Текст книги "Орлеан"

45

Пять дней

«Я не хочу даже мысленно возвращаться на Землю. Не хочу вспоминать прожитые мною моменты. Удивительно, как порой меняется наше восприятие мира… Еще совсем недавно моей главной целью было попытаться все вспомнить и понять, за что же меня убили. Сейчас я осознаю, что все это абсолютно бессмысленно. Я – другой человек. И этот человек мне нравится гораздо больше. Никогда бы не подумала, что скажу это, но земная жизнь принесла мне куда больше боли, чем жизнь после смерти. Там я была взаперти… Всей душой чувствую, что мои родители – чудесные люди, но своим «хотим, как лучше» они заставляли меня морально погибать. Так нельзя, это неправильно…»

Раздался негромкий стук в дверь. Ария от неожиданности вздрогнула. Девушка отложила в сторону лист, на котором писала, и торопливо встала, направившись к двери.

Открыв ее, она увидела на пороге Арона. Молодой человек держал в руках большой букет пионов. На его лице мелькнула улыбка, после чего Ария уже не смогла сдержаться и тоже широко улыбнулась, испытывая легкое смущение.

– Я знаю, что на вечер у тебя планы, но все-таки решил зайти… – Он вошел в комнату и протянул девушке цветы.

Ария замерла на месте, смотря то на брюнета, то на пионы. Девушка не могла и слова из себя выдавить.

– Это так… – она замолчала и взяла их в руки, – неожиданно для тебя…

Арон засмеялся, закрыл за собой дверь и вновь посмотрел на удивленную Арию.

– Неужели я настолько не похож на человека, который может просто порадовать того, кто ему небезразличен? – Он сделал пару шагов в ее сторону и окинул своим фирменным загадочным взглядом.

– Значит, я тебе небезразлична? – Девушка смотрела на него с такой же серьезностью и уверенностью, едва сдерживая эмоции.

Молодой человек молча сверлил ее взглядом, а потом резким движением притянул к себе, обхватив за талию. Грубо приподнял ее лицо, взяв за подбородок, и нахально улыбнулся.

– Ты хочешь, чтобы я это сказал?

– Скажешь тогда, когда поймешь, что это не ошибочное чувство. – Она чмокнула его в щеку и отошла в сторону, отложив цветы на стол. – А за это спасибо. – Девушка аккуратно провела пальцами по бутонам и мило улыбнулась.

Лучики солнца красиво падали на ее лицо, делая светло-серые глаза совсем прозрачными. Ария откинула назад свои густые волосы, оголив хрупкие плечи и ярко выраженные ключицы. Она подняла взгляд на Арона и на пару секунд замерла. Каждый раз ей не верилось, что именно этот человек стал причиной, по которой она не хочет покидать этот таинственный город. И пусть они и сами не знали, кем друг другу приходятся, внутри каждый испытывал то, в чем давно нуждался.

Прервав зрительный контакт, Арон вновь приблизился к девушке, прикоснулся большой ладонью к ее длинной шее и начал медленно вести руку вниз, остановился на груди. Он немного сжал ее, отчего Ария сделала резкий вдох, тем самым еще больше раззадорив молодого человека.

– Арон, мне нужно сейчас уходить…

– А может, и не нужно. – Он настолько быстро приблизился к ее лицу, что девушка даже не успела среагировать.

Разгоряченные губы парня накрыли ее губы, и они слились в страстном поцелуе. Сдерживаться было невозможно. Только не с ним. То желание, которое они каждый раз испытывали друг к другу, было совершенно неописуемо. Арон подхватил девушку, а она, в свою очередь, обвила его бедра своими ногами. Он положил ее на письменный стол и тут же стащил облегающую кофту, оставив девушку в черном кружевном бюстгальтере, впился губами в шею…

– Ария, ты уже собралась?

Дверь открылась неожиданно, и в комнату с улыбкой ворвалась Мэри. Молодые люди сразу подскочили, зацепив пару кружек со стола, и те свалились на пол.

– Ой! – Мэри выпучила глаза и тут же отвернулась. – Как неловко…

Девушка сначала сдерживалась, а потом залилась смехом.

– Между прочим, я каждый день завтракаю за этим столом…

– Ну, видимо, больше не будешь. – Из уст Арона вырвался смешок, в то время пока Ария надевала кофту.

– В общем, Ари, я жду тебя снаружи, – Мэрибель вышла из комнаты. Из коридора послышался ее непрекращающийся смех.

– Извини, что задержал. – Арон с улыбкой посмотрел на Арию, которая уже успела покраснеть от неловкости.

– Если бы она не зашла, боюсь, что я бы и правда очень опоздала… – Девушка прикусила губу, а потом взяла букет. – Поставлю в вазу – и идем!

Неожиданно в нос ударил аромат цветов, и Ари остановилась, сверля их взглядом.

– Ария? Что-то не так? – Брюнет недоуменно изучал ее изменившееся выражение лица.

– Где-то на Земле —

– Но ведь это уже вторая пересдача! Как ты могла снова не сдать?!

Ария нервно запустила руки в волосы, отчаянно желая оказаться где-нибудь в другом месте, чтобы не слышать голос матери.

– Мама, не кричи! Я стараюсь… У меня силы на исходе. Сижу днями и ночами за учебниками и статьями, которые интересуют меня меньше всего в этой жизни! И при этом всем я умудрилась сдать абсолютно все на «отлично»! А ты накидываешься на меня из-за одного предмета…

– Но именно этот предмет важен! Какой толк от твоих «отлично», если ты не можешь сдать этот даже на минимальный балл! Ты в любом случае не попадаешь в число лучших стипендиатов!

– А что, если я не хочу быть лучшей? Что за чертов синдром отличника у вас с папой! Ну не хочу я быть лучшей в учебе, не хочу никому ничего доказывать, не хочу драть на себе волосы из-за каждого балла, который оказался чуть ниже, чем вы желаете! Ты знаешь, как тяжело мне всегда давались точные науки, и сейчас давишь… Давишь без доли понимания. – Девушка начала чувствовать, как ее глаза наполняются слезами.

Услышав крики, отец поспешил зайти в «эпицентр» событий.

– Что у вас здесь происходит?

– Она снова не сдала! Ну и что с этим делать? Еще и несет какую-то чушь! Да что с тобой происходит в последнее время? Это все чертова гитара. Мы потакали всем твоим желаниям, никогда ничего не запрещали, лишь бы ты была счастлива и свободна, а в итоге ты просто плюешь на то, что мы с твоим отцом делаем для твоего благополучия!

– Ради моего благополучия и свободы? – выкрикнула девушка. – Какой свободы, мама? Я не машина по исполнению ваших желаний! Не своих, а именно ваших! Ты проецируешь на меня то, чего не смогла добиться сама. Но я другой человек. Я не отказываюсь от образования, просто хочу не гнаться за оценками… Хочу вечером сочинять песни, а не ломать мозг над высшей математикой. Хочу петь, а не выслушивать нотации о том, что подрываю ваш бизнес. Хочу хоть немного жить так, как велит мне душа.

– Творчество – это тяжело. Занимаясь им, сложно держаться на плаву. Я верю, что ты могла бы добиться чего угодно, но ведь это не твое! Мимолетное увлечение для расслабления, не более, – добавил отец.

– Вы не слышите меня… – Ария не сдержалась, и по щекам потекли слезы. – Так, может, и я перестану вас слышать? Я просто хочу бросить все это. Наплевать на ваш бизнес. Меня это никогда не интересовало, и я сомневаюсь, что заинтересует.

Миссис Сант-Джон подошла, схватила гитару и со всей силы ударила ее о край кровати дочери. Инструмент тут же разломался на части. Девушка ошарашенно наблюдала за этой картиной. Затем стиснула зубы от злости, схватила телефон и, разочарованно покачав головой, сказала:

– Ты разбила мою душу, мама.

Ария бросилась прочь из комнаты. Позади слышались крики родителей, которые пытались ее остановить, но Ари это не волновало. Она села в свою машину и вдавила педаль газа на полную. Ехала до тех пор, пока не увидела место, которое вселяло в нее силу и вдохновение. Девушка вышла из машины, и ее обдало прохладным ветром, приносимым от моря. Она села на песок и набрала номер в телефоне.

– Милая? – послышался красивый баритон молодого парня.

Ария не могла вымолвить ни слова, лишь рыдала не переставая, отчего сердце юноши вмиг болезненно сжалось.

– Ария! Что случилось? Слышишь меня?

– Энзо, она разбила мою гитару…

На другом конце послышалось молчание, а потом медленный вздох.

– Ты не сдала экзамен?

– Я устала… Мне кажется, я умираю внутри.

– Где ты?

Ари услышала звон ключей, он закрывал квартиру, хотел ехать к ней.

– На нашем месте…

– Не плачь, пожалуйста, я скоро буду. – Энзо положил трубку, и девушка прижала к себе ноги, обхватив их руками.

Кругом не было ни души. Лишь она и неисчезающая боль.

– Ты похожа на надутого хомяка, – сбоку послышался голос того, кого девушка так ждала.

Эти слова заставили Арию улыбнуться. Она обернулась и увидела перед собой Энзо, который держал в руках большой букет пионов.

– Вставай. – Парень подал ей ладонь, а потом потянул девушку на себя.

Она встала, посмотрев в его прозрачные голубые глаза. Он поджал выразительные пухлые губы и, пододвинув ее к себе, поцеловал в макушку.

– Ты же не думала, что я позволю тебе грустить? Идем.

Ребята дошли до его машины, и Энзо решительно открыл багажник. Перед девушкой открылся вид на чехол от гитары.

– Это…

– Открывай.

Ари благодарно посмотрела ему в глаза, а потом расстегнула молнию на чехле. Из него показалась черная лакированная гитара.

– Ты купил мне… – Она сморщилась и отвернулась, закрыв лицо ладонями, чтобы не показывать своих эмоций.

Парень подошел к ней и обвил талию руками.

– В моих планах было тебя обрадовать, а не заставлять снова плакать. Просто знай, что у тебя есть человек, который поддержит тебя всегда. Я верю в твое успешное будущее как музыканта. Когда-нибудь я буду стоять на твоем концерте, где толпы поклонников будут скандировать твое прекрасное имя, а ты – на сцене, будешь радовать нас всех своим чудесным голосом. И только попробуй опустить руки.

Девушка вытерла слезы, повернулась к парню и со всей искренностью поцеловала его, обвив шею руками.

– А еще… – Он отстранился и посмотрел в ее серые глаза, убрав выбившуюся прядку волос в сторону. – Я хочу предложить тебе, наконец, переехать ко мне. С родителями поговорю, не переживай. Нам уже по двадцать, думаю, пора.

– Ты уверен? – ошарашенно произнесла она.

– Мы все равно видимся каждый день. Как бы пафосно это ни звучало, но мне сложно представить, как это – существовать без твоего присутствия. Раньше я не задумывался об этом. Сейчас понимаю, что не вижу без тебя своего будущего…

– Орлеан —

Девушка перевела взгляд с пионов на Арона, который непонимающе на нее смотрел.

– Ты что-то вспомнила?

Она сглотнула и нервно закивала. Перед глазами абсолютно четко стояло лицо Энзо, его голос, запах и, главное, те чувства, которые она испытывала.

– И какое же? – Арон продолжал внимательно изучать ее, понимая, что что-то не так.

– Энзо. Так звали моего парня на Земле. Как только я увидела цветы, в голове всплыло воспоминание о том, как он дарил мне такие же…

Лицо Арона тут же изменилось. Он перевел взгляд в окно и напряг челюсть так, что все черты его лица заметно погрубели. Юноша вздохнул, стараясь сделать вид, что не расстроился.

– Что ж, в следующий раз будут другие цветы. И как ощущения?

Ария глубоко вздохнула, а потом подошла к вазе, поставив в нее букет.

– Пока что воспоминание, связанное с ним, оказалось лучшим. Кажется, он был единственным человеком, который меня там понимал и правда любил.

– Я рад, что в твоей жизни был такой человек и ты чувствовала себя нужной. Наверное, у вас бы могла быть счастливая жизнь. Смерть – скотская штука. Что уж тут говорить.

– Арон…

– Не буду тебя больше задерживать. – Он наклонился, чмокнул ее в губы и, развернувшись, направился к выходу из комнаты.

– Я не хочу, чтобы ты думал, будто мои чувства к нему вернулись, – произнесла она ему вслед.

Молодой человек замер на месте, стоя к ней спиной. Его лицо не выражало ни единой эмоции.

– Я ни о чем не думаю, Ария. Хорошего вечера, – ответил он, открыл дверь и вышел.

Гойо лежал в номере на кровати Арона. Так как Тит сегодня предпочел провести вечер с подругами, то он решил остаться наедине с книгой. Дверь резко открылась, и в комнату вошел Арон, вид которого не выражал ничего позитивного.

– Эй, ты чего такой…

Арон снял с себя кожаную куртку и агрессивно откинул ее в сторону, заставив Гойо замолчать.

– Злой… – неловко закончил блондин.

Гойо встал с кровати, отложив книгу в сторону, наблюдая за тем, как Арон нервно достает из кармана сигарету.

– Что случилось?

– Чувствую себя идиотом, когда так реагирую, но ничего не могу с собой сделать. Я подарил Арии цветы, а она, глядя на них, вспомнила своего парня с Земли, с которым у них когда-то была любовь.

Гойо пару секунд смотрел на друга, а потом резко засмеялся.

– Впервые вижу, как ты кого-то ревнуешь. Ты хоть при ней так себя не вел?

– Я не собираюсь показывать, что меня это задевает. Еще чего. – Молодой человек затянулся и медленно выпустил дым.

– Дружище, это прошлая жизнь. Он ее бывший, понимаешь?

– Он вовсе не бывший. Она не расставалась с ним. Их разлучила ее смерть, и если бы не она, то велика вероятность, что у них все было бы просто замечательно. Да, я влюбился, как придурок. Да, я не хочу, чтобы она думала о ком-то другом.

– Почему у нее в последнее время столько воспоминаний? Тебе не кажется это странным? Да и у тебя тоже…

Арон перевел взгляд на Гойо и нахмурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– В том-то и дело, что ничего. У других жителей такого нет. Я вот вообще так и не смог вспомнить прошлое. И именно это наводит на мысль, что с вами происходит нечто странное…

Время близилось к ночи. Фауст сидел в лаборатории в полном одиночестве, копаясь в отчетах об испытаниях. Раздвижные двери открылись, и в помещение вошла Софина. Девушка была одета в бордовое платье-миди, идеально прямое каре едва касалось плеч. Фауст откинулся на спинку стула.

– Работаете, Фауст?

– А вы, я вижу, нет. – Он улыбнулся, осмотрев ее внешний вид.

– У меня есть к вам разговор. Вы знали, что в Орлеане приветствуется, когда кураторы женятся? Это повышает финансовое положение, добавляет преимущество…

– Знаю. – Он наклонился, положил руки на стол и скрестил пальцы. – Думаете, я поверил бы, что Августин и Аманда сошлись по большой любви? Иронично.

– А что, если… – Она встала и начала обходить его, касаясь плеч мужчины двумя пальцами, после чего обвила его шею руками и наклонилась. Ее губы остались на уровне уха Фауста. – Что, если и нам провернуть подобное? Вы красивы и умны, меня это привлекает. Я думаю, у нас могло бы что-то получиться.

Мужчина смотрел в одну точку, отбивая по столешнице нервный ритм.

– Мне хватает денег, Софина. Я не приверженец таких взаимоотношений, поэтому вынужден буду отказать. – Он встал из-за стола и направился к мониторам, чтобы выключить их.

– Фауст… – ее голос приобрел надменные нотки.

Куратор обернулся и, вскинув бровь, взглянул на нее. Девушка не выглядела больше такой милой, какой прикидывалась раньше.

– Денег не хватает мне. И если вы не захотите по-хорошему, значит… – Она улыбнулась и, подняв руку, тыкнула пальцем куда-то в потолок.

Фауст поднял голову и только сейчас заметил камеру, которую было едва видно. На пару секунд он опешил, но не подал виду. На его лице держалась маска хладнокровия и спокойствия.

– Вы, я вижу, любите нарушать правила… – Она медленно приблизилась к нему. – Тяжело, наверное, влюбляться в своего подопечного, зная, что эта любовь невозможна… Или вас объединило животное влечение?

– Не понимаю, о чем вы, – отрезал он.

– Ах. – Софина рассмеялась. – Я замечала все ваши взгляды, обращенные на Мэрибель Тэтчер. Вы не представили отчет об ее прошлом испытании, а сегодня и вовсе дали ей узор просто так. Дайте догадаюсь – она слишком хороша в постели?

Фауст холодно улыбнулся, продолжая в упор смотреть на нового куратора.

– Жаль, что вас беспокоят постели других, дорогая Софина, а не ваша собственная.

– Остряк. – Она остановилась на совсем близком расстоянии от него. – Я даю вам пять дней на раздумья. Мы либо женимся и изображаем настоящее семейное счастье, либо вы со своей маленькой подстилкой немедленно переходите на темную сторону. Августину явно не понравится то, чем вы здесь занимались.

– Хм… – Фауст убрал руки в карманы и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью, заставив девушку потупить на секунду взгляд от подобной реакции. – Это я даю вам возможность выйти отсюда до момента, пока мое самообладание еще со мной. Ведь именно оно твердит мне, что женщин обижать нельзя. Даже таких наглых, как вы, Софина. Всего доброго.

– Пять дней, Фауст, – сказала она и, гордо приподняв голову, походкой от бедра направилась к выходу.

46

Ну здравствуй

Эта ночь для Арии стала самой худшей в Орлеане. Наверняка каждому знакомо чувство, когда что-то тревожит тебя настолько сильно, что ты просыпаешься и пытаешься понять: сон это или же реальность? Нет, уход человека, который спас тебя и стал близким другом, – реальность. Душераздирающая, мучительная и несправедливая.

Ари лежала и вскользь наблюдала, как во тьме Мэрибель ходит из стороны в сторону. То полежит, то посидит, то поплачет. Кажется, для нее эта ночь стала еще более болезненной. Ария, в отличие от многих, знала, как Мэри любила Тита. И это была не обычная любовь к другу или парню. Она испытывала великое чувство, которое не имеет границ и рамок.

– Время сегодня идет так медленно… – донесся из тишины слабый голос Мэр, смотрящей в потолок. – Постоянно думаю о его словах.

Ари медленно поднялась с постели и сквозь темноту посмотрела в лицо подруги. Ее взгляд не выражал ни единой эмоции. В мыслях тут же всплыл вчерашний вечер, после которого все изменилось. Уход Тита заставил ребят понять, что жизнь больше не будет прежней.

– Несколькими часами ранее —

Две худенькие фигурки шли молча по равнине. Вдалеке виднелся разожженный костер, из которого во все стороны разлетались искры. Напротив сидел Тит, внимательно следящий за движением пламени. Огни отражались в его зеленых глазах, темно-рыжие волосы переливались багряно-красным. С гор налетел прохладный ветер, и молодой человек накинул на голову капюшон.

Увидев подруг, Тит тепло улыбнулся и встал с места. Вокруг валялись пледы и нашлось множество вкусной еды.

– Мне очень хочется обнять тебя, Тит, и порадоваться этой чудесной атмосфере, но в душе какое-то странное чувство… – проговорила Мэрибель.

Ария наблюдала за реакцией молодого человека. Он был растерян, как никогда.

– Честно говоря, мне не хотелось начинать с таких себе новостей, но вы вынуждаете… – Тит сел на большое бревно, достал из кармана сигарету и прикурил ее о костра.

Девушки взволнованно переглянулись и сели напротив, ожидая того, что скажет друг. Но он молчал. Курил и молчал, будто бы выжидая удачный момент. Но правда заключалась в том, что этот момент никогда бы не наступил.

– Через двенадцать часов я прохожу финальное испытание и навсегда удаляюсь отсюда.

Тит кивнул сам себе и выбросил бычок от сигареты в пламя.

Ему было страшно посмотреть на лица девушек, но через силу он поднял глаза. В их взгляде читалось все: недоумение, боль, страх, разочарование… Каждый подсознательно понимал, что однажды придется прощаться, но как же сложно отпускать тех, кого мы любим.

– Спустя час —

Мэрибель сидела рядом с парнем, сжав его большую ладонь. Ария все так же находилась напротив, наблюдая за молодыми людьми.

– Хуже всего то, что я так и не узнал, кто мой отец. Не знаю, зачем Августин вообще выдал мне эту информацию. Даже думать не хочу о том, что когда-то встречал его здесь. Я стал другим человеком, но одно знаю точно – его никогда не прощу.

– Есть вещи, которые не прощаются, и это именно тот случай, – ответила Ари. – Он издевался над тобой всю жизнь. Это то же самое если бы мне сейчас сказали простить того, кто убил меня на Земле.

– Да пошел он! – Мэри взяла бутылку и сделала глоток вина. – Каким надо быть, чтобы гнобить собственного ребенка?

– Земля – поганое место. Быть может, когда-нибудь восторжествует справедливость и каждый будет уважать выбор другого. Во времена, когда я жил, все было очень плохо. Даже не надеялся на поддержку общества. Какая тут поддержка, если меня в собственном доме уничтожали самые близкие люди? И так ведь живет подавляющее большинство.

– Складывается ощущение, что некоторые личности дают ребенку жизнь исключительно для того, чтобы ее сломать. – Ария устремила взгляд на Тита. – Скажи, а ты бы выслушал отца, окажись он здесь?

Молодой человек некоторое время смотрел в глаза девушки, а потом с глубокой тяжестью вздохнул.

– Мне интересно, насколько его изменил Орлеан. Выбил ли он из него эту нездоровую жестокость? Но все же слушать и видеть его… лучше уж нет. Я искренне рад, что этот город оградил меня от самого страшного.

Мэрибель положила голову на плечо парня.

– А как на это отреагировал Гойо? Как отпустил провести последние часы именно с нами? Я вообще удивлена, что ты сейчас не с ним…

Тит сделал глоток алкогольного напитка и поднял глаза, раздумывая над ответом. Темное небо было усыпано звездами, как настоящими драгоценными камнями.

В этот момент неожиданно сорвалась одна из звезд и мгновенно пролетела по небосклону, оставляя за собой светящийся хвост.

– Я ему не сказал. И говорить не буду.

– Что?! – синхронно произнесли ошарашенные подруги.

Мэрибель сразу же отодвинулась от парня, чтобы более внимательно рассмотреть его лицо и понять – в себе ли он?

– Только без нотаций. Это мое решение, и менять его я не собираюсь. Признаться честно, я и вам не собирался говорить. Хотел просто позвать и душевно провести последний вечер, но вы меня вынудили. Я не хочу прощаться, понимаете? В глубине души мне хочется верить, что я не растворюсь в пустоте и где-то там на любой из сторон встречу хоть кого-нибудь из вас. Поэтому, пожалуйста, давайте проведем эту ночь в атмосфере, которая была в нашем доме. Я не хочу видеть ваши кислые лица и слезы. – Тит махнул Арии рукой в свою сторону, и девушка пересела к нему. Он обнял подруг и широко улыбнулся. – Нечего расстраиваться, никто ведь не умирает. Мы уже мертвы, а значит, самое страшное позади!

Они провели с ним почти всю ночь. Так и сидели у костра, постепенно отходя от плохих разговоров. Ради Тита пришлось делать вид, что все хорошо и ничего не изменится. Но каждый из ребят в глубине души понимал, что как прежде точно не будет.

Наконец наступило утро. Мэри стояла у зеркальной стены в их с Ари комнате и трясущейся рукой пыталась нарисовать стрелки.

– Черт! – выкрикнула девушка, нервно откинула подводку в сторону и села на кровать, запустив руки в светлые волосы.

Ария с абсолютным пониманием посмотрела на нее, замерев на месте. Только из-за просьбы Тита девушка сохраняла спокойствие.

– Мэр, мы не на похороны идем, ему это точно не понравится. Давай выглядеть так же, как и всегда. – Ари подошла и подняла подводку подруги с пола. – Не думаю, что ему будет приятно видеть тебя в таком траурном виде. Доставай свои платья, делай стандартный макияж, и идем. У него скоро начнется испытание.

Мэри с закрытыми глазами приподняла голову и, сжав челюсть, сказала:

– Ты права. – Она шумно выдохнула и резко встала. – Мы со всем справимся.

Тит сидел в своем номере за письменным столом и неторопливо заполнял белый лист чернилами, периодически смотря в окно, по которому медленно стекали капельки дождя. Кажется, сама погода страдала этим утром.

Спустя несколько минут он поставил точку. Откинувшись на спинку стула, молодой человек сделал глоток любимого капучино и глянул на подготовленные вещи на кровати: черные спортивные штаны и фиолетовая толстовка, подаренная Германом.

«Что это?! Мой сын не должен носить вещи бабских цветов, сними это и не позорься!»

Парень зажмурился, а потом встал и начал одеваться. Посмотрев на себя в зеркало, он взял гель и начал зачесывать вверх волосы.

«Тит, подстригись уже нормально… На голове черт-те что, ей-богу. Стыдно уже с тобой на улицу выходить. Тебе подойдет более короткая стрижка!»

Он взял из шкатулки серебряную серьгу с крестом и надел в левое ухо.

«Тебе мозги, что ли, задели, когда прокалывали? Чтобы при мне даже не думал надевать эту мерзость! У нас в семье никто из мужиков не занимается такой бестолковщиной. Деградировать скоро начнешь!»

– Тебе удалось позволить себя сломать там, но здесь – ни в коем случае. Ты – сильный. Ты – заслуживаешь уважения, – произнес парень, исподлобья смотря на свое отражение. – У тебя забирают близких людей, но внутреннее «я» навсегда с тобой. Его не отнять никому. – Он сжал руку в кулак и притронулся им к зеркалу, отбив его самому себе, а потом развернулся и вышел из комнаты, прихватив написанное ранее письмо.

Он долго думал: стоит ли заходить в номер Гойо?

Утро было ранним, но вероятность того, что возлюбленный уже проснулся, существовала. И пусть Тит не собирался прощаться, увидеть того, кого он так любил, очень хотелось.

Как только танцор начал подходить к номеру, дверь отворилась, и в коридор вышел сонный Арон. Молодой человек, прищурившись, посмотрел на Тита и зевнул.

– Ты к Гойо так рано?

– Да… – Парень замялся, сжимая в кармане письмо. – Он спит?

– Когда это у нас блондинчик вставал в восемь утра? – На лице Арона нарисовалась улыбка. – Спит, конечно, но можешь разбудить. Я пошел за чаем.

Он хлопнул Тита по плечу и поплелся вдоль длинного коридора.

Тит оглянулся на парня и на пару секунд задумался.

«А ведь я вижу его в последний раз… Мы никогда не были близки, но, черт, как же странно принимать тот факт, что ты больше не сможешь видеть людей, которые постоянно мелькали рядом. Надеюсь, он не причинит Арии боль».

Парень тихо повернул ручку двери, зашел внутрь и сразу же увидел двуспальную кровать, на которой распластался Гойо. Не торопясь, приблизился к ней и остановился напротив, смотря на идеальный профиль своего парня. Молодой человек не позволял себе выпускать эмоции, но осознание, что он никогда больше не увидит Гойо, убивало.

– Спасибо, что благодаря тебе я впервые понял, каково это, когда тебя искренне любят и принимают таким, какой ты есть, – почти беззвучно прошептал он, легонько проведя пальцем по его гладкой щеке. – Я всегда буду тебя помнить.

«Чем дольше ты здесь, тем больнее. Ну же, уходи», – пролетело в его голове.

И он ушел. Ушел, напоследок глянув на парня, навсегда запечатлев в памяти этот момент. Момент, когда он понял, что никогда в жизни никого не любил настолько сильно, как его.

Тит уложился минута в минуту и в назначенное время уже был в лаборатории. Двери перед ним открылись, и на пороге его встретил Августин. Мужчина выглядел мрачнее обычного.

Парень остановился и посмотрел ему в глаза.

– Готов? – произнес куратор.

«Разве к этому можно быть готовым?» – подумал Тит, но ответил иначе:

– Абсолютно. Испытание тяжелое?

– У тебя не будет испытания. – Августин поджал губы и направился к своему столу.

Тит продолжал стоять, непонимающе следя за ним.

– Было принято решение не погружать тебя в испытание. Мы достанем из твоей головы парочку воспоминаний, и на их основании Орлеан решит, какой дать узор.

– Снова копание в воспоминаниях? А вы никак не уйметесь, я смотрю. И какие же вас интересуют? – Молодой человек уверенно прошел вперед и сел в белое кожаное кресло.

– Самые последние. Одно из них ты помнишь хорошо, но оно обрывается. День рождения твоей матери.

Тит несколько секунд смотрел на Августина, а потом отвел взгляд.

– Я помню, как начал избивать отца. В тот вечер он окончательно сломил меня. Я больше не мог. Эмоции вырвались наружу. Помню, как меня оттащили, а дальше кромешная тьма.

– Я подключу аппарат стимуляции мозговой деятельности. Он заставит тебя вспомнить, что было дальше. После я задам тебе вопрос, ответ на который и станет решающим, и далее город определит твою сторону.

Куратор встал и принялся подключать к его голове провода. Сердце Тита заколотилось. Ему не было страшно до этого момента.

– Августин… – настороженно произнес он. – Что происходит?

– Ты о чем? – ответил мужчина, закончив с подключением.

– Зачем вам нужны мои последние воспоминания?

– Поймешь все сам, когда увидишь. Начинаем?

Тит вздохнул, а потом кивнул в знак согласия.

– Из глубин сознания —

– Нет, мне есть дело до того, что происходит у тебя в постели! – выкрикнул отец, встав из-за стола. – Я растил сына не для того, чтобы он спал с мужчинами! Ты позор нашей семьи! Я уже начал задумываться, а не изменила ли мне твоя мать с кем-то, потому что не понимаю, как у меня могло родиться вот это… – Он ткнул в него пальцем и сморщился.

– Я не «это, я – человек. – Парень встал из-за стола, смотря в глаза отцу. – Мне жаль, что мой родной отец считает меня каким-то мусором лишь из-за того, что я отхожу от норм. Мне жаль, что мой родной отец избивал меня до полусмерти. Мне жаль, что мой отец вообще является им, потому что уж лучше без отца, чем с таким! – В глазах молодого человека сверкнули слезы.

Мужчина вышел из-за стола, подошел к Титу и со всего размаха ударил его в лицо. Из носа моментом потекла кровь. Тит вытер ее и расправил плечи.

– Поговори мне здесь еще, щенок! – Отец замахнулся, и вновь удар. – Вытри кровь. Не удивлюсь, если ты еще и заразишь тут всех.

После этих слов парень выпрямился и со всего размаха ударил отца с ноги в живот, из-за чего тот повалился на пол.

– Господи, разнимите их кто-нибудь! – выкрикнула мама.

Родственники кинулись вперед, но Тита уже нельзя было остановить. Он подошел к отцу и начал бить так, что тот не мог подняться.

– Ты убивал меня! Убивал всю жизнь! От моей души не осталось ничего, урод! Все мои комплексы, чувство неполноценности, нежелание жить и ненависть ко всему миру из-за тебя! – выкрикнул он и нанес очередной удар. Слезы смешались с кровью.

К нему подходили мужчины и пытались оттащить, но лишь получали в ответ. Где-то эхом слышались рыдания матери и каких-то женщин.

– Не зря я хотел, чтобы мать сделала аборт, – прохрипел отец и из последних сил плюнул кровью Титу прямо в лицо. – Не могу жить, зная, что у меня такой сын…

Тит держал его за воротник рубашки и в слезах смотрел на окровавленное лицо. Эти слова окончательно сломали его.

– Так не живи, – крикнул он, приподнял мужчину и со всей силы швырнул его в стол.

Отец Тита, как тряпичная кукла, повалился на него и ударился виском прямо об угол. Из головы потекла новая порция крови. Родственники с ужасом подбежали к нему, а Тит лишь смотрел, не осознавая, что он натворил.

– Скорую! Вызывайте скорую! – вопила мама.

Отовсюду слышались голоса. Тит находился в таком состоянии, что ничего не понимал.

– У него нет пульса…

– Он мертв, он, черт возьми, мертв!

– Из глубин сознания —

– Я не хотел этого. Не хотел, чтобы ты умирал. – Тит оглянулся по сторонам, а потом положил на могилу цветы. – Мне нельзя сюда приходить. Мама сказала, что больше не хочет меня знать. У меня скоро суд. Кажется, это последние дни на свободе. Неужели так сложно было просто понять меня, пап? – Молодой человек шмыгнул носом и выдохнул, смотря в небо. – Меня все называют убийцей. Но можно ли назвать убийцей того, кого убивали всю жизнь? Можно ли назвать убийцей того, кто оказался заложником несчастного случая? Наверное, можно. Наверное, так и есть, но… – Парень запнулся, встал с корточек и притронулся к холодной плите. – Если после смерти и есть какая-то жизнь, то надеюсь, что там ты осознаешь одну простую истину: детей рожают для того, чтобы любить, а не уничтожать.