Текст книги "Аксиомы бега. Хроника рубежа тысячелетий"

Гимнастика и гимнастки

Да, они всегда были в центре внимания. Стоило появится спортивнице, или тем более художнице в аудитории, как все головы поворачивались в её сторону. И не только у парней. Даже грубые, бесформенные робы на сельхозработах не только не скрывали красоту их фигур, а даже наоборот подчеркивали. Как это получалось – остается загадкой. Отточенность и грациозность движений, отработанная годами тренировок, дополняла облик. Конечно, и в других видах спорта были красивые девушки с красивыми фигурами, особенно легкоатлетки и пловчихи. Но гимнастки… Еще бы! Постоянные тренировки в течении 10 и более лет. Когда каждое движение должно быть не просто красивым, а грациозным, даже если ты при этом выкладываешься по полной. Сальто, рондаты, фляки, кувырки, продольный и поперечный шпагаты – легко и непринужденно. А про то, как невыносимо болит травмированная нога, никто не должен знать, и даже догадываться. И обязательная всепобеждающая улыбка! При этом нужно постоянно следить за фигурой и питанием, чтобы не набрать лишние граммы, которые не только портят общее впечатление, но и мешают отточенной годами координации.

Легко ли много лет держать себя в железной узде дисциплины, когда ты всего лишь семнадцатилетняя девушка? Ведь и погулять хочется, и фильм посмотреть, и мороженное с тортиком попробовать. Но нет! Все это потом, а пока тренировки и соревнования, поступление в великий институт, где, кстати, кроме теории, надо продемонстрировать и свою спортивную форму, на уровне не ниже КМС. И вот, после успешно сданных экзаменов это «потом» наступило. Кто посмеет упрекнуть вчерашнюю школьницу, ставшую студенткой, что она на радости позволила себе съесть лишнюю порцию мороженного и отведать бабушкиных пирожков? Разве 500, 700 грамм или даже полтора – два килограмма лишнего веса – повод для порицания? Да они и сами прекрасно все знали и понимали. И уже работая в колхозе, опять приступили к тренировкам и стали сбрасывать эти самые злополучные граммы и килограммы. Но не у всех получилось сделать это сразу. Особенно обрадована была фактом поступления одна гимнастка-спортивница. На радостях она забросила тренировки, наплевала на режим и позволила себе есть все, что хотела. Всего-то два месяца, а набрала лишних целых 8 кило. Даже щечки стали пухленькие, тем более что они постоянно растягивались в улыбку. Сразу было видно, что она расслабилась больше всех, но на уборке работала весело и быстро, как и большинство подруг. Она вообще была очень веселая и общительная, душа любой компании, мы и прозвали ее также весело – Пышка. Месяц сельхозработ и питание в столовой нисколько не повлияли на ее полноту. Казалось, она навсегда теперь так и останется веселой, жизнерадостной толстушкой. В конце концов, уборка урожая закончилась, навалилась учеба, и я как-то позабыл о потолстевшей гимнастке, тем более, что и встречаться нам не приходилось. Только через два месяца, в начале декабря я случайно встретил ее в институтском коридоре и… не узнал. Передо мной была стройная, подтянутая девушка, и только по улыбке и глазам в ней угадывалась прежняя колхозная Пышка. Теперь ее фигура была вполне на топовом уровне института физкультуры. Но я уже знал, что сбросить вес не так уж трудно, трудно его удерживать. Поэтому всегда с интересом смотрел на Пышку при каждой новой встрече. Забегая вперед, скажу, что все 4 года учебы она так и оставалось стройной и подтянутой, без малейшего намека на полноту. Невозможно было поверить, что когда-то она была пухленькой и округлой. Никто ее уже не называл «Пышкой», а на старших курсах она уже вела секцию спортивной гимнастики для девочек, которые в ней души не чаяли. Да и многие другие спортивницы и художницы тоже начали свою тренерскую карьеру без отрыва от учебы.

А какие показательные выступления они устраивали! Весь институт собирался посмотреть на красоту и грацию движений. Балет и танец, темперамент и воля, лед и пламень. Все было подвластно этим юным девушкам, в совершенстве владеющим своим телом. В огромном гимнастическом зале было не то что ни протолкнуться, ни повернуться даже. С блеском и задором, под восхищенные взгляды своих сокурсников изящные девушки демонстрировали потрясающие хореографические номера. Красота, гармония и мастерство – все сплелось в одно неразрывное действие. Вот уж поистине зрелище, достойное воспевания, песен и гимнов.

Действительно, гимнастика – это поэма и симфония движения! А еще самая прекрасная девушка на свете… Как ты с ней мог расстаться, Дима? Дима смущенно смотрит себе под ноги и после затянувшегося молчания признается:

– Понимаешь, она слишком чиста и слишком красива. Надо себя ей полностью посвятить. Я на это не готов.

Первый курс. Наука и романтика

Воодушевленные и сплоченные совместной работой в колхозе, мы приступили к занятиям только в первых числах октября. Пропущенный месяц занятий на первом курсе никто не собирался нам списывать со счетов. Программу обучения пришлось наверстывать с удвоенной энергией. Но сначала надо было заселиться в знакомую общагу.

Кроме меня и Андрюхи, в выделенной нам комнате поселилось два средневика: Миша и Батырху, сын монгольского большого начальника.

В отличие от Андрюхи, наши новые соседи были немногословны и сдержаны. Миша потому, что страдал от несчастной неразделенной любви, а Батырху потому, что плохо знал русский язык. Впрочем, он оказался настоящим вундеркиндом, полиглотом, эрудитом, уникумом корифеем и когнитивистом. Уже к Новому году он понимал все наши разговоры и мог высказывать свои мысли не только односложными предложениями. Общий язык на четверых мы нашли быстро и, по-братски, объединяли наши усилия в борьбе с неизбежными бытовыми общежитскими студенческими трудностями. Однако на первых порах приготовление пищи Батырху не доверяли. Только знакомили его с особенностями советской традиционной кухни, такими, как макароны, каша и картошка.

Учились мы на разных факультетах и по разным расписаниям, так что встречались только по вечерам, после занятий и тренировок. Все остальное время занимала учеба и спорт. Анатомия, история физкультуры и спорта, спортивная метрология и биохимия полностью овладели нашими умами. Но разве можно забыть трудовую романтику сельскохозяйственного лагеря, особенно когда ты ежедневно встречаешься с недавними соратниками и соратницами по колхозной грядке в коридорах института? Таковые провалы памяти просто невозможно вообразить у здорового и полноценного молодого человека. Тем не менее времени на учебу, тренировки и любовь одновременно категорически не хватало. Романтические отношения, завязавшиеся на трудовом фронте, проходили испытание суровой реальностью. Хотя несколько пар сыграли свадьбы уже на первом курсе.

А наука? Разве для пытливого ума она менее привлекательна, чем женщина? Анатомия, история, биомеханика, физиология, психология, наконец. Это же целые миры, которым можно посвятить всю жизнь. И я посвящал. Писал статьи, рефераты, меня приглашали и призывали участвовать в научных конференциях и по анатомии, и по истории, и по психологии. Я выступал, докладывал, изучал.

Но как можно забыть о прекрасном? Законы красоты – выше науки, ибо она не может их постигнуть. Но и наука – прекрасна и бесконечна, как бесконечен мир. Где граница истины и заблуждения? Только мудрый найдет ответ. Романтика науки, романтика спорта, романтика во всех смыслах, видах и выражениях. А любовь… Она такая же древняя, как мир, и даже еще древнее, но каждое сердце она обновляет по-своему. Я вообще не очень люблю читать или писать о любви. Любые слова, попытки описать ее привычными фразами неизменно упрощают, уплощают и опошляют сокровенную сущность. Только немногие песни и стихи могут хотя бы отчасти передать ее непостижимую пульсацию, наполняющую мироздание.

Уроки анатомии

Для постижения наук надо обладать не только умом, но и мужеством. Во всяком случае, некоторой смелостью. У великого Рембрандта есть картина «Урок анатомии доктора Тюльпа». Написана она более 350 лет назад, а с тех пор почти ничего не изменилось. Разве что одежда, никто в таких воротниках сейчас не щеголяет. Но не в костюмах суть. Обстановка на картине схвачена чрезвычайно точно, передает специфическую атмосферу предмета. Анатомия – наука не для впечатлительных. Отрезанные части человеческого тела, пропитанные формалином – это явно не то, что может вызвать положительные эмоции и способствовать аппетиту. А аппетит, между прочим, у студентов был отменный. Теоретические занятия сменялись практическими. Гимнастика, футбол, легкая атлетика, каждый предмет по полтора часа. Хочешь не хочешь, а физическая нагрузка получалась приличная. Энергии тратилось много, и молодые организмы, у многих еще растущие, требовали еды. Поначалу нас шокировало, что преподаватели и лаборанты кафедры держат свои продукты в холодильниках вместе с анатомическими препаратами. Но скоро мы привыкли. С разрешения преподавателей, самые смелые и решительные студенты уже ставили на время занятий кое-какие продукты, в те самые холодильники. А кое-кто, особо голодный, не гнушался отрезать кусочек сыра от чужих запасов. Молодость брала свое, и сразу же после пары, посвященной копанию в сплетениях мышц мертвого тела, воняющего формалином, мы мчались в столовую. Гордость и предубеждения были забыты. Но и требовали с нас строго. Надо было не только отличать лобную кость от лобковой и знать, где находится, скажем, сошник, а где таран и ладья. Все кости и мышцы человеческого тела мы должны были точно назвать, показать и рассказать, как и зачем они действуют. От медицинского Вуза наша программа отличалась только тем, что нас не заставляли запоминать названия мышц и органов по-латыни. Но по-русски извольте назвать все 216 костей человеческого скелета и 625 мышц. Четырехглавая, двуглавая, полусухожильная, полуперепончатая, портняжная, грушевидная, камбаловидная…

Это все темы первого семестра. Во втором предстояло осваивать мозг, нервы и внутренние органы. Запоминай, голова, старайся. Не об отвлеченных материях рассуждения, о твоем теле.

Ожившая история. Величайший бегун

Еще один предмет, требовавший напряжения памяти – история физической культуры и спорта. Прошлое оживает в нашей памяти, памяти человечества. Стоит закрыть глаза и прислушаться, и можно услышать мерный шум неумолимо текущего времени. Он вбирает в себя и давнее, затерянное в тысячелетиях и настоящее, и будущее. Голоса прошлого начинают оживать, затем из тумана столетий проступают зыбкие контуры минувшего. Они становятся все четче, обретают цвет и заполняют собой реальность настоящего.

Сумерки редели. Розовые персты богини Эос, простертые через все небо, стали растворяться в необъятной голубизне. И вот уже яркий луч Гелиоса, выглянув из-за горизонта осветил священную Олимпию.

Издали холм Кроноса был похож на гигантский муравейник, из множества людей, собравшихся на его склонах. Кого здесь только не было: важные афиняне, суровые спартанцы, хитрые фиванцы, пронырливые беотийцы. Поистине, вся Греция собралась в Олимпии. Сюда прибыли даже представители далеких колоний: Сицилии, Колхиды, Херсонеса.

Палящий диск солнца с каждой минутой поднимался все выше, но усиливающейся жары никто не замечал. Все внимание собравшихся было приковано к происходящему на стадионе, где готовились к состязанию бегуны на один стадий. По многовековой традиции именно они начинали Олимпийские Игры, а победитель, кроме лаврового венка, бессмертной славы и почета еще и дарил начавшимся Играм свое имя. Два судьи – элланодика в красных хитонах, величественно и отрешенно стояли у самой бровки священной беговой дорожки, готовясь дать старт забегу. Тут же выстроились флейтисты, готовясь исполнить окрыляющую мелодию, которая должна была вдохновить бегунов во время забега. Остальные восемь элланодиков расположились на линии финиша. Рядом, на трибуне возле самой дорожки, заняли свои места жрецы и номофилаки – непререкаемые авторитеты и знатоки правил, учителя элланодиков. Бегуны тщательно разминались, пробовали старт, делали короткие ускорения.

В гудящей толпе то и дело раздавались громкие возгласы, вспыхивали и затихали споры. Высокий, крепкий старик, указывая рукой на дорожку, перекрикивая шум, обратился к отроку, стоящему рядом:

– Смотри, Димитрос, вон второй справа, знаменитый Леонидас, победитель двух прошлых Игр, которые так и называются отныне – Игры Леонидаса. Восемь лет назад он стал триастом, одержав три победы в беге на стадий, два в гоплитодроме – беге с вооружением. Через четыре года он повторил свой успех, и теперь на его счету уже шесть венков Олимпийских Игр. И вот он снова готовится к забегу. Если он победит, то сможет превзойти великого Хиониса из Спарты, увенчанного венками священной маслины шесть раз. Он жил 500 лет назад, но до сих пор никому не удалось превзойти его.

– Никому, кроме Астилоса, – веско заметил плотный человек, стоявший рядом.

– Не упоминая имя этого презренного торговца своим телом и славой! – вспылил старик. Он, уроженец Кротона, победивший на двух Играх, продался Сицилийцам и стал выступать за их Сиракузы. В отместку Кротонцы утопили его статую и предали остракизму. И правильно сделали!

– Что не помешало Астилусу выступить за Сиракузы и вновь выиграть три дистанции. И таким образом, по числу побед на Олимпийских Играх он превзошел Хиониса, ведь у Астилуса их семь.

– Эти три последние победы – позорны! Не только потому, что он представлял Сиракузы, а потому, что в это самое время войска персидского деспота Ксеркса вторглись в Грецию, и царь Леонид, со своими соратниками, погибал в Фермопилах. Не время было проводить Игры, когда враги опустошали Родину!

– Но их все-таки провели!

В разговор вмешался мужчина средних лет, могучего телосложения, явно атлет, скорее всего борец, о чем красноречиво говорили сломанные уши.

– А сейчас, разве Греция не оказалась под римским сапогом? И Родос – его первый союзник, вернее сказать – прислужник, с глупым самолюбием выпячивающий свою независимость. Родосец Леонидас имел возможность спокойно тренироваться и выступать, когда над всем Пелопоннесом гремела война. Теперь Эллада – провинция Рима, а Родос – союзник.

После этих слов некоторые зрители стали испуганно смотреть по сторонам, опасаясь, как бы такие дерзкие слова не услышали римские граждане, державшиеся тесной группой вблизи арены.

– Тише, Никодим! – предостерег атлета плотный собеседник. – У Рима везде свои уши и длинные руки, а своих врагов он карает беспощадно. Вспомни Карфаген.

Последнее замечание заставило участников спора смолкнуть. Слишком свежо было в памяти падение огромной мировой державы, теперь полностью зависимой от Рима. Судьба и смерть великого Ганнибала, принявшего яд, чтобы не попасть в лапы римлян. А ведь Македония и многие греческие полисы были союзниками Карфагена. Римский меч висел над Грецией, готовый покарать любое недовольство. И карал. Потому здравомыслие предпочитало молчание и жизнь, а не болтовню и смерть.

В этом затишье веско прозвучали слова седовласого человека, расположившегося чуть поодаль от спорщиков.

– Не смешивайте политику, войну и агон! Что ни говори, Астилус был великим атлетом.

Старик собирался ответить что-то гневное, но тут элланодик подал знак, заиграли флейтисты и атлеты выстроились на линии старта. Разговоры мгновенно стихли, и над многотысячным собранием людей повисла напряженная тишина. Смолкла и музыка. Громкий возглас элланодика разорвал пространство. Мгновенно бегуны ринулись вперед, а музыканты изо всех сил стали играть гимн быстроте. Леонидас бежал легко и свободно, словно парил над дорожкой. Казалось, сам быстроногий небожитель Гермес спустился на землю и, шутя, решил посоревноваться с людьми. Уже на середине дистанции его преимущество стало очевидным. Соперники пытались что-то предпринять, но тщетно. Родосец финишировал в гордом одиночестве, опередив ближайшего преследователя на три шага. Его триумф был настолько впечатляющ, что зрители вскочили с мест и, стоя, выкрикивали только одно имя: «Леонидас, Леонидас!»

Старик, задыхаясь от нахлынувших чувств, вцепился в плечо внука и кричал:

– Это самый великий бегун, не только из всех, кого я видел, но за всю историю!

Этот возглас стал пророческим. Леонидас на этих Играх снова завоевал венки священной маслины в трех беговых дисциплинах. А еще через четыре года, в четвертый раз, повторил свой успех. Таким образом, он стал единственным бегуном в истории одержавшим 12 побед на Олимпийских Играх.

Такова история, дошедшая к нам в древних свитках, надписях на камнях и пьедесталах статуй победителей.

Трактат Авицены

Чтение с детства было моей страстью, большей даже, чем спорт. Страстью, постоянной и жаждущей все новых открытий. Чтение книг и журналов стало потребностью для моего ума. Я был завсегдатаем всех библиотек, попадавшихся на моем жизненном пути. В хаотичном, надо сказать, беспорядке. Но, несмотря на хаос жизни, библиотеки попадались вполне приличные, местами даже замечательные. Как, например, библиотека института биофизики или танковой учебки в Сторожинце. Но библиотека института физкультуры, по праву может считаться одной из самых уникальных. Кроме огромного собрания печатных изданий там хранятся также диссертации, исследования, специализированные вестники и научные работы, существующие всего в одном экземпляре. В этих то кладовых вековой мудрости мне и удалось разыскать трактат великого ученого, мало известный даже специалистам.

«Книга исцеления и восхождения», которую написал Абу Али Ал-хусейн ибн Абдалах ибн Ах-хасан ибн Али ибн Сина – таково полное имя гения. Сокращенно его принято именовать просто Ибн Сина или, на латинизированный лад – Авицена. Этот человек, живший на рубеже 1 и 2 тысячелетия н. э. вобрал в себя все знания человечества, накопленные к тому времени. Людей, подобного масштаба, за всю историю, можно сосчитать по пальцам: Гераклит, Аристотель, Леонардо да Винчи, Ломоносов…

Трактат посвящен здоровому образу жизни и самосовершенствованию. Очень мудрый и актуальный для всех времен. Я даже сделал из него выписки. Вот они:

«Всякому здравомыслящему человеку, интересующемуся науками, известно, что человек отличается от животных множеством особенностей, из которых наиглавнейшими надо признать разум, свободную волю, прямохождение и умение созидать вещи, не встречающиеся в природе. Все эти свойства связаны между собой. Некоторые животные могут передвигаться на задних лапах, но делают это неуклюже. Лишь человек способен к изящному и быстрому бегу на двух ногах. Для развития памяти и способности к усиленному мышлению бег является превосходным и незаменимым средством…

Стоячая вода быстро зацветает, физическое бездействие истощает не только телесные, но и умственные силы…

Тому, кто занимается физическими упражнениями, не нужны лекарства».

Вряд ли стоит спорить с гением, лучше принять его слова, как точно сформулированный закон природы. Микрокосм человека соприкасается с макрокосмосом окружающего мира, и именно эта точка соприкосновения и есть центр, вокруг которого вращается мироздание.

Центр Вселенной

Москва – столица нашей Родины. Сей постулат нам известен если не с колыбели, то с самого раннего детства, наверняка. На нашей планете более 200 стран, все они имеют столицы, некоторые страны имеют большое влияние на мировую политику, некоторые поменьше. Кое-кто претендует даже на роль мирового лидера. Есть даже маленький квартал в одном большом, древнем городе, претендующий на звание центра мира. А есть еще знаменитые огромные и важные города, хоть и не столицы, но нисколько от этого не теряющие своей значимости. Рио-де-Жанейро, Шанхай, Бомбей, Санкт-Петербург, Нью-Йорк, Лос-Анжелес и далее, далее, далее…

Но давайте, так сказать, воспарим над планетарным масштабом, выйдем на уровень Солнечной системы, Галактики, Вселенной. Картина волшебным образом меняется. В одной только нашей Галактике Млечный Путь – более 450 миллиардов звезд. А уж про планеты и говорить не приходится. Что говорите? Какая такая еще Земля? Где? Да ее даже в сверхтелескопы не видно. А мы отвечаем:

– В телескопы не видно, зато мы силой мысли и воображения можем постигать умопомрачительные просторы космоса. И, заметьте, не помрачаясь при этом умом. В общем, мы маленькие, да удаленькие. Как любил говорить Эйнштейн, играя ночью на скрипке под недовольные крики соседей:

– Все в мире относительно.

Позвольте также заметить, что на нашей небольшой планете существует совсем уж маленький и юный городок с древним названием Пущино, где прошло мое детство, да и вся жизнь. Что это? Где это? Академгородок выросший на берегу Оки, почти на границе Московской и Тульской областей во второй половине XX-го века. Казалось бы, в нем ничего примечательного и нет: всего двадцать тысяч жителей, девять научных институтов Академии наук. Ах, да, еще крупнейшая в мире антенна радиотелескопа ДКР-1000 длинной в километр и тарелка телескопа диаметром в 22 метра, по нынешним временам вполне рядовых размеров. Но именно здесь концентрация мыслительной энергии Земли достигает максимума. Улавливая радиосигналы далеких звезд радиотелескопы обеспечивают связь со Вселенной, посылая в ответ мыслеволны и кванты разума, перемещающиеся со скоростью многократно превосходящей скорость света. Поле напряженной умственной энергии постоянно висит над городком, и от него в беспредельное мировое пространство сыплются искры идей, абстракций и открытий.

О, я еще с детства это подозревал, вернее чувствовал! Недаром, в школе мы с одноклассниками разработали проект звездолета и определили несколько направлений развития истории человечества. Недаром множество жителей Пущино, отброшенных центробежной силой от сего центра, разлетелись по всей планете, ознаменовав свое присутствие на всех континентах и частях света. Действует, действует энергия мысли, причем на любом удалении от эпицентра. Стоит лишь настроится на волну космического разума и озарения мощным потоком обрушатся на твой мозг. Это захватывающе интересно и одновременно опасно для нестойких умов. Велика опасность не выдержать этого напора и повредится рассудком, увы, и такие примеры тоже имеются. Правда, можно этот канал при желании и перекрыть. Водкой, например, шапкой ушанкой, интернетом или телевизором. Также помогает нанесенное на пиджак изображение пирамиды Хеопса на фоне безмятежно-лакмусовой абстракции или татуировка промежуточного мозга.

Но никакие ухищрения не смогут повлиять на тот факт, что поле разума формирует материю пространства и времени. В бытийном овеществлении энергий и информации существуют свои законы, зачастую не совпадающие с чувственным восприятием и физикой движения небесных сфер и межзвездных расстояний. И центром, куда стремятся звездные системы, галактики и метагалактики, центром, вокруг которого вращается вся Вселенная, является планета Земля. А самый центр центра, его точка приложения сил и энергий – научный городок на берегу среднерусской реки.

Сия истина открылась мне в студенчестве, благодаря напряженной умственной деятельности, совмещенной с тренировками. Возвращаясь из круговерти огромного города, наполненной вечным стремлениям к земным, скоропреходящим благам, я проникался тишиной природы. Из этой тишины прорастала работа мысли, и воспламеняясь от квантов разума, излучаемых постоянным информационно-мыслительным полем, приносила свои плоды. Каждый раз, выходя за порог многоэтажки и воздев ясные очи к небу, я мысленным взором пронзал межгалактические пространства, ограниченность материи и временных континуумов и каждый раз убеждался:

Здесь! Здесь – Центр Вселенной!