Электронная библиотека » Макс Мах » » онлайн чтение - страница 14

Текст книги "Черная луна"


  • Текст добавлен: 19 апреля 2022, 02:07


Автор книги: Макс Мах


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +

«То есть, если бы это случилось в любом другом месте, сожалеть ты бы не стал?»

– Хочу заметить, однако, – вступил в разговор настоятель, – что расследование едва-едва началось, и у нас нет убедительных доказательств, что имело место покушение и что покушались именно на вашу светлость.

– Что же тогда произошло? – поинтересовалась Герда, заинтригованная поворотом разговора.

– Это нам и предстоит выяснить, сударыня, – явно сдерживая рвущуюся наружу ярость, объяснил колдун. – И в этой связи хотел бы задать вам вопрос, ваша светлость. Есть ли в вашей свите колдуны?

– Чем вызван ваш вопрос? – снова вступил де Вален.

Похоже, никто, кроме Герды, не связал одно с другим, и немудрено.

– Человек на крыше вспыхнул от колдовского огня.

– Вот как… – задумался де Вален.

– Но это же хорошо, разве нет? – поинтересовалась Шарлотта. – Верите вы в это, господин де Саган, или нет, я твердо знаю, что это было покушение и покушались именно на меня.

– Так в вашей свите есть колдун? – подался вперед настоятель.

– Отчего это вас так занимает? – Герда задала прямой вопрос, и она знала ответ, хотя вряд ли настоятель скажет правду.

– Возможно, – сказал он в ответ на ее вопрос, – этот колдун совершил преступление, убив невинного человека, и мы хотели бы его допросить.

Абсурд происходящего живо напомнил Герде судилище, когда-то устроенное в Коллегиуме. И хотя сейчас она твердо знала, что тогда произошло на самом деле, она по-прежнему считала то разбирательство несправедливым. Теперь же настоятель пытался провернуть тот же самый трюк: вывернуть ситуацию наизнанку и наказать того, кого он сочтет нужным. Но главное – де Саган знает, что в городе появился сильный колдун, склонный к магии огня, и хочет его найти. Зачем? Вот в чем вопрос.

– У меня, – объявила княгиня, завершая разговор, – нет на службе ни сильного, ни слабого колдуна, но теперь я буду настаивать на участии своего представителя в расследовании инцидента. Я знаю о том, что я знаю, и оповестила об этом своего венценосного брата. Это было покушение. Покушались на меня. И любой, кто усомнится в том, что это так, будет рассматриваться мной как соучастник заговора. На этом прошу простить меня, господа, этот странный разговор утомил меня, и мне следует отдохнуть.

Герда отметила, как вытянулись лица братьев Саган и как побледнел Эуген. Вряд ли они действительно имели отношение к покушению, но манера трактовать события, как это выгодно ему в данный момент, на этот раз подвела настоятеля и его родичей. Он получил отпор. Но не это главное. Он дал повод заподозрить себя в покушении на сестру императора. И все из-за глупой фанаберии, перебороть которую он, по-видимому, просто не мог.

* * *

Этот день тянулся и тянулся, и никак не мог закончиться, хотя все уже устали от него и были бы рады, оставив позади, перейти в новый день, где уже не будет утреннего покушения, горящего человека, рушащегося с крыши дома вниз на улицу, и настоятеля трижды проклятого Рогланского Коллегиума тоже не будет. Однако ничего не поделаешь, такова жизнь. Перелистывать страницы дней дано только глядя назад. Двигаясь вперед, горизонта не достичь.

После семейки Саганов княгиню навестили еще несколько представителей высшей знати, а ближе к вечеру объявился принц Максимилиан, чтобы, как он изящно выразился, лично засвидетельствовать княгине и госпоже де Фиен свою неизменную дружескую симпатию, а также пригласить их в королевский дворец на завтрашний обед и лично передать подробности ведущегося расследования. Увы, передавать пока было нечего. «Подробности» были немногочисленны и ничего в этой истории, на самом деле, не проясняли. Как ни странно, стрелка удалось опознать, он был приезжим откуда-то с запада и жил на постоялом дворе. Обыск в его комнате, впрочем, ничего не дал, и на данный момент это было все, что удалось выяснить. Непонятно было даже то, откуда точно он приехал, но случилось это пять дней назад.

Принц пробыл во дворце Арнем почти полтора часа, развлекая дам историями из столичной жизни, и по впечатлениям Герды, смотрел на нее гораздо чаще, чем следовало, и с гораздо большим интересом, чем позволяли правила приличия. Впрочем, это был наследный принц, и никто из присутствующих не решился сделать ему замечание. Однако поведение Максимилиана явно разозлило графа де Валена и вызвало гнев ревности у княгини де Ла Тремуй. Саму же Герду занимал вопрос, узнал ее принц или нет? И если все-таки узнал, то как много других людей осведомлены о том, что дама де Фиен и эдле Маргерит ди Чента – одно и то же лицо? Она была так озабочена возможными осложнениями, связанными с ее весьма проблематичным прошлым, что даже не смогла получить должного удовольствия от фееричности момента. А случай и обстоятельства к этому более чем располагали, потому что по всему выходило, что в нее влюблен наследный принц Эринора. Принц крови влюбился в «бедную сиротку», три года назад в буквальном смысле слова сбежавшую из этого города и этого королевства, а еще из почти затянувшейся на ее шее петли. Впрочем, волновалась она недолго. Ближе к ночи здравый смысл возобладал все-таки над глупыми страхами и беспочвенными опасениями.

«Если бы меня действительно кто-нибудь узнал, – подвела Герда черту под небезупречной логикой своих рассуждений, – меня бы уже тащили на эшафот, а не на обед приглашали!»

И в самом деле, приглашая княгиню де Ла Тремуй на раут в королевский дворец, принц не забыл улыбнуться Герде особой, одной ей предназначенной улыбкой:

– Буду рад вас снова увидеть, госпожа де Фиен, – сказал он Герде, сопровождая недвусмысленное приглашение безупречным поклоном.

– Похоже, он на тебя глаз положил, – поморщилась Шарлотта, когда за Максимилианом закрылась дверь.

– Ревнуешь? – попробовала Герда свести возникшее между ними напряжение к незамысловатой шутке.

– Нет, пожалуй, – немного помолчав, серьезно ответила княгиня. – Но он меня раздражает.

– Значит, все-таки ревнуешь.

– Возможно, – нехотя согласилась Шарлотта. – Но, если так, то самую чуточку. Тут что-то другое. Он мне, знаешь ли, просто не нравится как кавалер.

«Любопытное замечание», – отметила Герда, которой принц был совершенно безразличен. Ей были приятны, конечно, его ухаживания, он ведь и к Маргерит проявил в свое время не детский интерес, но по большому счету все это было избыточно. Отношения, а попросту любовная связь с наследником престола, по-любому представлялись ей неприемлемыми. И это не говоря уже о том, что, возможно, они с Максимилианом единокровные брат и сестра.


– Попахивает инцестом, как думаешь? – усмехнулась внезапно появившаяся из ниоткуда другая она.

– Я с ним спать не собираюсь! – отмахнулась Герда.

– Ой ли, – покачала головой другая она.

И Герда не без смущения вынуждена была признать, что инцест последнее, о чем она подумает, если вдруг решится залезть в самую «теплую» постель королевства. Во всяком случае, это не причина отказаться от удовольствия пожить в королевском замке на глазах у всех своих злейших врагов. А что касается родства, то история полна примеров кровосмесительных связей, и в большинстве случаев ничего страшного с нарушителями табу не произошло.

– Такое случается, – пожала она плечами, – разве нет?

– Даже так? – тяжело вздохнула другая она. – Ну, ну…


– А к де Валену ты меня тоже ревнуешь? – спросила Герда вслух.

Она впервые осмелилась заговорить с Шарлоттой на эту небезопасную, по ее мнению, тему. Но, с другой стороны, сколько можно делать вид, что ничего не происходит?

– Да нет, – обдумав вопрос, ответила княгиня. – Но боюсь, он еще долго не созреет. Может быть, поторопить события?

– Ни в коем случае! – испугалась Герда. – Еще не хватало самой напрашиваться!

– Наверное, ты права, – согласилась Шарлотта. – Если есть выбор, лучше так…

Но как раз у Шарлотты – отчетливо поняла сейчас Герда – выбора и не было. Ее будущим всецело распоряжался ее брат – император, и у Герды возникло вдруг странное чувство, которое она назвала бы предзнанием, если бы в каком-либо из известных ей языков имелось такое слово.

«Шарлотта несвободна, а я?»

* * *

Итак, они остались в Эриноре, как, собственно, изначально и планировалось. Покушение в этом смысле ничего в программе путешествия не изменило, если не считать того факта, что король Георг, желавший устранить тот неприятный осадок, который наверняка остался у княгини де Ла Тремуй после инцидента на Королевской миле, из кожи вон лез, демонстрируя свое «трогательное» гостеприимство и «немереное» добросердечие. Казалось, пребывание в Эриноре превратилось для Шарлотты и Герды в один сплошной непрекращающийся праздник. Торжественные обеды и частные приемы сменялись балами и охотой, а прогулки по реке – естественно, на золоченой королевской галере – и посещение городских достопримечательностей чередовались с поездками верхом в живописных окрестностях Эринора, посещением оперы и ночными пирушками с фейерверком и акробатами. Герде такая жизнь нравилась, тем более что совершенно неожиданно для себя она оказалась чрезвычайно востребованной дамой. Положивший на нее глаз принц Максимилиан по-прежнему портил нервы графу де Валену, а появившийся в городе буквально на следующий день после их приезда в Эринор граф Давыдов заставлял нервничать и того, и другого. Это был любопытный опыт, поскольку так галантно и многообещающе за Гердой еще никто никогда не ухаживал. Изнасиловать хотели, и не раз. А вот так, чтобы дарить цветы и говорить комплименты, это впервые.

Между тем жизнь есть жизнь, и в ней все сложнее, чем в бесплодных грезах или в романах про любовь. Новых покушений на Шарлотту, к счастью, не последовало, и злоумышленников, помогавших неудачливому стрелку, тоже не нашли. Возможно, ассасин действительно действовал один. Или те люди, которые все это затеяли, хорошо умели прятать концы в воду и, испугавшись преследователей, попросту затаились. Ответить на этот вопрос было, в принципе, невозможно. Не хватало информации. Тем не менее по-прежнему – исходя из принципа «береженого бог бережет» – предпринимались чрезвычайные меры по охране ее светлости княгини де Ла Тремуй. Этим занимались ее собственные люди и гвардейцы короля. Подходы ко дворцу Арнем патрулировались, в парке и у всех дверей и ворот была выставлена усиленная охрана, передвижение кортежа княгини по улицам города было возможно только при плотном сопровождении. Шарлотте это, разумеется, не нравилось, но делать было нечего, и приходилось терпеть. Герде это мешало, но она умела обходить преграды и запреты.

В течение нескольких ночей кряду, при каждом удобном случае она покидала дворец Арнем. Облачившись в свой сверский «ночной наряд», прикрыв лицо черным шелковым платком так, что видны были только глаза, и вооружившись, словно шла на войну, Герда бродила по пустынным улицам спящего города. Заглядывала в притоны и кабаки на Продажной улице. Наведалась между делом в дом Кирсы и посмотрела на играющих в карты гвардейцев короля. Проникла в особняк на Липовой аллее, удостоверившись, что сможет, если захочет, свести счеты со своим не состоявшимся «папенькой». Провела разведку в палаццо де Саган, выяснив, как оно охраняется и в каких апартаментах проводят ночи Георг де Саган и ее «старый приятель» Эуген, называть которого графом Саганом у Герды язык не поворачивался. На безлюдных, залитых ночным мраком улицах было тихо. Завидев ее легкую, как тень, фигуру, с пути Герды уходили даже разбойники. Как видно, чувствовали, что она им не по зубам. Опасная добыча, ночной хищник, гуляющий ночами сам по себе.

В целом эти ночные прогулки поднимали Герде настроение ничуть не меньше, чем ночи, проведенные в постели с Каро. Впрочем, Шарлотта, как и она сама, относилась к кувырканию в постели скорее, как к игре, чем как к способу выразить действием пылающую в душе страсть или что-нибудь в этом роде. Отношения их все-таки носили характер скорее дружеских, чем любовных, и, по мнению Герды, это было просто замечательно. Тем более что в последнее время за ней повадились ухаживать принц Максимилиан и граф Иван. Но вот какое дело: про Ивана – как бы мало, на самом деле, они ни были знакомы – Герда точно знала, что чувства его искренни, а слово твердо. Про Максимилиана она такого сказать не могла. Герда ему нравилась. Это было бесспорно. Принц ее хотел и не скрывал своего желания, но вот относительно того, что это любовь, у Герды имелись серьезные сомнения.

Что бы он ей ни говорил, как бы галантен с ней ни был, какие бы ни делал подарки, Максимилиан никогда не пошел бы против воли отца и мнения света. Он никогда не женится на Герде. Впрочем, к его чести, он об этом с ней и не заговаривал, полагая – и не без причины, – что стать его любовницей тоже совсем неплохая перспектива. В особенности для женщины ее происхождения, хотя об этом он, разумеется, ничего определенного не знал. И, возможно, будь это другой город и другой принц, Герда не стала бы возражать. Но сын короля Георга являлся для нее «запретной территорией». Впрочем, то, что она думала и чувствовала, оставалось глубоко скрыто в сердце Герды. Внешне она выглядела веселой и безмятежной и, по видимости, не без удовольствия принимала знаки внимания, расточаемые принцем Максимилианом. И этот ее флирт с наследником престола не остался незамеченным. Он не понравился буквально всем заинтересованным сторонам: королю, которому Герда, судя по некоторым признакам, доставляла немалую головную боль – хотя, слава богу, он ее так и не узнал, – Шарлотте, которая ее явно ревновала, иллюстрируя древнюю притчу о собаке на сене, графу де Валену, который все никак не мог решиться высказать свои чувства вслух, графу Ивану, которому было сложно конкурировать с принцем крови, настоятелю Коллегиума, которого Герда раздражала одним своим присутствием, и даже своей бывшей сводной сестре Адель, которая как раз и хотела стать фавориткой принца. Однако Герда решила не обращать на них всех внимания. Простые люди по такому поводу говорят: не нравится – не ешьте. Вот и пусть себе косятся и кривятся, а она будет делать то, что ей заблагорассудится. Имеет право.

Следует, однако, заметить, что ухаживания принца Максимилиана имели для Герды некоторые не связанные с ним напрямую последствия. Во-первых, она стала чаще бывать в королевском замке, и это было просто замечательно, потому что каждый раз, как она приближалась к тронному залу, Герда чувствовала такой сладостный подъем, такой невероятный прилив сил, что, словно бы становилась другим человеком или, что вернее, превращалась в некое высшее существо. Становясь то ли ангелом Господним, то ли одной из Перволюдей, то ли языческой богиней, пусть и состоящей в малом пантеоне. Казалось, в эти мгновения она могла всё. Могущество ее возрастало до невероятных размеров. Способности обострялись. Жизнь и магия струились по жилам, растворяясь в ее крови. Размышляя над этим феноменом и советуясь по этому поводу с другой Гердой, она пришла к выводу, что где-то под тронным залом скрыт артефакт огромной силы, с которым Герда была способна входить в резонанс. Именно он даровал ей мгновения чуда и божественную мощь. Но, чтобы узнать об этом больше, ей потребовалось бы остаться в городе надолго, а значит «перелечь» из своей девичьей постели в постель принца.

«Заманчиво, – думала Герда, рассматривая такую возможность, – но нет. Пусть лучше имеет Адель!»

Но было и кое-что еще, что можно было бы назвать «во-вторых». Наблюдая за ухаживаниями принца и за реакцией на них со стороны окружающих, Герда испытала род беспокойства, когда задумалась о том, какие чувства испытывает по отношению к ней граф де Вален. Эмиль ей нравился. Пожалуй, даже больше, чем просто нравился. Интересный зрелый мужчина, сильный, внимательный и вроде бы порядочный. Но, возникнув однажды в ее голове, это пресловутое «вроде бы» мешало Герде, как мешает камешек в туфле. Раздражало, заставляло нервничать и сомневаться в себе и в нем. И однажды она все-таки спросила об этом свое второе Я – другую себя. Однако, как тут же выяснилось, другая Герда не знала, что ответить на этот вопрос. Она была ни в чем не уверена, не могла сформулировать ответ, терялась в догадках, в общем, демонстрировала полную беспомощность. Это напугало Герду, потом удивило, а еще затем – расстроило. Казалось, Эмиль не давал ни малейшего повода сомневаться в себе, но однозначного ответа на вопрос, так ли он надежен, как кажется, не оказалось ни у Герды, ни у ее второго Я.

* * *

Дни проходили в развлечениях, легком флирте, временами принимавшем опасный характер откровенного соблазнения, но ни принц, позволявший себе более чем смелые комплименты, ни граф де Вален, смотревший на Герду – преимущественно издалека – совершенно больными глазами, так и не произнесли вслух того, чего ожидает от влюбленного мужчины любая женщина. Впрочем, чуть позже – пошла уже четвертая неделя их пребывания в Эриноре – кое-кто другой без обиняков и околичностей все-таки объяснился ей в любви. Уже после ужина слуга доложил, что леди Агнессу желает видеть по срочному и безотлагательному делу граф Давыдов. Герда удивилась и даже переспросила у слуги, кого именно хочет видеть граф. Выяснилось, что именно ее, и более того, граф заранее извинился перед княгиней де Ла Тремуй за свою неучтивость, но просил не гневаться на него, поскольку дело у него к госпоже де Фиен личное и насквозь конфиденциальное. Шарлотта пожала плечами и отпустила Герду к графу Ивану.

– Иди, Аниз! Поговори с графом. Мне кажется, он хороший человек…

Граф ждал ее в небольшой гостиной, предназначенной как раз для таких частных по своему характеру визитов. При ее появлении он встал из кресла, поздоровался и поцеловал ей руку.

– Прошу простить меня за настойчивость, Агнесса, но отец требует моего скорейшего возвращения домой, и я по некоторым причинам, о которых расскажу вам чуть позже, не могу от этого отказаться. И более того, я вынужден покинуть Эринор настолько спешно, насколько это возможно, и двигаться так быстро, как позволит выносливость заводных лошадей. Я уезжаю завтра на рассвете, верхом, всего с двумя слугами и без обоза.

– Господи! – всплеснула руками Герда. – Что-то случилось?

– Случилось, – кивнул граф, – но это сейчас неважно.

– А что важно? – спросила Герда и тут же сообразила, что напрасно дала ему повод сказать вслух то, что до сих пор только подразумевалось, но ни разу еще не было произнесено.

– Важно одно, – твердо сказал мужчина. – Я люблю вас, Агнесса, и прошу вас стать моей женой.

С этими словами граф Иван опустился перед ней на колено и протянул на открытой ладони усыпанное бриллиантами кольцо с огромным изумрудом, на котором был вырезан какой-то герб. Возможно, это был двуглавый орел, но в этом Герда не была уверена.

– Но… – Она не нашлась сразу, что сказать и как вообще отреагировать на предложение «руки и сердца». Только стояла, как громом пораженная, и смотрела на кольцо.

Кто бы знал, как ей хотелось принять это кольцо, стать графиней и уехать с Иваном в далекую Московию, но даже у такого оппортуниста[40]40
  Оппортунизм (лат. opportunus «удобный, выгодный») – в современной экономической теории под оппортунизмом понимают «следование своим интересам, в том числе обманным путём».


[Закрыть]
, как она, имелись твердые жизненные принципы. И Герда была не готова ими поступиться. У нее имелись обязательства перед Шарлоттой и перед Мишлин, ей более чем нравился граф де Вален, а к графу Давыдову она испытывала всего лишь симпатию, хотя для удачного брака, как она начала уже догадываться, этого было более чем достаточно.

– Я не могу принять это кольцо, – сказала она, преодолев мгновенную слабость. – Извините, граф, я вам искренно симпатизирую, но не настолько, чтобы выйти за вас замуж. За титулом и деньгами я не гонюсь, и к тому же вы практически меня не знаете. Вы не должны были делать мне предложение. Кто знает, может быть, я безродная авантюристка или кто-нибудь и того хуже!

– Я знаю, что вы не Агнесса, – ответил на это граф Иван, все еще протягивая на ладони помолвочное кольцо. – Полагаю, что и не Маргерит. Есть у меня подозрение, впрочем, ни на чем, кроме интуиции, не основанное, что вы сбежавшая из Эринора Герда Гемма – дочь барона Геммы, но я в этом не уверен. Однако вот что я твердо знаю и в чем не сомневаюсь. Вы самая красивая женщина в мире, самая умная, талантливая и смелая, и мне абсолютно все равно, кто вы на самом деле. Мое предложение остается в силе.

– Но… – начала было Герда, напуганная его осведомленностью в ее обстоятельствах.

– Постойте! – остановил ее граф. – Позвольте сказать кое-что еще.

– Говорите, – разрешила она.

– Спасибо, Агнесса, – неожиданно улыбнулся граф Иван, но с колена не встал. – Во-первых, никто, кроме меня, в ваши секреты не посвящен. Я влюбился в вас сразу, еще тогда на королевском балу, оттого, верно, и узнал, когда встретил вновь. Вы изменились – это факт, – но то в вас, что запало мне в сердце, осталось неизменным. Взгляд, поворот головы… И прошу извинить меня за смелость, ваш запах, который я улавливаю даже сквозь аромат духов и от которого просто схожу с ума. А вот теперь во-вторых. Возьмите кольцо, Агнесса. Оно вас ни к чему не обязывает. Мы даже не объявим о помолвке. Кольцо – всего лишь шанс для меня, что когда-нибудь вы передумаете. И еще это шанс для вас, Агнесса. Я не знаю вашей истории. Не имею понятия о том, что с вами приключилось, и отчего вы живете так, как живете. Но если когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что вам потребуется скрыться, знайте, что у меня дома вы всегда желанный гость. Лучше, конечно, в качестве невесты, но тут уж как звезды сойдутся! Берите кольцо, я встану с колен и кое-что вам объясню. Идет?

– Да, – кивнула Герда и взяла кольцо. Предложение графа дорогого стоило, и она не могла его не оценить.

Граф встал с колена и посмотрел ей в глаза:

– Не сомневайтесь!

– Ладно, – улыбнулась Герда и перевела взгляд на кольцо. – Это ваш герб, Иван?

– Да, и на границе он послужит вам пропуском. У вас не только не спросят документы, вам окажут любое содействие, чтобы быстрее добраться до меня.

– Ух ты! – усмехнулась Герда. – Что-то мне подсказывает, что я должна вам хотя бы поцелуй.

– Один! – остановила она воодушевившегося было Ивана. – И не увлекайтесь!

Поцелуй оказался приятным и совсем не таким, как поцелуй Шарлотты. Определенно мужчины ей нравились больше, чем женщины.

– Рассказывайте! – отстранилась она наконец, почувствовав, что еще немного и потеряет над собой контроль.

– Хорошо, – Иван отошел от нее и опустился в кресло. – Не знаю, в курсе ли вы, Агнесса, но никакой Московии в природе не существует. Моя страна называется Гардарика, но лет двести назад на короткий период ее столицей стал город Москва, вот тогда мы и превратились в Московию. Гардарика большая и богатая страна со столицей в Новгороде Великом. Государь этой земли великий князь Гардарики Дмитрий Новгородский. У князя есть четыре сына и две дочери. Старший сын – князь-соправитель. Двое младших – военачальники, мужья дочерей тоже в работе. И только среднего сына князь Дмитрий отпустил в большой мир. Кто-то должен знать, как устроен этот мир, какие народы его населяют…

– Так вы, Иван, на самом деле принц крови? – Это был неожиданный и весьма любопытный оборот. Ей сделал предложение не кто-нибудь, а принц крови!

– Так и есть, – кивнул Иван. – Я князь Иван Полоцкий. Ну что, может быть, теперь согласитесь? Быть принцессой весело.

– Нет, Иван, – покачала она головой. – Согласись я сейчас, вам точно не стоило бы меня любить.

– Вот за это и люблю, – грустно усмехнулся князь. – Кто бы еще такое сказал? Но ладно. К делу. Мне прислали голубиной эстафетой приказ сейчас же собираться домой. Отец заболел. В такое время всем сыновьям лучше быть в сборе. Но все, что я сказал, остается в силе. Когда бы вы ни приехали, вы всегда найдете в Новгороде защиту и гостеприимный дом. Если я буду женат, а вы вдруг надумаете выйти за меня замуж, я разведусь. У нас это возможно. Слово князя. И последнее, не хочу, чтобы между нами стояли всякие глупости. Невинности я от вас не ожидаю, не тот у нас случай. И никакие ваши истинные или мнимые грехи по эту сторону границы не будут иметь значение по ту…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации