Текст книги "Король поднебесья"

Глава 42. Старый дом под деревьями

В руках Данмор таилась чудовищная сила. К тому же он понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. Все было поставлено на карту. От того, успеет ли крикнуть этот человек, зависит, удастся ли ему спастись. Он все сильнее и сильнее сжимал его горло. Бандит захрипел и Данмор склонился над ним, даже несмотря на темноту разглядев знакомые черты.

Вздрогнув, он приподнял обмякшее тело. Это был Чилтон.

Похоже, тот уже забыл, кому он обязан жизнью! Он сопротивлялся яростно, извиваясь всем телом, и бешено молотя кулаками по израненному в кровь лицу Данмора. Но железные пальцы все сжимались, медленно, но верно делая свое дело! И через секунду Чилтон обмяк в его руках.

Он еще дышал, из горла его вырывался слабый хрип, и Данмор уже занес было руку, чтобы нанести ему последний удар, но не смог.

Решив, что пройдет немало времени, прежде чем тот придет в себя, Данмор опустил руку.

Теперь ему предстояла куда более сложная задача.

Он опять дернул за проволоку и торчавший в окне хижины револьвер плюнул огнем. За мгновение до этого Данмор бросился на землю и, извиваясь, как уж, двинулся вперед.

Скоро перед ним в темноте замаячили первые деревья.

Он снова потянул проволоку, на этот раз дважды и снова прогремели выстрелы. Пули просвистели над самой головой, и Данмор услышал, как где-то над ним с хрустом упала ветка.

Послышались проклятия, и один за другим раздалось несколько быстрых выстрелов. Стреляли откуда-то совсем рядом. Очевидно, стрелок прятался за деревом почти в двух шагах от него. Вскочив на ноги, Данмор рванулся вперед, и тут же дуло винтовки уперлось ему в грудь.

– Кто идет?

– Чилтон, идиот! – рявкнул он в ответ. – Что-то мне там разонравилось, приятель. Пусть Танкертон сам, если хочет, сидит там за бревном!

Винтовка исчезла.

– Похоже, этот ублюдок Данмор видит в темноте, словно кошка! – прохрипел в ответ чей-то голос. – Только какого черта ему вздумалось палить из револьвера, хотел бы я знать?!

– Если охота, можешь пойти и спросить его самого! – прорычал в ответ Данмор и помчался прочь.

Он видел, как в кустах сквозь темную пелену дождя замаячила еще одна тень, но бандиты остались позади, и он понял, что уже успел миновать первую цепь нападавших. Только бы Чилтон не успел поднять тревогу!

Теперь, когда непосредственная опасность осталась позади, Данмор на мгновение замешкался, стряхивая с ладоней облепившую их грязь. И опять вспомнил о том, ради чего, собственно, и явился сюда.

Просто чудо, что он еще жив. Сколько ему еще суждено продержаться? Где-то впереди вдруг мелькнул огонек, и Данмор направился туда. Свет неясно мерцал, временами совсем исчезая из виду за серой пеленой дождя, но Данмор все шел и шел, осторожно перебегая от дерева к дереву, пока наконец впереди не замаячили смутные силуэты лошадей. Послышались неясные голоса и вот, укрывшись в кустах, он уже стоял совсем близко, глядя на своих врагов.

Это были Танкертон и доктор. Неподалеку он смог различить лежащего Джимми. Над ним склонились Беатрис и старый Додд. Стрельба не прекращалась ни на минуту, но он успел заметить, как Прошу Прощения мирно щиплет молодую поросль кустов с таким видом, будто судьба хозяина ее ничуть не волнует. В двух шагах от нее Фурно седлал породистого гнедого жеребца.

– Что ты намерен делать? – обратился к нему Леггс.

– Разнесу эту проклятую хижину в щепки, – коротко буркнул Фурно.

– И угробишь еще с полдюжины наших парней, – хмыкнул доктор. – Такер уже мертв. Сдается мне, этот проклятый Данмор видит в темноте, как кошка!

– Если ему достанет сил продержаться хотя бы полчаса, мерзавец найдет способ улизнуть, – проворчал Фурно. – Он не должен уйти! Ты слышишь меня, Беатрис?

В голосе его звучали злорадные нотки. Но когда он обернулся к девушке, Данмор успел заметить, какая мука написана у него на лице.

Беатрис стояла на коленях возле Джимми. Услышав слова Фурно, она подняла голову и взглянула ему в лицо. Ничего не ответив, Беатрис отвернулась. Слова были излишни – и без этого Фурно видел, какая ненависть и презрение сверкали в ее глазах. Зажмурившись, как от боли, юноша низко опустил голову.

– Пойду посмотрю, что там творится. Хотите со мной, доктор?

– Ну что ж, пойдем, – охотно согласился тот, и они скрылись за деревьями.

– Видишь, что из этого вышло, Беатрис, – тихо сказал Танкертон.

– Догадываюсь… вы решили прикончить его, – упрямо прошептала девушка. – Но, надеюсь, он прихватит с собой немало ваших!

– Дорогая моя, твое глупое увлечение этим человеком ничуть меня не волнует, – покачал головой Танкертон. – Обычная детская влюбленность, не более! Пройдет месяц, и ты сама будешь смеяться над этой историей, вот увидишь!

Беатрис не ответила.

Краем глаза она успела заметить, как из-за дерева появилась чья-то темная фигура и угрожающе двинулась в их сторону. Это был Данмор, обнаженный по пояс. Облепленные грязью, окровавленные тряпки стягивали его торс, кровь из многочисленных ран струилась по лицу. Беатрис замерла.

Он бесшумно вырос за спиной у Танкертона – исполинская фигура, залитая кровью, казавшаяся особенно страшной при свете костра.

– Танкертон! – тихо окликнул он.

Главарь вздрогнул и, на ходу выхватывая револьвер, как испуганный кот, метнулся в сторону.

Ни одному живому существу не удалось бы проделать это быстрее. Первая пуля Данмора ушла в сторону, но вторая выбила револьвер из руки Танкертона прежде, чем тот успел выстрелить.

На обнаженную грудь Данмора брызнула кровь. Он уже поднял было револьвер, но увидев, что Танкертон пошатнулся, замер.

Руки главаря разжались, и револьвер с глухим стуком упал на землю. С помертвевшим от боли лицом он сделал несколько неверных, спотыкающихся шагов, и рухнул на колени. Грудь его сотряс кашель, и кровавая пена выступила на губах.

Беатрис бросилась к нему. Она подхватила его, но было уже поздно. Танкертон тяжело повалился ничком.

– Выходи за него, – сделав над собой последнее усилие, прохрипел он. – Он – единственный, кому под силу удержать тебя! – Это были его последние слова.

Конвульсивная дрожь сотрясла его тело. Танкертон вытянулся и затих с улыбкой на мокром от дождя лице.

– Эгей! – прогремел вдалеке крик Фурно.

Данмор, дернув Беатрис за руку, рывком поднял ее с земли. Девушка отчаянно рыдала.

Он одним движением забросил ее в седло.

– Эй! – Это был снова Фурно. Теперь уже голос слышался ближе. – Танкертон, ты меня слышишь?

– Бегите же, бегите! Иначе они прикончат вас! – умоляюще прошептал Джимми.

Но Данмор уже скакал вперед, петляя между деревьев. Дождь хлестал его по лицу, размазывая по обнаженному телу кровь и грязь.

Один за другим они с Беатрис нырнули в узкую расщелину. Они уже успели почти миновать ее, когда сзади послышались крики. Данмору казалось, что он узнает голос Фурно. И вдруг в лицо им ударил свежий ветер. Он бросил взгляд на небо и увидел, как прямо над ним ярко мерцают звезды.

Дикая радость охватила его. Сейчас он готов был поклясться, что луна, как добрый друг, помогла ему скрыться, а теперь выплыла из-за туч, чтобы осветить ему дорогу.

Лошади вихрем неслись вперед. Краем глаза Данмор видел, как мелькают в темноте силуэты деревьев. Дождь все еще моросил, то прекращаясь ненадолго, то снова принимался хлестать обнаженную спину Данмора. Но он терпел, чувствуя, как миля за милей остаются далеко позади. Он видел, как легко держится в седле Беатрис, опережая его на полкорпуса, и сердце его ликовало! Победа, думал он.

Кровь его все еще кипела, когда вдруг он почувствовал, как закружилась голова, и от внезапной слабости помутилось в глазах, словно вся жизненная сила вдруг разом покинула его. Данмор понимал, что с ним происходит. Он потерял слишком много крови – любой другой на его месте давно бы умер. Но даже его нечеловеческой силе был предел.

И однако, стиснув зубы, он решил бороться до конца!

Лес давно исчез позади. Галопом спустившись в долину, они скакали теперь по открытому месту, а над ними, похожее на черный бархатный плащ, бриллиантовой россыпью звезд сверкало небо. А еще ниже круто изгибались подножия холмов, и от земли медленно поднимался туман.

Данмор почувствовал на плечах что-то теплое. Это Беатрис, подъехав поближе, заботливо укутала его одеялом.

Он поморгал… ему казалось, что она тает в воздухе у него на глазах. Это все проклятый туман, подумал Данмор.

Какой у нее странный взгляд… холодный… она критически рассматривает его… непонятно!

– Тебе очень худо, Каррик? – спросила она.

– Со мной все чудесно, – буркнул он в ответ.

Больше она не проронила ни слова. Бок о бок они помчались вниз по тропе, круто сбегавшей вниз по склону и змеей вившейся между холмов. Данмор то и дело вскидывал голову и оборачивался, мучительно боясь каждую секунду услышать за спиной грохот подков. Но все было тихо.

Виски ломило от страшной боли, временами ему казалось, что он проваливается в какую-то черную дыру. Наверное, временами Каррик на несколько секунд терял сознание. Придя в себя после одного из таких приступов слабости, он с удивлением обнаружил, что Беатрис, поддерживая его в седле, скачет совсем рядом. Данмор удивленно поморгал и тут только заметил, что хрупкая фигурка Беатрис согнулась под тяжестью его громадного тела.

Он мучительно покраснел от стыда и, как ни странно, ему полегчало.

– Черт! Заснул, кажется! – пробормотал он виновато, облизывая сухие, растрескавшиеся губы.

Ему никак не удавалось увидеть ее лицо. Луна куда-то исчезла. Здесь, внизу, было теплее, чем в горах. Вдруг небо посветлело и из-за гор выглянуло солнце. Это произошло так неожиданно, будто они на всем скаку вырвались из объятий ночи, чтобы попасть в самый разгар дня!

Все вокруг сразу засверкало яркими красками. Данмор заметно приободрился, когда заметил, что они скачут по тропе, ведущей к дому Элизабет Фурно. Слава Богу, подумал он, значит, у него хватило-таки сил сообразить, где им можно укрыться!

И тут как раз вокруг него стали твориться странные вещи. Земля под копытами лошадей вздыбилась, как гигантская волна, и разлетевшись на тысячи мелких брызг, закружилась у него перед глазами. Этот чудовищный водоворот все быстрее и быстрее затягивал его, и, что страшнее всего, он больше не видел Беатрис. Она куда-то исчезла! При этом он отчетливо слышал ее дрожащий от страха голос и понимал, что она зовет его.

– Справа… старый дом… белый… под деревьями, – уронив голову на грудь, прохрипел он. А после этого вцепился в луку седла и с усталым вздохом позволил себе погрузиться во мрак.

Глава 43. Согласие Джимми

Данмору снилось, что он, превратившись в воздушный шарик, взмыл прямо в небо, к солнцу, ласково сияющему у него над головой.

Он возвращался к жизни из небытия, будто медленно всплывая на поверхность сквозь толщу воды. Прошлого у него не было, было только настоящее. В этом безвременном континууме ни память, ни разум не играли никакой роли. Он, словно эмбрион в утробе матери, плавал в кромешной тьме, дышал, следовательно, существовал, но была отделен от остального мира тончайшей невидимой пеленой. Медленно-медленно Данмор приходил в себя. Вдруг до него дошло, что тепло, в котором он нежится, вовсе не солнечный свет, а огромная, мягкая кровать. Словно из далекого тоннеля до него смутно донеслось эхо чьих-то голосов, невнятный рокот. Он все силился разобрать слова, но вначале не слышал ничего, кроме невнятного бормотания. Говорили двое, мужчина и женщина. Внезапно он понял, кто это: Элизабет Фурно и ее племянник – Родман!

Он силился открыть глаза, но веки налились такой же свинцовой тяжестью, как и голова. Тело как будто не принадлежало ему, однако туман в голове рассеялся.

– Тетя Элизабет, – говорил юноша. – Бог свидетель, я верю каждому вашему слову. Но что, черт возьми, заставило его взяться за это дело?! Ведь он и словом никогда не обмолвился… да и вы вряд ли смогли бы наскрести достаточно денег, чтобы заплатить ему!

– Само собой! Откуда у меня деньги? Грязный трюк, мой мальчик… стыдно признаться, но это так. Я была бы сама себе противна, если бы все не кончилось так хорошо!

– Грязный трюк?!

– Ты помнишь ту старую панель в библиотеке?

– Конечно. Ту, на которой чей-то портрет?

– Понимаешь, Род, я очень тщательно все спланировала. Мне бы хотелось, чтобы ты взглянул повнимательнее на лицо, что на портрете… интересно, заметишь ли ты…

– На этого старого осла с дурацкой ухмылкой на губах? – удивился юноша.

– Если бы! В том-то вся и штука, что поверх этого «старого осла, как ты изволил выразиться, я написала другое… точную копию Каррика Данмора. Потом придумала одну историю специально для него… об этом его далеком предке, который якобы во времена Брюса отправился из Франции в Шотландию. Немного выдумки, дорогой, и очень скоро наш дорогой Каррик искренне поверил, что он – глава древнего рода!

– Господи помилуй! – ахнул Родман, – что…?!

– Ты хочешь спросить, что он скажет, когда придет в себя и узнает, как над ним подшутили? Не знаю. Может, как-то удастся скрыть это от него. Знаешь, что я скажу тебе, Родман… этот юноша мог бы стать настоящим главой рода! Да, да, ничуть в этом не сомневаюсь.

Повисло молчание, потом вновь раздался голос Родмана.

– Знаете, этот парень – настоящий мужчина! Но когда он узнает, как его разыграли… помогай вам Бог, тетушка!

– Ну что ж, во всяком случае, без награды он не остался, – заметила Элизабет Фурно. – Прости, Родди, если тебе неприятно это слышать…

– Есть немного. Но я уж выздоравливаю, вы же видите. Конечно, на что ей я, когда возле нее такой парень, как Данмор?! А кстати, как она?

– Спит. Совсем вымоталась, бедная девочка! А какая красавица, правда, Родман?

– Хватит, тетушка, не сыпьте сон на рану, – буркнул он.

– Через месяц ты о ней и не вспомнишь, – пообещала Элизабет.

– Да уж, – проворчал он. – Буду вкалывать на ранчо, как каторжный и через месяц я уже ни о чем не вспомню, это верно!

– Я так надеялась на это, Родман!

– Так оно и будет, – пообещал он. – Тетушка Элизабет, вы и вообразить себе не можете, как мне было стыдно, когда я смотрел на него, раненого, и думал… ведь все это из-за меня! А он… все, что он получит в награду, это наша вечная благодарность, ваша и моя! Я чувствую себя последней скотиной!

– Ты серьезно, Родман? А что, если тебя снова потянет к прежней жизни?

– Вряд ли. да и что с того? Шайки Танкертона больше не существует. Леггс пытался удержать их, да что толку. Старый мерзавец только рот открыл и его мигом прикончили. Потом все разбежались, и, насколько я знаю, люди шерифа прочесывают горы, разыскивают тех, кто не успел уйти. Это чуть ли не в первый раз, когда Петерсену довелось побывать в самом сердце королевства Танкертона, и он радуется, как ребенок. Впрочем, и королевства, в сущности, уже нет. Не пройдет и месяца, как все утихнет и везде воцарится мир. А кстати, скоро вернется Джимми Ларрен. Вот он все и расскажет!

Голоса стихли в отдалении, а Данмор остался переваривать услышанное.

Наконец он расхохотался и открыл глаза.

Он лежал на боку и, первое, что он увидел в открытое окно, были горы. Взгляд его скользил по ослепительно-белым снеговым шапкам далеких вершин, упиравшихся в самое небо, по их склонам, укутанным в темно-зеленые плащи, с фантастическим рисунком из голубых ущелий и каньонов, и они казались ему похожими на сказочных исполинов, охранявшими Поднебесье. Его Поднебесье, его королевство, которое, как он считал, было завещано далеким Карриком Данмором ему одному!

Горькая улыбка скользнула по его губам.

И вот теперь все его мечты разлетелись в пыль. Его обманули, как оказалось, он был вовсе не царственным отпрыском, а обыкновенным самозванцем и сейчас чувствовал себя так, будто его обокрали!

Отдаленный грохот подков становился все громче и наконец оборвался у самого дома.

Вдруг возле крыльца раздался знакомый мальчишеский голос:

– Говорю вам, я могу идти! Нет, нет, нести меня не надо. Привет, Фурно! Добрый день, мэм! Жив – здоров и чувствую себя отлично. Только… я хотел спросить… а как там босс?

Голосок Джимми зазвенел от волнения.

– Как Данмор? Почему… почему вы все молчите?!

Сразу же несколько голосов забубнили что-то успокоительное, и все стихло. Очевидно, они вошли в дом.

И почти тут же голосок Джимми, как колокольчик, зазвенел возле самой двери.

– Привет, Беатрис! Рад тебя видеть! А как он? Поглядеть-то на него можно?

– Тише, парень! – зашикала Беатрис. – Не топай так, Джимми. Он спит. Возможно, пройдет еще несколько дней, прежде, чем он придет в себя! Ты его и не узнаешь, так он изменился. Но он поправится! А сейчас он спит, понял? Тише, тише, Джимми, не топай ты так! Не дай Бог, разбудишь!

Данмор закрыл глаза. Он слышал, как они на цыпочках вошли в комнату и радость, смешанная со стыдом, нахлынула на него с такой силой, что он испугался. Охватившая его слабость была так велика, что Данмор даже не пытался открыть глаза. Он чувствовал, что взгляни он на них, и сердце его не выдержит.

Шаги стихли возле его постели.

– Бог ты мой! – наконец пролепетал Джимми.

– Да, он сильно исхудал… и вид, прямо сказать, у него диковатый. Но ему гораздо, гораздо лучше! Он скоро поправится, вот увидишь! Слышишь, дорогой, очень скоро!

– Ух ты! – потрясенно выдохнул Джимми. – Я уж было подумал… он здорово смахивает… смахивает на мертвяка, да, Беатрис?

– Разве ты не видишь – он дышит!

– Угу, теперь вижу! Да, не очень-то весело глядеть на него, верно?

– Ах, Джимми, если б ты только знал, сколько часов я просидела возле него, сколько плакала, надеялась, сколько молилась! И мисс Фурно, и Род… Мы все молились за него! И вот, сам видишь, наши молитвы были услышаны!

– Ага, – кивнул Джимми. – Вид у тебя и впрямь такой, словно ты совсем выдохлась! Так он чего, порешил жениться на тебе, так, что ли?

– Сама не знаю, Джимми.

– Стало быть, надеешься? – почти грубо бросил Джимми.

– Ну, а ты как считаешь?

– Ну что ж, думаю, это не так уж глупо с твоей стороны, – бросил мальчишка.

– Надеюсь, – в тон ему ответила девушка, и они тихо рассмеялись и зашикали друг на друга.

– Ты мог бы замолвить за меня словечко, Джимми, – добавила Беатрис

– Я? – удивился тот. – Ладно, раз ты этого хочешь. Попробую как-нибудь навести его на разговор. А теперь шла бы ты отдыхать. Что-то вид у тебя больно бледный!

– А Каррик? Кто побудет с ним?

– Кто же еще? Я, конечно! – заявил Джимми.

– А ты сам-то хорошо себя чувствуешь, Джимми, милый?

– Я? Господи, да я здоров, как бык! Слушай, Беатрис, не суетись, ладно? Сейчас сяду возле него и буду сидеть тихонько… всего и делов! А ты иди.

– Ну что ж, ладно. Тогда пока, Джимми.

Ее шаги стихли за дверью. Раздался легкий щелчок и Данмор догадался, что Беатрис ушла.

Наступила тишина. И вдруг Данмор услышал чье-то сопение возле самой щеки.

– Обманщик! – вдруг произнес прямо над ним голос Джимми.

Данмор постарался дышать как можно ровнее.

– Симулянт! – уже громче произнес Джимми. – Можете открыть глаза. Значит, подслушивали?

Данмор приоткрыл глаза.

Бледное и худое, но улыбающееся лицо Джимми сияло улыбкой. Но улыбка тотчас исчезла, сменившись гримасой, как только он увидел, что Данмор открыл глаза.

– Рад снова увидеть вас живым, босс! – прошептал он.

– Хорошо, что ты здесь, малыш. Как дела?

– Все отлично. От шайки Танкертона осталось одно воспоминание. Вы вырвали у них сердце из груди, вот они и гигнулись с треском!

– Сказать по правде, ничуть об этом не жалею.

– Да и с чего бы вам жалеть, верно?

Они замолчали, любовно разглядывая друг друга, словно родные братья, долго бывшие в разлуке.

– А вы уже решили, куда мы отправимся, когда вы встанете на ноги… ну, вы и я? – наконец не выдержал Джимми.

– Да нет пока. Но, Джимми…

– Чего?

– А если, скажем, нас будет трое? Что ты скажешь?

– Это вы о ней? Ой, да я не против! Я уж вроде как к ней привык! – хихикнул Джимми.