Текст книги "Продавец проклятых книг"

Глава 77

В тени библиотеки Асклепия Игнасио внимательно рассматривал закладку, оставленную Вивьеном. Крошечные символы, вырезанные на полоске кожи, указывали на что-то, но их значение по-прежнему ускользало от него. Поглаживая бороду, он снова вспомнил загадку на провансальском языке: «Ангел Амезарак обвивает свой хвост вокруг посоха Иакова».

– Хвост! Вот он, – сказал Игнасио в какой-то момент и сжал пальцами закладку. – Но что, черт возьми, такое «посох Иакова»? Не хватает еще одного указания.

– А не может речь идти об апостоле Иакове Старшем? – спросил Асклепий, слушавший его при мерцающем свете свечи.

– Покровитель паломников? – добавил Гийом, глядя на лицо старика, которое скрывала сетка пятен света и тени.

– Святой Иаков! Сант-Яго! Ну конечно! – догадался Игнасио. – Его самый почитаемый образ находится здесь, в Компостеле, на верху среднего пилястра портика Славы!

Француз широко раскрыл глаза и спросил:

– У него, случайно, нет посоха?

– Есть, но дело не в этом посохе. Святой Иаков с портика Славы одет как паломник. Он символизирует тысячи людей, которые каждый год идут в город Сантьяго. Понимаешь? Яков в загадке означает любого путешественника, который идет по дороге, опираясь на посох.

Сказав это, Игнасио взял закладку за тот край, который свисал с рукописи, и обернул полоску кожи вокруг своего посоха, следя, чтобы витки не накладывались один на другой, а ложились рядом.

– Вот! – сказал он, закончив свою работу. – Хвост Амезарака обвился вокруг посоха святого Иакова.

Буквы на закладке сложились в строки и образовали сочетание сокращенных слов:

– Поразительно! – восхитился Асклепий. – Пока записка не обернута вокруг посоха, сообщение невозможно прочитать. Это древний карфагенский способ.

– Похоже, здесь записано сокращенное обозначение чего-то, – сказал торговец. – Но я не могу понять, чего именно. Может быть, мы не так обернули надпись.

– Как раз наоборот, – сказал старый врач и придвинулся к нему ближе. – Дай мне лучше разглядеть надпись. Эти сокращения мне что-то напоминают.

И он прочитал:

cub. VI

arm. I

plu. II

– Так я и думал! – воскликнул он и ударил кулаком одной руки по ладони другой. – Это указание на место, где находится книга.

– Не будешь ли ты так добр поделиться с нами своим открытием? – попросил его Игнасио, раздраженный тем, что кто-то превзошел его в умении рассуждать.

– Тут все просто. Это сокращения. Они означают сиbicиlит VI, armarium I, pluteum II, то есть «комната 6, шкаф 1, полка 2». Я уже много лет отмечаю таким образом, где находится та или иная книга из моей библиотеки. У каждой из них есть свое постоянное место, и оно определено очень точно – в такой-то комнате, в таком-то шкафу и на такой-то его полке. Я собрал все эти адреса книг в большой список, чтобы мне было легко найти любой том.

– Понимаю. Вивьен использовал твой способ, чтобы скрыть свою тайну.

– Должно быть, так. Идемте! – позвал своих собеседников Асклепий, уже шагая по библиотечному лабиринту.

Два друга пошли за ним.

Украдкой бросая взгляд то на одну, то на другую полку, Игнасио заметил, что в библиотеке книги не только по медицине, но также по философии, математике и литературе. За долгие годы поисков старый бербер скопил бесценное имущество, сплел, как паук свою паутину, кружево из записанных чернилами мыслей восточных и западных мудрецов.

Асклепий медленно шел вперед, освещая путь огарком свечи. Он старательно считал комнаты и предметы мебели, сопровождая счет резкими движениями пальцев. Наконец, переступив порог короткого коридора, он объявил:

– Это здесь. Мы в шестой комнате.

Затем старый врач остановился перед громоздким шкафом, открыл и осветил его внутренность.

Торговца лихорадило от нетерпения. Он подошел к Асклепию и спросил:

– Это первый шкаф?

– Да.

– Значит, надо искать на его второй полке.

Старик пошарил на ней и огорченно пробормотал:

– Здесь ничего нет. Несколько палимпсестов. Книга о персидском суфизме. Медицинский трактат Разеса из Багдада. И больше ничего.

– Подожди, – вмешался Игнасио. – А что стоит в глубине, вон в том углу?

Асклепий осветил это место своей свечой, и в углу завиднелся маленький глиняный сосуд, похожий на пузырек или на баночку для духов. Игнасио протянул руку и осторожно взял его с полки.

– Это энколпий – сосуд для хранения святых реликвий. Посмотрим, что в нем лежит.

Торговец вынул из энколпия закрывавшую его пробку и перевернул сосуд себе на ладонь. Оттуда высыпались крошечный свиток папируса и много сушеных семян и трав. Неопытный человек при первом взгляде легко мог бы обмануться и принять их за кучку реликвий и листок с молитвой. Но это были совсем другие вещи.

Игнасио понюхал растения, потом развязал кожаный шнурок, скреплявший свиток, и нетерпеливо прочел то, что было написано в папирусе, торопливо свернул листок и положил его в энколпий вместе с остальным содержимым.

– Что, нашел? – спросил Асклепий. – Это четвертая часть книги? Тайна ангела Амезарака?

– Да! – ответил торговец тоном победителя. – Это рецепт хаомы, древнего напитка, которым пользовались маги. Он применяли его в своих самых важных обрядах, считалось, что хаома заставляет душу воспарить из тела и оказаться рядом с небесными сферами.

– Хаома? – переспросил старик, теребя свою серую бородку. – Я был убежден, что ее первоначальный рецепт утрачен. Говорят, Зороастр запретил ее применять.

– Это верно. Кроме того, я думал, некоторые составные части для нее невозможно найти. Но Вивьен разыскал основные, положил в этот энколпий и присоединил к ним рецепт.

– Говорят, викинги пользовались похожими смесями, чтобы увеличить свою силу. Некоторые травы помогают человеку сбросить оковы с тела и разума. Но я не уверен, что людям позволено делать такое.

Торговец ничего не ответил, но блеск его полных любопытства глаз красноречиво свидетельствовал о том, к чему склоняется его душа. Он положил энколпий в свою дорожную сумку, повернулся к Гийому и сказал:

– Идем! Мы не можем долго оставаться здесь.

Француз кивнул, улыбнулся на прощание Асклепию и направился к выходу.

Игнасио, прежде чем уйти, обнял старика. Библиотекарь удивился, буркнул что-то, потом ответил ему таким же объятием.

– Подумай хорошо, Альварес, – посоветовал Асклепий. – Не поддавайся гордыне и жажде знать больше, чем ты должен. Это говорит тебе ученый. Мы родились, чтобы стоять ногами на земле. Мы животные из плоти и крови, а не бессмертные существа. Некоторые двери должны оставаться закрытыми. И еще обрати внимание, я где-то читал, что слишком большая доза хаомы может оказаться смертельной.

– Дорогой друг, за твоим постоянным ворчанием скрывается почти отцовская забота, – сказал торговец. Наклонился к уху Асклепия и шепнул ему: – Мне еще будет нужна твоя помощь. Ты должен оказать мне еще одну, последнюю услугу.

Старик посмотрел на него, как человек, которому сильно надоедают, и ответил:

– Забудь об этом! Даже и не думай!

Глава 78

Игнасио и Гийом сломя голову помчались к выходу из башни по крутой лестнице с множеством углов. Там и в самом деле можно было сломать шею. На нижнем этаже они отыскали тайный выход наружу – маленькую дверь в задней стене здания.

– Я не думал, что в этой развалине могут быть потайные ходы, – сказал француз, с наслаждением вдыхая ночной воздух. Наконец-то он избавился от нездорового застойного запаха в башне!

– Вполне естественно, что они здесь есть. Библиотека Асклепия – часть старых укреплений Компостелы, – объяснил торговец и пошел более широким шагом. – А теперь торопись! Нам нужно быстро исчезнуть отсюда.

Они двинулись дальше осторожной, скользящей походкой, прижимаясь к стенам, чтобы остаться незаметными в тени. Но, не успев далеко отойти от башни, увидели перед собой внушительных размеров всадника на коне. Гийом сразу узнал великана-чеха. На этот раз тот был без маски, но гнал коня рысью, и взгляд у него был решительный.

Славник натянул поводья и сошел с коня. Угрожающе держа правую руку на рукояти меча, он подошел к двум друзьям и решительно потребовал:

– Отдайте мне книгу, Игнасио из Толедо, и я не причиню вам никакого вреда.

– Мне очень жаль, сударь, но я не смог бы удовлетворить ваше требование, даже если бы хотел, – ответил торговец, отступая на шаг назад.

Потом он повернулся к своему товарищу и сказал:

– Вернемся в башню! Еще есть время. Там мы в безопасности.

– Нет! – заявил Гийом. – Он не отстанет от нас. Будет преследовать не одним способом, так другим. Я не хочу всю жизнь оглядываться, нет ли его за спиной. С этим надо покончить!

– Ты не знаешь, что говоришь. Иди за мной! – приказал Игнасио.

Но Гийом уже не слышал ничьих приказов, гнев затуманил ему глаза. Он выхватил скимитар из ножен и бросился на врага.

Чех с ловкостью опытного воина вынул из ножен свой меч и успел заслониться им от удара, направленного в левый бок.

Лезвия скрестились.

– Я видел, как ты сражаешься, француз. Тебе бы лучше сдаться! – сказал Славник, стараясь заставить противника опуститься на колени.

Молодой француз согнулся под его натиском. Сила рук у чеха была просто нечеловеческая! Гийом стиснул зубы и попытался сопротивляться давлению противника, но все его усилия оказались тщетными, и после упорной борьбы он оказался на земле. Гийом мгновенно вскочил на ноги и встал в боевую позицию, приготовившись отражать новую атаку. Однако враг неожиданно дал ему передышку, посмотрел на противника так, словно сочувствовал ему, а потом подошел к своему коню, вынул из ножен второй меч, висевший на передней луке седла, и прочертил круг в воздухе двумя лезвиями сразу. А потом замер и стал ждать.

Гийом, встав с земли, глубоко вздохнул и отважно пошел на врага. Игнасио, наблюдавший за этой схваткой, дрожал от страха за друга, и чем дальше, тем этот страх становился сильнее. Француз был ловким, поворачивался то в одну, то в другую сторону и направлял удары в бока, плечи и колени противника. Он словно танцевал изящный и смертоносный боевой танец. Более тяжелый Славник бил по нему двумя мечами сразу, сверху вниз, словно разъяренное насекомое-богомол своими лапами по мухе или бабочке. Чех то колол, то рубил, и мощные удары непрерывно сыпались на противника.

В какой-то момент скимитар Гийома прорвал оборону противника и нанес Славнику рану в бок над правым бедром. Чех, презиравший боль, только глухо заворчал и продолжал сражаться. Он сразу же нанес мощный удар сверху вниз. Француз быстро отбил его, но все равно оказался на коленях. Он попытался встать, но два лезвия не дали ему выпрямиться.

Славник решил воспользоваться невыгодным положением противника и пошел в решающую атаку. Мечом в левой руке он помешал противнику обороняться, а правой приготовился нанести Гийому прямой удар в бок.

Француз закрыл глаза, покоряясь смерти. Он снова почувствовал ласковое прикосновение морской пены и ощутил, как ходят под ним вверх и вниз доски, когда качается на волнах киль корабля. Он снова был на корабле крестоносцев, побежденный отрядом христианских солдат. Потом воспоминание исчезло, и его ум словно оцепенел. По этой причине Гийом не сразу осознал, что Игнасио, до сих пор стоявший в стороне, схватил чеха за руку и не дал ему нанести удар.

Славник начал бороться с неожиданной помехой. Он вырвался от Игнасио, оттолкнул от себя и сам бросился на него.

– Будь ты проклят! – прорычал чех вне себя от ярости. – Это все из-за тебя! Я тебя убью, а потом сожгу эту дьявольскую книгу, чтобы больше никто не убивал ради нее!

Он поднял оба меча, готовясь к удару.

Игнасио в отчаянии попытался защититься посохом и закрыл глаза, чтобы не видеть, как два стальных лезвия безжалостно обрушатся на него. Он уже решил, что это конец, но вдруг услышал скрежет металла о металл. Чье-то лезвие остановило мечи. Не в силах поверить, что остался цел, он открыл глаза и увидел такое же изумление на лице великана.

Игнасио понял, что произошло, только в следующий момент, когда повернулся вбок и увидел рядом с собой графа Додико. Он был на волосок от смерти. Граф едва успел отбить удар своим клинком и спас его.

Теперь положение складывалось уже не в пользу чеха.

Славник потерял преимущество и к тому же был ранен Гийомом в правый бок. Рана пульсировала, кровь выплескивалась из нее на бедро широкой струей. Но чех не падал духом. Он отвел свои мечи от Игнасио и, держа их так, как нужно для атаки, повернулся к новоприбывшему.

– Не пытайтесь мне помешать! – проворчал он, дрожа от гнева и изумления сразу. – Меня никто не остановит! Даже вы!

– Как ты смеешь это говорить, проклятый болван? Убирайся прочь, пока еще есть время! – крикнул Додико и сделал шаг к чеху, направив на него меч.

– Я больше не стану вам подчиняться! – заявил Славник, взглянул на графа с презрением и плюнул на землю. – Ваше слово больше для меня ничего не значит. Я разрываю клятву.

– Молчи, идиот! – крикнул граф и бросился на него.

Игнасио, слушая их, не верил собственным ушам.

Теперь он с изумлением увидел, что граф успешно противостоит своему огромному противнику. Чех отвечал на атаки Додико мощными ударами, но с каждым движением положение великана становилось все хуже. Додико проникал за его защиту и постоянно заставлял отступать. Кончилось тем, что Славник потерял равновесие. Разозлившись из-за этой неудачи, он попытался переломить ход боя в свою пользу и бросился вперед. Но граф только этого и хотел. Он дождался, пока Славник окажется рядом, и не раздумывая вонзил в чеха свой меч.

Славник почувствовал, как лезвие противника разрезает его куртку, вонзается в тело и проникает глубже. Оно вошло внутрь живота так же легко, как игла портнихи протыкает ткань.

Вольный судья уронил свои мечи, вытянул руки в сторону графа, схватил его пальцами за щеки и посмотрел в лицо удивленно, как ребенок, который не верит в то, что случилось. Потом чех вдруг вспомнил о чем-то, внезапно повернулся к Игнасио и прошептал:

– Остерегайтесь его, потому что…

Додико левой рукой схватил его за горло, а правой повернул свой клинок в ране. Умирающий великан ответил на боль своим презрительным глухим стоном. Додико позволил ему медленно упасть на землю. Только убедившись, что Славник умер, граф вынул свой меч и вытер лезвие о его одежду.

За это время Игнасио успел помочь Гийому встать. Силы француза были на исходе, но он оказался невредим.

Он оглянулся и вдруг заметил рядом еще одного, четвертого человека.

– Уберто! – изумленно воскликнул он.

Глава 79

Когда Уберто закончил рассказ о своих злоключениях, Игнасио положил обе руки ему на плечи и сказал:

– Похоже, нам с тобой суждено идти дальше вместе – тебе и мне.

Мальчик успокоился и улыбнулся, а в уме торговца громоздились один на другой новые вопросы. Как Зоркие сумели найти его дом? Только один человек знал, где он находится!

Вывод очевиден, но торговец отказывался его признать.

Додико вложил меч в ножны, повернулся к своим спутникам и обратился к торговцу:

– Скажите мне, мастер Игнасио, вы уже нашли четвертую часть книги?

– Да, нашел, но не принес с собой, – ответил торговец.

Его знатный собеседник очень удивился:

– Куда же вы ее дели?

– Оставил в библиотеке Асклепия, в моей сумке, вместе с теми частями книги, которые у меня уже были. Я поступил так из соображений безопасности, так как не знал, что случится со мной, когда я выйду из башни. И как видите, я оказался прав. – Он показал рукой на лежавшее на земле тело Славника.

– Вы хитрый человек. Но теперь необходимо забрать вашу сумку оттуда.

– Наоборот. Я решил оставить ее наверху за этими стенами. – Торговец с равнодушным видом показал пальцем на вершину башни. – Это самый правильный и справедливый выход. Я хочу забыть про этот «Мешок с Ветрами». Если Вивьен предпочел избавиться от книги, значит, у него были для этого веские причины. Или вы так не считаете?

Уберто недоверчиво всмотрелся в лицо продавца реликвий: он не ожидал услышать от Игнасио такие слова. Потом вопросительно взглянул на Гийома, но француз лишь равнодушно пожал плечами.

– Вы в своем уме? – возмутил Додико. – Вы не можете так поступить!

– Мне очень жаль, что я вас подвел. Но книга больше не мое дело, – ответил торговец, стараясь не встретиться взглядом с глазами графа.

Аристократ замолчал, но его лицо по-прежнему выражало презрение и досаду. Он внимательно посмотрел на Игнасио, будто искал доказательства, что тот говорит правду, потом, не медля ни секунды, повернулся и пошел к башне.

Торговец смотрел графу вслед, пока не увидел, как тот исчез внутри разрушенного здания, и только после этого позволил себе мрачно усмехнуться.

– Хорошо. Идем отсюда, – сказал он, повернувшись к своим друзьям.

* * *

Прежде чем выполнить его приказание, Уберто подошел к трупу Славника. Подросток долго смотрел на рану, рассекавшую живот, на огромные ладони, которые сжимали края раны, словно пытаясь ее закрыть. Даже мертвое, лицо чеха оставалось суровым, челюсти были сжаты, лоб нахмурен.

Сколько Уберто ни напрягал свой ум, стараясь разобраться во всех этих событиях, ему не удавалось понять, хорошим или плохим был этот человек. Он наклонился ниже, чтобы лучше рассмотреть суровые черты его лица, и спросил себя, почему этот человек сохранил ему жизнь и не подчинился полученному приказу.

В этот момент по лицу Славника вдруг пробежала судорога, и его глаза широко раскрылись. Они остекленели, и смерть уже заставила их помутнеть. Мальчик вздрогнул и в ужасе отшатнулся от умирающего, но чех схватил его за рукав и притянул к себе. Тяжело дыша, Славник пробормотал что-то, потом закрыл глаза и умер.

Уберто в смятении вскочил и схватился за голову. Его товарищи видели, что произошло, и мгновенно подбежали к нему.

– Что случилось? – спросил Игнасио.

– Этот человек. – Уберто усилием воли подавил дрожь. – Он только что назвал мне настоящее имя Доминуса.

Глава 80

Граф Додико вошел в башню Асклепия. Ему было все равно, что решил Игнасио. Торговец – дурак, если думает, что он, Додико, откажется от книги. К тому же этот жалкий испанец ничего не знает о его истинных намерениях.

Граф поднялся по лестнице к двери библиотеки. Странно, она не заперта, а лишь закрыта. Граф открыл ее, шагнул в темноту и, пройдя через много различных помещений, оказался, наконец, в тех комнатах, где хранились книги. Он стал ходить по хранилищам, где не осталось ни одного человека, и рыться повсюду, кидая куда придется все, что мешало ему в поисках.

В какой-то момент Додико увидел на одном из столов тускло горевшую свечу. Он пошел на свет и увидел на этом столе старую кожаную дорожную сумку. Не иначе сумка Игнасио!

Наконец-то! После стольких поисков он стал хозяином трех частей книги!

Не теряя времени, граф открыл сумку. Она была пуста!

Граф проверил ее, ощупал каждый клочок, пытаясь найти потайной карман или двойной шов, но ничего не нашел. Разозлившись, он далеко отшвырнул сумку от себя. Его обманули!

В этот момент он вдруг почувствовал странное недомогание, у него закружилась голова. Сначала головокружение было едва ощутимо, но скоро стало сильным. Граф рухнул на пол, почти не осознавая, что падает. Он попытался встать, но потерял равновесие и схватился за стол. Запах, исходивший от свечи, проник в его ноздри, и голова закружилась еще сильнее.

Этот терпкий запах был не похож на приятный аромат обычного топленого воска, скорее напоминал запахи растительных экстрактов. Только в этот момент граф понял, отчего ему стало плохо, и это его взбесило. Он лег грудью на стол, дотянулся до подсвечника и неловким движением погасил свечу. Потом лег на пол, сжался в комок и стал ждать, пока закончится действие отравы.

Ожидание было напряженным, к тому же мешали галлюцинации.

Внезапно в библиотеке раздался звук шагов, и из темноты вышел человек в капюшоне. Он прошел через комнату, наклонился над графом, приподнял ему голову и, поддерживая ее за подбородок, сказал:

– Наконец мы встретились, Додико. Или будет правильней называть вас Доминус?

Додико вздрогнул. Кто этот человек? И как узнал его тайное имя? Граф попытался отодвинуться от незнакомца, но почувствовал, что не может управлять своим телом. Руки и ноги стали легкими и ничего не чувствовали. Только лицо, язык и подушечки пальцев сохранили чувствительность, но ощущали мир искаженно. Кроме того, его тошнило.

– Не пытайтесь шевелиться, напрасный труд, – посоветовала тень в капюшоне. – Вы чувствуете те же симптомы, что при отравлении белладонной, но не пугайтесь, то, что вы вдохнули, не смертельно. Я хотел не убить вас, а только одурманить.

Доминус попытался узнать говорившего. Борясь с головокружением, он стал осматривать комнату. Взгляд расширившихся зрачков описал круг и остановился на лице человека в капюшоне.

– Сципион Лазарус, – произнес нараспев Додико и глупо улыбнулся.

– Вы узнали меня, несмотря на действие дурмана. В конце концов, вы ведь великий Доминус, молот Святой Фемы, я прав? Однако я вижу, Игнасио из Толедо легко обманул вас, увел из-под носа части книги с помощью детской уловки. – Человек в капюшоне поднял с земли пустую сумку. – Дать испанцу провести себя! Вы меня разочаровали.

– Как вы узнали, кто я? – пробормотал Доминус. – Я был всегда настороже, хорошо скрывался.

– Недостаточно хорошо. Я следил за вами уже давно. Еще до нашей встречи в Тулузе. – Сципион Лазарус не смог удержаться от язвительной усмешки. – У меня вызвало любопытство то, как вы действовали. Почему вы не убили Игнасио из Толедо? У вас было много возможностей для этого.

– Потому что у него в руках только три части книги! – проворчал Доминус. – Не хватает той, которая спрятана в Тулузе. И только он знает, где именно она хранится.

– Вы хотели использовать его, – заметил человек в капюшоне. – Вы не могли один справиться с загадкой.

– Почему вы пришли мучить меня? Чего вы хотите? – спросил вольный граф, вглядываясь в лицо Сципиона Лазаруса. В его уме просыпались давние воспоминания, похороненные в глубине сознания. Где-то он уже видел этого человека.

– Вы еще не поняли? Я пришел занять ваше место. – Человек со шрамами вынул из складок рясы кинжал в форме креста и приставил его к горлу своего собеседника. – Как говорили римляне: «Твоя смерть – моя жизнь».

– Подождите! – вырвалось у Доминуса. Его тело постепенно снова начинало повиноваться ему. Онемение ослабевало. Еще немного – и он легко сможет справиться с этим калекой. – Теперь я вспомнил! – воскликнул он. – Я вас узнал! Мы можем договориться! Вы…

Слова Доминуса закончились безобразным бульканьем. Их оборвал вонзившийся в горло кинжал монаха. По телу вольного графа прошла судорога, потом его голова откинулась набок, и он умер. Убедившись, что Додико мертв, Сципион Лазарус обыскал его и вынул из-под его плаща какую-то вещицу из глины. Это была Красная Маска. Монах долго любовался ею, потом с удовольствием положил во внутренний карман своего плаща.

– Вас ждет ад, граф Додико.

Все шло согласно его плану.

Теперь он должен разыскать Игнасио из Толедо и взять у него «Утер Венторум».

* * *

– Я подозревал, что граф Додико – это Доминус, но окончательно убедился в этом только сегодня ночью, когда его слуга напал на нас, – признался Игнасио, когда три друга остановились перед дверью конюшни одной из городских гостиниц. – Он лгал нам с самого начала. Ну и змея! Но, в конце концов, если Вивьен не был откровенен даже со мной, мог ли он поверить человеку, который утверждал невероятное, что дезертировал из Святой Фемы?

– Но если так, воин, которого граф убил сегодня ночью, предал дело Зорких, – сделал вывод Гийом.

– Поэтому Додико и схватил его за горло перед тем, как тот умер, – сказал Уберто. – Граф помешал ему сказать, кто он на самом деле.

– Очевидно, именно так все и было, – подтвердил Игнасио. – Возможно, чех хотел, уничтожив меня, положить этим конец поискам книги, которые вел Доминус, и его жажде получить ее. Но совершенно ясно, Доминус не был с ним согласен.

Уберто кивнул. Он вздрогнул от ужаса, подумав о том, сколько раз был рядом с графом Додико и ни в чем его не подозревал, потом огляделся вокруг, чтобы понять, в какой части города они находятся. Это был тот пригород, где они должны были забрать лошадей и повозки, оставленные на хранение. Они собирались покинуть Сантьяго как можно скорее.

Идя по конюшне среди запахов соломы и навоза, три друга неожиданно столкнулись с человеком, лицо которого скрывал капюшон. Не выдавая своего изумления, Игнасио подошел к нему, хлопнул ладонью по плечу и с удовольствием сказал:

– Старина Асклепий, ты сумел с нами встретиться.

– Встреча с вами – настоящее мучение! – раздалось в ответ, и из-под капюшона выглянуло сердитое лицо пожилого бербера. – Я уже давно вас жду! Ты не знаешь, сколько преступников бродит ночью по этим улочкам. Может быть, ты хотел покуситься на мою жизнь?

– Как ты сумел прийти сюда раньше нас? – спросил старика Гийом и недоверчиво посмотрел на него, будто подозревал, что перед ним привидение. – Как ты сумел выйти из башни незамеченным?

– Я же говорил тебе, в этой башне скрыто много потайных проходов, – сказал торговец.

– Ты, должно быть, и правда попал в большую беду, Альварес, – пробормотал Асклепий и протянул торговцу сверток. – Держи. Вот то, что было в твоей сумке, как ты меня просил.

– Твоя помощь бесценна, старина, – сказал торговец и взял у Асклепия сверток. – Теперь ты тоже должен бежать. Мне жаль, но тебе небезопасно находиться в твоей башне. Мы едем в…

– Подожди, Альварес, не торопись принимать решение, – прервал его старик. – Я еще должен сообщить тебе важную новость.

– Что за новость?

– У меня письмо для тебя. Мне его дал Вивьен два дня назад, когда приходил ко мне. Он просил меня передать его тебе, когда ты решишь покинуть Компостелу. – Сказав это, Асклепий вынул из кармана записку и подал ее Игнасио.

Торговец прочел это письмо. Оно было коротким:

«Дорогой друг!

Полагаю, ангелы Темель, Кобабель и Амезарак уже у тебя. Я жду тебя в полночь перед семнадцатой неделей воскресеньем после Троицы в венецианской базилике. Со мной будет Армарос, первый из четырех ангелов, и мы, наконец, сможем снова соединить их всех.

Вивьен».

– Полночь перед семнадцатым воскресеньем после Троицы, – прошептал Игнасио. – Это 29 сентября, праздник архангела Михаила. И до него осталось меньше двух месяцев.

– Что ты собираешься делать? – спросил старик.

– Разумеется, поеду на эту встречу. Отправлюсь на корабле в Италию вместе с Уберто и Гийомом – самый быстрый и надежный способ доехать до места назначения, – объяснил торговец. – А ты, Асклепий, возьми мою повозку и поезжай на восток до Мансильи-де-лас-Мулас, потом сверни на север. За церковью Святого Михаила Эскалада увидишь маленькую долину. Там в сельском доме живет моя супруга Сибилла. Расскажи ей о состоянии наших дел. Скажи, что Уберто жив и здоров, и позаботься о ней. Передай, я приеду к ней, как только будет можно.