Текст книги "Останься только на время"

Глава 31

Рейден

– Шай! Немедленно остановись и объясни мне! – Кричу, добегая до неё, идущей к машине.

– Остановиться означает умереть, поэтому садись, и поехали, – указывает на «Ауди» и скрывается в салоне.

Не обращаю внимания на вибрирующий телефон в кармане джинсов. Готов взлететь от ярости, потому что молчит, когда я сажусь в машину. Заводит мотор и наращивает скорость.

– Шай, я ни разу не применял силу к женщинам, но сейчас буквально готов придушить тебя. Что со мной не так? Что у меня нашли? – Ору, ощущая, как вены на лице вздуваются.

– Ты здоров, не волнуйся. Но не я должна рассказать тебе об этом, а другой человек. Потерпи и соберись с силами, чтобы принять это, – бросает на меня усталый взгляд и, возвращая его на дорогу, крепче сжимает руль.

Дерьмо, голова сейчас взорвётся от мыслей. Такой перепад градуса выматывает. Буквально несколько минут назад, я чувствовал себя другим, готовым добиться нечто необъяснимого от неё, а сейчас потерян. Не знаю, как поймать хотя бы одну разумную мысль. Всё мешается: прошлое, Лорейн, Шай, слова последней и взгляд, мои чувства. Этот ком заставляет задыхаться и паниковать.

– Мы на месте, – произносит Шай. Хмурясь, поднимаю голову, и затем, вообще, не могу найти слов.

– Зачем мы приехали в дом моей матери? – Спрашиваю, но уже пустоту, потому что один. Шай направляется к входной двери, и мне ничего не остаётся, как вылететь из машины и добежать до неё.

– Зачем ты притащила меня сюда? Шай, мне нужны ответы, – тихо произношу.

– Сейчас будут.

Поднимает руку и нажимает на звонок. Это как-то связано с мамой?

– Я приёмный? – Шокировано предлагаю догадку.

– Нет, немного ещё. Терпи. Прошу тебя, терпи, – шёпотом отвечая, поворачивается ко мне.

Киваю, хотя другие желания внутри. Сбежать. Схватить её и бежать от того, что грядёт. Ощущаю, как кожа образует мурашки, а спина покрывается липким потом.

Дверь распахивается, и мы смотрим на сонную маму.

– Шайди? Ден? Сейчас полночь, что случилось? – Испуганно спрашивает она.

– Мам…

– Пропустите нас? – Перебивая меня, произносит Шай.

– Конечно, дети, проходите. Проходите, – мама отходит.

Шай проходит первая, а я за ней, захлопывая дверь.

– Присаживайтесь, Табита. Вам лучше сесть, – девушка указывает на диван. Мама бросает на меня полный страха взгляд, а я не знаю, что ей сказать. Выполняет требование Шай, и тогда она ей передаёт один из конвертов. Отходит и облокачивается о камин, возвращаю своё внимание на маму, которая достаёт бумагу и моментально бледнеет.

– Нет, – шепчет, направляя взгляд на Шай, затем на меня, потом на бумагу. И так ещё несколько секунд, пока что-то беззвучно произносит и разрывает лист.

– Это лишь копия, – подаёт голос Шай.

– Нет, не надо ему говорить. Пожалуйста, – умоляет мама.

– Вы должны. Это его прошлое, которое вряд ли даст ему спокойно летать в будущем, – отвечает Шай.

– Нет. Он не должен знать, пусть всё останется так, как есть. Это усложнит…

– Вряд ли. Ему тридцать, а иллюзия, которую вы создали для него, убьёт. Но я не позволю этому случиться.

– Хватит! – Повышаю голос, переводя взгляд то на мать, то на Шай.

– Вы говорите обо мне! А я здесь! Дерьмо, объясните, что происходит? Что я не должен знать? Что там? В этом конверте? Зачем тест на ДНК? Шай! – Кричу, разрывая надрывистым дыханием голос.

На секунду переводит взгляд на мать, плотно сжимающей губы.

– Хорошо. Тогда расскажу я, – кивая, делает глубокий вдох.

– На днях меня начал преследовать довольно знаменитый актёр девяностых. Лейн Дэвидсон. Знакомо тебе это имя?

– Хм, – хмурюсь, вспоминая, что слышал его уже. – Вроде звезда сериалов, которые мама смотрит, особенно любила в молодости.

– Верно. Так вот, он поймал меня после обеда с Роксборро в ресторане и настаивал на ужине с ним.

– Что он хотел от тебя? – Прищуриваюсь, вновь испытывая проклятую ревность.

– Тебя, – моментально отвечает Шай.

– Меня? – Изумляясь, перевожу взгляд на маму, которая словно молится сейчас.

– Да. Не хотите продолжить, Табита? Хорошо, тогда это сделаю я. Меня тоже удивил его запрос на покупку. У нас в корпорации есть отдельная банка, из которой мы передаём, точнее, продаём «мотыльков» другим агентствам или же компаниям. Он хотел приобрести тебя. Очень настаивал, и у меня это вызвало подозрение. Ему было официально отказано, но его это не остановило. Я приехала к нему на встречу. Это было вчера, – замолкая, складывает руки на груди.

– И? – Предлагаю продолжить.

– Он продолжал настаивать на том, чтобы я отдала тебя. Расписывал, насколько ты бесполезен и не годишься для нашей корпорации. Далее, предложил за тебя пятьсот тысяч и небольшое любовное приключение в отеле. Всё было отклонено, потому что приехала туда не за этим. А чтобы понять, почему такой интерес и буквально маниакальное желание обладать тобой. Табита, сидеть, – резко приказывает Шай, не глядя на едва приподнявшуюся с дивана мать.

– И почему? Ты узнала?

– Да. Он твой отец.

– Какая глупость. Мой отец погиб, – нервы сдают, и я хохочу, мотая головой.

– Рейден, он твой отец. У меня есть текст на ДНК. Это оригинал, – продолжая, Шай отталкивается от камина и подходит ко мне, когда внутри всё падает. Смех сменяется ужасом и чувством предательства.

– Я доверяю тебе, поэтому возьми и сам посмотри, – передаёт мне конверт, который я нервно забираю у неё и вскрываю.

Цифры подтверждают её слова, а меня бросает в холодный пот. Рот то открывается, то закрывается, а сердце буквально разрывается от боли.

– Дерьмо, – шепчу и поднимаю голову на маму, которая утирает слёзы.

– Это правда, да? То есть вы мне лгали? Ты? Бабушка? Дед? Все лгали, а он жив. Мало того, жив, он актёр и существовал так близко от меня, – с горечью продолжаю.

– Ты не должен был узнать. Нет, твой отец умер. Навсегда умер для тебя и меня, – задыхаясь от слёз, отвечает мама.

– Как? Как ты это узнала? Он сам сказал? – Поворачиваюсь к Шай.

– Нет. Сегодня я была у него в отеле…

– Что? То есть вот это всё для него? – Указываю рукой на слишком сексуальный вид и кривлюсь.

– Нет. Вернувшись вчера, я связалась с людьми, о которых хотела бы забыть навсегда. Это его не настоящее имя. Множество пластических операций, и ничего от прежнего девятнадцатилетнего мальчика не осталось. Именно в девятнадцать он изменил имя, как и таинственным образом стал сиротой. Но сирот не бывает в нашем бизнесе, по себе знаю. Поэтому это навело меня на мысль, что всё ложь. Ты ему нужен был не просто так. Далее, я ждала, когда мне пришлют и найдут настоящее свидетельство о рождении, фотографии младенчества, юношества. Я получила их в семь утра сегодня. Ты носишь фамилию своего отца, бабушка твоя об этом позаботилась, когда он, предполагаю, отказался от вас. Всё встало на свои места, когда увидела знакомое лицо женщины на фотографии. Я видела её уже, но в инвалидном кресле с тобой, в рамке, висящей здесь.

– Бабушка, – жмурюсь от сильнейшего раскола, который издевается над сердцем.

– Да. Это была она. Но мне нужны были факты, чтобы предоставить тебе. Этим вечером я была у твоего отца и прибегла к одному наркотику, который подсыпала ему в шампанское, чтобы выпить за новый союз. Он так думал. Далее, мне ничего не помешало взять у него обрезки ногтей и волос. Затем направиться за тобой, чтобы отвезти в генетическую лабораторию, с которой договорилась днём. Также я видела завещание, которое составила твоя бабушка.

– Я получу деньги, когда достигну значимого места в Голливуде. Она знала… чёрт, она рассказывала мне о том, как красив был тот ресторан, где познакомились мать и отец. Да и ты, мама, расписывала, насколько он тебе близок, и ты бы снова хотела там оказаться. Сказки читали, где глупый мальчик становится звездой, и этим мальчиком непременно буду я. А я идиот, думал, что вы, действительно, считаете меня талантливым. Ведь бабушка постоянно отправляла меня на конкурсы, заставляя сделать то, что хотела именно она. Вы мне выбора не оставили. Она специально составила именно такое завещание, потому что, если бы у меня получилось, то я бы встретил его. Когда-нибудь мы бы пересеклись и правда открылась. Чёрт, как вы могли? – Бумага падает из рук, а пальцы впиваются в волосы.

– Ден, милый мой…

– Не хочу слышать ничего! Ты врала мне! Вы все врали! Вы не дали мне сделать собственный выбор! А я мучился! Стремился туда, где нет мне места! Ты была права… – втягиваю с хрипом в себя воздух, поворачиваясь к Шай.

– Права… я не создан для твоего мира. Это всё выдумка, иллюзия, с которой я жил все эти годы. А он жив! Жив и процветает, когда мы голодали! Жив, мать его! – Сжимаю голову и мотаю ей. Нет сил справиться с лавиной такой гадкой и уродливой правды. Это ужасно, когда ты думал, что твой отец всего лишь погиб, сорвавшись со скалы, а выходит, что наслаждался этим миром. Больно понимать, насколько ты верил людям, которые намеренно лгали и ждали того момента, когда произойдёт встреча.

– Ты не должна была ему говорить! Не должна была лезть в нашу жизнь! А теперь ты забрала у меня сына, а я ведь люблю его! Он не твой! – Крик матери возвращает меня в гостиную, в которой всё пропитано гнилью.

– Закрой рот, – шиплю, смотря на неё. – Не смей ей такое предъявлять, потому что если бы не она, то я бы продолжал вести бессмысленное существование, пытаясь исполнить ваши мечты. Только она знает всё обо мне, и да, я не её. И мне чертовски жаль, потому что у этой девушки хватило смелости сказать мне всё в лицо. Это тоже больно, ведь выходит, и здесь была иллюзия, которую она продаёт. Дерьмо, – начинаю смеяться, а внутри так горько. Так жарко и задыхаюсь.

– Ден…

– Хватит! Оставьте меня, все оставьте меня, потому что сегодня мир перестал существовать, и я не знаю, кто я теперь такой. Не знаю, – поднимая с пола бумагу, направляюсь к себе в спальню и хлопаю дверью.

Чёрт, грудь давит, а глаза болят от едкой влаги, которая означает слабость. Я разбит. Не ожидал, что всё будет вот так. Даже помыслить не мог, насколько она может быть права. Самым близким нельзя верить. Ведь если предадут, то всё разрушится, как карточный домик, упадёт прямо к моим ногам.

Дверь сбоку открывается, а я сжимаю крепче спинку кровати.

– Рейден…

– Не хочу тебя видеть. Никого не хочу видеть, – резко перебиваю Шай.

– Я понимаю, но это ещё не всё. Ты доверяешь мне? – Её ладонь ложится поверх моей руки.

Мотаю головой, но шепчу:

– Да.

– Пойдём. Пойдём со мной, и я покажу тебе, для чего нужен холод, – поворачиваюсь к ней, и она ведёт меня. А я как в тумане следую за девушкой в ванную комнату.

– Сними майку и вынь всё из карманов. Давай, – сама подхватывает футболку и стягивает с меня. Смотрю на неё и не понимаю, зачем она здесь. По какой причине осталась и дотрагивается до меня, если так легко ей было говорить мне правду. Бесстрастно резать моё сердце и замораживать его.

Молча, ведёт меня в джинсах и кроссовках к душевой кабине и включает воду. Сама встаёт под капли, падающие ей на лицо и смывающие косметику, превращающие волосы в тёмный поток. Не могу не смотреть в её глаза, когда делаю шаг под ледяной душ.

– Вот так. Сейчас будет лучше, – шепчет она. Ничего не чувствую, даже холода. Вода скатывается по моему телу, лицу, как и по её. Только воспоминания того же самого, но в другом месте наполняют голову.

– Теперь ты готов выслушать меня дальше.

Отходит от меня и шагает за пределы душевой кабины.

– Стой там. Иначе не сможешь принять всё так, чтобы было легче, – угадывает мои действия, и я остаюсь под потоком воды, а она вытирает полотенцем волосы и лицо.

– Когда я приехала в офис, после обеда с Роксборро и встречей с Лейном, то узнала, что тебя выставили на продажу без моего ведома. Да и то, что ты у нас, развиваешься, делаешь успехи, знали только работники. Имя Джина тебе говорит о чём-то? – Отбрасывает полотенце.

– Да… я… встречался с ней, чтобы узнать о тебе.

– Именно она выставила тебя и докладывала информацию ему за определённую сумму денег. Уже сгорела. Также мне хотелось знать, зачем ему сотрудник, если ничем таким не владеет. Берт Бенни. Думаю, ты и такого человека знаешь.

– Мой бывший агент, – губы начинают дрожать, и лёд прокалывает кожу невидимыми иглами.

– Он работает на твоего отца неофициально. Агентства, в котором ты числился десять лет, не существует. Это всё ложь. Для тебя. Не было у тебя никаких съёмок, это всё актёры. Поэтому я не могла вспомнить твоего имени в тот раз. Он должен был тебя обмануть, или же предположений много, но ты бы никогда не встал под камеры рядом с нашими «мотыльками». Тебя не удивляло, почему фотографии, которые ты делал все годы, так и не появились в журналах или же сайтах?

– Мне говорили, что их купили, передали деньги, но меньше, чем оговаривалось… всегда находились причины, почему мне отказывали, – хрюкая от смеха, нервно отвечаю.

– Когда ты приходил на пробы, то тебя не брали, потому что твои картинки были не тем, что должно находиться в портфолио. А в некоторых случаях даже не смотрели по той причине, что у тебя нет агентства. Одиночек редко смотрят, очень редко. Ты теперь понимаешь, что я хочу сказать?

– Меня заставили просрать десять лет, а я дурак… дерьмо, как же это отвратительно и грязно. Этот ублюдок не хотел, чтобы я пробился, и все узнали о том, что у него есть сын, которого он бросил. Но как? Как Берту удалось пройти на вашу вечеринку?

– По приглашению одной из женщин. Всё просто, Рейден, ты бы никогда не показал себя, если бы продолжал быть в выдуманном агентстве. Именно они не желали, чтобы твой талант перекрыл престарелую популярность. Я не выбираю тех, кто не имеет потенциала. А он у тебя в крови, и ты, действительно, будешь популярен. Но реши, нужно ли тебе это или же, начнёшь новую жизнь так, как ты хочешь, – подходит к душевой кабинке и выключает воду.

– Когда холод встречается с огнём, то он тушит его и позволяет думать разумно. У тебя же может быть эмоциональная ломка, и ты пойдёшь делать глупости. Но я тебе этого не позволю. Запрещаю. Подумай, Рейден, взвесь все «за» и «против». Сделай раз в жизни то, что ты хочешь. Не твоя подружка, не твоя мама, не твоя бабушка. Только ты, – кивает мне и направляется к выходу из ванной комнаты.

– Шай… стой… Шай, – вылетаю за ней, чуть ли, не поскальзываясь на воде.

– Останься, сейчас… останься и дай мне обнять тебя, потому что я не знаю, что чувствую. Мне больно. Пожалуйста, дай мне обнять тебя, – подхожу к девушке.

– Рейден…

– Только на время. Ненадолго, но мне нужно это от тебя. Ни от кого-то другого, а от тебя, потому что я доверяю тебе. Только тебе. И мне одиноко. Очень, – смотрю в её глаза в темноте спальни. Слабый кивок и мои руки смыкаются у неё на талии. Вдыхаю аромат её волос и ещё крепче сжимаю. Мне плевать, как это выглядит, но она нужна мне. Понял, что лишь она могла бы именно так успокоить мою душу и дать возможность немного отдохнуть разуму.

– Обними меня, Шай, обними, – шепчу в её волосы и прикасаюсь губами.

Слабо улыбаюсь, когда прохладные пальцы касаются моей поясницы. Нет, в этом нет никакого эротического подтекста, лишь свобода. Она словно вытягивает из меня боль, забирая в себя. А я обнимаю, как самое ценное в моей гнилой жизни.

– Не уходи… останься со мной, – прошу, закрывая глаза, кажется, сейчас сломаю её кости, но хочу раздавить её от силы, которая наполняет моё сердце. Это всё она. Она дарит мне невозможное, и я боюсь отпустить её. Она мне чужая, но такая родная. И это плохо.

– Рейден, я не могу. Не имела права…

– Имела, слышишь? Только ты и имела, потому что никогда не лгала мне. Но «мотылёк» увидел невероятной красоты «бабочку» и не было ещё такого, чтобы он желал подарить ей бессмертие. Это невозможно, но случилось. Мне плевать на то, что будет завтра. Сейчас я чувствую, насколько с тобой спокойно. И не буди меня, потому что мне нравится этот сон. Мне он необходим, как и тебе, – ощущаю, как Шай упирается руками в мои бока и отпускаю.

Отходит на шаг, а я молю её не покидать меня. Это неправильно, мои чувства запретны, но я больше не хочу их контролировать.

– Мне нужно идти, – разворачивается и в эту секунду её качает. Успеваю подлететь и подхватить её за плечи.

– Шай…

– Всё нормально, голова закружилась, – моргает и подавляет зевок.

– Она болит? – Поворачивая к себе, спрашиваю.

– Нет… спать хочу. В моей крови был годовой запас кофеина. Бессонная ночь, да и остальные по два-три часа. Видишь, я не робот и это отвратительно, – издаёт рваный вздох.

– Нет, ты неправа. Это прекрасно, потому что у меня есть причина ещё немного побыть рядом. Мне же принять и обдумать сказанное. С тобой это делать проще. Ты останешься, а я приготовлю тебе кофе, – подвожу её к постели.

– И переоденься. Ты заболеешь…

– Рейден, я не маленькая. Холодный душ мне знаком уже слишком долго, – усмехается и вновь зевает, прикрывая рот рукой.

– Да, тебе двадцать шесть, но заботу никто не отменял. Переоденься, пока я приготовлю тебе кофе, и ты поедешь, – открываю шкаф и достаю для неё свою лучшую футболку и спортивные штаны.

– Не стоит, сейчас всё хорошо, – слабо протестует, не похоже на неё, выходит, что она устала намного сильнее, чем я предполагаю.

– Пять минут. Выпьешь кофе, и я буду спокоен. Идёт? – Отхожу к двери.

– Рейден, твоя мама… она была несколько не в себе, и я дала ей выпить тот же наркотик, что и Лейну. Но доза минимальна, поэтому это никак не повлияет…

– Спасибо. Я не готов сейчас её слушать, – перебивая Шай, оборачиваюсь и дарю ей улыбку. Благодарную. Ведь даже в такие моменты она думает обо всём и всех, кроме себя.

И да, сейчас я полностью пуст и измотан от эмоций, которые затратил на новость о том, что мой отец жив. Да и как жив. Отчего, пока иду на кухню, замечая спящую маму на диване, ничего не отзывается. Даже злости нет, той испепеляющей ярости. Тихо. Благодаря ей, Шай, не позволившей потерять контроль от боли. И это пугает. Она знает об этом много. Но откуда? Что случилось с ней? Почему только на время она может быть той, кого я увидел за толстой коркой льда?

Доношу маму до спальни и не жду объяснений. Это было в прошлом, все виноваты. Но простить не могу. Пока не готов. Ещё не принял того, что меня обманывали все.

Направляюсь на кухню и ставлю чайник. Облокачиваясь о раковину, смотрю на мокрые следы от кроссовок на полу и плевать. Я даже думать не могу, не о чём как будто. Пытаюсь заставить себя, вспомнить, что упустил и кому должен был позвонить. Но ничего. Голова наполнена воздухом.

Делаю кофе, хотя не знаю, какой любит она. Наверное, крепкий. Без сливок и с сахаром, а, может быть, и нет.

Подхватывая чашку и на всякий случай сахарницу, направляюсь в свою спальню. Открывая дверь, пытаюсь не разлить.

– Тебе с сахаром или без? – Спрашивая, прохожу к бабушкиному комоду и ставлю туда чашку.

– Шай? – Удивляясь тому, что нет ответа, поворачиваясь, и на секунду испытываю испуг, что оставила.

Но улыбка появляется на лице, когда замечаю девушку, спящую на кровати, прислонившись к деревянному изголовью, в моей футболке.

Тихо подхожу и приподнимаю её, чтобы уложить на подушку. Ёрзает, пока накрываю её.

– Спи, – шепчу и, наклоняясь, оставляю поцелуй на её виске. И так хорошо. Словно двойную жизнь веду. Сейчас, сбрасывая с себя мокрую одежду и переодеваясь в сухое, хочу поскорее лечь рядом. Не прикасаться, а только смотреть на неё, чтобы увидеть, какая она, когда ничего не тревожит. Другая. Я вижу не Шайди Лоу, Круэллу, а мою бабочку с нежными крыльями и тонким ароматом пыльцы. Хочу остаться с ней здесь только на время, чтобы понять, как мне быть дальше. Не мыслил никогда, что даже присутствие человека, не дающего никаких указаний, может помочь.

Готов любоваться ею и воспроизводить в памяти все фрагменты, собирая фильм с первой встречи и до этого момента. Жизнь может перевернуться за один миг, но если у тебя есть человек, который незаметно даже для себя, дарит невозможные чувства, то ты не испытаешь всю палитру боли. Потому что будешь смотреть на неё, а остальное станет неважным.

Глава 32

Шайди

Вздыхаю и упираюсь ногами в дорогу, удерживая под собой ревущий мотоцикл. Смотрю на здание, освещённое в ночи, и точно чувствую, когда смогу рвануть. Доли секунды, и мужчина вылетает из дверей отеля. Дышит рвано, его крутит внутри, и я вижу это. Нажимаю руками на газ, чтобы привлечь его внимание. Ловит мой взгляд и срывается на бег.

– Надевай, – бросаю ему в руки жилет и шлем.

Хватает, пытаясь застегнуть защиту. Ничего не выходит. Позади раздаются крики и возгласы возмущения.

– К чёрту, – шипит и натягивает шлем. Запрыгивает позади меня, и я с шумом вылетаю на дорогу. Сигналы клаксонов, но плевать. Это сумасшествие, которое запрещено в моей жизни. Но делаю это.

Проснуться в незнакомой и одновременно узнанной комнате неприятно. Контроль потерян, но пыталась, честно пыталась вернуть его весь день. И даже прогулка с Тиной, как и бесполезная болтовня не помогла. Уже готова была направить саму себя в другой штат, страну, плевать, но вырваться из этой стихии, как раздался звонок. Снова заставил выбирать, проверять меня и поддалась. Всё это противоречит моим правилам, как и «мотылёк», прижимающийся к моей спине. Но я взяла на себя ответственность за свои знания, сама приняла тот факт, что теперь он прочно приклеился ко мне. Всё изменилось с того момента, когда дала ему возможность. И теперь всё ясно. Буквально всё, потому что иллюзия, которую он принимал, могла убить его из-за доверчивости. А я как бы ни хотела себе запретить, не смогла остаться в стороне.

Останавливаю мотоцикл на своём месте на парковке. Отпуская меня, спрыгивает на землю и срывает шлем.

Он не может успокоить дыхание, запускает руку в волосы, его изводит правда изнутри. Не смирился. Наделал глупостей. Качая слабо головой от своих мыслей, накрываю своё тайное средство передвижения и подхожу к Рейдену. Смотрит на меня потерянным взглядом.

– Успокойся, – тихо произношу и забираю из его рук шлем.

Оставляя его позади, молча, направляюсь к лифту. В данный момент не знаю, где найти силы, чтобы продолжить терпеть надоедливого «мотылька», следующего за мной по пятам.

– Я не могу, понимаешь? Меня на части рвёт от злости, – шипит и входит в лифт.

– От этого ничего не изменится. И ты создаёшь проблемы корпорации. Ты ведь понимаешь, что твой отец может подать в суд? – Замечаю я, наблюдая, как его ноздри вздуваются.

– Не волнуйся, лицо его не трогал. А вот другое… он надолго запомнит, каково это, когда больно и ничего не вернуть, и не изменить. Он бросил мою мать! Трахнул её и бросил, обещая радугу в небесах. А когда она нашла его и сообщила обо мне, то отказался. Как от щенка. У неё не было выбора, она была глупой и доверчивой шестнадцатилетней девчонкой, работала официанткой. Таскался за ней, уложил в постель и пропал. Ублюдок. Она пошла к его родителям, и они пытались заставить его жениться, а он послал их. Сказал, что уже знаменитость, они ему не нужны. Затем угрозы, и мама осталась с бабушкой и дедом! А он забыл обо всём! Забыл и продолжил жить, словно нет никого! – Ударяет кулаком по дверцам лифта.

– Не ломай, – предупреждаю его.

– Да пошла ты! Я хочу убить его! Хочу разорвать и… не могу! – Хватается за голову, а я шумно вздыхаю.

Лифт открывается, и направляюсь к себе. Открываю квартиру и наслаждаюсь прохладой. Дверь позади хлопает.

– Рейден, тебе следует успокоиться, потому что ты сделаешь себе только хуже. Посмотри на свои руки. Да, отца не тронул, но предполагаю, что морду ты набил Берту. И снова преждевременно, – говоря, поворачиваюсь к нему и кладу на диван шлемы.

– Сегодня к нему уже приходили. Мошенничество в особо крупных размерах, его посадят. Так бизнес в этом мире не делается, как творишь его ты.

– Конечно, не делается, ведь я не Шайди Лоу с кучей связей и денег! Я защищаю себя, как умею! – Кричит он.

– Кулаками?

– Да, именно ими. Ты думаешь, я так просто оставил бы это? Ни черта!

– Стало легче? – Усмехаясь, складываю руки на груди.

– Нет, хочется ещё и ещё…

– Я говорила тебе, что ты эмоциональный наркоман. Да, конечно, таким должен быть «мотылёк», но сегодня ты перегнул папку. Я тебе не нянька, чтобы вытаскивать из проблем. Вообще, не следовало мне копаться в этом. Нарушила правила, и вот что вышло. Твоя мать звонит Элеонор и ревёт, бьётся в истерике, потому что ты свихнулся на почве ярости и обиды. Но тебе тридцать лет, ты уже не малыш, и обязан понимать, как это скажется на твоей карьере, как это скажется на всей корпорации. Таких я давлю, – подхожу к нему и срываю жилетку.

– А чего ты поехала? Я не просил тебя об этом! Никого не просил мне помогать! – Дёргает за ткань, отчего подаюсь вперёд.

– Сама не понимаю. Поэтому успокойся, я устала от проблем, которые ты принёс мне. Бессонные ночи, подвергать себя огласке и рушить все планы, которые стоят на первом месте, из-за тебя не позволю. Уходи отсюда, направляйся к своей подружке, устраивай истерики ей. Я довезла себя до дома и больше разговаривать с тобой не намерена, – с силой тяну на себя защиту, и он выпускает её из рук.

– Когда ты заснула, я не смог. Поехал домой к Лорейн и снова поругался с ней. Бродил по этому чёртовому городу, чтобы понять, как мне быть дальше. Сейчас не желаю вновь кричать и ссориться с ней, – шумно вздыхая, плюхается на мой диван.

– Моя квартира не место, где ты можешь прятаться, Рейден. И я тебе не психолог, чтобы обсуждать твои отношения, – напоминая, останавливаюсь напротив него.

– Ты обнимала меня вчера, – обвинительно указывает на меня.

– Да, чтобы немного остудить, но, видимо, всё бессмысленно, потому что у тебя нет стоп-крана. Это ошибка, как и всё время, которое потратила на тебя. Убирайся, – цежу сквозь зубы, указывая на дверь.

– Ошибка? Ты считаешь всё это ошибкой? – Вновь повышает голос, поднимаясь с дивана.

– Верно. Ты не должен быть здесь. Ты не должен ходить за мной, – перечисляя, направляюсь к лестнице. – Ты не должен вот так смотреть на меня. И не должен думать, что я хочу понять тебя. Нет, не желаю, потому что ты «мотылёк». Ты насекомое и от тебя меня тошнит.

– Но тебя не волновало то, что я насекомое, когда я целовал тебя, – летит мне в спину, и я замираю на середине пути.

– Да. Я целовал тебя, а ты отвечала мне. В этом самом месте. В твоей спальне. Ты отвечала мне! И это всё ошибка? Да ни черта, поняла? Хоть ты и не помнишь, но я целовал тебя, а ты сама дотронулась до меня. Ты изучала моё лицо. Ты. Это всё ты, но такого сравнения, как ошибка, не потерплю!

– Я знаю, что ты делал, – сухо отвечая, наблюдаю, как мужчина обходит диван и удивлённо смотрит на меня.

– Что? – Шёпотом переспрашивает.

– Да. Воспоминания штука странная, и контролировать их сложно. Порой они подкладывают то, что ты хочешь забыть, в самый неподходящий момент. Да, я всё помню, но это не умаляет того, что ты воспользовался состоянием, которое сам же и сотворил. Но мне легко об этом забыть, потому что это всё пыль, – голос ровный и без эмоций, когда внутри с каждым словом сердце становится черствее.

– То есть ты всё помнила и так легко забыла? А я, как придурок, корил себя за дерьмовый алкоголь? Искал причины из-за всего этого и чуть не разорвал отношения с Лорейн?

– Верно, для меня это легко. Рейден, не усложняй то, что не имеет смысла. Между нами ничего не было. Никогда. Ты привязался ко мне. Ты прилип и не хочешь понять, что меня раздражаешь до жути. И ты, верно, забыл, что тебя ждёт дома подружка, о которой ты так печёшься? Но и это всё фантазия, которую ты выдумал для себя. Тебе привычнее жить в том мире, где прекрасные волшебные феи и любовь до гроба. Открою секрет, ничего у вас не получится, потому что иллюзия имеет свойство исчезать, – спускаюсь на ступеньку.

– Получится. Ты не имеешь права…

– О, даже так? А вчера имела. Ты сам хоть понимаешь, что пытаешься удержать невидимую нить, которая давно не ведёт тебя к твоей подружке? – Язвительно перебиваю его.

– Да пошла ты, Круэлла! Я женюсь на ней! Вот, – копается в кармане джинсов и достаёт коробочку.

– Это кольцо, которое купил для неё, как только заработал денег. Сразу же. Не задумываясь, купил его! Потому что я люблю её! А из-за вины, которую нёс это время, из-за чёртова поцелуя мечусь! Из-за тебя и твоих дебильных правил, которые ничто, когда я рядом! – Кричит, указывая на ювелирную коробочку.

– Ложь. Ты сам себе лжёшь, Рейден. Обвиняя меня в своём нежелании связывать жизнь с истеричкой, лишь ищешь место, в котором можно спрятаться.

– Лорейн не истеричка! Она живая, она со мной, и не смей даже открывать рот в её сторону!

– А ты никогда не задумывался, отчего она так противоречива? Хотя, забываю, что тебе нечем. Устроила отвратительное шоу в клубе, а ты поощряешь это. Слабак. И, предположу, что как только ты заводишь разговор об отношениях, она тут же обрывает тебя. У неё мозгов не хватит на это, поэтому она до сих пор держит тебя за яйца, которых у тебя нет. И вы идеальная пара, по одной-единственной причине – ты под каблуком у неё и её отца. Она сбегает от тебя, когда ты в дерьме, и моментально появляется, когда ты поднимаешься. Унижаешь себя и сам же видишь это, поэтому кольцо до сих пор в коробке, – указываю пальцем на него.

– Ты привык так жить, тебя именно этому учили. Но всё это вранье. Если ты купил это кольцо так давно, что же ты целовал меня, почему же оно до сих пор не на её пальце? А я скажу, потому что не твоё это. Не твоя жизнь и дорога. Не твой свет. Ты мне не нужен, если вновь решишь выдумать сказку о ревности. Нет. Я холодна, поэтому с лёгкостью увидела – никогда у вас ничего не получится. Заведомо знаю, чем окончатся эти отношения. Ты упадёшь, а она отойдёт в сторону. Разобьёшься. Насмерть. А ты ей безразличен. Ей плевать, потому что ты для неё лишь средство. Она привычка, которую ты возвёл в лик святых. Но нет их. Нет рая и ада, есть только этот мир, – втягиваю в себя воздух, а его глаза накалены яростью, и она может обжечь. Но я устала от него и от этих мыслей. Мне нужно разорвать всё именно сейчас, пока не двинулось дальше и не образовало в груди тепло, которое лишнее для меня.

– Тебе никогда не понять, что такое чувства и любовь! Потому что замёрзла. Эгоистичная стерва, думающая только о себе. Раскопала для меня дерьмо и с наслаждением наблюдаешь, как я тону в нём! Ты не знаешь, как это строить что-то крепкое, потому что сама не имеешь этого. Именно твоя жизнь выдумана. Я не скрываю своего настоящего имени, Миранда, не прячусь и не трахаюсь с Роксборро. А вот ты вся пропитана гнилью и ядом, отравляешь всех вокруг себя…

– Вон. Пошёл к чёрту отсюда, – шиплю.

– Хочешь знать, почему кольцо до сих пор у меня? Да пожалуйста. Потому что не было подходящего момента, вот почему! И я хочу подарить ей сказку, в которую мы оба верим, этот свет, который есть между нами. А не утонуть во тьме, существующей здесь. А целовал… дерьмо, да мне противно это сейчас! Видно, у меня помешался рассудок и мне гадко от себя! Именно ты была иллюзией, в которую хотелось поверить. Но ты испачкала собой всю мою жизнь! Ты сама живёшь во мраке и боишься сделать шаг к кому-то, ведь тогда люди узнают – ты вся состоишь из падали, которую и пожираешь! А Лорейн нет, она со мной всю жизнь, она любит меня, она понимает…