Текст книги "Псы Клевера"

Четыре Твари: две новых и две новорожденных замерли на краю поляны, уродуя своим видом изумрудную пастораль. Двое «родителей», обошедшиеся на сей раз своими силами, без подпитки извне, бодрыми не выглядели, насколько можно было судить по неверным движениям, но облегчения это не принесло.

Наблюдающие за ними маги тоже замерли. Ситуация становилась все хуже и хуже.

Сзади раздался шорох: кто-то споткнулся о небольшую кучу земли на входе, оставленную геммами в неудачной попытке завалить вход.

– Это что? – оторопело выдавил из себя перепачканный Шатун, разглядев вновь прибывших.

– Проснулся? – с горьким злорадством поприветствовал его обернувшийся Кащей. – Доброе утро.

– Спасибо, – отмахнулся от него Шатун. – Откуда эти еще взялись?

– Голова болела? – не оборачиваясь, поинтересовался Шаман.

– Непрерывно, – буркнул Шатун.

– Вот оттуда и взялись.

– Из головы? – не поверил Шатун.

– У тебя из головы и не такое еще может вылезти, – присоединился к разговору Демчи.

Не смотря на всю тяжесть ситуации, Шаман усмехнулся. Все-таки есть в мире что-то вечное. Если эти двое все еще собачатся, значит, жизнь продолжается.

– Отвали, – Шатун не был намерен сейчас шутить. – Опять бой был?

– Не было, – вздохнул Шаман, не давая Демчи разойтись. – В том-то все и дело. Если их магией долбить, то капли быстро взрываются, а если магии нет, то Пауки рисуют какой-то узор, – он кивнул на неподвижную четверку. – Так выходит гораздо дольше, но эффект тот же.

Он помолчал.

– И теперь точно можно сказать, что для превращения им нужны маги. Мы рассмотрели, там были только халь и шаманы.

– Подождите, – оторопело выдавил из себя Шатун. – Это что получается? Если из каждого такого набора из умирающих магов будет получаться новый Паук….

Он задохнулся, не в силах продолжать….

– То это будет полная задница, – обреченным тоном закончил за него Демчи. – Магов в Пестике много.

– А самое хреновое, – вздохнул Шаман, – что, кроме Баты, мы как не могли ничего им противопоставить, так и до сих пор не можем.

Он начал поворачиваться к Шатуну и вдруг замер, раскинув руки.

– Аа-а!!! – это орал не Шаман, Шамана просто парализовало, это орал кто-то из вольдов.

Ду-ш-ш-ш-ш. Лопнул наружный воздушный щит.

– Пауу-ук!!! – подхватил вопль другой голос.

Но все эти вопли покрыл ровный громкий голос Теренса.

– Атака!

Развернувшаяся недавно трагедия приковала к себе всё внимание магов, совершенно забывших о паре первых Тварей, отправившихся вслед за Тооргандо с Григором. О них просто забыли, и без того ужасов хватало.

А они вернулись. И решили не оставлять в покое вкусных и таких нужных для произведения потомства магов.

– Второй! – Шатун шарахнулся в сторону от еще одной рвущейся через магический заслон морды.

Душ-ш-ш-ш. Выставленная защита переставала быть многослойной.

– Демчи, – крутанулся на месте Шаман.

– Нет, – раскинул руки Демчи. – Нового ничего нет, да и эти на исходе.

– Ирил…, – Шаман осекся, вспомнив, что Ланья уже внизу.

И Баты нет. И половина отряда в могильнике, раненые.

Распорядитель Улитарта вдруг выпрямился, став спокойным и сосредоточенным. Не обращая больше внимания на жуткие в своем спокойствии морды Пауков, медленно, но верно продавливающие последние защитные узоры, Шаман нашел взглядом Теренса. Глемм кивнул, отвечая на молчаливый вопрос, и Шаман решился.

– Внимание! – голос Распорядителя заполнил все пространство перед входом. – Уходим вниз. Защиту оставляем. Все вниз! Это приказ!

Не все сразу поняли, о чем речь, но тут в дело вступил Старший Команды. Не церемонясь ни с кем, глемм, не задумываясь, начал отвешивать увесистые плюхи замешкавшимся вольдам. Магам подсказывать было не надо, они поняли и так.

Предпоследним в проходе скрылся Кащей. Он попытался, было, обернуться и что-то сказать, но внушительный кулак, продемонстрированный Шаманом, отбил ему всякое желание продолжать дискуссию.

Душ-ш-ш-ш. Третий щит приказал долго жить. Теперь между Пауками и Шаманом с Теренсом оставался только один, последний, только что выставленный узор. Но он долго не продержится.

Шаман дернул плечом, и Теренс, не говоря ни слова, скрылся в тоннеле. Распорядитель Улитарта последовал за ним. Пауки в полном молчании давили прозрачную стенку узора, в шестнадцать глаз наблюдая за ним.

– Не дождетесь, – криво улыбнулся Шаман, и дернул тоненькую ниточку, свисающую из небольшого серебристого шарика.

Донг! Полупрозрачная стена разделила мир магов и Тварей. Шаман облегченно вздохнул … и вздрогнул в испуге. В мгновение ока на стене материализовались два огромных тела, распластавших на ней длинные суставчатые ноги. Пауки прошли темпоральный промежуток.

Шаман замер. Твари не двигались. Шли секунды, ничего не менялось, и Шаман рискнул пошевелиться. Ничего. Он шагнул вперед. Ничего. Назад. Ничего. Из чистого озорства он подпрыгнул. Устало и неуклюже. Нет реакции. Не видят? Или не могут достать? Да какая разница. Главное, можно остановиться. Не бежать, сломя голову, не ждать атаки каждую секунду, не продумывать пути отходов и организацию обороны ….

Только теперь Распорядитель Города Безумных Магов позволил себе обессиленно привалиться к стене. Вроде бы, пронесло. Теперь всего лишь осталось дождаться помощи. Если она вообще придет ….

Но вот про это он сейчас думать точно не будет. Позже. Когда отдохнет. А то сил совсем не осталось ….

Глава 32

Мир уносился назад, промелькивал перед глазами, не давая себя рассмотреть. Два глемма без устали тащили Севилью вперед, останавливаясь на короткие передышки только по команде Айонки. Но Севилью это давно уже не беспокоило. Голова была занята другим. Фон действительно его не взял. Попытался, но не взял. Собственно, это и не фон был вовсе. То, что заставляло магов отключаться, Севилье стало видно почти сразу. Он даже удивился, почему этого никто не видит. Магические линии, по мере приближения к могильнику стали как бы опушаться. На них начал появляться необычный, Севилья никогда такого не видел, налет. Чем дальше они шли, тем толще становился этот налет, превращаясь сначала в некое подобие мха, а потом в мелкий ворс, покрывающий линию по всей длине. И если не обращать на него внимания, ворс перетекал на мага, покрывая его тонким слоем того же налета, который, как понял Севилья, потом тоже вырастет, уже не давая никакой возможности думать и действовать самостоятельно. Узор был очень похож на аналогичные узоры, используемые в Разуме, и Севилья, когда налет стал мхом, даже попросил Сову на минутку снять демаг, чтобы она смогла сравнить. Ничего не вышло. Взгляд Совы тут же стал пустым, она начала двигаться как механическая кукла, а Севилья поразился, с какой скоростью мох набросился на свою жертву. В этом было что-то жутковатое.

Для себя вопрос с налетом Севилья решил практически сразу. Он просто «протирал» линии, подходящие к нему, не давая на них образовываться ничему лишнему. С появлением мха и ворса процесс усложнился, но не намного. Севилья попробовал проделать ту же процедуру над Слоном – получилось. Он добавил Гайденна – тоже. А вот На Сержанте пришлось остановиться. Три мага одновременно плюс он сам оказались пределом. Следом за Сержантом демаг снял Вася, и набросившийся на него мох Севилья счищать уже не успевал. Но сам факт того, что он видит узор и может с ним бороться, уже радовал. Да и три мага в помощниках – это очень и очень неплохо.

Севилья моргнул и присмотрелся – размеренное течение бега нарушилось. Бегущий впереди Айонки замахал руками, останавливая движение. Сумасшедший бег, уже вытрясший практически всю страдающую душу Севильи, внезапно прекратился. Что такое?

– Сбор, – сбоку послышался голос Васи.

Севилья, хромая, подошел к Тетракову.

– Пришли? – бодро (откуда только силы берутся?) поинтересовался подошедший одновременно с ним Гайденн.

– Не совсем, – Вася выглядывал Айонки, но тот пока не торопился, ставя задачи Старшим вольдовских Команд.

– Три часа полета, это что-то, – подошедшая Сова весело улыбнулась. – А на торках ехать очень даже и здорово.

– Кому как, – пожал плечами высоченный Слон, доставая сигарету.

Беспечный с виду разговор старательно маскировал нарастающее напряжение. Шутки шутками, а впереди их ждал бой. С противником, равных которому даже знаменитый вольдовский эпос находил с трудом. Противником, возможности котрого они даже не представляли.

Но где-то в скрытой магическим покрывалом дали продлолжала сражаться группа Шамана. Которая жила и знала, что помощь придет. И поэтому разговор будет неспешно и небрежно течь до тех пор, пока кряжистый Айонки не закончит с вольдами и не придет сюды, чтобы поставить задачи им.

Ну, а дальше уж как получится.

– Ну и чего мы сидим? – в восьмой раз не выдержал Гайденн.

После совещания на поляне прошел уже почти час. Айонки, четко обрисовавший предстоящую миссию, ушел вперед с вольдами, забрав с собой Васю. Остальных магов оставили сзади. Минуты текли за минутами, делать было абсолютно нечего, от ушедших вольдов не доносилось ни звука. Оставалось развлекать себя предположениями. Вокруг растроенно маялись две Команды вольдов, охраняющие группу.

– Тихо, – шикнул на него Сержант. – Двадцать раз сказано: наша задача поддержка вольдов. Драться будем только в случае крайней нужды. Так что сидим и ждем.

– Чего? – напряженное ожидание не лучшим образом сказывалось на настроении, добавляя язвительности в голос Гайденна. – Пока нас всех тут не передушат?

– Тьфу, дурак, – обозлился Сержант. – Язык у тебя….

– Какой? – прищурился Гайденн.

Ответить Сержант не успел.

– Идет! – встрепенулся Слон.

– Накаркал, – обвиняюще бросил Сержант.

Гайденн открыл было рот, чтобы ответить, но не успел. Между деревьями стремительной тенью летел Вася, казалось, даже не касаясь земли.

– Подъем! – команда оказалась лишней, все и так вскочили на ноги, едва разглядев напряженное лицо Тетракова. – Вперед, на ходу расскажу.

Он не стал ждать ни секунды, развернулся и побежал назад. Маги гурьбой бросились за ним.

– Там четыре Паука и куча воинов, – Вася рубил фразы, стараясь донести информацию как можно быстрее. – Халь есть, но немного. Что странно. Практически не применяют магию. Еще страннее. Да и попрятались все. Никакой активности. Начали драться только тогда, когда мы сами на них натолкнулись. Мы отошли, за нами никто не пошел. Могильник с нашей стороны не блокирован, но вход мы не видим. Обойти никак, Пауки стоят с обеих сторон. Сунулись на траву, она тут же, мы не успели даже ничего сделать, сожгла демаги. Двое попали под узор, теперь идут куда-то. Кто за ними сунулся – тоже. Надо вытаскивать. Срочно. Сейчас активных действий нет. Можно идти спокойно. Все прикрыто. Задача – вытащить с травы ушедших.

Севилья кивал головой в такт словам, пока не осознал, что Вася обращается только к нему. Он удивленно посмотрел на остальных – то же самое ожидающее выражение. Что? Уже?

– Э-э, – замялся Севилья. – Надо повнимательнее посмотреть, там решим, можно ли что-то сделать.

Он замолчал, лавируя между деревьями. И добавил чуть погодя.

– Вася, надо прикинуть, кто из магов нужен. Я могу прикрывать троих, надо определиться по ситуации, кто нужнее.

– Я посоветуюсь с Айонки, – абсолютно серьезно принял распоряжение к исполнению Вася.

Севилья ревизовал ощущения. И улыбнулся. А здорово, когда ты решаешь. Не потому, что ты главный, к главенству Севилья не стремился никогда, а потому, что, решая, ты принимаешь на себя ответственность за свои слова и действия. И эта ответственность не придает тебе силы. Много сил. Заставляет тебя идти вперед. Хотя бы ради тех, кто тебе поверил.

Ну, что? Попробуем?

– Так, – окончательно выкинув из головы всякие личностные глупости, он начал на бегу набрасывать идеи. – Я думаю, что поначалу выведу из-под демага Сову, Гайденна и … тебя, Вася. Ага?

– Ну да, – пожал плечами Вася. – Раз так решил, пожалуйста. Объяснишь?

– Объясню, – согласился Севилья. – Сова мне нужна, потому что налет на линиях похож на узоры Разума. Так что если придется чистить линии, или что-то с ними делать, мастер Разума лишним не будет.

– Логично, – подала вдруг голос сама Сова. – Объясни только, я все сделаю.

Севилья кивнул. Его новый статус нравился ему все больше и больше.

– Гайденн пригодится для нестандартных решений.

Вася хмыкнул, но ничего не сказал.

– Ну а ты просто рядом будешь, как боевой маг. Мало ли кто решит, что не надо этих ребят возвращать.

– Может, лучше Слона? – предложил Вася. – Бойцов вокруг и так выше крыши, а Слон пригодится, чтобы лечить.

– Если я правильно помню то, что рассказывал Айонки, – не согласился Севилья, – то лечить там некого. Голова после фона поболит, и все. А мы там не в лаборатории Улитарта будем, враги вокруг. Да и про Пауков забывать не надо.

– В принципе, правильно, – не стал дальше спорить Вася. – Хорошо, сделаем, как скажешь.

– Я потом быстро смогу перекинуть с демага на прикрытие, – пообещал Севилья.

Он хотел еще добавить, что неплохо бы было подготовить пару вольдов, чтобы были под рукой, но впереди замаячили просветы между деревьями, и время разговоров резко кончилось.

Глава 33

Страшно, ох, как страшно. Бугор могильника впереди, пустое поле неправдоподобно зеленой травы вокруг, и пять удаляющихся фигур. Осознание того, что вокруг полно народа при виде абсолютно пустого поля только добавляло жути.

Севилья пер по траве, догоняя уходящих: аталь и глемм, попавшие под узор первыми и два торка, бросившиеся на выручку. И одинокая фигура Сержанта. Вокруг ни души, поле просто вымерло. Только вдалеке маячат неподвижные Твари. Ждут. Чего? Не его ли?

Пауков Севилья боялся с детства. С воплями убегал даже от малехоньких паучков. И убивать их боялся, помня, как говорили вокруг: убить паука – плохая примета. А увидеть паука, наоборот, – к хорошей новости. Но это было на Земле, в мире, где нет магии. А тут все наоборот. Это убить Паука – хорошая новость, а если появилась эта Тварь – жди беды.

Севилья и ждал, каждой клеточкой тела ощущая направленные на него взгляды. Трава мягко стелилась под ноги, не мешая, а как будто даже помогая идти. Словно чувствовала своего. Да он и был своим.

Только еще выйдя на край поля перед могильником, Севилья замер, завороженный увиденным. Ему еще не доводилось видеть такого. Лежащий перед ним узор был совершенен. То, что вольдам и лишенным магического видения магам представлялось травой, для Севильи было прекраснейшей из картин. Каждый штрих этого магического ковра был выверен и положен на свое место. Ширь, мощь и одновременно изящество исполнения поражали. На глазах у удивленных вольдов Севилья, не видя ничего вокруг, подошел к самой кромке травы и погладил упругие стебельки. Травинки льнули к руке, как собака, просящая погладить. И Севилья гладил, получая невыразимое удовольствие и чувствуя, как узор ластится в ответ. Он был почти живым. Совершенство, сотворенное неведомыми мастерами.

Севилья обернулся, блаженно улыбаясь во весь рот.

– Здорово, – восхищенно поделился увиденным он.

И тут же осекся, увидев ужас в глазах стоящих рядом вольдов. На лицах бойцов, наслышанных о свойствах смертельной травы, ясно читался приговор: «вампир, одно слово». И только три пары глаз, глядящих на него, сияли таким же светом. Слон, Гайденн и Сова, конечно, не могли почувствовать сам узор, но вполне понимали ощущения мага, увидевшего нечто особенное. После горечи от ужаса вольдов на душе у Севильи немного потеплело. «Свои. Дом. Улитарт», расплылся в улыбке кто-то внутри.

Он посмотрел на Сержанта. Как ни странно, особого отвращения на его лице не было. У Васи с Айонки – тоже. Скорее, они ждали решения проблемы. Ах, да, ушедшие вольды. Севилья потрогал послушно гнущиеся под его руками линии и почти с сожалением оторвался от узора.

– Я хочу попросить кого-нибудь снять демаг и встать на траву, – попросил он. – Мне надо посмотреть механизм действия.

Вольды дружно подались назад.

– Я пойду, – неожиданно вызвался Сержант и повернулся к напрягшимся вольдам, отвечая на вопрос, который никто и никогда не осмелился бы задать. – Дольше объяснять. Дайте человеку работать.

Севилья удивленно уставился на него. Он не путает, это тот самый Сержант? Который считал его упырем?

Сержант тем временем подошел к траве и взялся за демаг.

– Обратно вернешь? – сварливо поинтересовался он, компенсируя проявленную заботу.

– Нет, – хмыкнул Севилья. – Там оставлю, вместе пойдем, чтобы скучно не было.

– Смотри, – нахмурился Сержант.

– Смотрю, – послушно отозвался Севилья. – Давай, снимай.

Как только фон погнал уже беззащитного Сержанта на траву, Севилья напрягся, внимательно смотря за каждым происходящим изменением. Ну?

Ничего. Зачарованный Сержант как шел, облепленный «ворсом» узора, так и продолжал идти. Ничего не происходило.

– Фу ты, – сплюнул Севилья, досадуя на собственную глупость.

Конечно, ничего и не будет. Трава – не фон. Она просто уничтожает все, что мешает «ворсу». Не более. Тогда вперед, надо возвращать Сержанта.

Догнав понуро бредущее тело, Севилья привычно схватился за линии, счищая густо облепивший их «ворс». И вот тут начались неожиданности. Трава, прильнув к ногам Севильи, облепила их и почти его остановила, не давая сделать ни шагу. Только рванувшись изо всех сил, Севилья смог переставить ногу. Для того, чтобы опять оказаться схваченным травой. Да что такое? Она только что была такой приветливой. А Сержант, влекомый никуда не девшимся фоном, все так продолжал брести по полю, с каждой секундой все удаляясь от Севильи. А впереди еще четверо….

Севилья задергался, пытаясь вырвать ноги. Бесполезно. Трава держала все крепче. Казалось, чем сильнее пытается вырваться Севилья, тем прочнее становятся невидимые путы. И было еще что-то…. Севилья внимательно, насколько это было возможно в этой ситуации, начал просматривать свои ощущения. А ведь что-то не то происходит. Что? Слабость. Вот что. Севилья поймал себя на том, что с каждой секундой ему становится как будто труднее стоять на ногах. Хочется сесть. А лучше лечь. Липнущие к ногам стебли травы высасывал из него силы. И в груди потихоньку начинал разрастаться страх, обещая перерасти в полноценную панику.

– Севилья, все в порядке? – в раздавшемся мелодичном голосе звучали искренняя забота и беспокойство.

И пришло спасение. Если бы его позвал кто другой, то, наверное, ничего бы и не случилось, но Севилью окликнула Сова.

«Она беспокоится!», вспыхнуло в голове. «Значит, я еще нужен …, я могу быть …, для нее…» Жизнь возвращалась. Сначала Сержант, теперь Сова…. Он не мог их подвести. И Севилья расправил плечи.

Так, первое: почему трава высасывает силы? Он всмотрелся в кажущуюся беспорядочной путаницу линий. Ну конечно же. Узор, частью которого является трава, атакует любой магически активный объект, с которым она соприкасается, кроме «ворса». Севилья начал колдовать, и узор начал с ним бороться. Все ясно. А теперь второй вопрос: а как именно он с ним борется? Севилья присмотрелся к тому, за что отвечают линии, походящие к нему, и вдруг почувствовал, что у него начинают холодеть руки. До этого все разговоры про «вампиризм» для него были всего лишь обидой на несправедливость окружающего мира и страхом находящихся рядом с ним людей. Не более. Да, были четыре трупа и девушка. Но тогда он действовал бессознательно, а потом у него просто не было времени детально разобраться в тех узорах, которые он создавал. А вот сейчас он воочию увидел, как узор спокойно и буднично перекачивает в себя то, что составляло магическую силу его самого. Севильи. Вот она, в-группа! Вот что бывает с ее жертвами.

И что? Отбиваться? Севилья дернулся было начать обрывать все присосавшиеся к нему линии, и вдруг остановился. Он понял….

Драться? Воевать? Тратить свою силу? Не-е-ет. Он даже рассмеялся от того, каким простым и одновременно жутковатым оказался выход. Ему же все сказали в самом начале.

Севилья собрал в горсть пучок травы… и не стал его срывать. Наоборот. Он позволил всем этим линиям свободно протечь через его сознание, через его естество, через его суть. «Я свой», почти ласково и почти веря в это, прошептал Севилья, «Я не враг». И все получилось. Стебли травы перестали льнуть к его ногам. Перестали стараться прекратить узор под названием «Севилья». Он сам стал узором. Частью узора. И он увидел другой мир. Яркий, четкий, живущий своей, отличной от его, жизнью. Он видел огромные лапы стоящих на нем Тварей. Он видел других Тварей, распластавшихся на странно знакомой серебристой мембране. Он чувствовал узоры, много узоров, но все они боялись подойти к нему. И он увидел пять фигур, бредущих через него. Он даже различил лица. Фигуры были свои. Их вел «ворс», а «ворс» не надо было атаковать, с ним все в порядке.

Севилью настолько захватило это чувство единения, что он чуть было не остался в этом узоре, чуть было не поверил, что все идет так, как положено. В последний момент, уже соскальзывая сознанием по свободно текущим через пространство линиям, он очнулся. Перепугался, но тут же остановился. Нельзя. Ему нельзя дергаться. Он свой, это его поляна, его узор, его воля и его сила. Теперь всего лишь надо включить в эту вязь линий пять бредущих впереди фигур.

Севилья встал на ноги и пошел вперед. Теперь ему никто не мешал.

– Стой, – негромко позвал Севилья, кладя руку на плечо Сержанта.

Можно было все сделать и молча, но Севилье очень хотелось разрушить вселенское молчание, висевшее вокруг. Твари, вольды, Лепестки, могильник – все молчали. Смотрели и жали. Каждый своего. И эта тишина была невыносима.

Сержант послушно остановился. Ура, работает. Севилья, было, обрадовался, но тут же прогнал ненужные эмоции. Конечно, работает, по-другому и быть не могло. Это ведь свои, это свои, это не враги.

Севилья все повторял и повторял эту фразу, словно уговаривая узор. Шаг за шагом уводя Сержанта обратно. Нет, он не стал снова бороться с «ворсом», входя в противоречие с задачами, заложенными в узор. Зачем? Наоборот, он встроил Сержанта в него. Показав настороженным линиям, что вот это образование не враждебно никому.

И узор травы сам стал помогать ему, выталкивая Сержанта из себя, как неразумного щенка, забравшегося туда, где ему не место. Севилье всего лишь осталось задать направление.

«Ворс»? Вот с ним пришлось повозиться. Ему не объяснить, что Сержант свой. Для него не было своих. Но и тут помогла трава. Построение «ворсинок» было очень похоже на построение стебельков травы. Те же принципы, те же окончания, те же векторы. Складывалось ощущение, что эти два узора творил один мастер. Хотя, наверное, так оно и было, иначе как объяснить нейтралитет травы по отношению к «ворсу»?

Севилья отбросил ненужные сейчас мысли. Потом, позже. Сейчас важно другое. Если он прав в своих предположениях, то этими ворсинками можно манипулировать. Смотря на «ворс» так же, как на траву, Севилья потянулся к опушённым линиям, которыми был покрыт Сержант. И провел по ним, не стирая, как делал до этого, а оставляя в целости и сохранности каждую маленькую линию. Не ломая, но задавая новое направление. После воздействия Севильи все ворсинки начинали смотреть в другую сторону. Топорщась, уже не выглядя единым ровным покрытием, но они все равно меняли течение магии, задавая своему объекту новое направление.

И Сержант развернулся. Есть! Работает! На радостях Севилья отпустил линии, и ворсинки тут же приняли первоначальное направление. Э-э, нет, так не пойдет. Севилья опять взялся за непослушный узор. Сержант от всех этих движений заметался туда-сюда, как марионетка, у которой перепутались нитки. Ну, всё, вроде, получается. Взяли. Севилья вцепился в линии «ворса», не оставляя ни одного шанса для непослушания. Шаг, другой, третий. Все быстрее и быстрее. Трава послушно выстилала перед ними ровную дорожку, заботясь о неразумных детях. Последние метры перед краем травяного поля они преодолели почти бегом.

– Демаг на него, быстро, – отрывисто бросил Севилья, выталкивая Сержанта за пределы узора. Убедился, что магиприпас благополучно болтается на шее у спасенного, – и прыгнул обратно в траву. У него таких еще четверо.

Пот заливал глаза. Ноги еле двигались, из последних сил перемещая как будто налитое свинцом тело. Ветер, все это время бесновавшийся в деревьях и заставлявший зеленое море ходить волнами, вдруг стих. Сквозь истончившиеся тучи пробилось немного света, и закрытая со всех сторон поляна превратилась в баню, наполненную запахом цветущего разнотравья. Где-нибудь в другом месте и другое время Севилья бы получил искреннее удовольствие от окружающего мира. Но не здесь: вымершее поле все так же оглушало настороженной тишиной. И не сейчас: последний оставшийся торк неспешно брел … к одному из замерших Пауков.

Это противоречило всему, что рассказывал о могильнике Айонки. Фон гнал своих жертв в могильник. Или все-таки к Пауку? Который и сидел в могильнике? Но почему тогда они его не нашли в тот раз?

Нога неловко подвернулась, и Севилья чуть не растянулся на ровном месте. Всё, все умствования – потом. Сейчас дело. Осталось чуть-чуть. Самое сложное.

Вернув на место Сержанта, Севилья бросился догонять аталь и глемма, которые ушли дальше всех. Он справедливо рассудил, что если начать с конца, то первая пара, предоставленная сама себе, может и успеть дойти до конечной точки, назначенной «ворсом». А так он выигрывает некоторое время. Его расчет оказался верен практически во всем. Кроме одного. Он явно недооценил свои силы.

Эксперимент над Сержантом, – он и был экспериментом. Там Севилья не чувствовал вообще ничего, кроме исследовательского азарта и радости от того, что он может, способен, пригодился. А к моменту благополучного возвращения третьего ушедшего, Севилью можно было смело списывать в расход, настолько он вымотался. Поддержание двух узоров оказалось неимоверно тяжелым занятием.

И вот он плелся, еле переставляя непослушные ноги, не видя, не желая видеть ничего вокруг, кроме медленно, безумно медленно, приближающейся широченной спины торка. Шаг, еще один, и еще. Вот и он. Наконец-то.

– Стой, – хрипло выплюнул Севилья, стукнув по спине торка, и одновременно начав выглаживать линии «ворса».

Торк послушно остановился, избавляя Севилью хотя бы от необходимости тратить силы на бег. Вся процедура заняла не более десяти секунд, но измотанному Севилье она показалась вечностью. И все же, всему приходит конец. Пыткам работой тоже. Севилья хмыкнул про себя: «иногда вместе с жизнью».

Вольд, все так же ведомый обманутым «ворсом», развернулся, … и Севилья чуть не обделался самым наипозорнейшим образом. Во время всей этой безумной гонки за удаляющейся спиной торка он совершенно не смотрел по сторонам. Не оценивал пройденное расстояние. А сейчас оценил.

В ста метрах перед ним монументом ночных кошмаров возвышалась огромная туша Паука, неподвижно наблюдающая за всеми манипуляциями с почти добежавшей до него добычи. Восемь немигающих глаз охватывали Севилью, окончательно добивая и без того плывущее от усталости и напряжения сознание.

Если бы не усталость, Севилья сбежал бы впереди своего визга, оставив тут и торка и еще, наверное, кучку чего-нибудь дурно пахнущего. Честно. Но, как Севилье помнилось чье-то выражение из прошлой, земной жизни; наши достоинства суть продолжение наших недостатков. И вымотанный до предела организм просто-напросто отказался двигаться, возможно, спасая Севилье жизнь. Ноги не пошли, руки не поднялись, горло сжалось, не желая принимать участие в паническом концерте, который Севилья собрался закатить. В итоге он замер, парализованный, глядя в нереально глянцевые глаза Твари. Стоял и смотрел. А Паук смотрел на него. Секунда, другая. За спиной вяло зашевелился спасаемый торк. Ворсинки узора, лишенные поддержки Севильи, начали возвращаться в исходное положение. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Севилья на автомате вернул их в исходное состояние. Торк развернулся на выход. И только уже сделав, Севилья перепугался и опять уставился на Паука. Тот не шевелился. Торк сделал шаг. Севилья тоже. Еще один. Паук не двигался с места. Севилья попятился. Паук вообще не подавал никаких признаков жизни. Вот и не надо. Мелкими шажками, по сантиметру отвоевывая спасительное пространство, Севилья отодвигался от замершей Твари. В голове болталась одна-единственная мысль: «неужели отпустит?». Паук так и не сделал ни одной попытки помешать увести почти пришедшую к нему добычу. Севилья сломал бы голову, пытаясь понять почему, но перед тем, как развернуться и на самом деле броситься бежать, своим «травяным» видением, он уловил одну странную … мысль, не мысль, слово, не слово… эмоцию. Она настолько была похожа на обыденную жизнь, что Севилья чуть не пропустил ее, сочтя собственной. Где-то на грани сознания, перед тем, как стало понятно, что преследования не будет, Севилья поймал …. Нет, не сожаление.

Укоризну. Паук все так же недвижимо продолжал видеть уходящую добычу, и в замершей позе Твари угадывалось: «жадина».

Почти руками дотолкав высоченного торка до края травяного покрытия, за которым его ждали изумленные маги, Севилья мешком осел на землю. Больше двигаться он не мог. И не хотел.

Очнулся он от того, что в рот ему лилось что-то обжигающее. Он дернулся, пытаясь объяснить, что не надо, тут же подавился и закашлялся. Когда слезящиеся от кашля глаза, наконец, смогли видеть, Севилья тут же чуть не потерял сознание снова, для разнообразия, от счастья: над ним, склонились Сержант, Сова, Слон и Гайденн. На их лицах было написано такое участие и сострадание, что впору было расплакаться.

– Ты в порядке? – спросила Сова тоном, от которого хотелось картинно брякнуться на землю и забиться в судорогах. Глядишь, выцыганишь чего приятного. Судя по ее виду, сейчас она была готова ради Севильи на все.

И Севилья, как «истинный» сердцеед и соблазнитель, естественно, ситуацией «воспользовался».

– Вроде, да, – ничего умнее, чем опереться на руку Слона и сесть, оглядываясь по сторонам, он не придумал. – Что с вольдами?

– Все хорошо, – разрушая хрупкое секундное счастье, доложил за всех Гайденн. – За головы держатся, а в остальном – живее всех живых.

– А что это было? – он облизал мокрые после пролитого на него снадобья губы.

– Глемм-дош, – пояснил Слон. – Радуйся.

– Радуюсь.

Севилья поднялся, пошатнулся, и его тут же подхватили Сержант и Сова. Он умильно оглядел обоих. Ради такой заботы он был готов немедленно прогуляться к Пауку еще раз. Да кстати …, – он завертел головой, пытаясь высмотреть что-то. – А что Пауки?

– Ничего, – пожал плечами Сержант. – Стоят, как стояли. Ни одного движения.

– А как он меня отпустил? – Севилья до сих пор не верил, что он просто так ушел от Паука.