Текст книги "Тропой дружбы"

Глава 18

Конечно, то, что слышал я, слышали и мои приятели, но они даже бровью не повели. Никогда я еще не видел парней с такими крепкими нервами!

Как раз тут я возблагодарил Господа, потому что один из узлов вдруг ослабел и поддался моим пальцам. Но у меня так тряслись руки, что я его упустил!

А те двое разбойников подошли к двери, кто-то из них повернул ручку, и Бонанза пробормотал:

– Странно, не могла же она сама закрыться! – И, подергав дверь, негромко констатировал: – Черт побери, они ее заперли изнутри. Значит, кто-то развязал веревки, наверное, Слоуп, с его слоновьими лапами. Какой идиот догадался связать ему руки спереди? Ларкин, давай быстрее к заднему входу. Позови кого-нибудь из ребят!

Раздался топот – это Ларкин побежал сломя голову, а потом… Бонанза налег жирным плечом на дверь.

Она была из довольно тонкой фанеры, уже покоробленная, поэтому затрещала от первого же нажима. Замычав от усилий, Крис ударил посильнее и на этот раз влетел прямо на нас. А я все еще не развязал этот проклятый узел!

Теперь слушайте! Вот так, лицом к двери, стоял Слоуп, у стены – Блонди, а я, весь скрючившийся и съежившийся, работал за спиной великана, борясь до последнего, как тонущая крыса, да только, видно, без толку, потому что у этого отъявленного плута Бонанзы было преимущество, и к тому же ему везло.

Он спросил:

– Ну что, мистер Дюган, думали, сможете оставить меня с носом?

Конечно, Слоуп ничего не ответил, возможно, даже не понял это выражение.

– Да, – продолжил Крис, – уверен, вы хотели оставить меня с носом. Провернули маленький удачный трюк, на который, думаю, вас натолкнул этот грязный щенок. Но ваш номер не прошел. Я обхожу такие ничтожные препятствия так же просто, как сейчас прошел в эту дверь, которую вы так ловко ухитрились запереть. Это из-за идиота Ларкина ваши руки оказались связанными спереди.

– Да, кажется, это была оплошность, – подтвердил Слоуп.

Бонанза заревел как зверь:

– Я покажу тебе оплошность, ты, придурок!

– Думаю, это несправедливо, – сказал Слоуп. – Я, конечно, не очень сообразительный. Но полагаю, что у меня здоровый рассудок.

Взбешенный, толстяк зарычал:

– Проклятый болван, говори, куда ты дел сертификаты?

– Но с какой стати я скажу вам это? – поинтересовался мой недотепа.

А я так поразился его ответу, что на секунду перестал трудиться над узлом.

Я все время думал: и как это Бонанза не видит меня? Даже при том, что Слоуп, насколько мог, сдвинул связанные руки вбок, все равно казалось, Крис должен был видеть мою голову и плечи. Однако он продолжал разглагольствовать, ничего не замечая.

– С какой стати ты должен мне это сказать?! Тогда скажи, с какой стати должна уцелеть твоя шея?

– Даже если вы получите сертификаты, ведь вы все равно собираетесь нас убить, верно? – задал вопрос Дюган.

– Вовсе нет! Дурак, сам подумай, какой мне в вас интерес после того, как я их получу?

– Вы обещали освободить нас, как только я подпишу записку в банк, – напомнил Слоуп.

– А разве я не оказался бы в дураках, если бы так сделал? Ты солгал мне, Дюган. Это была грязная, подлая ложь, но я раскрыл ее, разогнал туман, который ты пытался нагнать на меня!

В этот момент узел наконец поддался, ослабел, и на мгновение перед моими глазами все поплыло, как в тумане, потому что я понял, что теперь с нами будет все в порядке.

Это произошло в ту секунду, когда Бонанза говорил:

– Но это была не твоя уловка. У тебя на это не хватило бы мозгов. Все это придумал рыжий гаденыш, и он… Где этот паршивец? Где этот проклятый щенок?

Крис побежал вокруг стула, а в это время веревка со свистом разматывалась и соскользнула с кистей Слоупа. И только я увидел бешеное, полуиспуганное лицо Бонанзы, как великан схватил его и сжал со всей своей богатырской силой!

Я встал, весь дрожа и пошатываясь.

Мистер Генри Кристиан не шумел, а только пускал пузыри, когда я вытащил из его кармана золотой ножик, прихватив заодно часы и цепь, на которой они висели. Я раскрыл этот нож и в один миг освободил старину Слоупа с головы до ног. Потом я повернулся к Блонди, но тут через другую дверь в комнату вломился Ларкин.

Вот когда я вспомнил, что, как полный идиот, забыл запереть эту дверь! Но все равно, даже когда Ларкин ворвался, не думал, что наша игра проиграна.

А Слоуп выставил Бонанзу перед собой, и тот оказался прямо перед дулом ружья Ларкина.

За Билли толпились еще несколько головорезов, такие страшные, что просто ужас!

– Какой черт тебя освободил? – заревел Ларкин.

– Бросай ружье, – велел ему Слоуп, – или я выброшу твоего босса в окно. Бросай его, слышишь?! – И, легко подняв Бонанзу, отступил вместе с ним назад к окну.

Тем временем я уже пригнулся за спиной Блонди и двумя ударами ножа освободил и его. Бонанза захрипел, как умирающий:

– Ларкин, убирайся, или я мертвец. Не пытайся подойти, идиот! Убирайся прочь! Он убивает меня своими ручищами!

Тут его голос вроде как прервался, но не от боли или страха – его душила настоящая ярость. Так или иначе, но Ларкин отступил, наводя ружье то на Блонди и меня, то на своего босса и Слоупа. Но не знал, на что решиться, и только тяжело дышал.

– Что может случиться? Нас тут пятеро вооруженных. Мы их всех возьмем, – заявил он.

– Какой мне будет толк в том, что ты их возьмешь, когда я буду валяться под окном с расплющенной головой? – прохрипел Бонанза.

– Да, в этом что-то есть, – засомневался недоумок Ларкин.

Я даже засмеялся – наверное, у меня начиналась истерика.

– Дюган, я хочу заключить с тобой сделку, – вдруг предложил Бонанза.

– Как можно иметь с вами дело? – ответил ему Слоуп. – Оказывается, ваше честное слово ровным счетом ничего не стоит.

Бонанза повернул голову ко мне, и его лицо безобразно содрогнулось.

– Рэд, скажи ему, что делать! – приказал он.

Мне доставило большое удовольствие, что ему пришлось обратиться ко мне. Я встал, большой Блонди встал рядом со мной, и мы вместе пересекли комнату.

– Конечно, дружище, – проговорил я, – ты можешь швырнуть этого мошенника в окно, но тогда его мерзкие ошметки обрызгают нас. Заключай сделку. Мы выведем Бонанзу на улицу и там освободим. И пусть его вооруженная банда увидит, что мы доставили его вниз целого и невредимого. А когда окажемся на улице, сделка все равно лопнет.

– О, понимаю, – отозвался Слоуп. – Тебя это устраивает, Блонди?

– Я бы предпочел вырезать пару бифштексов из этой жирной свиньи, – высказался тот, – но, думаю, малец попал в точку. Мы должны использовать Бонанзу, чтобы выбраться отсюда. Вот и все, что нам от него надо.

– Ларкин, ты слышал это? – взвизгнул бандит. – Держи своих ребят в руках, понял? Господи, у этого ненормального ручищи как у гориллы!

– Даже странно. Не понимаю, как это могло произойти! – вдруг посетовал Ларкин.

– Идиот несчастный! – завопил Крис. – Через несколько минут я тебе покажу, как это странно!

Под прикрытием Бонанзы мы гурьбой прошли через всю контору и вышли на лестницу. Тут он вновь подал голос:

– Ну а теперь, джентльмены… – Ужасно смешно было слышать, как этот мерзавец снова попытался изъясняться деловым тоном. – Теперь мне кажется, мы встретились и разошлись как равные противники. Вы видите, что путь вниз свободен. А я остаюсь здесь.

– Хорошо, – согласился Блонди.

– Ну уж нет! – воспротивился я. – Он не хочет, чтобы народ на улице увидел его в наших руках, да еще с галстуком, который заехал выше уха. Для его репутации это будет не очень-то полезно. Бонанза уже не будет казаться людям таким важным боссом, каким был раньше. Поэтому давайте заберем его вниз, а там за ушко да на солнышко. Верно, Блонди?

Блонди начал хохотать:

– Ты прав, Рэд. Я начинаю чувствовать себя все лучше и лучше. А только пять минут назад мне казалось, что меня уже похоронили и засыпали землей!

Так что мы спустились и вышли на улицу, а Ларкин и его банда с ружьями – за нами. Мы остановились прямо перед входом на тротуаре, который был здорово выше мостовой, потому что представлял собою настил из досок, и осмотрелись. В этот момент на улице оказалось человек двадцать или тридцать. Все они таращили глаза и пытались понять, что происходит. Стояли прямо-таки разинув рты.

– Ребята, отпустите меня назад! – заныл Бонанза.

Тогда Блонди заорал во всю глотку:

– Жители Потсвилла. Вот вам маленький подарочек! С нашими комплиментами! – И, шагнув вперед, со всей силой лягнул Бонанзу длинной ногой. Тот, казалось, поднялся и полетел. Потом приземлился на свою жирную физиономию, и пыль так разлетелась от него в разные стороны. А он лежал смирно и не шевелился!

Глава 19

Для старателей, лесорубов и ковбоев шутка не обязательно должна быть утонченной, чтобы они развеселись. Проделка Блонди пришлась по вкусу всей толпе. Думаю, многих из тех, кто там оказался, Крис так или иначе уже успел обмануть, и им уже давно надоели его хитроумные трюки.

Теперь, когда люди увидели, как он с трудом встал на ноги, его грязную потную физиономию, на которую налипла пыль, и одежду, будто напудренную той же пылью, они отскочили назад, да так и покатились со смеху. Толпа просто ревела и стонала. Я заметил, что даже один из помощников Ларкина начал трястись, ружье в его руках так и подпрыгивало, хотя он ухитрялся сохранять серьезное выражение лица. Одно это стоило того, чтобы рассмеяться, поэтому я веселился вместе со всеми, можете мне поверить.

К нашей толпе со всех сторон подходили все новые и новые люди, им тоже хотелось узнать, в чем дело, и тут Блонди удивил меня тем, что произнес целую речь.

– Ребята, – обратился он к зевакам, – это представление имеет некоторое отношение к участку Кристабель на прииске, который мистер Толстая Морда, по прозвищу Бонанза Крис, взял да и продал моему другу Слоупу Дюгану, вот он, стоит рядом. А потом Крис выяснил, что это не простая дырка в земле, а очень даже богатая, и решил попытаться выкупить участок обратно, но уже с помощью оружия. Вот и все!

Люди загудели. Какой-то мужчина громко спросил:

– И что теперь делать?

Неожиданно ответил ему Дюган:

– С этим ничего не поделаешь. Здесь ведь нет шерифа и нет даже выбранных обществом копов. Тут только и есть что воровская шайка.

– Не так давно шайки расправились с мошенниками! – завопил кто-то.

– Но только не эта шайка, – фыркнул Блонди. – Бонанза Крис и его гангстеры слишком долго здесь правили. Они хорошо знают, чего вы все стоите. Было время, когда на Западе города сами устанавливали свои законы и соблюдали их. Но Потсвилл не такой. Он покорно лежит на брюхе и позволяет каждому, кто захочет, подойти и плюнуть ему в лицо! Эй, ребята, пойдем отсюда! – Он подхватил меня и Слоупа под руки и повел прочь.

Мы шли сквозь эту разозлившуюся толпу. Те, что были снаружи, только что подошли и спрашивали, что здесь творится, а те, что оказались внутри, шумели, как растревоженные осы. Они не знали, кого лучше линчевать, Бонанзу Криса или Блонди. Но вокруг Бонанзы были вооруженные головорезы, а Блонди выглядел устрашающе огромным и сильным.

– Вот уж не думал, что смогу так просто заговорить с ними, – удивился Дюган.

– Я тоже не думал, – признался Блонди. – Но не могу себе простить, что не послал вдогонку несколько горячих выстрелов после того, как все высказал! – И, помолчав, поинтересовался: – Вы, ребята, наверное, думаете, что день только начинается? Но это не так. Уже почти полдень, и сегодня вряд ли что еще случится. Поэтому, если у вас разыгрался аппетит, мы можем пойти поесть.

Разыгрался ли у нас аппетит? Можете быть уверены, мы проголодались как волки. Пяти минут в руках наемников Бонанзы было достаточно, чтобы пробудился такой зверский голод, будто у нас целую неделю маковой росинки во рту не было.

– К сожалению, – протянул Слоуп, – у меня нет денег.

Блонди посмотрел на меня:

– Подумать только, у него нет денег!

– Это очень плохо, – заметил я.

– Ну, раз уж мы заговорили о деньгах, – сказал Блонди, – то сколько я тебе должен за то, что ты спас наши шкуры и тащил на себе Бонанзу?

– Сколько ты мне должен? – переспросил Слоуп. – Как это?! Ничего, конечно! У нас ведь один за всех и все за одного, насколько я понимаю.

– Вот именно, – кивнул Блонди. – И чем же мой бумажник лучше твоих кулаков, если уж на то пошло?

Слоуп вздохнул:

– Мне бы хотелось объяснить, что помощь… я хочу сказать, что принимать… – Он запнулся и замолчал. Бедняга весь вспотел и выглядел более возбужденным, чем когда был связан по рукам и ногам в каморке у Бонанзы.

– Значит, мы все заодно? – пришел ему на помощь Блонди.

– Уверен, что заодно, – серьезно отозвался великан. – Я так вам обоим обязан…

– Да заткнись, ты! – взорвался Блонди. – Все, за что ты мне обязан, это тот пинок, который я дал Бонанзе под зад. А остальное время я только и делал, что прощался с жизнью. Но если мы все заодно, мы должны проголосовать между собой. И мы с Рэдом голосуем за то, что бы будешь есть за мой счет, пока не выцарапаешь свои десять миллионов из этой жилы.

Я взял руку Слоупа и пожал ее:

– Не бей Блонди, ладно?

– Я и не думаю этого делать, – сказал Слоуп, а потом обернулся к нашему другу: – Спасибо тебе большое. Я просто в восторге от вашего решения.

– Говоришь прямо как по писаному, – проворчал Блонди. – Ну, пойдемте поскорее накормим мой желудок, а то он целый месяц не видел ни кусочка мяса! – И он повел нас в тот ресторан, где мы уже были.

У входа Слоуп притормозил:

– Вам не приходит в голову, что официант или, возможно, здешний хозяин – осведомитель Бонанзы? По крайней мере, большая часть того, о чем вы тут говорили, ему стала известна.

– Ты это точно подметил, братишка, – похвалил его Блонди. – Именно поэтому я хочу сюда вернуться.

Как только мы вошли, официант подскочил и поинтересовался, что мы будем заказывать.

В первый раз я не обратил на него внимания, потому что тогда был очень голодным, но сейчас сразу понял, что он самый настоящий негодяй. Официант переминался с ноги на ногу, спрашивал, что джентльмены желают получить, без конца поправлял ножи и вилки – словом, все время ужасно суетился.

– Первое, что нам нужно, – так это маленькая информация, – сообщил ему Блонди.

– Мне известно название любой земляной ямы в Потсвилле, – сообщил этот тухлый тип. – Спрашивайте, что желаете, джентльмены.

– Я хочу знать, – впился в него глазами Блонди, – записываешь ли ты все, что слышишь, для Бонанзы или просто хранишь это в своей тупой башке?

Официант отскочил от нас, как кролик, но, прежде чем успел убежать, Блонди ему сказал:

– Если ты попытаешься удрать, мне придется догнать тебя, схватить и свернуть набок твою и без того кривую шею. Стой смирно и отвечай, когда тебя спрашивают.

Официант остался на месте.

Он весь побелел, задрожал, губы его запрыгали. Слоупу за него даже стало неловко – он оперся головой на руку, и я видел, как он прикрыл глаза ладонью. Наш великан был чувствительный.

– Начинай, приятель, – приказал официанту Блонди, – расскажи нам о том, какой ты вонючий подлец, потому что я думаю, что ты – самая последняя модель негодяя, и прямо из Парижа! К тому же дешевая! Сколько тебе платит Бонанза?

Несчастный шпион не мог вымолвить ни слова.

– Так, сколько тебе заплатил Бонанза за последнюю порцию секретов, которую ты ему принес? – мягко повторил Блонди.

У официанта подогнулись колени, и он ухватился за спинку стула, чтобы не упасть.

– Я не хотел навредить вам, джентльмены, – наконец пролепетал он. – Просто иногда болтаю с Бонанзой.

– И время от времени получаешь от него маленькие подарки, как я догадываюсь, – предположил Блонди.

Официант тяжело вздохнул.

– Так сколько он тебе дал сегодня? – настаивал наш друг.

– Десять долларов! – выпалил негодяй.

Блонди кивнул, не сводя с него глаз.

– Я ничего не собираюсь с тобой делать, – объявил он. – Но только сегодня. А впредь советую тебе оглядываться по сторонам, прежде чем шагнуть. Ты меня слышал?

– Да, сэр, – кивнул официант.

– Я скажу тебе еще кое-что…

– Да, сэр, – повторила эта прирученная змея.

– Блонди, – вмешался Слоуп, – извини, но я не думаю, что смогу это дальше вынести!

Парень внимательно посмотрел на него:

– Ладно, я оставлю этого мерзавца в покое. Я только хотел ему сказать напоследок, что Бонанза сообщил нам, откуда он получил эту информацию!

– Он вам сказал?! – выпучил официант водянистые глаза.

Я догадался, что перед ним появилось видение хорошего, длинного, острого ножа, который можно пустить в ход темной ночью.

– Грязная, мерзкая, ядовитая крыса! – разгневался официант. – Неужели правда сказал вам?

– Конечно. Я только подумал, что, может, ты не знаешь его полное имя и адрес, – бросил Блонди. – Ну а теперь давай принимайся за дело и принеси нам все самое лучшее, что у вас есть, и чтобы счет не был большим.

Мы получили еду. И она оказалась вкусной. А кроме того, нас окружили большим вниманием.

Все это время лицо официанта оставалось белым, как гипс. Казалось, он плохо нас различал – в основном его занимали собственные мысли. Мне было не по себе, когда я за ним наблюдал. И конечно же я радовался, что мое имя не Генри Кристиан.

Потом Слоуп, который большее время молчал, принялся за третью чашку кофе и спросил:

– Можно я кое-что скажу, Блонди?

– Можешь, приятель, – откликнулся тот, откидываясь на спинку стула и чувствуя себя очень довольным.

– Вот что я хочу сказать. Поскольку я слышал и видел все, что произошло между нами и Кристианом, мне кажется, ты не совсем точно информировал официанта.

– Вот как? – развеселился Блонди и подмигнул мне. – А теперь можно я тебе скажу кое-что?

– Ради Бога, – разрешил Слоуп вполне серьезно.

– Вот что я хочу тебе доложить. Если у тебя завелась куча крыс и стала все пожирать в амбаре, знаешь, как легче всего от них избавиться?

– Утопить? – предположил наш недотепа.

– Утопить – это, конечно, довольно надежно, но есть еще лучший способ, который больше подойдет и тебе и крысам. Надо заставить их драться, и они перегрызут друг друга!

– Да? – удивился Слоуп. – Но я не понимаю, как это конкретно относится к случаю с официантом и…

– Поймешь позже, – пообещал Блонди. – Это просто моя маленькая загадка, а ответ я скажу тебе через некоторое время.

Глава 20

Про себя я все удивлялся: с какой стати Блонди так громко и смело объявил о нас людям Потсвилла? Но еще до окончания еды он это растолковал так. Поскольку нам придется долго бороться с мошенником Бонанзой Крисом, лучше, чтобы горожане знали, кто мы такие, почему оказались здесь, что собираемся делать и чего опасаемся. С этого момента мы стали, так сказать, частью здешнего общества, и нас запомнили. Отныне мы на виду. И если вдруг исчезнем, это заметят. И вообще, Блонди надеялся, что благодаря такой гласности игра Бонанзы станет гораздо более трудной.

Мы обсудили, что нам делать дальше.

Я уже говорил вам, что чувствовал себя ужасно важным оттого, что сидел со взрослыми мужчинами, которые обращались ко мне и интересовались моим мнением. Они были настоящие, серьезные мужчины и не важничали со мной, мальчишкой, не отшвыривали с дороги, как всякие негодяи, воры или дураки. Может, у меня было и не так уж много хороших идей, но, наверное, какие-то из них могли нам пригодиться.

Блонди взял на себя ответственность и составил план действий. Потом, не медля, сразу забил гвоздь в доску, то есть сразу перешел к делу.

Он придумал, как нам выяснить, где находится Кристабель. Для этого просто подозвал официанта и спросил у него.

– Кристабель? Так это все из-за него? – была первая реакция этой крысы.

Затем официант нацарапал на обрывке бумаги план, как его найти. Оказалось, что прииск расположен в стороне от долины, со всех сторон стиснут холмами и находится довольно далеко от остальных разработок.

Мне понравилось, как повел себя официант. Он все еще был белым, с плотно сжатыми губами и отсутствующим взглядом, как человек, у которого болят зубы. И все же было абсолютно ясно, что он думал о своем друге Бонанзе.

К тому времени как мы закончили обсуждать наши дела, спустились сумерки. В наступающей темноте мы ушли из Потсвилла и прошагали с добрую милю. Все вокруг казалось прекрасным, как вершины высоких гор, которые окрашивало заходящее солнце, и обнадеживающим, особенно после того, как наша группа пополнилась четвертым участником. Блонди купил его перед самым выходом из города.

Насчет этой пушки у него состоялся забавный разговор со стариной Слоупом. Когда мы узнали, что Блонди ее приобрел, я почувствовал сильное облегчение. Нет ничего лучше, чем знать, что у тебя есть товарищ, одно слово которого собьет противника с ног, если это понадобится. Но Слоуп смотрел на покупку иначе.

– Надеюсь, ты не зарядил револьвер, Блонди? – поинтересовался он.

– Ты так думаешь? – отреагировал этот с усмешкой, которая сказала мне, что револьвер готов к действию хоть в ту же минуту.

– Да, – подтвердил наш олух. – Надеюсь, ты этого не сделал. Этого никогда не нужно делать.

– А вот я слышал, что револьвер с пулями кое-кому спасал жизнь, – хмыкнул Блонди.

– Но как он сможет спасти кому-то жизнь? – удивился Слоуп.

– Допустим, тебя прижали к стене три или четыре негодяя… – начал объяснять Блонди.

Великан кивнул:

– Я думал о подобном случае. Но уверен, удача всегда на стороне человека, который полагается только на свои руки и хранит их чистыми.

Меня его возражение разозлило. Я решил, что, пока мы идем по долине, надо хоть один раз в жизни доказать ему, как он ошибается. Поэтому спросил:

– Ты всегда так думал, Слоуп?

Он кивнул.

– И считаешь, это всегда обозначает победу?

– Во всяком случае, когда кому-то приходится иметь дело с мошенниками или другими людьми подобного сорта, – ответил Дюган.

Я вытаращил на него глаза:

– Ты посмотри на Бонанзу!

– Да? – отозвался Слоуп, как всегда мягкий и вежливый.

– Посмотри, что у него есть, – продолжал я. – Говорят, его дом не уступит дому президента Соединенных Штатов, в нем куча слуг, везде ковры на полу, не меньше двадцати пар башмаков и семь кроватей, если он вдруг вздумает каждую ночь недели их менять. Я думаю, Бонанза пьет виски из золотой фляжки, носит самое лучшее, ест самое вкусное, и, когда шагает по улице, все вокруг говорят: «Вон идет сам Бонанза Крис, хозяин города!»

– Допустим, все это правда, – согласился наш добряк, – но я не вижу, чем двадцать пар башмаков лучше одной, которая не жмет. А что касается одежды и пищи, то человеку необходимо что-то надевать на свое тело и что-то есть, чтобы поддерживать силы, но…

– Это как раз относится к тебе, Слоуп, – вмешался Блонди, – ты у нас – чемпион мира по тому, что можешь перенести.

– Подожди минутку, – перебил я его, – по-моему, он еще не закончил мне отвечать.

– Продолжай, Слоуп, – предложил Блонди.

И он продолжил:

– Это правда, что Бонанза всем известен в Потсвилле, но не думаю, чтобы люди его любили. Когда сегодня он шлепнулся в пыль, все только над ним смеялись.

Речь друга меня довольно сильно поразила. Я хочу сказать, что все в ней цеплялось одно за другое и логично сводилось к одному, как вы тоже могли заметить. Тем не менее я возразил:

– Смех никого не убивает. Это не камень и не пуля.

– Ты так думаешь? – спросил он. – Ну а я предпочитаю пулю насмешке одного парнишки!

Я понял, что он имел в виду, потому что знал, как смех может ранить и обжечь душу человека.

– Ты попал в точку, Слоуп, – признал я. – И все-таки посмотри на Бонанзу. Может, день у него сегодня получился и не очень удачный, но вечером он будет есть бифштекс из вырезки с салатом и накостыляет своему повару по шее, если будет что-нибудь не так. Потом спокойно уляжется в свою мягкую постель. И проснется с целой кучей новых планов, как нас всех взорвать. У него пятьдесят пар рук, готовых работать как черти, чтобы сделать то, что он скажет. Ему не нужно быть сильным и храбрым. Просто он должен быть хитрым. А теперь посмотри на себя. У тебя руки чистые, но…

– Извини, что я перебиваю тебя, – подал голос Слоуп в своей обычной вежливой манере. – Боюсь, ты хочешь привести меня в пример, но я не имел в виду себя.

– Ну конечно, ручаюсь, у тебя целый список собственных злодейств и черных мыслей, – усмехнулся я.

Он замедлил шаги так, что почти остановился, и, подняв несчастное глупое расстроенное лицо к небу, проговорил:

– Ах да, Рэд! Я делал такие вещи, что из-за них просыпаюсь по ночам. Я был жесток и себялюбив, страдал от зависти… но не хочу думать о собственных проступках. Боюсь смотреть им в лицо даже при ясном свете дня!

Ну, знаете, если этот бедняга считал себя плохим человеком, то что же сказать насчет нас с Блонди? Несколько возмущенный этой мыслью, я предложил:

– Ну, давай сойдемся на том, что ты лучше Бонанзы и…

– Нет, не говори так! – запротестовал Слоуп и поднял руку, будто защищаясь от удара. – Я не хочу, чтобы меня сравнивали с каким-нибудь несчастным, Рэд. Я не лучше никого, а только хуже того, каким должен быть.

У меня даже губы пересохли от волнения, так я ужасно рассердился и поэтому брякнул:

– Черт побери, Слоуп, имей хоть немного рассудка! Или ты хочешь сказать, что в этом деле Бонанза прав?

Он покачал головой:

– Нет, надеюсь, относительно Кристабеля прав я.

– Так вот, – мне, наконец, показалось, что я понял, как можно его убедить, – послушай меня, хорошо? В деле с Кристабелем прав ты, это точно. Тебе пришлось пройти тысячи миль и стереть ноги в кровь, но ты все еще не держишь этот участок в своих руках, а Бонанза при своих головорезах сидит с руками, полными денег, и карманами, набитыми дорогими сигарами. Ты утверждаешь, что человек с чистыми руками всегда побеждает? Именно это хочешь сказать? – закончил я чуть ли не со злостью.

Дюган промолчал. Он молчал так долго, что моя злость совсем улетучилась, я успокоился и сказал себе, что, в конце концов, не очень-то трудно заставить умолкнуть человека вроде старины Слоупа. Не так уж он силен в умении отстаивать свои убеждения.

Но спустя некоторое время Слоуп поднял большую красивую голову и снял шляпу. Ветер развеял его волосы. Стоя вот так, наш бедный олух выглядел очень величественно.

– Что ж, Рэд, это правда, – произнес он. – У Бонанзы много такого, что делает его жизнь удобной. И к его услугам очень много людей. Однако я знаю, у него нет того, что есть у меня.

– Давай! – подхватил я. – Скажи мне, что у тебя есть? Три четверти сюртука да пара башмаков?

Я очень гордился, что сумел так ловко его поддеть, но Слоуп покачал головой. Потом протянул огромные ручищи, мягко положил их на плечи мне и Блонди.

– Видишь ли, – пояснил он, – у Бонанзы нет таких друзей. А теперь скажи, что у него есть, чтобы он хоть отчасти чувствовал себя таким же счастливым, как я?