Текст книги "Останься только на время"

Глава 27

Рейден

Ношусь по клубу, как больной, чуть ли, не проверяя каждого гостя. Но их слишком много, очень темно и нет возможности найти Шай. Меня трясёт от ужасного осознания того, что я сделал. Это безумство. Мне страшно от картинок, появляющихся в голове, воспоминаний и боли. Боюсь не успеть вытащить её из этого ада, который сам подарил ей.

– Простите, вы не видели Шайди Лоу? – Хватаю за руку девушку-администратора, перекрикивая музыку.

Удивлённо моргая, смотрит на меня, а я задыхаюсь. Облизываю губы и дёргаю её.

– Шайди Лоу. Вы же знаете, кто она такая? – Повторяю, уточняя о человеке, на поиски которого ушло много времени. Ценных минут.

– Да… да. Не видела. Машина на парковке, поэтому она где-то здесь. Посмотрите около бассейна или у водопадов, – советует она.

– Да был я там. Нет её. Мне очень срочно она нужна. Очень. Может быть, здесь есть какие-то ещё комнаты?

– Хм, да, комнат много. Но все они заняты гостями. Простите, мне необходимо идти, – она снимает мою руку со своего запястья.

Отхожу, поворачиваясь вокруг себя. Огни такие яркие, а паника разрастается внутри меня, огромным ледяным комом, не дающим дышать.

Снова иду в толпу, раскидывая грубо людей, и плевать на их возмущение. Они ни черта не понимают, что сейчас происходит. Она одна, где-то одна и испытывает боль. Из-за меня. Дебил. Пошутил, да так, что самому плохо. Выхожу на террасу, рассматривая шатры. Предоставленный корпорации полон, и там её нет. Уже проверял. Но снова хожу кругами, направляясь в самые закрытые участки клуба.

– Да где же ты, Шай? – Шепчу я, входя снова в главный зал, а оттуда в наш. Столик пуст, поиски сводят с ума, потому что не известно, что с ней и как она себя ощущает сейчас.

Подхожу к бару, чувствуя себя гадко, отвратительно и делаю заказ. Передо мной ставят апельсиновый сок, который выпиваю залпом. Поворачиваю голову, и мои глаза распахиваются. Отталкиваясь от бара, обхожу людей и приближаюсь к девушке, сидящей на высоком стуле и держащей между ладонями пустой стакан из-под коктейля.

– Шай, чёрт, прости, – шепчу ей на ухо, а мои руки ложатся на её талию. Вздрагивает и, поднимая голову, поворачивается ко мне.

– Рейден, – медленно произносит она.

– Да. Пойдём, тебе нужно домой, – крепче обхватывая её за талию одной рукой, забираю пустой стакан и отставляю. Буквально стягиваю со стула.

– Так ярко… очень шумно, – её качает, а взгляд пустой, совершенно стеклянный.

– Пойдём, мы доберёмся до твоей машины, и я отвезу тебя домой. Ты пьяна, бабочка, по моей вине… ты пьяна, – прижимая её к себе, не чувствую никакого сопротивления, и это даёт возможность ощутить податливое тело под своими ладонями.

– Ты горячий, – шепчет она.

– Поверь, сейчас готов немного остыть, – усмехаясь, веду её рядом с собой, ограждая от пьяных лиц, которые могут нечаянно толкнуть.

– Голова такая… большая… я… – из-за громкой музыки не могу услышать, что она бормочет. Удерживаю, когда оступается и падает на меня.

Ничего не остаётся, как подхватить девушку на руки и донести до выхода.

– Мисс Лоу…

– Всё в порядке, – обрывая охрану, удивлённо рассматривающую на нас, выхожу на улицу и быстрым шагом иду к парковке.

Замечаю её «Ауди», и чуть ли не несусь к ней. Должен обезопасить её, ведь сейчас многие видели нас так, а это ей не нужно. Мне тоже не нужно, лишнее, чтобы кто-то узнал, насколько мне приятно держать её на руках. Аккуратно посадить в машину, расслышав лёгкий вдох, пристегнуть. Заботиться о ней, оберегать, думать, наслаждаться.

Опускаюсь в водительское кресло и завожу мотор.

– Ты как? Как чувствуешь себя? – Спрашивая, выезжаю на дорогу.

– Странно так, – приподнимает свои руки, рассматривая пальцы и длинные ногти.

– Это алкоголь. Я… чёрт, прости меня, не думал, что будет именно так всё. Прости, Шай, прости, мне определённо не стоит больше включать мозги, – кривлюсь от своих слов, бросая на неё быстрый взгляд.

– Голова… болит… – шепчет девушка, издавая тихий стон.

– Сейчас. Потерпи, хорошо? Ты можешь. Знаю, что ты сильная, поэтому терпи. Ещё немного и будем дома, вызову Элеонор. Чёрт, я не знаю, где она живёт…

– Терпеть. Всегда терпеть и жить в темноте… не видеть света и избегать его, – перебивает меня.

Останавливаюсь на красный и поворачиваюсь к ней. Она настолько потерянная, странная, ещё больше прежнего. И другая. От неё не холодно, а веет чем-то очень приятным вроде слабости, так несвойственной ей.

– Прости меня, – шепчу я и тянусь к её волосам, растрёпанным и желающим жить своей свободной жизнью, а не подчиняться строгим правилам.

В этот момент Шай поворачивает голову, и моя ладонь ложится на её щёку. Замираю, как и она.

– Ты такая красивая, бабочка, и сейчас настолько нежная, что мне страшно, – ощущаю её прохладную кожу и хочется продолжать это делать. Но убираю руку и отворачиваюсь. Я не должен так чувствовать себя, словно домой вернулся. Словно вот сейчас мне сказали: «съёмка закончена». И я могу быть собой. Рядом с ней. Это убивает и ещё больше утягивает меня в пропасть, из которой не выберусь живым.

– Прикосновения… я не люблю, когда меня трогают. Ненавижу, когда меня пытаются сжечь… это больно… это подводит меня к двери, за которой прячется ад, – слышу в её шёпоте невероятные муки и сам испытываю то же самое, но устал бороться с собой. Не сегодня. Не сейчас. Хочу быть тем, кто я есть, хотя бы рядом с ней.

– Шай, как много ты скрываешь? – Тихо спрашивая, надавливаю на газ.

– Каждый что-то скрывает… кто-то самих себя… а кто-то пытается уберечь других. Я видела ад, он сжёг меня, заставил понять, насколько эта жизнь ничтожна. Моя жизнь… – я понимаю, что она вряд ли осознаёт, о чём говорит. Её мысли, которые сейчас в голове, и, возможно, мне удастся забраться в её душу глубже, распознать причины запретов.

– Ты неправа…

– Мотыльки… они же так необычны, даже не представляют насколько уникальны. Непостоянны. Живут слишком мало и, если не удастся переродиться, гибнут. Они ограничены, ломятся в стекло, умирая от этого. Мне не жаль… они на моих глазах погибают, а мне не жаль, – продолжает Шай, а я, замолкая, вслушиваюсь в её слова.

– На всё есть определённое количество времени… дружба – временна… отчаяние – временно… боль – временна… темнота – постоянна. Пейзажи меняются… а она нет. Огни такие яркие, голова кружится, – мотая волосами, хватается за виски.

– Шай, ещё немного. Говори со мной, просто говори. Расскажи что-то… не знаю… чёрт, не знаю, о чём спросить… сама, – надавливая на газ, крепче хватаю руль.

– Запрещено. Всё запрещено. Нельзя ломать систему. Сбой… холод… мне так жарко, безумно… мне жарко, – дышит хрипло, извиваясь на сиденье.

– Сейчас, кондиционер, – не глядя, рукой ищу выключатель и попадаю на кнопку радио, которое моментально заполняет салон.

– Нет… пожалуйста… нет… они придут… они все вернуться… нет… выключи, – Шай хнычет и это первый раз, когда слышу отчётливо панику в её голосе. Бросает в холодный пот. Быстро нажимаю на кнопку и одновременно настраиваю прохладный поток воздуха.

– Кто вернётся? Кто они? – Спрашивая, поворачиваюсь к ней всего на секунду, чтобы увидеть, как с силой сжимает своё горло. И это чертовски страшно. Снова. Не понимаю, какие языки пламени сейчас горят в ней, заставляя мучиться. Она делает именно это.

– Тишина… всегда должно быть тихо… услышу… распознаю… оборву… не доберутся. Я видела ад, который мне был подарен, и не позволю… только не его… не должен знать. Не должен. Он сгорит. По моей вине… сгорит… лучше забыть… должна забыть, – шепчет, словно безумная, мотает головой, а волосы рассыпаются по плечам.

Мы подъезжаем к открывающимся воротам, и я с визгом вылетаю на парковку «А». Не понимаю, о чём она говорит, но хочу. Хочу увидеть большее. Хочу болеть вместе с ней. Переживать и мёрзнуть. Хочу. Сейчас я свободен, и она зависит от меня, хотя создал эту иллюзию сам. Но возможность дотронуться до неё, осторожно отстегнуть, бросив сумочку ей в руки, подхватить на руки и держать, – лучшее, что мне подарено сейчас.

– Ещё немного, – приговаривая, нажимаю на кнопку вызова лифта. А она хрипло дышит в мою шею, вызывая мурашки.

– Больно… – хрипит, издавая тихий стон.

– Тише, всё будет хорошо, слышишь? – Прижимая её к себе, вхожу в маленькое пространство.

– Я не отдам тебя, поняла? Останусь с тобой. Не позволю, чтобы ты ещё хоть раз испытала это. Никогда, Шай. Я рядом, буду рядом, даже если на расстоянии. Рядом с тобой, – шепчу, ощущая, как сжимается вся, и это вызывает желание защищать. Закрыть спиной от всего, что она скрывает, и от чудовищных болей. Стать чем-то большим, чем просто «мотылёк». Принадлежать ей, понять её и увидеть, насколько её сердце может быть красочным.

– Всё будет хорошо. Ты сильная. Сильная настолько, что другие тебя боятся. Но со мной можешь быть собой, Шай, потому что твоя сила слабее моей. Разреши себе это. Только на время. Разреши, – мои сухие губы касаются её волос. Закрывая глаза, насыщаюсь чем-то странным, исходящим от девушки. И это отравляет кровь, превращая меня в иного. Уверенного. Чужого и созданного ею.

Вылетаю из лифта, быстрым шагом иду по коридору. Опускаю Шай на ноги, но она едва может стоять. Прижимаю своим телом, кривится, пытается оттолкнуть, но нет у неё этой возможности. Копаясь в её сумочке, нахожу ключи и открываю замок.

– Сейчас, – вновь подхватывая её на руки, вхожу в тихую квартиру.

– Элеонор, – зову домработницу, ногой закрывая дверь. Тихо. Без ответа.

– Рейден… – шепчет Шай. Её нос дотрагивается до моей шеи, и меня пронизывает током. Губы так близко к быстро пульсирующей вене на моей шее, и от этого мутнеет взгляд.

– Чёрт, – поднимаюсь по лестнице, ощущая, как невероятно от неё пахнет. Не от волос, не от одежды, а от кожи. Она словно невинная, не тронутая никем. И издаёт смесь запахов, которые сводят с ума, посылая импульсы к паху.

Не сейчас. Не время возбуждаться и пользоваться её состоянием. Нет.

Запрещая себе даже помыслить о невозможном, вхожу в спальню и оттуда – в ванную.

– Душ. Примем душ, – мой голос дрожит, когда опускаю её на пол.

– Обопрись о стену, так будет легче, – наставляя, придерживаю её рукой за поясницу и опускаюсь, чтобы другой снять туфли.

– Голова кружится… тошнит сильно, – шепчет она.

– Ещё немного. Держись. Душ поможет, снимает немного опьянение, – отбрасываю туфли и выпрямляюсь.

Хватаюсь за замочек, пытаясь расстегнуть его, но он заедает совершенно не вовремя. Сжимаю руками ткань и резко дёргаю в стороны, отчего девушку покачивает, и я подхватываю её за талию.

– Прости, куплю новое, – стягивая с её плеч разорванное платье, бросаю его позади себя. А она дрожит, когда моя ладонь касается позвоночника и под пальцами застёжка бюстгальтера. Дорогое бельё, идеально облегающее женское тело, молящее, чтобы и его уничтожили. Как заворожённый, провожу ладонью по её спине, достигая ягодиц.

Издаёт тихий стон и откидывает голову. А я с ума схожу. Совершенно не соображаю, что делаю и остановиться не в силах. Желание, такое огненное, сводит меня с орбиты. Одной рукой хватаюсь за свою рубашку, и пуговицы отлетают от силы, с которой рву её. Одно мгновение и прижимаюсь к её обнажённой спине своей грудью. Извращение. Дрожь. Безумство. Помешательство на прикосновениях. В эти секунды, когда ощущаю её кожу своей. Кажется, что член сейчас буквально лопнет от вожделения.

– Больно… – слабый стон Шай, и я дёргаюсь.

Придурок.

Поворачиваю к себе лицом, её глаза закрыты, лицо искорёжено от муки, творящейся с ней. Подхватываю её и несу к душу. На ходу снимаю ботинки и вхожу вместе с девушкой в стеклянное пространство.

– Кажется, и мне будет полезно остыть, – шепчу, включая воду и поворачивая рычаг в сторону холодной. Она пронизывает меня до костей, но я крепче прижимаю Шай к себе, позволяя каплям падать на её волосы.

Зубы стучат от холода, а возбуждение никуда не пропадает, кажется, что наоборот, набирает обороты, когда смотрю на Шай, откинувшую голову.

– Как ты? – Дрожащими губами спрашиваю её.

– Холод… он приятен, – отвечает тихо и приоткрывает тёмные глаза.

– Не сказал бы, – нервно улыбаюсь.

– «Мотылёк». Он касается меня и постоянно холод… всегда холодный душ… утро… ночь… смыть с себя… очень горячо… жарко.

– Ты принимаешь такой душ постоянно? После меня, то есть, тоже? – Изумляюсь я.

– Да… всегда. Не поможет, а голова какая-то странная. Так пустота и ищу… ищу, – жмурится, и её голова падает мне на плечо.

– Что ты ищешь? Кого ты ищешь? – Моя рука ложится на её волосы, медленно поглаживая.

– Спрятаться, необходимо прятаться. Всегда. Чтобы не нашёл. Не узнал… запрещено, – по её телу проносится дрожь, а меня трясёт уже с невероятной силой.

– Спрячься за мной, бабочка. Спрячься. Обещаю, что не причиню боли. Никогда. Спрячься, – шепчу я, нахожу выключатель и нажимаю на него.

– Рейден? – Резко вскидывает голову, словно просыпаясь.

– Да. Это я, – улыбаясь, обхватываю её мокрое тело и, прижимая к себе, выношу из кабинки.

– Не трогай… ты так близко, – шёпотом произносит, хмурясь и пытаясь, видимо, понять, что происходит.

– Не сейчас, Шай. Не вспоминай ни о чём. Только я и ты, – прошу и выхожу в спальню. Опускаю её на ноги и подхватываю под голову, чтобы не дать упасть.

Мне нужно уложить её в постель. Нет, не так, не пользоваться… не мечтать… не чувствовать. Но не могу. Закрываю глаза, а внутри всё разрывается от мыслей, которые мучают меня настолько долго, и сейчас есть шанс. Быть собой. С ней. Всего туманная возможность и я борюсь… до последнего.

Неожиданно мокрые пальцы касаются моего лица. Распахиваю глаза, а Шай осторожно дотрагивается до меня. Дерьмо… я тону. Тело сводит и дерёт одновременно от счастья. Сама. Сама летит ко мне.

– Ты будешь прекрасной бабочкой… необычной и ни на кого не похожей. Ты достигнешь света, только не сожги себя… не поддавайся… не надо, – тихий голос наполнен странным отголоском нежности. Ломает. Всё внутри переворачивается.

– Ещё, пожалуйста, продолжай, – кладу руку на её пальцы и прижимаю к своему лицу.

– От тебя очень жарко… слишком… непозволительно, – боюсь потерять эту нить, которая на секунду дотронулась до неё. Мотаю головой и прижимаюсь к её лбу.

– Заморозь меня, прошу, потому что ты необходима мне. Шай, моя бабочка, умираю каждый день… мне плохо, – завожу её руку на свою шею, и она безвольно лежит. А её губы так близко. Смотрит на меня мутным взглядом. Устал бороться. С меня хватит. Признаю, она для меня большее, чем просто друг.

– Разреши этому произойти. Плевать на последствия. Ты и я. Только сейчас, – ладонь ложится на её щёку, и я наслаждаюсь позволением дотрагиваться до самой невероятной фантазии, которую рисую в голове.

– Дерьмо, Шай, я хочу быть в твоей душе. Дай мне найти её, – выдыхаю в её губы, и они приоткрываются.

Не могу контролироваться себя. Подаюсь вперёд и накрываю её рот. Мягко. Легко. Невозвратно. Сводит с ума.

– Плевать на всё, – шепчу, целуя её. Не двигается, словно замирает как статуя.

Зарываюсь руками в её волосы, крепче сминая её губы, приоткрывая их языком. Дёргается, а я держу. Её прохладное дыхание и разрешает. Всё рушится вокруг нас, когда её губы отвечают. Медленно, а я улыбаюсь от этого. Сердце набирает обороты, насыщая всё моё тело страстью, о которой никогда не думал. Оно живёт по себе, как и мысли. Целую. Забираюсь глубже. Схожу с ума и хочу, чтобы время навсегда остановилось.

Аромат клубники и рома на её языке. Пьянею. Быстро. Резко. Не отпущу. Моя. Это моя жизнь и одновременно чужая.

Отрываюсь от её губ, и ладони проходят по её спине, притягивая ближе к моему телу. Пусть почувствует, насколько я возбуждён. От неё. Вместе с ней.

– Шай, – касаясь губами её скулы, опускаюсь быстрыми поцелуями к шее. Шумно выдыхает. Возвращаюсь к её лицу, нахожу губы и снова. С напором. Без нежности. Голод. Хочу её. Вот так. Холодную и только для меня обнажённую.

– Голова кружится… ты… ты пахнешь апельсинами, – странно тянет она, и в эту же секунду её тело расслабляется. Она отключается прямо в моих руках, когда я сгораю от желания.

– Нет… нет… Шай… не сейчас, – прошу, удерживая её тело в вертикальном положении.

– Нет, не надо… пожалуйста, – умоляя не дать тьме забрать её у меня, подхватываю на руки и забираюсь в постель.

– Нет, Шай, проснись, дай мне это… подари самого себя… не оставляй, – и такая боль разрывает сердце, когда качаю в своих руках.

– Бабочка, – шепчу, закрывая глаза, а душа орёт от страха.

– Моя бабочка, я хочу лететь к тебе. Не понимаю, как это произошло, но разрываюсь. Не спи, прошу, проснись, выслушай меня. Ответь хоть что-то, накричи, выгони к чёрту. Но не надо… не так… я ничего не знаю о тебе. Шай, Шай, прошу, пойми меня. Разреши мне быть кем-то другим. Скажи, что мне делать. Я потерян. Чужой. Хочу быть твоим. Хочу, – целую её в волосы и сжимаю женское тело. Хочется раздавить её от бури, которая разгорается внутри. Набирает силу. Затягивает к себе, чтобы навсегда забрать с собой.

Признания всегда даются сложно, когда ты отвергаешь их. Но сейчас понял все причины, из-за которых не отпускаю. Держу в руках и боюсь сломать крылья. Её. Свои. Наши. Я почувствовал к ней что-то иное, но незаметное для себя. Эти ощущения противоречивые, опасные и неведомы ей. А я живу ими, обнажая душу перед ней, как мальчишка. И все эмоции так отличаются от той любви, которую испытывал к Лорейн. Привычка. Осознаю, что Лорейн навсегда стала моей привычкой, и от неё отказаться страшно. Потому что идти некуда. Я не знаю чего-то иного, кроме отношений с Лорейн, и разрушать их не имею права. Обещал ей, и не хочу быть обманщиком. Хотя вероломно поступлю против себя.

Глажу лицо девушки, наслаждаясь тихой красотой, которую увидел за всем этим холодом. Она не для меня, а я с каждой секундой понимаю, отчего такая ревность рождается в душе, когда вспоминаю, кому она принадлежит.

– Прости меня, Шай, – целую молчаливые губы, чтобы запомнить навсегда их вкус и мягкость. Жить с этим крестом и быть самым далёким.

Подтягиваюсь к изголовью кровати и кладу девушку рядом с собой, её голову на своё плечо, натягиваю нас одеяло, и меня не волнует, что сейчас она даже не чувствует меня. Я отлично чувствую её прохладное тело, которое прижимается ко мне не по своей воле.

Смотрю в потолок, поглаживая её по волосам, наполняя себя невесомым ароматом гвоздик, принадлежащих только ей. Усталость и апатия накрывают меня.

Всё разрушилось сегодня. Из-за меня. Завтра изменится буквально каждый человек, потому что сейчас позволил себе совершить то, о чём грезил. Побыть немного рядом с Шай, узнать, каково быть живым. Да, мечтал об этих губах. Тайно. Ругая себя за это, но с каждой секундой фантазии стали наваждением. Они обратились ещё наиболее сильным притяжением к ней. Попробовал. Как забыть?

Это умрёт с рассветом. Мне будет стыдно, буду бежать и скрываться от неё. Вернусь к Лорейн и никогда не позволю кому-то понять, что моя роль стала жизнью. Только она, Шай, будет знать, какой я на самом деле.

Предал. Но не себя, не Лорейн, не испытываю угрызения совести, как раньше. Предал Шай, потому что уже давно поставил эту девушку за собой, чтобы защищать и думать о ней. Тайно. Тихо. Ночами. Она останется только в моей душе и сердце, потому что вытеснила все прожитые годы и привычную любовь, которую чувствовал к Лорейн.

И нет спасения. Ни мне. Ни ей.

– Прощай, бабочка. Нет ничего невозможного, и я это доказал. Оставляю у тебя самое ценное, что имею. Себя. Прости меня за эти чувства, я их не хотел. Так получилось. И я буду помнить тебя. Всегда. Прости, – последний поцелуй в её губы. Закрываю глаза, а сердце пронзает боль. Отпускать сложно ту, которая никогда тебе не принадлежала. А ещё сложнее оставлять её одну в этой темноте и холоде, когда узнал слишком много, и остались вопросы. Но не для меня будут даны ответы.

Когда-нибудь эти чувства притупятся, но и это ложь. Всё вокруг меня стало незнакомо и грязно. Даже я сам такой, но из-за той, кого предпочёл тот самый дьявол во мне. И он рад, а я раздавлен. Признался себе во всех грехах, и исповедоваться запрещено.

Обувшись и положив порванное платье в кресло возле стола с компьютером, молча выхожу из комнаты.

– Даже если больше не увижу тебя после всего этого, то знай – я рядом. Всегда, – шепчу я и смотрю на женскую фигуру, мирно спящую в большой и холодной постели.

Закрываю дверь и покидаю место, где каждый становится самим собой. Я нарушил её правило и увидел, кто такой на самом деле Рейден Броуд. Словно побывал в другом мире, позволившем познакомиться с настоящим. И я изменился. За несколько минут потерял часть души, которая завтра обновится, и перед всеми появится иной человек. И она будет гордиться мной. Обещаю.