Текст книги "Восемь миллионов способов умереть"

Глава 9

Я как будто вынырнул из сна. Сознание пришло мгновенно. Я лежал на больничной койке.

Это был первый шок. Второй наступил, когда я узнал, что сегодня уже среда. Значит, я отключился в воскресенье вечером, когда выпил третью порцию.

Вообще-то мне случалось вырубаться и раньше. Иногда в постели, уже под утро, иногда на несколько часов.

Но чтобы на целых два дня? Нет, такого прежде никогда не было.

* * *

Уйти мне не позволили. Поступил я поздно ночью накануне, и они твердо вознамерились продержать меня положенный срок – полных пять дней.

Молодой врач-практикант сказал:

– Да из вас до сих пор алкоголь не выветрился! Стоит выйти отсюда – и на первом же углу хлебнете еще.

– Не буду. Обещаю.

– Вы уже проходили курс лечения здесь же две недели назад. Вот, в карте записано. Мы прочистили вас на совесть, и сколько вы продержались? Я не ответил.

– А знаете, в каком виде вы сюда поступили? У вас были конвульсии, самый что ни на есть настоящий приступ белой горячки! С вами прежде случалось такое?

– Нет.

– Ну, ничего, теперь будет, и часто, это я вам гарантирую. В том случае, если продолжите пить. Не каждый раз, конечно, будет подобное, но рано или поздно допьетесь. И в ящик сыграете. Бели, конечно, не умрете раньше от чего-нибудь другого.

– Перестаньте!

Он схватил меня за плечо.

– Нет, не перестану! – закричал он. – С какой это, черт побери, стати я должен перестать? Вы, видно, ждете, что я буду вежлив и деликатен, ковыряясь во всем этом дерьме? Да вы посмотрите на меня! И послушайте, что вам говорят. Вы алкоголик, и, повторяю, если будете и дальше пить, умрете! Ясно вам?

Я не ответил.

Оказывается, он уже обо всем договорился. Я должен пройти десятидневный курс. Потом меня отправят в «Смизерс» – для прохождения реабилитации в течение двадцати восьми дней. Правда, он немного поостыл, узнав, что у меня нет медицинской страховки и даже пары тысяч долларов, которые будет стоить эта самая реабилитация. Однако по-прежнему настаивал, что я должен провести в палате полные пять дней.

– Это вовсе не обязательно, – заметил я. – Пить я не буду.

– Все вы так говорите.

– Но я говорю правду, и вы не можете удерживать человека против его воли. Так что придется меня выписать.

– Хорошо. Но прежде вы должны подписав ООМУ. Официальный отказ от медицинских услуг.

– Так и сделаю.

Секунду он сердито смотрел на меня. Потом пожал плечами.

– Дело ваше, – почти весело заметил он. – Возможно, в следующий раз прислушаетесь к доброму совету.

– Следующего раза не будет.

– Будет, куда денетесь! – сказал он. – Если только раньше вы не разобьете себе голову, свалившись где-нибудь. Или не умрете прежде, чем вас сюда доставят.

Одежда, которую мне принесли, была в удручающем состоянии. Измятая и грязная, пиджак и рубашка запятнаны кровью. Оказывается, я разбил себе голову, и пришлось накладывать швы. Видимо, произошло это во время припадка.

При мне оказалось достаточно наличных, чтобы расплатиться по счету, который они выставили. Уже само по себе чудо.

Все утро шел дождь, и улицы еще не просохли. Я стоял на тротуаре, чувствуя, как тает уверенность в себе. Заметил на противоположной стороне бар. Деньги на выпивку остались, и я знал, что стоит глотнуть хотя бы капельку – как сразу полегчает.

Но я удержался от соблазна и отправился в гостиницу. Внутри все напряглось, когда я подходил к стойке администратора забрать почту. Словно совершил постыдный поступок или задолжал дежурному. Хуже всего то, что я совершенно ничего не помнил и не знал, что натворил, пока находился в отключке.

Но выражение лица дежурного было самым обычным. Может, я провел все это время у себя в номере, тихо напиваясь в одиночестве?.. Или же так и не заходил больше в гостиницу с того самого злосчастного воскресного вечера?

Поднявшись наверх, я тут же исключил это последнее предположение. Я определенно заходил в свой номер в понедельник или вторник – об этом говорила пустая бутылка «Дж. У.», а на бюро стояла тоже наполовину опорожненная кварта «Джим Бима». Судя по этикетке, купил я ее в магазине на Восьмой авеню.

«Вот тебе и первое испытание! – подумал я. – Или ты устоишь, или нет».

Я вылил оставшееся виски в раковину, прополоскал обе бутылки и бросил их в мусорное ведро.

Почта не представляла собой ничего интересного. Я просмотрел записки. В понедельник утром звонила Анита. Какой-то Джим Фабер звонил во вторник вечером и оставил свой телефон. И еще Чанс. Он звонил дважды – вчера вечером и сегодня утром.

Я долго стоял под душем, потом тщательно и не спеша побрился и переоделся во все чистое. Выбросил носки, рубашку и нижнее белье, в котором пришел из больницы, а костюм оставил. Возможно, в химчистке его сумеют привести в порядок. Потом снова просмотрел записки.

Моя бывшая жена Анита... Чанс, сутенер, который убил Ким Даккинен. И еще некий неизвестный Фабер. Я не знал никакого Фабера. Разве что это был какой-нибудь пьяница, с которым я успел подружиться во время своих похождений?

И я выбросил записку с его номером. А потом раздумывал, стоит ли спускаться вниз и можно ли будет воспользоваться телефоном гостиничного администратора? Если бы не вылил виски, то сейчас уже наверняка бы выпил. Но пить было нечего, а потому я спустился и позвонил Аните из автомата в вестибюле.

Странный получился разговор. Оба мы были вежливы и осторожны в выражениях и все кружили вокруг да около, словно боксеры в ответственной встрече, не желающие раскрываться раньше времени. Потом она спросила, зачем, собственно, я звоню.

– Просто в ответ на твой звонок, – сказал я. – Извини, что с запозданием...

– В ответ на мой звонок?

– Мне оставили записку, что ты звонила в понедельник.

Какое-то время она молчала. Затем сказала:

– Мэтт, мы же говорили с тобой в понедельник, поздно вечером. Ты мне перезвонил. Или не помнишь?

Меня передернуло. Ощущение было такое, словно кто-то скреб куском мела по доске.

– Конечно, помню! – ответил я. – Но как эта записка снова оказалась в моем ящике? Непонятно. Я подумал, ты звонила второй раз.

– Нет.

– Наверное, я просто выронил эту записку, а какой-то ретивый идиот подобрал и снова положил в мой ящик! И ее опять передали мне, вот я и подумал, что ты еще раз звонила.

– Наверное, так оно и было.

– Ясное дело! – приободрился я. – Послушай, Анита, я тогда перед нашим разговором пропустил пару рюмашек и как-то смутно помню, о чем мы там болтали. Может, напомнишь?

Оказалось, что беседовали мы о скобках для зубов Микки. Я посоветовал ей проконсультироваться еще с одним врачом. Нет, это я помню, уверил я ее. А дальше? Оказывается, я обещал прислать еще денег, более солидную сумму, чем выслал последний раз. Так что со скобками для ребенка проблем не будет. Я сказал, что и это прекрасно помню, в ответ на что Анита заметила, что на том наш разговор, собственно, и закончился. Если не считать, конечно, что я говорил еще и с мальчиками. «Ах, ну да, конечно! – сказал я. – Прекрасно помню свой разговор с мальчиками. И это все? Ну, значит, мне не стоит так уж жаловаться на память, верно?»

Я повесил трубку. Меня лихорадило. Какое-то время сидел в будке, пытаясь все же вспомнить беседу, которую она только что описала. Бесполезно... Сплошной черный провал – с того самого момента, как я в воскресенье вечером выпил эту проклятую третью рюмку. И до момента, пока не очнулся в больнице. Полный провал...

Я разорвал записку пополам, сложил кусочки, снова разорвал и сунул обрывки в карман. Взглянул на вторую записку. Номер телефона Чанса, тот самый, для связи. Но вместо этого я позвонил в Мидтаун-Норт.

Деркина на месте не оказалось, но они дали мне номер его домашнего телефона.

Голос его звучал сонно:

– Погодите секунду, возьму сигарету... – сказал он. После паузы заговорил снова, и на этот раз голос звучал уже нормально. – Смотрел телевизор и задремал, – сказал он. – Ну, что слышно нового, Скаддер?

– Этот сутенер пытался меня поймать.

– В каком смысле поймать?

– Он мне звонил. И оставил свой номер. Связной. Так что, наверное, он в городе, и если вы хотите его задержать...

– Зачем? Нам он ни к чему.

Я вдруг ужаснулся: очевидно, я, будучи в отключке, успел поговорить и с Деркином, один из нас звонил другому, и вот теперь я этого не помнил. Но он продолжал говорить как ни в чем не бывало, и я успокоился.

– Он побывал у нас в участке. И мы заставили его попотеть, – объяснил он. – Причем у нас был выписан ордер на его задержание, но он явился сам. Со своим скользким, как угорь, адвокатом. Да и сам он не прост, ох как не прост!

– И вы его отпустили?

– Но у нас не было никаких оснований его задерживать, черт бы побрал этого сукина сына! У него оказалось железное алиби как на несколько часов до предполагаемого времени убийства, так и на часов шесть – восемь спустя. Алиби, как видите, сомнений не вызывает, так что тут можно было поделать? Дежурный, регистрировавший Джоунса в «Гэлакси», не в состоянии его описать. Этот болван не помнит даже, черный он был или белый. Хотя склоняется к мнению, что все же белый. И как тут быть? Можно подавать такие данные окружному прокурору?

– Но Чанс мог попросить кого-то снять для него этот номер. Попробуй уследи в больших отелях, кто там входит и выходит.

– Вы правы. Конечно, он мог снять комнату для киллера. А мог и сам убить ее.

– Так вы полагаете, он убийца?

– Я ничего не полагаю. Просто пока мы не можем предъявить обвинение этому сукиному сыну.

Я призадумался:

– Но зачем он мне звонил?

– Откуда мне знать?

– Ему известно, что это я навел на него полицию?

– От меня, во всяком случае, он этого не услышал.

– Тогда чего ему от меня надо?

– Почему бы вам самому не спросить?

В будке было душно. Я приоткрыл дверь – впустить немного свежего воздуха.

– Может, так и сделаю.

– Ну-ну! Послушайте, Скаддер, только не встречайтесь с ним где-нибудь в темной аллее, ладно? Вдруг он и вправду что-то насчет вас заподозрил. Тогда придется рвать когти.

– Ладно.

– И еще: если он вас все же прищучит, оставьте хотя бы предсмертную записку, идет? Так обычно делают во всех телесериалах.

– Хорошо, там видно будет.

– И вообще ведите себя по-умному, – посоветовал он. – Но только не перемудрите. Будьте попроще, а там подумаем, что делать дальше.

Я бросил в щель двадцать центов и набрал номер справочной. Ответил тот же женский прокуренный голос:

– Восемь-ноль-девять-два. Чем могу помочь?

Я сказал:

– Мое имя Скаддер. Мне звонил Чанс. Просил перезвонить.

Она ответила, что скоро будет говорить с ним и обязательно передаст. И попросила назвать мой номер. Я продиктовал его и пошел наверх. Растянулся на кровати и стал ждать.

Примерно через час зазвонил телефон.

– Это Чанс, – сказал он. – Спасибо, что позвонили.

– Мне передали вашу записку только час назад. Обе записки.

– Я бы хотел с вами поговорить, – сказал он. – С глазу на глаз.

– Давайте.

– Я внизу, в вестибюле. Можем зайти куда-нибудь, выпить по чашке кофе. Вы спуститесь?

– Хорошо.

Глава 10

Он спросил:

– Вы все еще думаете, что это я убил ее?

– Какая разница, что я думаю!..

– Мне важно это знать.

Я решил позаимствовать стиль Деркина.

– Мне за мои размышления никто не платит.

Мы сидели в кафе, в нескольких шагах от Восьмой авеню. Я пил черный кофе. Кофе в его чашке был по цвету несколько светлее его кожи. Решив, что надо бы заодно перекусить, я заказал себе горячие оладьи с маслом. Но почему-то никак не мог заставить себя к ним притронуться.

Он сказал:

– Я этого не делал.

– Ясно.

– У меня, как это там у вас называется, железное алиби. В ту ночь меня видела целая толпа людей, и я могу отчитаться за каждую минуту. Я к этой гостинице и близко не подходил.

– Ну, это само собой.

– Что вы хотите этим сказать?

– Думайте сами.

Что я нанял кого-то убить ее, да?

Я пожал плечами. Я немного нервничал, сидя за столом вот так, прямо напротив Чанса. И еще чувствовал страшную усталость. Но не боялся его, нет.

– Я, конечно, мог. Но и этого тоже не делал.

– Вам видней.

– Черт! – буркнул он и отпил глоток. – Похоже, она значит для вас все же больше, чем вы меня уверяли.

– Нет.

– Просто знакомая одной приятельницы.

– Именно.

Он поднял на меня глаза – казалось, золотистое их мерцание так и прожигает насквозь.

– Вы с ней спали, – сказал он и, прежде чем я успел возразить, добавил: – Ясное дело, спали. Чем же еще могла она вас отблагодарить? Этой женщине был знаком лишь один способ. Надеюсь, то была единственная компенсация, которую вы получили за свои труды, Скаддер. Надеюсь, ей не пришлось выскребать последние центы из своей проститутской копилки.

– Мои доходы – это мое личное дело, – ответил я. – И все, что произошло между нами, тоже мое личное дело.

Он кивнул.

– Просто хотел понять, на чем вы стоите.

– Я ни на чем не стою и никуда не тороплюсь. У меня была работа, и я ее исполнил. И со мной рассчитались полностью. Клиентка мертва, но я не имею к ее смерти никакого отношения. И сама эта история не имеет ко мне отношения. Вы уверяете, что тоже не имеете отношения к ее смерти. Может, это и правда, а может, и нет. Я не знаю и не желаю знать. И вообще, если хотите, мне глубоко наплевать! Это дело касается только вас и полиции. А я не полицейский!

– Но раньше были им.

– Да. Но больше им не являюсь. Я не полицейский, и не брат убитой девушки, и не ангел-хранитель с огненным мечом. Но вы почему-то вбили себе в голову, что меня волнует, кто ее убил. Думаете, волнует?

– Да.

Я вскинул на него глаза.

– Да, думаю, волнует. Думаю, вам не безразлично, кто ее убил, и поэтому я здесь, – он еле заметно улыбнулся. – Видите ли, я хочу нанять вас, Мэтт Скаддер. Хочу, чтобы вы нашли ее убийцу.

* * *

Я опешил. Но вскоре я убедился, что он не шутит. А убедившись, изо всех сил пытался отговорить его от этой затеи. Если даже и удастся напасть на след, ведущий к предполагаемому убийце Ким, сказал я, будет лучше, если этим займется полиция. У них сила, у них люди, таланты, способности, связи, опыт – словом, все. За мной же никто не стоит.

– Вы забыли одну важную деталь, – сказал он.

– Что?

– Они не будут искать. Им это ни к чему. Они считают, что уже знают убийцу, просто не могут доказать. А потому надрываться не станут. Знаете, как они рассуждают? Ладно, мы знаем, что это Чанс пришил девчонку, но поскольку доказать это невозможно, займемся чем-нибудь другим. А уж им есть чем заняться. И если бы они даже и стали копать дальше, то это свелось бы только к поиску способов навесить это убийство на меня. Они не станут ломать головы над тем, что кому-то еще могло понадобиться убить Ким.

– Кому, к примеру?

– Это вам предстоит выяснить.

– Но с какой, собственно, стати?

– За деньги, – сказал он и снова улыбнулся. – Я же не прошу работать задаром! Ко мне стекается довольно много денег, причем наличными. И я готов хорошо заплатить.

– Я не про то. Почему вы хотите, чтобы именно я занялся этим? И к чему вам вообще искать убийцу, даже если вы считаете, что есть шанс его найти? Я еще понимаю, если бы речь шла о том, чтобы отвести от вас подозрение. Но вы же не на крючке, верно? В полиции даже не завели на вас дела. И, похоже, не заведут. Так к чему вам все это?

Он смотрел на меня тяжелым, неподвижным взглядом.

– Допустим, меня волнует моя репутация, – сказал он.

– Вот как? А вам не кажется, что ваша драгоценная репутация напротив весьма укрепилась? Стоит распространиться слухам, что вы убили Ким и что это сошло вам с рук, любая другая девчонка еще тысячу раз подумает, прежде чем удрать. Даже если вы не имеете никакого отношения к этому убийству. Так что на вашем месте я бы только радовался и пользовался ситуацией.

Кончиком указательного пальца он постучал по краю пустой чашки. И сказал:

– Кто-то убил мою женщину. Он не имел права. И ответит за это!

– Она уже не была вашей, когда ее убили.

– А кто об этом знал? Только вы, она и я. Даже другие мои девушки, и те не знали. Разве люди в барах и на улицах знают? Разве сейчас это известно? Нет, все знают только одно: одну из моих девушек убили и убийца до сих пор не найден.

– И это вредит вашей репутации?

– Во всяком случае, не помогает. Есть и другие причины. Все мои подопечные в страхе. Ким убили, а парень, который сделал это, до сих пор на свободе! А вдруг он повторит свою выходку?

– Убьет еще одну проститутку?

– Убьет еще одну мою девушку, – поправил он меня. – Вот что я скажу вам, Скаддер. Этот убийца – все равно что заряженное ружье, и я не знаю, на кого оно нацелено. Возможно, убив Ким, этот человек хотел подобраться ко мне. Возможно, на очереди у него еще одна из моих девушек. Я одно знаю: это уже отрицательно сказалось на моем бизнесе. Я был вынужден предупредить своих, чтобы они не шастали по разным отелям. Это для начинающих. И чтобы ни в коем случае не встречались с мужчиной, который покажется им странным или подозрительным. Но это все равно что, сняв телефонную трубку, ждать звонка.

Подплыла официантка с кофейником и наполнила наши чашки. Я так и не прикоснулся к оладьям, и растаявшее масло застыло. Я отодвинул тарелку. Чанс добавил в кофе молока. Я вспомнил, как сидел с Ким и как она пила сладкий густой кофе с сахаром и сливками.

И спросил:

– Но почему именно я, Чанс?

– Я же сказал, полиция надрываться не станет. Самое лучшее – это нанять человека, который будет стараться. За деньги.

– Но есть и другие частные детективы, которые с удовольствием станут работать за деньги. Да вы хоть целое агентство можете нанять, и они будут вкалывать по двадцать четыре часа в сутки.

– Я никогда не любил сборные команды. Предпочитаю иметь дело с индивидуалистами. Кроме того, у вас есть серьезное преимущество. Вы знали эту женщину.

– Не уверен, поможет ли это.

– К тому же я знаю вас.

– Но мы встречались лишь раз и...

– И мне нравится ваш стиль. А это уже что-нибудь да значит.

– Вот как? По-моему, вы знаете обо мне лишь одно – я разбираюсь в боксе. Но этого недостаточно.

– Это уже кое-что. На деле, конечно, я более осведомлен. Навел кое-какие справки. У вас оказалось довольно много знакомых, и все они отзываются о вас хорошо.

Минуту-другую я молчал. Потом сказал:

– Ее мог убить какой-то псих. Или же тип, который хотел, чтобы это выглядело именно так. И потому все равно ненормальный.

– В пятницу я узнаю, что она от меня уходит. В субботу приезжаю и даю добро. В воскресенье какой-то безумец прилетает из Индианы и режет ее на мелкие кусочки. Вы считаете, это – простое совпадение?

– Совпадения случаются на каждом шагу, – ответил я. – Но лично я не считаю это простым совпадением... Господи, до чего же я устал!.. И вообще мне не слишком хочется заниматься этим делом.

– Но почему?

Я задумался. Да потому, что мне вообще ничего не хотелось. Хотелось просто сидеть в темном углу, отгородившись от всего остального мира. И еще, черт возьми, хотелось выпить.

– Деньги-то вам пригодятся, – заметил он.

Это верно. От последнего заработка у меня уже почти ничего не осталось. А сыну Микки нужны скобки на зубы, да и потом мало ли что им еще нужно!

Я сказал:

– Мне надо подумать.

– Хорошо. Думайте.

– Просто сейчас не могу сосредоточиться. Надо собраться с мыслями, а для этого нужно время.

– Сколько?

«Месяцы», – подумал я.

– Несколько часов. Позвоню вам сегодня же. У вас есть еще какой-нибудь номер или надо звонить по тому же?

– Назначьте время, – сказал он. – И я встречу вас у входа в гостиницу.

– Ну, это вовсе не обязательно...

– Это куда проще, чем обговаривать такие дела по телефону. Такие дела нужно обсуждать с глазу на глаз. Кроме того, если ответом будет «да», тогда нам придется обсудить кое-что еще. И потом вы, наверное, хотели бы получить задаток?

Я пожал плечами.

– Назначьте время.

– В десять.

– У входа в гостиницу?

– Да, – сказал я. – А если будете настаивать, то ответом будет «нет».

– Тогда лучше подождать до десяти.

Он расплатился за мой кофе. Я спорить не стал.

Вернулся в гостиницу, в номер. Пытался думать, но не мог. И сидеть спокойно тоже никак не получалось. Я перебирался с кровати в кресло и обратно, удивляясь сам себе. Почему, ну почему я сразу не отказался? Теперь надо терзаться, и ждать до десяти, и еще подыскивать подходящий предлог для отказа.

И вдруг неожиданно для самого себя я надел шляпу и плащ, спустился, вышел на улицу и завернул к «Армстронгу». Открыл дверь и вошел, еще не решив, что собираюсь заказать. Приблизился к стойке, и Билли, бармен, заметив меня, покачал головой:

– Тебя обслуживать не буду, Мэтт. Ты уж извини, приятель.

Я почувствовал, как вспыхнуло мое лицо. Растерялся и рассердился одновременно. И спросил:

– Ты это о чем? Разве я пьяный?

– Нет.

– Тогда какого дьявола?

Он отвел глаза.

– Не я это придумал, Мэтт, – сказал он. – И потом я же не гоню тебя отсюда, наоборот, очень рад. Кофе, коку, жратву, все что угодно, пожалуйста. Ты наш постоянный желанный гость. Но подавать тебе спиртное мне запрещено.

– Кто запретил?

– Босс. После того, как ты был тут... пару дней назад.

О Господи!..

– Извини, Билли, – сказал я. – Мне очень стыдно, но просто выдались такие скверные дни. Я даже не помню, что заходил сюда.

– Да ладно, чего там, все нормально.

Боже ты мой!.. Мне захотелось куда-нибудь спрятаться.

– А что, я паршиво вел себя, да. Билли? Наломал дров, да?

– Да ладно, чего там!.. – сказал он. – Ты же пьяный был, верно? А с пьяных какой спрос? Помню, я снимал квартиру у одной ирландки. И пришел как-то домой, ну, в стельку, а наутро – к ней, извиняться, а она и говорит: «Господи, сынок, да такое и с епископом может случиться». Так что не переживай, Мэтт.

– Но тогда...

– Послушай, – сказал он и придвинулся ко мне поближе. – Я просто повторяю то, что мне велели. Он сказал, что если этот парень хочет допиться до смерти, это его личное дело и его все равно не остановить. Зайдет к нам – пожалуйста, ради Бога, но только спиртного ему не продавать. Это не мои слова, Мэтт. Я просто повторяю...

– Понимаю.

– Да по мне хоть...

– Я не выпить сюда пришел, – сказал я. – Налей чашку кофе.

– Что ж, в таком случае...

– В таком случае ну его к черту! – рявкнул я. – И еще, сдается мне, найти в этом городе бутылку не проблема, стоит только захотеть нажраться. Да ее мне кто угодно продаст!

– Но, Мэтт, ты не так все это воспринимаешь...

– Мне видней, как воспринимать, – сказал я. – И нечего вешать на уши все это дерьмо!

В порыве гнева, охватившем меня, было нечто светлое и очистительное. Весь дрожа от ярости, я вышел на улицу и остановился, пытаясь сообразить, куда лучше отправиться за выпивкой.

И тут кто-то окликнул меня по имени.

Я обернулся. Какой-то парень в армейской куртке пялился на меня и улыбался. Сперва я его не узнал. Но он говорил, что рад меня видеть, спрашивал, как я поживаю, и тут я, конечно, его узнал.

– Привет, Джим! У меня все нормально.

– На собрание идешь? Я с тобой.

– О-о... – протянул я. – Нет, знаешь, сегодня как-то не получается. Должен встретиться с одним парнем.

Он снова улыбнулся. И в этот миг в голове у меня словно что-то щелкнуло, и я спросил:

– А твоя фамилия, случайно, не Фабер?

– Да, Фабер, – ответил он.

– Так это ты звонил мне в гостиницу?

– Ну да. Просто так, поболтать. Ничего важного.

– А я не понял, кто это. Иначе бы непременно перезвонил.

– Конечно. Так ты точно не идешь, Мэтт? Не хочешь?

– Да нет, я бы с удовольствием, но никак не могу. – О Господи!..

Он ждал.

– Он непьющий человек, так его всеми силами старались выжить.

– А чего удивляться, раз наш капитан тоже был алкашом? И хотел окружить себя такими же алкашами, – сказал он. – Он уверял: «Да я со своими пьяницами потушу любое пламя». И знаете, он не врал. Да мы черт знает что вытворяли! Лезли в самое пекло, и ни хрена не боялись! Рисковали жизнью. Потому что были пьяные и ничегошеньки не соображали.

Нет, все же это непонятно, почему я сорвался. Я ведь четко контролировал себя, и все шло прекрасно. А потом – на тебе...

В перерыве я опустил в корзинку доллар и снова подошел к столу. Налил чашку кофе. На сей раз удалось заставить себя проглотить одно овсяное печенье. Не успел я вернуться на место, как началось обсуждение.

Я потерял нить разговора, но это меня нисколько не волновало. Главное, что я здесь, могу слушать, могу встать и уйти. Без четверти десять поднялся и -выскользнул за дверь, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Казалось, что все до единого присутствующие не сводили с меня глаз и думали, что я пошел надраться. И мне хотелось разубедить их сказать, что это вовсе не так, что никакая выпивка мне не нужна, что я просто должен встретиться с человеком по делу.

Я вышел на улицу и только тут сообразил, что вполне бы мог досидеть до конца. Ведь от собора Святого Павла до моей гостиницы всего пять минут ходу. И потом Чанс мог и подождать.

Нет, себя не обманешь, я все же специально ушел пораньше. Чтобы не ждать, когда придет моя очередь говорить.

Ровно в десять я был в вестибюле. Увидев на противоположной стороне улицы его машину, я вышел. Подошел, отворил дверцу и сел рядом с ним.

Он вопросительно взглянул на меня.

– Ваше предложение по-прежнему остается в силе?

Он кивнул:

– Если вы согласны.

– Согласен.

Он снова кивнул, затем выжал сцепление, завел мотор, и машина плавно отъехала от тротуара.