Текст книги "Ректор на выданье"

Глава 31

– Давай выйдем. Ему нужно излить… это, – сказал Родвер. Да, наверно, растерянно подумала я и пошла за ним к выходу. Мы оказались в моей голубой гостиной, где весь декор был выполнен в голубых тонах.

– Ты хорошо понимаешь, что это значит? – спросила я у него, сев в кресло. Сердце разрывалось от боли за Бара, мысли в голове метались. А из-за закрытой двери все еще доносился отчаянный вой раненого дракона.

– Не очень, – серьезно ответил Родвер. – Ясно лишь, что профессор пришел к окончательным выводам по поводу нашей с тобой связи. И убедился в моей непонятной драконьей природе.

– А тебя это никак не волнует?! – почти огрызнулась я в ответ на его невозмутимость.

– Волнует, Магрит, – неожиданно искренне вздохнул он. – Я даже ощущаю такое… особое предвкушение. Понимаю, что сейчас дракон успокоится и найдет в себе силы объяснить нам. Я узнаю что-то о себе. Но пойми, – он горько улыбнулся уголком губ. – Я привык жить, ничего не зная о себе – кто я, какой была моя жизнь. Я привык к одиночеству и работе. Ощущение, что никакие новости не потрясут меня, слишком привык, что могу оказаться кем угодно.

Теплое сочувствие разлилось у меня внутри. Наверно, только тогда я смогла, наконец, по-настоящему простить ему обман с Гаурином Бригсом.

Мы не успели ни о чем больше поговорить. Вой за дверью стих, дверь открылась, и в гостиной показался Бар с… тремя чашками кохве. Он умудрялся удерживать в руках их все сразу.

Лицо у него было невозмутимое, явно полностью взял себя в руки.

– Перейдем в гостиную? – он даже подмигнул мне. – Помнится, я уже был здесь много лет назад, когда ты только-только стала ректором. И кажется, теперь моя очередь рассказывать.

На этот раз встал Родвер и тоже почтительно поклонился:

– Благодарю, что вы все еще с нами, – сказал он, имея в виду, что Бар смог отринуть личные переживания и думать о «судьбах мира». Бар с усмешкой кивнул ему. Вскоре мы сидели в креслах вокруг круглого столика, попивали кохве и Бар рассказывал о своем путешествии.

– Я бы сказал, что в главном мой визит домой был бесполезным. Драконы не окажут нам помощи. Им все равно. Пока мир и их жизнь в безопасности – дела людей их не интересуют. Даже если кто-то из драконов плетет козни против Эйдорина. Кстати, никто не пропадал. Знаете, некоторые мои собратья и так живут в других странах или на островах вокруг. Это не запрещается. Уследить за всеми невозможно. Так что наш дракон может оказаться кем угодно. Но все же это был небесполезный визит. Я узнал кое-что о Лабиринте и драконьем прошлом. И, похоже, о вас, Гайнорис.

– Драконы что-то знают обо мне? – удивленно поднял брови Родвер.

– Не о Родвере Гайнорисе, разумеется, – с усмешкой ответил Бар. – Слушайте. Как я говорит, мой народ не ведет летописей. Но есть легенды – широко известные и малоизвестные. Я обратился с вопросом про Лабиринт к старейшим из драконов, к тем, кто помнит предания многотысячелетней давности. В разговорах с одним из них я и провел эти дни – не так просто было из легенд и шуток, которыми он их сдабривал, вычленить полезную информацию. Наши старички любят подшучивать над молодежью… Так вот, прежде у драконов, оказывается, были предания о Лабиринте, – Бар выдержал паузу, потом продолжил, видимо подражая интонациям того древнего дракона, что рассказывал ему сказки. – Когда-то, друзья мои, в нашем мире не было моего народа. Но жили другие драконы – великие магические существа, отличавшиеся от нас тем, что не имели человеческой ипостаси. Они называли себя Хранителями мира, следили за порядком и защищали мир от извечного противника, которым был… Насколько я понял, это некий древний дух огня – огромное существо, похожее на гигантскую человекообразную фигуру в ореоле пламени, способное лишь жечь и разрушать, – последнюю фразу Бар сказал уже своим голосом.

– Огненный демон? – спросила я. По спине пробежали холодные мурашки. Только огненных демонов нам и не хватало!

– Можно назвать и так, но я не уверен, – ответил Бар. – У нас просто нет слова для обозначения этого существа. Большую часть времени оно проводило в спячке, длившейся около столетия, потом просыпалось и в течение нескольких дней выжигало города и селения разумных существ, леса и поля… Потом вновь засыпало, насытив свою неуемную жажду разрушения. Как-то сражаться – подчеркну, лишь «как-то» – с ним могли только драконы. Потому что убить его невозможно.

– То есть как невозможно? – изумилась я.

– А вот так! – усмехнулся Бар. – Его тело имеет особую природу, фактически состоит из каменного угля, если можно так сказать. Оно не подвержено ни магическому воздействию, ни чему-либо другому. Можно лишь потушить внешний ореол огня – на время, пока он не наберется сил. Но, чтобы потушить огненную фигуру величиной с три дворца, нужно очень много воды. Даже драконы не могли создать ливень или волну, что погасила бы его. Поэтому, когда эта тварь ненадолго просыпалась, драконы просто делали что могли, чтобы минимизировать вред для живых существ и природы. Извергать на него огонь было бесполезно, ведь он и сам наполовину состоял из пламени. Драконы особым образом перестраивали свой организм, чтобы набирать внутрь воду и изрыгать вместо огня. Так они тушили пожары, атаковали его водными струями. Магически вызывали бури и штормы, чтобы дождь помогал гасить пожары, и укрепляли стены людских поселений… Все это позволяло ослабить демона и уменьшить потери. Он быстрее засыпал. Но спустя сто лет, когда успевали расцвести государства и наступало благоденствие, он вновь просыпался и сеял смерть. Многое, что не успевали защитить драконы, шло прахом…

– Кошмар какой… – сказала я. – Никогда не думала, что у нашего мира такое прошлое.

– Речь идет о том, что происходило десятки тысяч лет назад, – усмехнулся Бар. – Мой народ пришел в этот мир около двадцати тысяч лет назад, к тому моменту об огненном духе и прежних драконах остались лишь легенды. Леса, сожженные огненным духом, выросли, новые города встали на месте прежних…

– То есть с ним все же удалось справиться?

– Да, Маг, в какой-то степени удалось, – невесело вздохнул Бар. – Так вот, драконы понимали, что мир не сможет нормально развиваться, если не победить это существо раз и навсегда. Вернее, если не победить его хотя бы надолго – на много тысяч лет. А правил драконами тогда великий драконий маг по имени Гайнир… Вам это имя ничего не напоминает? – усмехнулся Бар еще более невесело.

– Весьма похоже на фамилию Родвера, – осторожно сказала я. Не до конца понимая, куда Бар клонит. Не хочет же он сказать, что Родвер – этот самый древний правитель драконов Гайнир?

– Вы ведь понимаете, профессор, что, возможно, это не настоящая моя фамилия, – пристально глядя на Бара, резко сказал Родвер. Его глаза пылали, в лице читалось необычное возбуждение. Сказанное Баром не оставило равнодушным и его. Да, такая новость никого не оставит равнодушным.

– По крайней мере, это означает, что тот, кем вы были – или кто положил вам в карман эти документы, прежде чем вы потеряли память, – знал о Гайнире, – уклончиво ответил Бар. – Впрочем, если бы не все остальное, я бы тоже счел вашу фамилию случайностью… Так вот, Гайнир был не только великим Правителем, но и весьма искусным магом. Водная стихия не подвластна драконам настолько, чтобы создать дождь или волну, достаточную, чтобы погасить пламя того демона и усыпить его на десятки тысяч лет. Но он сумел (с помощью соратников, конечно) создать артефакт, который назвали Камнем вод. Это был небольшой округлый полупрозрачный камень, похожий на аквамарин, в который заключили силу покорения водной стихией. Когда огненный дух в очередной раз проснулся, то драконы заманили его поближе к океану. Гайнир поднялся над водой и с помощью Камня вод поднял волну такого размера и силы, что она накрыла демона с головой. Огненный дух был временно повержен, потерял все свое пламя и словно умер. Пройдут десятки тысяч лет, прежде чем он медленно наберется сил и воскреснет. Конечно, драконы пытались и вовсе уничтожить тело поверженного врага. Но ничего не выходило. Тогда они поместили его в огромную каменную нишу и велели людям построить вокруг нее то, что сейчас мы называем Лабиринтом (ведь самим драконам в их единственной крылатой ипостаси строить было несподручно). Пока строили, драконы и человеческие маги вкладывали в Лабиринт живительную магию, чтобы нивелировать слабые, но ощутимые, разрушительные эманации огненного духа. Поэтому, Маг, здесь лучше идут магические процессы, растут растения и прочее, поэтому здесь построили академию. А чтобы потомки, которые могут забыть о сути Лабиринта, не совали туда свой нос, драконы вывели особый вид водорослей, излучающий эманации ужаса, и заселили ими Лабиринт… – Бар задумчиво замолчал.

А я подумала, что звучит это как сказка. Но именно эта сказка расставляла все по местам. Даже не оставляла белых пятен: магическое излучение, водоросли, внушающие ужас…

– А Гайнир и Камень вод? – спросил Родвер напряженно.

– Спустя примерно тысячу лет после того, как огненный дух был повержен, драконы заскучали. Бороться им было больше не с кем, на континентах воцарилось благоденствие. И тогда Гайнир увел свой народ в другой мир – я как-то рассказывал, что в некоторых случаях у драконов открывается такая возможность. Неважно в каких… По легенде, они стали Хранителями в том, другом мире, которому оказались нужнее. Куда Гайнир поместил Камень вод – неизвестно. Ясно лишь, что он не унес его из нашего мира и завещал использовать его вновь, когда огненный дух проснется – рано или поздно это должно произойти. А еще есть предание, что когда огненный демон воспрянет, то Гайнир сам вернется в наш мир, чтобы вновь защитить его… – Бар оборвал фразу и пристально посмотрел на Родвера.

– Профессор, скажите прямо, – ответил Родвер, отвечая таким же острым, пристальным взглядом. – Вы всерьез полагаете, что я – это Гайнир? Это даже забавно.

– Я не полагаю, я в этом уверен, – с горькой усмешкой ответил Бар. – Все сходится. По времени – я всю дорогу высчитывал его – демон должен вот-вот проснуться. И вот появляетесь вы – тот, у кого проявляются драконьи способности, когда вас касается ваша истинная пара. То есть истинная пара дракона Гайнира.

– И где же тогда мои крылья и способность изрыгать пламя? – с иронией спросил Родвер.

Да, действительно, где?!

– Не стоит воспринимать все так буквально, – ответил Бар. – Люди считают, что душа после смерти отправляется в высшие миры и лишь иногда избранные вновь нисходят на землю. Драконы же знают, что душа рождается много раз в разных телах, пока не пройдет предназначенный ей путь к Всевышнему. Вы, Гайнорис, – реинкарнация, другое рождение Гайнира. А то, что вы, вероятно, когда-то взяли это имя, означает, что прежде вы это знали и оставили подсказку себе и другим, прежде чем лишиться памяти.

Бар и тут все расставил по местам. Только поверить в это – невозможное и фантастичное – было сложно.

Глава 32

Я видела, что Родвер напрягся. Ощущала его чувства: ошарашенность, даже растерянность, и здоровую долю скептицизма. Он неисправим. Кажется, Родвер может иронизировать над всем на свете. Правда, знала я и то, что в важных вопросах он становится совершенно серьезен.

Он подался вперед, цепко глядя в лицо Бару.

– Объясните тогда, что происходит сейчас, профессор, – сказал он. – Про драконий дух во мне и истинную пару.

Бар задумчиво взглянул на него.

– Все же вы человек, – усмехнулся он. – Дракону сразу все было бы понятно. Вы – дракон по сути, но ваш дух словно спит, просыпаясь лишь в моменты близости с Магрит. У дракона Гайнира не было истинной пары, как и у большинства драконов. Но мы живем так долго, что она вполне могла родиться потом, в течение многих тысяч лет его жизни. Если бы дракон остался в этом мире, то, возможно, он встретил бы свою пару, то есть Магрит, оставаясь драконом.

– Но у него ведь не было человеческой ипостаси! – воскликнула я. – Мы не смогли бы…

– Верно, Маг, – вновь усмехнулся Бар. – Не смогли бы. Ты могла бы только летать на своем драконе, погружаться в его разум, испытывать при этом невероятное единение и наслаждение. Но многие аспекты личного общения были бы для вас недоступны. Такая вот насмешка судьбы… могла бы быть. Но Гайнир[2]2
  Дорогие читатели, ответьте, что за дракон Гайнир и какова была его судьба, когда он ушел из мира Магрит, Родвера и Бара? J Кто читает мои книги, вполне может вспомнить его. А еще может вспомнить фамилию героя другой книги, созвучную имени этого дракона. J


[Закрыть] ушел в другой мир и, очевидно, погиб там. Как и где он умер, мы не знаем, но если бы он был жив, то не было бы Родвера Гайнориса. Он перевоплотился в вас, Гайнорис. Родился человеческим магом. Возможно, тот, прежний вы даже вспомнил о своей драконьей природе. А потом, когда вы уже десять лет жили без памяти, вы встретили Магрит – свою истинную пару. Ее близость… – в глазах Бара вспыхнула горячая, пронзительная боль. Но тут же погасла. Он сглотнул. – Будит в вас дракона. Драконья сила просыпается, вы становитесь магом, равным нам. Она влияет на слабое человеческое тело, берет над ним верх, и оно начинает пропускать магию драконов наружу. Думаю, если вы будете вместе продолжительное время, уже не потребуются прикосновения Магрит, – невеселая усмешка. – Ваша сила стабилизируется, вы обретете дракона в себе целиком.

Родвер напряженно молчал. Опустил взгляд, задумчиво поразглядывал чашку из-под кохве у себя в руках. Потом спросил:

– А обращаться я буду?

– Вряд ли, – ответил Бар. – Во-первых, Гайнир был драконом с одной ипостасью. В его магии не заложено обращение. А во-вторых, чтобы обращаться – нужно родиться с особым типом тела, способным распадаться на частички и собираться вновь в другом облике. Вы уже родились человеком. Подобная перестройка невозможна.

Бар замолчал, повисла тишина. Я сама сидела ошарашенная. Все это слишком похоже на правду – фантастическую, невероятную, но правду. Просто нужно время, чтобы это, очевидное для дракона Бара, улеглось в наших с Родвером человеческих головах. Впрочем, теперь лишь мою голову можно было назвать полностью человеческой…

Родвер покачал головой, потом вдруг рассмеялся, словно решившись:

– Что ж, профессор. Я склонен поверить в вашу версию. Думаю, еще один «дракон» нам не помешает, не так ли, господа? Так на нашей стороне будет уже два дракона. Но… – Он посерьезнел и поглядел на меня: – Магрит, я не буду настаивать, чтобы ты сделала из меня дракона. Только если сама захочешь.

Я опустила взгляд. Теперь получалось, что быть с Родвером нужно просто-напросто для пользы дела. Быть с ним, общаться, спать с ним… Даже непонятно, как к этому относиться. Мне не оставлено выбора. Это не очень приятно. Но я – ректор. Если для защиты академии моей обязанностью станет «быть» со своим секретарем – я пойду на это.

– Я сделаю все, что необходимо, чтобы мы могли победить, – ответила я ровно. – Если для этого нужно сделать из тебя дракона, я сделаю.

– Обсудите это потом! – рявкнул Бар, сжав кулаки. – Как вы там… будете общаться дальше.

– Хорошо, Бар, не кипятись, – улыбнулась я мягко, и опять повисла тишина.

Первым ее нарушил Родвер:

– Итак, тогда получается, что эти заговорщики из Самборы – еще недурно бы понять, не замешан ли в этом самборийский королек, – видимо, откуда-то тоже знают, что в Лабиринте спит огненный демон. И знают, что скоро он должен проснуться. Вероятно, они хотят как-то натравить его на Эйдорин… Опасная игра, ничего не скажешь, такое оружие легко пойдет против хозяина.

– У меня есть ответ и на этот вопрос, – усмехнулся успокоившийся Бар. – Легенда гласит, что если разбудить демона чуть раньше, чем он сам очнется, – не знаю, впрочем, каким именно образом, – то обретешь над ним власть. После столь длительного сна он будет буйствовать дольше, чем обычно. Хватит времени, чтобы натравить его на всех неугодных тебе и обрести власть, допустим, над всем континентом.

– Ах вот в чем дело! – воскликнула я. – Вот и выходит, что они хотят проникнуть в Лабиринт и разбудить его досрочно! Значит, они не должны получить ключ ни при каких условиях…

– Все немного хуже, Магрит, – сказал Родвер. – Демон все равно проснется, даже если мы остановим их. Раз они так сильно засуетились, значит, этот миг не за горами. Мы должны настоять на полной эвакуации не только академии, но и всей столицы… И найти Камень вод – за три дня. Придется повторить «мой» прежний подвиг. Заманить демона к океану и потушить огромной волной. Полетим на вас, профессор, если не возражаете. Вопрос: где нам найти этот Камень? Но другого выхода я не вижу. Кто-нибудь еще знает, что делать? – он обвел нас с Баром жестким и озабоченным взглядом.

А во мне вдруг что-то вспыхнуло. Я представила себе, как король объявляет полную эвакуацию. Паника, толчея, люди, которых затоптали во время отчаянного бегства. Ведь никакой королевский указ не заставит народ сохранять спокойствие, когда возникнет угроза появления огненного демона. Мне самой становится не по себе от одной мысли, что он спит где-то прямо под нами.

– Я знаю, – ответила я. – Мы должны затопить Лабиринт. Странно, что прежде об этом никто не догадался. Если демон будет спать в огромной луже, то вряд ли его пламя проснется.

Родвер и Бар в изумлении уставились на меня.

– Ты гений, Маг, – искренне сказал Бар. А Родвер протянул руку, взял мою кисть и молча поцеловал.

Ну вот, хоть тут я могу быть полезной. Думать и догадываться у меня всегда получалось лучше, чем сражаться.

– Протянуть водопровод туда будет сложно. Это долго, да и не хватит напора, – продолжила я. – Мы спустимся в Лабиринт и вскроем водные жилы. Там есть грунтовые воды, я точно знаю. Когда ходили за сотрясателем, я это ощутила – как все растениеводы, я чувствую воду. Вскроем сразу много источников, думаю, за несколько дней они затопят Лабиринт полностью. Потом закроем, чтобы в академии не случился потоп, – улыбнулась я.

Мужчины молчали. Бар задумчиво глядел на меня. Родвер словно взвешивал что-то мысленно. Потом сказал:

– Ты права, Магрит. Так и поступим. Завтра. Сегодня ты слишком устала. Мне не нравится, что ты полезешь в Лабиринт, но, похоже, тебя не удержать… – усмехнулся.

– А что вы предлагаете, Гайнорис, с этими заговорщиками? – спросил Бар.

– Я предлагаю пойти на встречу, обеспечив всю возможную поддержку. Все же если они начнут охотиться на Магрит постоянно, то это доставит неудобства. Например, она не сможет заниматься своими должностными обязанностями. Насколько я знаю, это трагедия для нашего ректора, – Родвер не усмехнулся, а улыбнулся, глядя на меня разве что не с умилением. – Поэтому идти на встречу нужно. Постараемся взять живым того, кто на нее придет. Вы, профессор, можете лично потом допросить его всей своей ментальной силой. И на всякий случай сделаем дубликат ключа. Такой же, но не способный открыть Лабиринт. Думаю, вы, профессор, с легкостью подделаете энергетику настоящего ключа. Даже если нам не удастся взять этого визитера, то они не раскроют подмену прежде, чем доберутся до Лабиринта. А когда доберутся – он уже будет затоплен, а мы возьмем всех, кто будет пытаться туда пробраться. Что касается Камня вод, то, по моему мнению, его все равно необходимо найти. Это самый могущественный артефакт в мире, нельзя допустить, чтобы он попал в чужие руки. Беда лишь в том, что у нас совершенно нет зацепок…

– Есть одна зацепка! – воскликнула я. Сейчас не ощущала страха, напротив – азарт, как в игре или в тренировочной битве. – Вспомните, Родвер, что я говорила про своего мужа? А вдруг Роджер ходил в Лабиринт за Камнем? Вдруг прежде он хранился там? Тогда получается, что Камень спрятан, например, у меня в имении. А вдруг?! А власть «остановить это» заговорщики приписывают мне, потому что знают, что я владею Камнем, хоть и не догадываюсь об этом! Как вам такой расклад?!

Мужчины помолчали, переглядываясь.

– Смелая догадка! – сказал Бар.

– Но логичная, – добавил Родвер. – Вполне может быть и так.

– Поэтому, – сказала я, – подождем утра. Если не придет ответ от моего отца, где ему удобнее встретиться, чтобы поговорить о Роджере, то после того, как начнем затопление Лабиринта, съездим к нему сами. Вдруг он действительно что-то знает.

– И обыщем твое имение тоже, это вроде бы рядом с угодьями твоего отца, – сказал Родвер. – Неплохой план, вы не находите, профессор? – он взглянул на Бара.

– Лучший, что возможен, – ответил Бар. – Что же, Маг, работы будет много. Нам с тобой придется еще посидеть над изготовлением дубликата ключа. А вам, Гайнорис, – обеспечить операцию по передаче этой подделки.

У меня отлегло от сердца. Вот, интересно, знаешь, что опасность велика. Знаешь, что в любой момент все может сорваться. Но если понимаешь, что именно делать, то становится спокойно. Появляется определенность, и все встает на свои места. Словно проблемы отступают.

А вместе со спокойствием на меня накатила усталость. Хотелось даже не спать, а расслабиться, откинуться на что-нибудь надежное… например, на руки Родвера. Отпустить сложные мысли. Не думать о судьбах мира и всяких огненных духах, ворочающихся глубоко под землей.

Бар с Родвером еще поговорили о деталях предстоящей операции, потом Бар поднялся, обвел нас задумчивым, горьким взглядом, попрощался и пошел в выходу. А мне опять стало больно за него. Даже сложно представить, как рвется его сердце сейчас, когда он оставляет нас с Родвером наедине в пустом доме…

– Профессор, – сказал вдруг Родвер ему вслед. – Вы не находите, что из нас получается неплохая команда? Я снова хочу поблагодарить вас за это.

Бар обернулся, и они встретились глазами. Воздух зазвенел, как когда-то в саду. И вдруг Бар усмехнулся:

– Для меня честь работать с тобой, Гайнир, хоть ты и не помнишь себя.

Вновь усмехнулся и вышел.

А между нами с Родвером повисло многозначительное молчание. Неожиданно стало непонятно, что делать нам сейчас. Убирать со стола – глупо, это сделают слуги завтра утром. А что тогда? Просто лечь спать в разных комнатах?

Я не настолько наивна, чтобы поверить, что этим все ограничится. Да и не хотела этого. Я ведь правда в него влюбилась. Мне не нравится, что жизнь словно бросает меня в его объятия, делает нашу близость необходимостью, а не свободным выбором. Но любая его близость была нужна мне сейчас как воздух. Долгожданная, долгая.

– Ты совсем замучилась. – Я как-то выпала из реальности, а вернул меня его голос. Он стоял рядом, положив руку на спинку моего кресла. Взгляд упал на нее. Надо же. Это ведь рука Гаурина Бригса. Тогда, на набережной, он скрывал свое лицо, но не руки. И как я раньше не заметила! Те же длинные, но крепкие пальцы, те же вены, красиво пробегающие по кисти. То же ощущение собранной, жилистой силы. Да и сложен он точно так же, как Гаурин.

Но мне просто не приходило в голову, что они могут быть одним и тем же человеком. Ведь шпион Родвер был прекрасным актером. Будучи Гаурином, он двигался по-другому, использовал другие жесты, по-другому поворачивал голову, ходил.

И все же было общее – ощущение жесткого красивого стержня внутри каждого из них. Просто чтобы понять это, нужно было узнать правду. Теперь я начала замечать это общее и удивляться, как не догадалась прежде.

– Хочешь, отнесу тебя в постель? – без насмешки, искренне добавил он.

– Нет, – покачала головой я. – Пойдем в бассейн, Родвер. Нужно прийти в себя, помыться. У меня есть хороший бассейн и ванны. Только помоги мне встать, правда устала, – я протянула ему руку.

Родвер улыбнулся, неожиданно наклонился, и его рука резко оказалась под моими коленями. Он все же поднял меня на руки.

– Только скажи, где у тебя бассейн, моя…

– Истинная пара?

– Мне все равно, Магрит, какая… Просто – моя… любимая.