Текст книги "Черная луна"

– Спасибо, Эрма, – поблагодарила девушку Мишлин. – Одевайся и иди.

Вскоре Эрма ушла, и настал черед Герды. Она разделась, Мишлин осмотрела ее со всех сторон, а потом велела подойти к ростовому зеркалу, стоявшему в ее будуаре.

– Что видишь?

– Что я вижу? – растерялась Герда.

«Что я вижу?» – задумалась она, рассматривая свое отражение.

За два с половиной – почти за три – года, что прошли со времени ее бегства из Эринора, Герда сильно изменилась. Кажется, она выросла еще больше прежнего. Тело ее налилось и округлилось во всех положенных красивой женщине местах. Девичья угловатость сменилась плавностью и изяществом линий. Волосы посветлели и изменили оттенок, превратив Герду из светло-русой в пепельную блондинку. Глаза потемнели, став из прозрачно-голубых по-настоящему синими. Губы сделались полнее, приобретя естественный насыщенный цвет, практически не требующий помады. И наконец, кожа. Ее цвет тоже изменился, она стала матовой и чуть-чуть смуглой с великолепным золотистым оттенком.

«Господи! – удивилась Герда. – Когда это я успела так похорошеть!»

– Итак? – поторопила ее Мишлин.

– Я красивая.

Она, и в самом деле, сильно изменилась к лучшему.

«Красивая?»

– Это бесспорно, – отмахнулась женщина. – Эрма тоже красивая. В чем различие?

– Я красивее, – поняла Герда, любуясь своим отражением. Сейчас она была даже красивее матери, той Александры-Валерии ди Чента, портрет которой Герда продала еще в Эриноре.

– Ты красивее, и это не обсуждается, но я имела в виду нечто другое, – Мишлин подошла к Герде и встала рядом. – Протяни руку, дорогая. Вот так. Что скажешь, деточка, о своей руке?

– Она изящная, – предположила Герда.

– Ты очень умная девочка, Маргерит, – усмехнулась в ответ хозяйка школы, – но иногда ты не понимаешь самых очевидных вещей. Скажи, глядя на эту руку, кто-нибудь заподозрит, что ты можешь колоть дрова топором, фехтовать, пусть облегченным, но все-таки мечом, метать ножи? Посмотри на свое тело, девочка! Это тело изнеженной аристократки, созданное для любви, а не для боя. Теперь понимаешь, о чем я веду речь?

– Ох!

До этого момента она как будто не замечала очевидного. Ее тело и в самом деле не несло никаких следов изнуряющей жизни в Коллегиуме, тяжелого крестьянского труда на постоялом дворе Ольги Грох, многодневных переходов через горы и многомесячных тренировок в школе «Неофелис».

– Как это возможно?

– Не знаю, – покачала головой Мишлин. – Слышала, что такое случается, но сама таких, как ты, не встречала ни разу. Ты учишься в школе, едва ли не меньше всех других девушек. Всего чуть больше года тренировок, а ты уже обладаешь всеми навыками и умениями, на приобретение которых требуется от двух до трех лет. Но при таких интенсивных занятиях, при таких нагрузках, которые ты выдерживаешь ежедневно, твое тело, деточка, должно было с ног до головы покрыться мускульной сеткой. Согласна?

– Да, – вынуждена была признать Герда.

– Счастливая натура, – улыбнулась ей через зеркало Мишлин. – Или божий дар? Неважно. Важно, что это у тебя есть. Надевай халат и садись к столу. Нам нужно поговорить.

Герда надела халат, завязала пояс и села к столу, а Мишлин позвонила в колокольчик и приказала служанке подать им вина.

– Ты ведь знаешь, что господин фон Моос ездил на ярмарку в Дрин, – спросила женщина, присаживаясь напротив Герды.

– Да, – подтвердила та. Она знала, что Людвиг уезжал почти на месяц и вернулся только несколько дней назад.

– Людвигу удалось получить один из самых жирных контрактов, какие случаются у наемников. У нас такого не было еще никогда, и когда Людвиг договаривался об условиях наема, он имел в виду именно тебя. Ты идеально подходишь к требованиям, предъявляемым заказчиком. И тем не менее мы все-таки сомневались. Однако проверки, которые мы негласно устроили тебе в течение трех прошедших дней, показали, что, как ни странно, ты уже готова. Впрочем, спрошу тебя саму. Ты готова?

– Да, – твердо ответила Герда. Соблазн начать новую жизнь был очень велик. Еще больше ей хотелось уехать из этого гадюшника.

– Это хорошо. Тогда перейдем к деталям. Контракт стоит пять тысяч двойных золотых талеров. Это так много, что мы с Людвигом решили платить тебе не треть, как положено по уставу, а сорок процентов. Во всяком случае, в течение этого года.

– Я даже не знаю, что сказать, – попыталась Герда выразить свою благодарность.

– Постарайся справиться с заданием и продлить контракт хотя бы еще на один год, это будет с твоей стороны лучшей благодарностью. Чем дольше ты пробудешь на службе, тем больше денег заработаем мы все. И мы, и ты. Ты это понимаешь?

– Да, – кивнула Герда.

– Отлично! А вот и вино!

Служанка принесла бутылку красного вина и два изящных серебряных бокала.

– Итак, контракт, – продолжила Мишлин, сделав несколько неторопливых глотков вина. – Сестра императора Касия княгиня де Ла Тремуй заканчивает обучение в монастыре Святой Барбары Керуанской в городе Керуан, это в герцогстве Дамнир. Как она туда попала, это отдельный вопрос. Но если вкратце, она внебрачная дочь покойного императора и носила подаренный ей стариком титул баронессы, но Кассий узаконил ее статус, и теперь она княгиня де Ла Тремуй.

– Почему не принцесса?

– Не знаю, милая. Но это и неважно. Тебе предстоит отправиться в Керуан и в качестве компаньонки сопровождать княгиню в ее путешествии в Телур. Отсюда в Керуан путь неблизкий, но из Керуана в Телур и того дальше. Поэтому заказчик потребовал только лучших. Ты поедешь не одна, а вместе с четырьмя наемниками-телохранителями, которые будут думать, что ты просто знатная дама из обедневшей дворянской семьи. Так что у тебя будет охрана, и я дам тебе пароль. Если будет нужно, назовешь его любому из них, и они будут подчиняться только тебе. И последнее, Людвиг привез не только плату за наем, он привез деньги тебе на приданое – тебя же надо соответствующим образом одеть и снабдить всем необходимым в дорогу, – и новые документы для тебя. Теперь ты Агнесса де Фиен – дворянка из старого, но обнищавшего рода с запада Эринора, точнее с острова Эван, следовательно, на эванийский манер тебя зовут Аниз. В детстве тебя перевезли в Горанд, так что теперь ты больше горандийка, чем эринорка. Остальные подробности изложены в письме, прилагаемом к подорожной. Это всё.

Глава 6
Неясыть

1

Девять дней подряд они ехали вдоль морского побережья. Наемники верхом, а Герда в карете. Дорога была хорошая, а карета – так себе. Наемная колымага, да и лошади не первой свежести, и все-таки по сравнению с прежними ее путешествиями это был явный шаг вперед. Герда ночевала в приличных гостиницах, в отдельной хорошо протопленной комнате и на нормальной кровати, а не на холодной земле. Вкусно ела, во всяком случае, тушеное мясо или печенная на углях рыба были явно лучше кулеша из проса с салом. Она позволяла себе даже вздремнуть часок-другой про запас, поскольку в дороге все равно делать нечего. В тряской повозке нормально не почитаешь и поговорить тоже не с кем, вот разве что вздремнуть. Впрочем, за окном кареты проплывали довольно живописные пейзажи – зеленые холмы, увенчанные церквами, чистенькие деревушки, леса и плодовые сады, – а в праздном уме Герды рождались грезы, в которых она то возвращалась домой, чтобы отравить или зарезать короля, то посещала альма-матер[27]27
  Альма-матер (буквально по-русски «кормящая мать» или «мать-кормилица») – старинное неформальное название учебных заведений (университетов), которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.


[Закрыть], после чего на месте Коллегиума оставались лишь руины и пепел пожарища. В общем, отпущенная на волю фантазия подбрасывала ей иногда весьма многообещающие идеи, среди которых порой появлялись и вовсе странные. А в остальное время она повторяла формулы заклинаний, применяемых для изготовления ядов и противоядий. Это была крайне полезная, но относительно несложная магия. Как раз по силам Герды. Но, чтобы заготовить впрок даже небольшой запас сонных и приворотных зелий, ей нужны были день-два остановки в пути, хорошо оборудованная кухня – если уж алхимическая лаборатория оставалась для нее недостижимой мечтой – и все необходимые ингредиенты. Размышляя над извечным противоречием между желаемым и достижимым, Герда неожиданно пришла к выводу, что все возможно, если взяться за дело с умом. Главное, чтобы случай представился.

На десятый день пути дорога привела их в Венг. Этот город находится в устье Лавоны – широкой, полноводной и, разумеется судоходной реки – и служит важной перевалочной базой для приморской и материковой торговли. Здесь путешественники предполагали купить места на одной из гребных барок, поднимавшихся до Герада в среднем течении Лавоны, то есть больше чем на сто миль в глубь континента, чтобы уже оттуда двигаясь по старому Соляному тракту, пересечь хребты Главного водораздела и таким образом достигнуть Керуана. На все про все отводилось тридцать дней. Пять дней – плавание по реке, двадцать дней пути через горы и пять – на непредвиденные задержки. И первой такой незапланированной остановкой стали три дня, которые Герде и ее спутникам пришлось провести в Венге. Необычайно ранняя и теплая весна вызвала интенсивное таяние снегов в верховьях Лавоны. Река вздулась, кое-где разливаясь по низинам, и резко ускорила свой бег. Быстрое течение и плывущие по реке смытые паводком деревья серьезно затруднили навигацию. Пришлось ждать, пока река не успокоится и движение по ней не станет менее опасным.

Расположились на большом постоялом дворе недалеко от порта. Место, прямо сказать, так себе, но наемники, плотно опекавшие свою подопечную, заверили Герду, что ей нечего опасаться. Сама по себе гостиница не выглядела ни вертепом – хотя шлюх вокруг болталось достаточно много, – ни разбойничьим гнездом. А то, что на близлежащих улицах с наступлением сумерек ходить одинокой женщине небезопасно, так госпоже де Фиен это и не нужно. А если вдруг понадобится, так для этого у нее есть надежные спутники. Герда не спорила. Она уже поняла, что это тот самый случай, о котором она думала в дороге.

Комната ей досталась просторная и чистая, расположенная на безопасном втором этаже. Слуги перенесли туда ее вещи – три приличного размера сундука, – и занялись приготовлением ванны. Вообще-то, на этом постоялом дворе имелась настоящая баня, но Герда решила не испытывать судьбу и помыться у себя в комнате за надежной, сколоченной из крепких досок дверью, закрытой на железный засов. Помылась, оделась, разместила на себе невидимое миру оружие – метательные ножи в рукавах, наваха – она приобрела ее в Конгаре, как и новый мизерикорд, – в потайном кармашке на платье, стилет и кинжал в плаще и засапожник[28]28
  Засапожник – нож, носимый за голенищем сапога. Клинок четырехгранный, вогнуто-выпуклый, обоюдоострый (длина 25 см); рукоять круглая, без крестовины (длина 10–13 см). Обладает высокой проникающей способностью, оставляет глубокие и узкие колотые раны. Конструкция клинка позволяет наносить рубяще-режущие (как саблей) и режуще-секущие (как ятаганом) удары.


[Закрыть] там, где он и должен находиться, то есть в сапоге, под подолом. Собрала волосы на затылке, скрепив прическу двумя самшитовыми спицами, и, заперев дверь на ключ, пошла гулять. Одну ее, разумеется, не отпустили, но она и не противилась, пошла себе бродить без видимой цели по близлежащим улицам, заглядывая в лавки, заговаривая с торговцами. А позади, не далеко, но и не близко топал здоровый, как пещерный медведь, Михай Горемыка. Герда не знала, с какой стати он получил такое странное прозвище, но вояка он был отменный, а главное – имел столь устрашающий вид, что никто без веской причины не стал бы испытывать судьбу, вступая с ним в конфликт. Герде он не мешал, и, переговорив с несколькими торговками, Герда узнала то, за чем, собственно, и пошла гулять.

– Ну, а вот, скажем, коли мне приворотное зелье понадобится, – спросила она женщину, торгующую цветными лентами, – к кому мне тогда стоит обратиться?

– К Марте Хромоножке, – подтвердила уже известный Герде адрес немолодая торговка.

– А что, эта Марта, она колдунья? – задала Герда очередной провокационный вопрос.

– Нет, – покачала головой женщина, – что вы, сударыня! Никакая она не колдунья. Знахарка – это да. И травница в нашей части города как бы не из лучших.

– А колдуны поблизости есть?

– Нет, госпожа. Ни здесь, ни рядом с портом. Колдуны, они все больше на богатых улицах селятся. Мы им не ровня. За колдунами вам в гильдейские кварталы пойти придется.

– Ага, ага, – покивала Герда, изображающая из себя пусть и состоятельную, но простую женщину. – И как бы мне эту Марту найти?

– Ну, это просто. Пойдете сейчас вниз по Дегтярной, свернете в Кривой переулок, там в конце будет площадь с колодцем…

И вот спустя полчаса Герда вошла в лавку травницы. Осмотрелась, подмечая, что тут есть и чего нет, удовлетворенно хмыкнула, оценив разнообразие запасов и порядок, в котором они хранились, и обратилась, наконец, к самой травнице – довольно молодой еще пышнотелой и рыжеволосой женщине с очень колдовскими зелеными глазами.

– Доброго вам дня, сударыня! – поклонилась она хозяйке. – Мне сказали, что вы лучшая травница в окрестностях, так ли это?

– Раз люди говорят, наверное, так и есть, – ухмыльнулась женщина.

– Что ж, тогда спрошу прямо. Сможете сварить «Сердечный мед»?

– Жаль отказывать, но нет, – посерьезнела травница. – За таким зельем вам, сударыня, надо бы к колдунье обратиться. Могу даже адрес сказать, но тогда лучше взять карету. Ногами далековато будет.

– Зачем нужна колдунья? – спросила Герда, уясняя для себя, с кем именно имеет дело.

– Затем, что некоторые зелья, сударыня, без магии не сварить, – в голосе травницы звучали нотки ревности и сожаления, но она была права – не все желаемое возможно без магии.

– Но, может быть, у вас есть запас? – сделала Герда очередную попытку. – Я бы заплатила!

– А я бы продала, – криво усмехнулась травница. – Нет у меня запаса, сударыня. Не продает мне колдунья впрок.

– Тогда другой вопрос, – посмотрела ей Герда в глаза. – Хотели бы вы, уважаемая, такой запас иметь?

– А что, – построжала лицом женщина, – имеете товар на продажу?

– Имею.

– Тогда куплю все, что есть.

– Покупать не придется, – улыбнулась довольная донельзя Герда. – У меня есть колдунья, но у нее нет «кухни», – кивнула она в глубину лавки, где располагались рабочие столы и печь, – и нет нужных ингредиентов. Пустите к себе на ночь?

– Пущу, отчего бы не пустить.

– Тогда дадите мне клятву на крови, составим список необходимых ингредиентов, и ночью, как встанет луна, мы придем.

– А клятву зачем? – забеспокоилась травница.

– Чтобы вы никому об этой сделке не стали рассказывать.

– Ага, – задумалась женщина. – Тогда ладно, только ведь и для клятвы нужна магия.

– У меня есть с собой подходящий артефакт, – «простодушно» сообщила Герда. – Готовы?

Разумеется, никакого артефакта у нее не было. Был дар, но Герда не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал. А уж когда женщина принесет клятву, будет безразлично, кого имела в виду Герда: себя или кого-то другого.

* * *

Следуя привычному распорядку дня, Герда поужинала в трактире при постоялом дворе – немного сыра и меда и стаканчик разбавленного красного вина – и около девяти ушла к себе. Один из наемников поднялся наверх вместе с ней, дождался, пока она закроет дверь изнутри, проверил, подергав за ручку, и только тогда ушел обратно в трактир. Герда послушала, стоя у двери, как удаляются его шаги, и принялась за дело. Она отперла замок на первом из окованных железными полосами сундуков и достала оттуда сверский «ночной наряд». Черное, едва прикрывающее колени, шерстяное платье, с разрезами по бокам до середины бедер, кожаные облегающие штаны, сапоги с голенищами чуть выше икр и плащ с капюшоном. Все черное или темное, не привлекающее взгляд в сумраке или во тьме ночи. Учитывая обстоятельства тайной ночной вылазки, Герда открыла второй – оружейный – сундук и достала из него лассарский абордажный меч[29]29
  Что-то вроде генуэзского абордажного меча. Генуэзский абордажный меч – это оружие моряков. Применялся военными моряками и пиратами при абордажных схватках с XVII по вторую половину XIX века. Характеризуется массивным, широким (4–6 см) и прочным лезвием. Размер генуэзского абордажного меча около 60 см.


[Закрыть], выкованный специально для таких бойцов, как она. Он был несколько уже и на три дюйма короче настоящего «мужского» меча, но в опытной и сильной руке ничем тому не уступал. Меч, кинжал под левую руку, кожаные наручи, перевязь и удобный кожаный пояс, добавила к ним все прочее, что обычно носила с собой – засапожник, мизерикорд, стилет и метательные ножи, – быстро снарядилась, натянула на руки кожаные митенки и вышла из комнаты. Вниз спустилась по черной лестнице и, не встретив никого, кто знал ее в лицо, вышла на улицу. Здесь, рядом с гостиницей висело несколько фонарей, но дальше на улицах не было уже ни фонарей, ни факелов. Не видно было ни единого огонька и в окнах домов. Но луна освещала город достаточно хорошо, чтобы видеть, куда идешь. Другое дело, что в такое время здесь мало кто ходил в одиночку, и уж точно не бродили одинокие женщины.

Вскоре Герда осталась на улице одна. Шла не торопясь, не бежала и не ползла, как черепаха, и для любого наблюдателя было очевидно, что по улице идет именно женщина. Герда, собственно, и не пыталась прикинуться мужчиной, хотя и знала, что одинокая женщина на темной ночной улице в трех кварталах от порта – ультимативная жертва. Но ее это не пугало. Напротив, в какой-то момент она с удивлением обнаружила, что с нетерпением ожидает именно нападения. Странное ощущение. Чувство, в котором, как ни странно, превалировал соблазн применить силу, восторжествовать над тем, кто хочет ее унизить и растоптать. И желающие, что не странно, нашлись. Двое вышли из теней едва ли не прямо перед ней, еще двое, судя по звукам шагов, появились сзади.

«Четверо… – Она оглянулась, чтобы проверить свои впечатления, и обнаружила ошибку, чуть позади второй пары виднелся еще один неясный силуэт. – Значит, пятеро».

– Шли бы вы, парни, своей дорогой, – сказала она вслух, – здоровее будете.

Зачем она это сказала? Хотела их раззадорить или, напротив, пыталась утешить свою совесть? Убийство в целях самозащиты и за убийство не считается, не так ли? Возможно, что и так. Их пятеро. Она одна. Но она вооружена мечом, а у них нет ничего длиннее ножей. Впрочем, в умелой руке нож тоже оружие, ей ли не знать!

– Смотри, Гус, какая разговорчивая! – рассмеялся в ответ на ее слова один из тех, кто находился позади Герды. – Ты в своем уме, женщина? Ходишь по ночам одна, да еще и дерзишь уважаемым людям!

– Обратите внимание, господа, – Герда внимательно отслеживала перемещения разбойников, и тех, кого видела, и других, остававшихся за ее спиной, – я на вас не нападаю. Позвольте мне пройти, и все останутся живы.

Разумеется, разбойники напали бы на нее в любом случае, но сейчас они просто осатанели от ее наглости и, не раздумывая, бросились на Герду. Она ничего другого от них, собственно, и не ожидала. Крутнулась на месте, оборачиваясь к тем, кто стоял сзади, и метнула ножи сразу с двух рук. Смотреть, попала или нет, не стала – времени не было, и, выхватив из ножен меч и мен-гош[30]30
  Мен-гош – дословно «Левая рука» (кинжал для левой руки, дага), также название стиля фехтования двумя руками.


[Закрыть], завершила оборот, развернувшись лицом к двум другим разбойникам. Эти были уже совсем близко, и Герде пришлось сразу же вступить в бой. Она парировала кинжалом мгновенный выпад одного противника и ударила мечом в грудь второго. Сместилась в сторону и приняла новый выпад уже на меч. Пользуясь преимуществом длинного клинка, скользнула лезвием вниз к несуществующей гарде и подрезала мужчине пальцы, отчего тот с воплем выпустил из руки оружие. На пару мгновений Герда осталась одна и смогла наконец посмотреть назад. Один из бандитов лежал на земле, – ему клинок попал вроде бы в горло, – второй пытался вытащить нож из своего правого плеча.

«Неплохо!»

Герда крутанулась еще раз, поймав на меч того мужчину, которого успела ранить прежде. Но теперь это был уже не колющий удар, а рубящий, и пришелся он по ребрам. Ей показалось даже, что она услышала, как хрустнули под лезвием меча ребра этого мужчины, но время в такой схватке летит слишком быстро, и ей тут же пришлось добивать разбойника, которому она повредила руку. Теперь эти двое уже не стояли на ногах, и, предоставив их своей судьбе, она бросилась к тому мужчине, который успел-таки вытащить нож из плеча. Но вот вытаскивать фут стали из его груди пришлось уже Герде. Занятая этим, она едва не упустила пятого, которого пришлось догонять и который, видимо для разнообразия, оказался женщиной. Убивать ее Герда не стала – та не сопротивлялась, – треснула мечом плашмя по голове и побежала добивать мужчин. Но к тому времени, как она к ним подбежала, двое уже испустили дух, а двое других были слишком серьезно ранены, чтобы представлять опасность. Герда быстро забрала свои ножи, обтерла с них кровь одеждой своих несостоявшихся палачей и, оставив место схватки, понеслась к лавке травницы.

В целом она осталась собой довольна, и это не говоря уже о том, что, выпустив на волю свой гнев, она разом успокоилась и могла теперь заняться зельеварением, что требовало ясной головы, спокойного сердца и твердой руки. Ее тревожил лишь один вопрос: что делала в этой гнусной компании женщина? Что она, вообще, делает, когда эти четверо убивают и грабят? Просто стоит в стороне и смотрит? А что, если они насилуют какую-нибудь женщину? Тоже смотрит или, может быть, помогает насильникам? Впрочем, существовала еще одна возможность. Герда слышала, что есть такие женщины, которым нравится смотреть на то, как мучают других женщин.

«Надо было ее зарезать! – подумала она с запоздалым раскаянием. – Таким сукам не следует жить!»

Между тем она добралась до лавки травницы, и, значит, пора было приступать к работе.

– Марта, что с ингредиентами? – спросила Герда, едва войдя в лавку.

– Все, что вы заказали, сударыня, здесь, – показала травница на один из двух рабочих столов, сейчас на нем стояли различных размеров банки и склянки, горшки, горшочки и коробочки. – Но где же ваша колдунья?

– Колдунья это я, – улыбнулась Герда. – За работу! Нам предстоит сварить четыре зелья. Одно, уж прости, только для меня, три других – общие.

В эту ночь Герда предполагала приготовить «Взгляд василиска» – смертельный яд, не имеющий ни цвета, ни запаха, ни какого-то особого вкуса. Прелесть этого эликсира заключалась в том, что одной его каплей можно было отравить кувшин вина, и никто об этом не узнает, пока не станет слишком поздно. А поздно станет в тот же момент, как первый глоток упадет в пищевод. Смерть наступит буквально в считанные мгновения. Естественно, Герда не собиралась ни с кем делиться этим смертоносным оружием, но создавая этот яд для собственных нужд, она хотела обезопасить себя от любой случайности. И такая возможность существовала. «Поцелуй ангела» – универсальный антидот и самое сильное из противоядий, известных науке. Во всяком случае, так утверждала профессор Венг, которая в силу отсутствия у нее магических способностей сама сварить это «лекарство против смерти» не могла. Герда надеялась, что то, что не могла сделать уважаемая профессор, сможет она, и тогда у нее будет не только меч, но и щит. И чего уж там, антидотом она может поделиться даже с Мартой. Два других средства – «Дыхание морфея» и «Принцесса эльфов» – являлись сонным и приворотным зельями, редкими, но отнюдь не уникальными, хотя и весьма полезными в определенных обстоятельствах. Герда хотела иметь их все. Но для этого их сначала нужно было сварить.

У каждого зелья свой характер, свой образ действия, свои активные элементы. Но зачастую характер определяется не только основными, но отчасти и второстепенными качествами. Тот или иной образ действия требует свои особые стабилизирующие составляющие, активные же элементы нуждаются не только в балансировке, но и в усилении. Соответственно, любое зелье представляет собой сложную систему из активных, пассивно-нейтральных и поддерживающих компонентов, но этого, увы, все-таки недостаточно. Когда цель достигнута, и система выстроена до конца, в нее следует вдохнуть жизнь, что возможно только с помощью магии. Магия же – пусть и не очень сильная – у Герды была. Формулы «одушевления» ядов она помнила теперь наизусть, как «Отче наш», а сварить зелья, что, в сущности, и означает – построить одновременно четыре сложные системы, ей помогала опытная травница.

Самым долгим, как и предполагалось, оказался процесс создания «Дыхания Морфея», а вот смертоносный «Взгляд василиска» варился почти в два раза быстрее, но зато баланс элементов и ритм добавления ингредиентов для него требовали такой точности и скорости, что от этого можно было поседеть. Но нет, не поседела, и с делом справилась. Магия сработала, формулы заклинаний развернулись с удивительной точностью, и незадолго до рассвета все было готово. Для своего «запаса» Герда использовала специально купленные еще в Конгаре емкости для ядов и притираний. Небольшие, удобные для перевозки и очень прочные и надежные. Впрочем, для «Взгляда василиска» и «Поцелуя ангела» у нее были приготовлены по два комплекта емкостей. Один для «запаса», второй – оперативный, как наваха, карманчик для которой был вшит во все ее платья. Даже в бальное. Ну а что касается ядов и противоядий, для немедленного их использования в распоряжении Герды имелась для каждого из них крошечная нефритовая бутылочка, вставленная в серебряный корпус. Между нефритом и металлом находилась прослойка из смолы черного дерева, которая, даже засыхая, оставалась в достаточной степени упругой, чтобы защитить нефрит при падении емкости на твердую поверхность. Бутылочка закрывалась идеально притертой – ювелирная работа – золотой пробочкой-дозатором, а серебряный корпус закрывался плотно завинчивающейся крышечкой.

Собрав свои трофеи, Герда вышла из лавки и поспешила к постоялому двору. На этот раз обошлось без нежелательных встреч, и с первыми петухами она была уже в своей комнате. Спрятала зелья. Выпила из кожаной фляги приготовленное с вечера питье – красное вино, мед и спиртовой настой «тринадцати трав», – разделась и легла в постель…

2

По реке поднимались неторопливо и с полным комфортом. У Герды на барке была даже собственная каюта. Крохотная и тесноватая, зато своя. А вот еда была так себе, ее готовил корабельный кок, но Герду этим не удивишь. Удивились наемники, обнаружившие, что девушка-дворянка ест лепешки из нута, чечевичную похлебку и печенный на углях, пахнущий дымом картофель. Правда, запивать все это приходилось вином, но за последний год Герда к вину успела привыкнуть, да и вино у них со спутниками было не лишь бы какое, а хорошее. Пила, немного пьянела, но, разумеется, не до бесчувствия, и шла вздремнуть. Впрочем, на барке плыть – это не то же самое, что трястись в карете. Можно и подремать в свое удовольствие, и помечтать на досуге, и даже книги читать, и Герда их читала. В последнее время ее все больше интересовали книги по истории, политике и географии – «Опыты» Мишеля де Монтеня, «Похвальное слово глупости» Эразма Роттердамского или «Государь» Никколо Макиавелли, – не брезговала она, впрочем, и любовными романами. Герде тоже хотелось, как героиням этих книг, испытать душевное томление и пережить высокие чувства. Однако все попытки представить, как это любить, желать и страдать, заканчивались ничем. Герда скорее могла вообразить себя в постели с мужчиной – или даже с женщиной, – чем глядящей на дорогу в ожидании «принца на белом коне». Несмотря на не в меру затянувшуюся девственность, тайн во всем, что касается половых излишеств, для нее не существовало. Она знала все и во всех подробностях и между делом начинала размышлять над тем, не пора ли ей найти подходящего кавалера, чтобы попробовать с ним, что такое любить по-взрослому.

«Может быть, тогда и чувства придут? – спрашивала она себя, но тут же сбивалась на более прозаические темы. – И не забыть приобрести склянку «лунного зелья» хорошего качества, а то от этих забав легко можно впасть в глубокую беременность».

За этими и другими мыслями, за странными грезами, которые все чаще посещали ее в часы праздности, за чтением книг и за игрой в шахматы время сгорало, как дрова в камине, и вечером пятого дня пути они прибыли в Герад. От этого города в глубь континента можно было двигаться по одной из трех основных дорог, но Герде и ее спутникам нужен был Старый Соляной тракт – древний путь через горы Водораздела, и здесь у путешественников возникла серьезная проблема. Карет в этих землях за ненадобностью не водилось в принципе, и, если не ехать верхом, то выбор был невелик: путешествовать в двуколке или пешком. Однако ехать в этих повозках – уж Герде ли не знать – будет, мягко сказать, некомфортно и совершенно определенно – долго и тряско. Поразмыслив над открывшимися перспективами, Герда решила, что она нанималась в наемницы, а не в страдалицы, и объявила о готовности пересесть в седло.

– Да не страдайте вы так, господа! – успокоила она наемников. – Ничего со мной в седле не случится. Хуже, чем в телеге, мне уж точно не будет, а я верхом с детства езжу. Привыкла.

Не то чтобы ей так уж хотелось бить задницу и другие нежные места о седло, но альтернатива была куда хуже. Единственное, чего опасалась Герда, это того, что наемники упрутся рогом и не позволят ей ехать в мужском седле, но, к счастью, обошлось. Старшина наемников Юэль Брух неожиданно легко согласился с Гердой и приказал своим не встревать.

– Надо будет завтра выяснить, где можно купить дамское седло, – почесал голову один из наемников.

Задача, что и говорить, не из простых. Места в среднем течении Лавоны были дикие, и дамские седла здесь никому, даже теоретически, были не нужны.

– Никаких дамских седел! – отрезала Герда, которой до тошноты надоело быть нежной барышней. – Поеду в мужском. У меня на такой случай даже специальное платье есть. Так что не волнуйтесь, господа! Однако вещей у меня много, так что кроме верховой лошади, мне понадобятся также как минимум две вьючные.

– Согласен, – веско бросил старшина Брух. – Решено, едем на лошадях. Как смотрите, леди, взять моего запасного коня?

На барке вместе с ними прибыл небольшой табун, который вели с собой наемники. Их собственные кони, а также заводные и вьючные.

– Почту за честь, – улыбнулась Герда, и вопрос был окончательно закрыт.

Тем не менее в дорогу вышли только через два дня. Ждали оказии – очередного каравана, двигаться с которым было всяко-разно лучше, чем впятером. Но нет худа без добра. Пока суд да дело, закупили продукты, отдохнули, привели в порядок сбрую и оружие и переговорили накоротке. Последнее касалось Герды и Юэля Бруха.

Он подошел к ней в таверне, где они все устроились обедать. Герда по обыкновению сидела за столом одна, но в тот момент, когда покончила с жарким из козлятины, к ней подсел старшина, поставив перед собой большую кружку с темным пивом.

– Позволите, госпожа?

– Садитесь, Юэль, – кивнула она. – И пора бы понять, я не знатная дама, хотя и происхожу из старинного рода. Со мной можно сидеть за одним столом и говорить со мной можно тоже.

– Это хорошо, госпожа. Тогда позвольте вопрос. Зачем вам столько оружия?

«О как! – удивилась Герда. – А я по простоте душевной думала, что никто ничего не замечает».

– Столько – это сколько? – спросила она вслух.