Текст книги "Секс-опекун по соседству"

Глава 3. Алла

Вкус его крови только на мгновение удовлетворяет жажду мести, но радость отмщения вмиг испаряется, стоит его пятерне схватить мой хвост и оттянуть назад. Посмотреть буквально долю секунды и ужалить красными от укуса губами.

Впиться в мои и начать пить душу.

Перед глазами мутнеет, но, если я их закрою, его победа будет безоговорочной. Поэтому жадно целую в ответ. Остервенело, словно мы противники, а это жестокая война. Никто не отступает. Хорошо, что на этот случай у меня есть тайное оружие. Мои ногти царапают головку пульсирующего в моей руке члена, от чего Тамерлан резко дергается.

Отпускает меня и теперь есть возможность грешно умолять.

– Пожалуйста, Тамерлан, верь мне. Я просто хочу сделать тебе приятно… – льну к его груди, кладу вторую ладонь на широкое плечо. – Хочу, чтобы эта ночь была особенной. Не делай мне больно. Умоляю…

За эти два года делать отменно я научилась две вещи. Вправлять кости и врать. Первое приходится делать по необходимости, в рамках периодической стажировки в больнице. А второе по мерзкому желанию отомстить.

Отцу. Тамерлану. Всему роду мужскому.

Нет ничего проще, чем обмануть мужика, особенно, если его член уже в твоих цепких лапках.

Тамерлан ещё достаточно долго не двигается. Напряжен в поисках лжи в моих глазах. Но я не вру, я действительно хочу сделать ему приятно.

До определенного момента.

Вижу во взгляде нешуточную борьбу с самим собой. Он не привык, что им командуют. Он не готов подчиняться, а я не готова проигрывать. Одного раза с меня хватило.

Настала моя очередь пользоваться.

– Тамерлан, прошу, я хочу быть сверху, я хочу сесть на твой член до самого конца. Ощутить, как головка практически касается матки. Я хочу, чтобы ты видел, как я буду поглощать его миллиметр за миллиметром. Влажно, горячо. Я хочу его в себя… Тебя в себя… – колдую я, каждым словом завлекаю в свои сети. Стою на своём, не готовая сдаться.

Продолжаю шептать пошлости, поглаживаю член и напряженную шею, покусываю губу и ни на миг не прерываю порочного контакта глаз.

Господи, ну давай же, просто ляг на эту чертову кровать, чтобы я села на твой чертов член!

И он словно слышит мой призыв. Сдаётся! Расслабляет захват и садится на кровать, не отпуская меня и грозно требуя:

– Снимай свои тряпки.

И я подчиняюсь, смотря, как он поглаживает свой толстый член, лижет пламенем взгляда мое лицо, пока я приподнимаю юбку, давая увидеть ему чулки и стягивая стринги.

Медленно, неспешно, пытаясь сквозь туман вожделения думать. Думать. Думать.

Тревожит только зерно сомнения, что прорастает так быстро, кружа голову. Во рту же образуется горечь. Давняя боль возвращается с новой силой, не давая переступить через грань.

Зачем, на самом деле, я это делаю?

Вновь почувствовать себя использованным презервативом? Слышать насмешки, ловить плевки в свое доверчивое сердце? Нет, я изменилась, нет больше той девочки-тряпочки, о которую этот мужик ноги вытирал.

Есть сука, что одним взглядом может поставить на колени мужскую особь. Только с этим будет справиться явно посложнее.

Возбуждение отходит на второй план.

И пока он укладывается на кровать, я молю всех богов, чтобы Тамерлан не учуял подставы. Нужно вести себя открыто.

Встаю напротив и чуть раздвигаю ноги, чтобы он видел все, что было скрыто тканью трусиков. Кидаю их в него и слышу новое грубое требование.

– Сиськи покажи.

Похотливое животное.

В ответ я не стесняюсь. Только не перед ним. Расстегиваю блузку, достаю грудь и принимаюсь пальцами играть с сосками. Оттягивать, увлажнять, сводить с ума одного очень невоспитанного ублюдка.

Тебе нравится? Ещё бы. Многим нравится.

Я же не просто так активно рискую жизнью и лазаю по скалам, занимаясь любимым видом спорта. Не зря же я потом несу свое измученное тело в спа-салон.

Мое тело стало совершенным, без единого изъяна. Я знаю, что его хотят получить многие. Они готовы на все, лишь бы сунуть в меня свои отростки. Но моя ягодка росла для особенного экземпляра.

Но прежде, чем он ее получит, он будет уничтожен и станет моим рабом.

Надеюсь…

– Повернись задницей, – приказывает он, сжимая в кулаках бедную простынь. Кипит. Злится. Челюсть так напряжена, что слышен скрежет зубов. Удивительно, что он ещё не сорвался и не взял меня силой. – Неплохо.

Неплохо?!

Придурок!

Разворачиваюсь к нему спиной, кручу попкой, обхожу кровать и наклоняюсь в нужном месте, чтобы он увидел розовую пельмешку. Чтобы захотел ее сожрать. Чтобы горел, пока я достаю один очень важный предмет…

Никогда не знаешь, где могут пригодиться знания, полученные в таком необычном виде спорта как скалолазание. Иногда парни начинают быть грубыми и чересчур настойчивыми. Перцовый баллончик не спасает, проверено, а ножом я могу и убить случайно.

Была мысль таскать с собой наручники, но их нужно уметь ловко застегивать, и в этом я вечно попадала впросак, нарываясь на хорошие тумаки.

Но я нашла другой выход.

Знаете, что спасет жизнь альпинисту? Хороший такой узел.

А знаете, что легче всего спрятать под одеждой? Пару тонких синтетических шнурков. Они выдерживают вес до двухсот килограмм. Не тянутся, а узлы на них не развяжутся под давлением.

Так что я поднимаюсь, привлекая внимание к презервативу со вкусом клубнички, чтобы Тамерлан окончательно расслабился и доверился мне без остатка.

– Всегда наготове? – хмыкает он и указывает на свой стоящий колом член. – Покажи мастер класс, малышка. Я слышал, в этом тебе теперь нет равных…

Интересно, где это он слышал. Ведь это не правда. Хотя он не первый, кто такое говорит, и мне даже не обидно. Пускай думает все, что хочет.

– А ты обо мне наводил справки?

– Доходят слухи. Очень хотелось выяснить, что правда, а что ложь.

– В сказке ложь, – облизываю я губы и зубами разрываю фольгу, – да в ней намек. Добрым молодцам урок.

Особенно не добрым. Особенно не молодцам.

Эх, Тамерлан, Тамерлан. Имел бы ты сейчас на все готовую кошечку. А в итоге одна разъяренная тигрица поимеет тебя по полной.

Сую презерватив в рот, затем встаю коленями на кровать так, чтобы покачивающиеся сиськи заворожили Тамерлана. А возбуждение, что плещется на самом дне моего существа, делает сосочки острыми камушками.

Я поднимаюсь, так, чтобы провести ими по сухим, жёстким губами. Чтобы окончательно загипнотизировать мужика, и возвращаюсь на место, пока он не захватил их в плен. Туда, где член будет облачен в прозрачный плащ. Раскрываю свои губы, не отводя порочного взгляда от Тамерлана, и оттопыриваю попку как можно выше, слышу шипение.

– Сучка…

Открываю рот чуть шире и надеваю шапочку презерватива на самый кончик. Тамерлан дергается, а я тем временем принимаюсь мять свои груди. То одну, то другую. Презерватив уже раскатан наполовину, а во мне бьется пульсом сомнение.

Такой член… Это же Тамерлан, некогда любимый мужчина, самый желанный. Единственный.

Может, ну ее, эту месть. Может, сделать ему по-настоящему приятно, как учили на Ютуб курсах? Ведь я так и не смогла доверить свою душу и тело другому…

Но он снова все рушит мерзкими словами.

– Не томи, дрянь. Заглатывай…

И шипя, как он и приказал, заглатываю. Тут же надеваю на огромный х*р защиту и наблюдаю, как Тамерлан стискивает челюсти и запрокидывает голову назад.

Попался.

Такого я еще не проделывала, но примерно понимаю суть.

Достаю веревку, одновременно держа во рту член, обматываю волосатые яйца подонка, заключая причиндалы в тугой плен полностью, несколько раз все обматывая.

Резко выпускаю член из рта, выкидывая гандон.

Сразу же тяну шнурок вниз, полностью обматываю большие пальцы ног мужчины и делаю между ними самый надежный из известных миру узлов.

Фиаско, братан.

Он резко открывает глаза. Мы встречаемся взглядами, и он начинает осознавать, что попал ни на шутку. Удивление в его глазах заставляет меня оскалиться.

– Алла, не дури, – говорит грубо, подскакивает, напрягая пресс, и хочет меня схватить, но я отпрыгиваю дальше.

Боже, как же это смешно.

Смеюсь в голос. Долго, звонко, видя, как он меняется в лице, поняв, что я не собираюсь его отпускать.

Вот он, под моим контролем, почти обездвижен и я могу измываться над ним как моей извращённой душеньке угодно. Впрочем, месть никто не отменял.

Накидываю блузку, дрожащими пальцами застегиваю пуговки, иду обратно к своей сумке, пока он дергается и падает с кровати, дергая узлы, которые развязать не сможет, не оторвав себе яйца.

– Развяжи меня, сучка! – рычит он, пока его член разбухает сильнее. Боже, главное, чтобы не оторвал. Жалко будет потерять такого бойца.

Ну и как же без трофея на память? И вот его фигуру озаряет яркая вспышка моего телефона. Буду любоваться перед сном, гордиться своим уловом.

– Что же мне с тобой делать, м? – прикусываю пальчик и хитро прищуриваюсь.

Раньше я бы никогда этого не сделала, он был моим Господом богом, я молилась на него. Теперь пусть он молится не меня.

Страшно. Даже в таком забавном положении он выглядит самым сильным. Мощным. Одно движение, и он меня сломает. Возьмёт как варвар. А значит пора сматываться с места преступления.

Подхватываю сумку и иду к двери, удовлетворенная его пыхтением и попытками развязаться.

Как вдруг слышу другое, почти ласковое:

– Алла, ты хоть понимаешь, что я с тобой за это сделаю?

Угрожать? В таком положении? Даже не попросить себя развязать.

На это способны только мужчины. Упертые до конца.

– А если развяжу? – спрашиваю, складывая руки на груди, тем самым вновь привлекая к ней его внимание.

– Отделаешься легкой поркой, – отвечает вполне серьезно, а у меня глаза на лоб лезут от такой невиданной наглости.

– О, ну раз легкой, то я, конечно, освобожу тебя, – говорю с сарказмом, пока он переворачивается на спину, действительно уверенный, что я испугалась.

Гнев заставляет меня к нему вернуться. Опускаюсь на корточки.

Странно, но зрелище пережатых мужских причиндалов меня завораживает. Наверное, когда он внутри женского тела, он именно такой. Набухший от крови, с выпуклыми венами и огромной, темно-розовой головкой, готовой взорваться как вулкан.

Несмотря на уже удовлетворенную жажду мести, я не спешу убегать. Не в силах оторвать взгляд от его тела, от члена, что стоит по стойке смирно. Поддаюсь неясному порыву, тяну к нему ладонь, сжимаю у основания. Хотя куда больше?

Поражаюсь его твердости. Веду пальцами вверх, до самой головки, потом вниз, касаясь нежной кожицы яиц. Завороженно наблюдаю за собственными движениями пальцев. Я так много о нем фантазировала и вот он в моих руках, бери не хочу.

Изменился ли он на вкус?

– Возьми в рот! – хрипит вдруг Тамерлан, уже сам наблюдая за процессом, кажется, забыв, что полностью от меня зависит. И это меня отрезвляет.

Похотливый кобель, вот кто ты, Тамерлан.

Я улыбаюсь самой невинной из улыбок. Медленно поднимаю юбку, завожу ногу, как можно выше. И резко поворачиваюсь спиной, располагаясь на его животе, чтобы в его распоряжении была только попка. И пока она мнет ее руками, шлепает и пыхтит, я уже держу в руках продолговатый предмет.

Пора ублюдку понять, что он больше мне не указ. Что я не буду ползти к его ногам по первому зову. Что со мной не стоит иметь никаких дел.

Я больше не тепличный цветочек, а та ещё ядовитая гадюка.

Удерживаю его огромный член, мягко целуя самый кончик, тем временем выводя маркёром на животе жирными буквами: «ОСЕЛ».

Закончив, тут же срываюсь вперед, чтобы он не придушил меня. Осматриваю своё искусство. Вот теперь я полностью довольна собой.

Я молодец.

Напоследок, не жалея, выкидываю в окно его вещи. Себе оставляю ключи от мотоцикла. Я даже знаю, кому его можно сдать, а ему так уж и быть милосердно оставляю телефон.

– Очень интересно, есть ли у тебя друзья, которым ты покажешься, – смеюсь в голос и закрываю дверь гостиничного номера.

Все, Аллочка, это конец. Я поставила этого негодяя на место. И на душе так сразу легче становится, птички поют в голове…

– Тебе конец, сука, – слышу угрожающее за дверью и в последний раз окидываю ее веселым взглядом. Хотелось бы узнать, как он будет себя спасать.

Затем бегу вниз, отдаю ключи от номера, сказав, что там пусто, и только потом иду к чёрному байку. Сажусь на него и с ревом уношусь прочь навстречу приключениям.

Глава 4. Тамерлан

Аленький цветочек, бл*ть. На самом деле настоящая дьяволица. И почему мне никто не сказал, что Алла умеет так ловко обращаться с веревками. Умелица хренова.

Лежу и пытаюсь привести в порядок дыхание, восстановить нормальный, здравый ход мыслей. Всем своим естеством стараюсь не поддаться яростному желанию найти сучку, выбить из неё самые искренние извинения. Один только Бог знает, каких трудов мне стоило не задушить мерзавку. Правда ртом она работает отменно, башню срывает моментально, и сколько бы я не ругался себе под нос, такие игры не на шутку меня завели.

Еще пару вдохов, выдохов и я прихожу в себя. Член опадает, и это дает возможность снять замысловатые путы. Всего-то и надо было перестать думать о ней и возбуждаться. Но это сложно, когда эта дрянь в мозгах уже четыре года сидит.

И вот она, готовая показать, что тот пьяный сон с проституткой был настоящим, а фантазии об Алле не пришедшая навестить белочка.

Тогда это понимание приводило в шок, чертовка ловко меня обдурила и залезла в штаны.

Мог бы и догадаться, что она будет мстить, считая именно меня виноватым в конфликте с отцом.

Хотя, надо признать, рациональное зерно в ее влажных мечтах было.

Но кто знал, что она именно так воспримет мое внезапное внимание и подарок на школьный выпускной в девятом классе.

Сам виноват. Не нужно было этого делать, именно поэтому дура втюрилась в меня окончательно. И из-за того, что приревновал к этому Пете-петушку и вы*бнулся. Как будто кто-то дал бы этому Петечке ее коснуться. Да и правила самообороны Алла с таким отцом точно должна знать.

Хотя, я ни о чем не жалел, принимал такую судьбу как данность, мне давно пора было взять себя в руки, жениться и завести спиногрызов. А тут такой повод и такая фурия на горизонте.

Тяжело вздохнув и выпутавшись, уже хладнокровно оцениваю ситуацию. Прошло два года. И теперь у меня есть повод вернуться к обещанию, которое давал другу. Но никто не должен знать, что желание на самом деле исходит именно от меня.

Так что устроить Алле п*здец с полицией, которая с такими друзьями как Лена ее давно пасет, проблем не составит.

– Герман? Не занят? Дело есть, – наливаю в стакан виски и звоню своему приятелю из отдела по наркотикам.

Есть у меня один давний друг, Герман Вознесенский, которому я спас жизнь и благодаря которому сам остался на свободе, когда проходил по одному очень неприятному делу. В итоге стал его информатором.

Раньше я был известным в определенных кругах киллером, и мне часто делали заказы криминальные авторитеты. Как раз в период короткой встречи с Аллой я избавился от Железного. Чья смерть до сих оставила след в криминальном мире.

– Вот так сюрприз. Неужто снова встал на скользкий путь.

– Нет. Дело к тебе есть. Девку одну упечь, – сделал глоток и продолжил. – Так, чтобы испугалась.

– За что?

– За хранение и распространение, – произнёс без доли сомнения. Будет ей уроком на всю жизнь.

Я многое бы отдал, чтобы посмотреть на ее задержание. Поучаствовать. Нагнуть над капотом авто, пристегнуть наручниками… Впрочем, до этого ещё мы дойдем.

– А она… – знакомый вырывает меня из порочных фантазий.

– Нет. Она чиста, но сесть сегодня должна. И отцу ее позвонить только на утро.

– Так, я не понял, а кто у нас папа?

– Полковник Мальцев.

Герман присвистывает в трубку и нервно посмеивается, тем самым раздражая.

– Ох, брат, ты во что вляпался.

Я со скрежетом зубов смотрю на свои раскиданные вещи под окном и отвечаю:

– Судя по всему, пришло время расплачиваться за все грехи. Она на моем байке. Номер 7117. Сейчас уже должна быть на МКАДе.

– Найдем… Стоп. Она что, байк стащила? – ржет Вознесенский и отключается.

Герман

Для Тамерлана он не был готов на все. Но упечь за решетку одну наглую сучку был не прочь. Даже как-то взбодрился и хотел посмотреть, что за баба его облапошила.

Так что довольно оперативно дал задание искать ее по камерам ГАИ и разослал ориентировки на посты и в мотобат и выехал туда сам, дав распоряжение задержать плохую девочку немедленно. Долго преступницу искать не пришлось.

Выглядела эта дочь Мальцева, конечно, ахово. Не знай кто она, увлек бы за проституцию. Хороша девка. Но в чем ей не откажешь, так это в адекватности. Руки на капот, ноги на ширину плеч и дала себя обыскать, не закатывая истерик. Но когда рука мужчины начала двигаться вдоль ох*енно крепкого зада, сказала довольно резко:

– Здесь камеры, офицер. Я бы не советовала домогаться.

Это не вспоминая, кто ее папаша. Другая бы угрожала скорым увольнением.

– Капитан Вознесенский, – отвлекает Германа постовой, доставая из ее сумочки белый порошок.

Вот так номер! А он даже подложить не успел. Тамерлан сказал, что чиста, а тут такой подарочек.

– Ваше, гражданочка? – поворачивает он Аллу, и та пожимает плечами, даже бровью не повела. Спокойна как удав.

Непробиваемая значит. Ничего, еще не таких ломали.

– Он безобидный. Легкий стимулятор, – окинула его цепким взглядом, от которого даже у женатого мужика начало подниматься настроение в штанах. – Хотя вам, капитан Вознесенский, он не нужен.

– Вы совсем берегов не видите, да? Вы знаете, сколько дают за хранение? А байк же не ваш? Угон на лицо.

– До десяти лет. Но мне не дадут расслабиться, верно? – хмыкает рыжая, кивая в сторону байка. – А его мне друг дал.

Одно дело подставить, чтобы проучить. Но тут Герману действительно захотелось проучить, потому что вот из-за таких мажористых сучек страдают обычные люди. А если они еще красивы как смертный грех, с нравом дикой кошки, то страдают еще и мужики, которых они ловко обманывают.

Наручники сразу оказывается на ее тонких ручках, от чего она возмущенно кричит:

– А звонок?! Капитан!

– Спасибо, мне никуда звонить не нужно, – удерживает преступницу за затылок, сажает в полицейскую машину и приказывает отвезти в самое гнилое отделение Москвы. Именно там собираются самые отъявленные шлюхи и наркоманы.

Ночь в таком месте точно научить ее уму разуму. И пусть Тамерлан потом только попробует не сказать ему «спасибо».

Глава 5. Алла

Плавая в хмельном дурмане, снова и снова отбиваюсь от зверя, что пытается меня растерзать. Прекрасно понимаю, что сплю, но все равно страшно. Этот сон преследует уже на протяжении многих месяцев. Он огромный, он злой и один взмах его огромной лапы может убить. Но как обычно сон прерывается на самом интересном месте, ровно за секунду до момента смерти.

А все потому, что кто-то упорно трясет меня за плечо. Усилием воли открываю тяжелые веки. Вздыхаю, сдерживая желание выругаться. Продолжаю обнимать любимую подушку в надежде, что мой живой будильник свалит подобру-поздорову.

Ну а что? Каникулы, до учебы еще месяц, могли бы и пожалеть меня. Но «будильник» оказывается весьма настойчивым и вот меня трясут так, словно я впала в литургический сон.

– Ну что, бл*ть?! Я же сплю! – переворачиваюсь, вижу смущенную Варвару. Нашу старенькую экономку. После случая, когда отец считал меня мертвой, перепутав с убитой проституткой, она держится в стороне. Словно я и правда давно умерла.

Но что еще более удивлено, так это то, что она зашла в мою комнату. Сама. Такое случилось лишь один раз. В день смерти мамы, когда мне было восемь лет.

– Ну что ты как вкопанная встала. Что случилось? – она непродолжительно молчит, а после начинает что-то мямлить про отца, пугая меня еще сильнее. Я тут же подрываюсь с кровати и хватаю ее за круглые плечи. – Да, не бубни! С отцом что-то?!

Несмотря на разлад между нами, он продолжает оставаться самым родным мне человеком, хоть я этого и не показываю. Сейчас я очень рада, что его военная деятельность проходит за рабочим столом в кабинете.

– Нет, нет, все с ним в порядке, – уверяет меня Варвара, при этом улыбается и отводит глаза.

В голове пульсирует от гнева, начинает колотить от раздражения. И я снова возвращаюсь на свою огромную кровать, падая на мягкие подушки.

Хватаю телефон и понимаю, что времени нет еще и обеда. Ещё бы спать и спать. Но мысли о вчерашнем уже ударили в голову, теперь точно не усну, а вечером запланирована тусовка, которая потребует много энергии.

У сыночка мэра день рождение. Этот зажравшийся мажор обрюхатил мою однокурсницу, с которой мы давно дружим, и за это будет облит дерьмом на своей же вечеринке.

Плотоядно ухмыляюсь, ведь я уже спланировала, как заставлю его дрочить, и выложу это в сеть. Женская месть коварна!

Да и вообще не прийти на вечеринку будет крайне неприлично.

Поток мыслей прерывает новая встряска плеча. Бессмертная, что ли!

– Ну, какого хрена? Ты видела время? Уходи!

Это учитывая, что пришла я в девять! И ладно бы с вечеринки какой, а тут из-за того, что меня забрали в отделение по чистой случайности. Это, конечно, не первый раз. Но обычно отец вытаскивал меня менее чем через час, еще до оформления.

Да и места были более-менее чистые. В этот же раз из-за легких веществ завели дело и продержали в лютом гадюшнике всю ночь.

Помимо адского запаха, из-за которого начинало тошнить, невыносимого холода, из-за которого задубело все тело, и унитаза прямо в камере, там еще были надоедливые шлюшки, которые сначала приняли меня за свою, а потом долго учили, как соблазнять мужиков.

Ну, а когда я откровенно заржала над их методами, пустив пару шуток о ночных бабочках, меня решили избить. Причем битва была жестокой, потому что я не могла позволить себе проиграть. Лишилась пары клочков своих шикарных волос и получила синяк на щеке. Не в первый раз я попадаю в драку, поэтому сильно не расстроилась.

Отец явился за мной под утро в ярости, в выражениях не стеснялся, увидев мой несколько потрепанный вид. Впрочем, ничего необычного. К такому я давно привыкла.

Я знаю, что веду себя отвратительно, но и он кроме ора и угроз ничего сделать не может. Проверено за два года от и до. Чего я только не вытворяла… Особенно его задел тот случай, когда я улетела заграницу с одним из своих ухажёров. Но папа ничего не сделал, а я ждала.

В клинику он меня больше не отправит, потому что забирал меня два года назад в состоянии коматоза. Других рычагов давления у него нет. А отлично сданные сессии на медицинском факультете вообще вводят его в ступор и не дают повода наказать.

Ну а что, медицину я люблю. Особенно мечтаю кое-что у кое-кого отрезать.

Иногда у меня возникает желание наладить отношения с отцом, но прежней послушной дочери ему не вернуть. Во мне до сих пор горит обида за то, что он вместо того, чтобы встать на мою защиту, пошел на поводу у Тамерлана. Я уверена, идея запихнуть меня в клинику была именно его. И это после того, как я поднесла на блюдечке своё сердце и тело.

Это было ударом. Предательством. Я не могу больше ему доверять. Иногда, кстати сбавляю обороты вакханалии, потому что боюсь, что он снова меня туда определит. А этого пережить я не смогу. Так что каждый день я все ближе подхожу к точке невозврата, чувствуя, что скоро шар терпения лопнет.

И внутренний голос предательски шепчет: «А не перешла ли ты сегодня черту?».

– Тебя отец ждёт в своём кабинете, – перебивает внутренний голос Варвара. – Сказал это срочно.

Да я уже знаю, что получу нагоняй. Причем, хороший такой.

Вполне к этому готова, поэтому со спокойной душой отправляюсь сначала в ванную, приводить себя в более-менее божеский вид. После чего к своему шкафу, чтобы надеть шелковый халат поверх чересчур короткой пижамки. Рано еще одеваться, так что после разговора я собираюсь продолжить свой сон.

Перед тем как зайти в кабинет отца, я некоторое время думаю, что же ему сказать. Как сгладить углы и что соврать, чтобы обошлось без скандала. Он все-таки не молод, а стать причиной инфаркта я хочу меньше всего.

Может, пора снять квартиру и не трепать ему нервы ночными отлучками? Поговорю об этом, когда он будет в лучшем расположении духа… А сегодня надо бы извиниться и солгать, что больше такого не повторится.

– Отец, что ты… – открыв дверь в кабинет, застываю с открытым ртом.

Отец сидит за своим дубовым столом, а в кресле напротив восседает мое проклятие собственной персоной. Именно здесь, два года назад, я ногтями оставила шрам на его лице, что до сих пор красовался, за разбитые девичьи мечты.

Получила урок. Спасибо тебе, Тамерлан, черт бы тебя задрал.

А он, как всегда.

Спокойный и уверенный в себе. Король положения. Сегодня в чёрном костюме с иголочки. Жестких губ касается сигарета, и я невольно облизываю свои, вспоминая, с какой страстью они умеют целовать.

Все происходит в доли секунды. Но Тамерлан успевает оглядеть мое тело. Останавливая взгляд на небольшом вырезе на груди. И либо у меня галлюцинации, либо его рука действительно стряхивает пепел с паха, тронув весьма заметный бугор.

Вот это наглость! Прямо при отце. Закрываю полы халата плотнее и прохожу внутрь.

Вот кого-кого, а видеть его сегодня не хотела, не то настроение, хотя я догадываюсь, что он пришёл не просто так.

Пытаюсь казаться отрешённой, словно меня не волнует его присутствие. Словно я не трясусь от того, что вчера сделала.

Неужели пожаловался?! И что он сказал? Что дочурка привязала солдафона за яйца? Ее надо наказать!

Ухмыляюсь, и, судя по вспыхнувшим глаза мужчины, он также же вспоминает нашу ночь.

– Мне зайти позже? – взяв эмоции под контроль, отвожу взгляд от подонка. Отец сидит темнее тучи и уже пьет. Днем. Значит, произошло что-то серьезное.

Невольно напрягаюсь, ожидая п*здеца.

– Нет, подойти сюда, – говорит он, и я выполняю его просьбу, встаю рядом со столом, кожей ощущая присутствие недоброжелателя. Нутром вспоминаю, какой он огромный, и что может со мной сделать. Что со мной уже делал.

– Сегодня я улетаю на военные сборы в Киев. На сколько – не знаю.

Отлично! Просто замечательно. Может быть, даже ора не будет?

– Хорошо, – киваю, неловко смотрю на мужчину, что сидит напротив. Только зачем он здесь?

– Надеюсь, ты помнишь Тамерлана? – неожиданно спрашивает отец, и меня передёргивает.

– Издеваешься? – вскидываю бровь и слащавой улыбкой, что напоминает оскал, улыбаюсь гостю. – Как можно забыть своего первого любовника. Худшего из всех.

Единственного. Но ему этого знать не стоит.

Тамерлан на эти слова даже не реагирует. Лишь затягивается и выдыхает на меня дым.

Черт, как же хочется впиться ногтями в его серьезное лицо. Вчера оно таким не было, он горел в похоти и хотел меня ею заразить.

Благо я давно по нему не сохну.

– Ну, значит, помнишь. В мое отсутствие он за тобой присмотрит, – сокрушает меня этой фразой отец, отчего я делаю шаг назад, упираюсь попой в стеклянный шкаф, что начинает дребезжать как моя душа.

Как присмотрит? Он останется здесь?! Боже упаси!

– Ч-что?