Текст книги "Я не твоя игрушка"

Глава 3 Та, что всегда слепа…
Часть 1 Как аукнется…

Незаметно прошел месяц. Уставшие деревья окончательно сбросили листья и, лишь успев вздохнуть от тяжести, подняли ветки, уснули. Снова опустились от снежного покрова. Замерзшими капельками иней покрывал зажухшую траву. Морозное утро наполняло воздух непревзойденной свежестью, дурманящей голову, отчего еще пышнее горели щеки. Унсу манила подобная свежесть, и, когда она выходила на крыльцо заднего двора, крепко закрывала глаза, вбирая воздух в легкие. Изо рта шел пар, а щеки покрывались багровым румянцем. Первый снег медленно опускался крупными снежинками, покрывая её темные волосы, постепенно таял, исчезал. Всё кругом было бело. Под легким светом солнца снег переливами отдавал серебро мерцающим бисером, разбросанным по всей территории заднего двора. Плакучие ивы угрюмо повесили головы над замершей водой маленького прудика, а небольшая лавочка подле него уже напоминала мягкое кресло из-за сугробика снега, собравшегося на ней. Унса присела на каменную ступеньку крыльца, приподняв подол голубого платья, легким движением руки сняла с ног туфли, аккуратно поставив их на ступеньке, и, сбросив с плеч теплый плащ, шагнула вперед.

Мягкая, нежная кожа босых ног, утопающих в белоснежном снегу, недавно покрывшем землю, покрывалась красными пятнами. Медленными маленькими шагами, приподнимая подол платья, она вышла на середину сада, оглядевшись вокруг. Хмурые ёлки под тяжестью снега опустили макушки, и казалось, они освобождали дорогу проплывающим над головой низким облакам. Серость зимних туч исчезла, уступая место солнечному дню. И вот, целиком сдав позиции, очистили небо, и лучи уже не греющего солнца наполнили улицу своим светом. Унса улыбнулась слегка, расплываясь в наслаждении, и, подняв вверх руки, закружилась быстро-быстро. Снежинки вихрем взмыли в воздух, послушно закружившись в неком танце вокруг неё. Девушка водила в воздухе рукой, вырисовывая узоры, а снежинки, поднимаясь выше, словно то были дрессированные птички, повторяли, повинуясь, жест за жестом. – «Как красиво!» – раздался нежный голосок Алисы. Унса резко остановилась, направив на девушку взор, а снежинки замерли в воздухе на мгновенье, после попадали вниз. – «Как это у тебя получается?»

– «Спускайся ко мне, я тебя научу!» – нежно ответила Унса, поманив девушку рукой.

– «Нет!» – затрясла головой Алиса. – «Мне нельзя покидать стен замка». – С грустью ответила она.

– «Да тут же стена кругом! Разве был запрет выходить во двор?» – словно котёнок, выпрашивающий глоточек молока, промурлыкала Унса. – «А пусть это будет нашим секретом, не расскажем никому!» – улыбаясь, она продолжила крутиться, но вдруг весь её энтузиазм пропал, и, остановившись, поклонилась, склонила голову, не поднимая испуганных глаз.

– «Пошла вон!» – резкий мужской голос зазвучал рядом с Алисой, заставив её вздрогнуть. Девушка пошатнулась в сторону и, захлопав смущенно глазами, стараясь скрыть порыв слез, рвущихся наружу, было направилась внутрь замка, но Зиг остановил её, с силой схватив девушку за руку. – «Я сказал, исчезни!» – еще более грубо проговорил он. Унса покорно покачала головой, не поднимая глаз на мужчину, подняла со ступеньки туфли и исчезла в темноте коридоров.

– «Простите! Я больше никогда не выйду на улицу! Обещаю!» – Голос девушки дрожал. Она уже не знала, что ожидать. И как его понять, а между тем даже такое, приносящее боль прикосновение казалось приятным.

– «Я надеюсь, летать ты не умеешь?!» – ухмыльнулся он, отпустив руку девушки. – «Сад – такая же часть замка, как и комнаты и коридоры». – Он снова взял девушку за руку, но уже так легко, так нежно. Словно это были два разных человека. Медленно он спустился по лестнице, потянув её за собой, провел по саду, остановившись у лавочки под ивой. Отпустив её руку, Зиг присел на корточки рядом с прудом и, подав девушке знак рукой, сказал: – «Нагнись». – Алиса тотчас же нагнулась, одной рукой облокотившись о плечо мужчины, тогда он снял с себя её руку и снова подтянул к себе, так что Алисе пришлось встать на колени. Нежно проведя холодными пальцами по её ладони, мужчина прислонил её к лицу, поцеловав, после чего, опустив к пруду, положил ладонь девушки на лед. Ладонь утонула в мягком белоснежном снегу, тут же покрываясь красными пятнышками от холода. – «В каждом из нас есть магия, надо лишь раскрыть её!» – произнес Зиг, и в ту же секунду лед под её рукой начал таять, освобождая от своего стеклянного плена воду. На поверхности воды показалась золотая спинка маленькой рыбки. – «Твоя ранимость, смелость, светлая душа, не понимающая злости, сердце, готовое любить. Способны разморозить любой лед. Твоя сила в твоей чистоте!» – Тогда он снова поцеловал её руку, отогревая своим дыханием замерзшие пальцы. – «Прости, мой ангел, но мне придется тебя покинуть, много дел!»

Зиг ушел, исчез в темноте за резными дверями замка, ни разу не обернувшись, даже чтобы проверить, смотрит ли она на него. Алиса проводила мужчину взглядом, не отрывая глаз, переполненная надеждой, что он всё же обернётся, но нет. Она поднялась и, стряхнув с юбки алого платья снег, поправив на плечах накидку, накинула на голову капюшон. Выдохнув воздух, рассеявшийся паром у её лица, она снова взглянула на двери замка. Тишина поглотила её, и лишь звуки плескавшихся в воде рыбок эхом разносились по саду. Алиса обернула руку глубоким свисающим рукавом накидки и, стряхнув с лавочки снег, присела на неё. Слегка приподняв голову, она обратила взор на чистое небо, погрузившись в раздумья. О том, как душа рвалась на воздух, почувствовать хотя бы малюсенький кусочек свободы. Она постоянно выходила вот так на крыльцо. Украдкой. Просто постоять, окинуть печальным взором родную деревню или этот тихий сад. Вдохнуть полной грудью воздуха, чтобы снова вернуться в удушающие стены. Алисе казалось, будто всё вокруг пропитано злом, заставляющим трепетать её сердце. Лица людей на картинах с невероятной, выраженной жестокостью наблюдали за нею, словно ждали её кончины. Темные стены сдавливали, будто в тиски, а потолок, казалось, вот-вот упадёт на голову, раздавит. И лишь забота Унсы была её отдушиной, понимание, что хоть кто-то её здесь любит. Зиг уже перестал её избегать, но всё равно продолжал держаться в стороне, и лишь мимолетные взгляды в её сторону, наполненные необъяснимой тоской, заставляли дрожать каждую клеточку её тела. Заставляя Алису ненароком думать, что это она сделала что-то не так, обидела его тогда своим отказом. И как же хотелось подойти к нему, прильнуть к его груди, поцеловать, растаять в его объятьях. Прикосновение его рук, его горячее дыхание и эта фраза «Твоя сила в твоей чистоте» заставляли рисовать в уме упоительные романтические картины. Алиса уже не боролась, не отказывалась от своей любви к нему, терзая себя в надеждах увидеть в его повадках ответную симпатию, отчего поневоле на лице заиграла легкая улыбка.

– «Вот она, трепетная птичка перед пастью голодного зверя!» – послышался рядом недовольный голос Вирсы, раздраженный, как всегда. Алиса оглянулась, сбросив капюшон. Вирса сидела рядом темной фигурой. Казалось, её черное платье поглощало всё вокруг, превращая невинный белый снег во что-то порочное. Её тёмные волосы запутанными локонами ложились на плечи, частично прикрывая лицо, как вуаль. – «Твоя сила в твоей чистоте! Ох, как я часто слышала эту фразу!» – её лицо снова напоминало кукольное, такие пустые и мрачные глаза. – «Теперь сидишь и думаешь о нем? Влюбленная дура. Воистину, невинность сродни идиотизму!»

– «Я не понимаю, за что ты меня так ненавидишь?» – голосок Алисы звучал так по-детски невинно и нежно, что казалось, Вирсу выворачивало от этого наизнанку. Резко изменившись в лице, покрывшись набухшими паутинками вен от гнева, она подскочила на ноги, нависая над девушкой, словно туча, широко открыв рот в желании высказать еще какую-нибудь грубость, но, успокоившись, покачала головой. – «Тебя гложет то, что я дорога ему. Из-за своей ревности ты отказываешься принимать тот факт, что он меня любит! Ты злишься, потому что я стала к нему ближе, в отличие от тебя». – продолжала Алиса, возмущенно поднявшись с лавочки и став вплотную к Вирсе.

– «Любит?» – в голосе Вирсы всё сильнее читалось возмущение. – «О какой любви может идти речь? Зиг никого не любит, а уж тебя и подавно!» – Тогда Вирса взяла девушку за руку и поволокла в замок. Спускаясь по винтовой лестнице на этаж ниже, на котором царила темнота, лишь немного съедаемая редко горящими на стенах свечами в подсвечниках, затолкала Алису в небольшую комнату, наполненную ярким светом от множества тающих свечей и запахом увядающих цветов в покрытых пылью вазах.

Там на стенах напротив друг друга висело два портрета. На одном была изображена достаточно молодая женщина. Густые каштановые волосы, которые были элегантно уложены в прическу, гармонировали с цветком лилии, заплетенным в нее. Бледная кожа добавляла сияния нежным небесного цвета глазам, а тонкие нити губ украшала столь же утонченная улыбка. На втором портрете была тоже изображена женщина, но уже с более выраженными чертами. Длинные седые волосы подчеркивали грубые скулы, как у хищного животного. Дерзкий взгляд, прожженный страстями жизни многих столетий. Казалось, всё в ее лице выдавало некое звериное начало, и всё же портрет не выглядел полным, казалось, чего-то в нем не хватало. Словно был исполнен по памяти, так быстро уходящей из разума художника. «Вот смотри!» – протянула Вирса. – «Это единственные женщины, которых любил когда-то Зиг. После смерти Морейны он полностью отказался от любви, оставив лишь злобу и ненависть. Он больше ни к кому не испытывает любви. Всё, что он скажет тебе, будет ложью, всё, что сделает для тебя, будет ложью. Лишь потому, что ему нравится играть с такими, как ты. С невинными овцами, что влюбляются в него. А ты, милая моя, так ли проста и так ли невинна, как кажешься? Я вижу, как ты смотришь на него, и твои щеки покрываются румянцем от развратных мыслей. Так почему бы не залезть к нему в постель и не раздвинуть ноги? Как делали многие до тебя, что сюда приходили в надежде, что сумеют соблазнить колдуна. Женить его на себе, думая, что в стенах этого дома их ждет гарантированно сладкая жизнь. Но здесь можно найти только смерть».

– «Я… я». – Алиса не могла выдавить из себя ни слова.

– «Кто ты в итоге? Расчетливая тварь? Или и в правду наивная дура?» – Алиса молча смотрела на портреты, а из её глаз текли слезы. Ей было уже все равно, что дальше говорила Вирса, воцарившись над нею и празднуя победу. Не обращала внимания на её ехидную ухмылку. Она уже не слышала ни слова, всё, что теперь окружало её, было пустым и неважным.

Алиса, словно доверяя стуку своего сердца, молча прошла мимо празднующей победу Вирсы. Поднявшись по лестнице, прошла по коридору и заперлась в своей комнате, которую уже и не хотелось называть своей. И лишь когда смогла убедиться в своем одиночестве, больше не сумев держать всё в себе, её лицо завладело истерическое рыдание, она опрокинулась на кровать и уткнулась носом в подушку.

Стараясь сохранять бодрый вид, так, словно она была довольна собой, своим последним действием по отношению к Алисе, Вирса брела по окраине деревеньки, стараясь обойти все дома стороной подальше от любопытных глаз, так, чтобы ни одна живая душа не смогла распознать её истинных чувств. Словно запрятав свой разум глубоко внутри себя, она снова погрузилась в пустоту, а легкий ветер, словно понимая её, заметал оставленные ею следы на снегу.

Медленно, словно устав от тяжелой работы, она спустилась по лестнице и, угрюмо пройдя по комнате, подошла к краю стола и, налив из кувшина воды в стакан, смотрела в него так, словно мечтала в нем утонуть. – «Ох, сестренка, мучаешь ты себя зря», – промурлыкала Унса и, запрыгнув на стол, усевшись поудобнее рядом с сестрой, провела рукой по её волосам. – «Убери эту пустоту из сердца, освободи себя». – Но Вирса, казалось, не слышала её слов. – «Ты пытаешься добиться сильного наказания или что? Сестренка?»

– «Я просто хочу умереть», – прошептала Вирса еле слышно.

– «Ох!» – вздохнула Унса. – «Кто ж тебе позволит умереть-то? Вот насмешила! Лучше всех нас знаешь, об этом можно даже не мечтать».

Но даже Унса не могла предвидеть в тот момент, как может поменяться жизнь. Что в тот момент, пока Вирса утопала в грусти, утаскивающей её в бездну пустоты, тяжёлой тенью по деревне бродили два незнакомца. Пока не повстречали играющих, швыряясь друг в друга снежками, мальчишек. – «Ребята, знает кто из вас, кто живет вон в том замке?» – спросил один из незнакомцев, слегка пригнувшись, указав рукой в сторону холма, на котором стоял замок.

– «Конечно, знаем!» – ответили хором мальчишки. – «Злобный тип со своею шайкой!» – проворчал один.

– «Колдун это! Замок из-под земли вырос!»

– «А есть ли среди них женщина, темноволосая, приятной внешности?»

– «Целых две!» – расхохотались мальчишки.

– «Может, Вирса? Я знаю, где она живет, могу проводить! Это у леса, рядом совсем!»

– «Я буду очень благодарен», – улыбнулся незнакомец и протянул пареньку золотую монету. Тот, не раздумывая долго, выхватил из его рук монету, запихнув её себе в ботинок. После чего, схватив незнакомца за руку, потащил к лесу, так, чтобы второй мог хоть как-то за ними успевать.

Виктор довел незнакомцев до необыкновенного домика под деревом и, приподняв завесу, пропустил незнакомцев внутрь, после чего зашел за ними следом. – «Всем приветик!» – воскликнул Виктор, но Унса покачала головой, помахав ему рукой, отчего паренёк, помахав ей в ответ, просто развернулся и ушел, не сказав больше ни слова.

– «Я никого не хочу видеть», – пробормотала Вирса умирающим голосом.

– «Надеюсь, этих гостей ты не прогонишь?» – Унса отдернула сестру за рукав платья, заставляя обернуться. Вирса взяла со стола стакан с водой и поднесла его ко рту, сделав маленький глоток, и, нехотя, развернулась. В тот же миг её глаза округлились, словно что-то напугало её. Вирса пошатнулась и, опершись одной рукой о стол, выпустила стакан. Тот со звоном приземлился на пол, разлетевшись на кусочки. Унса в ту же секунду спрыгнула со стола и, собрав осколки, бросила их в камин. – «У тебя странная реакция на красивых мужчин. Не обращайте внимания, то, что стакан не полетел в вас, уже хорошо!» – Её голос, словно музыка, заполнил комнату.

– «Ну зачем ты пришел, почему сейчас?» – Голос Вирсы дрожащей струной разорвал чарующую музыку голоса её сестры. – «Ты не должен был меня найти!» – В тот момент из её глаз полились слезы, скованными судорогой руками она закрыла глаза. А незнакомцы, спустившись по лестнице, встали перед нею. – «Я прошу тебя…» – Что-то прошептала она неразборчиво и, приблизившись к одному из них, заключила в крепкие объятья. – «Артур, ты зря пришел. Я не смогу тебе зрение вернуть. Проклятье не моё, а Зига, лишь он тебя от слепоты избавить может».

А тем временем Унса бегала вокруг них, заманчиво кружась, как заводная. – «Ой!» – воскликнула она, остановившись. – «Я ведь тебя знаю!» – она указала перстом на Марка. – «Как ты вырос, возмужал. Совсем уже не похож на того маленького, напуганного мальчика».

– «Близняшки». – Удивился Марк, и Унса, кивнув в ответ головой, обвила его руками, слегка коснувшись губами его щеки. Отпустила его и снова закружилась в безумном танце. – «Я помню тот момент, как сейчас! Как над твоею головой вознёсся меч, но крепкие объятья спасли тебя». – снова остановилась она на мгновенье, словно пытаясь вспомнить что-то из прошлого. – «А потом всех загрызли волки».

– «Так, значит, это была ты?» – но Унса, не ответив на вопрос, лишь зажав губы в попытке растянуть на лице некое подобие улыбки, подошла к камину, закинув в огонь полено.

– «Это была я». – твердо ответила Вирса, помогая Артуру усесться за стол, а сама приземлилась на другой стул напротив мужчины. – «Не обращай внимания на мою сестру, она не всегда бывает в себе!»

– «Это ты бываешь иногда не в себе, а я вот всегда в себе!» – хихикнула Унса, обойдя стол и обняв сзади сестру, повисла на её плечах, прижавшись своею щекой к её щеке. – «Вот почему я себя чувствую, словно пьяная». – стоило ей поднять глаза на Артура, как в них заиграл некий огонёк удивления и восторга. – «Я тебя вижу!» – воскликнула она. – «Вирса, я вижу его, а ты?!» – на что Вирса, прикрыв ладонью глаза, промолчала, лишь тяжело вздохнув, а Марк, лишь сдвинув брови, видимо, собравшись сказать, что его они все видят, но девушка поднесла к его губам палец, не позволив мужчине открыть рот. Она подошла к Артуру сзади и, вцепившись пальцами в его плечи, упоенно произнесла, словно безумная. – «Какой он теплый! Как ты его отыскала, сестренка? Такой чистой, сильной энергии я давно не ощущала кожей». – она снова закатила глаза от удовольствия. – «Вот только запах у него очень знакомый. Но только вспомнить не могу! Знакомый запах, очень знакомый!»

– «Она и впрямь безумная!» – подумал про себя Марк, но побоялся произнести это вслух, ведь в тот момент печальный, но в то же время строгий взгляд Вирсы упал в его сторону. – «Я вас тоже вижу», – тихо и нерешительно сказал Артур. – «Как бы то ни было странно, но вы словно искрящиеся дымки, только разные почему-то?» – «Это называется аура, и у каждого она разная!» – пробормотала Вирса, снова опустив глаза. – «Аура есть и у простых людей, но у таких, как мы, она ярче, теплее. У тех, кто по своей сути человеком не является. Радует лишь то, что видеть её могут лишь ослепленные неестественным путём, слабые разумом или провидцы».

– «Я вспомнила, вспомнила запах!» – снова запела Унса, продолжив крутиться. – «О, милый, ты так похож на мамочку!» – но Вирса успокоила её, окликнув, бросив суровый взгляд в её сторону. От чего Унса притихла и покорно приземлилась подле неё на столе. – «Твой отец очень старался, чтобы сберечь тебя. Он знал, что Зиг рано или поздно придет за тобой, чтобы убить и забрать обратно силы, что он дал твоей матери. Удивительно, насколько твой отец оказался жесток. Он обманул мой нюх, не пожалел дочь, лишь бы ты был жив!»

– «Твою мать звали Солин. Она пришла к колдуну с просьбами приютить её, обучить. В итоге она стала его женой, всячески доказывая свою преданность». – вздохнула Вирса.

И тут Унса придвинулась к Артуру, положив свою ладонь на его. И в тот же момент, закатив глаза, заговорила: «Он дал ей силы. Поделился своею кровью, как и все мы, но она его предала. Влюбилась в твоего отца, хотела уйти. Она говорила, нити любви способны окутать любого! Они встречались тайком в той самой башне, где он держал Вирсу. Иронично, не правда ли? Те стены до сих пор пропитаны их запахом, их страстью. Она укрыла тебя ото всех, отдала возлюбленному с просьбами воспитать тебя. Но ни один из нас не знал, кем был её ребенок, мальчик или девочка. А князь был женат уже в то время, и получилось так, что, усыновив тебя, он стал отцом дважды. Княгиня родила дочь. Ты стал их общей тайной. В страхе быть отвергнутой мужем, она приняла тебя, но родным ты ей так и не стал. Не так ли? Народу сообщили о рождении двойни. Только та сестра умерла, оставив глубокую рану в твоём сердце и ненависть со стороны названой матери». Унса убрала свою руку и вернулась обратно к сестре: «Мы все думали, что Солин родила дочь, мне очень жаль, правда. В итоге забрали не того. Твоя младшая сестра. В ней не было ни капли черной крови, она быстро сдалась…» – Замолчала Унса, увидев, что Вирса снова прикрыла руками лицо, как её захватывает разочарование.

– «Я надеялась, что ты не придешь сюда, не откликнешься на зов кольца. Но теперь ты здесь, и Зиг, он почувствует то, чем пропитаны твои жилы, рано или поздно он найдет тебя!»

– «Кстати!» – вдруг в рассказ влезла Унса. – «Как ты нашел нас, ведь кольцо должно было привести тебя к хозяину?» – Голос девушки уже звучал иначе, как обычный. Да и вела она себя спокойно, не кружилась, не цеплялась, а просто говорила. – «То есть в замок к колдуну!»

– «Так оно и не привело нас сюда, к Вирсе нас мальчик привел». – ответил Марк, продолжая стоять рядом с лестницей. – «Оно привело нас к дому на краю деревни, но девушка, открывшая нам дверь, она мне не знакома».

– «Оно и не было женщиной. Что-то прозрачное и в то же время черное, и большие глаза, похожие на кошачьи». – перебил его Артур.

– «Фригасса? Неужто древний демон? Значит, настоящий хозяин кольца – Ева?» – Вирса поднялась и, набросив на плечи плащ, взяла за руку Артура. – «Видно, она знает больше, чем мы все. Вот у неё и спросим. Может, она поможет снять слепоту, и тебе не надо будет встречаться с колдуном!»

Стук в дверь был для Евы уже совсем не удивительным, не вызывал вопросов. Молча она открыла дверь и с улыбкой, сделав жест рукой, пригласила всех в дом. – «Как вас много!» – проговорила она, разглядывая людей. – «Дом мой маленький, кому не хватает места, можете присесть на пол, он чистый!»

– «Нам твоя помощь нужна!» – почти шепотом пробормотала Унса, а Вирса положила на стол то самое кольцо.

– «Ты это узнаешь?» – проговорила Вирса, но Ева, не обращая на неё внимания, смотрела лишь на Артура, что явно следил за её жестами. – «Ева!» – окликнула её Вирса.

– «Ну да, свадебный подарок старому другу! Ничего особенного, путеводные кольца не редкость!» – Махнула она рукой, слегка поморщив нос. – «Если твой дружок не прекратит на меня так смотреть, я высосу его без остатка!» – От чего Артур отвернулся в сторону, опустившись на табурет у дальней стены.

– «Значит, Зиг твой старый друг? Раз кольцо их привело к тебе!» – Продолжала Вирса, нервно подергиваясь. – «Может, ты знаешь тогда, как снять проклятье, вернуть ему зрение?»

– «Ты, видно, забыла, я демон, не лекарь! Ну и что, что кольцо было когда-то моим? Кто кольцо заколдовал, тот и снимать заклятье должен!» – Снова улыбнулась Ева и, усевшись за стол, повертела в руке кольцо, бросив его Вирсе в руки. – «Да он и так неплох. Слепым-то он от тебя далеко не убежит». – В её голосе прозвучала нотка сарказма.

– «Как давно ты знаешь Зига?» – Спросила Унса так же тихо, как и в первый раз, выглядывая из-за спины Марка, словно прячась за ним.

– «Я знала Зига, когда он еще был человеком, обычным конюхом при дворе герцога Гривора, а я – истощенной пленницей. Уж ты-то знаешь, каково месяцами медленно умирать, а когда тебе бросают негодного, ты поглощаешь его целиком, оставляя лишь кости. От чего ненавидишь себя сильнее. Получилось так, что Зиг полюбил дочь герцога, а она, ответив ему взаимностью, вызвала гнев отца. Зига поймали и отдали мне, но он не умер в ту ночь. Сила, спящая в нем, защищала его от яда моих прикосновений. Он помог мне бежать, взамен я открыла его силу. Научила его использовать силы природы, энергию земли. Показала, как забирать жизнь из живых и поглощать души. Он быстро учился и набирал мощь. Черная кровь просыпалась в его жилах, вытесняя всё человеческое. Однажды он пришёл к герцогу и отобрал ту, что всё еще любил, но, увы, жизнь такова, за всё надо платить». – хмыкнула Ева и прервала свой рассказ, поднявшись со стула и приблизилась к Вирсе. – «Уже сто лет я не видела его и надеялась, что больше никогда не увижу. Не мне с ним в войну вступать. Извини! Я не могу тебе помочь!»

– «Значит, я пропала!» – закрыла Вирса лицо руками и, слегка всхлипнув, заплакала, приземлившись на то же место, где только что сидела Ева. – «Раньше мне не за что было бороться, некого защищать. А теперь он рядом, сковал мои руки, забрал моё сердце!»

– «Так это же хорошо! Это любовь!» – еле касаясь кончиками пальцев, Ева провела рукой по её волосам. – «По своему опыту знаю, лучше узнать это чувство и познать боль потери, чем не испытывать никогда!»

– «Я сегодня нагрубила Алисе в попытке настроить её против Зига. Я так хотела отдалить её от него, и… Но мне тогда было абсолютно всё равно, что будет, но теперь в моей жизни есть он!» – Вирса глубоко вздохнула и подняла глаза на Артура. – «Я боюсь, что Зиг его…» – снова вздохнула она. – «Я боюсь его потерять!»

– «Мамуль!» – раздался голосок вбежавшего в дом мальчишки.

– «Зулул, иди-ка еще погуляй!» – встрепенулась Ева и, выгнав на улицу сына, захлопнула за ним дверь.

– «Зулул. Так же звали отца Зига.» – снова прошептала Унса. – «Забавно. Я читала в старых рукописях, что ваш вид отмеривает жизнь не годами, а десятилетиями». – задумчиво продолжала шептать. – «Если ты виделась с колдуном сто лет назад, и, может, он был бы его сыном. Ему было бы по человеческой мерке десять лет».

– «А сколько мальчонке лет?» – невзначай спросил Марк.

– «Можно, я прикоснусь к тебе, быть может, смогу увидеть ваше прошлое».

– Во-первых! – вспылила Ева. – «Не надо меня трогать, для тебя это может быть плачевней, чем для других». – Её голос был грубее, чем раньше. – «А во-вторых, мой сын не имеет ни малейшего отношения к вашей семейке. Если бы не Зиг, моя жизнь была счастливой, а не наполненной скитаниями в поисках тихого места! Только здесь, в месте, где энергия природы сильна, мы можем жить, не принося людям вред!»

– «Прости!» – проскулила Унса.

– «Может, в книгах колдуна вы сможете найти, как снять проклятье. Простите, но я вам помочь не могу, хоть и искренне желаю вам счастья».

На улице уже вечерело, и Ева, не пожелав оставлять в своём доме хоть на одну ночь незнакомцев, вежливо попросила их покинуть её дом. И Вирсе пришлось расположить их у себя. Но Марк ушел, оставив Вирсу и Артура наедине, обосновав свой уход желанием прогуляться да изучить окрестности. И так он бродил по улочкам сонной деревни, покуривая трубочку. – «Красивые звезды, кажется, вот-вот упадут на голову!» – появилась на его пути Унса, медленно приблизившись к нему. – «Я могу составить тебе компанию?»

– «Уже так поздно, не будет ли твой хозяин искать тебя?» – казалось, он старался скрыть радость этой встречи.

– «Зиг сейчас занят обхаживанием своей новой игрушки. Ему не до меня уж точно». – Девушка улыбалась игривой, почти детской улыбкой.

– «В таком случае я буду только счастлив твоему присутствию рядом». – улыбнулся он и, взяв девушку под руку, повел по улице.

А Вирса и Артур сидели за пустым столом друг напротив друга. Он нежно держал её руку в своих руках, поглаживая пальцем её ноготок. Вирса смотрела на него таким печальным, почти щенячьим взглядом. – «Ты здесь или нет?» – проговорил он. – «Мне кажется, будто ты где-то далеко». Тогда он поднёс её ладонь к своему лицу и, прижав её к щеке, поцеловал. – «Я всё еще люблю тебя!»

– «Я не стою чьей-то любви». – прошептала она. – «Тем более твоей. Я за всю свою жизнь сделала много ошибок. Я гнусная и невыносимая, как был мой отец когда-то давно. Да и еще я целовала твоего отца!» – Её голос всё больше уходил на нет. – «Ну зачем тебе такая?»

– «Я это как-нибудь переживу», – улыбнулся он.

– «Я всего лишь игрушка в руках колдуна, а ты князь. Я найду способ вернуть тебе зрение, и тогда ты сможешь вернуться домой». – Она старалась сдерживать эмоции, при этом опустив вниз глаза, не отрывая глаз от его рук, сжимающих её ладони.

– «Моего дома больше нет». – Улыбка сошла с лица мужчины, и он отпустил ладонь девушки, положив руки себе на колени. – «Да и был ли он моим домом? Мой отец мне всегда врал, а я не понимал, за что матушка так зла на меня. Теперь всё встало на свои места. И кто я такой в итоге? Сын любовницы колдуна?»

– «Твоя мать старалась сберечь тебя, а это самое главное! То, что она пришла к колдуну и каким способом добивалась желанного, что ей казалось важным в тот момент. Это уже всё неважно. Я ненавидела её всё то время, что она звалась женой Зига, но когда увидела её глаза, глаза матери, готовой отдать жизнь за своё дитя. Мне стало её жаль». – Вирса глубоко вздохнула, подняв глаза на мужчину. – «Она умирала долго и мучительно! И если колдун узнает о тебе, он не пожалеет никого».

Тогда мужчина снова взял Вирсу за руку, встал и, обойдя стол, приблизился к ней, заключив в крепкие объятья. – «Я столько дней брел в поисках любимой. Сначала я хотел тебя убить, не спорю, но сейчас я знаю. Я искал тебя для того, чтобы вот так крепко обнять, снова поцеловать твои губы. Да и к тому же мы с тобой еще кое-что не закончили…» – проговорил он и, нащупав руками её лицо, поцеловал.

Как можно представить себе прекрасное, солнечное, раннее утро? По мне, так оно должно наполняться радостью пробуждения, некоей неясностью нового дня. Возбуждая на обретение чего-то нового, чего-то, чего еще не ощущал. Но утро для Алисы начиналось в слезах, а утро Зига – со злости. – «Что случилось?» – стучал он в закрытую дверь. Но Алиса просто не открывала её.

Она медленно подошла к двери и, прикоснувшись к ней ладонью, прислонившись плечом к дверному карнизу, сползла на пол. – «Ничего, ничего», – проговорила она, отчего Зиг с силой ударил по двери кулаком, так что девушка, дернувшись, отползла в сторону. Дверь раскрылась, и свет от свечей, висящих на стене в коридоре, ворвался в комнату. Колдун вошел внутрь и, приблизившись к девушке, схватив её за плечи, заставил подняться с пола. – «Наверное, я и впрямь тупая овца!» – заревела она, сильнее прижавшись, ткнувшись лицом в грудь мужчины, и его белая рубашка стала мокрой от её слез. Она обвила его руками, крепко сжимая в объятьях, словно боялась его потерять навсегда.

– «Понятно, откуда тут ветер дует!» – его голос еще больше наполнился злостью. – «Дорогая моя! Тебе надо успокоиться!» – тогда он заставил девушку присесть на кровать, отцепив её от себя, и направился к выходу. – «Унса, сделай успокаивающий чай!» – и, когда он вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь, Алиса снова заплакала, обняв подушку, прилегла, отвернувшись к окну. – «Зак!» – яростно метался по коридору колдун, пытаясь найти хоть одного из своих слуг. – «Найди Вирсу, приведи её ко мне!» – он вытащил из-за двери одной из комнат молодого человека и затряс его, как тряпичную куклу. – «Живо!»

Веселой походкой, что-то напевая себе под нос, Зак шел по деревне, увлеченный стройной фигуркой одной из девушек, шедших впереди. Они смеялись и что-то бурно обсуждали. У обеих на плечах весело некое подобие коромысла с вёдрами, что говорило о том, что они идут на родник за водой. Одна из девушек обернулась, бросив в его сторону игривый взгляд, и в ту же минуту они снова залились звонким смехом.

– «А ну-ка стой!» – поймал он за шкирку пробегающего мимо мальчонку. – «Вы же тут все Вирсу знаете?» – На что мальчик кивнул головой. – «Пойди к ней, скажи, её Зиг завет!» – И, отпустив ребёнка, побрёл следом за девушками.