Текст книги "Кобра клана Шенгай. Шаманка"

Часть III. Змеи под кожей

Глава 1

Так, вдох. Еще один вдох. Дышим и не прекращаем. Бывает. Подумаешь. Ничего страшного, возможно, после того как переходишь за Врата сама и встречаешься там с каким-нибудь богом, галлюцинации – обычное дело. Или просто Ёсико что-то перепутала и насыпала мне в чай вместо трав растертых весёлых грибов.

Я оперлась рукой о стену и ещё раз посмотрела на своё отражение.

Она. Была. Там.

И не думала никуда деваться.

Вместо худой девушки с косой челкой на меня смотрела раздувающая капюшон кобра.

Её глаза сверкали, словно живые аметисты, серебристые чешуйки перемежались с фиолетовыми. Массивные кольца сжимались и разжимались, словно готовы были принять в свои объятия. И только одной Плетунье известно зачем, чтобы приголубить или сломать кости.

Я смотрела на кобру, не в силах отвести взгляд. Поначалу можно было подумать, что это всего лишь какие-то чары, шиматтово колдовство или же просто плод моего воображения. Только вот…

Я двинулась вправо – кобра повторила за мной. Качнулась влево – она туда же. Откинула волосы со лба – за её спиной раздулся капюшон. Облизала пересохшие губы – черный раздвоенный язык скользнул из змеиного рта.

Почему так много змей в моем доме, дедушка?

Почему я сама змея?

Зачарованно глядя на кобру, я сделала шаг вперед. Она тоже приблизилась.

Глаза в глаза.

И тонкая перегородка невесомой зеркальной поверхности, которая разделяет нас.

Я слышала тихое шипение. Чувствовала специфический запах с мускусными нотками.

– Кто ты? – прошептала я плохо слушающимися губами.

Кобра что-то зашипела. Подняла кончик хвоста. У гремучих змей там колотушка, которой они тарахтят. А у этой… чешуя разошлась, по хвосту пронеслась фиолетовая молния, и из-под кожи показалось стальное заточенное острие.

Я всего лишь смотрела с другой стороны, но даже так поняла, что подобное может легко снести человеку голову.

Запястье начало жечь огнем. Кумихимо пытался выбраться на волю, но почему-то не мог. Я хотела опустить взгляд, чтобы посмотреть, что там происходит, однако не смогла и шевельнуться. Глаза кобры гипнотизировали.

– Что ты такое? – хрипло выдохнула я, осознав, что все же вышло произнести хоть какие-то слова.

За спиной вдруг все залила непроглядная тьма. Рама зеркала вспыхнула фиолетовой рёку. В голове раздался смех-свист, смех-предупреждение.

– С-сама звала, – прошипел кто-то таким тоном, что у меня чуть не стали волосы дыбом.

Я боялась обернуться. Не могла этого сделать и… радовалась. Потому что за спиной возникал он…

Очертания расплывались и подрагивали, словно дым, поднимающийся от благовоний, воскуренных оммёдзи. Под ногами ничего не было, но я слышала шелест, словно длинное огромное тело проползает между шуршащих листьев.

Было страшно. Было… дико.

Этого всего не может быть. Я на самом деле не проснулась.

Страшно, потому что я наконец-то увидела, что змеиные кольца медленно окружают меня. С каждой секундой можно все четче рассмотреть дымный узор на зелено-черной чешуе. Дико… Дико, потому что внутри какое-то необъяснимое возбуждение, сердце стучит как ненормальное, а все тело переполняет радость. Нечеловеческая радость, безумная, тёмная.

Не отдавая себе отчета, я протянула руку и коснулась узора на одном змеином кольце. Он тут же развеялся дымными кольцами, а моя голова пошла кругом.

Снова прошелестел шипящий смех.

– Рано…

Запястье вдруг охватило болью. Я вскрикнула. От локтя до запястья кожа бугрилась, словно под ней что-то было. Оно шевелилось, извивалось, пыталось вырваться. Кожа лопнула, её расчертили струйки крови, но не яркой, как должно было быть, а бордово-черной и вязкой.

Внутри плеснул ужас. Это ещё что такое?

– Ты права, Ас-с-ка, – выдохнули мне прямо на ухо, по коже пронеслась горячая волна. – Змеи Шенгаев. Змеиный край. А что тут храмы Плетуньи, так в кого только ни верят смертные. А ты вс-споминай, вс-споминай…

Я во все глаза смотрела на собственную руку.

Вспоминай, вспоминай…

Кровь падала вниз, прямо на змеиное тело. Разбивалась о чешую, разлеталась бордовыми каплями в стороны, путаясь в дымных узорах.

Вспоминай…

В дверь кто-то постучал.

– Молодая госпожа! Разрешите войти?

Тьма и змеи вмиг исчезли, солнечный свет ударил по глазам. Я покачнулась, едва не рухнула на пол.

Цуми!

Почему вы не могли прийти позже? Я почти получила ответ! О боги и демоны, за что мне все это?

– Войдите! – рявкнула я.

Заодно осмотрела руку. Ничего особенного, рука как рука, тут даже синяков мало.

Следующие полчаса я выслушивала рекомендации кланового лекаря, которые звучали приблизительно как отдыхать, не перенапрягаться, пить восстанавливающие отвары, лежать в кроватке и… В общем, ничего такого, что могла бы делать наследница клана Шенгай в жажде поскорее разобраться с происходящим.

Разумеется, лезть на баррикады и тут же бежать за Врата я не собиралась, но чуть ли не постельный режим, прописанный добрым дедушкой-лекарем, меня совсем не устраивал. Ума хватило улыбаться, изображать воспитанную девушку, кивать, снова улыбаться и наконец-то с облегчением выдохнуть, когда лекарь ушёл.

Судя по всему, он отправился к Коджи. Пожалуй, в первый раз за все время я забеспокоилась об учителе. Что произошло такого, что ему понадобился лекарь? Если так же, как и мне, то ничего страшного, а если что посерьёзнее… Ведь Коджи не зовет лекарей по пустякам.

Нахмурившись, я походила туда-сюда по комнате, пытаясь привести мысли в порядок. Подозрительно посмотрела на зеркало. Даже потрогала. Нет, ничего такого, зеркало и зеркало.

Провела пальцами от локтя до запястья. Ничего. Ничего странного.

Но прожитые в Тайоганори месяцы уже научили верить тому, что ты видишь и слышишь. Даже если это нельзя объяснить чем-то привычным.

– Ничего, я разберусь с тобой, Тысячеликий, – прошептала я. – И поймаю за хвост, на котором держится вся бездна Ёми. Но пока…

Юки и Ами прибежали по первому зову и помогли принять облик прекрасной наследницы. Мысли были далеко, но девочки знали, что делать. Поэтому можно было довериться им целиком и полностью. Иногда я посматривала в зеркало – увиденное радовало. Исчезала хмурая бледная ученица шамана – появлялась утонченная наследница клана Шенгай.

…Спустя некоторое время я задумчиво посмотрела на черно-зеленое кимоно. То ли совпадение, то ли насмешка Ошаршу. Цвета – те же. И пояс чёрный, расшитый дымно-серыми завитками.

– Молодая госпожа, – тихо спросила Ами, – вам не нравится?

– Отчего же? – ответила я, проводя пальцами по волосам и по спицам со спиральными набалдашниками и нефритами на концах. – Это красиво. Строго. Но красиво.

– Это подарок господина Ямато Шенгая, – тихо сказала Юки.

Я замерла, так и не коснувшись нефрита.

– Он подарил вам его на десятилетие, – затараторила Ами. – Мы помогали на кухне и слышали, как другие слуги говорили о подарках.

– Вот как, – сказала я, внимательно посмотрев на кимоно.

Что ж, дедушка, думаю, ты знал, что делал. Эти цвета совершенно не принадлежат к клану Шенгай. Это всё – змеиное.

Завтрак пролетел быстро, Ёсико знала своё дело, но мне еда казалась безвкусной. Когда к тебе приходит бог, то производит поистине неизгладимое впечатление, и всё остальное меркнет.

– Я слыхала, что в Кисараджу все готовятся к Ежегодному фестивалю бумажных фонарей, – щебетала тем временем кухарка. – Молодая госпожа, как думаете, стоит ли выбраться, чтобы посмотреть? В прошлые годы там такое было, аж дух захватывало! Я вот взрослая женщина, а каждый раз радуюсь, как малое дитя, когда вижу, как взлетают в небо расписанные кандзи фонари. Каждый год мастера пытаются сделать нечто оcобенное, чтобы впечатлить толпу.

– Фу, приравнивать себя к толпе, – сморщила носик Юки, ставя на стол тарелку с лепешками.

– Мала ещё, – беззлобно хмыкнула Ёсико и легонько хлопнула Юки полотенцем, та сразу ойкнула. – Вот и не понимаешь, говоришь всякое. Когда стоишь среди соклановцев, да и просто других людей, и видишь что-то прекрасное, то становишься одним целым со всем народом. Думаешь, рёку это просто так? Это не только умения да таланты, это возможность ощутить себя частью чего-то невероятного.

Я только чудом не прозевала лекаря, который вышел от Коджи.

– Что случилось? – спросила не терпящим возражений голосом.

– Ничего страшного, – начал он, но, проникшись моим взглядом, всё же вздохнул. – Огромнейший перерасход силы, молодая госпожа. Ему нельзя пока вообще пользоваться рёку. Не надо на меня так смотреть. Если рекомендации для вас я преувеличил, то тут все серьёзно.

Кажется, преувеличил и ни капли не стыдится. По лицу вижу, что не стыдится.

– Хорошо, – кивнула я. – Проследим за этим.

Мы поклонились друг другу в знак уважения и разошлись.

Я сложила руки на груди. Так… Коджи, конечно, к стулу не привяжешь, но по душам поговорить надо. Куда он вляпался, пока я вляпывалась совершенно в другом месте?!

С этими мыслями я тихонько приоткрыла дверь и поняла, что… зайду позже. Коджи спал. Даже сквозь щель было видно, что выглядит не очень хорошо. Нужно быть последней заразой, чтобы сейчас будить.

Я тихонько прикрыла дверь. Ладно, не беда. Разыщу Шичиро и поговорю с ним. В конце концов, они оставались вместе. Шаман Ночи должен что-то знать. Вовек не поверю, что его всё обошло стороной.

Запястье резко заныло. Я поморщилась, спустила рукав, покрутила рукой во все стороны. С виду нормально, что такое?

Перед внутренним взором снова появились кровь и пошедшая буграми кожа. Стало не по себе. Я мотнула головой, нежно звякнули спирали и нефриты на заколках.

Ичиго… хеби… Тории… Ичиго… змеи, змеи, змеи…

Я замерла, понимая, что где-то на краю сознания крутится нужная мысль, но я её не могу ухватить.

Змеи… Змеи… Змеи…

Если пойму, если поймаю, то часть проблем будет решена.

Всё кружилось осколочной мозаикой. Ичиго – змей, я – человек. А что, если всё наоборот? И это всё только морок, наведенный на весь клан?

Я сорвалась с места и кинулась к выходу из дома. Едва не сбила с ног Ёсико с подносом, заставленным едой.

– Ох, молодая госпожа, что…

Но я не слушала. Ноги сами несли к ториям. Шиматтово кимоно! Почему для бега оно настолько не подходит?

Тории горели. Полыхали так, что нельзя было смотреть, не рискуя ослепнуть. Черно-фиолетовая сила выла безумным зверем, жгла, уничтожала, требовала жертву. Снова! Сакура-онны было недостаточно!

Докажи, что ты наследница!

Докажи, что ты Аска Шенгай!

Или убирайся, шиматтова самозванка!

Убирайся.

Глава 2

Пламя словно разлеталось в разные стороны. Ещё немного – обожжёт лицо, вспыхнет прическа, потускнеют нефриты на спицах.

Отовсюду стекались люди. Охали, вскрикивали и говорили-говорили-говорили.

Тории бушевали. Жаждали. Хотели крови.

Я прищурилась. Сжала пальцами тяжелый шелковый рукав, вышитые завитки дыма впились в ладонь.

Хочешь крови?

Запястье ныло, руку выкручивало, кожа натягивалась. От боли мысли словно прояснились, хотя должно было быть наоборот.

Значит, хочешь крови?

Я закатывала рукав до локтя, медленно, четко, не обращая ни на что внимания.

Чей-то крик, какой-то грохот – пламя торий взвилось в небо.

Все цуми с тобой. Хочешь – получишь.

Выше рукав, ещё выше.

Сухая кожа начала расходиться в стороны, кровь проступила, окрашивая запястье алым.

– Госпожа! – крикнул кто-то громче.

Айдзи.

Звук торопливых шагов за спиной. Я развернулась прежде, чем меня успели схватить за плечо.

– Моло…

– Я занята! – рявкнула так, что он отшатнулся.

Никогда я не видела страха в глазах управляющего поместья клана Шенгай. То, как на меня смотрели, не описать словами. Можно только увидеть, как отражаются фиолетовые всполохи пламени тории в тёмных глазах.

– Занята, Айдзи, – повторила я, и он… сделал шаг назад и поклонился.

Я снова повернулась к ториям. Без объяснений. Без просьб о помощи. Это только моё дело.

Пламя обхватило мои ноги. Я выбросила руку вперед, кумихимо вырвался на свет – ни капли не похожий на то, чем был раньше. Не тонкий плетеный шнур, а жилистое змеиное тело. Не распущенные нити на конце, а острые зубы, с которых стекает кровь.

Ещё вчера это напугало бы до ужаса. Сейчас – вселяло уверенность.

Не будет никакой жертвы. Не будет доказательств, что я настоящая Шенгай. Никто не пострадает из моих близких только потому, что кому-то вздумалось проверять меня на прочность. Пусть так было раньше. Теперь – не будет.

Тории взревели так, что на меня понеслась стена пламени.

Кумихимо взвился в воздух, разрезая огонь и раскидывая его в стороны. Жар окутывал с ног до головы, треск не давал слышать. Но я не отводила взгляда от прохода между вертикальными балками торий.

Доказывать буду не я, что достойна этих земель.

Сейчас доказывать будешь ты, что находишься здесь по праву.

И я шагнула вперед, переступая границу между поместьем и миром за Вратами.

* * *

Западные горы, шахтёрский посёлок Гобо

– То есть это всё, что есть? – голос Санта напоминал засахаренные цветы будлука.

Коренастый мужчина в черной форме замер, будто не в силах пошевелиться. Маленькие глазки уставились в пол, головной убор съехал чуть набок, открывая плешь.

В комнатке было душно, натопили так, что не продохнуть. Хотя, казалось бы, лето, какой смысл топить? Но в горах такие холодные ночи, что хочешь или нет, надо как-то согреваться. Здесь ещё и немалая влажность. Продрогнешь так, что мало не покажется. Эйтаро это прочувствовал на себе, пока они добирались сюда.

– Да, господин смотритель, – ответил архивариус, так и не поднимая глаз. – Нам больше ничего не передавали. Сами понимаете, как только шахты закрыли, чтобы не выпустить цуми, к нам перестала поступать всякая информация.

– И наследница клана никак не отреагировала? – приподнял бровь Сант.

Эйтаро молчал. Если Сант берется за допрос, то лучше ему его вести до конца. Мнимая доброта всегда сбивает с толку. Ни одного кривого слова. Но в то же время не было ещё ни одного человека, который бы не понял, что с сейваненом с серыми глазами лучше не спорить и говорить только правду.

– Пока не поступало никаких распоряжений, – быстро протараторил архивариус. – Вы же понимаете, мы люди подневольные…

– Тогда почему здесь не все свитки? – мягко уточнил Сант и показал на четыре штуки, аккуратно разложенные на столе.

Конечно. Должно быть минимум шесть. Просто архивариус не учел, что Эйтаро специально изучал, в какой форме дают отчеты в клане Шенгай. Шесть. Пятёрка считается счастливым числом во всём Тайоганори. И ещё один. Именно так Шенгаи противопоставляли себя всем остальным. Пять – для империи, один – для Шенгая. И никак не четыре – число смерти. Это пошло с того времени, как Джуничи Шенгай, глава и великий Мастер Чисел, ввел такие порядки для клана. С тех пор их придерживались и не нарушали.

Архивариус поджал губы. На его лбу блеснули бисеринки пота.

Невооруженным глазом было видно, что он хочет скрыть правду, но не знает, как это сделать. Зато знает, что сейваненам не лгут. А если всё же осмеливаются, то потом бирюзовая волна рёку скрутит до белых звезд в глазах, выпьет всю жизненную энергию и швырнет высохшим трупом.

– Их… забрали.

* * *

– Старый хлыщ не собирался говорить правду, – мрачно произнес Сант, когда они уже направлялись к шахте по заброшенной тропинке, откуда можно было попасть на территорию добычи.

По главной дороге уже ходили – ничего толком не понять. Точнее, опечатано всё, люди туда соваться желанием не горят. Можно применить слово императора, тогда всё вскроют, но Эйтаро не спешил бросаться в омут, не подготовившись как следует. Если там столько же цуми, сколько в Землях Проклятых, то их так просто не остановить.

Ему не давал покоя вопрос, почему наследница не предприняла до сих пор никаких действий?

Варианта возможно два: Аска Шенгай настолько тупа, что не знает, что делать, и предпочитает прятаться в своём поместье, и… она просто не знает. Ей не докладывают всю нужную информацию.

После разговора с архивариусом Эйтаро понял, что тут за круглые ше отдавали, что хотели, тем, кто готов был платить. Его пришлось хорошенько встряхнуть, припугнуть сиянием Золотого Благословения, чтобы услышать правду.

Пришли господа. Щедро заплатили. Забрали два свитка.

Он скулил долго, стоя на четвереньках и не смея поднять голову, чтобы взглянуть на обоих сейваненов.

Эйтаро брезгливо поморщился.

Тварь. Как есть тварь. Продавать то, что тебя кормит, чужим. Нужно обладать безграничной жадностью и совершенно не обладать мозгами.

Что ни говори, но Ямато Шенгай сделал так, что вся система работала. Без главы клана и правящей семьи ничего не сломалось. Но, как оказалось, начало здорово гнить изнутри.

Свитки они забрали. И увесистые расчетные книги. Всё нужно было изучить.

– Тут не спуститься, – мрачно изрек Сант, оглядывая наваленные друг на друга камни. – Рискуем сломать шею.

– Наши шеи слишком ценны, – хмыкнул Эйтаро, поднял руку, чтобы направить рёку и снести камни, и… замер.

Сант покосился на него.

– Что-то не так?

Эйтаро помолчал, потом качнул головой.

– Не в этом дело.

И всё же… Они – смотрители императора. Перед ними открываются любые двери. Особенно перед ним. Наверное, в Тайоганори все кланы знают, что сейванен с желтыми глазами – самое страшное, что может с ними случиться.

Временами долетали сплетни, где он мог разобрать прозвище, данное народом, – Сокол Императора. Если прилетел Сокол Императора – ничего не скрыть.

– А в чем? – нахмурившись, спросил Сант.

– Мне не нравится, что об этом ничего не знает наследница.

– Думаешь, нам потом предъявят претензии?

Эйтаро мотнул головой, заиграл медово-жёлтыми бликами янтарь серьги.

Смотрителям императора не предъявляют претензий. Хотя… законом это не запрещено. Поэтому случиться может что угодно.

– Мне кажется, она может быть нам полезна, – наконец-то произнес он.

Сант молча обдумывал сказанное. Молча смотрел, как камни раскалываются и превращаются в серую пыль после того, как в них впечатываются бирюзово-золотые кандзи, сорвавшиеся с пальцем Эйтаро.

Никто из них не был добрее, чем позволяла служба, которую они несли. Но и в злоупотреблении властью никто их не мог обвинить тоже.

Эйтаро не уловил момент, когда Сант оказался рядом. Тот, когда хотел, двигался настолько быстро, что не могло уловить человеческое око. Чуть склонил голову к плечу, в серых глазах застыл вопрос.

– Кому сказать, что Сокол Императора колеблется, не поверят.

Эйтаро не понравилась постановка. Колебаться – значит проявлять слабость. Но кто не подвержен слабостям?

– А ты поменьше болтай, того и гляди – проживёшь подольше.

Сант фыркнул:

– Я не слепой. Что происходит, Эйтаро? Ты угрюм, замкнут, задумчив. Твой сон ухудшился до такой степени, что ты выглядишь как призрак из бездны Ёми. Ты столько молчишь, что скоро с тобой не смогут состязаться Западные горы, которые за всё время не проронили ни слова. Что происходит?

И в первый раз за долгие годы внутри плеснула паника. Паника, которую он постоянно гнал, задавливал так глубоко, что она не могла показаться наружу. Уничтожал, стирал в порошок, прятал так, чтобы никто и никогда не разглядел.

Но всё оказалось зря.

Сант не слепой. Ордо и Йонри – тоже. Но Сант знает его лучше, поэтому и говорит об этом первым.

Что с тобой, Эйтаро? Что с тобой, Сокол Императора?

– Надеюсь, это получится прояснить, когда мы сможем встретиться с наследницей клана Шенгай, – сухо ответил он.

Говорить правду он всё равно был не готов. Но вот понять, что происходит там, где ночь отзывается на удары в барабаны и бубны, сама вливается в вены, смешиваясь с горячей кровью, просто необходимо.

Сант пытливо вглядывался, но Эйтаро уже развернулся и начал спуск. Сейчас надо посмотреть, что с этой проклятой шахтой. И решать, как действовать, уже по обстоятельствам.

Откуда было знать, что осмотр ничего не даст…

– О, вот вы где! – всплеснул руками Ордо. – Мы вас уже заждались.

Эйтаро и Сант вернулись, когда стемнело. Уставшие, голодные и ничего толком не понимавшие. Ни тебе тревожного фона силы, ни эманаций от цуми – ничего. Словно кто-то пошутил, просто сказав, что здесь есть нечисть. Вот и всё.

Выслушав товарищей, которые осматривали архив и шахту Куро, Эйтаро пришёл к неутешительному выводу: только спуск. Иначе не проверить. Малоприятным оказалось то, что там тоже не хватало в архиве документов. Действовали явно слаженно.

– У нас осталась ещё одна шахта, – задумчиво сказал Сант, заворачивая в тонкую рисовую лепешку овощи и пластинку сушеного мяса. – Её тоже надо осмотреть.

– Изучаем документы, выделяем общее, – коротко произнес Эйтаро, задумчиво крутя на столе пиалку для чая. – Отправляем сообщение наследнице клана и… проверяем шахту Арчу.

Повисла тишина.

Он чувствовал озадаченные взгляды. И практически слышал вопросы, которые хотят задать, но не решаются.

Аска Шенгай.

Ему нужна Аска Шенгай. Она знает. Она не может не знать, что происходит. Иначе как объяснить, что беды происходят на её землях, а ещё… Ещё вместе с кошмарами она приходит в его сны уже несколько ночей подряд. Зачем?