Текст книги "И наступила тьма…"

***

Когда я открыла глаза, никакой машины не было и в помине. Под моей щекой было что-то колючее, напоминавшее свитер из грубой шерсти, но оказавшееся ворсистым ковром с радужными разводами. Голова была настолько тяжелой, будто вместо нее из шеи выросла пудовая гиря. Интересно, сколько должна весить среднестатистическая человеческая голова? Уж точно меньше, чем моя. Мне потребовались просто нечеловеческие усилия, чтобы оторвать изрядно потяжелевшую голову от ковра, и принять вертикальное положение. И только тогда до меня дошло, что здесь больше нет невесомости, и тело всего лишь вернуло себе былую тяжесть. Я попыталась встать и едва не скончалась от того, что внутренности резко устремились вниз. Желудок неприятно сжался, а к горлу подступил тошнотворный спазм.

Ноги почему-то оказались босыми, преодолевая силу тяготения, я ступила на колючий ковер и медленно прошлась по комнате, которая оказалась округлым просторным залом без мебели. Оливковые стены украшали атласные шторы цвета запекшийся крови с золотистыми кисточками и ламбрекенами. Я откинула одну из них ожидая увидеть окно, но мои надежды не оправдались. Проверив каждый из пяти занавесов, я не обнаружила не только ни одного окна, но даже двери. Я находилась одна в совершенно замкнутом помещении, из которого невозможно выйти. Под кожу пробрался холодок страха и неприятно защекотал нервные окончания, стараясь пробудить мою старую подружку панику. Однако я старалась не поддаваться. Логика подсказывала, что, если мне удалось попасть внутрь, обязательно получится выбраться и наружу. Не могли же меня тут замуровать? Я обшарила руками все стены, затем проползла на карачках пол, попыталась оторвать ковер, но он так плавно перерастал в стену, что невозможно было даже найти стык, будто бы полы просто поросли разноцветным ворсом, как травой. Потолок с красно-зеленым орнаментом был достаточно высоко и добраться до него не представлялось возможным, но казалось, что именно там притаился единственный возможный выход из комнаты. Здесь не было никакой мебели, как я уже говорила, на которую я могла бы взгромоздиться, чтобы достичь потолка. Я подергала штору, проверяя, какую нагрузку она способна выдержать. Материя держалась довольно прочно, но максимум, на что я была способна, так это повиснуть на шторе. Сил едва хватало, чтобы просто ходить, к тому же я никогда не отличалась талантом к карабканью по занавескам. Как же не вовремя на меня свалилась гравитация.

Я присела, скрестив ноги, возле одного из занавесов и предалась отчаянию, теребя пальцами уголок кровавой материи. Только теперь я заметила еще одну аномалию. Никакого источника света здесь не было, тем не менее, это никак не сказывалось на возможности видеть. Свет был не ярким, будто бы зал освещался одной электрической лампочкой в шестьдесят ватт, но ничего похожего на светильник не наблюдалось. Этот факт окончательно пошатнул мою психику. Я обхватила голову руками, а из глаз потекли два тоненьких ручейка. Что ж, добро пожаловать, паника, сейчас самое время.

Вот тебе и Колхана без окон, без дверей. Кей наверняка сидит в такой же тюрьме без входов и выходов. Вот уж кто точно добрался до потолка по шторе, но чутье мне подсказывало, удача вряд ли ему улыбнулась.

Я подобрала под себя ноги и принялась вытирать лицо майкой, когда воздух подозрительно затрещал, сначала тихо, а потом громче. Показалось, что комната сейчас взорвется вместе со мной. Я трусливо заползла за штору и поглядывала на происходящее в щелочку. Треск снова усилился, а в воздухе повисли искорки, которые не исчезали, а продолжали ползать вверх-вниз. Среди этого безобразия проявилась неровная полоса ржаво-оранжевого цвета, которая начала расти в длину, а затем раскрылась черным зевом. В темноте разверзнувшейся пасти мелькнула голубоватая туманная тень, а затем оттуда вышел Аргент. Его красивое лицо не передавало никаких эмоций, он оглядел комнату мерцающими взглядом, а потом уставился на меня и снисходительно улыбнулся.

Меня колотила дрожь, хотелось и дальше прятаться за шторкой, дабы обрести теплое ощущение безопасности, но глаза императора смотрели сквозь ткань прямо на меня. Я физически чувствовала, что он ощупывает меня своим пульсирующим взглядом.

Аргент бесшумно подошел совсем близко, откинул штору, служившую столь ненадежной защитой, и присел на корточки. Его бледно-сиреневые губы снова растянулись в улыбке. Он взял мою руку обеими ладонями и успокаивающе произнес:

– Это Колхана. Прости, что она тебя напугала, Нора.

Он говорил тихим мягким голосом, но его глаза были холодными и колючими, как далекие звезды. От его прикосновения меня перестало трясти, но тем не менее, императору удавалось одновременно притягивать к себе и пугать. Его руки и успокаивающий голос давали мне то самое ощущение безопасности, которое я искала за шторой, но было совершенно невозможно прочитать его взгляд, мерцающий калейдоскопом огоньков всех оттенков синего. Когда я смотрела в его глаза, по коже пробегали электрические разряды, и мне казалось, что я падаю в эту синюю бездну с бешеной скоростью. Из глаз Аргента на меня смотрела самая настоящая бесконечность Вселенной, отчего вся моя жизнь казалась крошечным мгновением.

– Ты пойдешь со мной? – спросил Аргент так, будто у меня вообще был выбор.

Я кивнула и стиснула его нечеловеческую руку покрепче, несмотря на суеверный страх перед вечностью в его глазах. Император помог мне встать, а затем прочертил рукой в воздухе линию сверху вниз звучно рассекая воздух. Возникла такая же ржаво-оранжевая неровная полоса. На мгновение он выпустил мою руку, чтобы раздвинуть полосу посередине, будто бы обыкновенную ткань. При этом я увидела, как пространство вокруг исказилось, измялось, а в темной дыре с оплавленными краями появилось едва видимое изображение, похожее на контурный рисунок, по крайней мере я смогла разглядеть только арочное окно, будто нарисованное мелом на школьной доске. Когда мы шагнули в прорезь, мир окончательно потерял естественные очертания. Помню, когда-то я видела мультик, нацарапанный иголкой прямо на кинопленке. Так вот, теперь я сама стала персонажем этого мультфильма. Аргент высвободил мою руку и прошелся по комнате, словно сам попал сюда впервые. Постепенно, увиденное мной приобрело объем, а затем и цвет.

Босыми ступнями я ощутила что-то мягкое, мои ноги утопали в длинном ворсе темно-синего ковра почти по щиколотку. Создалось ощущение, будто я ступаю на спину огромной кошки.

Оглядевшись, я увидела, что оказалась у того самого окна, которое видела в проеме, из него открывался вид в оранжерею, наполненную гигантскими голубыми лилиями с фиолетовыми листьями. По правде, это было не окно, а дверь, ведущая в сад под стеклом.

По левую руку от меня за двумя белыми колоннами я увидела ночное небо, усыпанное звездами, и это притом, что за окном ясно просматривался солнечный день. Однако, звездным небом, как оказалось, на манер балдахина была прикрыта большая кровать, очертания которой угадывались под сюрреалистическим занавесом. Создавалось ощущение, будто над ложем и впрямь наступила ночь.

Стена позади меня оказалась зеркальной, но отражение в ней не совсем соответствовало действительности. По гладкой поверхности плавали разноцветные огни, старающиеся приукрасить реальность. Мельком я заметила, что у меня вдруг появились белые пушистые крылья, а Аргенту огоньки пририсовали длинный извивающийся хвост, но иллюзии исчезали столь же быстро, как и появлялись.

Справа от окна притаился письменный стол с ящиками и изящное кресло с завитушками в стиле рококо. Мне показалось, что на нем не слишком удобно сидеть, кресло служило скорее украшением интерьера, чем мебелью. Здесь же расположился высокий платяной шкаф.

Противоположную от кровати сторону занимала массивная деревянная двустворчатая дверь во всю стену с золочеными ручками-кольцами. Меня порадовало, что здесь вообще есть дверь.

– В этой части замка ты можешь передвигаться самостоятельно, – произнес Аргент подойдя к зеркалу, – Здесь есть двери, а тебе они пока что необходимы. Не подумай, что тебе запрещено бывать где-то еще, но боюсь, Нора, ты просто не сможешь туда попасть.

– А что с моими спутниками? – наконец решилась спросить я, а затем подумав уточнила, – И с котом?

– Мне еще нужно разместить твоих друзей в комнатах, но в начале я решил прийти за тобой. Ты сможешь навестить их, когда я закончу, принцесса. Этрисса, твоя служанка, поможет тебе.

– Служанка? – кажется, я забыла, что коронованных особ, как правило, окружает целая толпа челяди, а теперь я стала как раз таковой. Принцесса, как я поняла, не просто милое обращения, вроде зайки или солнышка, а мой новый статус. Нет, я предполагала, что у Аргента есть наверняка всякие горничные, дворецкие, стюарды и прочее, но наличие собственной служанки меня несколько удивило, видимо, это сразу отразилось на моем лице.

– Не нужно удивляться, так положено, или ты предпочитаешь сама менять себе постель и таскать воду для ванны?

– Я предпочитаю, чтобы вода сама текла из крана, – теперь пришла очередь удивляться Аргенту. В Колхане было много чудес, но в то же время отсутствовали элементарные блага цивилизации, к которым я привыкла. Боже, неужели здесь нет нормального санузла, и мне придется справлять нужду в ночной горшок? Но спросить об этом у самого императора я постеснялась. Наверное, это было бы самой ужасной новостью, если бы мои опасения оправдались. Аргент подозрительно улыбнулся и произнес:

– Здесь есть туалет.

Вот черт, он еще и мысли читает, надо же было так опозориться. Что он теперь обо мне подумает? После всех приключений я испугалась ночного горшка. Кровь прилила к щекам, я была готова расплакаться, но вместо этого лишь отвела глаза. Император подошел совсем близко и нежно прикоснулся к моему лицу. Его пальцы были такими холодными. Я подняла взгляд и увидела, что глаза его стали совсем светлыми и лучились золотистыми искорками, теперь они совсем не пугали. Он глубоко вздохнул, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого продолжал молчаливо смотреть на меня. Огоньки в его глазах описывали причудливые спирали и исчезали в темной пропасти зрачка. Меня наполнило ощущение легкости, будто бы земное притяжение снова исчезло, а губы расползлись в глупой улыбке. Но искорки вдруг померкли, а радужка вновь приобрела глубокий синий цвет, Аргент убрал руку и сделал шаг назад отведя взгляд.

– Твой кот, – как-то грустно произнес он, – Я приведу его к тебе.

Конечно, мне хотелось поскорее увидеть мохнатого, но ведь, наверняка, Аргент прекрасно знал, что Кей вовсе не кот. Если он прочел мои самые дурацкие мысли, естественно, он знал и обо всем остальном. Более того, мне показалось, он ясно дал это понять. Не думаю, что император случайно вспомнил мохнатого.

Я поняла, что Аргент сейчас уйдет, но совершенно не желала этого. Он снова рассек руками пространство, а я наблюдала за этим, но так и не смогла подобрать слов, чтобы задержать его. Впрочем, ему не нужны были слова, если он мог слышать мои мысли.

– Я приду за тобой позже, – проговорил император, не поворачиваясь ко мне, и нырнул в разверзнувшуюся щель.

На меня вдруг накатило страшное ощущение одиночества. Говорят, что даже в браке с иностранцем порою непреодолимым препятствием становится менталитет. Чего уж говорить об инопланетянине из другой Вселенной. Различий между мной и Аргентом куда больше, чем между весенней травой и поляной бурей. Я чувствовала себя инородным телом в этом странном и прекрасном мире. Но также внезапно осознала, что и для Кея я тоже совсем чужая. Просто мне было легче воспринимать его как вполне земного кота, а не пришельца из далеких миров. На самом деле я была совсем одна, единственным земным человеком во всем этом незнакомом мире. Для кота, Императора, моей свиты я всегда буду чужой.

Мне захотелось понять Аргента, иногда мне казалось, что он испытывает какие-то чувства, но потом я понимала, что чувств в нем столько же, сколько в глыбе льда. Хотя, куда там льду, он мог быть холоднее абсолютного минуса. Я не могла прочесть его мыслей, в отличии от него самого, а вслух он говорил крайне мало и в эмоциях был сдержан. Едва ли я сама знала, что почувствовала к нему, но император определенно знал обо мне куда больше.

Я подошла к зеркалу и постаралась разглядеть среди сюрреалистических огней свое истинное отражение, но зрелище оказалось не для слабонервных. На голове образовалось уродливое рыжее гнездо, из которого вылетела птица, я даже стала ощупывать свою прическу. Гнездо, к сожалению, оказалось настоящим. Лицо было перепачкано чем-то черным, будто я подрабатывала трубочистом. На штанах зияли дыры, в которых проглядывались сбитые коленки. Хороша Принцесса, ничего не скажешь. Даже цветные огоньки не могли достойно приукрасить изображение. Неудивительно, что Аргент так быстро ретировался.

Массивные створки дверей с шумом распахнулись, прервав мое созерцание зеркала. В проеме появилась женщина с белыми волосами и ничего не выражающим лицом. Она была как две капли воды похожа на ту особу, которая я чем-то кольнула мне руку в заброшенной общаге, и на ту, что приходила с дурацким опросом, только волосы были короче и перехвачены ободом на лбу. Клонируют их здесь что ли? На ней было длинное желтое платье и зеленый фартук, в который она завернула недовольного кота. Мохнатый, увидев меня, вырвался из рук служанки и со звучным шмяком распластался на полу раскинув лапы, да так и остался лежать мордой вниз. Да, отвык пушистик от силы тяжести.

– Миледи, – обратилась ко мне женщина и присела в реверансе, – меня зовут Этрисса, я могу Вам чем-нибудь помочь?

Меня еще никто не величал так, и я немного растерялась, потом вспомнила, что нужно бы помыться, да и вообще привести себя в божеский вид. Кот тем временем подобрал под себя лапы и тяжко переваливаясь прошел к кровати.

– Да, мне бы хотелось принять ванну и сменить одежду, – слегка запинаясь, проговорила я.

– Слушаюсь, миледи, – ответила служанка и удалилась, не поворачиваясь спиной. Где-то я слышала, что слуги уходя должны пятиться назад, чтобы не оскорбить господина видом своей задницы. Меня это почему-то рассмешило, но Этрисса не обратила никакого внимания.

– Кажется, меня раздавили под прессом, – пожаловался кошак.

Я подошла к кровати, откинула звездный полог и отрыла коту доступ к мягким перинам. С большим трудом мохнатый вскарабкался на постель, забавно подрыгивая задними лапками, и развалился между подушек.

– Ох, тяжко мне, тяжко, – проныл мохнатый.

– Жрать надо было меньше, – ответила я и плюхнулась рядом. Мне и самой было не легче.

– Дурацкое притяжение, – злобно проговорил котик.

– Хочешь назад? – язвительно спросила я.

Он не ответил, а только фыркнул и отвернул морду к подушке.

Тяжелые двери снова распахнулись и шестеро мужчин, совершенно лысых, оголенных до пояса, внесли здоровенную медную ванную на деревянных подставках. От воды шел густой пар.

Парни аккуратно опустили свою ношу прямо посреди комнаты. Воды видно не было из-за клубов пара. Я испугалась, что сварюсь в такой воде, да и вряд ли это вообще была вода, мне никогда еще не доводилось видеть такое количество пара, как здесь. Я встала как вкопанная и не решалась даже потрогать воду.

– Ваша ванна, миледи, – произнесла служанка, вошедшая следом, – Вам помочь раздеться?

На слове «раздеться» кот высунул хитрую морду из-под балдахина.

– А вода не слишком горячая? – спросила я, а затем пояснила, – Она парит.

– Но парит и холодная вода, миледи, – пояснила женщина.

Для начала я попробовала сунуть в ванну руку, и, как ни странно, почувствовала лишь приятное тепло вместо обжигающего кипятка.

Мне предстояло обнажиться, но кот не спешил скрываться под пологом ночного неба, вместо этого он облокотил любопытную морду на лапы и продолжил пялиться. В конце концов, я плюнула на мохнатого вуайериста, сбросила с себя грязное тряпье и забралась в воду.

От клубящегося пара исходил легкий аромат мяты, который немного пьянил. Я закрыла глаза и ощутила себя парящим облаком. Тело вновь стало невесомым, я даже дна ванны не почувствовала, вода держала меня, хотя и ее как таковой я не почувствовала, просто знала о ее наличии, но знание это было сугубо теоретическим.

Под закрытыми веками я вдруг начала видеть небо и несущий меня воздушный поток, хотя нет, я сама стала этим потоком, проносящимся над бескрайней белоснежной пустыней. Ощущения были столь реальными, что казалось, будто я всегда была ветром.

Но внезапно все закончилось, я снова ощутила себя внутри своего тела и поняла, что это был всего лишь сон. Яркий, правдоподобный, но совсем не реальный сон. Кажется, я просто задремала в ванне, которая уже, кстати, практически опустела, лишь легкое облачко прикрывала мое обнаженное тело.

Этрисса подала мне полотенце, нужды в котором не было, так как вода попросту испарилась. Я покинула свой импровизированный бассейн прикрыв наготу махровым полотенцем, тем самым обломав кота, который посмотрел на меня разочарованным взглядом. Затем служанка вынула из гардероба длинное темно-синее платье и помогла мне облачиться в него. Меня обрадовал тот факт, что здесь не в моде корсеты и кринолины. Платье больше напоминало античное одеяние, было свободным, без рукавов, пошито из нежнейшего шелка, ткань приятно струилась по телу, а талию перехватывал широкий золотой пояс. Наряд завершали мягкие туфли без каблуков в тон к поясу.

Этрисса расчесала мне волосы, которые оказались совсем сухими и легли так, будто бы я пару часов провела в парикмахерской, в зеркале отразилась волна красной меди, ниспадающая на плечи. Даже цвет стал более насыщенным, если конечно это чудо-зеркало не врет.

Я поглядела на кота, мохнатый глупо приоткрыл рот и смотрел на меня экзальтированным взглядом. Все-таки я не могла до конца воспринимать его как мужчину, а потому его вуайеризм меня даже не смутил. Будь он в человеческом облике, я бы ни за что не позволила ему пялиться. Но пушистому все сходило с лап. Единственное, что я сделала, так это придала своему взгляду побольше суровости и состряпала недовольную рожицу. Кошак фыркнул в ответ, попытался спрыгнуть с кровати, но снова неуклюже распластался на полу. Да, не дружит мохнатый с гравитацией.

Тем временем лысоголовая бригада легким движением избавила мою спальню от ванны.

– Миледи, – обратилась ко мне служанка, – Будут ли еще приказания?

– Нет, – ответила я, но подумав, добавила, – А как мне Вас позвать в случае чего?

– По имени, миледи, – что ж, исчерпывающий ответ, уточнять, услышит ли она меня, я не решилась. Может у них тут что-то типа радионяни, и она может слышать меня везде?

Этрисса напоследок одарила меня недоумевающим взглядом и попятилась к дверям.

Я повернулась к своему отражению и увидела, что зеркальная гладь одарила меня крыльями бабочки, а волосы вдруг стали удлиняться и извиваться подобно плющу, который стал оплетать всю комнату. Лицо мое тоже изменилось так, будто бы я злоупотребила косметикой, которой, к слову, на мне не было вовсе. Интересно было бы знать, как же я все-таки выгляжу теперь на самом деле. Я попыталась разглядеть среди сюрреалистической дребедени свое истинное лицо, но иллюзия становилась все более реалистичной.

– Да хороша, хороша, – брюзгливо пробормотал кот, – Долго еще будешь любоваться, миледи? – последнее слово он отчеканил с долей презрения.

Мне захотелось чем-нибудь в него запульнуть, но под рукой ничего не оказалось. Я возмущенно набрала воздух в легкие собираясь возмутиться, но вместо этого лишь по-кошачьи фыркнула. Получилось довольно глупо, кот перевернулся на спину и захохотал, отчего я еще больше разозлилась и ощутила прилив крови к лицу.

Раскрасневшуюся, с разъяренным взглядом, такой меня застал Аргент, бесшумно появившийся в комнате. На нем была белоснежная мантия с кровавым подбоем и светло-серый костюм из кожаных пластин, скрепленных тонкими металлическими колечками, который я про себе обозвала доспехами. Зеркало преобразило мой облик ветвистыми рогами и огненным взором, мне вдруг пришло в голову, что именно такой меня увидел император. В его глазах плясали желто-зеленые искорки, а уголки губ слегка улыбались. Он молчал и некоторое время продолжал разглядывать меня как диковинку в зоопарке. В его поведении не было ничего дурного, но мне было неприятно ощущать себя заморской обезьянкой. В детстве я читала рассказ про девочку, которую инопланетная семья завела себе в качестве домашнего животного, ее любили, не обижали, кормили, дали кличку и место для сна, но тем не менее рассказ показался мне очень жестоким. Тогда я все время думала о том, какого было бы оказаться на ее месте, с существами, которые твою речь воспринимают как собачий лай. Не думала, что когда-нибудь смогу понять эту девочку настолько хорошо.

– Нора, – наконец заговорил мой инопланетянин, – Я хотел бы пригласить тебя на прогулку.

Вспомнившаяся не кстати история окончательно испортила мне настроение. Пришло, значит, время выгулять своего питомца. Мне не хотелось отвечать, ведь Аргент и без того уже знал, о чем я думаю. Но, взглянув на недовольную кошачью морду, я улыбнулась императору, хотя вышло наверняка фальшиво, и ответила:

– С удовольствием.

Кот выгнул спину, прижал уши и недовольно забурчал. Аргент разверз пространство легким движением руки, на этот раз вышло без искр и звуковых эффектов, подал мне руку и втащил за собой в дыру.

Над головой простиралось ночное небо несмотря на солнечный день в окне моей спальни, звезды светили так ярко, что никакого дополнительного освещения не требовалось, хотя, может быть, небесные светила тут и не причем. Стоит только вспомнить комнату без окон без дверей.

Трава под ногами не приминалась, а забавно пружинила и похрустывала, но не ломалась. У ног прямо на глазах вспыхивали крупные красные и желтые цветы. Они очень быстро раскрывались, а затем снова сворачивались в бутон, а некоторые осторожно переползали с места на место. Вокруг меня возвышались два белых ствола, которые я сначала приняла за деревья, но взглянув вверх, я поняла, что это никакие не деревья, а самые настоящие грибы. Интересно, эти грибы съедобные?

Я ощутила себя персонажем мультика. Цвета были слишком яркими, грибы слишком большими, а ползающие бутоны меня попросту сводили с ума. «Так не бывает» – упрямо кричал здравый смысл, но ощущения твердили обратное.

– Тебе здесь нравится? – спросил Аргент.

– Тут так необычно, – сказала я, но не желая обидеть императора, добавила, – Но мне нравится все необычное, – ведь мне действительно пришелся по вкусу сад.

Аргент улыбнулся и подставил локоть, предлагая взять его под руку. Ничего не оставалось, как принять его галантное предложение. Мы шли мимо высоченных грибов осторожно, стараясь не наступить на движущиеся растения, которые к тому же жалобно попискивали, если их случайно заденешь. По небу проплыла радужная полоса, а звезды замерцали разными цветами, но световое шоу закончилось столь внезапно, как и началось. Вы вышли к беседке увитой плющом с качелями на лианах, которые слегка раскачивались сами по себе несмотря на отсутствие какого-либо ветерка. Аргент остановил их движение и жестом предложил мне присесть. Я последовала его предложению, а император вдруг скинул свою мантию, высоко подпрыгнул, совершил невообразимое сальто в небе и медленно, паря как перышко, опустился вниз. Он протянул ладонь, на которой лежал белый светодиод, как мне показалось. Он светился сам по себе, никаких проводов и батареек я не увидела, но Аргент пояснил:

– Я добыл для тебя звездочку.

Я посмотрела на него круглыми от удивления глазами, не понимая шутит он или нет.

– То есть, здесь реально можно снимать звезды с неба? Или это фокус такой? – недоверчиво спросила я, прищурившись пытаясь разглядеть «светодиод», которые постепенно терял свою яркость.

– Наш мир, он другой, понимаешь? Это не фокус, – ответил Аргент и прицепил звездочку к моим волосам.

– А какой он, твой мир? – спросила я.

– Тебе, наверное, здесь все кажется странным, для меня же тут нет ничего необычного, – он опустил взгляд к траве и улыбнулся, – Даже не знаю с чего начать. Здесь нельзя попасть из одной точки в другую, если просто идти пешком. Мы пользуемся дырами в пространстве. Можно сказать, что твоя комната и этот сад находятся в разных пространствах, субмирах. Этих подпространств бесконечное число, потому что мы сами создаем их. И в каждом из них свои законы, физические законы, понимаешь? – он посмотрел мне в глаза, из его зрачков выходили пульсирующие ультрамариновые концентрические круги, от которых меня пробрала дрожь, – Помнишь, ты была в пустыне, где плавился песок? – я кивнула, – Тебе казалось, что такого не может быть, но там действовали другие законы физики. Где-то песок плавиться, а где-то солнце можно достать рукой. Здесь не только пространство многомерно, но и время. Получаются сотни вариантов настоящего, прошлого и будущего. И последовательность событий тоже не линейна. Вчерашний день может наступить завтра. И мы сами следим за этим процессом. Я к этому привык, но вот как это объяснить, сам не знаю. Есть еще и упраздненное время. Я плохой теоретик, о времени лучше другие специалисты рассказали бы. Любой из нас может создавать свои субмиры с субъективным временем. Только те, кого мы называем селянами, не обладают этими качествами, они живут в отдельных субмирах и не могут сами перемещаться. Селяне появляются сами по себе в созданных нами субмирах случайно. Мы используем их в качестве слуг, рабочих. И выглядят они… – он вдруг замолчал, кажется даже смутился, но потом тихо добавил, – Как ты…

Вряд ли он хотел меня обидеть, но мне все равно стало обидно. Даже звучит как-то оскорбительно, а потому я возмутилась:

– То есть, ты считаешь меня селянкой?

– Нет, нет, – он взял меня за руку, потом отпустил, а его глаза замерцали разными цветами, – Ты внешне немного похожа на селянку. Но в тебе совершенно иная сущность. Ты же перемещалась между мирами, я даже не мог тебя найти порою. Я пока сам толком не понимаю какая ты, – он снова прикоснулся к моей руке, на этот раз не слишком уверенно, но я ее отдернула

– И ты, конечно же, не можешь ответить, почему ты выбрал меня? – не унималась я.

– Тебя выбрал не я, – Аргент отвернулся и уставился в траву, будто чувствовал вину, затем обошел качели, положил мне руки на плечи и продолжил, – Наши Колдуны смотрели во все миры и лишь в старой заброшенной резервации нашли тебя. Ты подошла по всем параметрам.

– По каким параметрам? – я повернула голову и метнула в императора злобный взгляд. Хотя, конечно, я понимала, что у коронованных особ браки совершаются не от большой любви, но стоило признать, что Аргент был мне как минимум интересен, и мне хотелось, чтобы интерес был взаимным, как бы глупо и наивно это не было. А тут, оказывается, все дело в дурацких параметрах.

– Я и сам не знаю, говорил же, что я плохой теоретик. Но, как мне сказали, такие как ты рождаются в одном из несчетного количества миров среди сотен миллиардов обитаемых планет. И происходит это ни то всего один раз за все время существования Хаоса, ни то, когда время бесконечности на исходе, в общем, очень-очень редко.

– Как все запущено… – вздохнула я, – Значит, ты не участвовал в выборе невесты вообще?

– Я же правитель, – грустно сообщил Аргент, – Я не должен потакать своим желаниям. Моя жизнь – это жизнь Колханы. А я не могу распоряжаться судьбой мира исходя из своих прихотей.

– А если бы я оказалась древней старухой или толстой уродиной?

Я впервые услышала смех Аргента, тихий и почти мальчишеский. Мне и самой захотелось рассмеяться, но я только улыбнулась, а зловредные мысли внезапно улетучились, стало тепло и уютно рядом с этим неведомым существом. Император толкнул качели, и я полетела вперед, а сам он вышел из-за моей спины и по-турецки сел прямо на свою белоснежную мантию.

– Будем считать, что мне повезло, – ответил он, улыбаясь.

– А если бы я тебе отказала? – продолжила я донимать Аргента вопросами, но уже без особой стервозности.

– Значит, я должен был бы сделать так, чтобы ты передумала.

– Заставишь?

– Прости, не я это затеял. Но, скажем так, уговорю. Я против грубого принуждения. А иначе все равно быть не может. Ты предназначена мне судьбой, а с ней спорить практически бесполезно, – в его интонации чувствовалось дуновение безысходности.

– Я считаю иначе. Человек сам творит свою судьбу. Тем более здесь, где завтра может наступить вчерашний день и все такое. Ты же сам говорил.

Я раскачалась сильнее и выпрыгнула с качелей, как любила делать в детстве, а затем уселась рядом с Аргентом.

– Я плохой теоретик, – повторил он с грустью, а затем посмотрел на меня темно-синими, почти черными глазами и нежно прикоснулся к моему лицу тыльной стороной ладони.

Мне захотелось вновь услышать его смех. Хотелось спросить, что он имел ввиду, сказав, что ему повезло. Хотелось знать, нравлюсь ли я ему, или он просто вынужден следовать судьбе. Конечно, я не сказала этого вслух, но, к сожалению, Аргент уже прочел мои глупые мысли.

– Пока ты не сделала ничего такого, чтобы мне не нравиться. Но для меня ты такая же чужая, как и я для тебя. Но когда-нибудь это изменится.

Что ж, вполне рациональная откровенность и никаких розовых соплей. До меня наконец стало доходить, что брак и любовь – вещи не всегда взаимосвязанные. Нужно избавляться от дурацких стереотипов, особенно в этой Вселенной.

– Научи меня перемещаться, – сменила я тему стараясь избавиться от навязчивых мыслей, дабы больше себя не компрометировать.

– Представь, что этот мир всего лишь паутина. Разорви ее и выберешься на свободу. Ты должна увидеть мир плоским, как картинку, а затем сделать в ней дыру. Это легко, попробуй.

Аргент встал, сделал взмах рукой и в пространстве образовалась прореха. Я попыталась скопировать его движение, но ничего не вышло, рука прошла по воздуху не оставив следа.

– Нет, – сказал император, – Мир должен стать плоским.

Я постаралась вглядеться в сад. Наверное, так видят мир художники, когда рисуют с натуры. Тень – это не тень, а просто более темное пятно на полотне, а это не круг, повернутый ко мне ребром, а всего лишь линия. Довольно трудно, привыкнув видеть объемы, теперь забыть о них и видеть только плоскость. Но спустя несколько минут мне удалось вырисовать в голове вполне плоскую картинку. А затем я попробовала проткнуть ее пальцем, и в этом месте зазияла дыра.

– А как выбрать место, куда я хочу попасть?

– Придумай его. И представь.