Текст книги "Продавец проклятых книг"

Глава 48

Два человека, посланные Славником, с величайшими предосторожностями провели Доминуса по Главной улице к больнице, а потом в комнату, где их ждал чех. У входа они постучали в дверь, как было условлено, но никто не ответил. Они попытались войти, но засов был заперт, а может быть, даже сломан. Они не раздумывая взломали дверь ударами плеч.

Войдя в комнату, увидели, что Славник лежит на полу без сознания и его рот испачкан кровью. Доминус с презрительным видом подошел и толкнул его ногой, чтобы привести в чувство.

Чех с трудом открыл глаза и прошептал:

– Мой господин…

Потом, осознав свое унизительное положение, попытался встать. Это получилось, однако ноги дрожали от действия странного порошка, которым он надышался, и стоять было трудно.

– Записка! Где записка алхимика?! – спросил Доминус, не обращая внимания на то, в каком состоянии находится его вассал.

– Украдена! – ответил Славник и только потом взглянул на стол, чтобы убедиться в правоте своих слов. – Его похитил француз, помощник торговца из Толедо. Я уверен, что это он.

Доминус был не в силах сдержать свой гнев.

– Болван! Ничего не можешь сделать как надо! – заорал он и дал Славнику пощечину. – Ты хоть помнишь, что там было написано?

– Да, мой господин… Прекрасно помню, – пробормотал чех, качаясь на еще слабых ногах, и покраснел, хотя его ум еще был одурманен порошком. Его бьют по щекам, как женщину! Так сильно его еще никогда не унижали.

– Тогда быстрей расскажи мне то, что знаешь, – приказал Доминус. – И скажи мне, где находится дом Готуса Рубера. Я пойду туда один искать какие-нибудь следы книги. А вы, неумехи, оставайтесь здесь.

Гийом поискал Игнасио и Уберто в трактире, где несколько часов назад видел, как они ужинают, но не нашел и решил, что они пошли в дом Готуса Рубера.

Недавно наступила полночь. Ему надо было спешить.

Гийом вернулся к дому алхимика. Дверь была открыта. Он, со все возраставшей тревогой, вбежал внутрь, отыскал винтовую лестницу, с бешеной скоростью сбежал вниз и вошел в лабораторию. Свечи в ней уже погасли.

Он немного постоял, чтобы отдышаться и остыть, а его голубые глаза в это время всматривались в темноту. Потом он вытянул руки перед собой, как слепой, и медленно пошел вперед.

Вдруг Гийом услышал шум у себя за спиной. Когда он повернулся на этот звук, кто-то ударил его палкой по затылку.

Он покачнулся и упал на пол. Перед тем как потерял сознание, ему показалось, что он слышит голос Уберто.

Глава 49

Когда Гийом снова открыл глаза, ему показалось, что комната полна тумана. Но постепенно расплывчатые пятна приобретали более четкие очертания. Наконец их контуры стали ясно видны, и Гийом увидел, что находится в лаборатории Готуса Рубера, а над ним стоят Игнасио и Уберто.

Француз с трудом поднялся и пощупал свой затылок. Голова гудела как барабан.

– Извини нас. Мы думали, что это кто-то пришел со злыми намерениями, и решили застать тебя врасплох в темноте. Я ударил тебя этим, – объяснил Игнасио и показал ему свой посох.

– Молодцы! Хорошо поработали, – насмешливо ответил Гийом и поморщился. Потом вспомнил что-то, быстро прошел на середину комнаты и заглянул за стол. Труп Рыжего по-прежнему лежал там и в том же положении, в котором Гийом его видел час назад, сразу после падения на пол. – Это Готус Рубер, верно? Человек, которого вы искали? – спросил он, повернувшись к своим товарищам.

Игнасио кивнул в ответ и в свою очередь недоверчиво спросил Гийома:

– А как ты это узнал? Что ты обнаружил?

– Я все объясню тебе потом. Сейчас нет времени, Держи это. – Гийом подал ему записку, похищенную у Славника, и сказал: – Это написал перел смертью Готус Рубер. Она относится к той части книги, которую он хранил.

Торговец взял листок пергамента и жадно прочел:

Secretum meum teneo

cum summa virtute

signatum cum igni

sub rosis in cute

Уберто заглянул в пергамент и перевел вслух:

Я храню свою тайну

с величайшей доблестью;

она запечатлена огнем

под розами на коже.

– Что же это значит? Я что, рисковал жизнью ради простого стихотворения? – спросил Гийом. В его голосе звучало огромное разочарование.

– Я так не думаю, – успокоил его торговец. – Это загадка, которая обязательно подскажет нам, где спрятана книга «Утер Венторум» или, вернее, ее часть, которую хранил Рыжий.

– Запечатлена огнем… Спрятана под розами, – бормотал Уберто и вдруг воскликнул: – Розы! Как в криптограмме Вивьена! Помните вторую строчку на провансальском языке. Temel esteit suz l’umbre d’un eglenter – «Темель находится в тени розового куста». Готус Рубер повторяет эти же слова. Мы должны искать розовый куст.

– Ты прав, – признал Игнасио. – Но здесь нет ни розовых кустов, ни садов, ни изображений цветов.

В этот момент Гийом посмотрел на труп алхимика и нашел разгадку.

– Неужели это действительно так просто? Смотрите! – сказал он, показывая на мертвое тело.

Его товарищи перестали спорить и стали внимательно его слушать, француз говорил редко, но, когда говорил, его всегда стоило выслушать.

– Вы не обратили внимания, какие у него волосы? – продолжал Гийом. – Курчавые! Их пряди похожи на бутоны розы! Да еще рыжий и красный цвет розы.

Уберто молча кивнул, хотя плохо понял смысл слов Гийома. Игнасио, напротив, сразу понял, в чем дело, и не стал терять ни минуты. Он вылил кувшин воды на голову Рыжего, вынул свой нож и стал брить голову умело, как цирюльник. Когда он закончил свое дело и повернулся лицом к своим спутникам, это лицо не выражало ни одного чувства.

Оба его друга, не веря собственным глазам, смотрели на голову Готуса Рубера с татуировкой на коже черепа – ангел, окруженный геометрическими фигурами.

– Запечатлена огнем на коже… Ну конечно, это он о татуировке, – сказал Уберто. – Огонь означает жжение, которое Рыжий должен был вытерпеть, когда ему ее делали!

Торговец кивнул и сказал:

– Он спрятал свою тайну так, как когда-то делали персы.

– И что означает этот рисунок? – спросил Гийом.

– Я никогда не видел такого, – признался Игнасио. – Похоже на талисман, но кажется, это только часть талисмана.

Уберто недоверчиво посмотрел на него и спросил:

– Что общего у талисмана с книгой?

Торговец заговорил с таким воодушевлением, словно нашел бесценное сокровище:

– Этот талисман и есть та часть книги «Утер Венторум», которую Вивьен доверил Рыжему. Его геометрическая основа указывает, как пересекаются между собой небесные силы, и объединяет учения о них. Я должен очень внимательно изучить рисунок. Кроме того, под ним вытатуирована фраза, короткая, но много значащая.

Уберто раньше не обратил на нее внимания. Теперь посмотрел на обритую голову Готуса Рубера и увидел под рисунком два слова:

PLENITVDO LVNAE

– Plenitudo lunae – при полной луне, – перевел Игнасио. – Это обрядовое предписание. К тому же одно из предназначений ангела Темеля – указывать фазы Луны.

– Не будем долго задерживаться здесь, – прервал его Гийом. – Мы в опасности, уйдем отсюда!

– Ты прав, – согласился трорговец.

– Срисовать татуировку? – спросил Уберто и приготовился достать свою пару навощенных табличек.

– Это займет слишком много времени, – ответил Игнасио, заметив тревогу в глазах француза. – К тому же мы не можем оставить талисман Святой Феме. Мы должны унести его таким, какой он есть.

– Как это – таким, какой он есть? – спросил мальчик и вопросительно взглянул на торговца.

Гийом же понял испанца с полуслова, вынул из-за пояса длинный арабский кинжал и сделал на коже Рыжего надрез вокруг головы, над ушами, а потом снял скальп.

Торговец печально посмотрел на мертвеца, ему было горько, что с телом друга пришлось так обойтись. Но почти сразу лицо Игнасио изменило выражение, он повернулся к Уберто, пребывающему в ужасе, и властно приказал:

– Быстрей! Идем отсюда!

Глава 50

Когда Сципион Лазарус вошел в дом Готуса Рубера, он не обнаружил там никого и не услышал ни звука. По винтовой лестнице спустился в лабораторию. Ее уже кто-то старательно обыскал.

Обойдя вокруг стоявшего в центре стола, он увидел труп алхимика. Рыжие волосы были обриты и собраны в кучку на полу. С головы срезан скальп.

«Игнасио из Толедо искал хорошо», – подумал он.

Монах, присевший осмотреть тело убитого, поднялся на ноги. На столе лежал кинжал в форме креста. Сципион Лазарус схватил его и спрятал под своим плащом. В этот момент он услышал чьи-то шаги на верхнем этаже, но они его не встревожили. Монах предвидел подобное развитие событий и точно знал, что надо делать. Он подошел к гобелену с драконом, висевшему у входа, спрятался за ним и стал ощупывать стену, пока не нашел ручку потайной двери. Открыв ее, он проскользнул за нее, но оставил полуоткрытой и стал наблюдать за лабораторией через гобелен, чтобы выяснить, кто этот таинственный посетитель.

Чуть позже в лабораторию вошел граф Додико. Он бродил среди перегонных кубов и полок, пока не наткнулся на труп Готуса Рубера. Вид мертвого тела вызвал у графа больше отвращения, чем изумления. Додико толкнул труп носком сапога, проверяя, действительно ли алхимик мертв. Убедившись в этом, преодолел свою явную брезгливость, присел возле трупа и внимательно осмотрел, затем встал на ноги и стал оглядываться вокруг.

Наконец его взгляд упал на гобелен.

На мгновение Сципион Лазарус решил, что его обнаружили. Он пождал, затаившись в своем укрытии, неподвижный и бесшумный, как змея в норе. Правой рукой он сжимал рукоять кинжала.

Додико подошел к гобелену, посмотрел на изображение дракона, окруженного звездами. Потом отошел и начал снова изучать труп.

Сципион Лазарус мог бы заколоть его ударом кинжала в спину, но решил, что это неразумно. Додико – один из участников его плана и поэтому пока должен жить.

«Надо потерпеть еще», – сказал себе монах. Не нарушив тишины даже шорохом, он выскользнул через потайную дверь из дома и словно растворился в темноте.

Глава 51

Среди домов Главной улицы на верхнем этаже гостиницы Славник пытался освежиться прохладным ночным воздухом, чтобы избавиться от последних остатков дурмана.

Он сидел на оконной раме верхом, словно на коне, и ждал, когда вернется Доминус.

Воин-чех смотрел на холодно блестевшие звезды и беспокойно тер пальцами свое драгоценное семейное кольцо. Эта маленькая вещица была последним воспоминанием о его потерянной знатности. Он больше не считал себя достойным своего происхождения. Часть души Славника хотела бы избавиться от этого кольца. Выбросить бы его и вместе с ним воспоминания о прошлом, таком давнем и теперь ничего не значащем. Но более благородная и гордая часть души не позволяла ему отречься от предков и стать обычным оруженосцем без гордости и честолюбия. На это он никогда не согласится!

Унижение, которое он перенес этой ночью, было невыносимо. Его щека все еще горела от пощечины Доминуса. Славник поднес ладонь к щеке, так же как в детстве, когда его ругал отец.

Отец. Славник подумал, что никогда не был достоин ни отца, ни его предков. Он откинул голову назад, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Проклятые воспоминания!

Славник чувствовал себя бесполезным инструментом, не пригодным ни для какой работы. Он не может даже служить как надо своему господину. Не только не смог найти часть книги, которую хранил алхимик, но и потерял единственное указание на то, где она находится. Он недостойный слуга. На мгновение у него возникла надежда, что Доминус сможет простить его и снова решит удостоить его своим доверием. Однако в глубине души Славник чувствовал, что не заслуживает этого.

Его мысли прервал доносившийся с улицы звук шагов. Славник наклонился и увидел, что к гостинице подходит человек.

Доминус вернулся.

Входя в гостиницу, Доминус решал, каким будет его следующий шаг. Купец из Толедо украл у него важную часть книги «Утер Венторум», но выследить купца и пойти по его следу будет легко. Вероятно, Игнасио уже направляется к третьему месту из списка.

Пуэнте-ла-Рейна, а что потом? Достаточно следовать указаниям из зашифрованной надписи Вивьена де Нарбона. Торговец никак не мог догадаться, что Славник нашел ее в монастыре Святого Михаила у Плотины и что он, Доминус, прекрасно справился с шифром.

Благодаря этой криптограмме он найдет Игнасио где угодно.

«Этот ничтожный испанец, конечно, сейчас наизнанку выворачивает свой жалкий умишко, чтобы понять, как Святая Фема нашла его в Испании, – думал вольный граф тайного суда. – Конечно, он начинает чувствовать себя мышью в мышеловке, так же как много лет назад».

Он открыл покалеченную дверь той комнаты, где Славник и другие два воина ждали его приказов, и не допускающим возражений тоном приказал:

– Отдыхайте! Через несколько часов мы уезжаем. Игнасио из Толедо не должен ускользнуть от нас.

Глава 52

Над странами Запада поднималась заря и украшала вершины Пиренеев венцами из золотого света, похожего на раскаленный добела металл, который вот-вот расплавится и потечет огненными струями по склонам.

Игнасио ехал во главе своего маленького отряда. Уберто и Гийом следовали за ним и мечтали о покое и хорошем отдыхе. Никто из них не спал уже почти два дня.

Вдруг торговец остановил коня и указал своим спутникам на стены города:

– Это Эстелья. Там мы отдохнем спокойно, хотя бы недолго.

Городок Эстелья, находившийся к западу от Пуэнте-ла-Рейны, стоял на пути паломников, шедших в Сантьяго-де-Компостелу. Поблизости от него находился монастырь Святой Марии Ла-Реал в Ираче – один из самых старых бенедиктинских монастырей в Наварре. В городке был большой рынок и много жилья для паломников. Идеальное место для того, кто ищет себе безопасное убежище.

Маленький отряд въехал за стены. Проезжая мимо дремавших часовых, три друга подняли головы, показывая страже свои лица, и тут же снова их опустили. Потом проехали мимо монастыря Сан-Педро-де-ла-Руа и направились к гостинице, при которой была конюшня.

Они поручили своих лошадей заботам конюха и постучались в дверь гостиницы. Навстречу вышел мужчина низкого роста, у которого на голове осталось мало волос. Он ничуть не удивился тому, что его побеспокоили в такой час, приветствовал трех чужестранцев звучным зевком, указав им комнату для отдыха.

Путники растянулись на постелях своего нового жилища и уснули глубоким сном. Но Игнасио, перед тем как уснуть, как можно ярче представил в уме талисман, вытатуированный на голове Готуса Рубера. В этом рисунке заключено что-то восточное, не похожее ни на одно известное изображение, по крайней мере на первый взгляд. Кроме того, Игнасио чувствовал, что в талисмане чего-то не хватает. Может быть, он сумеет дополнить его с помощью других частей книги. Игнасио пообещал себе, что подробнее изучит рисунок после того, как отдохнет. А пока надо восстановить силы и расслабить нервы.

Засыпая, он стал думать о том, что произошло за последние дни. Положение складывалось тревожное, и этого он, разумеется, не мог скрыть ни от себя самого, ни от Уберто. Бедный мальчик! Может быть, было лучше оставить его в монастыре Святой Марии Морской, тогда бы он не узнал всего этого.

Смерть Готуса Рубера – более чем ясный намек на то, что Игнасио ждут тяжелейшие испытания. Но несмотря на это, торговца мучила не только тревога, но и чувство вины. Друг принес себя в жертву ради того, чтобы он остался жить. Теперь Игнасио перед ним в долгу. И такой долг невозможно уплатить.

Игнасио вспомнил то время, когда приехал в Кельн вместе с Вивьеном де Нарбоном и впервые столкнулся с тайным судом. В то время его преследовал свирепый вольный граф, которого боялись и уважали во всей империи. Его тайное имя среди собратьев по суду Доминус, называли его и Красная Маска. «Не он ли стоит за убийством Готуса Рубера? У ведь него длинные руки», – подумал Игнасио.

Эта мысль застряла в голове и мучила больше часа, пока милосердный сон не подарил ему неожиданный покой.

Уберто проснулся разбитым и издерганным кошмарными снами.

– Ты сегодня беспокойно спал, – прозвучал из глубины комнаты голос Игнасио.

Мальчик посмотрел на торговца, который сидел за столом с гусиным пером в руке, и ответил:

– Я видел во сне Готуса Рубера с перерезанным горлом. Это неприятно.

– Представляю себе, – сказал Игнасио. – Теперь тебе лучше?

– Да. – Уберто выглянул в окно. Шла уже вторая половина дня. – Где Гийом?

– Я отправил его купить нам что-нибудь поесть. Ты голоден?

– Не знаю. Я себя чувствую так, словно внутри меня все чуть-чуть сдвинулось с мест.

– Это нормально. Вставай и помоги мне.

Для Уберто это была непривычная просьба, обычно Игнасио никого не хотел видеть рядом с собой во время своих размышлений.

– А что ты сейчас делаешь?

– Я перерисовал в свою пергаментную тетрадь татуировку Рыжего и сейчас ее изучаю.

Мальчик подошел к нему, взглянул на стол и застыл на месте, увидев в углу столешницы скальп Готуса Рубера. Торговец это заметил, убрал его со стола в какой-то сосуд и спрятал внутрь своей дорожной сумы.

– Теперь можешь смотреть, – сказал он мальчику.

Уберто стало стыдно за свой испуг, но у него до сих пор вставали дыбом волоски на руках при воспоминании о том, с каким варварским хладнокровием Гийом срезал скальп с алхимика. Живя в монастыре Святой Марии Морской, он никогда не видел ничего подобного.

Он встал рядом с Игнасио и взглянул на раскрытую тетрадь на столе. Торговец перерисовал татуировку Готуса Рубера на страницу, соседнюю с той, куда переписали криптограмму Вивьена.

Рисунок состоял из нескольких геометрических фигур, наложенных одна на другую, – квадрат, вписанный в круг, и в центре ангел.

– Он какой-то странный, – сказал мальчик о рисунке, протирая свои еще сонные глаза.

Игнасио обвел рисунок по краю указательным пальцем.

– Видишь двенадцать символов на краю фигуры? Это знаки зодиака – замысловатый способ изобразить сферу неподвижных звезд.

– А что значит остальная часть фигуры?

– Круг символизирует небо, и он же защищает от злых духов. Квадрат означает Землю. Их сочетание – такое, как в нашем случае, – создает талисман, который упоминается в Каббале. Оно означает искру божественного начала, скрытую в материи.

– А как его применяют?

– Это мы узнаем, когда найдем три остальные части книги. Сейчас я могу только предположить, что это – ограда.

– Ограда? Для чего?

– Чтобы удерживать что-то.

– Ангела? – рискнул предположить Уберто.

Игнасио улыбнулся, встал из-за стола и добродушно погладил мальчика по волосам.

– Будем надеяться, что это так, – ответил он и повернулся лицом к окну.

– Это самые сладкие яблоки в Наварре, – сказала красивая торговка, глядя из-за прилавка с фруктами на приятного светловолосого иностранца, который подходил к ее ларьку, и подмигнула.

Гийом ответил ей улыбкой. Он не знал здешнего языка, но общий смысл слов понял. Молодой француз поглядел на девушку – высокая, смуглая, великолепные черные глаза – и опустил руку в свою сумку. Хлеб и свинину он уже купил, немного фруктов не повредят. Он показал на яблоки, лежавшие на прилавке, и сделал знак, что хочет купить три.

Когда он расплатился и уже уходил от ларька, торговка позвала его обратно и протянула четвертое яблоко. Гийом вопросительно взглянул на нее, пытаясь прочесть объяснение на ее лице.

– Подарок для ваших печальных глаз, красивый паломник, – лукаво ответила она на этот безмолвный вопрос.

Гийом немного смутился, снова улыбнулся и поцеловал руку, которая протягивала ему плод, – сначала ладонь, потом тыльную сторону. Девушка покраснела, попыталась что-то сказать, но чужестранец уже ушел.

* * *

Возвращаясь быстрым шагом в свое временное жилище, Гийом думал о красивой продавщице фруктов. Он столько лет провел в дороге, и ему все сильнее хотелось иметь свой дом и семью. Но Гийом не мог покинуть своих друзей. Игнасио столько сделал для него, спас ему жизнь и с тех пор был ему как отец.

Думая все это, француз вдруг заметил четырех человек в черном, которые беседовали с хозяином гостиницы. Взглянув на них, он сразу же узнал самого высокого. Убийца Готуса Рубера! Потом он вспомнил и еще двоих. Обоих он видел в Пуэнте-ла-Рейне. Один следил за Игнасио, а второй стоял на страже перед домом алхимика. Четвертый человек был ему не знаком, поэтому Гийом быстро и незаметно окинул его взглядом, чтобы запомнить. Незнакомец стоял в стороне от остальных и, несмотря на жгучий зной, прятал лицо под капюшоном. Похоже, он чувствует себя неуютно при свете солнца.

Присутствие этих людей в Эстелье могло означать лишь одно.

Часть четвертая
Шахматная доска Кобабеля

Расположение звезд тоже подчиняется разумному принципу, и каждое небесное тело движется согласно законам чисел.

Плотин. Эннеады, IV, 35

Глава 53

Лучи полуденного солнца покрывали позолотой каждый угол гостиничной комнаты, но Уберто чувствовал, что вокруг него сгущается мрак тайны. И совершенно ясно, где источник этой тьмы – в изумрудных глазах торговца реликвиями.

Что скрывает от него Игнасио из Толедо? Зачем ищет книгу «Утер Венторум»? Конечно, не ради денег и даже не из желания снова встретиться с Вивьеном де Нарбоном. Здесь что-то другое. Даже смерть Рыжего не заставила Игнасио прекратить поиски. И теперь уже речь не шла о выполнении поручения графа Скало. Если Игнасио добьется успеха и книга окажется у него в руках, он оставит ее себе, в этом Уберто был уверен. Оставит не для того, чтобы добыть себе могущество, славу или богатство, для других целей, мальчику удавалось себе представить лишь малую их часть.

На этом месте его размышления были прерваны.

– Мы должны выяснить, где находится следующая часть книги – тайна ангела Кобабеля, – сказал Игнасио и указал на пергамент, куда было переписано зашифрованное письмо.

– Как ты собираешься это выяснять? – спросил Уберто.

– Как обычно, прочту третьи строки обеих загадок – провансальской и латинской, – ответил торговец. – До сих пор это помогало.

Он нашел в тетради фразы, интересовавшие его:

Kobabel jüet as eschecs ou n’i lusit le soleill

Celum Sancti Facundi miratur Laurentius

– «Кобабель играет в шахматы там, где не сияет солнце», – сказано в первой строке. «У святого Факондо Лаврентий наблюдает за небом», – сказано во второй, – перевел мальчик.

– Нет! – поправил Игнасио. Одна его бровь приподнялась. – Не «у святого Факондо», а «в городе святого Факондо». Это название места, а не имя человека.

– Город, который называется в честь святого Факондо? Сан-Факондо? Я никогда о нем не слышал.

– На латыни святой Факондо – sanctus Facundus. Эти слова со временем превратились в San Fagun, позже в Sahagun. Так называется город западнее Бургоса. Так что мы едем в Сахагун, иначе Саагун – город святого Факондо.

– Действительно, Сахагун близко от Сантьяго-де-Компостелы. А кто такой Лаврентий? Человек? Его ты тоже знаешь?

– Это не человек, а церковь. Там есть церковь Святого Лаврентия.

Игнасио приготовился к пространному объяснению, но вдруг распахнулась входная дверь. Оба в тревоге мгновенно повернулись в ее сторону.

– Это ты, Гийом! – воскликнул Игнасио, вздыхая с облегчением. – Ты нас перепугал. Зачем так торопиться?

– Нам надо уходить! – задыхаясь от бега, крикнул француз и, резко дернув засов, запер за собой дверь. – Они в городе, они ищут нас! – объяснил он.

– Спокойно! – скомандовал Гийому Игнасио, поднялся на ноги и твердо взглянул ему в глаза. – Кто нас ищет? Объясни.

– Те, кто убил Готуса Рубера! Святая Фема! Я их только что видел. Их четверо. Они ходят по гостиницам Эстельи и скоро нас найдут!

– Как они смогли так быстро нас обнаружить? – удивился торговец и стукнул кулаком по столу. Но искать ответ было некогда. Он быстро привел в порядок свои мысли и решил, что надо делать. – Гийом, седлай лошадей, – скомандовал он. – Уберто, собирай наши вещи. Мы уезжаем.

– Куда ты так спешишь? – спросил мальчик в панике.

– Я знаю одно место, где нас не смогут даже пальцем тронуть. И оно недалеко отсюда. А теперь, мальчик, быстро за дело! Перестань дрожать и наполняй эту проклятую сумку! – воскликнул Игнасио, сам начиная упаковывать вещи.

Уберто ничего не ответил и быстро исполнил приказание.

Гийом вбежал в конюшню и начал седлать лошадей, пустив в ход всю быстроту и ловкость, на которую был способен. Он улыбнулся конюху, который чистил скребницей чью-то лошадь, а потом настороженно огляделся вокруг. Никого не видно. Через минуту друзья Гийома присоединились к нему, все трое вскочили в седла и отъехали от гостиницы, сдерживая коней, чтобы не обратить на себя внимания.

Они, не встретив никаких препятствий, доехали до ворот города. Оказавшись за его стенами, они галопом помчались на запад.

– Куда мы едем? – спросил Гийом, поравнявшись с торговцем.

– В церковь Гроба Господня в Торрес-дель-Рио, это церковь тамплиеров, – ответил Игнасио. – Орден тамплиеров – рыцари Храма – обязан защищать паломников.

– Сколько времени нам надо, чтобы добраться туда? – спросил Уберто и пришпорил свою лошадь.

– При этой скорости – два часа, самое большее три, – ответил торговец и повел своих друзей через плоскогорья к границе Наварры и Галисии.

Игнасио был прав. Примерно через полчаса после захода солнца они оказались в какой-то долине. Недалеко от них среди горбатых пригорков и сухих кустов стояло здание, над которым возвышалась башня. В башне горел свет.

– Похоже на маяк, – сказал Уберто, разглядывая башню, которая качалась в тумане перед его глазами.

– Это тамплиерская церковь Гроба Господня! Мы почти на месте, – объявил Игнасио. – Последнее усилие – и мы в безопасности за ее стенами.

Услышав эти слова, мальчик, видимо, наконец успокоился. Продолжая скакать вперед на своем коне, он не сводил глаз с источника света и видел, как тот становится все ближе. Вдруг Гийом обернулся и увидел четырех всадников, которые скакали к ним во весь опор, держа в руках факелы, и были уже близко.

– Игнасио! Смотри! – крикнул француз.

Торговец в тревоге оглянулся, прищурил глаза и разглядел четыре светлые точки, которые с быстротой молнии приближались к ним, – огни факелов.

– Это Зоркие! – крикнул он и пришпорил коня, заставляя его быстрее скакать к спасению. – Они не должны нас догнать! За мной! Быстрей!

Уберто и Гийом не заставили повторять это дважды, сразу же погнали своих коней, и те помчались вперед с бешеной скоростью. Видимо, преследователи заметили это, потому что рванули вслед за ними, как волки за добычей, и сократили расстояние.

Уберто, превозмогая тяжесть в желудке, скакал вперед, крепко вцепившись в поводья, и слышал, как тяжело дышит его уже измученный конь. Он не решался взглянуть назад, боясь преследоватей за спиной, и продолжал смотреть вперед, на силуэт пригнувшегося в седле Игнасио.

Они добрались невредимыми до внешней стены церкви, но все усилия были напрасны: четыре всадника нагнали их здесь.

Тогда Гийом решил атаковать преследователей. Он повернул коня в их сторону, стиснул зубы и взмахнул скимитаром. Длинные светлые волосы француза развевались на ветру. Гийом поднял свою саблю и уколол коня шпорами. У скакуна потекла пена изо рта, он встал на дыбы и заржал.

Торговец приказал другу остановиться, но Гийом крикнул:

– Больше ничего не остается! Бегите! Я задержу их, насколько смогу!

В его взгляде была бешеная ярость.

Никто из трех несчастных друзей не услышал звук рожка, который донесся с церковной башни. Зато они хорошо увидели то, что произошло в следующий момент: двери жилого корпуса при церкви внезапно распахнулись, и из него вышел отряд вооруженных тамплиеров.

Уберто перевел взгляд на десять воинов-монахов в белой форме с красным крестом на груди. Они шли пешком и двигались быстро. Часовой поднял их по тревоге своим сигналом, и они, видимо, собирались защитить его и его друзей.

Гийом, увидевший помощь, отказался от мысли сопротивляться и встал рядом с Игнасио. А в это время два лучника с вершины башни прицелились в четырех преследователей. Увидев пехотинцев в доспехах, четыре всадника натянули поводья и остановили коней на расстоянии двадцати шагов от своих жертв, не зная, что делать дальше. Теперь Игнасио получил возможность хорошо рассмотреть их. Они были из Святой Фемы, черные плащи и маски, скрывавшие лица, не оставляли никаких сомнений на этот счет. Один из них привлек его внимание больше, чем остальные, своей красной маской с дьявольски усмехающимся ртом. На мгновение он усомнился, но потом с уверенностью понял – это Доминус Красная Маска.

Пока все это происходило, храмовники, вышедшие из церкви, встали перед тремя путниками живым щитом и приготовились к обороне. Всадник в красной маске взглянул на торговца поверх строя пехотинцев, и его взгляд скрестился со взглядом Игнасио. Доминус дрожал от ярости. Если бы он мог, прыгнул бы на торговца, как дикий зверь.

– Игнасио из Толедо, вы помните меня? – спросил он. Голос было невозможно узнать за маской. – Сегодня вы спасли свою жизнь. Наслаждайтесь ею, пока можете. Но берегитесь! У вас есть то, что я страстно желаю иметь, и я получу это так или иначе, даже если мне придется гнаться за вами до самого ада!

Сказав это, Красная Маска повернул коня и подал знак своим воинам уходить. Они двинулись за ним, как стая псов за вожаком, и исчезли в ночи.

* * *

Филипп де Лузиньян, командир отряда тамплиеров, продолжал смотреть со своего места в строю вслед черным всадникам, пока не убедился, что те ушли. Он никогда не видел таких масок. Впрочем, такого воина, как Филипп, нельзя было запугать подобным маскарадом. Убедившись, что опасность миновала, он приказал своим товарищам разойтись, вложил свой меч в ножны и пошел к трем паломникам, которые явно измучились, уходя от преследователей.

Он сразу же увидел, что главный из троих – Игнасио, повернулся к нему и спросил:

– Все хорошо, сударь?

Торговец внимательно оглядел рыцаря Храма. При первом взгляде тамплиер показался ему грубым человеком, как большинство солдат, которых он знал. Но в глазах рыцаря блестел огонек ума, и это поразило торговца.

– Спасибо вам, рыцарь. Все хорошо только благодаря вам, – ответил он с искренней признательностью, потом сошел с седла и взглянул на тамплиера ближе. – Мы обязаны вам жизнью. Я Игнасио из Толедо, торговец реликвиями. И был бы рад узнать имя нашего неожиданного заступника.

– Меня зовут Филипп де Лузиньян, сударь. Рад вам служить.

Торговец так и замер на месте. Род де Лузиньянов получил свое имя от замка Лузиньян в области Пуату, на западе Франции. По легенде, родоначальницей этой семьи была фея Мелюзина, наполовину женщина, наполовину змея. «Примерно тридцать лет назад, – вспомнил Игнасио, – Лузиньяны стали правителями острова Кипр и породнились с семейством иерусалимских королей».

Что могло побудить потомка такого рода отказаться от удобств и богатства и стать монахом-храмовником?

Игнасио отвесил де Лузиньяну поклон, как обычно кланялся знатным людям. Но Филипп остановил торговца, положив ладонь ему на плечо, и сказал: