Текст книги "Я не твоя игрушка"

Мальчик, сразу отыскав Виктора, всё ему рассказал, а тот, помчавшись как угорелый через всю деревню, вбежал в домик и, вприпрыжку проскакав по лестнице, разбудил Вирсу, которая, сладостно сжавшись, словно кошка, свернувшаяся в клубок, спала в объятьях мужчины. – «Там тот, высокий, из ваших! Он к тебе прислал! Сам за сеструхой моей, за Кристинкой к роднику пошел! Сказал, тебя Зиг зовет!» – задыхаясь, невнятно говорил паренёк.

– «Ну, Зиг подождет!» – почти шепотом проговорила она, чтобы не разбудить Артура. Показав пареньку жестом, чтобы он отвернулся, поднялась, натянув на голое тело черное платье. – «Показывай, что за высокий!»

Виктор довёл Вирсу до небольшого склона с протоптанной вниз тропинкой. Журчание быстрой речной воды словно музыка оставляло свой отголосок в воздухе, разносимое по лесной опушке. Но ветер доносил не только шум воды, но и голоса. – «Дай пройти». – слышался игривый девичий голосок.

– «Пропущу за поцелуй!» – Зак стоял на проходе, обеими руками зацепившись за деревья, растущие по краю тропинки, занимая её полностью, не позволяя девушкам пронести полные вёдра воды. Одна из девушек хотела подойти к нему, но он, поморщившись, покачал головой. – «За твой поцелуй пропущу вас!» – его сладостная улыбка вызывала у девушки стеснение. Её и без того румяные щеки наполнились багровым цветом. Сжав губки, словно в некой обиде, так, что безумно хотелось впиться в них губами, она опустила глаза. – «Ну что ты, давай по-детски, вот сюда!» – продолжал улыбаться он, слегка коснувшись указательным пальцем своей щеки. – «Крохотный поцелуйчик!»

– «Может, мой поцелуй тебя устроит?» – сзади раздался голос Вирсы, отчего молодой человек обернулся и, сдав свои позиции, сделал шаг назад. Девушки пробежали мимо него, сразу спрятавшись за спиной женщины в черном. Вирса улыбнулась слегка и, подмигнув мужчине, щелкнула пальцами правой руки. Речная вода послушно плеснулась о берег, приподнялась волной, опрокинувшись на мужчину. – «Остудись чуток, а то ты какой-то уж больно возбужденный!»

Девушки рассмеялись и быстрым шагом удалились прочь. – «Что, весело, да?!» – пробормотал брюнет, выжимая из длинных волос воду. – «Сумасшедшая! Холодно же, хочешь, чтобы я заболел?!» – Не мог он никак успокоиться. – «И что ты там еще натворила? Уж не знаю, но разозлила ты его конкретно!» – Зак схватил Вирсу за руку и поволок за собой в замок, затолкав в комнату, напоминающую кабинет по своей обстановке, захлопнул за нею дверь. Большой стол у окна был завален бумагами и книгами, а кресло повернуто к окну, так что его спинка полностью закрывала обзор, и нельзя было разглядеть, сидит ли в нем кто или нет.

Мужская фигура белым, расплывчатым пятном впечаталась в её разум. Вирса пошатнулась, но, переборов обуявшее её желание убежать, подошла ближе на несколько шагов. Зиг не смотрел на неё. Он молчаливо стоял, повернувшись лицом к камину, смотрел на уже дотлевающие угли, от которых тонкой нитью тянулся дымок. Его белые волосы, казалось, светились при свете тусклых лучей солнца, заползающих внутрь комнаты. – «Ты меня звал?» – вытянула из себя Вирса, стараясь скрыть отголосок страха в голосе. Хотя глаза выдавали тот ужас, что переполнял её. Рвался наружу.

Зиг, обернувшись, всё так же молчал. Взгляд девушки упал на кнут, что он держал в руках, и, отшатнувшись, она прижалась спиной к двери. Он подошел к женщине вплотную, окинув её полным гнева взглядом, с силой ударил по щеке. Вирса упала на пол, прикрывая ладонью лицо. Кольца на его руке острыми узорами вонзились в её плоть, разорвав кожу, оставив кровоточащую глубокую рану. – «Что ты ей сказала?!» – нагнулся он и, схватив Вирсу за волосы, слегка приподнял, швырнув обратно на пол, ткнув носом о пол, как шкодливого котёнка, отпустил, ударив пару раз коротким кнутом по спине, но она молчала. Тогда колдун, стиснув зубы, ударил её ногой в живот. Женщина всхлипнула, захлёбываясь кровью, и, широко открыв рот, позволив ей вытечь на пол, свернулась в клубок. – «Что ты ей сказала?!» – снова произнёс он, нависая хмурой тучей. Наполненным презрением взглядом, наблюдая за муками, возвышаясь над ней.

– «Ничего!» – трясла головой Вирса. – «Ничего, что было бы неправдой!» – пробормотала она сквозь боль, что только сильнее разозлило колдуна.

Снова схватив Вирсу за волосы, подняв с пола, он поволок её по коридорам. А остальные лишь наблюдали с переполняющим их ужасом в глазах, как, цепляясь за его руки, вонзаясь окровавленными пальцами в кожу, она держалась, пачкая кровью рукава его белой рубашки, еле перебирая босыми ногами по холодному полу. Как смещенные с кровью слезы стекали по её лицу. Слышали, как бешено стучат их сердца. Одно от боли, другое от гнева.

Выбив ногой дверь, он втянул Вирсу в комнату, отчего Алиса, вытирая ладонью покрасневшие от слез глаза, поднялась с кровати. – «Что происходит?» – еле слышно произнесла она.

Зиг прошел вперед, швырнув Вирсу ей под ноги. – «Говори!» – приказным тоном сказал он.

Вирса поднялась, слегка опершись руками о пол, подняла на Алису уставшие, полные слез глаза. – «Прости!» – еле слышно процедила она. И как бы сильно ей не хотелось этого говорить, как бы хотелось вцепиться руками девчонке в горло, придушить, Вирса просто смотрела на неё, не опуская глаз. Так, чтобы она поняла.

Но Зиг, недовольный ею, громко проговорил: «Я не слышу!» – ударив кнутом рядом с нею по полу, отчего Вирса, вздрогнув, громче повторила протяжное «прости». Скривив от переполняющей его ярости лицо, Зиг подошел к ней, нагнувшись и вновь схватив за волосы, подтянул к себе. – «Я же сказал, не слышу!» – Его глаза блестели адским огоньком, словно рассказывая, что может быть дальше. Вирса, опустив глаза, покачала головой и, когда Зиг убрал свои руки от неё, прильнула к ногам Алисы, испачкав кровью на руках подол её платья.

– «Простите, госпожа!» – вытянула она из себя изгрызенным, униженным голосом.

Казалось, эта картина порадовала Зига, успокаивая его гнев, наполняя его лицо удовольствием. Он наблюдал, как, корчась от боли, поднимаясь на ноги, перебарывая себя, Вирса выпрямилась, на каждом тяжёлом вздохе делая шаг в надежде уйти. Но Зиг, схватив её за горло, припёр к стене, вплотную прижавшись. Словно обнюхивал её волосы и шею. – «Что за мерзкий запах?!» – Снова стиснув зубы, Зиг придавил Вирсу ещё сильнее. – «От тебя воняет мужиком! Кто он, кто-то из деревни?!» – Но Вирса лишь качала головой, не в силах бороться, шептала: «Нет, нет, нет…» Злость снова брала верх. – «С каких это пор моя любимая девочка стала вести себя как последняя шлюха, приглашая мужчин в свою постель?» – Тогда он ударил Вирсу в живот кулаком. Хлипким стоном боль вырвалась из её уст. Скривившись, она повисла на мужчине, вцепившись руками за его плечи. – «Я знаю, как тебе больно, но будет больней. Ты приведи его ко мне!» – Но Вирса сильнее затрясла головой: «Нет», снова слетело с её уст. – «Кто же он? Кто сумел тебя сломать, заполнил твой рассудок бредом о любви?! Кто завладел тобою без остатка?» – Тогда он, схватив Вирсу за горло, поставил её на колени, развернув лицом к остальным, и, прислонив к её горлу нож, который достал из сапога, поднял глаза на Унсу. – «Говори!» – приказывал он ей. – «Ты знаешь все секреты своей сестрицы, рассказывай!» – Но в ответ Унса покачала головой, отрицая, не проронив ни слова. – «Понятно!» – сильнее нахмурил брови колдун.

Зиг хмыкнул недовольно и, прислонив голову Вирсы к своему телу, слегка запрокинув её, сильнее прислонил нож к её горлу. Острое лезвие, словно в масло, врезалось в нежную кожу, впиваясь глубже, напиваясь багряной кровью, струйками стекающей к груди, проникая под декольте платья, пачкая рукава его рубашки. – «Нет!» – закричала Алиса. – «Не надо!» – В один миг она подбежала к мужчине, обнимая, отобрала у него нож и, швырнув на пол, сказала: «Прошу, прекрати! Ты же не такой, я знаю! Отпусти! Я прощаю её! Только отпусти!» – Зиг обернулся. Мокрые, покрасневшие от слез глаза Алисы, словно настой валерьяны, успокаивали его. Она обвила его руками, крепко прижавшись всем телом, что-то прошептала.

Вирса, пошатнувшись, упала на пол. – «Сестрёнка!» – вскрикнула Унса, еле сдержавшись от желания подбежать к ней, обнять. – «Не подходить к ней. Вы, видимо, забыли, кто я такой, расслабились, потеряли страх. Теперь смотрите! И пусть изувеченное тело вашей сестры напоминает вам об этом!» – Унса смотрела на него, наполняемая слезами, всё лицо изводилось судорогой от рвущейся наружу истерики. Как же сильно ей хотелось разрыдаться, но она держалась, пока Зиг, взяв подругу Алису, не исчез за дверью. Уткнувшись носом в плечо горбуна, она лишь тихо хлюпая вцепилась руками в его одежды, отчего Зим обнял её, прижимая здоровенной ладонью её голову к себе. Зак, почесав нос, опустил в пол глаза и, тяжело вздохнув, решил нарушить волю колдуна, приблизившись к истекающей кровью женщине, желая помочь ей подняться. «Нет!» – простонала Вирса. – «Не надо». – Она, перебирая дрожащими пальцами по полу, приподнявшись, встав на карачки, после чего резко поднявшись, как сломанная кукла, медленно шагая, оступаясь и цепляясь руками за стены, побрела к выходу. Словно неведомая сила управляла её ногами, не давая упасть, Вирса спустилась с холма. Она брела по улице деревни, не замечая напуганных глаз людей. Кровь, запекаясь, овладевала её кожей, продолжая струйками стекать по телу к ногам, оставляя красную вереницу следов на белоснежном снегу, а подол черного платья словно струйками воды лился следом. Сделав еще шаг, она остановилась, пошатнувшись, и упала на землю.

Часть 2 Тяжелее воздуха, легче земли

Очнувшись на своей кровати, резко поднявшись, она, немного посидев на краю, встала и, шатаясь, подошла к полкам с кучей баночек, приподнявшись на цыпочки и пошарив на верхней полке, достала зеркало. Протерла его от пыли и установила на столе, присев на стул и уставившись в своё отражение, провела рукой по шрамам. Она опустила слегка грустные глаза, через мгновенье снова взглянув в зеркало и, слегка повернув в бок лицо, снова дотронулась до затянувшегося шрама на лице, а после и по сильно выраженной полосе на шее. – «Я не стала убирать эти шрамы», – раздался женский голос, и, подняв свой взгляд в сторону лестницы, Вирса увидела Еву, которая медленно спускалась к ней. – «Я подумала, что ты должна сама решить, убирать их или нет».

– «Ты же говорила, что не лекарь?!» – слегка улыбнувшись, вздохнула Вирса.

– «Иногда можно отойти от правил, тем более, когда тебе помогают люди, переполненные любовью!» – Но Вирса в ответ лишь дернула бровью, словно не понимая, о чем идет речь. – «Артур был моими руками, я – его глазами. Ты не поверишь, но вся деревня пришла тебе на помощь. Принесли тебя сюда, по очереди караулили твой сон. Если бы не эти люди, ты бы умерла!» – Ева прошла по комнате и, взяв с узенькой полочки, висящей над камином, расческу, подошла ближе к Вирсе, принявшись расчесывать её волосы.

– «Сколько я спала?» – еще тише спросила она, продолжая разглядывать шрамы.

– «Почти месяц прошел, но он всё это время верил, что ты очнешься. Зак приходил, слышала бы ты, сколько хороших слов, оказывается, знает этот мальчишка, удивилась бы!» – Что заставило улыбнуться Вирсу. – «Унса с каждым днем чувствует себя хуже и хуже, она разделяла твою боль всё это время. И еще он сказал, что Зиг утих. Что он гнетет себя за то, что сделал с тобой».

– «Ох. Ты-то в это веришь?» – Улыбка моментально исчезла с лица Вирсы. – «Я бы с радостью поверила в это, вот только я хорошо знаю Зига. И знаю, что, опоённый новой целью, он никогда не вспомнит обо мне, никогда не назовет меня своей любимой девочкой!»

– «Ты его так сильно любишь?»

– «А ты?» – ответила вопросом на вопрос Вирса, снова слегка улыбнувшись.

– «Милая моя!» – хмыкнула Ева, положив расческу на стол. – «Неужели ты еще не поняла, что я знаю все ваши секреты лучше вас самих!»

Тогда Вирса снова вздохнула и, последний раз бросив взгляд в зеркало, положила его на стол стеклом вниз, словно не желая больше видеть свое отражение. – «Не важно! Это всё неважно!» – Она провела ладонью по волосам и, разделив их на три части, заплела в тугую косу. – «Ева, у тебя есть платье, что-нибудь светлое».

– «Твои-то чем плохие?»

– «У меня только черные, а черное больше носить не хочу». – улыбнулась Вирса, обернувшись. – «Надоело уже злиться без причины, угнетать Саму себя. «Я жить хочу!» – поднялась она со стула и, подняв на плечо слетевший вниз бретель от белой рубашки, подошла ближе к блондинке. – «Ты была права во всём. А я была такой глупой, сама не ведала, что делаю. Я хочу быть как ты, открытой для чувств, для любви! Я человеком быть хочу!»

– «Хоть я и не самый лучший пример для подражания, но такой мне ты нравишься больше!» – улыбнулась ей в ответ Ева. – «Такой ты мне напоминаешь свою мать. Та тоже хотела жить простой жизнью, умереть от старости в своей постели, в окружении любящих детей!»

– «Видимо, ты её хорошо знала». – сгрустнула Вирса и, глубоко вздохнув, снова легла на кровать.

– «Она обладала самой чистой, переполненной любви ко всему, что её окружало, душой! В тебе это тоже есть, всегда было! Но Зиг вас изуродовал, извратил ваш разум, слепил под свою угоду!»

Прошла неделя, за ней другая. И постепенно снег, затвердевая, покрыл поля твердой, хрустящей коркой, а суровый жгучий ветер пел завывающие песни февральской метели.

Проснувшись вся в поту на своей широкой постели, не в состоянии оторвать голову от подушки, она издала жуткий, почти звериный визг, разбудивший всех в доме. Все вокруг закопошились, как мыши, шушукая, бегали. – «Что случилось?» – протирая глаза, пробормотала Алиса и, завернувшись в теплый плед, чтобы не замерзнуть, вышла в коридор. Вдали темного коридора виднелся свет, такой яркий, манящий. Он словно шептал: «Подойди, подсмотри!» Медленным шагом, прижавшись к одной из стен коридора, словно стараясь слиться с нею, Алиса пошла на свет, словно ночной мотылек.

– «Да держи ты её крепче!» – раздался крик из открытой двери угловой комнаты, из которой и шел тот самый манящий свет. – «Да что же ты, руки её сильней держи!» – Алиса приблизилась к двери, слегка приклонившись, заглянула внутрь. Зак держал ноги Унсы, продолжая кричать на горбуна, который никак не мог схватить девушку за руки. Унса отбивалась, билась в истерике, сжимая простыни руками. – «Да что же ты! Вирса нужна! Она бы…» – соскользнуло было с его уст, но, резко остановившись, оборвал фразу.

Зиг тяжелой походкой промчался мимо Алисы, казалось, даже не заметив её. – «Что опять?» – рявкнул он на остальных. – «С девкой сладить не можете!» – Тогда он оттолкнул Зима в сторону, и тот, сделав пару шагов назад, махнув рукой, ушел из комнаты, вскоре и Зак к нему присоединился. – «Ну что ты, девочка моя?» – проговорил Зиг таким ласковым, наполненным заботой голосом и провел по мокрым волосам рукой, словно жалел девушку. Унса было начала успокаиваться, но, схватив его за руку, снова закричала, словно её режут ножами. – «Убери это от меня, убери! Я не хочу!» – кричала она, снова вцепившись руками в простыни, подтягивая их под себя. – «Он родится и с первым криком унесет твою жизнь! Он заменит тебя! Твое сердце больше не будет биться! Нет, нет, нет! Этого нельзя позволить! Прочь, прочь, прочь! Не хочу!» – Тогда она, сжав обеими руками ночную рубашку так, словно она её душила, перебирая по ней сведенными судорогой пальцами, разорвала, оголив своё тело. – «Темнота, она повсюду, она уже здесь, я вижу её. Я не хочу!» – продолжала она кричать. Зиг обвил тело девушки руками, слегка приподняв, прижал к себе, словно не замечая, что она бьет, царапая до крови его спину. – «Тише, милая!» – Но она лишь качала головой, сопротивляясь, повторяла: «Не хочу!» Зиг положил девушку, прикрыв её обнаженное тело одеялом. Покинув помещение так же молниеносно, как и пришел. Он позвал Зака, вновь приказав привести Вирсу.

То ли от завывающей метели, то ли от странной тревоги внутри очень болела голова. Можно даже сказать, что она больше кружилась, чем болела, вызывая позывы тошноты. Вирса, склонив голову, сидела за столом, обеими ладонями прикрывая лоб, и, закрыв глаза, чуть слышно стонала. – «Ух, ну и буря!» – Голос Зака заставил открыть глаза и посмотреть на него. – «Тебя это, Зиг зовет». – Он стоял на последней ступеньке лестницы, словно боялся встать на пол, подойти ближе.

– «Мне-то что?» – хмыкнула Вирса, снова закрыла глаза, не двигаясь с места. – «Тише, ты Артура разбудишь».

– «Унсе плохо. Хуже, чем обычно. Все эти дни она провела в библиотеке в поисках лекарства для твоего мужчины, видимо, переутомилась». – Почти шепотом произнес он, отводя в сторону глаза, словно боялся встретиться с нею взглядом. Вирса затряслась, забыв про головную боль, надев туфли на ноги, побежала вверх по лестнице, чуть не сбив с ног молодого человека. Она бежала по снегу, проваливаясь ногами в сугробы, словно не замечая вьюги. Ветер швырял в лицо потоки грубых снежинок, впивающихся осколками в кожу, оставляя неприятное жжение, отчего щеки покрывались красными пятнами.

Не останавливаясь, она вбежала в дом, поднявшись по лестнице, и, словно вихрь, пронеслась по коридору. Лишь на мгновенье затормозив у входа в комнату, бросив беглый взгляд на Алису, быстрым шагом подошла к царапающей себе кожу на груди и животе сестре, присела рядом. Вирса нагнулась над нею, поцеловала в лоб, провела рукой по мокрым от пота волосам. – «Я здесь, моя хорошая, я уже с тобой!» – шептала она и, остановив истязающие кожу руки, прижала их к своей груди. – «Всё хорошо, это только сон, только сон!» – продолжала шепотом говорить Вирса, сама слегка покачиваясь, словно впадая в транс, не заметив, как сзади подошла Алиса.

Унса вытянулась, неестественно повернув плечом, освободила руки из объятий сестры, вцепившись в Алису. Её глаза наполнялись блеском сумасшествия и истерии, зубы скрежетали так громко, что казалось, они вот-вот расколются, а губы расползлись в бешеную, наводящую ужас улыбку. Вонзив острые когти в нежную кожу рук девушки, у основания локтей, так что из образовавшихся ранок потекла тонкими струйками кровь, она захрипела сквозь зубы, словно пытаясь что-то сказать. Алиса отступила назад, взвизгнув от боли. Теплый плед упал на пол, накрыв его собой. Но Унса не отпускала, еще сильнее сдавливая пальцы. Её тело свисало наполовину вытянутой струной. – «Такая черная, такая мерзкая! Я вижу тебя! Ты погубишь его! Ты погубишь его! Небесный сосуд наполнится, сольется. Части, собранные воедино! Ты родишься вновь и погубишь его!» – Её голос, словно молитвой, тянул загробную песнь. – «Нет! Нельзя! Темнота, она кругом! Она поглотит тебя! Я тебя вижу!» – Алиса сделала еще шаг назад, и, казалось, Унса, тянувшись за нею, вот-вот упадет на пол.

Вирса, сжав крепко запястья сестры, тянула их на себя, стараясь оторвать цепкие пальцы от рук девушки. И всё-таки, сумев, снова обняла её, поднимая на кровать. – «Уйди отсюда!» – Вирса бросила наполненную тревогой фразу в сторону Алисы, даже не взглянув на неё. – «Ходят тут всякие, успокоиться не дают!» – промурлыкала она, обращаясь к сестре, и та, свернувшись калачиком, пригревшись, уткнулась носом в колени сестры.

– «Сестричка», – протянула Унса. – «Какая ты тёплая, какая счастливая. Такой свет. Такого не исходило от тебя никогда». – Она обвила талию Вирсы руками и, крепко обняв, прижалась головой к её животу. – «У тебя будет ребёнок!» – улыбнулась она.

– «Нет, милая!» – снова провела по её волосам Вирса. – «Ты забыла, у меня не может быть детей. Я бесплодна!» – Она опустила глаза, сильнее прижав к себе сестру руками.

– «Нет, не сейчас. Но в будущем сможешь», – еле слышно, почти шепотом возразила Унса. – «Я чувствую. Я вижу его, и тебя, и Артура. Как я хочу дожить до того времени. Как я хочу увидеть тебя в сияющих лучах счастья!»

Унса успокоилась, уснула, а вместе с нею угомонилась и метель. Вирса уложила её голову на подушку, слегка расправив запутанные волосы, прикрыла одеялом. Тяжело вздохнув, Вирса медленно вышла из комнаты и, прикрыв дверь, побрела по коридору. – «Как она?» – из-за угла появился Зак, остановив Вирсу, взяв за руку.

– «Она уснула», – еле слышно ответила она утомленным, печальным голосом.

– «Что она сказала?»

– «Ничего внятного, только бред», – Вирса покачала головой, и её ладонь выскользнула из его рук.

– «Проводить тебя?» – крикнул он ей вслед, но Вирса, не оборачиваясь, подала ему жест рукой, отказавшись, прошла мимо стоящей в коридоре Алисы, спустившись по центральной лестнице. Понимая, что Алиса бежит следом. «Что тебе надо?!» – развернувшись, Вирса недовольно посмотрела на девушку.

– «Что означают слова, что говорила Унса?» – состроив, как обычно, невинное личико, проговорила Алиса.

– «Не знаю!» – пожала плечами Вирса. – «Спроси у Зига! По мне, так это лишь бред!»

– «Прости, я не знала, что Унса…» – пробормотала Алиса, но Вирса не дала ей договорить.

– «Моя сестра не сумасшедшая!» – Вирса хотела было повысить голос, но она не могла позволить снова разрушить себя, переборов это желание. – «Это всего лишь ведения и кошмары из её снов. Многие это называют даром, но для неё это проклятье». Более тихим голосом сказала она, сделав еще несколько шагов к выходу.

– «Я не могу тебя понять, почему ты такая?!» – не дала ей уйти Алиса. – «Я жизнь тебе спасла, а ты на меня волком смотришь!»

– «Жизнь она мне спасла!» – расхохоталась Вирса и, вплотную приблизившись к девушке, приподняв подбородок, провела рукой по шраму на шее. – «Если тебе было меня так жалко, почему не остановила его раньше?!» – её голос зазвучал игривой песней.

– «Я была в растерянности!» – пробормотала Алиса, не спуская глаз с Вирсы.

– «Я могу сказать, почему!» – Вирса отошла на несколько шагов назад, не отрывая от девушки глаз. – «Ты боишься признаться, но ты получала удовольствие, наблюдая, как Зиг истязает меня. Упиваясь моим унижением. Ведь это всё было ради тебя!» – Всё так же мелодично говорила она, не теряя уверенности в себе. – «Ты прячешься за завесой невинности, но тебя наполняет зависть, ревность, похоть!»

– «За что ты меня ненавидишь?» – казалось, Алиса снова наполнялась обидой, сдерживая слёзы.

– «Ну что вы, моя госпожа, разве я могу? Ни разу в этой жизни моя ненависть не коснётся вашей персоны! Моё изуродованное лицо – тому доказательство!» – Но что-то её изменило, внезапно Вирса вздохнула и, сделав еще пару шагов к выходу, снова вернулась к Алисе. – «Ты прости! Но разве я не права? Или ты не мечтаешь холодными ночами о его нежных и ласковых руках?» – На что Алиса опустила глаза, не зная, что сказать в ответ. – «Не впускай в своё сердце тьму, не стань тем, о чем говорила Унса. Главный твой враг – это ты сама! Я, увы, поздно усвоила этот урок!» – Вирса покачала головой и, развернувшись, собралась уходить, но голос Зига остановил её, заставив обернуться и, пригнувшись, словно в поклоне, опустила голову. – «Здравствуй», – процедила она.

– «Я не помню того дня, когда видел тебя в светлых одеждах!» – мужчина медленно спускался по центральной лестнице. Он разглядывал её. Темные волосы, не растрёпанные, как было прежде, а аккуратно собранные в тугую косу, закинутую на плечо, и лишь локон волос длинной челкой спадал на лицо, прикрывая его половину. Платье цвета василька придавало её коже свежесть и молодость, а затянутый спереди корсет выделял её и без того узкую талию. – «Девочки снова ссорятся?» – спросил он, спустившись и приблизившись к Вирсе. Она, не проронив ни слова, покачала, отрицая, головой, не позволяя себе взглянуть на него. – «Милая, моя любимая девочка!» – тогда Зиг, прижавшись почти вплотную, приподнял её голову, обеими руками коснувшись лица, еле касаясь её кожи. Он провёл рукой по её шраму на шее и, убрав волосы с лица, нежно касаясь большими пальцами руки, коснулся шрама на щеке. – «Ты не убрала их?»

– «Я хотела, чтобы, глядя в моё лицо, ты помнил, на что готов ради никому не нужной цели. Ради желания изменить ход времени и событий! Несбыточных, неуловимых!» – Вирса взяла его за ладонь, убрав его руки от своего лица. – «Я лучше пойду!» – Но Зиг сжал её руки, подтащил, крепко прижал к себе, прислонив её голову к своей груди. А на его лице нежным изгибом растянулась улыбка. – «Как же я тебя люблю!» – прошептал он, поцеловав её в макушку. – «Ты права, последнее время злость меня съедает!» – Он снова коснулся рукой лица Вирсы, словно заставляя её смотреть в его глаза. – «Я бы мог тебя убить!»

Вирса улыбнулась мягкой, нежной, кроткой улыбкой. Она обвила его шею руками и, слегка приподнявшись, прижалась к его щеке, слегка коснувшись губами кожи. «Я была бы рада от руки твоей пасть!» – прошептала она ему на ухо и, убрав со своего тела его руки, ушла, бросив мимолетный взгляд на Алису.

Зиг смотрел ей вслед, глубоко вздохнув, покачал головой, закрыл двери замка, пошел к лестнице. Алиса обогнала его, переполненная ревностью, непониманием, как может он о любви говорить сразу обеим! Но резко остановилась, подняла глаза. Чуть выше, завернувшись в одеяло, с трудом удерживая его, прикрывая обнаженную грудь, стояла Унса. Протянув руку, она, казалось, умоляла колдуна прийти к ней. Что он и сделал. – «Унса, дорогая моя, зачем ты встала с постели?» – Он резво поднял её на руки и исчез в темноте.

На утро, подняв голову с подушки, она расправила плечи, словно разминаясь, и, сбросив с себя одеяло, перебралась через лежащего рядом Зига, чуть не дыша, стараясь не разбудить его. «Ох, как же ужасно я выгляжу», – прошептала она, разглядывая своё лицо и волосы в зеркале. Провела кончиками пальцев по свежим царапинам на своём голом теле. После чего, аккуратно открыв дверь шкафа, достала белую рубашку, поспешно надела её на себя, всё время бросая взгляд на спящего колдуна. Она достала светло-серое платье и, одев его, сняв с туалетного столика поясок, завязала его на талии и поспешно вышла из комнаты. – «Уф. Какая тишина», – хмыкнула она и так же тихо прошла на кухню, взяв со столика нож и булку хлеба, разрезав её пополам, сразу же съела половину, запив молоком из кувшина, что так же стоял на столе, после начала есть вторую половину булки, но уже медленнее.

– «Унса, с тобой всё хорошо?» – сзади раздался женский голос, и, обернувшись, Унса окинула взглядом Алису. Унса слегка улыбнулась, продолжая жевать хлеб, тяжело проглатывая его, снова запила молоком. – «Зиг, он спал с тобой этой ночью? Я не видела его». – как бы невзначай, Алиса схватила Унсу за руку чуть выше локтя, словно желая проявить сострадание, но Унса, вздрогнув, сжав глаза, словно резкая боль пронзила её голову.

– «Унса». – так же послышался мужской голос, и, обернувшись, Алиса увидела Зига, он быстрым шагом подошел к девушке, что, обхватив руками голову, стояла, сжавшись. Кусок не съеденной булки выпал из её корчащихся в судороге пальцев и упал на пол. – «Зачем ты встала с кровати, дорогая моя, тебе ещё нельзя вставать. Пожалуйста, иди в кровать!» – казалось, он поглаживал её волосы, но лишь проводил при этом рукой по воздуху, не касаясь её. Казалось, он боялся задеть хоть волосок на её голове, боялся сделать ей больно. – «Унса, если хочешь, я приду к тебе».

Открыв глаза, Унса подняла на него покрасневшие глаза, хоть в них и не было слез, но читалась боль. Она покачала головой и убрала от головы ладони, немного распушив волосы при этом. «Нет, нет, не надо», – еле слышным, словно умирающим голосом проговорила Унса, слегка пошатываясь, пошла на выход из кухни, но, резко обернувшись, подошла к Алисе, тыча в её грудную клетку пальцем. – «Как не стыдно так думать о людях. Некрасиво это, неприлично! Невежливо!» – после чего ушла.

– «Золотце, если голодна, найди сама, что поесть, сегодня Унсе лучше еще провести в кровати. Я пока пойду прогуляюсь, разомну кости, а то спина болит, да в глазах уже всё расплывается. Целый день читал ей записи о свойствах растений. Её это почему-то успокаивает», – сказал он, уходя, как бы объясняя, что именно он делал столько времени в комнате Унсы.

– «Он всё это время читал ей книгу», – пробормотала Алиса, понимая, как же глупо она сейчас выглядела из-за своей ревности.

– «Впервые вижу, чтобы кто-то его к Унсе ревновал». – На кухню зашел молодой брюнет, зевая, обошел стол, встав с другой стороны напротив Алисы, и, облокотившись о стол локтями, принялся жевать зелёное яблоко. – «Вот бы к кому ревновать не стоит. Из-за твоих пошлых мыслей она теперь даже к Зиму близко не подойдет, неделю уж точно. Пока не восстановит своё сознание».

– «Почему?» – Любопытство взяло верх, и Алиса подошла ближе к столу, нагнувшись, ближе, чтобы слышать, что говорит молодой человек.

– «Пятнадцать лет назад её похитил один урод, хотел, чтобы Унса рассказала, где находится его дочь, что пропала несколько лет назад. Ему, видите ли, кто-то сказал, что провидица, колдуна потеряв девственность, лишится своего дара. Он насиловал её несколько дней, и она не могла сказать ему, так как с каждым его прикосновением её разрывала боль от всплывающих в её рассудке картин, пока Зиг не нашел её. Она была в раздавленном, болезненном состоянии. Сейчас каждый раз, когда её кошмары вырываются на свободу, у неё появляется страх перед любыми субъектами мужского пола, так как лишь малейшее прикосновение вызывает видения, а вместе с ним – боль». – Дожевал он яблоко, швырнув огрызок в корзину с отходами. – «Понимаешь!»

Жирный, бурлящий бульон наполнял комнату запахом мяса, убитого накануне зайца. Острый нож тонкими ломтиками кромсал лук и морковь, медленно, небрежно, царапая гладкую деревянную доску. Как давно она не держала нож в руках, не готовила еду. Просто зачем? Для кого? Но теперь каждый день с легкой улыбкой на лице, напевая песню, она разжигала печь, чтобы что-нибудь приготовить.

Скрипнула дверь. С переполняющей её радостью она улыбнулась сильнее и, бросив нож на стол, обернулась. Но улыбка растаяла, а глаза наполнялись грустью, смешанной с тревогой, недовольно наблюдая. Зиг подошел к окну и, прогнувшись через стол, задернул штору, полностью прикрыв стекло. – «Миленький домик!» – ухмыльнулся он, продолжая разглядывать всё кругом, медленно приближаясь к девушке. – «Я, видно, забыл твоё лицо, не узнал тебя. Оно мне казалось совсем другим, но глаза. Твои глаза, как и раньше, смотрят сквозь меня».

– «Как ты нашел меня? Как узнал, где мой дом?» – её голос словно наливался свинцом, тяжелел.

– «Унса предсказала встречу со старым другом. Сказала, что ты сбила со с толку все силы природы. Я думал сначала, что она бредит. Ну откуда тебе взяться здесь, а потом я понял. Ты так любишь людей, боишься их убивать, питая себя лишь тем, что отдаёт природа. А это место источает сильную энергию. Видимо, здесь раньше поклонялись лесным духам или поклоняются до сих пор?!» – подошел он еще ближе, не отрывая взгляда от её глаз.