Текст книги "Останься только на время"

Возвращаюсь домой и, кивая Элеонор, прохожу в спальню. Включаю компьютер и направляюсь в душ. Пять минут и могу думать. Новый пароль и неопознанный айпи адрес уже присланы. Остывший кофе и часы работы, за которые вчитываюсь во все данные, которые есть на Лейна Дэвидсона. Конечно, это не его настоящая фамилия. Но все популярные актёры того времени всегда меняли их, чтобы быть звучными и на слуху. Так и здесь. Он старой закалки, и ничего не менялось на протяжении тридцати одного года. Запросы снова и снова. Чувствую, что уже близко, очень близко. В семь утра приходит настоящее свидетельство о рождении, и всё становится понятным. Сравниваю досконально каждое имя и качаю головой. Как же всё гадко. И самое ужасное, что теперь мне нужно официальное подтверждение.

День проходит в звонках под чужими именами и напряжённым взглядом Элеонор, которая ходит кругами вокруг меня. И это раздражает.

– Шайди, ты не пойдёшь к нему, – с сомнением женщина осматривает моё платье на тонких бретельках, облегающее фигуру.

– Пойду.

– И что потом? Зачем ты сама лезешь в его жизнь? Ты была против, злилась, когда это делал он, – домработница подаёт мне сумочку.

– Он помог мне. Не бросил, когда корчилась от боли. И теперь моя очередь показать ему, что я могу. К тому же нам не нужны проблемы с этим, когда родится «бабочка», – провожу надушенным пальцем за ухом и смотрю на своё отражение.

– Только по этой причине? И не потому, что он слишком часто появляется здесь? Не потому, что спал в твоей постели совершенно обнажённый? И, конечно, не потому…

– Элеонор, если ты хочешь что-то сказать мне, то говори, а не летай кругами, – цокая, выхожу из гардеробной.

– Хорошо. Шайди, этот человек стал для тебя особенным, и ты хочешь помочь ему. Если бы на его месте был кто-то иной, то ты бы не провела бессонную ночь в попытках докопаться до истины, используя нелегальные средства. Ты бы не подвергла себя опасности снова, дозваниваясь тем самым людям, которые могут шантажировать тебя. Это уголовное дело, а ты даже и бровью не повела, использовав свои связи и чужое имя. Роксборро будет недоволен, – отчитывая меня, спускается по лестнице.

– Он и не узнает. Ты работаешь на меня, и я оплачиваю тебе все блага этого мира, – напоминаю ей.

– Шайди, не надо обижать меня, потому что я волнуюсь за тебя. Ты мне как дочь, будь осторожна. И прошу, не больше одной таблетки. Это может быть летально.

– У меня никогда не бывает осечек. А дальше уже не моя забота, – открываю дверь и поворачиваюсь к Элеонор.

– Будь здесь. Если что, то ты знаешь, что должна сделать.

– Конечно, но…

– До встречи, – направляюсь к лифту.

Да, это непоследовательно с моей стороны, потому что мне может выйти боком нелегальный препарат, который сейчас находится у меня в сумочке. Причин, по которым я подвергаю себя огласке, хотя раньше предпочитала жить в тени, нет. Но всё же, сажусь в машину с холодной головой и кофеином в крови, который не даст мне сорваться. И я защищаю его, Тина была права. Именно этот омут, затягивающий в себя, не даст мне однажды расправить крылья, поэтому придётся ещё больше скрываться ото всех.

Сама создаю пламя, в которое войду добровольно. Надеюсь, удастся выбраться из него живой, потому что сейчас совершаю очередную ошибку.

Поднимаюсь в лифте и нахожу номер сто восемь. Одна секунда, чтобы собраться с силами и точно понять цель, которую хочу достичь. Рука поднимается, и стучу в дверь. Шаги и через несколько мгновений она распахивается.

– У меня есть, что тебе предложить, – приподнимая уголок губ, уверенно произношу я.

– Тогда у меня есть, что тебе показать, – мужчина с улыбкой пропускает меня в номер.

Вот и всё. Пламя начинает свой танец вокруг меня.

Глава 30

Рейден

Открываю дверь и вхожу в квартиру.

– Денни, ты дома, – ко мне подлетает Лорейн и обнимает за талию.

– Привет, – устало отвечаю ей.

– А я ужин приготовила, пошли, – тянет меня за руку и я, слабо улыбаясь, следую за ней.

– Конечно, не готовила, а заказала. Вот, – девушка обводит рукой стол, на котором стоят свечи, бокалы, шампанское в ведёрке и упаковки из ресторана.

– Ты ли это, Лорейн? – Изумлённо оглядываю комнату, погружённую во мрак.

– Подумала, что нам нужен этот романтический ужин. Мы были в Германии, но ты постоянно работал. Вернулись, и ты снова работаешь. Уже начало двенадцатого, но я ждала тебя. Садись, – указывает на стул и я, опускаясь на него, достаю из джинсов телефон и кладу рядом.

– Ты будешь ризотто с морепродуктами или пасту с ними же? – Интересуется она, радостно открывая упаковки.

– Ризотто.

– Хорошо, правда, я не люблю пасту, но люблю тебя, поэтому кушай. Шампанского? – Выкладывает мне на тарелку смесь, которая не особо-то и вкусно выглядит.

– Нет, спасибо. Завтра с утра у меня работа и тренировка, а алкоголь мне запрещён, – натянуто улыбаюсь ей.

– Ладно. Когда мы полетим ещё куда-нибудь? – Спрашивая, садится напротив и даже не притрагивается ко второй упаковке.

– Не знаю и, если и полечу, то один. Ты меня сильно отвлекала на съёмках, да и Даррен был напряжён всё время.

– То есть как один? – Прищуривается она.

– Вот так. Но пока я работаю здесь, тебе не о чем волноваться.

– Ох, Денни, не представляю, как буду без тебя. Я так ревную, что с ума схожу. Мне всегда кажется, что тебя отберут у меня, – хлюпает носом.

– Я не вещь, чтобы меня отобрали. И ревновать довольно глупо, Лорейн. Я живу с тобой, я трахаюсь с тобой, я терплю все твои истерики и выполняю все желания. Мне до сих пор неприятно твоё поведение неделю назад. Что с тобой происходит? Ты ударила меня, а затем, когда вернулся, тебя словно переклинило и ты просила прощения. Не понимаю, что с тобой. Да и в Германии ты вела себя порой очень неадекватно, а потом снова чуть ли не насиловать меня. Поделись со мной.

– Это грубо, ты стал очень грубым за последнее время. А точнее, эту неделю. Я представляла, как мы будем гулять по Берлину и Гамбургу. Я скучаю, ты отдаляешься от меня, и мне одиноко, – Лорейн пускает слезу. Только раздражение и ничего больше.

– Я ведь люблю тебя, Денни, так сильно…

– За что? – Перебивая её, всматриваюсь в девушку. – За что ты любишь меня?

– Как за что? – Искренне удивляется она. – Мы же столько лет вместе, больше половины жизни. И ты очень красивый, мне нравится твоё тело и руки. У тебя хорошее тело, очень…

– А, кроме тела, есть что-то во мне? Не внешность, а нечто иное? – С горечью спрашиваю.

– Конечно, ты очень сильный, и можешь носить меня на руках, мне нравилось это. Но это было так давно. Может быть, к чёрту этот ужин, и ты понесёшь меня в постель? Займёмся любовью, – Лорейн встаёт и, игриво покачивая бёдрами, подходит ко мне.

– Ты не ответила…

– Как давно мы это делали? – Шепчет она, забираясь на мои колени.

– Лорейн…

– Давай займёмся любовью, Денни, без презерватива, я принимаю таблетки. Не хотела говорить тебе об этом, ты бы начал ругаться, что гублю своё здоровье. Давай, мы всегда использовали резинку, а сегодня без неё, – томно вздыхая, прижимается ко мне, а я смотрю в пустоту. И мне чертовски неприятно, потому что она перевела тему.

– Лорейн, чтобы заниматься любовью, необходимо понять для чего это делается. И я… – не успеваю договорить, как мобильный начинает звонить.

Отодвигаю немного девушку и смотрю на абонента.

– Кто такая «бабочка», Ден? – Взвизгивая, она вскакивает с моих ног.

– Подожди, – отмахиваясь, провожу по экрану и подношу трубку к уху.

– Да, – медленно отвечаю, понимая, что это, скорее всего, ошибка.

– Рейден, – раздаётся стальной голос Шай.

– Да… что… что случилось? – Поднимаюсь, не позволяя Лорейн забрать у меня телефон.

– Жду тебя внизу. Две минуты.

– Кто такая «бабочка»? Ты изменяешь мне? – Кричит Лорейн, а я слушаю гудки.

Перевожу удивлённый взгляд на девушку, закатывающую новую истерику, и ни черта не понимаю. Неделя, которую мучился и желал, чтобы Шай вспомнила тот поцелуй. Чтобы накричала, но ничего. Наоборот, отправили на работу в Европу. Приняли в штат, дали новый сценарий, немного отличающийся от первоначального. Быть жёстче. И прокручивал каждую ночь слова Тины, которые она кричала и плакала. Ответы Шай, и они пугали меня, потому что настолько всё запутанно, странно и темно в её душе.

А теперь её звонок, повергнувший в шоковое состояние. Может быть, вспомнила? И сейчас мне предстоит всё рассказать, как было. Не утаивая ничего.

– Ден! – Меня толкают в грудь, и я моргаю.

– Мне нужно идти, – быстро обхожу Лорейн.

– Не смей! Кто она такая? Это женщина, да? – Кричит она, и рядом со мной в дверь летит мой ужин.

– По работе. Отмой это, – сухо бросая, вылетаю за дверь.

Как сумасшедший лечу вниз и замечаю заведённую «Ауди». Добегаю до неё и, открывая пассажирскую дверь, забираюсь внутрь.

– Что случилось? – Тяжело дыша, спрашиваю девушку, которая спокойно меняет передачу.

– Пристегнись, – отвечая, сдаёт назад и с визгом выезжает с парковки.

– Шай, ты… чёрт, ты в платье? Да и очень открытом? – Изумляясь обтягивающей тряпке до колен, которая приоткрывает бёдра, а не скрывает ничего, натягиваю ремень. И она какая-то странная. Ещё красивее. С макияжем, словно на свидание собралась.

– С кем ты была? – Прищуриваюсь. Злость и чёртова ревность появляются внутри.

– Шай! Отвечай! Я находился дома, а ты позвонила и сейчас везёшь меня в неизвестном направлении! Это ненормально, знаешь ли? – Возмущаюсь её молчанию.

– Мы едем в больницу, – бросает на меня беглый взгляд и снова возвращается к дороге.

– Куда? В больницу? Зачем? Я не принимаю наркотиков, уже проходил…

– Рейден, закрой рот, и делай то, что я скажу тебе.

– Шай, что происходит? – Уже тише спрашиваю её.

– Расскажу тебе, как только получу подтверждение.

– Подтверждение чего? И почему ты так одета? – Указываю рукой на её выпирающую грудь.

– Мотылёк, создай идеальную тишину, – кривится, сворачивая на бульвар Санта-Моника.

– Идеальную тишину, – передразнивая её, отворачиваюсь.

Мысли путаются, и не могу связно даже сложить события, которые произошли за несколько минут. Да, к чёрту, эти события, я не думал, что после всего она захочет меня видеть. А я ведь уже смирился с давящим чувством внутри и пытался снова стать прежним, но не получалось. Ничего. Не было больше понимания Лорейн, не желал даже брать её с собой в путешествие, пришлось, чтобы не опоздать. Живу как на пороховой бочке, не зная, что случится в следующий момент.

Шайди останавливается около круглосуточной лаборатории и заглушает мотор. Зачем ей это? Что-то со мной не так? Болен? Это определённо, раз молча, следую за девушкой и пялюсь на её задницу, обтянутую слишком туго.

– Добрый вечер. Сегодня мы договаривались об анализе ДНК. Анонимно. Номер заказа, – Шай копается в сумочке, выкладывая какую-то карточку и протягивая девушке.

– Анализ ДНК? – Шёпотом произношу я.

– Добрый вечер, мы вас ожидали. Образцы с вами? – Блондинка поднимает голову от монитора. И кажется, что они что-то не договаривают, словно знают больше, чем я.

– Конечно. Волосы и ногти, – кивая, Шай передаёт медсестре два пакетика.

– Прекрасно. Тогда следуйте за мной, – девушка обходит стойку и оглядывается, осматривая пустое помещение.

– Мотылёк, пошли, – Шай обращается ко мне.

– Я никуда не пойду. Что здесь происходит? – Шиплю, глядя в её спокойное лицо.

– Однажды ты сказал, что доверяешь мне. Пойди с ней, Рейден, – ладонь Шай ложится на мою грудь, и от этого задерживаю дыхание, а сердце дёргается из-за этого прикосновения.

– Ты… сама, – указываю взглядом на руку. Слабо улыбается и кивает.

– Я тебе всё объясню, но после того, как у меня на руках будут факты. Доверься, потому что не знаю, по какой причине я влезла в твою жизнь, как и ты в мою. Этого не остановить, поэтому иди с ней. Я буду ждать здесь, – она отходит. Киваю, хотя не должен так легко подчиняться, но против себя не пойти. Что-то в Шай изменилось. Взгляд стал ещё глубже и с долей печали.

Дохожу до кабинета, где скрылась медсестра. Бросаю взгляд на мою бабочку. Кивает мне, и я делаю шаг.

– Присаживайтесь. Нам нужна ваша кровь, так будет всё быстрее, – девушка указывает на стул.

Почему у меня берут этот тест? Для чего? Не знаю, но протягиваю руку и наблюдаю, как из вены собирается в шприц бурый напиток моего тела. Зажимает ватой и сгибаю руку.

– Двадцать минут, – бросает она, собирая пакеты, которые передала ей Шай и пробирку.

– Так быстро? – Удивляясь, встаю.

– За такие деньги мы готовы сделать моментально всё, – девушка подмигивает мне, а я в ступоре. Выходит, Шай заплатила им. Сколько? Зачем?

Выскакиваю в коридор, а он пуст.

– Шай, – зову девушку, пока иду к стойке.

– Всё? – Выходит откуда-то справа.

– Да.

– Тогда ждём, – разворачивается и проходит в комнату, предназначенную для посетителей.

– Слушай, я всё понимаю, там ореол твоей таинственности, собственная роль, которой ты следуешь, но сейчас немедленно объяснись, – требовательно произношу, вставая напротив неё.

– Терпение, Рейден. Тебе следует немного угомонить свой характер, – вздыхая, садится на диванчик.

– Угомонить? – Задыхаюсь от злости, потому что это неведение буквально убивает изнутри.

– Верно.

– Ты вытащила меня из дома, а я, между прочим, пытался заняться сексом с Лорейн, – обвинительно указываю на неё пальцем.

– Только пытался? – Изгибает бровь.

– И сделал бы это, если бы не ты. Что, чёрт возьми, с тобой? Я тебе не мальчик, чтобы ты, когда хотела, тогда звонила. И ты вырывала меня из жизни, которую стараюсь наладить, всякий раз, когда в твою слишком умную голову взбредёт очередная ерунда! Ты даже на сообщения не отвечаешь. Ты довела Тину до слёз. Ты меня раздражаешь! – Пока говорю, расхаживаю перед ней, то повышая, то понижая голос.

– Не мельтеши, присядь и успокойся. Вернёшься ты к своим попыткам переспать с подружкой, – усмехается и пальцами массирует висок.

От бессилия и такого отношения плюхаюсь рядом с ней. Бросаю на неё взгляд, а она не двигается, только лицо очень сосредоточенное.

– И это тоже меня бесит, – выхватываю гребень из её волос, отчего они тут же рассыпаются по плечам.

– Рейден, прекрати, – возмущаясь, поворачивает ко мне голову.

– Мне так больше нравится, – нагло улыбаясь, заявляю.

– Я не должна тебе нравиться, вообще. Лучше принеси кофе, – потирает переносицу, закрывая глаза.

– Работа официанта мне не оплачивается, поэтому ни черта не получишь. Голова болит? Так тебе и надо, – ухмыляясь, ловлю её уставший взгляд, и всё сдувается. Вся ярость, раздражение, злость, и на смену приходит нечто невозможное.

Тянусь рукой к её волосам и ощущаю пальцами мягкость.

– Рейден…

– Почему всегда нужно их собирать? Так ты нежнее, – пропускаю сквозь пальцы пряди. Дёргается, но цепляюсь за её волосы.

– Рейден, – шипит, пытаясь голосом напугать. Только улыбаюсь.

– Почему? Почему даже так не могу касаться? Хотя ты сама это сделала… там в коридоре, – продолжаю своё занятие. Ударяет по руке.

– Потому что.

– Почему, Шай? Ты уже не так относишься ко мне, как раньше.

Поворачивает ко мне голову и бегает взглядом то по мне, то по пространству позади.

– Ты обжигаешь, а сейчас я слишком устала, чтобы бороться с этим. Поэтому не трогай меня, не прикасайся, – шёпотом отвечает. А глаза блестят от только ведомых ей мыслей, и я прочесть их не могу. Хотел бы понять, что она чувствует. Почему так запрещает себе это и пытается оставить всё, как будто ничего не было. Неужели, так и не вспомнила? А я каждую минуту прокручиваю в голове, как робко и слабо она отвечала на мой поцелуй.

– Ты хочешь детей? – Неожиданно спрашиваю я.

Её брови взлетают вверх, а через секунду черты лица ожесточаются.

– Нет. Я их терпеть не могу, – низко отвечая, резко складывает руки на груди.

– А я вот хотел, когда-то хотел и планировал, а сейчас… Лорейн хочет заниматься любовью без презерватива, уверяет, что принимает таблетки. Не верю. Ощущение, словно за моей спиной что-то происходит, и меня пытаются втянуть в болото, – вздыхая, наклоняюсь вперёд и опираюсь локтями о колени.

– Это твой выбор. Мне неинтересно слушать о тебе и твоей подружке. Тем более эти подробности, – поворачиваю к ней голову и хотелось бы узнать, ревнует ли, хоть немного. Но только холод в её глазах.

– Как Тина? – Интересуюсь я.

– Не знаю. Я её не видела с понедельника.

– Зачем ты так с ней? Она лишь пыталась помочь…

– Закрой рот, – недовольно перебивает.

– Терпишь эту жизнь, услышал твои слова не специально. Знаешь, я понял, что тоже сейчас делаю именно это. Жду, когда мне скажут «съёмка закончена», и вернусь к настоящему. А этого не происходит. Я запутался во всём, что сейчас вокруг меня. Раньше всегда знал свои планы. Да, они у меня были, а теперь пусто, – горько усмехаюсь и отворачиваюсь. И я честен, только с ней могу быть таким. Потому что она всё понимает, но никогда не догадается – именно она стала той, кто внёс в мою жизнь этот беспорядок. В душу. В сердце. В разум.

– Переломный момент. Так бывает, когда ты ступаешь на иную дорогу. Твои фантазии противятся тому, что ты должен делать. Это пройдёт, когда привыкнешь.

– Ты сказала, что привыкать нельзя. Тогда как жить? Необходимо подстраиваться под обстоятельства и прогибаться порой под них, – откидываюсь на диван и смотрю на профиль Шай.

– Привычка – дрянная особенность человеческого составляющего. Она заставляет ломать себя в будущем. Она редко исчезает, поэтому следует делать так, чтобы обстоятельства зависели от тебя.

– Легко сказать, когда ты богата и у твоих ног может лежать весь мир. А я? Посмотри на меня. Неудачник, у которого была одна возможность, и я воспользовался ей неверно. Мне жаль, что вынудил тебя терпеть и меня тоже. Я заслуживаю немного больше, чем такое отношение.

– Рейден, тебе надо научиться забывать о том, что ты сделал. Поступки не исправить, а разбирать их бесполезно. Это не вернёт прошлого, – вздыхает и поворачивается ко мне. – Какое отношение ты хочешь?

Открываю рот, чтобы ответить, но тут же, закрываю его, потому что это будет ложь. Всё, что могу сейчас ей сказать, неправда.

Смотрю в её глаза, и внутри всё зудит от того, насколько тяжело нести в себе тайну, которую даже себе открыть страшно. Но, наверное, очень устал прятаться, и в эти секунды, когда существует только она, я, и никого больше, могу позволить себе снова немного искренности.

Моя рука накрывает её, лежащую на сумочке. Шай втягивает в себя воздух, а я ничего не говорю. Порой слова не нужны, а только присутствие необходимого человека. Поворочаю голову и смотрю на белые стены, продолжая сжимать её прохладную руку. Не противится, не дёргается, терпит. И мне так больно, оттого что хорошо. Парадокс. Всё между нами противоречиво. Странные события, которые притягивают друг к другу ближе, как бы ни пытался, не позволял урагану затянуть себя, но это уже произошло. Пути пересеклись и оставили у каждого из нас в судьбе отметку. Её не забыть. Она яркая. Непохожая ни на кого. Она именно то, к чему хочется вернуться.

– Не отталкивай меня, потому что мне плохо. Вся моя жизнь несётся под откос, а вот работа наоборот. Неужели, так всегда и бывает? Где-то хорошо, а там, где всё было стабильно, образуется снежный ком из непонимания и проблем, – шёпотом произношу я.

– Не может быть всё прекрасно везде, если ты умеешь чувствовать. Твой минус, которого нет у меня, усложняет для тебя видеть всё так, как оно есть. Многие мысли, которыми ты сам терзаешь себя, лишние, – так же отвечает, и её рука пытается выскользнуть из моей. Крепче сжимаю её.

– А если попытаться поверить в это? Довериться полностью тому, чему противишься? Если забыть, что ты всего лишь человек, и у тебя есть обязательства? Если увидеть только для себя иллюзию? Если сделать то, что рвётся изнутри? Будет ли больно? – Дыхание перехватывает, а горло изрезает отчаянием. Тону. Снова и снова. В ней. В этом помешательстве и своих фантазиях.

– Больно будет в любом случае. Попытка доверять может обернуться адом. Если забыть о том, что смертен, то любовница с косой придёт за тобой. Если плюнуть на обязательства, то будешь падать, и никто не подхватит. Если делать то, что порой появляется в голове мутными картинками – совершишь ошибку. В любом случае будет больно, поэтому чувствовать запрещено. Я не умею, как ты поддаваться эмоциям. Они сожгут. Итог будет всегда один – темнота и ни одного шанса спастись.

– Боль не всегда идёт в параллели с чувствами.

– Всегда. Сердце оживает, собирая в своих уголках частички того, на кото тратишь эмоции. Сердце всё помнит и отомстит, когда ты оборвёшь эту зависимость. Оно начнёт издеваться, рубить всё, о чём ты мечтаешь. Требовать питать его ещё и ещё. Это наркотик от чувств. Он сведёт с ума, сломает тебя полностью. Отберёт силы, чтобы жить и продолжит поджигать незажившую кожу. Ты станешь рабом, будешь умолять прекратить всё, готовый на любое безумство, чтобы унять жжение в сердце. Помилует, и тогда потеряешь самого себя. И это больно, – Шай поворачивает ко мне голову. Её глаза, распахнутые и грустные, кажется, могут увидеть всю черноту моей души. А я понимаю каждое её слово. О себе говорит, предупреждает, но уже слишком поздно. Я вобрал в себя её аромат, её тембр, часть её ауры. Эти кристаллы собрались именно к тому самому центру и рвут оболочку, чтобы забраться в самое сердце.

– Но если не обрывать? Если сделать зависимость нечто большим? Если показать, что ты всегда будешь рядом, и неважно какие обстоятельства разлучат? Если этот наркотик обратить в самое лучшее, что можно создать в этом мире? Если дать ему оболочку? Тогда и страха не будет. Будет только сила, чтобы бороться вместе, чтобы идти и не терпеть каждый вдох. Научиться снова жить. Иначе, чем прежде. Если другой человек будет рядом, чтобы подхватить, когда будешь падать, или упасть вместе. Если он сделает всё, чтобы уберечь от этой боли, и тоже начнёт учиться, как это двигаться в темноте без света. Если найти тайный умысел переплетения судеб и принять его, это избавит от боли. Не даст ей появиться внутри, и не будет у неё силы, чтобы изводить до сумасшествия…

– Прекрати, – шепчет Шай и вырывает свою руку.

– Если не бежать? Если остановиться, бабочка? Если довериться, хотя бы на время дать испытательный срок, чтобы уверить себя, всё может быть намного проще?

– Хватит, Рейден, – сглатывает и подскакивает с дивана.

– Если принять правду, что уже давно сердце начало стучать, то будет легче, – встаю за ней и подхожу.

– У меня нет сердца. Оно потухло, – упирается ладонями в стену, и я накрываю их, как и мою бабочку, чтобы опьянеть, умереть в ней и задохнуться.

– Есть, у тебя оно есть, потому что я слышал. Ты не даёшь ему власти, оттого что боишься не успеть проконтролировать то, куда тебя поведёт, – шепчу ей на ухо и трусь носом о волосы. Остро. Она проникает в меня ледяным сгустком и задерживается в груди.

– Так отпусти и останься. Останься в этой чёртовой больнице со мной той, кто ты есть на самом деле. Только на время, которое покажет настоящее, за маской этого льда. Ты обложила себя им, но мне не страшно. Мне нравится это. Нравится мёрзнуть и одновременно гореть. Останься, – мои губы касаются её волос, и я умоляю. Сейчас мне настолько плохо, что хочется сжать её в своих руках и вот так закрыть глаза. А там будь что будет. Неважно. Остальной мир совершенно не нужен, когда с тобой находится единственный человек, женщина, которая испытывает те же муки, что и ты. Пусть обманывает. Не признаётся. Но сейчас я это чувствую.

Шай резко поворачивается, отчего её руки выскальзывают из-под моих, заставляя ощутить прохладу стены.

– Бабочки непостоянны, Рейден, а мотыльки быстро умирают, и память о них не сохраняется.

– Тогда я буду воспринимать их, как символ бессмертия и вечной красоты, – ладони очерчивают контур тела девушки, прижатой к стене. Зрачки расширяются, и вижу там себя, сгорающего от близости.

– Кхм, – раздаётся покашливание за спиной. Отскакиваю от Шай, а она переводит взгляд на медсестру с двумя папками.

– Всё готово?

– Да.

Шай принимает из её рук конверт и раскрывает его. Хмуро смотрю на неё, когда закрывает на секунду глаза и кладёт бумагу обратно.

– И что там? Сказано, что у меня какое-то заболевание? – Спрашивая её, подхожу.

Делает вдох и поднимает на меня голову.

– Мне очень жаль, Рейден, – кривит нос от своих же слов, а внутри меня всё леденеет. Что-то явно не так, потому что её взгляд озабоченный, иной, подаренный только мне. И это страшит сейчас больше всего.