Текст книги "Плетущий"

Глава 2

– Здравствуйте, дети! – привычно здоровается Марина Яковлевна, входя в класс. За дверью, через которую она вошла, мне удается разглядеть отнюдь не школьный коридор, а помещение с большим окном, за которым видны далекие горы со снежными шапками.

– Здравствуйте, – нестройным хором здороваемся мы, вставая из-за парт, расположенных вокруг учительского стола. Их всего шесть, как и детей, продолжающих обучение.

Хотя мы не считаем себя детьми, потому что нам уже по 10–11 лет. Еще полгода назад нас было восьмеро, но Марина Яковлевна прекратила обучение двух ребят. Они учились неплохо, и я до сих пор не знаю, что послужило причиной их отчисления. Помню, как Учительница еще при первом знакомстве рассказывала, что все, кто должен отсеяться, уйдут максимум на третьем году обучения. Выходит, что мы – Семен, Соня, Катя, Сергей, Клаус и я – будем учиться вместе оставшиеся шесть с небольшим лет. Пусть так, я совсем не против. Хотя было бы неплохо, если Марина Яковлевна убрала из класса еще и Клауса. Никто с ним не дружит, и никому он не нравится. Мы называем его Любимчиком из-за того, что Учительница всегда выделяет его и ставит нам в пример, когда при выполнении очередного задания он справляется с ним раньше остальных. Конечно, Марина Яковлевна хвалит и других, но это происходит довольно редко. И еще этот его взгляд словно свысока – хотя мы с ним одного роста, а девочки и вовсе его выше. И я, и Семен пытались наладить с ним отношения, но каждый раз словно на стену натыкались, равнодушную и холодную. Он отвечал на все вопросы, но делал это так… высокомерно, что ли. В общем, сейчас с ним никто не стремится общаться.

Мы садимся за парты. Справа от меня сидит Соня, правее нее – Семен, Катя, последним в ряду – Сергей. Слева от меня – Клаус. Так уж получилось, что мы сидим рядом – видимо, никто больше не мог выдержать его близкого соседства. Марина Яковлевна частенько называет его Коленькой, и я точно знаю, как сильно он не любит это имя, как оно его раздражает. И как бы он ни старался скрыть своих эмоций, у него это не получается.

– Сегодня мы приступаем к новой теме, – произносит Учительница, оглядывая нас. – Тема большая и называется «Огнестрельное оружие».

Справа от меня слышен оживленный шепот. Я не успеваю повернуть головы, а Марина Яковлевна уже говорит:

– Семен, ты хочешь что-то сказать или спросить?

Рыжий под нашими взглядами встает и задает вопрос:

– Мы будем стрелять?

– Конечно, – легкая улыбка трогает ее губы, – но не сегодня.

Со вздохом разочарования Семен садится.

– Это занятие, – продолжает тем временем она, – мы посвятим изучению устройства одного из самых лучших образцов автоматического огнестрельного оружия во всем мире. Точнее сегодня мы начнем изучение, потому что ни за одно, ни за два и даже за десять занятий вы не научитесь выполнять то, что должен Плетущий, – «воспроизводить» огнестрельное оружие.

– Сколько же мы будем это изучать? – с места спрашивает Рыжий.

– Все оставшееся время до окончания обучения, – отвечает она.

– Ничего себе!

– Ого!

– Это так сложно?

Удивленные и разочарованные голоса. Даже Клаус выглядит раздосадованным, хотя старается не подавать виду. Я также огорчен, но не спешу показывать эмоции и высказываться вслух.

– Это сложно, – кивает Учительница, и в классе моментально воцаряется тишина. – Вам уже нужно было понять: ничего из того, что должен знать и уметь настоящий Плетущий, не является легким.

– Итак, – продолжает она после короткой паузы, – сегодня, как я уже сказала, мы приступаем к изучению устройства автоматического огнестрельного оружия – автомата Калашникова с индексом 74. Для удобства его называют просто – АК-74.

Марина Яковлевна разворачивается и на широкую доску за спиной вывешивает появляющиеся, словно из ниоткуда, плакаты с изображением автомата. На одном рисунке он показан полностью и в цвете, на другом – схематически, на третьем – изображен непонятный мне механизм.

– Я такой видел, – громко шепчет Рыжий.

– Я тоже.

– И я.

Чего уж скрывать – видел такой автомат и я, но только не знал точно, как он правильно называется. В американских боевиках, что крутят все видеосалоны, именно из таких автоматов многочисленные злодеи пытаются убить главных героев.

Вывесив последний плакат, Учительница оборачивается, и разговоры тут же стихают.

– Итак, – говорит она, – на первом плакате изображен автомат Калашникова в собранном виде, на втором – его схематическое изображение, на третьем – ударно-спусковой механизм, который мы начнем изучать в первую очередь. Да, Семен?

– Что такое ударно-спусковой механизм?

– Садись, я все объясню, но сперва вы должны понимать, для чего устройство, принципы работы и вообще ТТХ огнестрельного оружия вам необходимо знать не просто хорошо, а идеально. Так, чтобы вы смогли «достать» оружие за считанные секунды.

Марина Яковлевна на несколько мгновений замирает, а потом в ее руках появляется автомат, который немного отличается от изображенного на плакатах. По классу проносится изумленный вздох, а Катя тянет руку.

– Что, Катерина?

– А что такое ТТХ?

– ТТХ – это аббревиатура, – отвечает Учительница. – Она расшифровывается как «Тактико-технические характеристики». Садись или у тебя еще что-то?

– Нет, – и она опускается на стул.

– Огнестрельное оружие, – Марина Яковлевна кладет на стол автомат, и он, к нашему величайшему удивлению, исчезает спустя несколько секунд, а Учительница продолжает, – это средство, к которому умелый и опытный Плетущий во время работы в сновидениях прибегает крайне редко. Однако, нужно признать, что не всегда у вас будет возможность плести ткань того или иного сна. Особенно это касается тех моментов, когда вы вынуждены работать в сновидении другого Плетущего, где ваши возможности воздействия на реальность ограничены. В таких случаях для защиты себя и людей вы должны использовать огнестрельное оружие. Да, Семен?

Рыжий, опуская руку, встает из-за парты и спрашивает:

– Марина Яковлевна, почему нельзя защищаться мечом или использовать лук?

– А как вы сами думаете? – спрашивает в свою очередь она. – Максим, что ты скажешь?

Скрывая удивление (ведь я не поднимал руки, чтобы ответить), встаю из-за парты и говорю очевидное:

– Наверное, автомат лучше использовать, чтобы поразить врага на расстоянии.

– Правильно, – кивает Учительница.

– Можно и из лука попасть, – возражает Семен.

– Ты из него стрелять сначала научись, – кажется, Соня читает мои мысли.

– И научусь! – не сдается Рыжий.

Какая-то смутная мысль теребит меня, и я наконец озвучиваю ее:

– Марина Яковлевна, – обращаюсь я к ней, – скажите, от скольких противников может возникнуть необходимость защититься?

– Где именно? – переспрашивает она.

– В одном месте, – и поправляюсь, – в одном сне.

– Твари редко встречаются не поодиночке, – Учительница делает короткую паузу, чтобы глотнуть воды из появившегося в ее руке стакана, – но если их больше, чем одна, значит, монстров может быть любое количество.

– Любое? – удивляется Рыжий, но Марина Яковлевна словно не замечает, что мальчик перебивает ее самым недопустимым образом.

– Да, – кивает она, – любое. Их может быть и десяток, а может быть и сотня.

По классу проносится испуганный шепот, а Учительница продолжает:

– Однажды, хотя такое на самом деле бывало не раз, я столкнулась примерно с тысячью тварей… Все зависит от обстоятельств, от самого сна и его содержания.

Она умолкает, глядя на нас, и в потрясенной тишине громко звучит издевательский шепот Сони:

– Научишься, говоришь?

– Запомните, дети, – произносит Марина Яковлевна, – пребывая в чужом сне, вы возлагаете на себя ответственность за того человека, в чье сновидение попали. «Победи свой страх!» – это девиз Плетущих. Я вам не раз говорила и буду напоминать об этом постоянно. Однако нужно понимать, что это не просто слова. Они должны быть подкреплены вашей силой и возможностью ликвидировать любую угрозу, которую представляют твари. Вы, как будущие Плетущие, уже лишены того предохранительного механизма, которым обладают обычные люди. То есть в момент смертельной опасности обычного человека просто выкинет из сна, и он проснется. Плетущий же будет находиться в сновидении до тех пор, пока сам сознательно не покинет его.

Все, что говорит нам сейчас Учительница, мы знаем. Но теперь, когда речь идет об огнестрельном оружии и необходимости его использования, ее слова воспринимаются совсем по-другому.

– Однако, – продолжает Марина Яковлевна, – это вовсе не означает, что вы должны уничтожать первую попавшуюся тварь в чужом сне. Будь все так просто, мы бы назывались не Плетущими, а какими-нибудь Истребителями или Ликвидаторами. Наша задача заключается не в том, чтобы уничтожить как можно больше тварей – вовсе нет. Наша миссия состоит в создании таких условий, в которых монстры вообще не появились бы в сновидениях своих невольных создателей, обычных людей.

По классу проносится возбужденный шепот. Признаться, я и сам удивлен подобной формулировкой, ведь Марина Яковлевна еще ни разу подробно не рассказывала о тварях. Она лишь вскользь упоминала о них как о чем-то, с чем мы должны бороться.

– Но это, – она повышает голос, и в классе снова наступает тишина, – тема, к которой мы вернемся еще не скоро, а только тогда, когда вы освоите предстоящую. Итак, начнем. – Учительница отходит к доске с плакатами и указкой касается схематически изображенного оружия. – Автомат Калашникова назван так в честь своего создателя Михаила Тимофеевича Калашникова. Существует множество модификаций оружия, но мы будем изучать АК-74. Длина автомата составляет 869 миллиметров. Он имеет съемный магазин емкостью в 30 патронов, и его скорострельность составляет 775 выстрелов в минуту… Что, Семен?

– Как он может так стрелять, если в магазине всего 30 патронов? – удивленно спрашивает Рыжий.

– Скорострельность – одна из характеристик огнестрельного оружия, не более того, – отвечает Учительница.

– То есть чем она выше, тем лучше?

– Не всегда, – и поясняет, видя наше непонимание: – При выстреле возникает отдача, вследствие которой дуло автомата или любого другого огнестрельного оружия задирается вверх, то есть это означает, что прицел сбивается, и, чтобы снова выстрелить точно, нужно целиться заново. Поэтому скорострельность не тот показатель, по которому вы должны судить об автоматическом оружии.

– А по какому? – снова спрашивает Семен.

– Надежность. Мы дойдем и до этого.

Рыжий, готовый снова спросить, осекается и садится на место.

– Что, София? – обращается Учительница к девочке.

– Вы сказали «не всегда». А когда скорострельность нужна?

– Подумайте сами, – отвечает Марина Яковлевна. – Если вы ведете бой на дистанции, возникает необходимость в точном прицеливании. Но если так случается, что противник близко, именно тогда скорострельность автомата вам и пригодится. То есть когда нет необходимости тщательно прицеливаться. Я ответила на твой вопрос?

– Да, спасибо.

– А теперь вкратце о принципе работы этого, да и любого другого огнестрельного оружия. – Учительница делает шаг к плакату с изображением непонятного механизма и показывает на него указкой. – При нажатии спускового крючка… вот он… курок освобождается, поворачивается и бьет по ударнику. Вот здесь… Происходит взрыв пороха, заключенного в патрон. Соответственно, это и называется выстрелом. Пуля вылетает из ствола, а газы, образовавшиеся при взрыве, приводят в действие автоматику оружия и досылают следующий патрон в ствол. Вот почему такое оружие называется автоматическим. Сейчас вопросы есть?

Никто не задает вопросы, хотя лично у меня их появляется множество: о материале, из которого должны состоять эти курки, ударники, пули, о составе пороха, о размерах патронов и еще о многом другом. Но я не поднимаю руки, понимая, что ко всем этим деталям Учительница еще вернется. Честно говоря, сейчас я ощущаю нешуточный интерес к новой теме. А если точнее, мне очень любопытно узнать об оружии как можно больше. Ранее я не испытывал подобной жажды знаний, когда мы на протяжении трех лет мы изучали строения, структуры всего, что только можно представить. Сказано, конечно, громко, но так и есть. Нудно и долго мы «воспроизводили» всевозможные сплавы из металлов, пластиковые изделия различной плотности, объема и массы, начиная от вспененного полистирола и заканчивая непрозрачным полипропиленом. Мы «воспроизводили» дерево, «играли» с его структурой, изменяя плотность. Легче всего, пожалуй, было со стеклом, не пластиковым, а обычным. Мы учились работать с тканями: хлопчатобумажными, шелковыми, комбинированными, синтетическими. В общем, для меня все предыдущие занятия были не так интересны, как могли бы быть. Но я это понял только сейчас, когда мы приступаем к изучению оружия.

Учительница продолжает описывать устройство автомата и принцип его работы. С ее слов все предельно просто. Я действительно понимаю все, что она говорит. Единственная трудность – это термины. Но их не так много, и запомнить будет несложно. А вот на лицах ребят я вижу отражение скуки – им оружие не так интересно, как мне. Даже Клаус, всегда старающийся во всем и везде быть первым, сидит с кислым лицом.

– Думаю, вы мало что поняли из моего рассказа, – произносит Учительница, закончив описание устройства автомата, – поэтому сейчас понаблюдаем за работой автоматики, так сказать вживую.

В следующую секунду в ее руках появляется нечто, выполненное из прозрачного пластика. Не сразу понимаю, что Марина Яковлевна держит увеличенную копию ударно-спускового механизма – ясно это лишь по наличию спускового крючка.

– Ну вот, – говорит она, – смотрите внимательно. На следующем занятии будете сами мне показывать принцип работы автоматики.

Конечно, действие газового поршня и ход затвора Марина Яковлевна демонстрирует вручную. Мы видим, как происходит условный выстрел, как Учительница материализует облачко желтого дыма, имитирующего пороховые газы, как кусок пластика (это пуля) покидает огрызок ствола и как новый «патрон» появляется в патроннике. Похоже, никому, кроме меня, не интересно то, что показывает Марина Яковлевна. Говоря по правде, по окончании трехчасового занятия я уже готов показать работу автоматики в действии, но Учительница откладывает это задание на следующий день.

На последующих занятиях мы учились «воспроизводить» сначала по отдельности все составные части, а потом и автомат целиком, в собранном виде.

– Марина Яковлевна, – обратилась однажды к ней Соня, – почему нельзя сделать автомат из более легкого металла.

– Например? – спрашивает та.

– Ну, не знаю, – запинается девочка, – может быть, из титана. Просто автомат такой тяжелый…

Я киваю, соглашаясь с ней. Оружие и в самом деле весит немало, а при мысли о том, что Учительница однажды пообещала марш-бросок по пересеченной местности, становится неуютно. Никто толком не знает, что означает «марш-бросок», но все единодушно считают, что это тяжело. Как мы понимаем, это что-то вроде бега по лесу, холмам, оврагам с оружием и тяжелым рюкзаком. Потом мы не просто узнали, что такое марш-бросок, мы испытали его на собственной шкуре. Были и слезы, и ссадины, и синяки, и в кровь стертые плечи от рюкзаков с кирпичами, и злость, и недовольство. Но это было гораздо позже, а в тот момент Марина Яковлевна пожимает плечами и говорит:

– Попробуй. Тебе никто не мешает.

Пять пар глаз с ожиданием смотрят на Соню, которую ответ Учительницы удивляет не меньше.

– Хорошо, – роняет она и закрывает глаза, приступая к работе.

Спустя минуту в ее руках появляется автомат, но не привычного черного цвета и с деревянным прикладом, а светло-серого с прикладом из пластика.

– Вот, – облегченно выдыхает Соня и добавляет: – Он и правда гораздо легче обычного.

– Отлично, – произносит Учительница, – а теперь выстрели из него.

– Выстрелить? Здесь?! – девочка вскидывает брови.

– Да, – кивает Марина Яковлевна, – просто выстрели в окно.

– Хорошо, – все еще удивленная, Соня подходит к окну и открывает его. За стеклами как обычно – голубое небо с редкими белыми облаками. Создается ощущение, что наш класс парит высоко над землей, которую не видно из-за невероятной высоты.

Я вижу, как девочка передергивает затвор, досылая патрон в ствол, прикладывает автомат к плечу, переносит вес на опорную ногу, выставленную вперед, и плавно жмет на спусковой крючок.

В замкнутом помещении звук выстрела гремит особенно сильно. Он бьет по ушам и кажется гораздо громче, чем на открытом пространстве. Но сейчас мы думаем совсем не об этом, потому что наше внимание направлено на Соню, которая, выстрелив лишь раз, испуганно глядит на автомат. Да мы и сами видели, как при выстреле он высоко задрал ствол, и как Соня сильно вцепилась в него, чтобы тот не вылетел из рук.

– Что скажешь? – спрашивает Учительница, и сильный сквозняк врывается сквозь открытое окно. Он мечется по помещению в поисках выхода, а потом стихает, когда полностью очищает воздух в классе от порохового дыма.

– Отдача, – выдавливает Соня. – У него очень сильная отдача. Я едва удержала автомат в руках.

– Правильно, – кивает Марина Яковлевна, – и что это значит?

Клаус успевает поднять руку раньше всех, кроме меня. Я почти сразу понял, в чем дело, но Учительница спрашивает его.

– Все дело в массе оружия, – отвечает Клаус, поднимаясь из-за парты. – Чем оно тяжелее, тем меньше отдача.

– Молодец, – хвалит его Учительница. – Правильно. Я рада, что вы поняли это, и надеюсь, сделаете правильные выводы. Хотя со временем наверняка будете использовать титан при создании оружия, в частности, делать из этого металла стволы в том же автомате Калашникова. Титан гораздо более термоустойчив и прочнее, чем железо и сплавы из него, а это, в первую очередь, отражается на точности стрельбы. И, кстати, идея с пластиковым прикладом не так уж плоха, только требует доработок, потому что полностью заменять материал на пластик нежелательно. Лучше оставить приклад металлическим и обрезинить его, снабдив дополнительными амортизаторами. Смотрите, как можно это сделать…

Одно время «воспроизведение» автомата на скорость стало нашим самым популярным развлечением. Но со мной никто не хотел соревноваться. Даже Клаус. Оружие оказалось моим козырем, которым я постоянно пользовался. Я был первым в классе, кто смог целиком «достать» автомат. Был первым, кто сделал это сначала за минуту, потом – за полминуты, и никто не удивился, когда я при всем классе «воспроизвел» его за четверть минуты. Даже Учительница была удивлена, но искренне радовалась моим успехам.

– Оружейник! Ты, Макс, просто Оружейник какой-то! – бросил в сердцах Семен, когда я на глазах всего класса «достал» автомат, два запасных магазина к нему и пистолет, в то время как никто не успел даже автомат «воспроизвести».

С тех пор прозвище Оружейник крепко прицепилось ко мне, но я не обращал на это внимания. Пусть.

Учительница была права. Мы изучали оружие, его виды и способы применения практически до самого окончания учебы. Естественно, основное упражнение и тренировка заключались в том, чтобы постоянно увеличивать скорость, с которой мы «доставали» оружие.

В первый раз мы посетили чужой сон в сопровождении Марины Яковлевны, когда все могли вооружиться не более, чем за двадцать секунд, а запасной магазин достать за пять. Много времени мы тратили на тренировку замены рожка. У меня не получалось сделать ее быстрее, чем «воспроизвести» новый автомат. Разница была незначительная, но она была.

Вот кто достойно оценил мой талант, связанный с оружием, так это наш Учитель по боевой подготовке. Его звали Егор Дмитриевич, и он много воевал. Наяву. Он не любил рассказывать о чем-то конкретном – разве что для наглядности иногда приводил примеры из личного опыта. Мы звали его Суровым. За то, что он очень жестко и придирчиво относился к нашей подготовке, хотя нельзя сказать, что был злым. Наоборот, он часто шутил и травил анекдоты, но, когда дело касалось учебы, гонял нас действительно сурово. Под его руководством мы изучали тактику ведения боя в городских условиях, в условиях леса и гористой местности. Всегда нам противостоял условный противник, который по задумке Егора Дмитриевича был вооружен не хуже нас. Так называемые «бои с тенью» продолжались не меньше года, пока он не начал разбивать нас на команды, группы и даже пары, заставляя вести бои друг против друга. В качестве оружия мы использовали воздушные ружья, стреляющие шариками краски и снабженные небольшими баллонами сжатого воздуха. Учитель называл их «пейнтбольными».

– У тебя талант, – сказал он мне однажды, когда курс обучения по его предметам подходил к концу. Это было за два года до окончания учебы. – Не зарывай его. У тебя очень хорошо получается работать с оружием, а это редкость в силу сложности. Многим хватает «Калаша» или даже Беретты. А есть такие чудаки, которые строят из себя недоделанных рыцарей и пользуются только мечами, шпагами или чем-то таким. Идиоты! Никогда не иди в чужой сон, если у тебя в кобуре нет пистолета. Одними глупыми железяками много не навоюешь, а те, кто утверждает обратное, никогда не попадали в ситуацию, когда автомат, и только он, способен спасти твою шкуру. Постарайся, помимо обязательных видов оружия, изучать и другие. Делай это постоянно. Не останавливайся и развивай свой талант. И запомни самое главное – нельзя недооценивать тварей…

– А вы научите нас делать лазерные мечи? – на одном из занятий, посвященных тренировке с оружием, спросил Учительницу Семен.

Все моментально прекратили упражняться и с интересом уставились на Марину Яковлевну.

– Ты говорил об этом? – спросила она в ответ, и в ее руках появился настоящий лазерный меч, как из кинофильма.

В то время в кинотеатрах как раз показывали «Империя наносит ответный удар», и, наверное, каждый мальчишка, посмотрев эту картину, представлял себя рыцарем-Джедаем с лазерным мечом в одной руке и принцессой Леей – в другой. Я – так точно представлял. И космические битвы, и вражеские андроиды, и огромные боевые крейсера, и яростные сражения, в которых всегда побеждает добро…

По классу пронесся восхищенный вздох при виде горящего зеленым огнем лазерного меча. Так же, как в кино, он гудел и потрескивал.

– Ух ты! – у Семена перехватило дыхание, и от восхищения округлились глаза.

Марина Яковлевна коротко взмахнула фантастическим мечом, словно перерубая свой стол. Затаив дыхание, мы несколько секунд ждали, когда же он наконец развалится на две части, но этого так и не случилось. Учительница усмехнулась и следующим движением провела мечом по своей руке, словно отрезая кисть. Послышался изумленный вздох, но этим все и закончилось. Ее рука была на месте совершенно не поврежденная.

– Как? – выдавил Рыжий.

Необычный меч пропал из рук Марины Яковлевны, а она снова усмехнулась, коротко пояснив:

– Иллюзия.

– А как же?.. – Семен хотел сказать еще что-то, но так и умолк, удивленно глядя на нее.

– Вы уже должны знать, – наставительно сказала Учительница, – что для того, чтобы «воспроизвести» какой-либо механизм, вам должен быть известен принцип его работы, так?

Послышались нестройные «да», и Марина Яковлевна продолжила:

– Принцип действия лазерного меча неизвестен, потому что технологии человечества и наука еще не достигли того уровня развития, когда можно было бы создавать подобное оружие. Именно по этой причине нет возможности «воспроизвести» лазерный меч. Теперь понятно, «как»?

– Понятно, – грустно вздохнул Рыжий и, словно вспомнив что-то важное, спросил: – А если взять, например, атомную бомбу. Ее ведь использовали уже?

– Ты хочешь «воспроизвести» ее? – спокойно спросила Учительница.

– Нет, я просто спрашиваю, – смутился Семен.

– Теоретически возможно, – кивнула она, – но для этого, снова повторюсь, нужно досконально знать каждую мелочь, каждую деталь этого страшного оружия. И как минимум тебе необходимо получить сперва соответствующее образование в высшем учебном заведении. Ты должен понимать, что малейшая неточность или небрежность при создании этого устройства может привести к самым печальным последствиям. И тогда от тебя в лучшем случае останется только тень на земле.

Рыжий снова вздохнул и сел за парту.

– Ну, если с этим мы разобрались, показывай, что у тебя получается с обычным автоматом…