Текст книги "Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке"

Подготовка к сражениям на Карпатах. Анализ и оценка писем военнопленных. Озабоченность Италией. Удавшаяся военная хитрость. Трудности контрразведки в Венгрии. Радиоразведка против русских

В начале января 1915 года на русском направлении театра военных действий отмечалось заметное снижение интенсивности боев. Такое обстоятельство наше разведывательное управление не могло не использовать, и это время было наполнено оживленной деятельностью его сотрудников.

Прежде всего, необходимо было навести элементарный порядок в работе агентурной сети, выросшей к тому времени до тысячи человек. Наплыв желающих работать в качестве агентов, как у нас, так и у наших разведывательных пунктов, оказался достаточно большим. Среди таких добровольцев отмечалось немало солдат. Не было недостатка и в женщинах. Конечно, среди этих людей встречалось много мошенников и людей, просто непригодных к такого рода работе. Попадались и уволенные или признанные негодными в одном месте и пытавшиеся устроиться в другом.

Успешно преодолеть такую ситуацию помогли созданное при разведуправлении центральное бюро, своевременное оповещение всех разведывательных пунктов, выдворение неблагонадежных элементов, ограничение их местопребывания или интернирование. В результате до конца 1916 года мы избавились от 88 непригодных агентов и 62 аферистов.

В целях пресечения деятельности вражеских шпионов при переходе границ была введена обязательная проверка паспортов, а вскоре последовали и другие ограничения в вопросах пассажирского сообщения. В частности, гражданским лицам, следовавшим по железным дорогам Северного театра военных действий, вменялось иметь при себе документы, удостоверяющие личность. На важнейших железнодорожных линиях, обеспечивавших пассажиропоток с западного направления, таких как Букс1—Вена, и на ее продолжении через Будапешт в румынский Предал, была организована служба железнодорожного контроля. Эта служба только до конца года проконтролировала более 2300 поездов, перевезших около 400 000 пассажиров, из коих около 300 человек было задержано.

Конечно, вначале подобные мероприятия вызвали много жалоб. Подозрительные же элементы попадались в расставленные сети лишь в первые дни после этого нововведения – они быстро сумели обеспечить себя «подлинными» документами, что, в общем-то, является в порядке вещей.

Организационная структура русской армии в вопросах резервных дивизий, ополчения и запасных формирований заставила нас поломать голову, и, чтобы прояснить ситуацию, мы ввели практику систематического допроса пленных в лагерях. Одновременно при содействии Союза освобождения Украины[167]167
  Союз освобождения Украины (1914–1918) – украинская политическая организация, созданная 4 августа 1914 г. при содействии министерства иностранных дел Австро-Венгрии политическими эмигрантами из Российской империи с целью оказания поддержки центральным державам в войне против России.


[Закрыть] стало проводиться сосредоточение всех военнопленных из числа украинцев в лагере, располагавшемся в Верхней Австрии, возле города Фрайштадт. Однако при этом вскрылись такие совершенно недопустимые вещи, что уже в середине года это привело к прекращению сотрудничества с этим союзом, всяческие отношения с которым еще раньше прервало и наше министерство иностранных дел.

Что касается нашей диверсионной деятельности, то в последнее время мы пытались развернуть ее в русском тылу, в Карпатах. Однако из-за ареста наших агентов на румынской территории подрыв шедшей на Черновцы железной дороги у населенного пункта Новоселица[168]168
  Новоселица – ныне город в Черновицкой области Украины.


[Закрыть] не удался. К счастью, их освобождение удалось купить за 300 крон.

После этого мы решили применить усовершенствованный способ разрушения путей сообщений русской армии при помощи аппаратов, приводивших к сходу с рельс поездов. И надо сказать, что этот метод себя очень оправдал. Диверсии следовали одна за другой – в Брест-Литовске взлетел на воздух склад боеприпасов, а возле города Рени на Дунае была подорвана баржа с боеприпасами для Сербии.

Особое внимание нами было обращено на срыв подвоза военных материалов, в которых в то время в царской России ощущался серьезный недостаток. Их контрабандной доставке из Швеции противодействовал полковник Штрауб, выявлявший и сообщавший шведским властям о тех транспортах, провоз которых через шведскую территорию был воспрещен.

Другим, более важным путем подвоза военных материалов в Россию являлся Архангельск, где ледоколы держали фарватер в гавани открытым аж до начала января. Там накапливались большие запасы, с вывозом которых узкоколейная железная дорога не справлялась. Поэтому русские спешили заменить ее на нормальную колею и построить второй путь с широкой колеей к Белому морю. Тогда полковнику Штраубу было поручено организовать диверсии на этой железной дороге и на ледоколах. Однако все усилия в этом вопросе закончились безрезультатно.

Не удалась также попытка организовать ведение агентурной разведки в отношении России с территории Ирана. Для этой цели в апреле 1915 года в Тегеран в качестве военного атташе был послан подполковник Генерального штаба Вольфганг Геллер. Вместе с послом Австро-Венгрии в этой стране графом Лаготетти он встретил у персов такой горячий прием, что немецкий посол принц Рейсс на основании такого настроя высказал надежду на возможность привлечения Персии к войне против России. Однако все персидские вооруженные силы, кроме реорганизованной шведскими офицерами жандармерии, состояли всего из одной казачьей бригады под командованием русских офицеров.

Тогда Геллер при помощи сбежавших из Туркестана пленных попытался организовать массовый побег остальных содержавшихся там 40 000 австрийских военнопленных. К сожалению, все его титанические усилия ни к чему не привели. Более того, во время охоты вместе с другими представителями дипломатического корпуса он оказался окруженным казаками и уведен ими в плен. После такого печального инцидента пост австро-венгерского военного атташе в Иране так и остался незанятым. Что же касается германского военного атташе ротмистра графа Каница, то вынашиваемые им планы поднять банды против России тоже потерпели неудачу, что, по всей вероятности, и повлекло за собой его гибель в феврале 1916 года.

В противовес «Памятной книге солдата о германских зверствах» А.С. Резанова[169]169
  Резанов Александр Семенович (1878 – дата смерти неизвестна) – полковник Российской императорской армии, один из тех, кто стоял у истоков российской контрразведки.


[Закрыть] на основе реальных фактов мы выпустили книжку о русских изуверствах и подготовили 50 000 экземпляров воззваний, с помощью которых 22 января, в годовщину гапоновских событий в Петербурге[170]170
  Имеются в виду события 9 (22) января 1905 г. в Санкт-Петербурге, известные также как Кровавое воскресенье – разгон шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, имевшего целью вручить царю Николаю II коллективную петицию о нуждах трудящихся. Шествие было подготовлено легальной организацией Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга во главе со священником Георгием Гапоном.


[Закрыть], рассчитывали поколебать волю русских солдат к продолжению войны. Эти петиции выпускались от имени Русской народной организации в Женеве и в русские окопы доставлялись агентами. На тех же участках, где позиции были расположены близко, воззвания переправлялись при помощи детских воздушных шаров.

Распространение среди солдат этих воззваний вызвало большое возмущение в русской ставке, расценившей это как «низкий маневр». Как бы то ни было, данный прием принес определенный успех и зарекомендовал себя как действенное оружие, так как предлагаемая в листовках премия в размере семи рублей каждому перебежчику или сдавшемуся в плен с винтовкой в руках не могла не вызвать желаемого отклика. Русские солдаты вскоре прослышали о столь щедром предложении и стали перебегать на наши позиции, держа в одной руке винтовку, а в другой воззвание и требуя обещанные семь рублей. При этом они не переставали жаловаться на то, что все их денежное содержание составляло не больше шести рублей![171]171
  6 рублей в месяц с началом Первой мировой войны получал рядовой, исполнявший обязанности полкового горниста, а обычный рядовой в окопах – всего 75 копеек. Самым высокооплачиваемым из солдат был фельдфебель (звание равное современному старшине), который в военное время получал 9 рублей в месяц. Это не так уж и мало, если учесть, что при последнем царе Николае II корова стоила от 8 до 10 рублей.


[Закрыть]

Руководивший организацией этого вида пропаганды ротмистр фон Вальцель проявлял поистине чудеса изобретательности. Для доставки в стан противника листовок он не только стал позднее использовать шары, накачанные теплым воздухом и обладавшие большой подъемной силой, но и пускать воззвания по рекам, вкладывая их в пустые бутылки и другую подобную посуду. Были использованы даже льдины, на которых яркими красками писались броские лозунги.

Помимо этих мероприятий предметом наших забот неожиданно стали две женщины, задержанные передовыми постами у Ченстоховы и переданные нам германским криминальным чиновником в городе Новы-Сонч. В то время русские подошли уже довольно близко к этому населенному пункту, и у нас, естественно, дел было по горло. Поэтому эти две женщины стали для нас неприятной обузой. Их допрос постоянно прерывался, и они переходили от одного дознавателя к другому, а потом столь прекрасный груз пришлось взять с собой в Тешен[172]172
  Тешен – исторический город в Силезии, разделенный в 1920 г. на два: большая часть (с историческим центром) стала польским городом Цешин, остальная – чешским городом Чески-Тешин.


[Закрыть].

Обе женщины, а одна в особенности, старались изо всех сил применить свои женские чары в отношении допрашивавших их офицеров, хорошо маскируя обстоятельства, при которых они были арестованы. В общем, нам так и не удалось прояснить, столкнулись ли мы с фактом связи с противником одного из офицеров разведывательной службы, выплывшим наружу в связи с арестом женщин, или же это был искусный шахматный ход неприятельской контрразведки, предпринятый с целью скомпрометировать нашего очень способного и энергичного офицера. Обаяние этих женщин, по-видимому, оказало определенное влияние на отдельных работников тешенского суда, так как дознавателями были допущены ошибки, затруднившие выяснение дела.

В то время высшее командование было озабочено снятием осады с Перемышля, так как запасы продовольствия в крепости подходили к концу. Между тем наиболее короткий путь туда шел через Карпаты, а противник сосредотачивал на этом фронте значительные силы. Об этом говорили сведения, получаемые как от разведывательного пункта 4-й армии, так и донесения одного офицера легиона, которого штаб 1-й армии отправил к русским. Все свидетельствовало о том, что в ближайшее время они намеревались нанести сильный удар по слабо занятому нашими войсками карпатскому фронту.

В связи с этим немцы согласились выделить один корпус, который с частью армейской группы генерала от кавалерии Пфланцера должен был составить германскую Южную армию. Нашему же Верховному командованию пришлось решиться на привлечение на карпатский фронт части сил недавно пополненного балканского фронта, что следовало скрыть от сербов.

В результате наша разведывательная служба оказалась перед лицом практически неразрешимых задач. Ведь реки Дрина, Сава и Дунай представляли собой тщательно охраняемое сербами препятствие, а проникновение к ним агентов из Албании было делом чрезвычайно трудным. К тому же наш хороший источник информации в Салониках оказался в значительной степени парализованным из-за поведения греков, которые выдавали сербам обнаруженных агентов.

Мало помогла в этом вопросе даже замена премьер-министра Венизелоса[173]173
  Венизелос Элефтериос Кириаку (1864–1936) – греческий политик, несколько раз занимавший должность премьер-министра с 1910 по 1933 г. Его взгляды всегда отличались крайним национализмом. В отличие от короля Константина I, симпатизировавшего Германии и настроенного нейтрально, Венизелос был сторонником войны Греции на стороне Антанты. В результате конфликта между ним и королем в 1916 г. Греция размежевалась на две части, контролируемые соответственно королем и Венизелосом, каждая из которых управлялась своим правительством. Конфликт завершился изгнанием короля летом 1917 г., коронацией его сына Александра и вступлением Греции в войну на стороне Антанты.


[Закрыть] после его напрасных попыток предоставить Антанте оба греческих острова Лемнос и Лесбос в качестве операционной базы против Турции и присоединения Греции к нашим противникам на симпатизирующего нам Гунариса[174]174
  Гунарис Димитриос (1866–1922) – премьер-министр Греции с 10 марта по 23 августа 1915 г. и с 8 апреля 1921 по 16 мая 1922 г. Лидер Народной партии и основной политический противник Элефтериоса Венизелоса.


[Закрыть].

Что же касается болгарской границы, то здесь сербы организовали очень сильную охрану. К тому же вскоре выяснилось, что некоторые шпионы, находившиеся в Болгарии и поставлявшие нам сведения, торговали информацией на все стороны.

Радовало только то, что, несмотря на все искушения, Болгария не перешла на сторону Антанты и даже предложила организовать разведку против России, на что мы, естественно, охотно согласились. Однако против Сербии она пока действовать была совсем не склонна. Таким образом, с этой стороны облегчения в борьбе с сербами нам ожидать не приходилось.

Тогда же над Балканами нависла угроза высадки 100 000 англичан и французов в Дарданеллах, о чем еще в начале года доносил агент морской разведывательной службы из Марселя. Считалась также возможной высадка русского десанта в Варне или Бургасе. И такой план, как позже подтвердил уже упоминавшийся русский генерал от инфантерии Данилов, тогда действительно существовал. Поэтому наши консулы в Дедеагаче[175]175
  Дедеагач – ныне Александруполис, город на северо-востоке Греции.


[Закрыть] и Бургасе[176]176
  Бургас – самый большой город Юго-Восточной Болгарии и четвертый по населению в стране после Софии.


[Закрыть] с напряженным вниманием следили за всеми разворачивавшимися в этом регионе событиями.

В наших поисках дополнительных возможностей в борьбе против Сербии неожиданно обнаружился великолепный помощник – центральное справочное бюро Красного Креста. Благодаря инициативе подполковника Теодора Примавези и его офицеров этот орган был усовершенствован в соответствии с требованиями быстро растущего объема корреспонденции военнопленных. Так, если до 18 января 1915 года цензуре был подвергнут один миллион писем, то к концу года такое же их число приходилось уже на одну неделю. Поэтому еще в середине года в этом учреждении было занято 572 человека, из них 470 цензоров.

При этом начальник русской группы майор резерва Эмиль Еллинек и начальник сербской группы Антон фон Вукелич при поддержке обер-лейтенанта Карла Шнайдера быстро пришли к выводу, что в результате систематической обработки такой корреспонденции можно получать весьма ценный материал военного характера. Причем особенно охотно пользовались почтой для военнопленных по линии Красного Креста перебежчики, поступившие на службу к противнику. Таким путем они старались установить связь со своими родственниками.

Помимо сбора материала для привлечения перебежчиков к судебной ответственности после войны, их письма давали цензурной группе возможность при помощи безобидных открыток, на которых подделывались подписи родственников, обойти цензуру противника и убедить получателей в том, что отправитель находится в полной безопасности. А когда они убеждались в том, что их письма доходят до адресата, то теряли осторожность и начинали быть более откровенными. В результате таким путем были получены сведения о составе и дислокации частей сербской армии.

Другим предметом заботы командования, намеревавшегося все поставить на карту в Карпатах, была позиция Италии, которая в своей политике все более отворачивалась от своих бывших союзников. Итальянские правительственные газеты все меньше скрывали свою враждебность по отношению к Австро-Венгрии и охотно размещали на своих полосах статьи, посвященные «неосвобожденным братьям» Южного Тироля. При этом особо бурную деятельность развил ирредентистский социалистический депутат рейхсрата от Триента доктор Чезаре Баттисти, у которого с началом войны из-за различных махинаций и долга в 160 000 крон земля начала гореть под ногами. Баттисти буквально заваливал газеты «Мессаджеро» и «Стампа» своими статьями, пропитанными ирредентистским ядом. «Чтобы появилась возможность справиться с разносчиком чумы в центре Европы, Австрия должна быть уничтожена», – заявлял он под восторженные крики и бурные овации своих сторонников.

Предпринятые по этому поводу шаги с нашей стороны по дипломатической линии вызвали в середине октября у итальянского министра иностранных дел маркиза ди Сан-Джулиано, который лично против этого мошенника и должника ничего не имел, лишь опасение в том, что чересчур резкое вмешательство итальянского правительства может создать вокруг него ореол мученика, страдающего за справедливое дело. Между тем успехи Баттисти на журналистском поприще способствовали активизации других ирредентистов, в результате чего прокуратура Триента была все же вынуждена возбудить против двадцати трех из них предварительное следствие.

Для защиты от пагубного влияния подобных статей на здоровое большинство населения, а именно на патриотически настроенную его часть, ввоз итальянских газет в Австрию был запрещен. Но их начали доставлять контрабандным путем. Только в одном Триесте до конца 1914 года оказались задержанными тридцать девять таких контрабандистов.

Осужденный за государственную измену бургомистр Триеста, отзывавшийся на кличку Острый Конец (!) и являвшийся фанатичным ирредентистом, писал в своем дневнике, что его доверенным лицом каждую ночь на пограничной станции Ала сбрасывался с поезда мешок с газетами «Коррьере делла сера» («Вечерний курьер»). Этот мешок немедленно прятался в вырытой в земле яме, откуда затем другое доверенное лицо при помощи железнодорожных служащих доставляло его в Триест, где газеты распространялись с такой высокой степенью искусства, что полиция об этом даже не догадывалась. Другие газеты попадали в страну под видом оберточной бумаги для тропических фруктов, цветов и прочих товаров.

Итальянское правительство весьма терпимо отнеслось к образованию в Италии «Эмиграционной комиссии Трентино[177]177
  Трентино – автономная область, которая сейчас располагается в Северной Италии на границе с Австрией.


[Закрыть]», которая привлекала наших дезертиров для направления их в так называемый легион «неосвобожденных». К тому же все отчетливее стало проявляться то обстоятельство, что новый начальник итальянского Генерального штаба граф Кадорна[178]178
  Граф Кадорна Луиджи (1850–1928) – итальянский полководец, маршал с 1924 г. В 1914 г. был назначен начальником Генштаба. После вступления Италии в Первую мировую войну фактически являлся главнокомандующим Королевской итальянской армией.


[Закрыть] все более открыто начал становиться на сторону Франции. В этой связи весьма характерным являлось одно из его высказываний: «Для регенерации нации нам непременно нужна война. Однако она может вестись только против Австро-Венгрии, поскольку только такая война способна объединить нацию!»

Совершенно ясно, что Италия пока не ввязалась в войну лишь по той причине, что момент казался ей недостаточно выгодным для легкого достижения успеха. К тому же ее армия еще не оправилась после ливийского военного похода[179]179
  Имеется в виду итало-турецкая война, также известная в Италии как Ливийская война, а в Турции как Триполитанская война, – война между Королевством Италия и Османской империей с 29 сентября 1911 г. по 18 октября 1912 г., в результате которой Италия захватила области Османской империи Триполитанию и Киренаику (территорию современной Ливии), а также грекоязычный архипелаг Додеканес, включая остров Родос.


[Закрыть], а ее оснащение не было завершено. Благодаря же нейтралитету это отставание энергично наверстывалось, на что итальянцы уже выделили один миллиард лир. Не случайно еще в начале 1915 года все донесения сходились на том, что в феврале или марте Италия достигнет полной боевой готовности. И в тот момент, когда предполагались затяжные кровопролитные бои в Карпатах, это не могло нас не беспокоить.

Мы, естественно, усилили разведку в отношении Италии. Были возвращены назад два офицера, длительное время служившие в «Эвиденцбюро» в итальянской группе, причем гауптман Зоберниг ее возглавил. Он быстро развернул работу против Италии, а заодно и Румынии. Другой же гауптман, барон фон Сильватичи, стал начальником агентурной группы.

К тому времени уже великолепно работал главный разведывательный пункт в Инсбруке, возглавлявшийся гауптманом Эрихом Родлером, а разведпункт в Граце получил обратно своего проверенного временем начальника гауптмана Николауса фон Афана. Однако нашу просьбу прикомандировать одного офицера к консульству в Болонье, являвшейся важным железнодорожным узлом при возможном развертывании итальянских войск, министерство иностранных дел, к сожалению, отклонило. Но уже в феврале оно согласилось направить гауптмана Готтхарда Шульгофа в Лозанну в качестве вице-консула, перед которым была поставлена задача по установлению особого наблюдения за французской Швейцарией.

Сама же Швейцария решила придерживаться строгого нейтралитета и могла решиться на вступление в войну только при условии его нарушения. Однако предугадать, пойдет ли в решающий момент разрыв между народами немецкой и французской Швейцарии дальше или нет, когда разлом прошел через всю Европу, было невозможно.

Хорошо содействовали разведывательной службе консулы в Венеции, Неаполе и Милане. Надо заметить, что произошедшее 13 января 1915 года сильное землетрясение в средней части Италии сыграло нам на руку, так как на некоторое время охладило воинственный пыл итальянцев.

Между тем решения союзного командования начали приобретать вполне осязаемые формы, и 15 января мы с полковником фон Хранилович-Шветассин и немецкими офицерами разведки гауптманом Гюнтером Францем из штаба Верховного командования «Восток», а также гауптманом Грато из армейской группы фон Войрша смогли наметить мероприятия по маскировке переброски германского корпуса в Карпаты. По моему предложению в середине января один немецкий батальон отправился в Банат[180]180
  Банат – историческая область в Центральной Европе, получившая название от титула «бан» и разделенная в настоящее время между Сербией, Румынией и Венгрией.


[Закрыть] (Южную Венгрию), чтобы ввести сербов в заблуждение и скрыть прибытие более крупных германских сил. Конечно, переброска батальона должна была осуществляться так, чтобы привлечь к себе максимальное внимание противника. Такое позволяло предположить, что шпионы посчитают, будто бы и другие следующие за ним немецкие части последуют в том же направлении.

Одновременно военный атташе в Софии должен был распространить сообщение о прибытии квартирьера по вопросам размещения в Банате трех немецких корпусов. И надо сразу отметить, что введение противника в заблуждение полностью удалось, о чем свидетельствуют архивы сербского Генерального штаба. Даже в конце февраля сербы были твердо убеждены, что в Банате находится по меньшей мере один немецкий корпус.

В результате в Карпаты от сербской границы во второй половине января смогли незаметно отойти пять германских дивизий, а в начале февраля, когда распространение сыпного тифа сделало сербскую армию непригодной к осуществлению наступательных действий, еще две дивизии.

А вот мероприятия по ограничению права почтовой и телеграфной переписки, которые были призваны способствовать маскировке этих передвижений, немецким войскам помогли не так, как хотелось бы. В отношении же железнодорожных инстанций необходимое молчание соблюсти вообще не представлялось возможным. Поэтому в целях предосторожности им тоже пришлось передавать фальшивые сведения.

Между тем для Главного командования раскрытие тайны оказалось не таким уж нежелательным. Ведь заметив переброску немецких войск, русские были вынуждены тоже в срочном порядке направить в Карпаты один корпус из 10-й армии, что значительно облегчило планировавшийся разгром этой армии в мазурском сражении[181]181
  Имеется в виду Августовская или Восточно-прусская операция 1915 г., называемая в немецкой литературе Зимним сражением в Мазурии, – наступление 8-й и 10-й немецких армий против 10-й русской армии в ходе Первой мировой войны 7—26 февраля 1915 г. в районе города Августов, имевшее серьезные стратегические последствия. Благодаря стойкости солдат 10-й армии, и прежде всего бойцов 20-го корпуса генерала П.И. Булгакова и соседнего 3-го Сибирского корпуса, был сорван весь план германского командования на 1915 г. по разгрому русского фронта. Немцам пришлось по ходу кампании импровизировать, и в итоге нанести поражение русским армиям они не смогли – для Германии кампания 1915 г. закончилась провалом.


[Закрыть].

Тем временем на Карпатах в Северо-Восточной Венгрии русские благодаря проживавшим там дружественно расположенным к ним русинам чувствовали себя как дома. К тому же всюду проходимые и покрытые большими лесами горы благоприятствовали перемещению шпионов, а имевшихся в тех районах сил для надежного перекрытия всех тропок явно не хватало. Действию русских шпионов содействовали и патриархальные отношения, царившие в немногих более-менее крупных населенных пунктах. В важном центре Унгвар[182]182
  У н г в а р – до 1918 г. венгерское название города Ужгород (Украина).


[Закрыть] положение об обязательной регистрации прибывших не действовало, а городской голова со своими шестью полицейскими имел так много другой работы, что заниматься шпионами просто не мог. В общем, это был настоящий шпионский рай.

Перелома в такой ситуации удалось добиться только тогда, когда армейское Верховное командование во время тяжелых боев с русским «паровым катком» перебросило в этот район органы контрразведки. В результате уже вскоре один за другим последовали аресты. В частности, был задержан человек, выдававший себя за фельдфебеля. По пуговице, являвшейся опознавательным знаком русских агентов, его удалось разоблачить.

Вызвал также подозрение наш собственный агент Хмитек, вернувшийся в веселом настроении на крестьянской подводе через русские линии в сопровождении человека, маскировавшегося под кадета. Его решили задержать и обыскать. Однако поиски шпионской контрабанды при обыске телеги и его личном досмотре ничего не дали. Хмитека отпустили, но установили за ним наблюдение. Когда он вторично отправился в качестве нашего агента на задание, за городом его задержали и снова обыскали. При этом на планке воротника рубашки у него обнаружились цифры, которые, как вскоре выяснилось, обозначали номера частей, располагавшихся на Ужоцком перевале. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы полностью изобличить предателя вместе с его бывшим сопровождающим.

Кроме того, благодаря установленному пристальному наблюдению за кадетом польского легиона Ясельковским, являвшимся агентом 3-й армии, обнаружилось, что он является двойным шпионом. На обратном пути он избрал дорогу через Унгвар, а по прибытии сообщил, что задание по подрыву железнодорожного моста между Ярославом и Перемышлем выполнено. Причем в качестве доказательства этот двойной агент привел газетные вырезки, подтверждавшие его доклад. Однако уже только сам способ возвращения Ясельковского через русские линии вызвал у нас подозрение, и мы, естественно, перепроверили доложенную им информацию. Как и предполагалось, сообщение о взрыве моста не содержало ни слова правды. Тогда стало окончательно ясно, что фальшивки в газетах появились по указанию русского Генерального штаба, желавшего таким образом обеспечить достоверность доклада этого шпиона.

Работа наших органов контрразведки была затруднена слабой поддержкой и недоверием к ней венгерских учреждений. Это объяснялось тем, что среди контрразведчиков не было венгров, а также странной ревностью венгерских властей, которые весьма косо смотрели на всюду совавших свой нос наших «шпиков». Даже железнодорожные чиновники вместо содействия оказывали пассивное сопротивление, прикрываясь стереотипным утверждением, что якобы «нас не понимают». Однако стоило пригрозить им арестом, как немедленно выяснялось, что немецким языком они владеют довольно сносно.

Карпатское сражение¹, начавшееся 23 января наступлением на Ужоцкий перевал и продолжавшееся до апреля включительно, как магнит притягивало с обеих сторон все новые и новые силы, исчезавшие в холодной адской глотке гор, покрытых льдом и снегом. В таких нелегких условиях радио– и агентурная разведка помогала командованию разобраться в изменявшейся как в калейдоскопе картине наносимых ударов и контрударов, а также вступления в сражение новых сил.

Осаду с крепости Перемышль снять не удалось, и 22 марта она пала жертвой голода. Высвободившаяся при этом осадная армия дала русским возможность еще раз попытаться осуществить глубокий прорыв нашего фронта, но их удар [183]183
  Имеется в виду Карпатская операция, называемая также Зимнее сражение в Карпатах, проходившая с 7 января по 20 апреля 1915 г.
  С конца декабря 1914 г. русское Главное командование Юго-Западного фронта приступило к подготовке операции прорыва через Карпаты для вторжения в Венгрию. Главная задача при этом возлагалась на 8-ю армию Брусилова, 4 корпуса которой, сосредоточившись на участке от Дукельского перевала до Балигрода, должны были наступать на Гуменное в Венгерскую равнину. Австро-венгерское командование также готовилось к наступлению, пытаясь деблокировать осажденную русскими крепость Перемышль. 7 (20) января 1915 г. главнокомандующий ЮгоЗападным фронтом отдал приказ о наступлении. Почти одновременно (22)—11 (24) января 1915 г. австро-германские войска тоже начали наступление в Карпатах, нанося два удара: один от Ужгорода на Самбор, а другой от Мункача на Стрый. Сражение в Карпатах принесло огромные потери для обеих сторон, но не дало стратегических результатов ни одной из них. Однако русские войска в Карпатах смогли надежно прикрыть осаду Перемышля.


[Закрыть] был отражен в ходе «Пасхального сражения»[184]184
  «Пасхальное сражение» в Карпатах началось 1 апреля 1915 г. В нем приняли участие три русские и четыре немецкие армии. Русские в ходе этого сражения пытались перейти Бескиды и Восточные Карпаты на фронте 8-й армии, а австрийцы стремились остановить армию Брусилова, одновременно стараясь выбить армию Радко-Дмитриева из района Мезо-Лаборча и продвинуться на Стрыйском направлении.


[Закрыть] при помощи свежих германских подкреплений.

Из огромного числа перехваченных нами в то горячее время русских радиограмм следует выделить одно указание, сделанное чисто в русском духе: «Еврейское население в районе боевых действий надлежит эвакуировать в сторону противника, невзирая на половую принадлежность и возраст». Это еще раз подтверждает, что сохранявшие верность кайзеру евреи являлись для русофилов настоящим бельмом в глазу.

Интересна также и другая русская радиограмма, ставшая роковой для русского агента. В ней сообщалось, что некий С. Бок действует в интересах 18-го русского корпуса. В результате Сигизмунд Бок, по кличке Статницкий, был сразу же разоблачен, как только оказался в районе расположения 7-й армии.

Конечно, наша осведомленность о самых секретных планах русских не могла длительное время оставаться для них тайной, ведь русская разведывательная служба тоже не сидела сложа руки и проявляла большую активность. Она повсюду раскидывала свои шпионские сети. Так, инструкция, изъятая нами у одного русского агента в Константинополе, хорошо показала размах русского шпионажа в Турции. А в Румынии начальник тамошней русской государственной полиции Спиридон Панас в городе Дорохой завербовал даже румынского директора полиции Джоана Вамеса, который начал действовать в интересах русской охранки, привлекая в качестве агентов беженцев из Буковины, в том числе дочерей одного профессора из Черновцов.

Председатель же одной польской патриотической организации и выходец из старинного дворянского рода Яворский доставил нам документ о создании по инициативе Польского национального комитета специального воинского формирования[185]185
  Речь идет о так называемом Пулавском, а точнее, 1-м польском легионе или 739-й новоалександрийской дружине – польском воинском формировании, созданном во время Первой мировой войны по инициативе Польского национального комитета и насчитывавшем около 1000 добровольцев, воевавших в составе Российской армии.


[Закрыть], дававший возможность оценить насыщенность русскими шпионами и агентами царской охранки захваченных нами территорий бывшей русской Польши. К документу Яворский приложил письмо его единомышленников с рекомендацией уволить со службы всех должностных лиц местного самоуправления без исключения и принять меры против русофильского разгула.

Учитывая размах русского шпионажа, в феврале 1915 года были созданы еще два главных разведывательных пункта. Один из них стал располагаться в городе Пиотркув[186]186
  П и о т р ку в, также Петроков, – старое название польского города Петркув-Трыбунальски на реке Страва в Лодзинском воеводстве.


[Закрыть], где приступили к работе подполковник Генерального штаба фон Турнау и гауптман Зденко-Гофрихтер, который, уже будучи подполковником, создал замечательное пособие для работы агентов в Польше. Второй же разведпункт был развернут в населенном пункте Енджеюв (майор Генерального штаба фон Ишковский, гауптман Нычай). В результате объем материалов по деятельности русской агентурной службы настолько увеличился, что в марте 1915 года полицейский комиссар Гулковский издал распоряжение об оказании органам контрразведки помощи. Однако, как показало время, ее тоже оказалось недостаточно.

Тем не менее, несмотря на большие расходы и предпринимаемые русскими титанические усилия, им даже в первом приближении не удалось узнать о нас столько, сколько мы и немцы знали о них. И такую нашу осведомленность они объясняли только предательством высших офицеров из непосредственного окружения царя и Верховного главнокомандующего. Русские не догадывались, что нам просто удалось подобрать ключи к их шифрам. Ведь нам действительно пришлось проделать умопомрачительную работу по раскрытию ключей сменявших друг друга шестнадцати шифров. Когда же русские поняли, что мы читаем их шифрограммы, то подумали, что ключи к ним нам просто удалось купить.

В результате Россию охватила настоящая шпиономания, и их службы хватали ни в чем не повинных людей. Например, осужденный за шпионаж жандармский полковник Мясоедов и проходившие вместе с ним по делу его мнимые сообщники Альтшуллер, председатель ревельской<sup>[187]187
  Ревель – историческое название города Таллин.


[Закрыть]</sup> военной судостроительной верфи статский советник Шпан и многие другие, к которым в конечном итоге причислили даже военного министра Сухомлинова[188]188
  Сухомлинов Владимир Александрович (1848–1926) – военный министр Российской империи с марта 1909 г. В июне 1915 г. после поражений русских войск на фронтах Первой мировой войны был снят с должности, а в марте 1916 г. арестован по обвинению в злоупотреблениях и измене в связи с осуждением за шпионаж некоторых близких к нему лиц (С. Мясоедова, А. Альтшуллера и других). После шестимесячного заключения переведен под домашний арест, а после Февральской революции 1917 г. снова арестован. В сентябре 1917 г. за неподготовленность армии был приговорен судом к бессрочной каторге, замененной заключением в крепость. 1 мая 1918 г., как достигший 70-летнего возраста, освобожден; эмигрировал в Финляндию, а затем в Германию.


[Закрыть], ни с нашей, ни с германской разведывательной службой никаких связей не имели. Тем не менее часть из них расстреляли, а часть повесили.

И вообще, чем хуже становилось положение русских на фронте, тем чаще и громче раздавался в войсках крик «Предательство!». При этом в первую очередь под подозрение подпадали офицеры с немецкими фамилиями. Подобное зашло так далеко, что 26 июля 1915 года русская Ставка вынуждена была вмешаться и предпринять решительные меры против таких абсурдных обвинений, издав соответствующий приказ. Об этом мы узнали из текста данного документа, попавшего затем в наши руки.