Текст книги "Жених со знаком качества, или Летняя форма надежды"

Глава 35

Видимо, моя нервная система была изрядно подорвана: сообщение об этой чокнутой Мархалевой я принял очень близко к сердцу. Был потрясен. Разум никак не мог согласиться с тем, что молодая красивая, полная жизненных сил женщина, погибла. Казалось, что Мархалева бессмертна – столько в ней было энергии и оптимизма. И вот она мертва.

– Жалко, – сказал я. – Такие люди не должны уходить молодыми из жизни. Вокруг таких только все и вертится.

– Роберт, – прорыдала Тамара, – Сонька была моей лучшей подругой. Не знаю, что мне делать, как пережить. Куда ни гляну, везде она.

О, как я понимал Тамару! Не то ли и сам переживал в связи со смертью Виктора? Я поехал ее утешать. Мы долго говорили о Мархалевой. Тамара мне все рассказала. Оказывается, Мархалева была прекрасным человеком.

– Роберт, – рыдала на моем плече Тамара, – Сонька никогда для себя не жила: все для кого-то старалась. И не жалела для людей ни здоровья, ни времени, ни сил. Даже своих денег не жалела.

– О, да, – согласился я, вспоминая как много она для меня сделала.

Так мы устроены, люди: оценим человека только тогда, когда его потеряем. Кто Мархалевой моя Кристина? Даже не подруга. А она из сочувствия к моей сестре посылает ей эти чертовы корзины. Которые, между прочим, недешево стоят. А сколько времени потратила она на Максима, прежде чем истину вызнала. Ведь если бы не Мархалева, он женился бы на любовнице Виктора и воспитывал чужого ребенка. А теперь, даст бог, Кристина помирится с мужем и все вернется на круги своя.

А как она выручила меня с покойной Лидией. Уж не знаю каким образом ей удалось договорится с Вованом, но он не обманул: меня никто не беспокоит. А эта история с парнишкой из Питера. Я чувствовал себя бездарем после той злополучной конференции, а теперь воспрял духом, поверил в себя, в свою теорию, и все потому, что Мархалева докопалась до истины: парнишка украл мой труд. Я – первый!

Возможно она переусердствовала с Заславским, но и здесь ее можно понять. Он обидел ее, был с ней груб. Женщины такого не прощают. Конечно, она имеет и недостатки, но в целом Мархалева удивительная женщина. Это я быстро признал.

Слезы Тамары разбередили мою, еще не зажившую рану. Убитый горем, я отправился к Марии. И она и Варвара сразу заметили, что я подавлен. Пришлось им сообщить:

– Мархалева погибла.

Варвара схватилась за сердце и закричала:

– Я пропала!

Тут же выяснилось: Мархалева и здесь помогала. Она пообещала Варе осуществить мечту всех женщин. Варя уверена была, что ее жених, с которым она в ссоре, «сам приползет на коленях и будет униженно просить прощения». Именно так она и сказала. Узнав об этом, я, поеживаясь, заверил:

– Если Мархалева обещала, значит так и было бы.

Варя залилась слезами:

– Кто теперь найдет отца моему ребенку?

А Мария задумчиво произнесла:

– Какая она душевная женщина, эта Мархалева. Зря мы с Витей на нее ополчились.

Совесть едва не загрызла меня. Если они ополчились, то что сделал я? Я же поедом ел эту добрую женщину! В таком мрачном настроении я вернулся домой. Там ждало меня странное известие. Кристина протянула запечатанный конверт и сообщила:

– Не знаю, кто принес. Позвонили в дверь. Когда я открыла, никого не было. На пороге лежало это. Роби, здесь твое имя.

Я взял конверт и отправился в кабинет. Там его распечатал и с удивлением прочитал. Содержание выглядело загадочным: «Многоуважаемый Роберт, если вам небезразлична ваша судьба, возьмите с собой паспорт и отправляйтесь…»

Далее были указаны адрес и фамилия женщины, которую я в своих интересах должен разыскать. Неизвестный автор, опять же ссылаясь на мои интересы, агитировал меня соблюдать осторожность и всеми способами стараться избежать слежки. Я был так заинтригован, что не стал это дело откладывать в долгий ящик, а сразу поехал. И… приехал в больницу.

«Что за шутки?» – рассердился я, но все же назвал в регистратуре женское имя, упомянутое в письме.

Мне сказали:

– Ожидайте.

Минут пять спустя ко мне подошла миниатюрная женщина в белом халате и спросила:

– Паспорт с вами?

Я протянул ей паспорт, она внимательно его изучила, затем вернула мне и сказала:

– Следуйте за мной, Роберт.

«Что за чудеса?» – удивился я, но, не задавая вопросов, пошел за женщиной. Мы поднялись на шестой этаж, потом долго петляли длинными коридорами и остановились у металлической двери. Женщина постучала – выглянул охранник и с подозрением уставился на меня.

– Он со мной, – сказала она и пояснила: – В пятую палату.

Охранник многозначительно кивнул головой и сделал шаг в сторону, пропуская нас в отделение. Мы снова петляли длинным коридором и наконец остановились у двери с номером 5.

Все это происходило в полном молчании. Моя суровая спутница не располагала к вопросам и разговорам. Я терялся в догадках. На секунду мы задержались у порога палаты. Женщина пристально посмотрела на меня изучающим взглядом, открыла дверь и сказала:

– Входите.

Я вошел в тамбур, дверь сразу за мной закрылась. Женщина осталась по ту сторону, а впереди была еще одна дверь. Толкнув ее, я увидел… Софью Адамовну Мархалеву!!! Она лежала на кровати. Вся в бинтах. Ноги и руки загипсованы и зафиксированы системой противовесов в определенном положении…

В общем, зрелище ужасающее. Но я был рад. Как бы там ни было, она все же жива.

– Вот, Роберт, что со мной приключилось, – с грустной улыбкой воскликнула Мархалева. – Не правда ли, изрядно досталось. Но не волнуйтесь, грузовику я тоже неплохо помяла бока.

«Неисправимая оптимистка,» – едва ли не с нежностью подумал я и спросил:

– Софья Адамовна, как же так? Тамара мне сказала, что вы погибли.

– Увы, не могу вас порадовать. Как видите, Роберт, я осталась жива. И как вам это ни противно, но в моем спасении ваше счастье. Садитесь рядом и слушайте. Мне нужна ваша помощь.

– Сделаю все, что смогу, – заверил я, устремляясь к ней и преисполняясь желанием отплатить добром за все ее хлопоты. Она вздохнула и пожаловалась:

– Ах, Роберт, как тяжело без жестикуляции говорить. Понимаете, разговаривая, я привыкла помогать себе руками, а теперь приходится соблюдать неподвижность.

Закатив глаза, она воскликнула:

– Это не для меня! Вот где настоящие страдания! Лежу тут как мумия, ну да ладно, Роберт. Давайте перейдем к делу. Кстати, о том, что я жива, даже Тамара не знает. Надеюсь, вы ей не проболтались?

Я удивился:

– Разве с моей стороны это было возможно? Сам минуту назад об этом узнал.

Мархалева смущенно хмыкнула:

– Хм… Вот видите, Роберт, как пострадала моя голова. Э-хе-хе, – вздохнула она, – ничего, будем думать тем, что осталось. Кстати, вы Тамаре о нашей встрече не проболтайтесь.

– Конечно, – заверил я, – об этом мы уже договорились.

– Да что вы? – удивилась Мархалева. – Когда?

– Да только что.

– Очень хорошо, – одобрила она. – И никому не говорите. Даже Кристине. Кстати, Тамара особенно знать не должна. Она дружна с Марией… Роберт, Мария особенно знать не должна! Надеюсь, вы ей не разболтали?

«Бедная женщина, – подумал я. – У нее и раньше наблюдалась небольшая чудинка, как же теперь голова ее будет работать?» Я терпеливо заверил Мархалеву, что никому не говорил о нашей встрече и не мог сказать, поскольку сам узнал о ней только что.

– Клянитесь, Роберт, что никому не проболтаетесь, – потребовала она.

Разумеется, я поклялся. Она успокоилась и пояснила:

– На меня покушались. Я в безопасности до тех пор, пока покуситель думает, что я умерла. Теперь, Роберт, дайте мне слово, что в точности будете выполнять все, что я попрошу.

Разумеется, я дал слово. Она обрадовалась:

– Вы будете моими руками и ногами?

– Конечно буду.

– Значит, пока я буду лежать наши дела пойдут.

– Конечно пойдут, – согласился я с состраданием.

И вот тут-то Мархалева меня огорошила:

– Роберт, раз уж я беспомощна, вам самим придется себя спасать. Теперь я точно знаю: Заславский вас хочет убить!

Что поделаешь? Мне осталось лишь разводить руками.

– Софья Адамовна, – стараясь сохранять спокойствие, сказал я, – опять вы за свое. Нельзя же быть такой упрямой. Заславского нет.

– В каком смысле?

– Давно похоронен уже Заславский.

Глаза ее превратились в блюдца:

– Да вы что? Это правда? Вы сами это видели?

– Не просто видел, сам хоронил.

– Рассказывайте, как и когда это произошло, – потребовала она.

Я рассказал версию про ограбление, чем привел Мархалеву в радостное оживление. Некоторое время она, шепча себе под нос, что-то подсчитывала, а потом закричала: «Все сходится!» и возликовала: закрутила забинтованной головой, задергала руками и ногами. Я испугался:

– Софья Адамовна, вам нельзя двигаться! Вы вторично себя покалечите!

– Ах, Роберт, – пожаловалась она, – сейчас бы расцеловала вас, да не могу. Лежу, как мумия. Вы даже не знаете доказательства чему только что привели!

– Чему?

– Моему гениальному уму! Только что на ваших глазах произошло важное событие: я раскрыла преступление! Роберт, поздравляю вас! Вы спасены! Теперь я все знаю!

Отчаяние охватило меня: опять она за свое. И на этот раз взялась крепко, переломы и гипс ей уже не помеха. Заметив мое состояние, Мархалева сказала:

– Но это правда, Роберт, я раскрыла заговор Заславских, слушайте и восхищайтесь.

– Чем?

– Моим умом.

Глава 36

«Бедная женщина, – в который раз подумал я, – как сильно помутился ее разум».

– Роберт, как движется ваша теория? – неожиданно поинтересовалась Мархалева. Услышав от нее хоть что-то осмысленное, я обрадовался и сообщил:

– Теория близка к завершению. Остались мелкие штрихи.

– А Мария интересуется ходом вашей работы?

– Конечно, – подтвердил я.

Мархалева злорадно усмехнулась и спросила:

– А раньше она вашей теорией интересовалась?

– Раньше она интересовалась работой своего мужа. Нет ничего удивительного, что, потеряв его, несчастная женщина переключила свое внимание на меня, давнего друга. Маша привыкла опекать, подбадривать, поддерживать близких. Без этого ей уже трудно обойтись.

– Сейчас вы измените свое мнение, – пообещала Мархалева. – Следите за ходом моей мысли. Заславский передает часть вашего открытия юнцу. Зачем? У меня есть ответ. Хотите послушать?

Я вяло согласился:

– Хочу.

– Чтобы юнец выступил раньше вас, осветив часть вашей теории. Заславскому нужно было, чтобы вы расстроились и уехали с конференции. Он не хотел, чтобы вы выступали там со своей теорией. Юнец обнародовал часть вашего открытия, чем привел вас в отчаяние и сомнения. Роберт, вы очень предсказуемы, а Заславский вас хорошо знает.

Спокойствие начало меня покидать. Мархалева, конечно, больна, но это еще не причина трепать доброе имя моего покойного друга.

– Дорогая Софья Адамовна, – со всей возможной вежливостью сказал я, – очень прошу вас не поминать недобрым словом моего покойного друга.

Она рассмеялась:

– Да с чего вы взяли, что он покойный? Не для этого он все затеял, чтобы умирать. Если бы не Лидия, которая действительно покойная, быть вам на том свете, дружок – не приведи господи.

– А Лидия здесь при чем? – изумился я.

– Благодаря Лидии я раскусила вашего подлого друга. Судите сами: Заславский помогал прятать ее труп. Зачем он так рисковал? Почему не побоялся впутаться в эту историю? Он, карьерист и эгоист, так возлюбил своего друга? Так возлюбил, что ради него готов пойти на преступление?

Я был сам удивлен, но Заславский действительно оказался славным парнем: не испугался, не бросил меня в беде, поддержал в трудную минуту и словом и делом.

– Хорошо, – сказал я, – давайте вашу версию.

Мархалева важно изрекла:

– Лидия спутала Заславскому все карты. Он трудился не покладая рук. Развел с мужем Кристину. Отсоединил от вас Светлану. Не подпускал к вам Аделину. Натравил на вас Марию. Помешал вам встретиться с господином Штерном. Знаете такого?

– Еще бы, его знает весь научный мир. Он спонсирует многие научные исследования.

– А вы в курсе, что господин Штерн очень интересуется вашей теорией? Более того, он был намерен прилететь к закрытию конференции и кое-что вам предложить. Думаете, я вру? Роберт, это легко проверить. Звоните ему.

Я был растерян, изумлен и не нашел, что сказать. Проницательная Мархалева догадалась:

– Что? Не знаете куда звонить?

Я признался:

– Понятия не имею.

– Еще бы, Штерн – величина. Он не раздает свои координаты направо и налево. Ученые годами в очереди стоят, чтобы попасть к нему на прием. Но вам это удалось. Вы получили от Штерна очень выгодное предложение. Он пришел в восторг от вашей теории.

Мархалева не врала. Чувствовалось, она знает то, чего не знаю я.

– Штерн пришел в восторг от моей теории? – удивился я. – Но как он о ней узнал?

– Вы сами ему сообщили. Год назад вы послали в его секретариат общий принцип своего открытия. Видимо, оно действительно гениально, раз Штерн так заинтересовался теорией. Вы уже год ведете с ним тайные переговоры. Штерн настойчиво зовет вас переехать в США, сулит фантастическое жалование, дает лабораторию.

Я был потрясен. Какую лабораторию? Зачем она мне? Я теоретик. Я работаю с формулами. Я не умею работать с людьми. Мое дело – идеи. Испытания пускай проводят другие.

Разумеется, все эти доводы я привел Мархалевой. Не забыл сказать и о том, что ее буйная писательская фантазия сослужила ей плохую службу: я не знаком со Штерном. Даже не видел его никогда. И он меня не видел.

– Заблуждаетесь, – воскликнула она, кивая на прикроватную тумбочку. – Откройте дверцу и возьмите с верхней полки письмо. Надеюсь, вы читаете по-английски.

– Читаю, – буркнул я и полез за письмом.

Судя по всему, оно было настоящим. И, если верить обратному адресу, пришло действительно от Штерна. Пришло на почтовый ящик неизвестного мне номера. Я разволновался, когда же начал читать письмо и вовсе не знал, что подумать. Содержание меня сразило. Господин Штерн настойчиво звал меня (да-да, в строках письма я нашел свое имя) в США. Он действительно предлагал мне приличное жалование. Он предлагал мне возглавить лабораторию, обещал щедрое финансирование какого-то проекта…

Я растерянно уставился на Мархалеву:

– Софья Адамовна, что это значит? Я не собираюсь торговать своей теорией. Тем более не собираюсь продавать ее в Америку. Где вы взяли это письмо?

– Украла у Заславского, – невозмутимо сообщила она. – Он за вашей спиной от вашего имени вел переговоры со Штерном.

– Зачем?

Она таинственно усмехнулась:

– Неужели не догадываетесь?

Я отрицательно покачал головой.

– Какой вы несообразительный, Роберт, – удивилась она. – После всего, что я вам рассказала, разгадка сама выплыла на поверхность.

Я начал сердиться:

– Но в чем она? В чем?

– Заславский решил завладеть вашим открытием. Да, вы теоретик. Да, вам лаборатория не нужна. Да, вы не хотите управлять людьми. Но он-то практик. Ему нужна лаборатория, он жаждет власти, денег, славы. Все это ему даст ваша теория. Точнее Штерн, которому теория почему-то позарез понадобилась.

Мне стало смешно:

– Штерн даст Заславскому лабораторию под мою теорию? Каким образом все это произойдет?

Мархалева вздохнула.

– Как жалко, что я не могу стоять, – пожаловалась она. – У меня есть очень эффектная поза, но придется обойтись без нее. Слушайте, Роберт, и удивляйтесь моему гениальному уму, моей сверхчеловеческой логике…

Я был шокирован и попросил:

– Софья Адамовна, нельзя ли быть скромней? Понимаете ли, уши режет.

– Поскромней? Ха! Мне, умнице и красавице, скромность ни к чему, – горделиво сообщила Мархалева. – Меня скромность может только испортить. Сейчас поймете сами и согласитесь со мной. Узнав о вашем открытии, Заславский сначала едва не умер от зависти, а потом решил воспользоваться вашими лаврами. Переписку со Штерном вы видели. Штерн его, то есть вас, торопил. Заславский спешил. Вы же тянули. Уверена, Заславский поругивал вас, подгонял, заставлял без устали работать над теорией. Уже над его теорией. Он ее считал своей.

Вовсе нет. Точнее, да, Заславский действительно подгонял меня, но это не значит, что он хотел завладеть теорией. Обычная забота старого друга, которому небезразлична моя судьба. Однако я не стал убеждать Мархалеву. Разве она поймет?

– Когда Заславский получил от Штерна гарантии, он начал действовать, – продолжила Мархалева. – Ему мешала Светлана. О ваших отношениях знали все. Светлана распространяла слухи, что дело движется к свадьбе. Следуя этой логике, вы не оставили бы Светлану в России. Во всяком случае уж она-то не упустила бы шанса перебраться в Америку. Я с ней беседовала, Роберт, она уже живет в Америке – слепо чтит традиции американского обывателя: лопает гамбургеры, спит в наушниках, говорит «окей»…

– Эти традиции чтит большая часть Москвы, так что из этого?

– Только то, что большая часть Москвы непрочь перебраться в Америку, но не знает как это сделать.

– Я-то не собираюсь ехать в Америку! Я там ничего не забыл. Мне здесь хорошо.

– При чем здесь вы? В Америку собрался ехать Заславский. Под вашим именем и с вашей теорией. Почему бы и нет? Ведь вы так похожи. Вы заметили как он подражает вам? Взять хотя бы вашу привычку хвататься за голову в минуты крайнего потрясения.

– Он подражает мне? Глупости, это я подражаю ему.

Мархалева усмехнулась:

– Возможно. Теперь трудно установить кто кому подражает. Я склонна считать, что он вам.

– Почему?

– Вы более независимы, мало придаете значение внешнему. Но речь не о том. Заславский решил воспользоваться сходством с вами. Легкая пластическая операция, и мать родная не помет где он, а где вы.

– Мать, возможно, и не помет. С ней общаюсь только по телефону и стараюсь чтобы общение это не затягивалось, но есть подруга.

– Именно, – обрадовалась Мархалева. – Наконец-то вы начали прозревать. Теперь представляете, как мешала Заславскому ваша Светлана. Она вцепилась в вас, как кошка в жирный кусок мяса.

Я поморщился от такого сравнения. Но Мархалеву моя реакция не волновала. Она продолжила с вдохновением:

– Разругать вас было сложно, поэтому Заславский и подыскал Светлане выгодного жениха. Точнее инсценировал, не поскупился. Впрочем, штука баксов не так уж много. Лично я ровно столько, если не больше, вытряхнула бы из него в первую же ночь.

Ужаснувшись такому цинизму, я воскликнул:

– Софья Адамовна, вы понимаете, что вы говорите?

Она меня успокоила:

– Конечно, Роберт, это вы меня неправильно поняли: я заставила бы этого бизнесмена пожертвовать деньги детскому дому.

Я вздохнул с облегчением, а она продолжила:

– Но не все у Заславского шло гладко. Не успел он решить вопрос со Светланой, а тут, как назло, Аделина любовью к вам воспылала. Совсем недавно она пережила развод. Куда бедной женщине податься? Конечно же к бывшему мужу, благо он свободен и близок к славе и почету.

Я рассердился: и это все обо мне? В таких неприглядных красках?

– Софья Адамовна, – спросил я, – за что вы меня ненавидите?

– Не вас, Роберт, – сказала она и, не давая пояснений, продолжила: – Хитрая Аделина сама вышла на Заславского, предполагая подобраться к вам через него. Представляете как испугался Заславский. Против Аделины Светлана просто овца. Заславскому изрядно добавилось работы. Пришлось обезвреживать и Аделину. Знаете сами, умную Аделину он никому доверить не мог, ее он взял на себя.

Меня едва не стошнило от такого цинизма, о чем я не переминул сообщить.

– Это не цинизм, – парировала она.

– А что же это? – изумился я.

– Это жизнь.

– В таком случае вы не любите женщин.

– А кто их любит? – рассмеялась Мархалева. – Они сами себя раз в год любят, чем и пользуетесь вы, мужчины. Роберт, вы сбиваете меня своими неразумными комментариями. Давайте к делу вернемся.

– Давайте, – согласился я, в надежде, что это скоро закончится.

Мархалева продолжила:

– Про Кристину уже сто раз говорила, не буду повторяться.

– Нет уж, – запротестовал я, – тогда скажите, зачем понадобилось Заславскому разводить с Максимом Кристину?

Мархалева с необъяснимой жалостью посмотрела на меня и сказала:

– Роберт, это же просто. Ответьте на вопрос: если Кристина разведется с мужем, сможет она полететь к братцу в Америку? Полететь сама и оплатить дорогу своей мамочке?

Я вынужден был признать, что в рассуждениях Мархалевой есть резон. Без богатого мужа у Кристины средства найдутся только на метро.

– Следовательно, Заславский мог смело выдавать себя за вас, – подытожила Мархалева. – Родственнички не нагрянут и не разоблачат. Думаю, теперь вам ясно, почему крутилась вокруг вас Мария.

Здесь я не мог оставаться спокойным, а потому закричал:

– Марию не трогайте. Она святая. Если Заславский что и замышлял, Мария об этом не подозревала.

Мархалева с жалостью уставилась на меня.

– Значит Заславский поручил вас своей святой, – заключила она. – Так даже верней. Как порядочный человек к святости вы особо чувствительны. Мария со всей своей святостью тащила вас в постель, а заодно присматривала, чтобы вы не завели себе новой пассии и не сбежали в деревню. Заславский потратился на Светлану и не хотел новых трат. Представьте в какой он пришел ужас, обнаружив на вашей кровати труп Лидии. Все его замыслы рушились. Пропадало столько труда. Если вас отправят в тюрьму, пиши пропало. Не можете же вы одновременно сидеть в российской тюрьме и возглавлять лабораторию в США. Вот почему эгоистичный Заславский принял так близко к сердцу ваши проблемы, вот почему он пошел на риск, вот почему сам начал вывозить этот труп.

И на этот раз я вынужден был признать, что в рассуждениях Мархалевой есть логика. Во всяком случае таким образом она дала ответы на все вопросы. Почти на все.

– Если вы так хорошо разобрались в этой загадке, – сказал я, – то может знаете кто возвращал в мою спальню тело Лидии?

– Знаю, – гордо сообщила Мархалева. – Заславский и возвращал.

– Но вы же сами говорили, что он испугался, увидев труп.

– Сначала испугался, а потом подумал, что труп будет ему полезен. Если честно, я не сразу догадалась об этом. Заславский Лидию не убивал. Это я точно узнала из разговора с Вованом. У нее были враги. Вован об этом подозревал и всерьез беспокоился за жизнь любовницы. Когда Лидия разболтала про отравление, кто-то воспользовался этим, чтобы повесить убийство на вас. Так бы оно и было, можете не сомневаться. Если бы не Вован, который решил разобраться с убийцей своими методами, вас бы по органам затаскали.

– Если бы не вы, – уточнил я. – Вряд ли я смог бы найти путь к сердцу Вована. Ведь благодаря вам он взял меня под свою защиту. Софья Адамовна, – в пароксизме справедливости воскликнул я, – пользуясь случаем, приношу вам свою благодарность.

И в следующий миг я понял, что поступил опрометчиво: то-то она порадуется, то-то потешится. Сам дал ей повод, теперь развернется по полной программе: и мою несообразительность помянет и свою гениальность… Но я ошибся. Мархалева лишь зарделась от удовольствия и, скромно потупившись, сказала:

– Спасибо.

Я подумал: «Она не права. Скромность ее украшает».

– Однако, продолжим, – сказала Мархалева и вернулась к Заславскому.

После ее подробных описаний, полных психологических терминов, я так и не понял зачем Заславский возвращал в мою спальню труп. Она еще и еще раз туманно мне объяснила, наконец я разозлился и попросил ее прямо сказать.

– Да чтобы вас приучить к неблаговидным поступкам! – взорвалась Мархалева. – Господи, Роберт, какой вы бестолковый! Что здесь можно не понимать? С каким чувством вы первый раз труп возили?

Я молчал, не зная как нормальному человеку вообще на такой вопрос отвечать. Мархалева ответила за меня:

– С чувством брезгливости и страха. Если бы не Заславский, вы вряд ли вообще додумались вывозить тело. Вы слишком порядочны. Скорей всего обратились бы в милицию.

– Ну в общем да, – согласился я, стараясь не вспоминать свои первоначальные намерения, те, которые касались еще живой Лидии. В конце концов, Мархалева не преувеличивает, наделяя меня порядочностью. Да, были у меня кое-какие плохие мысли, но у кого их не бывает? Главное не мысли, а дела человека.

– Роберт, вы где? – позвала меня Мархалева.

– Здесь, – откликнулся я.

– Тогда, пожалуйста, слушайте. Я не сумасшедшая, чтобы с собой разговаривать.

– Конечно, – согласился я. – Внимательно слушаю.

– Вряд ли вы помните как это происходило, – продолжила Мархалева и тут же пояснила: – Имею ввиду труп. Точнее то, как вы его вывозили. Вы, Роберт, были в шоке. Второй раз вы делали это уверенней. В третий, я свидетель, уже привычно. Таким образом Заславский приучал вас к определенным действиям. Уверена, лично его труп вы вывезли с дачи уже весьма профессионально.

Меня словно обухом по голове хватили. Прекрасно понимал, что надо ей решительно возразить, но ничего не мог с собой поделать: лишь таращил глаза и беззвучно шевелил губами.

– Вижу, я угадала, – удовлетворенно констатировала Мархалева. – Так все и было. Заславский и здесь не просчитался: заставил-таки вас принять участие в этом спектакле. Знаете, в чем-то мне даже симпатичен этот подлец – умеет обращать в плюсы минусы. У него была самая главная проблема: заставить вас опознать себя, якобы Марией убитого. Он уверен был, что вы не бросите в беде Марию. Думаю, с этой задачей вы справились на пять баллов.

Я начал прозревать куда она клонит и закричал:

– Постойте, не хотите ли вы сказать, что Заславский жив?

– Только об этом вам и говорю, – со вздохом крайней усталости сообщила Мархалева. – Он жив. Он настолько жив, что страстно мечтает…

– О чем?

– Поскорей убить вас.