Текст книги "Псы Клевера"

Глава 22

– Вот зараза, – откинулся на стенку Сонди. – Не берет его. Три стрелы. Я попал. Точно попал, но ему хоть бы что.

Рядом в стену впечатался Швайцер, только что положивший половину рожка в цель.

– То же самое, – тяжело вздохнул он.

– Так, этот вариант тоже отменяется, – разочарованно резюмировал Шаман. Он немного растерянно посмотрел вокруг. – Ну, и что будем делать?

Этот бой решительно не походил ни на какой другой. Паук (наконец-то его смогли разглядеть, это был он), сидел посредине зала, где сходились энергетические потоки, намертво вцепившись в ту самую линию, которая терялась в исчезающем «ничто». Облепив ее всеми лапами, он висел как большой грязный нарост, не двигаясь ни на йоту. Что, впрочем не мешало ему успешно отбивать любые атаки. Голая магия. Голая энергетика. Но какая!

– Еще бы, – Шатун со злости плюнул на затоптанный пол. – Хрен ли ему? Сидит на такой подпитке, хоть весь могильник обрушь, ему-то что.

– Могильник рушить нельзя, – ровно отозвался Щербин. – Уничтожить Паука – это далеко не все. У нас тут еще задачи есть.

– Может, теперь поделитесь, товарищ полковник? – поинтересовался Шаман.

За все это время никто так и не обмолвился, а что, собственно, ищут в могильнике представители что Братства, что Красного Замка? Эту тему просто обходили. Но теперь, после почти часа безуспешных попыток, пришло время выработки новых решений. Нужно было заново придумывать, как выполнить поставленные задачи.

– Поделюсь, – неожиданно согласился Щербин.

Маги и вольды замерли. Землянин обвел взглядом повернутые к нему лица и усмехнулся, вернувшись обратно к Шаману:

– Я так понимаю, что задачи у нас с вами, Ваше Магичество, идентичные. Нам надо выделить из энергетических потоков могильника часть, как мы с вами, – он слегка поклонился Шаману, напоминая, – сделали это в прошлый раз, но теперь мы должны сделать это, не прерывая связи образца с основной линией.

Он помолчал.

– А потом мне надо доставить этот образец на Землю, – полковник пожал плечами и коротко подвел итог. – Всего-то.

Маги и вольды переглянулись. Сверхсекретная миссия была одновременно и элементарной и сверхсложной.

– А вы способны это сделать? – поинтересовался Шаман.

Щербин взял паузу, глядя в глаза Распорядителю Города Безумных Магов. Пять секунд, десять, двадцать. Даже сторонние наблюдатели начали чувствовать некоторое неудобство. Шаман тоже успел почувствовать неуместность вопроса.

– В крайнем случае, вы мне поможете, – обезоруживающе улыбнулся Щербин. Опять замолчал на несколько секунд и добавил совершенно нейтральным тоном. – Как и я вам.

Шаман кашлянул, а Ланья вспомнил вдруг слова Тахора. Вспомнил и усмехнулся про себя. «Позаботься о них». Как же. Кто еще о ком заботиться будет. Хотя…. Ирил задумался, вспоминая давние наставления того же Тахора.

– Мальчик, – скрипел он, выуживая Ланью из болота, куда он забрался, пытаясь обойти все расставленные наставником ловушки. – Пытаясь сделать что-то, никогда не забывай, что именно ты должен получить в итоге. Ведь идя в лавку за дошем, ты не стараешься уберечься от захлопывающейся двери, не пытаешься расчистить себе путь, убивая стоящих в очереди перед тобой, ведь нет?

Ирил фыркнул, обдав Учителя грязью.

– Вот именно, – Тахор невозмутимо вытер лицо. – Так и сейчас. Зачем тебе разделываться со всеми препятствиями на твоем пути, если я всего лишь попросил достать тебя нож?

Он указал на торчащий в развилке дерева лесной нож, служащий целью сегодняшнего занятия.

– Оглядись, сколько сторожков тебе надо было обойти?

Ланья обреченно проследил за кривым пальцем торка.

– Два.

– А ты зачем начал метаться между деревьями?

Ирил вздохнул. Действительно, чтобы добраться до ножа, достаточно было нейтрализовать всего-то два несложных капкана. Но остальные казались такими опасными. Казались? Ланья поднял глаза на Учителя.

– То-то, – наставительно скрипнул он. – Учись разбираться в том, что кажется важным, а что просто стоит рядом.

Он придержал балансирующего на краю болота Ирила.

– Это в той же мере относится к жизни, как и к бою.

И резким движением забросил его обратно в липкую жижу.

– А раз не умеешь, то собирай все проблемы, пока не научишься.

И над скудной растительностью мыса Хакони разнесся издевательский смех. Ирил выплюнул очередную порцию грязи вперемешку со сдавленными ругательствами и начал потихоньку барахтаться. Учиться опять придется самому.

И вот теперь, услышав, наконец, подтверждение его догадок, он вспомнил то болото.

– Достать кусочек линии? – пробормотал он про себя.

Теренс, как и положено вольду, первым заметил его занятие. Через полминуты.

– Ирил? – негромко позвал он.

Ланья, на треть корпуса высунувшийся из-за угла в просматриваемый (и, естественно, простреливаемый) проем, рукой медленно показал: «не мешайте».

– Ты что делаешь? – это уже Щербин подключился.

– Смотрю на Паука, – не меняя позы, углом рта доложил он.

– А он? – Шаман тоже не остался в стороне.

– Смотрит на меня, – тем же тоном сообщил Ланья.

– И что? – еще не осознал происходящее Шаман.

– Тихо, – перехватил его быстрее сориентировавшийся Щербин. – Подожди.

Ланья медленно, без резких движений, втянулся обратно за угол.

– Ну? – потребовал отчета Щербин.

– Он не двигается, – Ланья посмотрел в глаза полковнику. – Не делает попыток напасть. Видит меня, но не реагирует.

– Ну да, – не согласился Шаман. – Ты хочешь сказать, что он у нас миролюбивое животное.

– Пауки – не животные, – рассеянно поправил его Кащей.

– Я помню про моллюсков, – раздраженно рявкнул в его сторону Шаман. – То как он гасил наши узоры, и за Батой гонялся, это что, игрушки были?

Щербин хмыкнул, соглашаясь и посмотрел на Ирила, ожидая продолжения.

– Он защищался, – раздельно произнес Ирил. – Вспомните, первым он не напал ни разу.

– Конечно, – скривился Шатун, – а ….

Он осекся.

– Именно, – внимательно посмотрел на него Ланья.

– Похоже на правду, – медленно согласился Шаман. – И что ты предлагаешь?

– Нам нужен кусок линии, – Ирил мысленно передал привет Тахору, ожидающему за пологом. – Надо пойти, и взять. Быть может, Паук нас пропустит.

– Ты сам в это веришь? – недоверчивости Шатуна хватило бы на троих.

– А что остается? – развел руками Ирил. – Кроме ближнего боя мы все уже попробовали. А в этом случае все равно придется идти к нему. Так, может, пойти не драться, а просто вежливо, не беспокоя хозяина, взять, что хотим и – домой?

С минуту команда обдумывала слова Ланьи.

– А не такая уж и абсурдная идея, – вынес, наконец, вердикт Щербин. – Я бы попробовал. Вы как, Ваше Магичество?

Шаман отмахнулся от иронии и посмотрел на Старшего Команды.

– Гла-Теренс, ваше мнение?

Глемм развел руками.

– Уважаемый Ирил сказал все, что нужно. Мне нечего добавить.

Он слегка поклонился Ланье, признавая мастерство. Ирил чуть зарделся. Статус статусом, но признание такого мэтра, как Теренс, стоит дорогого.

– Начинаем? – Шаман не стал больше ждать комментариев. Кто захочет, сам скажет. А нет, значит не так уж и опасается. Вперед.

– Мать моя, страшно-то как, – прошептал передвигающийся по стенке Шатун. – Вот уж никогда бы не подумал, что буду вот так запросто разгуливать перед Пауком.

– Все когда-то случается впервые, – прошипел в ответ Ланья одну из любимых сентенций Тахора.

– Ему-то, наверное, весело, – не успокоился Шатун, глядя в неподвижные глаза замершего в ожидании (чего?) Паука. – Парад блюд. Выбирай потолще.

– Он, может, сам тебя боится, – предположил Кащей. Но, скорее, только для того, чтобы не было молчания в этой гнетущей своей размеренностью прогулки на глазах у одной из самых страшных Тварей Территорий. Тишина была невыносима.

Шаг, другой, третий. Еще, еще. Из-за угла наблюдают «страхующие» Тооргандо, Тор, Ольми и Григор, с демонстративно оставленным Батой. Лишний раз лучше не раздражать. Ближе, ближе. Вот она, линия, связывающая этот могильник с другими. Ланья даже зубами скрипнул. Даже не будучи фундаментальным магом, он понимал, что задача не из легких. И прошлый-то раз они еле-еле добыли кусок, а сейчас и задача другая, и работать придется на глазах. Так стоп, об этом нельзя думать ни в коем случае. Прочь, прочь…. Работаем.

Щербин, медленно подойдя к линии, начал плести какой-то узор. Шаман пристроился рядом. Эти двое, по-видимому, понимали друг друга без слов. Остальные развернулись полукругом, лицом к Пауку, и замерли неподвижными изваяниями. У Ирила голове всплыло что-то про то, что пауки не видят неподвижные объекты. Или это про кого-то другого говорилось? Неважно.

Прошла минута. Другая. От Шамана со Щербиным не доносилось ни звука. Получается? Вроде бы, да. Иначе Шаман не стал бы молчать. И ни на какого бы Паука не посмотрел.

– Внимание на семь часов, – подал вдруг голос Швайцер. Все встрепенулись. А потом встрепенулись еще раз, и в другую сторону: Паук пошевелился.

– Что там? – Ланья не отрывал взгляда от Твари. Все, теперь уже поздно о чем-либо сожалеть. Если он бросится, придется драться. Ничего страшного, и не таких ломали. Магов много, есть Бата, да и просто бойцов более, чем достаточно для противника таких размеров. А с остальным разберемся. Нечего себя пугать несвершившимся. Еще одно правило от старого торка, ждущего за пологом. Неожиданно для себя Ирил усмехнулся, представив, что торк сделает из Паука, если у того хватил сил сожрать Ланью. И от этой мысли стало легко-легко. Просим: Ирил сжал рукоять меча. Однако все оказалось и легче и сложнее. Немного легче и намного сложнее.

Портал межлепестковой связи не выключался уже больше суток. Чего стоило специалистам поддерживать его в течение такого времени, Тагаррит не знал, да собственно, ему и не было это интересно. Так, просто вспомнилось. Он подошел к мутным прямоугольникам только потому, что выдалась свободная от дел минута, и можно было просто посмотреть в мерцание межмировых помех, находящих отражение в силе мысли магов, связывающих трех вельмож.

За все это время Сандель, практически взявший на себя управление операцией, несколько раз проявлялся, собирая Тагаррита с Юхнаном. В основном для того, чтобы напомнить, что без его распоряжения нельзя ничего предпринимать. Это раздражало, но из Резиденции Танатов дополнительно ко всем озвученным до этого приказам пришло отдельное распоряжение о том, что мнение Принца Лианы зол-италь Санделя является определяющим до особого распоряжения. Не в духе Ириглемма Тагаррита было спускать подобные выпады, но, осознавая значимость и важность события, он все же решил отложить выяснение до лучших времен. Разговор с Танатоглеммом требовал подготовки и времени, а отрываться именно сейчас было не с руки. Отряды в Пестике докладывались каждые полчаса. После того, как группа Братства вошла в могильник, Сандель стал требовать докладов каждые десять минут. Последние два часа доклады отличались удручающим однообразием: ситуация без изменений.

Тагаррит уселся в кресло, потянулся: за последние сутки толком отдохнуть не получилось …, и резко оборвал потягивание. Прямоугольник связи Санделя слева моргнул и полыхнул красным: срочно.

– Ириглемма Тагаррита вызывает Принц Сандель, – ровный громкий голос оператора, усиленный узором, разнесся по всему помещению. – Красная зона.

Это было серьезно. Красной зоной обозначалась активная фаза операции.

– Здесь Тагаррит, – произнес глемм в фокусирующийся прямоугольник.

– Я никогда не сомневался в вашей способности предвидеть события, – удовлетворенно произнес все еще плохо видимый Сандель.

– К вашим услугам, – слегка поклонился Тагаррит, не понимаясь из кресла.

Справа начал настраиваться портал связи Юхнана.

– Уважаемые, – Сандель не стал дожидаться полной картинки от торка. Видимо, дело действительно было срочным. Это настораживало: от группы Сондата никаких новостей не поступало.

Тагаррит недолюбливал обитателей хребта Амируго, а конкретно к Союзу Сур у него были еще и лично свои претензии, но отказывать в качестве выполняемых поручений им было нельзя. Так что если этот вояка Сондат молчит, значит, действительно ничего не происходит. И не планируется.

– В ближайшее время будет развернут дополнительный формат Проводника, – Сандель не стал тратить время на приличествующие вежливые фразы. Действительно происходит что-то важное, или он просто уже чувствует себя хозяином? – Прошу передать группам распоряжение о ежеминутных докладах.

Ни Юхнан ни Тагаррит не изменились в лице, помечая очередное распоряжение.

– Если ваши прогносты, гла-Тагаррит, – Принц Лианы все же сдержался и не позволил себе усмешки, – увидят нечто нестандартное, я также прошу докладывать об этом немедленно.

Тагаррит невозмутимо кивнул, поставив заметку на память получше узнать о возможностях полевых разведчиков Зеленого Лепестка. Сондат докладывал о том, что его не сканировали и не проверяли лазутчики от «союзников». Значит, что-то он пропустил. Или разведка аталь в Суре оказалась лучше, чем можно было ожидать.

Он отбросил размышления. Позже. Не сейчас.

– И еще …, – Принц Лианы сдвинул тонкие брови. – Я прошу прошения, уважаемые, за то, что лишний раз напоминаю, но я прошу (зол-италь Сандель голосом выделил это «прошу», чтобы уж ни у кого не осталось никаких иллюзий) исполнять мои распоряжения относительно действий групп в Пестике, не-за-мед-ли-тель-но.

Это было уже слишком, и Сандель увидел это.

– Вы не поняли, уважаемые, – голос Принца Лианы стал гораздо мягче и проникновеннее. – Я действительно прошу. Все эти глупые приказы и циркуляры, – он дернул головой куда-то вверх и вправо, – дают полномочия и заставляют работать.

Принц Лианы откашлялся.

– Но они не могут дать подлинной эффективности, которая достигается исключительно заинтересованностью участников в конечном результате. Поверьте, – аталь по очереди посмотрел на глемма и торка, – я не могу сейчас посвятить вас во все детали действующего узора, они требуют слишком много времени. Но по окончанию операции я предоставлю вам всю необходимую информацию. И все, что мне требуется, это мгновенное исполнение моих просьб. От этого зависит очень и очень многое.

Сандель опять посмотрел отдельно на каждого из участников совещания.

– Именно поэтому я раз за разом возвращаюсь к этой теме, вызывая, – губы Принца слегка изогнулись в улыбке, – справедливое раздражение моих коллег.

Он замолчал, давая возможность собеседникам переварить услышанное.

– Я могу рассчитывать на вашу помощь?

Первым Сандель обратился к Непобедимому. Юхнан кивнул с непроницаемым лицом.

– Вне сомнения, хаталин Сандель. Ежеминутные доклады уже поступают.

– Спасибо, – благодарно прикрыл глаза аталь. – Гла-Тагаррит?

– Аналогично, – стараясь выглядеть как можно лояльнее, заверил Принца глемм. – Группа Серого Лепестка в вашем полном распоряжении, зол-италь Сандель.

– Спасибо, – не менее сердечно кивнул с прямоугольника на стене Принц Лианы. – Я попрошу вас, уважаемые не отходить далеко от порталов связи: действие приближается к финалу. До связи.

Изображение Санделя пропало. Тагаррит поймал взгляд Юхнана, выражающий нечто среднее между удивлением и скепсисом, и пожал плечами в ответ. Комментариев не было. Похоже, эту партию дальше играют уже без них. Торк понимающе моргнул, и его прямоугольник тоже опустел. Тагаррит перевел портал в режим ожидания … и еще некоторое время сидел в кресле с очень задумчивым выражением лица. Либо весь опыт и предчувствия Ириглемма Тагаррита, вкупе с его личной командой прогностов, не стоят ничего, либо….

Что мешало зол-италь Санделю посвятить их во все детали узора до начала операции? Времени было более чем достаточно. Но этого не произошло. Выполнит ли Принц Лианы свое обещание, и посвятит ли он «коллег» во все детали после завершения? Глемм потер руками лицо. Да, посвятит. В этом Тагаррит не сомневался. Принц Сандель не врал. И соответственно, что? А то, что вывод из всего этого напрашивается только один: после завершения операции (так как его видит Зеленый Лепесток) аталь будет уже все равно, узнает ли кто-нибудь всю правду или нет.

Насколько Тагаррит смог узнать Принца Лианы, тот по мелочи не работает. И что? Да ничего.

Партанато Тагаррит резко поднялся из кресла. Пока не полыхнуло, надо пойти проверить несколько идей. Все предчувствия глемма говорили об одном: Сандель, как и любой аталь, опять идет на поводу у своих чванливости, ненависти и презрения, мешающих ему трезво оценивать ситуацию. Ничего еще не кончено. Ничего. Операция и близко не подошла к завершению. А значит, резервы стоит, как минимум, поберечь. А еще лучше усилить.

Глава 23

– Что там? – Ирил не отрывал взгляда от Твари.

Паук шевелился. И не просто шевелился, а как будто танцевал свой неведомый другим танец. Его ноги, плотно обхватывающие исчезающую в никуда линию, по очереди слегка разжимались и опять сжимались. Как будто ладонь перебирает пальцами. Эдакая волна. С одной стороны, с другой. С одной, с другой. И в обратную сторону.

– Узор? – прошипел рядом Шатун.

– Не знаю, – прищурился Ирил. – Но если это узор, то где эффект?

– Сделайте с этим что-нибудь, – неожиданно потребовал Щербин, не отрываясь от своей работы.

Ланья завертел головой, пытаясь понять, что имел в виду полковник. И увидел. Капля. Еще одна. Похожая на ту, первую, которую уничтожили на входе. Слабо светящаяся. Медленно выплывающая из неприметного коридора, примыкающего к залу. Ведомая нитью.

– Вот он узор, – понял Ирил.

– И что это будет? – Шатун тоже увидел.

– Понятия не имею, – покачал головой Ланья. И озадачился: а почему отсюда? Швайцер говорил на семь часов, а эта выплывала явно не больше, чем на три.

– Вторая, – тут же отозвался Швайцер, как будто услышал мысли. – На десять часов.

Подождите, моргнул Ланья. Какая вторая, и на какие десять?

– Вижу на три часа, – сообщил он, в надежде, что сейчас все разъяснится.

– То есть, имеем три штуки разом, – подвел итог быстрее всех сориентировавшийся Шатун. – На три, на семь и на десять часов.

На тебе, разъяснилось.

– Уберите их, – в голосе Щербина послышалось нешуточное напряжение. – У нас все сбивается. Немедленно.

Хороший приказ. А как? Что Паук? Ланья резко повернулся к Твари и столкнулся со взглядом в упор. Жутковатое зрелище, надо признать. Четыре пары глаз, не мигая, смотрели прямо на Ирила, как будто в ожидании. Чего? И почему именно от него?

Паук почти замер. Только ноги все еще слабо перебирали по линии, продолжая свой мерный танец. С одной стороны, с другой. С одной, с другой. Краем глаза Ирил отметил медленно приближающиеся капли. Зал замер.

И в голове у Ланьи опять всплыло уродливое лицо наставника, объясняющее сопливому юнцу, как лучше выбрать момент для атаки.

– Чего ты ждешь? – торк сощурил глаза, превратив их в две щели на старом корявом дереве. – Надеешься, что он передумает и расхочет есть?

На противоположном конце поляны бил себя хвостом по бокам дурх, Тварь не самая большая, но довольно неприятная. Особенно один на один. А Тахор, по всей видимости, принимать участие в охоте не собирается.

– Ты когда был готов?

– Как только на поляну вышли, – пожал плечами Ирил.

– А почему не начал?

– Не знаю, – Ланья неуверенно посмотрел на Учителя.

– Не знаешь что? Что ты пришел сюда охотиться, или что дурх сам не прочь тобой пообедать?

Ланья промолчал. Ответа явно не требовалось.

– Что он хочет сейчас сделать? – резко сменил тему Тахор.

– Напасть? – сейчас Ирил ни в чем не был уверен.

– И еще?

– Узором плюнуть, – присмотрелся Ланья.

Дурхи славились тем, что они, одни из немногих Тварей среднего ряда, при нападении использовали некоторое подобие боевых узоров. Примитивных, прямолинейных, но узоров. Правда, для их создания требовалось некоторое время. Которое Тахор и рекомендовал использовать с выгодой.

– А ты что сделал?

Ответить Ирил не успел: дурх решил, что добыча ему вполне по зубам.

Он ошибся.

И уже потом, сидя возле только что поверженной Твари, Тахор продолжил свой урок.

– Так вот, запомни, – торк пыхнул трубкой, которую успел раскурить за то время, пока Ланья добывал из туши железу, позволяющую дурхам создавать узоры. Собственно, из-за нее на них и охотились. – Я не просто так не атаковал его, – торк трубкой показал на распростертую Тварь. – Я тебе хотел донести одну простую истину.

Ланья замер. Тахор никогда не выдавал свои нравоучения просто так. Каждый его урок всегда находил применение в жизни. Зачастую спасая эту самую жизнь.

– Войны нельзя избежать, – глаза торка не отпускали взгляда Ирила. – Ее можно только оттянуть на благо противоборствующей стороны.

Торк замолчал, давая возможность подумать. Отвернул взгляд. Ланья нахмурился. Помолчал, укладывая в голове новое видение мира. И повернулся к Учителю.

– А мудрость заключается в том, – торк опередил раскрывающего рот Ирила, – чтобы понять, а что именно сейчас перед тобой: война, или все же ты сможешь договориться?

Тахор помолчал немного и вдруг хихикнул:

– Или убежать….

И вот сейчас, глядя на мерное шевеление паучьих ног, Ланья четко сознал, что убежать уже не получится. И что остается? Договориться? С кем? А если нет? Тогда….

Не меняя выражения лица (кто их знает, этих Пауков), Ирил громко и отчетливо произнес.

– Шаман, товарищ полковник, он нам не даст доделать. Атакуем. Шатун, твоя капля на три часа. Кащей, – на семь. Шаман, ваша на десять. Паук – мой. Швайцер, со мной. Остальные двое – к Кащею и Шатуну. Теренс, – вольды на твое усмотрение. Капли гасим и обратно за угол. На счет «три».

К чести магов, никто ни на секунду не усомнился в его словах. Все мгновенно подобрались. Что ж, всего лишь начнем еще раз.

Он набрал воздуха в грудь…. И тут Паук прыгнул.

– Трииии!!! – заорал Ланья, выпаливая перед собой весь арсенал узоров, который всегда готов к применению у любого боевого мага.

В помещении стало неимоверно тесно. Грохот выстрелов, шипение узоров, взрывающиеся капли, режущий уши свист вылетевшего из-за угла Баты. Все спрессовалось в один вязкий ком. Но Ланья видел только восемь светящихся точек глаз, летящего на него Паука. В этих глазах светилось что-то странное. Завораживающее. Настолько далекое и чуждое, что хотелось накрыть голову руками, скорчиться на полу и спрятаться. Спрятаться. Ни о каком сопротивлении речь уже не шла. Узоры не сработали.

Спрятаться…

И вдруг глаза пропали. Нет, не пропали. Просто полетели в другую сторону. Вернее это он полетел. Его спас Швайцер. Командир бойцов Красного Замка свой хлеб ел не зря. Свое движение он начал практически одновременно с Пауком. Паук прыгнул на Ланью. И Швайцер прыгнул. И тоже на Ланью. На лету разряжая в летящую Тварь автоматный рожок, Йохан врезался в Ирила, и покатился с ним по полу, уходя с линии атаки Паука.

Если бы кто Ланье сказал раньше, рассмеялся бы в лицо. Паук промазал.

Гулко шлепнувшись на пол, Тварь тут же подобрала под себя лапы для следующего прыжка.

– Уходи-и-им! – звенящий крик сорвал с места магов и бойцов.

Зал наполнился движущимися телами, но Ланье опять стало не до движения. Восемь глаз снова нашли его.

Спрятаться….

Паук одновременно всеми ногами дернул в сторону, и по полу покатился Тронд. Еще движение, похожее на судорогу, и Шаман валится на пол, как будто получил удар по лицу невидимой рукой.

Немигающие глаза не отпускают Ланью.

Спрятаться….

На сей раз, похоже все….

Знаменитый топор-франческа, известный по всем баронствам, начертил сверкающую дугу, и одна из лап Твари подломилась, немного сбив прицел. Пауку бы все равно хватило, но тут в Ланью, только вставшего на ноги, врезался каменный снаряд. Похоже, его сегодня будут пинать все, кто не лень. И ладно, лишь бы не ели.

– Уходим, – Теренс одной рукой, как щенка, за шиворот, потащил его за собой. Не было времени даже подняться. Ирил беспомощно тащился по полу, с каждой секундой теряя остатки воли: развернувшийся для нового прыжка Паук опять поймал его в зачарованный прицел.

Странные голоса зазвучали в голове у Ланьи. Странные. Прекрасные, тонкие, они как будто звали его куда-то. Куда-то, где будет хорошо. Так хорошо, как ему не было нигде. И не будет….

Спрятаться…

Черная стрела, оставляющая за собой в воздухе четко видимый темный след, перечеркнула удушающее очарование. Морок пропал. Ланья очнулся, и его пробил холодный пот: узор вытаскивал из него всю душу.

Свист Баты стал почти осязаемым. Он резал не хуже ножа. Паук дернулся. Остановился. И Ланья перестал быть для него хоть сколько-нибудь значимым, Ирил это почувствовал всем своим существом. Для Твари теперь существовал только маленький, носящийся в воздухе комочек. Спертый воздух зала наполнила почти физически ощущаемая ненависть. Паук замолотил в воздухе лапами, стараясь поймать маленького наглеца. Бата уворачивался. Но движения Твари становились все более четкими и быстрыми. Вокруг боно начала ткаться полупрозрачная паутина узора. И в ней все меньше оставалось места для черного комочка.

Теренс швырнул Ланью в коридор и развернулся, что-то судорожно нашаривая за пазухой. Свист Баты вдруг прервался, и у Ирила остановилось сердце. Неужели?

Нет, боно засвистел вновь. Уже не так громко и отчетливо. С перерывами. Но свистел. Сколько он еще продержится?

Ланья, скребя руками по полу, все же высунулся из-за угла, чтобы видеть происходящее. Все равно, если Бату поймают, им не жить. Паук оказался именно тем страшным противником, о котором рассказывали легенды. Но почему он им дал подойти так близко?

Теренс справился, наконец, с непослушной одеждой. Ирил вцепился взглядом в почти поймавшего боно Паука и пропустил начало. Когда он увидел, что делает Старший, у него, несмотря на всю серьезность ситуации, чуть не вырвался истерический смешок: неприемлющий ненадежного оружия глемм стоял, расставив ноги, и держал на вытянутых руках … пистолет. Примерно такой, какой был у Швайцера, он показывал его как-то.

Ирил моргнул. Чем может помочь пистолет?

– Шама-а-ан! Каще-е-ей! – гулким голосом, перекрывающим все звуки, заорал вдруг Теренс. Ланья опять моргнул, на сей раз еще и разинув рот. Кричащим Теренса он еще не видел. И даже представить не мог. Что ж, все когда-то случается впервые….

Кащей замахал руками, и пистолет в руках глемма вдруг полыхнул синим. Запульсировал…, и оделся уже в желтое свечение. Краем глаза Ирил отметил привалившегося к стене Распорядителя. Он творил какой-то узор.

– Давай! – выплюнул Шаман и свалился кулем на пол.

Бах! Бах! Бах! Выстрелы следовали один за другим. Пистолет в руках глемма дергался, выплевывая огненные сгустки. Выстрелы казались самыми обычными. Вот только эффект от выстрелов оказался неожиданным ни для кого.

Раздавшийся в тесном помещении грохот оглушал. Ударная волна заносила в коридор пыль, гарь и ошметки чего-то непонятного и скользкого.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Пистолет замолчал. Патроны кончились.

Ирил проморгался, пытаясь понять, что произошло.

Паук бесформенной кучей лежал на полу. Лапы его судорожно подергивались, как будто в агонии. По всему залу были разбросаны начинающие шевелиться тела, запорошенные пылью, сбитой со стен. Теренс опустил руки и грузно сел, привалившись к стене.

И в наступившей тишине стал отчетливо слышен чей-то тонкий и жалобный плач.

– Бата! – от запорошенной стены отвалился кусок, рванулся в зал, упал, задергался и пополз, подволакивая ногу. – Бата!

Григор подполз к безвольно лежащему на полу черному комочку, схватил его на руки и закачал, точно ребенка.

– Бата!

– Кащей, – хрипло позвали откуда-то сбоку.

От стены отвалился еще один, точно так же запорошенный кусок, и длинная нескладная фигура, шатаясь, отправилась в нелегкое путешествие по залу, на помощь.

Ланья вдохнул, да так и остался с набранным в грудь воздухом: в темных провалах коридора покачивались на целых линиях две совершенно невредимые светящиеся капли. И они медленно приближались.

– Шама-а-ан! – воздух из груди Ланьи вылился в перепуганное натужное шипение, перемежающееся визгом. – Шама-а-ан! Он жив! Капли! Движутся!

Запорошенные фигуры встрепенулись, Теренс попытался сесть ровно, и только Григор так и не оторвался от распластанного на его руке комочка.

А в следующий момент картина опять, в который раз, взорвалась.

Подергивающиеся лапы Паука вдруг выпрямились, мгновенно притянув к себе две оставшихся капли. Обхватили их, взвалили на спину, и Паук, с трудом поднявшись на четыре ноги, волоча оставшиеся, рванулся в коридор. Капли, презрев законы физики, висели на круглой спине. Тварь летела прямо на Ланью.

– Мама! – это все, на что хватило Ирила.

Никто не успел ничего предпринять, и Паук, мгновенно преодолев расстояние, отделяющее его от коридора, прыгнул в тоннель.

Ланья бы сказал, что Тварь такого размера ну никак не пролезет в такую дырочку, но Паук в очередной раз перевернул представление о возможном. Вытянув вперед две лапы, он нырнул в дыру, втянувшись в нее, как резиновый мяч, наполненный водой. Противников для него больше не существовало. К счастью. Ирила протащило по земле, по нему прошлось нечто мягкое, и все кончилось. Только вдалеке странно чмокнул магический полог, пропуская огромное тело. Зал опустел.