Текст книги "И наступила тьма…"

– Я не могу! – я надеялась, что это очередной фокус, Аргент что-то предпримет и мы не погибнем. Наверняка.

– Ты ведь не хочешь умирать, ты должна открыть дверь. Рассеки материю! Ты уже делала это!

Я попыталась разверзнуть пространство, но ничего не выходило, я лишь беспомощно махала руками в воздухе, как птица, разучившаяся летать, а пики гор становились все больше.

– Забудь о падении, открой дверь! Или погибнешь!

Я закрыла глаза, и понадеялась, что Аргент наверняка придумал какой-то запасной выход. Даже настоящего страха не было, я верила, что все это не на самом деле. Когда я открыла глаза, уже могла различить деревья. Но вот Аргента рядом больше не было. Я осознала, что это конец. Вот тогда я со все страстью отдалась панике, завизжала и начала рвать материю в клочья. Подо мной зазияли рваные раны неба, из черноты которых сочилась золотистая жидкость, кровь Вселенной. Я нырнула в прореху и услышала голос Аргента:

– Я рад, что ты справилась. Теперь ты сможешь открывать двери везде. Идем домой.

Я ничего не видела в этой абсолютной пустоте. Не было никаких ощущений, я словно зависла в черной дыре, здесь даже меня не было. Но я чувствовала присутствие Аргента, слышала его холодное дыхание, он был рядом.

– Идем домой, – тихо повторил он.

Я поняла, что могу открыть глаза, потому что они снова есть у меня. Надо мной было фантастически красивое ночное небо, я сидела на качелях в том самом саду, где впервые гуляла с Аргентом. Я дома.

– Ты все сделала правильно, – тихо произнес император, раскачивая качели.

– Аргент, это ведь был просто фокус такой? Ты ведь спас бы меня, если бы у меня ничего не вышло?

Он улыбнулся и тихо произнес:

– Нет. Меня там не было.

Неужели у меня были все шансы умереть? Умереть навсегда, чтобы там не говорил о моем бессмертии Аргент. Сердце бешено заколотилось, зазвенело запоздалым страхом. Я хватала воздух ртом.

– Зачем? – вырвалось у меня. Я действительно не понимала, почему он пытался убить меня?

– Прости, Нора, но я не желал тебе смерти. Наоборот, я хочу спасти тебя. И все, что я делаю, так это пытаюсь сохранить тебе жизнь. Я знал, что ты справишься. По-другому бы не вышло.

– От кого же ты пытался спасти меня выбросив в воздух? – из глаз предательски потекли тоненькие ручейки слез.

– От себя, – произнес он, опустив голову, будто стыдно ему стало.

– Да объясни ж ты мне наконец, что происходит?! – я разозлилась и по-детски ударила его кулаком в грудь.

– У нас довольно жестокие обычаи. И лучше бы ты сохранила желание убить меня. Я вовсе не хотел тебя привязывать к себе. Я не хотел, чтоб ты чувствовала то, что чувствуешь ко мне. Это неправильно, понимаешь? – он пристально посмотрел мне в глаза, – Вижу, что нет.

– Ты знаешь все мои мысли, Аргент. Но твои мне неведомы. Прости, я оказалась не таким совершенным существом, как ты ожидал.

– Ты оказалась даже более совершенной. Признаюсь, по началу я действительно морочил тебе голову, я думал лишь об Империи, я знал свое единственно верное место во Вселенной и не желал ничего иного. И знал твое место, – его глаза вспыхнули изумрудным огнем, но тут же погасли.

– И что же изменилось?

– Все изменилось. Но есть вещи, которые я не могу говорить. Твои мысли должны быть прежними, никто не должен ничего знать, поэтому и я молчу.

– И поэтому ты выбросил меня с канатной дороги?

– Я хотел, чтобы ты стала чем-то иным. Тебе знаком алхимический брак? Если ты не будешь представлять собой противоположность, соитие не растворит тебя.

– Растворит? В каком смысле?

– Прошу тебя, не думая об этом, думай о том, о чем всегда думала, пусть твои мысли по-прежнему прыгают как ошалевшие кошки, смешай их, запутай, чтобы никто не разгадал.

– Кажется, я начинаю понимать, – ответила я.

Он обошел качели и стал раскачивать меня. Выше и выше. Я ощутила себя совсем маленькой девочкой, которой ничего в жизни не нужно. Покатайте меня, дайте конфетку, и я буду довольна как слон.

К черту все, подумала я. Я живу здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом. И пусть я совершенно ничего не понимаю, сейчас, в данный момент мне хорошо и спокойно, я поддаюсь движению дикого ветра и мчусь навстречу бесконечным мирам. Если я не могу даже понять, что происходит, как происходит и зачем, разве я могу что-то изменить? Остается расслабиться и получать удовольствие от полета, даже если в конце мне предстоит жестокое свидание с землей. Разве еще в начале лета я могла представить, что император безумно далекой Колханы будет раскачивать меня на качелях и вытирать мои глупые слезы? Если бы в начале сессии я знала, что буду открывать порталы в другие миры, я бы плюнула в декана без зазрения совести. И неужели мгновение всех тех приключений, которые со мной случились, не стоят одной никчемной жизни студентки политеха?

Холодные руки обхватили меня со спины и выдернули с качелей. Аргент прижал меня к себе, и я почувствовала, что ноги не касаются земли и касаться не собираются. Но мне больше не было страшно. Страх умер тогда, когда я упала с канатной дороги, именно он разбился об острые пики гор, рассыпался хрустальными осколками по перевалам, а я ускользнула в черную прореху навстречу пустоте. И лишь там обрела себя вновь.

– Мы можем лететь, – тихо прошептал Аргент.

Он обволакивал меня прохладой морского бриза, такого приятного, словно после горячего и затхлого городского воздуха, я оказалась на побережье. Мы поднимались все выше и выше, но теперь я смотрела не вниз, а вверх. Звезды можно было потрогать рукой, а сиреневые облака пахли жасмином. Стылые пальцы обвивали мое тело, оставляя на платье следы от острых когтей, я чувствовала его холодное и частое дыхание, колыхавшее мои волосы. Я ощутила, как от ступней начала подниматься электрическая волна, она захлестнула меня так, что не хватало воздуха, чувство было мучительным и сладостным одновременно, как щекотка, оно преисполняло меня. Никогда прежде я не испытывала столь острых экстатических ощущений, от избытка эмоций я начала смеяться во весь голос, а из глаз брызнули слезы.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на кровати под звездным балдахином. Аргента не было рядом, зато кот посапывал на соседней подушке, свернувшись калачиком. Мне снова показалось, что происходившее было сном, наваждением, но не более. И лишь следы от когтей на шелковой ткани утверждали обратное. Я поспешила отыскать пижаму в шкафу, чтобы кот не заметил прорех на платье. Объясняться с ним мне сейчас хотелось менее всего.

Забравшись под одеяло, я принялась прокручивать в памяти свой давешний полет. Даже воспоминания вызывали у меня сходные ощущения, я засыпала и вновь окуналась в минувшее вожделение, не столь сильное, но все еще всепоглощающее, яркое, безумное. Для меня так и осталось загадкой, что именно проделал со мною Аргент. Вряд ли хоть один мужчина на земле способен вызвать у меня столь абсолютную экзальтацию. Это была какая-то магия, и мне хотелось еще и еще, безудержно и бесконечно. Моя тяга к Аргенту была сродни зависимости наркомана. И ведь знаешь, что ничем хорошим это не кончится, но слишком уж велико удовольствие, чтобы от него отказываться.

***

Пробуждение нельзя было назвать приятным, я проснулась от того, то мохнатый злодей хлестал меня по щекам мягкими лапами. Когтей он, слава богам, выпустить не догадался, но мне хватило шерсти, лезущей в нос и рот.

– Ты жива! – воскликнул мой мучитель, прыгая по мне.

– Мне поспать уже нельзя? – ответила я, сбрасывая с себя кота и отплевываясь от шерсти.

– Ты совсем не дышала, – ответствовал кот, – И пульса не было. Да еще холодная такая была. Что я должен был подумать?

– Скажи еще, что трупными пятнами покрылась и источала зловоние, – съязвила я.

– Нет, ну я правда испугался. И еще платье твое рваное нашел. Может, он тебя убил, – Он еще и в мусоре порыться успел, пакость мохнатая.

– Кто? – я изо всех делала вид, что не понимаю, о чем речь.

– Принц твой распрекрасный. А, кстати, что ты с ним делала? – кот скривился, ухмыльнулся, обнажив клыки, и прищурив один глаз.

– Ничего, – соврала я, благо мохнатый не обладает телепатическими способностями, – Разговаривали просто.

– Наговорились так, что платье в клочья.

– Не преувеличивай, – отмахнулась я, – Зацепилась за колючку.

– О чем разговаривали-то? Я весь день тебя ждал.

И я поведала ему странную правду о селянах, о том, что сама создала те миры, естественно, проболталась о том, что Аргент легко может читать мои мысли.

– Кстати, его невозможно убить, – в довершении рассказа огорошила я кота.

– Ах, какая досада, – издевательски произнес пушистый, – И пытаться, наверное, не стоит?

– Он знает, что мы собирались его убить, – ответила я, стараясь не обращать внимания на ужимки хвостатого.

– И знал, что ничего не выйдет, – внезапно серьезно добавил кот, – Что ж, ты даже не попыталась, – грустно закончил он.

– Может есть иной выход?

– Есть, – его тон снова приобрел саркастические нотки, – Выходи за него замуж, родишь ему кучу синемордых детишек и будешь жить долго и счастливо.

– А что ты имеешь против? – поддержала я издевательскую беседу.

– Все! – яростно завопил кот, встал как человек и растопырил передние лапы, а затем демонстративно топая скрылся в оранжерее.

Я откинулась на подушку и уставилась в небо-потолок. Конечно, мне давно уже ясны переживания кота. Аргент был не просто властителем противостоящей Вселенной, но и личным врагом Кея. Временами я испытывала даже чувство вины перед мохнатым, ведь он прекрасно осознавал, что навсегда останется котом. От того и бывал таким язвительным, и я тоже хороша, отвечала тем же. Хотя, чем еще я могла ответить? Вряд ли жалость – это как раз то, что ему нужно.

А ведь не будь той ошибки в атомах, все наше приключение могло сложиться иначе. И я могла бы так и не встретить Аргента, если бы с самого начала слушала Кея. Смешно вспоминать, как легко меня купили дурацким планшетом. Кажется, это было вовсе не со мной. С какой-то другой, уже почти незнакомой, девочкой. И лишь одно меня с ней объединяет, как и она, я по-прежнему не знаю, что мне делать.

Этим днем Аргент так и не появился, и лишь когда голова начала тосковать о подушке, я поняла, что он вряд ли сегодня вообще появится. Никогда еще ожидание не было столь томительным, тем более пустое ожидание. Заводить разговор с Этриссой я больше не рискнула, моя личная Вселенная и без того замучилась рушиться. Тем более, если Аргент не просил ничего передать, она лишь скормит мне очередную бессмыслицу, и придется лишний раз голову ломать. Выходить же одной из комнаты желания не было, вообще никого не хотелось видеть, едва присутствие кота могла терпеть, периодически обмениваясь с ним колкостями. Нет ничего хуже неоправданных ожиданий, они пахнут гниющим болотом, в которое тебя засасывает, ты захлебываешься вонючей жижей и тонешь в трясине собственных надежд. Они лишают воли и порождают унылое пассивное существование.

***

На следующий день я решила побороть томление духа и заняться хоть каким-нибудь делом, например, самостоятельно совершить прогулку. И не только по замку, а обязательно разрывая пространство. Всю материю на ленточки изорву.

После ванны настроение наконец-то улучшилось настолько, что даже кот не смог ничего испортить, хотя, безусловно, попытался.

– И чего ты перед зеркалом крутишься, – ворчал мохнатый как бабка на лавочке, – Оно все про тебя врет. И глаза не такие уж и большие, а крыльев вообще нет.

– Гулять пойду, – не удосужив его даже взглядом, ответила я.

– Ой, – издевательски протянул он, встал на задние лапки и бесшумно хлопнул в ладоши, – Принц на свидание зовет.

– Никто меня не зовет, я одна пойду.

– Нора, возьми меня с собой, – вдруг жалобно запел мохнатый.

Я помотала головой в знак отказа. По правде говоря, я бы и рада была взять его, но побоялась, что Кей не сможет пройти через дыру. Вдруг кот снова распадется на атомы. Как я его потом собирать буду? Нет уж, с таким конструктором я вряд ли справлюсь.

Руки раздирали пространство на удивление легко, никаких усилий, словно реальность состояла из туалетной бумаги. Для начала я выбрала знакомое место – ночной сад, где мы гуляли с Аргентом. На самом деле это был и не сад вовсе, а всего лишь благоустроенная поляна, поросшая грибами-переростками в довольно дремучем лесу. Стоило отойти от качелей на достаточное расстояние, как кроны деревьев зловеще сомкнулись над головой. Однако, глаза вовсе не страдали от кромешной темноты, я видела, но не как днем, иначе, будто другим зрением, в другом спектре. Руки казались серыми, почти стальными, ногти стали совсем черным, стволы деревьев же белели на фоне абсолютной темноты, а листва побагровела, земля под ногами напоминала мягкий асфальт. Это место больше не казалось приятным, даже на поляну с качелями больше не хотелось возвращаться. И если в присутствии Аргента сад казался уютным и безопасным, то теперь я понимала, что это всего лишь иллюзия среди чужеродного и совсем негостеприимного мира. Руки вновь изорвали эту недоброжелательную реальность, и я нырнула в очередную бездну.

Первое, что я услышала, это нарастающий шум. Шипящий, клокочущий звук нарастал, обрушивался на меня низкочастотным ударом, затем стихал и вновь приближался издалека, как волна. Это был целый океан волн. Я лежала на мягком песке и слушала разбивающиеся о берег волны. Океан купался в лучах заката тройного солнца, переливался всеми цветами радуги и обдавал меня колючими холодными брызгами. Самое крупное из солнц, кроваво-красное уже скрылось наполовину за горизонтом. Справа стремительно приближалось к краю небосклона нежно-сиреневое маленькое солнышко. Слева медленно ползло желтое, как расплавленное золото. Океан играл разноцветными отражениями, как ребенок солнечными зайчиками. Он был словно живой и очень счастливый.

– Привет! – прокричала я веселым волнам, и океан ответил цветным фонтаном брызг.

Я сбросила с себя платье, благо пляж был абсолютно пуст, и отдалась разноцветным волнам. Вода была теплая и густая, как кисель. Мое тело не тонуло, а могло лежать на поверхности, даже не погружаясь, и перекатываться по волнам. Чтобы погрузиться, необходимо было прилагать усилия, заставляя тело удерживаться под водой.

Когда последнее из солнц скрылось за горизонтом осветив золотистыми лучами водную поверхность, я вырвалась из теплых морских объятий и поспешила к берегу. Небо стало совсем черным, без звезд и луны, будто гигантская дыра в никуда. Ярких цветов совсем не осталось, и океан принял какой-то зловещий вид. Я поняла, что пришло время покинуть этот мир.

Прогулка изрядно вымотала меня, и теперь я желала оказаться в своих покоях. Однако, мне этого не удалось. Передо мной простиралась анфилада мраморных арок, уходящая в бесконечность. Я определенно была в замке, но в совсем незнакомом коридоре, ведущем в темноту, словно два зеркала стояли напротив друг друга. Некоторое время я шла вперед, но картина не менялась, словно конец аркады не приблизился ни на дюйм. Я все-таки продолжила идти, но перемен по-прежнему не было, будто шла по кругу. Здесь можно было блуждать бесконечно, и мне ничего не оставалось, как разверзнуть пространство вновь.

На этот раз я не преследовала цели вернуться к себе в комнату, а лишь задумала попасть в какое-нибудь другое место. Черная дыра привела меня к небольшой круглой двери, как в домике хоббита, за которой слышался шум голосов. И я уже взялась за ручку, чтобы посмотреть на бормочущих внутри хоббитов, но некая внутренняя сила меня остановила, и я прислушалась к доносившимся голосам.

– Брать в жены селянку? – удивленно воскликнул кто-то брюзгливым противным голосом, – Вы с ума сошли!

– Она не селянка! – возразил другой, громкий и в то же время шипящий, будто шепчущий, голос. Он показался мне смутно знакомым.

– Выглядит как селянка, значит и есть селянка! – настаивал на своем брюзга.

– Она определена мне, – шипел другой, – Колдуны напророчили ее.

– Колдуны… – усмехнулся первый голос, – Определена для Королевской Свадьбы, а не для Вашей. И определена как гибель Колханы.

– Вы не можете этого знать, Колдуны не говорили об этом, – теперь я узнала этот голос. Это был Аргент, и, кажется, он был сильно зол, просто взбешен. По крайней мере, я никогда не слышала от него подобных интонаций.

– Колдуны, не Совет, – противно протянул брюзга, – А Совет знает, что в ее руках смерть. И Колхана падет. А если Мессир не желает перечить Колдунам, свершите Великое Делание под своим контролем. И ничего не изменится.

– Убить ее?! – голос Императора сорвался на крик.

– Именно, – холоднокровно подтвердил брюзга.

– Я знал, что Вы снова это предложите. Но я не стану этого делать.

– Мессир, – вмешался еще один хрипловатый голос, – Одумайтесь. Нельзя рисковать Вселенной ради одной дикарки.

– Не смейте говорить о ней в таких выражениях! – прошипел Аргент.

– Я говорю, как есть. Вы ведь видели ее свору.

– И еще этот зверь, он пугает селян, – добавил брюзга.

– Селяне не испытывают собственных эмоций. Они отражают лишь Ваши. Признайтесь, лорд Ируан, Вы боитесь кота? – Аргент холодно рассмеялся, от его звонкого смеха под кожу заползла колючая дрожь.

– Он ведь следит за всеми нами, я сам видел. Он ее глаза, я уверен, – попытался убедить императора Ируан.

– Вы просто трус, лорд Ируан.

– Колдуны говорили, что судьба мира окажется в ее руках. Как бы Колхана не оказалась в звериных лапах, – поддержал брюзгливого лорда еще один обладатель не менее отвратительного писклявого голоса.

– Вы извращаете пророчества, – уверенно заявил Аргент.

– Мессир, предсказания всегда туманны, допускаются различные толкования, – произнес кто-то высоким, режущим слух подхалимажем, голосом.

– Я – Император, не забывайтесь, господа. И мне решать, как истолковывать пророчество.

– Мессир, подумайте… – снова вставил реплику подхалим.

– Я подумал, – ответил Аргент, и дверь внезапно распахнулась.

Конечно, я не успела спрятаться или сбежать. Император смотрел на меня серебристыми глазами с едва заметной голубизной. Не думаю, что встреча его обрадовала.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Аргент прямо.

– Я… – начала было я говорить, но никак не могла собрать мысли воедино, и уж тем более преобразовать их монолог, – Я гуляла, – вырвалось, наконец, у меня.

Он вдруг схватил меня за плечи впившись острыми когтями в кожу и прижал к стене. Лицо его изменилось до неузнаваемости, приобретя черты дикого зверя. Глаза загорелись зловещим желтым огнем, а зрачки исчезли вовсе, рот яростно исказился, обнажив клыки, как у волка перед атакой, черты лица заострились, а по растрепавшимся волосам пробежали серебристые разряды

– Следишь за мной? – нечеловеческим голосом прошипел он.

Я видела, как из-под его когтей потекла кровь. Мне следовало испугаться, обычно я всегда так делаю в непредвиденных ситуациях, но на этот раз страх запаздывал, а то и вовсе решил меня не посещать. Я была растеряна, взволнована, но столь привычной липкой паники, делающей ноги ватными, а пульс оглушающим, не было.

– Я тут гуляла! – заорала я, вложив в свой крик всю силу.

Огонь в глазах Аргента замерцал и начал стихать, будто собирающиеся перегореть лампочки. Он отцепил от меня одну руку и раскрыл портал, а затем втолкнул меня внутрь.

Моя многострадальная задница запружинила на мягкой траве. Этот был излюбленный ночной сад Аргента. Он присел рядом и принялся вытирать кровь с моей кожи. Теперь он смотрел на меня привычными темно-синими глазами.

– Тебе… – мягким голосом заговорил он, – Тебе не следовало там появляться. Прости.

– Ты меня поцарапал! – возмутилась я.

– Прости, я не хотел, – он продолжил водить пальцем по моему плечу. Черные когти оставили раны в сантиметр глубиной, не меньше, но я не ощущала боли, лишь я его нежные прикосновения. Под его пальцами кровь перестала сочиться, а порезы затягивались на глазах.

– Зачем? – не унималась я.

– Я был зол, – коротко ответил Император.

– На меня?

– Нет, на себя, – он придал своему лицу как можно более добродушное выражение и улыбнулся, дескать, я снова мягкий и пушистый. Но теперь я знала, каким может быть мой будущий муж, – Ты ведь все слышала, – это был не вопрос, а утверждение, – И все поняла, – добавил он тоном, переполненным безысходностью, закончив, наконец, залечивать нанесенные мне увечья.

– Я слышала далеко не все, и уж тем более нифига не поняла, – по правде, я слукавила, но мне хотелось услышать объяснения Аргента.

– Император – не абсолютный монарх, я должен учитывать мнение всех своих советников, а они раздирают меня на части, – пожаловался он, – Каждый тянет в свою сторону, но худшее, что каждый из них по-своему прав ровно настолько, насколько и может ошибаться. Каждый день они принимаются выворачивать меня на изнанку. Теперь я уверен, что они-то и извели моего отца. Быть правителем в Колхане просто невыносимо, – ему оставалось добавить: «Нам, царям, за вредность надо молоко бесплатно давать». Я невольно улыбнулась своим мыслям, чего Аргент, будучи незнакомым с советским кинематографом, явно не понял.

– Они хотят убить меня? – спросила я прямо.

– И спорят о способах, – пояснил Аргент, – Я тебе уже говорил, что брак Императора – это не то, что ты себе представляешь. Это нигредо. Тебе ведь знаком этот термин, – я кивнула, – Полное растворение, уничтожение.

– Но ведь за нигредо следует альбедо, – возразила я, – а потом еще что-то, и еще, я уже всех названий не помню. Но причем тут это? Твои советники одержимы философским камнем? Может ты тоже по ночам выпариваешь ртуть с лягушачьими лапками? – я глупо рассмеялась, но Аргенту моя шутка смешной не показалась.

– Ты все понимаешь слишком буквально.

– По правде говоря, я вообще в алхимии ни черта не понимаю, – призналась я.

– Я лишь пытался использовать знакомые тебе слова.

– Слова-то знакомые, а смысл их нет. Я помню, что это стадии получения философского камня и все. Но ведь ты говорил не об этом.

– Королевская Свадьба уничтожит нас обоих, предварительно низвергнув в нигредо. За ним, конечно последует альбедо, но это будем уже совсем не мы, – он замолчал, обвил меня прохладными руками, и тихо продолжил, почти шепотом, – Но пророчество не говорит о Королевской Свадьбе, как толкует Совет. Пророчества всегда неоднозначны. И толкования могут различаться настолько, что порою оказываются противоположны. И не все придерживаются одной версии. У Колдунов свои идеи, у Совета – другие. А у нас с тобой могут быть третьи.

– Тогда зачем вообще эти пророчества?

– Так было испокон веков. Традиция.

– И все? – удивилась я, – Это единственное объяснение?

– Я не вправе менять что-либо в этих делах. К тому же я не могу допустить противостояния между Колдунами и Советом.

– А ты мне можешь сказать это пророчество? – мне казалось, что он ответит, будто это великая тайна, и он, конечно, не может ее поведать мне.

– «Правитель Колханы протянет руки иным мирам и вложит в ладони женщины Вселенную, даже ценой всего, чтобы сохранить сущность мысли», – на одном дыхании выпалил он.

– И о чем спор?

– Колдуны говорят, что в пророчестве говориться об алхимическом браке, который растворит нас обоих в единой сущности. Совет считает, что ты растворишь меня в себе, сохранив свою мысль. Они бояться этой Королевской Свадьбы, но в то же время боятся и Колдунов. Пророчество должно быть исполнено максимально точно, иначе Колдуны разнесут Вселенную по кирпичикам, чтобы начать все сначала.

– Я думала, что пророчество – это то, что предопределено судьбой и случится независимо от воли участников события.

– Время не линейно, мы должны совершить выбор в пользу того времени, которое имеет продолжение. Иначе все может закончится. Время закончится. За это отвечают Колдуны, поэтому мы должны исполнять пророчества.

– Как это время закончится? – некоторые вещи по-прежнему не помещаются в моей голове.

– Сам не знаю. Но если мы ошибемся, Вселенная перестанет быть.

– И шансов, получается, у нас нет.

– Я тоже так думал, пока не почерпнул из твоих мыслей другой смысл брака. Ты ведь помнишь, о чем думала, когда узнала, что являешься моей невестой. Твои мысли не были наполнены безысходностью, напротив, они были светлыми и чистыми.

– Помню, – ответила я и, кажется, начала краснеть, – Глупо, да?

– Совсем нет. Это правильно. Я сделаю тебя императрицей.

– И как же?

– Я изменил тебя, совсем немного, но этого достаточно, чтобы Алхимическая Свадьба не состоялась. Ты сохранишь свое сознания, но станешь моей женой. Это достаточно близко по смыслу к пророчеству. Более, чем достаточно.

– То есть, ты хочешь сказать, наш брак будет не алхимическим, а самым обыкновенным? – дошло вдруг до меня.

– Осталось лишь донести это до Совета.

– А ты не можешь распустить Совет, к примеру?

– Если бы император имел такую власть, Совета уже давно не существовало бы. Но я могу лишь выбирать из предложенных ими вариантов.

Аргент откинулся назад повалился на мягкую пружинистую траву распластавшись под смоляным небом. Последовав его примеру, я принялась наблюдать за маленькими лампочками-звездами, которые принялись беспорядочно прыгать и прятаться за лиловой кляксой облака. Ледышки его пальцев скользнули по моей руке и вцепились в ладошку.

– Ценой всего я вложу в твои руки Вселенную, чтобы сохранить сущности мысли, – тихо прошептал он.

***

Кажется, каким-то чудесным образом на меня снизошел сон прямо на траве, потому что в следующее мгновение я обнаружила себя в постели в пижаме и хорошо выспавшейся. Каждое утро в Колхане я с трудом могла отделить реальность от сновидений. Был ли вообще этот разговор с Аргентом? Или я стала жертвой очередного ночного морока? Лишь отделавшись от сонной одури, я вспомнила, что ко всему происходящему в Колхане следует относиться как к единственной реальности. Здесь не существует снов, они случаются наяву.

– Ну и где ты была всю ночь? – спросила мохнатая морда, внезапно возникшая прямо перед носом.

– Слезь с меня! – взвизгнула я, – Можно подумать, здесь есть ночь.

– Ночь – это время, когда я сплю, – важно заявил кот, спрыгивая с моей груди.

– А вот и не угадал. Ночь – это время, когда сплю я.

– Хотел бы я знать, где ты спишь, – котяра хитро прищурил глаз, в его выражении явно просматривалось не «где», а «с кем». Самое любопытное, что я вообще не помню, чтобы спала, зато отлично помню, как просыпалась.

– А тебе-то что, мохнатый? – пожала я плечами.

– Хотел бы знать, где искать твои косточки, если твой синемордый тебя наконец прикончит и сожрет.

В ответ я лишь зашвырнула в кота подушкой, но хвостатый с боевым мявком отпрыгнул в сторону, вздыбил шерсть и звучно зашипел, как раскаленная сковородка от капли воды.

– Ой, боюсь-боюсь, – расхохоталась я.

– Тебе не меня бояться надо, а этого ходячего мертвеца.

– И чего ты так его недолюбливаешь? – издевательски спросила я.

– Чего вот ты в нем нашла только? – ответил он вопросом на вопрос, – Склизкий, мокрый, холодный, как жаба. Патлы блестят как полчища тараканов. Морда как у утопленника. И искры из глаз сыплются. Бррр, – кот демонстративно передернул всем телом.

– Ну куда уж ему до тебя, мягкого и пушистого.

– Нет, ну в самом деле. Я же не идиот, вижу, как ты вся светишься. Вот что в нем хорошего? – не унимался мохнатый.

– Не знаю, Кей, – честно ответила я. Ему удалось весьма доходчиво передать всю неприязнь, которую он испытывал к Аргенту. Я же видела его совсем иначе, – Ты просто плохо его знаешь. И не такой уж он и синий, просто кожа светлая. И с чего ты взял, что он склизкий и холодный?

– Колханцы холоднокровные, как змеи, – кошак презрительно скривился, – Я в книжке читал.

– И что? – возмутилась я.

– И ничего, – кот обиженно нахохлился.

Приняв ванну и переодевшись, я снова отправилась на прогулку через пространства. В первую очередь посетила уже известные места, убедилась, что не испортила их своими непослушными мыслями. Затем принялась исследовать неизведанные миры. Мне так и не стало ясно, существовали они всегда или же были созданы моим неосторожным вмешательством. В некоторых местах я видела людей, обыкновенных, ничем не примечательных обывателей. Они слонялись по улицам незнакомых городов, спешили по своим неведомым делам, а некоторые радостно приветствовали меня. Они так органично вписывались в окружающую обстановку, что казались вполне реальными людьми, но селяне таковыми не являлись. Мне вдруг пришло в голову, что и в том мире, где я родилась, большинство людей такие же селяне. Они не думают самостоятельно, а лишь перенимают ожидаемые от них действия от других, таких же селян. Потому для нас так важно бывает мнение совершенно посторонних людей, именуемых обществом. Что скрывать, совсем недавно я и сама была такой же селянкой, рабой чужих иллюзий. Но стала ли я свободной, живой, настоящей, или лорд Ируан был прав?

Мое прекрасное настроение растворилось в потоке депрессивных мыслей. Руки продолжали машинально раздирать материю, из-под ногтей сочилась кровь, которая вполне могла оказаться моей. Я сменяла миры, словно снимала слой за слоем луковую шелуху. Но в один миг стало ясно, что я больше не могу пошевелиться. В нос ударил сильный хвойный запах, а глаза заволокла темнота. Я влипла как муха в древесную смолу, застывшую янтарем где-то между мирами. Если бы было возможно шевельнуть хотя бы пальцами, я бы расцарапала материю и вырвалась из западни, но мне не удавалось даже этого. Тут я и рта не могла раскрыть, лишь истошно мычала. Звук собственного голоса давал понять, что я все еще в физическом мире, а не в какой-нибудь запредельной субстанции. Оставалось надеяться, что Аргент начнет искать меня. Ведь он обещал быть всегда рядом. От надрывного мычания я совсем выбилась из сил. Я была готова упасть в обморок, если бы здесь вообще можно было упасть. Сознание медленно, но верно покидало меня. И к сожалению, усталость здесь не причем, просто воздуха здесь не так много, откуда же ему тут взяться?

На пороге небытия я почувствовала, как что-то ледяное обволакивает меня. Наверное, так и приходит смерть, успела подумать я в ту секунду, когда услышала тихий голос:

– Ну вот и все, принцесса.

В следующее мгновение глаза заломило от ослепительного света. Ну вот и все, мысленно повторила я, но ошиблась. Это еще не все, и вовсе не смерть прибрала меня к рукам. Я лежала на мягком кожаном диване в холодных объятиях Аргента. Мы были в небольшом, но роскошном кабинете в стиле английских лордов. Я положила голову на колени императору и с удовольствием глубоко вздохнула. Его ледяные пальцы перебирали мои волосы.

– Зачем ты залезла в дерево? – удивленно спросил он, – Ты едва не задохнулась. В другой раз не задерживайся внутри.