто и царила полная тишина. Лишь очень далеко маг-служитель совершал пассы над горкой с цветами таури.

Я задумчиво шла по центральной дорожке, касалась руками тех растений, до которых можно было дотронуться. Делилась с ними своей любовью и энергией, они делились ими со мной. Для магов-растениеводов это один из лучших методом обновления энергетики, отдыха и снятия напряжения.

В большом стеклянном зале, у бассейна с экзотическими водорослями и плавучими цветами, меня уже ждал Бар. Сидел на бортике и задумчиво поглаживал белый плавучий цветок с пушистыми лепестками из пресноводного Южного моря. Цветок изгибал подводный стебель и ластился к драконьей руке.

Снурри, прилетевший со мной, выпорхнул из кустов и радостно приземлился дракону на плечо.

– Животные и растения любят меня, – сказал Бар задумчиво. – Женщины тоже. Я знаю лишь одно исключение, – он лукаво улыбнулся и наклонил голову, хитро глядя на меня.

– Ты очарователен, Бар, – улыбнулась я. – Но я попросила тебя прийти по делу. Так что ты накопал в голове моего секретаря?

– Должен расстроить тебя, не так много, – ответил он так же задумчиво. – Там все очень странно, Маг. Но могу сказать точно – он не желает тебе зла. Он действительно хочет защитить тебя от некой опасности.

– Хорошо, допустим, – я села поблизости на тот же бортик. – А остальное? Кто он, чем занимался?

– Вот тут и странно, – криво усмехнулся Бар, выпустил белый цветок в бассейн и машинально почесал шейку Снурри. – Я смог прочитать лишь поверхностный уровень. Его нынешние мысли, желания, сведения о личности. Он действительно Родвер Гайнорис, последние десять-пятнадцать лет работал в королевской службе безопасности, выполнял самые рискованные и сложные операции. За чинами не гнался, но какие-то имеет. Ощущение, что он получает удовольствие от самой шпионской работы, ему нравится проводить операции. И искренне предан нашему государству. Какие именно операции – не было времени разбираться. А вот дальше… Если пойти вглубь его памяти, но там что-то вроде барьера. Вернее, там такая странная липкая масса, погружаясь в которую просто завязаешь и ничего не видишь.

– Барьер, масса? – изумилась я. – Но что это значит, Бар? Ты ведь дракон! Кто может поставить барьер, который тебе не преодолеть?

– Другой дракон, – спокойно ответил Бар. – Всего лишь другой дракон. Чтобы сломать эту защиту, мне пришлось бы применить много силы, и наш секретарь мог бы пострадать ментально. Я не счел возможным так поступить.

– Правильно, молодец, что удержался, – сказала я. И тут странная идея блеснула у меня в голове: – Бар… Но тогда не хочешь же ты сказать, что Гайнорис – дракон?

Бар откинул голову и рассмеялся:

– Ну что ты, Маг! Барьер, конечно, высококачественный. Но, будь этот парень драконом, собрата я б ощутил под любой защитой. Все проще: не исключено, что с вашей королевской службой сотрудничает кто-нибудь из драконов и ставит защиту на агентов. Либо… это может быть вообще не барьер. Такую же картину я видел у людей, потерявших память.

– Потерявших память? Ты шутишь?

– Нет, Маг, – дракон стал серьезным, – разум Гайнориса больше всего похож именно на разум тех, кто почему-то забыл свою предыдущую жизнь. Именно так все и смотрится: воспоминания последних лет, а дальше – липкая масса, в которой ничего не видно, потому что они и сами ничего не помнят. Как тебе такая версия?

– Но кто он тогда?

– Понятия не имею, – усмехнулся Бар. – Разумеется, я постараюсь разузнать по своим каналам, работает ли кто-то из драконов на короля как менталист. Но, Маг, тебе действительно нет смысла его бояться. Он пришел как защитник, а не как опасность, как бы ни тяжело мне было это признавать! Я обязан отдать ему должное.

– Но как он понял, что мне требуется защита? – спросила я. – Что вообще происходит? Что ты прочитал в его голове? Бар, скажи мне, ведь это становится просто страшно!

– А вот этого я тебе не скажу, Маг, – ответил дракон со вздохом. – Можешь снова съездить мне по лицу своей нежной ладошкой, – он резко взял меня за руку и поцеловал мою ладонь. Горячо и нежно. Я отдернула руку. – Можешь подвергнуть меня страшнейшим пыткам. Но не скажу. Потому что он прав: пока ты ничего не знаешь, опасность для тебя меньше.

Я вскочила и встала напротив дракона:

– Тогда я никуда с тобой не полечу завтра!

– Жаль, – пожал плечами Бар. – Лучше полететь. Это, кстати, покажет всем, что ты под моей защитой. А ведь не всякий преступник решится связываться с драконом.

Я выровняла дыхание, чтобы взять себя в руки. Возмущение возмущением, но, похоже, они оба не склонны шутить на этот счет. Уж Бар-то точно не будет издеваться надо мной. Значит, дело серьезное. По-настоящему серьезное.

И вот тут мне стало по-настоящему жутко. Мне показалось, что я стою в своей оранжерее, наивная и уверенная в том, что мой мир незыблем, а неведомая сила подкрадывается из-за спины, чтобы его разрушить.

– Мне страшно, Бар, – искренне сказала я и села обратно на бортик. Оглянулась, словно опасность могла прямо сейчас выползти из-за куста. – А от этой неизвестности еще страшнее!

Бар обнял меня за плечи, положил мою голову себе на плечо. Такой сильный, крепкий. Его округлый мускул под щекой как-то сразу придавал уверенности. При этом я ощущала, что он действительно испытывает ко мне чувства. Не назову это любовью – просто не знаю точно, кто разберет в космической драконьей душе, – но сильные и нежные чувства. Знаю, что он готов нарушить все правила, обратиться ящером, защищать меня огнем и магией. Встать между мной и неведомой бедой. И готов на это даже просто как друг. Что уникально для ревнивых собственников-драконов.

Сейчас он обнимал меня, как маленькую девочку, чуть поглаживал по голове, мол, все будет хорошо. А я не отказала себе в удовольствии принять это. Так приятно иногда быть не сильной и уверенной в себе ректоршей, а хрупкой и оберегаемой женщиной.

Главное – не увлекаться.

– Все будет хорошо, Маг, – тихо, успокаивающе прошептал мне Бар.

Моя близость явно не оставляла его равнодушным, в голосе притаилась хрипотца сдерживаемой страсти. На всякий случай я чуть отстранилась.

– Мы справимся. Я разберусь, узнаю, что это за опасность, и найду способ уберечь тебя.

– Спасибо, Бар. Но не ты, а мы! – рассмеялась я. Вот правда: от того, что посидела с ним в обнимку, страх отступил. А может, драконище в обход правил незаметно убаюкал мой разум, погасил тревоги – это недоказуемо. Теперь я, напротив, готова была действовать. А может, первая волна страха, когда осознаешь опасность, прошла, а на ее месте возник азарт борьбы. – И уберечь нужно не только меня, но и академию, и нашу страну! Гайнорис прав: если что-то происходит, я не главная мишень, я лишь небольшая помеха, которую могут захотеть убрать. И, слушай, мы ведь можем сделать так: ты мне все расскажешь, а потом ты оставишь ментальный щит, который, кроме дракона, никто не пробьет.

– Нет, Маг, – Бар отрицательно покачал головой. – Я уже думал об этом. Уверен, и твой секретарчик об этом думал. Как только на тебе появится драконий щит-барьер, возможный враг поймет, что ты знаешь больше, чем нужно. И опасность для тебя увеличится.

К сожалению, Бар был прав.

– Ладно, но кое-что я могу и сама, без вас с этим секретарчиком! – сказала я. – Если кто-то хочет причинить зло академии, то я могу попробовать выяснить, какое именно зло. Ты ведь знаешь, Бар, что под академией находится древний Лабиринт?

Бар вздрогнул:

– Даже не вздумай лезть туда, Магрит! Его построили раньше, чем в мир явился не только твой, но и мой народ! Даже я лишь пару раз был там, и…

– Неведомый ужас заставил тебя вернуться, – закончила за него я. – Ты много раз мне это рассказывал. Да нет, я не полезу туда без тебя. Я назначу ректорский грант за лучшие исследования в этой области – на основе архивов и поверхностных данных. А там посмотрим.

Древний Лабиринт, или Лабиринт академии, стал легендой задолго до появления людей.

На самом деле никто не знает, что это такое, потому что далеко пройти по нему не смог ни один из ныне живущих или исторических лиц, о которых есть записи в хрониках.

Если кто-нибудь и побывал в сердце Лабиринта, то мы о нем не знаем. А скорее всего, его кости давно рассыпались в прах где-нибудь в его хитросплетениях.

Неизвестно, кто и когда построил эти странные подземные ходы. По словам драконов, когда они явились в наш мир (по преданию, драконы пришли в наш мир из мира иного), эти ходы уже существовали и вселяли ужас в любого, кто пытался проникнуть в них.

Поэтому сведения, что это именно запутанные подземные ходы, тоже основываются лишь на легенде и на том, что видели смельчаки у самого входа в них. Может, там не Лабиринт, а залы или просто скальная порода – никто этого не знает.

Магические способы видения тоже мало что показывают. Лишь то, что на самом близком к поверхности уровне это действительно туннели, сплетающиеся между собой лабиринтом. А дальше рассмотреть не удается.

В общем, при попытке войти туда живое существо охватывает безумный ужас, бороться с ним не в силах даже драконы-менталисты.

А вот если туда не лезть, то никакого вреда от Лабиринта нет. Напротив, на поверхности земли над ним царит особая магическая атмосфера. Микроклимат, в котором лучше открываются и расцветают магические таланты разной направленности, лучше растут магические деревья, а животные магической природы быстрее выздоравливают от болезней и живут дольше.

Поэтому нашу академию, когда образовался Эйдорин, построили над Лабиринтом. Это позволило ей развиваться быстро, молниеносно стать лучшей академией на материке. Говорят, вначале ученые еще пытались проникнуть в Лабиринт и изучить его. Но ректор Грайниди три столетия назад, после того как два научных сотрудника сошли с ума, пытаясь проникнуть в Лабиринт, велел запечатать его.

Собрался Совет магов и сводной магией многих закрыл вход в подземелье. Теперь его заграждала цементная плита, укрепленная магией. Не то что в одиночку, но и двое-трое магов не смогут открыть или разрушить ее. Чтобы попасть в Лабиринт потребуется собрать огромный сильный Совет, как три столетия назад.

Единственный, кто традиционно имел печать-ключ для открытия прохода, – ректор академии. Каждому следующему ректору предыдущий передавал его и проводил сложную настройку на энергетику именно этого человека.

По особому разрешению ректора иногда этот ключ мог быть передан избранному исследователю, настроен временно и на его ауру. Так, Бар во времена особого научного энтузиазма договаривался с ректором об исследовании Лабиринта.

Как оказалось, справиться с ужасом этого подземелья не по плечу даже дракону. Легенды не врали об этом.

Какой вред можно причинить академии, а через нее Эйдорину? Любой, способов сколько угодно, если хорошо пофантазировать. Но мне подумалось, что самый страшный и эффективный из них может быть связан с подземельем.

Вдруг кто-нибудь раскрыл его тайны и знает, как можно использовать Лабиринт, например, чтобы захватить весь мир?

Идея наивная, немного детская, но кто знает.

Бар задумчиво посмотрел на меня, я уловила тень тревоги в его взгляде.

– Чует мое сердце, придется опять мне туда лезть, – сказал он с усмешкой. – Обязательно подам заявку на твой грант.

Вроде как пошутил. Но по интонации я уловила, что, возможно, мои предположения верны.

Атака на ректора и академию связана с Лабиринтом. Просто эти Родверы и Бары не желают сказать мне об этом. Потому что дело тут действительно серьезное. Даже страшное. Даже ужасное.

А если на мне будет ментальный щит драконьего производства, то само его наличие покажет, что я знаю слишком много. Дракон прав.

Но если все так, то и я должна выяснить, что таят в себе эти подземелья. Проводить исследования мне никто не помешает. Ни Бар, ни этот Гайнорис.