Текст книги "История России. Смутное время"

Иван Никитич Романов

И.Н. Романов принадлежал к старомосковскому боярскому роду Кобылиных-Кошкиных, как и Шереметев. Многие его предки занимали видные места при великокняжеском и царском дворах. Это и сподвижник Ивана III Яков Захарьевич, и «государево око» Михаил Юрьевич, и верный дворецкий Даниил Романович. Отец Ивана Никитича, видный боярин Никита Романович, приходился младшим братом царице Анастасии, первой жене Ивана Грозного. Поэтому с царем Федором Ивановичем Иван Никитич был в близком родстве – приходился ему двоюродным братом.

От рождения И.Н. Романов имел ряд физических недостатков: плохо владел одной рукой, прихрамывал на одну ногу и невнятно говорил, поэтому носил прозвище Каша.

В 1589 г. Иван получил первую придворную должность – он стольник. Во время Ругодивского похода царя Федора он исполнял обязанности есаула в Дворцовом полку.

В 1591 г. И. Романову была поручена важная миссия – от имени царя поздравить воевод, отогнавших от Москвы крымского хана Казы-Гирея.

Вполне вероятно, что при Федоре Ивановиче служба Ивана шла успешно, при дворе он с братьями всегда занимал высокое положение и участвовал в семейных торжествах царствующей четы. Но после восшествия на престол Б.Ф. Годунова все изменилось. Новый царь вскоре заподозрил Романовых в желании отравить его и по сфабрикованному доносу подверг их жестоким репрессиям. Выжить и остаться в миру удалось только Ивану Никитичу, поскольку Годунов считал, что инвалид не может представлять для него опасности. Только после воцарения Лжедмитрия I положение Романовых и их родственников изменилось. Иван Никитич вновь был принят при царском дворе и получил боярский чин.

При новом государе В.И. Шуйском Иван сохранил прежнее положение и даже принял участие в боях с И. Болотниковым. Особенно успешным было его сражение под Козельском с В.Ф. Мосальским. Князь был убит, а его воины, не желая сдаваться, взорвали себя на пороховых бочках.

После образования Тушинского лагеря И.Н. Романов остался верен Шуйскому, хотя его брат Филарет стал патриархом при Лжедмитрии II. За порядочность и верность присяге бояре и избрали его в состав временного правительства. К тому же он был ближайшим родственником царей прежней династии.

О достойном поведении Ивана Никитича во время польской интервенции, несомненно, было известно и руководителям ополчений. Поэтому после освобождения Кремля они не выслали его из столицы, а пригласили на Избирательный земский собор.

В правительстве племянника Михаила Федоровича И.Н. Романов занял место его самого близкого родственника. Во время церемонии венчания на царство держал корону, на двух царских свадьбах исполнял роль посаженного отца, был непременным участником крестин царевен и царевичей. Умер Иван Никитич в 1640 г. в весьма преклонном возрасте. (Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты. Указ. изд. С. 258–250.)

Договор с Жолкевским

Бояре из временного правительства искренне хотели избрать нового царя из «своих древних родов». Гермоген даже стал предлагать кандидатуру юного Михаила Романова, считая его наиболее подходящим (по возрасту и состоянию здоровья) из числа близких родственников царя Федора Ивановича. Для созыва Избирательного земского собора они разослали по всем крупным городам грамоты. Представление об их содержании дает грамота в Пермь от 20 июля 1610 г.

«В Пермь Великую, воеводе господину Ивану Ивановичу Чемоданову да подьячему Пятому Филатову и всем Пермским пригородов посадским лучшим и средним и всяким людям: бояре и окольничие, и приказные люди, и стольники, и стряпчие, и дворяне и дети боярские всех городов, и гости, и торговые люди, и всего Московского государства всякие служивые и жилецкие люди, челом бьют. За грехи всего православного крестьянства в Московском государстве многое время кровь крестьянская льется межоусобною бранью и, видя меж православных крестьян межоусобье, польские и литовские люди пришли в землю государства Московского и многую крестьянскую кровь пролили, и церкви Божии и монастыри разорили, и образом Божиим поругаются, и хотят православную крестьянскую веру в латинство превратити; и ныне Польский и Литовский король стоит под Смоленском, а гетман Жолкевский с польскими и литовскими людьми стоит в Можайске, а иные литовские люди и русские воры пришли с вором под Москву и стали в Коломенском, а хотят литовские люди, по ссылке с гетманом Жолкевским, государством Московским завладети и православную крестьянскую веру разорити, а свою латинскую веру учинити. И дворяне, и дети боярские всех городов, и гости, и торговые люди, и стрельцы, и казаки, и посадские люди и всяких чинов люди всего Московского государства, поговоря меж себя и услыша украинных городов ото всяких людей, что Государя Царя и Великого Князя Василия Ивановича всея Руси на Московском государстве не любят… и служити ему не хотят, и кровь крестьянская межусобная льется многое время… били челом ему Государю всею землею, чтоб Государь государство оставил… И июля в 17 день Государь… государство отставил и съехал на свой старый двор, и ныне в чернецах. И мы, бояре и окольничие, и приказные люди… целовали животворящий крест на том, чтобы нам всем против воров стояти всем государством заодно и вора на государство не хотети; и вам бы всем, всяким людям, стояти с нами вместе заодно и бытии в соединенье, чтоб наша православная крестьянская вера не разорилась, и матери б наши и жены и дети в латинской вере не были; и на Московское б государство выбрати нам Государя всея землею, сослався со всеми городы, кого Государя Бог даст, а до тех мест правити боярам, князю Федору Ивановичу Мстиславскому с товарищи». (Акты Археографической экспедиции. Т. И. СПб., 1836. № 162. С. 277–278.)

Из содержания данной грамоты можно сделать вывод о том, что бояре хорошо понимали, какую опасность представляли для Русского государства и Лжедмитрий II, и поляки во главе с королем Сигизмундом. Обращаясь к жителям других городов, они рассчитывали на их помощь и поддержку. Однако в Москву никто не приехал. Поэтому очень скоро выяснилось, что город защищать некому. С большим трудом удалось отбить атаку Лжедмитрия на Сретенские ворота. Его новые более активные военные действия могли иметь более тяжелые последствия для «Семибоярщины», поскольку среди горожан находилось немало изменников – сторонников вора, не желавших проливать кровь за бояр.

Поэтому на заседании Боярской думы было принято решение начать переговоры с гетманом С. Жолкевским. Вполне вероятно, что бояре знали о проекте тушинцев по избранию на московский престол польского королевича Владислава. Им оставалось только поддержать его. О своем решении «семибоярщики» сообщили патриарху Гермогену. Тот сначала был категорически против принца-иностранца, но потом сказал следующее: «Аще будет креститься и будет в православной християнской вере, и аз вас благосовляю; аще не будет креститься, то нарушение будет всему Московскому государству и православной християнской вере, да не будет на вас наше благословение». С таким наставлением пастыря бояре отправились на переговоры к гетману.

Посольство возглавили бояре Ф.И. Мстиславский, В.В. Голицын, Ф.И. Шереметев, окольничий Д.И. Мезецкий и думные дьяки В. Телепнев и Т. Луговской. Они сообщили Жолкевскому о своем намерении избрать на московский престол королевича Владислава при условии, что тот крестится в православную веру. В ответ гетман заверил их в том, что Сигизмунд согласится дать сына на царство, поскольку об этом он уже вел переговоры с бывшими тушинцами. Но вопрос о крещении в православие – особый. Для его обсуждения следует отправить под Смоленск представительное посольство.

После этого Жолкевскому разрешили расположиться в Новодевичьем монастыре. Затем была составлена Договорная запись, которую подписали обе стороны.

Отрывок из Договорной записи от 17 августа 1610 г.

«…A мы все бояре, и окольничим, и дворяне… и всех чинов служилые и жилетцкие люди Московского государства великому государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу и детем его целовали… крест Господень на том, что нам ему государю и детем его служити и добра хотети во всем, как прежним прирожденным великим государем царем и великим князем всеа России… А на которой мере государю королевичу Владиславу Жигимонтовичи бытии на Российском государстве, и о том мы бояре, князь Федор Иванович Мстиславской с товарищи, дали гетману письмо по статьям… и государю королевичу… колико государь придет в царствующий град Москву, венчатись на Владимирское и на Московское государство… царским венцом и диадимою от святейшего Ермогена патриарха… по прежнему чину и достоянию… А будучи государю королевичу… на Российском государстве, церкви Божия на Москве и по всем городам, и по селам… чтити и украшати во всем по прежнему обычаю, и от разоренья ото всякого оберегати, и святым Божиим иконам и пречистыя Богородицы и всем святым и чудотворным мощем поклонятися и почитати, и святительскому и священническому чину и всем православным христианам бытии в православное христианской вере… и Римския веры и иных розных вер костелов… не ставити… а христианския нашия православныя веры Греческого закона ничем не рушати и не безчестити… А что дано церквам Божиим и в монастыри вотчин и угодий, и того данья… не отымати, бытии всему по прежнему… и ружные всякие оброки церковные и монастырские… то все давати по-прежнему из государския казны. Боярам, и окольничим, и дворянам… и всяким чинам бытии по-прежнему… а польским и литовским людем на Москве ни у каких земских расправных дел, по городам в воеводах и в приказных делах не бытии… и московских княженетских и боярских родов приезжими иноземцы в отечестве и в чести не теснити и не понижати. А жалованье денежное, оброки и поместья и вотчины, кто что имел до сех мест, и тому бытии по-прежнему… На Москве и по городам суду бытии и совершатись по прежнему обычаю и по судебнику Российского государства… Великому государю Жигимонту… бытии с великим государем королевичем Владиславом… в миру, в дружбе, в любви навеки неподвижно… А кто винен будет… того по вине его казнить, осудившее наперед с бояры, а жены, дети и братья, которые того дела не ведали… и тех не казнити… И о том всем делати государю с приговору и с совету бояр… Доходы государские… сбирати по-прежнему… а сверх прежних обычаев, не поговоря с бояры, ни в чем не прибавляти. Купцам московским… торговати повольно по-прежнему… в Польше и в Литве… А про вора, что называется царевичем Дмитрием Ивановичем, гетману… думать и промышлять с нами бояры, как бы того вора изымати или убити… А Марине… государынею московскою не называтися… и отвести ее в Польшу… в город Москву польских и литовских и неметских и всяких ратных людей… без повеления бояр и без дела не впущать… в Москву… А про Смоленск гетману бити челом…, чтоб король по Смоленску бити не велел, и тесноты б городу никакия учинити не велел. А о крещенье, чтоб государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу пожаловати креститися в нашу православную христианскую веру греческого закона и бытии в нашей православной вере». (РИБ. Т. 142. № 9. С. 101–109.)

Сразу после подписания договора гетман с небольшим московским войском выступил к Коломенскому чтобы дать бой Лжедмитрию. Предварительно он договорился с П. Сапегой, что тот не будет участвовать в сражении. Самозванцу тоже стало известно о готовящемся предательстве союзника. Поэтому он решил не рисковать и с горсткой сторонников быстро отошел к Калуге.

О подписании боярами договора с гетманом С. Жолкевским об избрании на престол Владислава стало известно и тем, кто уже давно предал Тушинского вора. Они прибыли в Москву и решили получить прощение и благословение от патриарха Гермогена. Но тот сразу спросил их: «Вы пришли в соборную апостольскую церковь с правдою или с лестью? Лгущие все равно будут наказаны, рано или поздно». Боярин М.Г. Салтыков покаялся и получил прощение от патриарха. Михаилу же Молчанову Гермоген заявил следующее: «Окаянный еретиче! Тебе вообще не подобает быть в святом храме». В итоге служители собора с позором вытолкали его наружу.

Хотя Договор об избрании Владислава на царство был подписан обеими сторонами, и бояре с 27 августа даже начали приводить москвичей к присяге нареченному государю, было ясно, что этот сложный вопрос можно было окончательно решить только с королем Сигизмундом.

Смоленское посольство

Для поездки к королю под Смоленск в начале сентября было сформировано представительное посольство. По указанию патриарха главой его был назначен Ростовский митрополит Филарет. Ему было поручено отстаивать главное условие – об обязательном крещении королевича в православную веру. От светских лиц главой был избран боярин князь В.В. Голицын. Помощниками его стали окольничий князь Д.И. Мезецкий, думный дворянин В.Б. Сукин, думные дьяки Т. Луговской и С. Васильев. Всего в состав посольства вошло 1240 человек.

Василий Васильевич Голицын

В.В. Голицын принадлежал к роду князей Гедиминовичей. Среди трех братьев был старшим. Службу начал при царе Федоре Ивановиче в должности стольника. Участвовал в походе на Нарву. В 1596 и 1598 гг. был одним из воевод Смоленска. Б.Ф. Годунов, учитывая его знатность, присвоил ему боярский чин и приблизил ко двору. Однако князь не оценил его внимания и после появления самозванца Лжедмитрия I стал склоняться на его сторону. Во время осады Кром весной 1605 г. Василий Васильевич вместе с братом Иваном стали агитировать царских воевод перейти на сторону «Дмитрия Ивановича». В итоге войско изменило нареченному царю Федору Годунову. Это помогло самозванцу взойти на престол. Однако Голицыну показалось, что лжецарь недостаточно высоко оценил его заслуги, поэтому он примкнул к заговору В.И. Шуйского по его свержению.

При новом царе Василии смог возвыситься только младший брат В.В. Голицына Андрей. Он стал удачливым полководцем. Чувствуя себя обойденным, Василий Васильевич стал интриговать против Шуйского. Он даже вступил в переписку с рязанским воеводой П.П. Ляпуновым и разработал с ним план по свержению непопулярного царя Василия. При этом князь постарался остаться в стороне, доверив решительные действия рядовым дворянам. Возможно, он рассчитывал стать новым кандидатом на престол.

Но бояре не слишком доверяли и уважали хитрого и коварного старшего Голицына. Они предпочли включить в состав «Семибоярщины» его младшего брата. Правда, Василию Васильевичу они доверили возглавить Смоленское посольство.

Во время переговоров с Сигизмундом Голицын проявил большую твердость в отстаивании интересов русской стороны. За неуступчивость он был арестован и отправлен в польский плен. Там он и скончался в первой половине 1619 г.

Данила Иванович Мезецкий

Д.И. Мезецкий принадлежал к роду черниговских Рюриковичей. Службу он начал в 1598 г. стольником, как и большинство молодых представителей знати. Зимой 1606–1607 гг. с успехом сражался с болотниковцами и за это получил от царя В.И. Шуйского чин окольничего. Осенью 1608 г. Мезецкий был включен в состав посольства М.В. Скопина-Шуйского к шведскому королю за военной помощью. Затем в качестве воеводы вошел в освободительное войско Скопина. В сентябре 1610 г. стал одним из членов Смоленского посольства. Во время длительных переговоров с королем Данила Иванович согласился с ним сотрудничать и фактически предал остальных членов посольства. В 1612 г. Сигизмунд отправил Мезецкого в Москву для сообщения боярам об его условиях воцарения сына. По дороге князь бежал в расположение ополченцев и примкнул к ним.

Д.И. Мезецкий вошел в правительство Михаила Романова и стал курировать дипломатическое ведомство. В 1617 г. ему вместе с Ф.И. Шереметевым было поручено вести переговоры со шведами по поводу возвращения Новгорода и заключения мирного договора. С этой миссией русские послы с успехом справились. Был заключен Столбовский мирный договор, и Новгород с окрестными землями вновь вошел в состав Русского государства. За эту службу Данила Иванович получил боярский чин. Участвовал он и в подписании Деулинского перемирия с поляками в 1618 г. Затем летом 1619 г. он встречал вернувшегося из плена Филарета.

В 1620–1622 гг. Мезецкий исполнял обязанности новгородского воеводы. В 1627 г. ему был поручен Пушкарский приказ. В следующем году князь умер, приняв перед кончиной монашеский постриг под именем Давид.

(Преображенский A.A., Морозова Л.E., Демидова Н.Ф. Первые Романовы. М., 2007. С. 413–414; 427–428.)

Томило Иудич Луговской

Первые сведения о службе Т. Луговского относятся к сентябрю 1605 г. Он уже думный дьяк Новгородского разряда. Летом 1606 г. он значится дьяком Московского разряда. Во время похода царя Василия под Тулу в 1607 г. он принимал в нем участие в качестве думного дьяка. После этого он вновь возглавил Новгородский разряд до 1610 г. В сентябре 1610 г. был включен в состав Смоленского посольства. В 1611 г. был арестован по приказу короля и отправлен в польский плен. Там он пробыл до лета 1619 г. и вернулся домой по условиям Деулинского перемирия. С лета 1619 г. по 1622 г. возглавлял Разрядный приказ. Одновременно он ведал Устюжской четвертью и Печатным приказом. В 1625 г. за успешную службу получил чин московского дворянина, в 1628 г. стал думным дворянином и был назначен на воеводство в Казань. В 1632 г. оказался на год в опале, но потом снова стал получать назначения на службу. Последние упоминания о Луговском относятся к 1636 г.

(Лисейцев Д.В. Указ. соч. С. 609.)

Василий Борисович Сукин

В.Б. Сукин принадлежал к роду московских дворян, которые не отличались родовитостью, но усердно служили государям. Дядя Василия Ф.И. Сукин даже смог дослужиться при Иване Грозном до чина окольничего. Отец – Борис Иванович был только дьяком. Служба самого Василия Борисовича началась в 1582 г. в должности стряпчего. Но уже через три года при новом царе Федоре Ивановиче он получил ответственное задание – дать отпор сибирскому хану Кучуму, который разгромил отряд Ермака и убил прославленного покорителя Сибири. Сукин с успехом справился с этим заданием и даже основал первый город – Тюмень, а голова из его отряда Д. Чулков – Тобольск. За эту службу Василий Борисович получил чин думного дворянина. При царе Борисе Сукин принимал участие в Серпуховском походе в качестве четвертого воеводы Большого полка, во время церемонии венчания на царство стоял у одних из дверей. В 1599 г. ему было поручено исполнять некоторые дипломатические дела. Но в 1601 г. Сукин получил назначение на воеводство на Койсу. Это можно считать опалой. Там он пробыл до 1602 г., но уже в 1604 г. разряды фиксируют, что Василий возглавил Большой приход – приказ, ведавший сбором налогов. В ноябре этого же года он был отправлен на борьбу с Лжедмитрием I. В Большом полку Ф.И. Мстиславского он возглавил артиллерию. Можно предположить, что Сукин не изменил царю Борису и не перешел на сторону самозванца, поэтому после воцарения Лжедмитрия был послан на воеводство в Свияжск. Здесь он был и в первые годы царствования Василия Шуйского. С 1608 г. Сукин снова в Москве и зимой 1609/10 гг. получает назначение разгромить разбойника Салкова, грабившего на Коломенской дороге всех путников. Однако воеводе не удалось поймать опасного грабителя, тот ушел от преследования. После этого царь Василий назначает его главой Челобитного приказа.

Вполне вероятно, что В.Б. Сукин имел среди московской знати определенный авторитет, поэтому он был включен в состав Смоленского посольства к королю Сигизмунду под Смоленск. Но через некоторое время Василий Борисович решил вернуться в Москву вместе с С. Васильевым и Авраамием Палицыным. Современники объяснили его решение тем, что он был стар и занемог. Сам Сукин объяснял свой отъезд тем, что король поручил ему отвезти свою грамоту москвичам. В 1611 г. по королевскому указу Василий Борисович был назначен воеводой Коломны. Но уже летом он изменил полякам и вместе с сыном переехал в Троице-Сергиев монастырь. Там он стал вести переписку с ополчениями. Вместе с архиепископом Дионисием и Авраамием Палицыным он осудил руководителей Первого ополчения, присягнувших в марте 1612 г. Лжедмитрию III – Псковскому вору Сидорке. Через некоторое время В.Б. Сукин примкнул ко Второму ополчению, но на этом военная служба престарелого воеводы, видимо, закончилась.

В 1613 г. он умер.

Польский гарнизон в Кремле

Сразу после отъезда Смоленского посольства в Москву был введен польский гарнизон. Это было сделано по предложению сторонников короля Сигизмунда под предлогом защиты города от Лжедмитрия II. На самом деле они хотели отстранить от власти «Семибоярщину» и взять бразды правления в свои руки. В итоге заседания Боярской думы стали носить чисто формальный характер. Все дела в городе вершил начальник польского гарнизона А. Гонсевский со своими подручниками: М.Г. Салтыковым, М.А. Молчановым, Т.В. Грязным и вскоре ставшим всесильным временщиком Ф.И. Андроновым.