Автор книги: Макс Ронге
Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
Между тем гауптман Кюнцль доложил, что болгары полностью прекратили ведение разведки в отношении Салоник. Поэтому оставалось надеяться только на немцев. Тем не менее наша разведывательная служба еще до 3 ноября 1915 года установила наличие там 80 000 штыков и 370 орудий, что полностью в своей книге «Другие страницы о войне» подтвердил и Кадорна. А вот греческий Генеральный штаб, которому добыть сведения было гораздо легче, чем нам, считал, что под Салониками сосредоточились 69 000 человек и 140 орудий.
При таких условиях высадка русских войск в Болгарии могла привести к тяжелому поражению наших войск. Однако для оказания помощи находившейся теперь под угрозой Черногории русские решили перебросить из южных районов России на фронт в Восточной Галиции свою пополненную резервами 7-ю армию, перестроив соответствующим образом боевые порядки находившихся там 9-й и 11-й армий. Об этом нам стало известно из русских радиограмм и донесений наших агентов. Появились и другие признаки готовящегося в Восточной Галиции крупного наступления русских.
Ко всему прочему 2 декабря командование русского ЮгоЗападного фронта ввело запрет на осуществление радиообмена. Правда, с такой мерой предосторожности оно несколько опоздало. Даже несмотря на воспрещение отправки частными лицами телеграмм из России в Швецию, благодаря хорошо работавшей агентурной сети и показаниям военнопленных нам удалось установить усиление южного крыла русского фронта двумя корпусами и отсутствие изменений в составе русских войск вдоль реки Стрыпа.
Вечером 20 декабря радиосвязь русскими была возобновлена. Правда, при этом они ввели в действие новый, уже тринадцатый по счету, шифр. Но мы его уже давно раскрыли, так как не относившаяся к Юго-Западному фронту 3-я русская армия начала им пользоваться еще 14 декабря. В результате положение русских войск было и оставалось для нас совершенно ясным в течение всех предпринятых ими новогодних боев.
Однако Черногорию им спасти не удалось. Как всегда плохо проинформированные своей разведкой, сыновья Черных гор ожидали нашего наступления совсем не в том месте, где оно было предпринято, и в начале января оказались застигнутыми врасплох взятием нами считавшейся неприступной горы Ловчен, что и определило их судьбу. Победоносный 19-й австро-венгерский корпус вторгся в Албанию, занял Скутари, изгнал итальянцев из города Дуррес и продвинулся своими передовыми отрядами до реки Вьоса. К сожалению, сербам вместе со всеми уцелевшими после эпидемий остатками военнопленных, попавших в плен во время военного похода 1914 года, удалось ускользнуть.
Раздел захваченных областей между Австро-Венгрией и Болгарией сопровождался определенным недовольством со стороны болгар, поскольку мы не пошли им навстречу в ряде вопросов, не разрешив, в частности, занять город Призрен. В таких условиях наше Верховное командование подумывало уже над тем, чтобы прекратить им поставку военных материалов. Об этом прямо говорил наш военный атташе полковник Лакса, чем вызвал такое недовольство болгарского царя Фердинанда I, что тот на приеме даже спустя два года, когда посол Австро-Венгрии граф Тарновский добился у него аудиенции, заявил, что своими угрозами полковник обидел не только болгарскую армию, но и государство.
В результате в мае 1916 года Лаксу был вынужден сменить полковник Йоган Новак, который до этого руководил «Эвиденцбюро». Лакса же, став командиром 18-й пехотной бригады, осенью 1916 года снискал себе славу в боях за город Борго-Ермада.
Салоники же так и остались служить своеобразным барометром политической погоды на Балканах.
Газетные объявления и контрабандисты на службе шпионажа. Загадочные знаки на железнодорожных вагонах
В апреле 1915 года на базе дирекции венской полиции был создан австрийский центральный орган контрразведки и начала издаваться его собственная газета, публиковавшая сведения о разыскиваемых шпионах, предостережения относительно шпионов-мошенников, лиц сомнительного происхождения и прочую информацию о собственной и иностранной разведке. Это, а также применение дактилоскопии в органах жандармерии, распространение среди солдат и унтер-офицеров подготовленного разведывательным управлением армейского Верховного командования пособия под названием «Агент», в котором освещалась деятельность шпионов и вытекающая из нее опасность для армии, расклеивание плакатов «Берегись шпионов» с целью привлечения населения к борьбе со шпионажем и возросшая опытность неприятельских разведчиков, несмотря на увеличение числа противников, привело к снижению количества людей, осужденных за шпионаж. Так, если в течение первых пяти месяцев 1914 года было осуждено 197 шпионов, то к 1918 году этот показатель снизился до 12 человек.
Многие шпионы были арестованы во время нашего наступления на Русском театре военных действий, и в этом отношении наиболее богатый урожай дал город Лемберг. Причина этого заключалась в том, что недостаток средств толкал людей к занятию шпионажем или к поступлению на услужение русской полиции. Кроме того, таким способом выказывали свою благодарность и выпущенные русскими из тюрем на свободу преступники.
Большинство шпионов, и прежде всего так называемые «главные агенты», последовали вслед за своими хозяевами, уйдя вместе с русской армией. Поэтому нам удалось поймать и обезвредить агентурную сеть только одного такого резидента, а именно Фаддея Гульковского. Он был осужден и казнен.
Между тем большая опасность таилась в газетных объявлениях. Казалось бы, что нет ничего особенного в такой публикации как: «Швейцарец, 35 лет, отлично знает бухгалтерию и правила деловой переписки, имеет большой опыт работы на руководящих должностях в Вене, располагает отличными рекомендациями». Однако, как нам случайно удалось выяснить, на деле оказалось, что за словами «35 лет» скрывалось обозначение 35-й пехотной дивизии, под «швейцарцем» – Итальянское направление, а «Вена» означала пункт отправления. Таким образом, попав за границу, эта газета сообщала итальянской разведке следующее: «35-я пехотная дивизия из Вены выдвинулась в направлении Италии».
А вот чехи в Швейцарии для передачи разведывательных сведений через газеты на родину использовали метеосводки, а позже свадебные объявления. Как нам потом удалось выяснить, из итальянского консульства в Цюрихе в итальянское посольство в Берне ежедневно отправлялся опечатанный конверт, в котором находились аккуратно вырезанные объявления из австрийских и немецких газет. Причем в период с декабря 1916 года по май 1917 года наиболее эффективно для передачи разведсведений, по всей видимости, использовались газеты «Нойе фрайе прессе» и «Райхспост». Во всяком случае, по заявлению одного из арестованных нами шпионов, известный вражеский агент Шарль Дюмос очень опечалился, когда мы внезапно перекрыли возможность использовать газетные объявления в качестве средства доставки разведывательных донесений.
Дело заключалось в том, что по данному вопросу в середине сентября 1918 года мы провели целый ряд совещаний с газетчиками, в результате чего проблему удалось в целом разрешить – они согласились отправлять газеты за границу с 20 октября 1918 года без частных объявлений. Однако, когда даже журналисты решили послужить интересам отечества, трудности стал создавать венгерский премьер-министр, который воспротивился такому решению. Пришлось проделать большую работу, чтобы его переубедить, и нам это удалось. Правда, срок введения достигнутого с издателями соглашения был отодвинут на 1 ноября 1918 года. Таким образом, даже эта столь долгая война оказалась слишком короткой для того, чтобы претворить в жизнь все необходимые контрразведывательные мероприятия.
Ведь для передачи разведсведений существовало достаточно много контрабандных путей, особенно для тех, кто умел использовать благодушие высоких инстанций. Даже представительство римского папы в Вене допускало пересылку частных писем в своей дипломатической почте, не понимая конечно, что под этой кажущейся частной корреспонденцией скрываются происки шпионов. Случайно перехваченные нами письма и свидетельства одного высокопоставленного духовного лица позволили прийти к важному открытию, после которого почтовая переписка представительства Ватикана стала предметом нашей особой заботы.
А вот загадку, связанную с написанием кем-то на вагонах воинских эшелонов непонятных слов и знаков, нам разрешить так и не удалось. То обстоятельство, что они появлялись только на воинских железнодорожных составах, давало основание предположить, что подобные надписи имели какое-то отношение к шпионской деятельности. Не исключено, что таким способом наблюдателям, расставленным противником по пути следования поездов, сообщалось, откуда идет транспорт и из чего он состоит.
На такую мысль наталкивало также то обстоятельство, что еще в мирное время у еврейских торговцев в Галиции вошло в привычку передавать таким способом друг другу сообщения, минуя почтовые сборы. Однако это имело смысл только при использовании поездов, следовавших регулярными рейсами. Ходившие же без всякого гражданского расписания воинские эшелоны в такую схему не вписывались. Мы, конечно, организовали соответствующее наблюдение, но оно никаких результатов не дало.
Между тем у полицейского управления в Вене и без того было чрезвычайно много работы. Только до конца 1915 года его органами были произведены обыски в домах у 1479 политически неблагонадежных лиц и арестованы 1069 человек, подозревавшихся в антигосударственной деятельности, из них 185 – в шпионаже. Немало времени отнимала и борьба с распространением самых нелепых слухов, а также противодействие попыткам организации покушений на известных руководящих деятелей центральных держав. Кроме того, особого наблюдения требовали остававшиеся в Вене военные атташе скорее враждебных, чем дружественных нейтральных стран.
Даже венгерская пограничная полиция, о которой граф Тиса[223]223
Тиса Иштван (1861–1918) – венгерский государственный деятель, премьер-министр Венгрии в 1903–1905 и 1913–1917 гг.
[Закрыть] отзывался как о неудачной организации, только в течение первого года войны возбудила в отношении 2000 лиц дела по подозрению в шпионаже. При этом 1506 человек было арестовано, 65 интернировано и 20 выслано. Однако, несмотря на то что этого настоятельно требовала все возраставшая активность русской разведки, ведущейся из Румынии, мероприятия по намеченной организации главных контрразведывательных пунктов в Темешваре и Германштадте так и не были осуществлены.
Начало движения за мир. «Подлецы». Неисправимый князь Тун
В конце 1915 – начале 1916 года центральные державы находились на пике успеха, а вот настроения внутри Австро-Венгрии этому совсем не соответствовали. Ведь народ думал, что война продлится недолго, а оказалось совсем наоборот – ей ни конца ни края видно не было. К тому же необходимость восполнения потерь на фронте требовала все большего призыва мужчин, в том числе и тех, какие вначале были признаны ограниченно годными. Из-за войны и закрытия границ страдала также экономика, которая несла заметные убытки. Вследствие этого росла дороговизна и все более ощущалась нехватка продовольствия.
И без того упаднические настроения подогревались неосмотрительными письмами к родным многих военных, в том числе и высокопоставленных командиров. В результате при необходимости соблюдения краткости официальных сообщений, особенно когда ситуация на фронте складывалась не в нашу пользу, такие сообщения и рассказы возвращавшихся домой раненых воспринимались населением с большой жадностью и старательно передавались дальше, обрастая всяческими подробностями. Эти россказни в силу возникавших обстоятельств приобретали, как правило, пессимистическую окраску, а их детали создавали у несведущих в военных делах людей пораженческий настрой, давая к тому же вражеским лазутчикам возможность получить богатый материал о состоянии дел в нашем тылу и на фронте.
А ведь в начале войны абсолютное большинство населения Габсбургской монархии, особенно в Австрии и Венгрии, было охвачено единодушным стремлением защитить империю. В этом порыве не являлись исключением даже обычно стоявшие на интернациональных позициях австрийские социал-демократы. Их партийная газета с огромной деловитостью и основательностью обратилась к читателям с призывом не поддаваться пессимизму и с удовлетворением сообщала о ратных подвигах своих членов партии, предписывая организованным рабочим образцово исполнять воинский долг и ставить интересы солдатской службы выше остальных воззрений и устремлений.
Между тем на международной мирной конференции социалистов в Копенгагене в январе 1915 года, представленной делегатами Скандинавских стран и Голландии, отчетливо проявились настроения общественности, разочарованной результатами протекавших боевых действий. Даже в буржуазных кругах стало все больше проявляться стремление к заключению мира.
В результате в Австрии возник союз за всеобщее объединение народов под названием «За мир», в котором принял участие хорошо известный в научных кругах надворный советник, член палаты господ рейхсрата доктор Ламмаш[224]224
Ламмаш Генрих (1853–1920) – австро-венгерский и австрийский государственный и общественный деятель, последний министр-президент Цислейтании. Был известен как убежденный пацифист и сторонник нейтралитета Австрии.
[Закрыть]. Но особенно отличились социал-демократы, чьи многочисленные воззвания привели к распространению упаднических настроений среди профсоюзов. Однако до поры до времени они продолжали выступать за победу, а их партийный орган занял враждебную позицию по отношению к английской рабочей партии и фрондирующему в Германии Либкнехту[225]225
Либкнехт Карл Пауль Фридрих Август (1871–1919) – деятель германского и международного рабочего и социалистического движения, один из основателей Коммунистической партии Германии.
[Закрыть]. Соответственно и секретарь социал-демократической молодежной организации Даннеберг по согласованию с центральным комитетом австрийской социал-демократической партии отклонил приглашение поучаствовать в международной молодежной конференции, которая должна была проходить в Берне в апреле 1915 года, заявив при этом, что «австрийцы не могут придерживаться решений, основанных на интернациональной платформе».
Характерной в этом плане является также яркая подстрекательская речь бывшего учителя Глекеля, которую он произнес в Богемии в мае, за что был даже арестован. Предвосхищая выступления ораторов на многочисленных митингах, прокатившихся там в июне, этот страстный трибун заявил: «Мы, социал-демократы, не хотим становиться русскими. Мы хотим защищать землю, подготовленную нами для осуществления социальной эмансипации, и поэтому нам следует проявлять стойкость».
Тем не менее движение за мир набирало силу, и нам за пацифистскую пропаганду пришлось распустить так называемое Австрийское общество борцов за мир, а также взять под особый контроль всю почтовую корреспонденцию его вице-президента доктора Альфреда Фрида, предпочитавшего проживать в Берне. Тем временем, по дошедшим до нас сведениям, в Гааге представители десяти государств основали Международную центральную организацию движения за мир по изучению и выработке основ договора о заключении долговечного мира. В этой организации, естественно, принял участие и уже упоминавшийся надворный советник, член палаты господ рейхсрата доктор Ламмаш.
Сами по себе эти стремления, конечно, были похвальными и гуманными, однако в них таилась и опасность. Ведь противник истолковывал их как признак слабости и этим поднимал боевой дух своих войск, но еще более тревожными были явления, сопутствовавшие движению за мир. В частности, состоявшаяся в начале сентября 1915 года в Берне международная социалистическая конференция провозгласила своей целью восстание пролетариата против войны и организацию его для классовой борьбы, о чем мы и доложили Верховному командованию.
Манифесты и прокламации этой конференции, напоминая пропагандистские листовки социал-демократов, сразу же появились в окопах, подрывая боевой дух наших войск. Поэтому органам контрразведки пришлось срочно заняться этим вопросом.
Довольно своеобразное влияние на развитие событий оказало объявление нам войны Италией. Оно не только подняло воинствующие настроения у австрийцев, но и произвело в хорватской Далмации и Словении настоящий фурор, проявившийся в необычайной стойкости солдат в боях на реке Изонцо, а также ослаблении деструктивных тенденций у словенского населения.
Сразу после начала войны с Италией руководители нашей разведки, а именно майор Лонек в Триесте, отвечавший за средиземноморское побережье, и гауптман фон Андрейка в Граце, работавший в Крайне, в интересах разведывательной и контрразведывательной деятельности занялись сплочением оставшихся нам верными и готовыми пойти на жертвы элементов. Их примеру последовали разведывательные пункты в местечках Кечах в Южной Каринтии и Иннихен[226]226
Иннихен – в настоящее время местечко Сан-Кандидо в Италии.
[Закрыть] в Восточном Тироле.
Приток агентов оказался достаточно большим, причем среди них было много словенцев, особенно там, где вербовка производилась при содействии жандармерии вице-председателем палаты депутатов гауптманом Йожефом Погачником, ставшим командиром крайнского легиона. Так, в Крайне и на побережье в агентурной разведке изъявило желание работать около 1800 человек, а участвовать в проведении диверсий в тылу у итальянцев – примерно 500 человек. Поздней осенью 1915 года в Каринтии, Крайне и на побережье к ним добавилось еще свыше пятисот доверенных лиц, которые в случае вторжения Италии на территорию австро-венгерской монархии были готовы при помощи разведывательного управления армейского Верховного командования и используя забазированное на жандармских постах оружие, боеприпасы, взрывчатые, а также легковоспламеняющиеся вещества устроить в тылу противника настоящую небольшую войну.
Примечательным являлось также и то, что председатель словенско-хорватского общества доктор Антон Корошец[227]227
Корошец Антон (1872–1940) – словенский и югославский государственный и религиозный деятель, единственный президент Государства словенцев, хорватов и сербов в 1918 г., премьер-министр Югославии в 1928–1929 гг., католический священник.
[Закрыть]заявил на его заседании в Марбурге 28 октября 1915 года, что словенцы и хорваты недостаточно выражают свою приверженность династии, и весьма восторженно отозвался об австро-венгерской армии и ее командовании. Такое действительно было показательным, если учесть дальнейшую позицию этого человека, который после войны не раз занимал пост сербского министра, а с начала тридцатых годов находился в оппозиции режиму.
В Богемии также не было недостатка в выражении лояльности австро-венгерской монархии, особенно после того, как нашей армии удалось ликвидировать опасность продвижения вперед русского «парового катка» и отбросить русских далеко на восток после победы под Горлицей. Нет никаких сомнений также в том, что в то время нашу монархию поддерживало и абсолютное большинство чехов. Злопыхателей среди них наблюдалось крайне мало.
Вместе с тем нельзя отрицать и наличие в чешских землях тайных сил, которые стремились нанести вред монархии. Прежде всего это проявлялось в их разлагающем воздействии на новые пополнения, что начало заметно сказываться на боеспособности чешских частей. В целом привнесенная в них призывниками зараза стала создавать настоящую скрытую угрозу.
В связи с этим следует упомянуть о вопиющем случае отказа от ведения боя, произошедшем во время сражений в Карпатах и приведшем к расформированию 28-го пражского полка. Аналогичная участь постигла в июне 1915 года и 36-й чешский пехотный полк из-за поведения его солдат в ходе боев возле села Синява.
Впрочем, временно сформированный батальон из солдат 28-го полка, предназначавшийся для проведения самостоятельных действий, смог во время сражений на реке Изонцо, презрев смерть под командованием моего товарища по учебе в академии гауптмана Гелли, восстановить утраченную честь своей части – особым кайзеровским указом от 21 декабря 1915 года полк был восстановлен.
Между тем подобная прививка весьма пригодилась бы чешским солдатам в плену, где подстрекательства фанатичных агитаторов попадали на хорошо подготовленную почву. Отношение чехов к военнопленным других национальностей, а также к русским вскоре послужило в России поводом начать называть их «подлецами». В этой стране таким словом называют низких и вероломных людей, и русские офицеры, обращаясь к пленным чешской национальности, порой не могли сдержаться, непроизвольно произнося данное обращение, особенно тогда, когда чехи явно показывали свою готовность встать на путь предательства. Ведь значительная их часть, особенно перебежчики, приносили русским присягу и вступали в чешский легион, чтобы сражаться против своей родины. Однако обычно они начинали работать в качестве агентов, используя нашу военную форму.
Поэтому даже чешские национальные лидеры отзывались в газетных статьях о таких своих земляках далеко не самым лестным образом. Например, Алоис Тучек и Зденек Рейман называли легионеров шпионами, ворами и убийцами!
Однако штатгальтер Богемии князь Тун оставался слепым и глухим в отношении подобных явлений, не веря даже фактам вступления австрийских чехов в легион. Поэтому армейское Верховное командование не раз выдвигало требование заменить его на военного человека, но из этого толком ничего не вышло. Хорошо еще, что в конце концов штатгальтером все же был назначен граф Куденхове.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.