Текст книги "Тропой дружбы"

Глава 21

Вероятно, вам приходилось встречать людей, с которыми вы просто не могли спорить, потому что они как будто были чем-то сильнее вас. Чаще всего так происходит, когда разговариваешь с женщинами. Стоит затеять с ними спор, как они начинают распаляться, у них загораются глаза, и они идут напролом через любые препятствия.

Со Слоупом происходило то же самое. Он был кроткий, как девушка, но спорить с ним можно было не больше, чем с ней. Я вдруг почувствовал себя воришкой, маленьким и ужасно подлым. А еще вообразил, что Слоуп видит во мне друга! Просто стыд какой-то! Но все же нельзя ненавидеть человека за то, что он любит вас больше, чем вы того заслуживаете. Вот о чем я размышлял, пока мы шли дальше.

Спустя какое-то время Блонди прервал мои мысли.

И мы повернули назад, так как посчитали, что уже достаточно далеко проложили фальшивый след для ищеек Бонанзы, которые, возможно, нас преследовали. Короче, повернули и пошли вниз в долину.

Оказалось, не так-то легко обойти Потсвилл стороной. Я хочу сказать, все дороги и тропинки вели в городок, будто он был таким местом, которое стоило того, чтобы до него добираться! Нам пришлось идти непроторенными путями, сбивая пальцы на ногах, обдирая колени и царапаясь о колючий кустарник. Должен вам доложить, если вы этого не знаете, что кустарники на Западе всегда очень колючие и острые, как когти кошки. Я видел, как один ковбой выехал утром верхом на лошади в новых штанах из толстой кожи, а когда вернулся вечером, они были разодраны в двух или трех местах. Скоро мы тоже стали мечтать о штанах из буйволовой кожи, задолго до того, как добрались до нужного нам места.

Наконец Блонди, который видел в темноте словно ягуар, остановился и оглядел горизонт. Потом объявил, что мы прошли достаточно и теперь справа от нас должны быть две горы с расщелиной между ними, как пометил официант.

При свете звезд я внимательно оглядел очертания этих гор и понял, что Блонди прав. И мы полезли по узкой тропинке, которая привела нас к этой расщелине. Там, в глубокой темноте перевала, где едва можно было рассмотреть собственные пальцы, мы устроили небольшой привал и начали советоваться, разговаривая очень тихо, потому что ветер, казалось, все время так и шнырял вокруг, чтобы подслушать.

– Что нам делать теперь, Слоуп, как по-твоему? – поинтересовался Блонди.

– Как «что»? Конечно, идти прямо туда, вверх, и посмотреть, что мы там найдем, – ответил тот.

– А допустим, мистер Бонанза Крис не желает, чтобы вокруг Кристабеля шлялись разные люди, не важно, днем или ночью. Положим, он посадил там несколько гангстеров с дробовиками наблюдать за участком? Что тогда? Ночью ружья и револьверы бесполезны, но дробовик, я слыхал, вроде как выбрасывает огонь и показывает цель.

Я вмешался:

– Думаю, нам нужно обследовать в Кристабеле то место, где уже вырыта земля.

– Конечно, нам нужно сделать именно так, – согласился Блонди.

– Очень хорошо, – поддержал нас Слоуп. – Уверен, вы гораздо лучше меня знаете, что нужно делать. Но пожалуйста, подождите немного. У меня есть другая мысль, которая меня сильно беспокоит. Конечно, мне следовало подумать об этом раньше.

– Я знаю, – хмыкнул Блонди. – Наверняка ты считаешь, что бродить вокруг ночью – это значит нарушить чью-то границу, а это нехорошо. Так, что ли?

– Нет, – серьезно возразил Слоуп. – Я думал не об этом, хотя в твоем замечании тоже есть смысл. Я думал о том, что вы оба, Рэд и ты, рискуете своей жизнью. И ради чего? В конце концов, я даже не предложил вам долю в участке, если предположить, что он имеет какую-то ценность. Конечно, хочу надеяться, что вы не просто так потеряете время. И теперь предлагаю вам каждому по одной трети из…

Чуть не задохнувшись, отчего голос у него стал грубым, Блонди перебил великана:

– Помнишь, Слоуп, что ты сказал недавно насчет того, что нашел пару друзей? Ну а мы нашли тебя. Допустим, что там в темноте прячутся дробовики, верно? Что ж, иной человек не захочет рисковать жизнью за деньги и даже за надежду на них, но сделает это ради друга. Пусть так и останется.

– Блонди, я даже не знаю, что сказать. Я так тронут, – проговорил Дюган.

– А тебе и не надо ничего говорить, – отмахнулся тот. – Мы только зря теряем время. Оставайся здесь и охраняй нашу стоянку. А мы с парнишкой пойдем вперед и разведаем обстановку на участке.

– Но должен же я иметь шанс…

– Стой здесь тихо, – велел Блонди. – От тебя слишком много шума, когда ты идешь. И помни, это не схватка, а только разведка. Рэд умеет ходить неслышно, как кошка, а я по натуре – индеец, хоть у меня и белая кожа.

С этими словами он взял меня за руку, и мы двинулись в ночь, а старина Слоуп остался на месте что-то ворчать нам вслед.

– Ты можешь его побить? – поинтересовался я у Блонди.

Он сжал мою руку:

– Молчи! Его никто не может побить.

Очень скоро мы добрались до той впадины, где был расположен Кристабель, как нам указал официант. Там стояла небольшая роща тополей и виднелась смутная полоска тусклого серебра – то была бегущая вода. Между рощей и ручьем мы должны были отыскать раскопанную жилу.

Блонди сказал, что он пойдет прямо, а я должен обойти рощу по самой опушке. Если не обнаружу там кучи вырытой земли, то должен выйти на полянку и поискать там. Но если и на ней ничего не окажется, пройти к ручью и где-нибудь около него найти Блонди, а тогда уж мы решим, куда двигаться дальше.

Мне показалось, что он все хорошо придумал, и я прошептал, что согласен. Но сразу после того, как остался один, вдруг подумал, что говорил с ним очень громко.

Я до смерти исцарапался, ползая там в темноте по земле, потому что знал, что Блонди сказал правду насчет дробовиков. В темноте человек с дробовиком может видеть лучше, чем кошка. У меня уже как-то было под штанами больше горсти дроби, а крупная дробь – лекарство еще сильнее, с какой стороны ни погляди.

Ну, некоторое время я крался, а потом припал на одно колено и попытался прислушаться. Однако ничего, кроме тихого шороха ручья в стороне и стука собственного сердца, не расслышал. Я уперся в колено локтем и обнаружил, что рука у меня дрожит так, будто мне пришлось весь день таскать бревна.

Потом я подумал, что вообще-то не очень подхожу для такой работы, – в конце концов, мальчишке подобное напряжение не по силам. Так, может, лучше просто немного здесь полежать, потом осторожно проползти между деревьями, спуститься к ручью и сказать старине Блонди, что мне ничего не удалось найти?

Но в следующий момент я вспомнил о Слоупе, который ждал нас в темноте и тревожился, что его друзья подвергают себя опасности ради него, и это как-то меня взбодрило. Я заставил себя встать и пойти дальше. А когда через несколько ярдов остановился, то уже снова овладел собой. И все же мне было очень страшно.

Сильный туман, который недавно почти скрывал звезды, отчего они казались тусклыми и маленькими, унесло поднявшимся ветерком, и теперь света было достаточно, чтобы оглядеться. Но с другой стороны, это все осложняло: ведь если ты видишь, то и тебя могут увидеть.

Так вот, я припомнил все, что узнал за мою жизнь, а именно что быстрые движения в темноте особенно заметны, медленные обнаружить труднее, но еще сложнее углядеть слабое передвижение с остановками.

Я опустился на четвереньки и принялся ощупывать перед собой каждый камень, каждую кочку и веточку, чтобы потом, когда на это же место попадут мои колени, не раздалось никакого хруста.

Таким образом я полз на четвереньках, как мне показалось, целую вечность. Но когда поднял голову и увидел тополиную рощу, которая снова оказалась от меня в двух шагах, как это было в самом начале моей разведки, расстроился.

– Ты паршивый разведчик и никчемный лодырь, – сказал я себе. – Блонди скоро закончит обследовать свой участок, а ты почти не сдвинулся с места!

С этими словами я встал и шагнул вперед, намереваясь больше не думать каждую минуту об осторожности. Я шел прямо и разговаривал сам с собой. И неожиданно, как мне почудилось, прямо из-под земли у самых моих ног ясный и густой голос произнес:

– Кто здесь?

Я замер. Это не был голос Блонди, поэтому я застыл, как камень, сожалея, что не могу на самом деле в него превратиться. Потом поблагодарил Бога за это, что я еще ребенок, потому что взрослые в общем-то не очень жестоко себя ведут с детьми моего возраста.

И вдруг прямо перед собой разглядел пригнувшегося мужчину. Отблеск звезд пробежал по обоим дулам его дробовика. Это все, что я смог увидеть, решив, что теперь лягу на землю и дальше поползу как змея!

– Это я, – отозвался недалеко от нас другой голос, который тоже не принадлежал Блонди. – Что случилось?

Ближайший ко мне человек, который заговорил первым, казалось, немного повернулся. Я шлепнулся на землю, словно мокрая тряпка, и затих, а он ответил:

– Да не ты, Лефти. Здесь что-то шевельнулось, прямо передо мной!

Глава 22

Он немного постоял, затем шагнул ко мне, загородив головой звезды. Мужчина выглядел огромным, как великан. Я весь напрягся и решил свернуться клубочком, в надежде, что он споткнется об меня, как о камень, и упадет.

Мужчина действительно споткнулся, но раньше, чем до меня добрался. Я слышал, как он задержал дыхание и встал прямо над моим распластанным телом! Ну да, я ведь буквально расползся по земле, можете мне поверить. Но никогда мне не везло больше, чем в тот раз.

Мужчина сделал еще шаг или два. Я зажмурился, но только на секунду, потому что мне необходимо было все видеть.

– Нашел что-нибудь, Сокс? – поинтересовался Лефти.

– Ничего я не нашел, – откликнулся тот грохочущим голосом. – Но это странно. Что-то тут было, совсем рядом, я мог до него дотронуться.

Было слышно, как Лефти подошел поближе.

– Сам знаешь, как это бывает, – проговорил он. – Иногда быстро повернешь голову, и кажется, что заметил тень и какое-то движущееся пятно в темноте.

– Да, знаю, – буркнул все еще озадаченный Сокс.

– Тебе просто померещилось, – успокоил его Лефти.

Мне это понравилось. Он был из тех, кто всегда и всему находит объяснение.

– Ничего мне не померещилось, – сердито возразил Сокс. – Я точно видел, как что-то приблизилось сюда и вот здесь остановилось. Будь я проклят, если это было не так.

Он снова повернулся в мою сторону и обошел вокруг меня. Время от времени мужчина ударял по камням башмаком. Один из них откатился и больно ударил меня по губам. Но можете быть уверены, я даже не пискнул. Словно мне рот заткнули чем-то понадежнее носового платка.

– Если ты действительно думаешь, что здесь что-то есть, я принесу лампу, – предложил Лефти.

– Да, верно, здесь было что-то, – подтвердил Сокс.

– Тогда сейчас принесу.

– Ага, сходи притащи ее.

Я почувствовал, что позеленел. Мне-то не нужно было огня, чтобы определить, какого я стал цвета, потому что только этот цвет мог объяснить мое самочувствие.

Лефти удалился от нас, а Сокс продолжал стоять прямо надо мной.

– Чертовски странно! – пробормотал он.

Потом принялся сворачивать цигарку. Мужчина стоял так близко, что я слышал, как бумага шуршала у него в пальцах, а табачные крошки сыпались мне на лицо.

Когда он зажег спичку, я поглядел прямо вверх на него и увидел страшное, как у убийцы, лицо с короткой курчавой бородой. Его рубашка была распахнута у ворота, и я заметил легкий отсвет на волосах, которые покрывали его огромную, выгнутую колесом грудь. У этого Сокса были ужасно широкие плечи.

Он раскурил цигарку, поднял спичку вверх и прищурился. Но я знал, что он меня не увидит, если не догадается опустить голову. Сокс, конечно, был бесстрашный человек, если решился в темноте зажечь спичку, зная, что поблизости кто-то есть. Ведь в этот момент его могли запросто убить.

Скоро пламя обожгло ему пальцы, он ругнулся и отшвырнул спичку в сторону. После этого я услышал, как он сплюнул табачные крошки, попавшие ему на губы, и в воздухе поплыл сладковатый, острый запах табака.

Но тут вернулся Лефти. Раздался скрежет вынимаемого лампового стекла.

– Эй, подожди-ка, – остановил его Сокс. – Может, это было что-то не очень серьезное. Может, просто волк или еще какой-то зверь шнырнул в темноте.

– Ага, скорее всего, так оно и было, – согласился Лефти. – Помню, однажды я проснулся и увидел в трех футах от себя, вернее, от моего одеяла следы волка. Ну и затрясся же я!

– Где же это ты спал? – полюбопытствовал Сокс и повернулся к нему.

– Прямо на снегу. Это было в горах Монтаны. Я был чертовски рад, что этот волчище показал мне свою спину!

– Люди не спят на снегу под открытым небом, даже в Монтане, – заявил Сокс.

– Вот как? – резко и грубо отреагировал Лефти.

– Именно так, – проворчал Сокс.

– А вот я, представь себе, спал как раз под открытым небом на снегу, – повторил Лефти еще резче и злее.

– А пошел ты со своим снегом! – бросил Сокс. – Я все-таки хочу осмотреть то место, где видел тень. – И он присел, снова повернувшись ко мне лицом.

Мне это показалось не к добру. Я вжался в землю так, что камни впивались в мои ребра, живот и ноги. Но не смел и шелохнуться, видел, как поблескивает на его плече дробовик.

– Что касается снега… – настаивал Лефти.

– Я не собираюсь больше о нем говорить! – рявкнул Сокс.

– Что касается снега, – голос Лефти стал как-то жалобно подвывать, – то я только сказал, что однажды ночевал в Монтане на снегу под открытым небом.

– Хорошо, можешь туда вернуться и спать сколько влезет, – разозлился Сокс.

– Что касается снега и ночевки на открытом воздухе, – настаивал на своем все тем же противным голосом Лефти, – то мне кажется, ты не веришь моим словам.

– Где это видано, чтобы человек спал на снегу на открытом воздухе? – возмутился Сокс.

– Я же сказал, что спал именно так.

– Ты еще не то скажешь!

– Да, я спал на снегу под открытым небом и хотел бы посмотреть на того недоноска, который утверждает, будто я не спал на снегу!

– Ты и так знаешь, как я выгляжу, – огрызнулся Сокс. Он был очень серьезный парень.

– А выглядишь ты так, что кое-что в тебе стоит изменить, – объявил Лефти.

– Стоит изменить, говоришь? – загремел Сокс.

– Ага! По-моему, природа недостаточно хорошо тебя вырезала…

– Природа не дала мне такую же тухлую морду, как у тебя, если ты это имеешь в виду, – парировал Сокс.

– Но, говоря о ночевке на снегу, я не сказал, что часто так делал. Это было только один раз, – продолжал твердить свое Лефти.

– Ох, да провались ты со всеми этими ночевками! – заревел Сокс. – Как это все-таки случилось?

– У тебя не хватило мозгов спросить об этом раньше, да? – прошипел Лефти. – Уж не думаешь ли ты, что человек вот так, за здорово живешь, станет ночевать на снегу?

– Я, конечно, могу догадаться о причинах.

– Например?

– Ну, может, маленькая перестрелка из-за нетоварищеской игры в карты или что-нибудь в этом роде.

– Иногда у тебя возникают мысли, чертовски похожие на человеческие, – заметил Лефти.

– Да, приятель, – не стал возражать Сокс. – Но не мешало бы и тебе кое-что вспомнить.

– И что же я должен вспомнить?

– Что ты находишься в Соединенных Штатах Америки, где каждый человек имеет право на собственное мнение.

– Да, это верно, – признал Лефти.

– Говорят, что с тобой трудно иметь дело, но я не против тебя, Лефти.

– Кто это сказал, что со мной трудно иметь дело? – взвился тот.

Сокс засмеялся. Он был настоящим мужчиной.

– Что это там внизу? – вдруг тихо спросил Лефти.

– Где?

– Да внизу, у воды. Я что-то там увидел.

– И что это было?

– По-моему, тень какого-то высокого человека.

Глава 23

Мне достаточно было только чуть-чуть приподнять голову, чтобы разглядеть эту тень. Звезды сияли очень ярко, и внизу под нами, где узкий ручей переходил в маленькое тусклое озерцо, я увидел высокий и тонкий силуэт Блонди. Наклонившись вперед, парень осторожно, как кошка, поднимал и опускал ноги.

Бедняга Блонди! Я чуть не рассмеялся вслух, наблюдая за ним. Он выглядел как клоун, причем очень плохой клоун. А еще как дурак. Крался тихо, а был на виду!

Но будьте спокойны, я не посмел и двинуться, пока эта парочка ловких убийц находилась рядом со мной. Но потом подумал об опасности, в которой оказался Блонди, и мне стало ужасно плохо.

Я слышал разговор гангстеров. Они были спокойны, эти двое, можно сказать, словно настоящие укротители лошадей, когда они смотрят на дикую лошадь перед тем, как наброситься на нее. А по тому, как говорили о Блонди, я понял – это настоящие головорезы.

– Вот что я тебе скажу: смотаюсь-ка я за помповым ружьем. Оно стреляет надежнее, – заявил Лефти.

– Со мной двустволка, – отозвался Сокс. – И лучше бы тебе принести сюда еще одну. Два выстрела крупной дробью, один за другим, вышибут из человека дух и заставят его показать нам спину.

– Да? Ну а я все равно предпочел бы помповое ружье, – возразил Лефти.

– Тогда давай скорее! – прошептал Сокс. – Посмотрю, так ли ты ловко работаешь, как говоришь.

– Можешь обо мне не беспокоиться! Только помни, в темноте можно и промахнуться.

– Спасибо за напоминание. Ты левша, так что встанешь от меня слева, и мы возьмем его в клещи.

– Уж не собираешься ли ты упустить его? – поддел Лефти. – Может, хочешь его окликнуть?

Тогда я решил, что из этой парочки негодяев Лефти самый подлый, но тут заговорил Сокс:

– Крадется, как вор, и выглядит настоящим мошенником. Наверное, он из той троицы, о которой нам говорили. Хотя из того, что нам втолковывал Бонанза, я понял, что ему больше всего хочется заполучить голову мальца.

– Ничего так не люблю, как прибрать человека к рукам! – признался Лефти. – Ну, пойдем и отправим его к чертям в ад!

И они ушли.

А из меня весь дух вылетел вон. Когда я заставил себя встать на колени, пришлось немного помучиться, прежде чем удалось снова начать дышать. У меня еще никогда не было такого приступа удушья от страха, как в тот раз. Каждую секунду я ждал, что их ружья выстрелят, и бешено размышлял, что же мне делать.

Бежать за ними? Они услышат и обернутся как раз вовремя, чтобы меня застрелить, как хотели застрелить Блонди.

Осторожно проползти стороной? Но вряд ли успею таким образом добраться до Блонди. Он погибнет задолго до этого.

Что же делать?! Ну, не знаю почему, но я сделал первое, что пришло в голову, – пополз вперед к тому месту, где эта парочка спорила насчет ночевки на снегу и прочих глупостей, и там нашел то, что искал, – второй дробовик, о котором говорил Сокс.

Да, это было великолепное ружье, из дорогих дробовиков, которое выглядело как пушка, но при этом было легкое словно перышко. Я вскинул его, и оно оказалось мне по плечу. Я до того обрадовался, заполучив его, что чуть не стрельнул вслед бандитам.

Но в следующую секунду понял, что никогда не попаду в них. Они уже отошли на порядочное расстояние и теперь казались только призраками, скользящими в темноте.

Затем я наткнулся на лампу, и она тихонько звякнула, как будто приглашала обратить на себя внимание.

И в тот же момент я сообразил, что нужно сделать.

Упав на колени, я положил ружье, вытащил несколько спичек и зажег одну, прикрывая пламя обеими ладонями. Я не давал ни искорке света промелькнуть между моими пальцами. Один ирландец научил меня, как раскуривать трубку на ветру, спасибо ему за эту науку!

Стекло лампы было уже поднято, поэтому мне оставалось только поднести спичку к факелу, пропитанному маслом. Пламя сразу так и вспыхнуло, рванулось вверх и начало чадить.

Я опустил стекло, и держатель пронзительно взвизгнул, скользя по проволочным полозьям. Но это было уже не страшно. Как все началось со скрипа железа о железо, пусть и дальше так идет со скрежетом, который я собирался произвести.

Затем вскочил на ноги, быстро взобрался на один из обломков скалы, который присмотрел, чтобы казаться с него гораздо выше самого высокого человека, и, засунув два пальца в рот, свистнул изо всех сил, как паровая машина. А потом взвыл, стараясь как можно сильнее хрипеть, чтобы мой голос был похож на голос взрослого мужчины.

– Эй, ребята, давай сюда! Скорее! Они внизу, у ручья! Перехватывай их! Давай стреляй скорее! У-ау! Мы окружили весь участок! Ура, ребята, ура!

Понимаю, звучит как речь идиота, особенно сейчас, когда я это написал. Ну, может, это и было глупо, но шума я наделал достаточно, уверяю вас.

Стоя там и размахивая лампой, я воображал себя таким смелым и отчаянным, что никакая пуля меня не возьмет.

Сделав еще несколько взмахов лампой, я решил, что довольно, и соскочил с камня, счастливый, что остался жив. Потом поднял ружье и бабахнул из обоих стволов в ту сторону, куда ушли Лефти и Сокс. И сам так испугался этого выстрела, что какое-то время не мог двинуться с места. Но затем услышал, как Блонди вдруг завыл, словно ягуар. А с другой стороны, снизу от долины, раздался голос Слоупа.

Ну и голос у него был! Его рык ударил по скалам и отскочил назад, а потом снова вперед, как молот грохочет по наковальне, и все чертово ущелье наполнилось рычанием.

Можете мне поверить, что я здорово обрадовался, зная, что этот голос принадлежит моему другу.

И все же мне стало немного не по себе, когда я вспомнил, что выстрелил из обоих стволов. Теперь из оружия у меня остался только золотой ножик, тот, что висел на цепочке у Бонанзы Криса и который я «забыл» ему вернуть.

Ну, вытащил я этот нож, лег на землю и был до таких чертиков напуган, что у меня ума не хватило погасить лампу. Зато благодаря ей меня нашел Блонди!

Просто хочется зубами скрипеть, как вспомню об этом! Потому что мне тоже казалось, что я поступаю очень смело и ловко. А на самом деле, лежа на земле, я трясся как осиновый лист и оставил лампу гореть прямо рядом с собой!

Услышав шаги, я вскочил на колени, мое сердце подпрыгивало к самому горлу. Я почувствовал себя загнанной крысой. Нож держал наготове, но весь окаменел.

Потом услышал смех Блонди, и нож как-то сам собою выпал из моей руки. Блонди нагнулся, поднял меня за шиворот и так немного подержал на вытянутой руке лицом к себе.

Он, конечно, был не Слоуп, но тоже стоил любых трех парней.

– Они тебя обидели, малыш? – забеспокоился Блонди. – Ты поэтому лежишь здесь рядом с лампой?

Страха моего сразу как не бывало. Стало только очень стыдно и почему-то жарко. Я попытался придумать что-нибудь в оправдание, но голова у меня шла кругом, поэтому лишь брякнул:

– Просто решил малость отдохнуть, Блонди!

Парень чуть не задохнулся от смеха. Никогда не забуду, как он выглядел, когда держал меня на вытянутой руке, а в другой, опущенной, – кольт с длинным стволом, в котором отражался свет лампы. Он был таким важным! И продолжал смеяться, пока я не стал его ненавидеть за этот смех.

– Поставь меня на землю и я тебя побью! – Ничего иного мне не пришло на ум.

Он опустил меня, все еще похохатывая.

– Здесь где-то бродят двое людей с ружьями, они вернутся и вышибут из тебя твой смех! – пригрозил я.

– Ну, сынок! – засмеялся он снова. – Они не скоро вернутся. Я видел, как две тени делали ноги внизу в долине, потом разделились, вероятно, для того, чтобы не быть вместе. Говорю тебе, они не скоро вернутся, даже ради тебя, сынок. Ты устроил им настоящий кошачий концерт!

– Зато это спасло твою грязную шкуру, – пояснил я. Лицо мое все еще пылало. – Они оба видели, как ты, дурак, крался внизу у самой воды, в которой к тому же ясно отражался. Они охотились за тобой в темноте и наверняка достали бы тебя дробью.

Он протянул руку и шлепнул меня по голове так, что я отлетел в сторону.

– Ты думаешь, я не видел, что они были так близко от меня? Но твоя идея, как отпугнуть этих вонючих зверьков, была чертовски гениальной. Ладно, я не расскажу Слоупу, как ты прилег отдохнуть, если будешь хорошим парнем и на некоторое время придержишь свой язык… Но кто этот кавалерист, который спешит к нам пешком?

И тут я увидел быстро бегущего крупного мужчину с таким большим грузом на плече, что было вообще удивительно, как может двигаться. Но вот «кавалерист» показался в круге света от лампы.

Это был Слоуп!