Текст книги "Правдивая ложь"

Убедившись, что жизни девушки ничто не угрожает, колдун протянул Габриэлле флакон с зеленой жидкостью. Девушка отрицательно покачала головой.

– Это поможет вам, госпожа, придаст сил… А они вам еще понадобятся, – прошептал колдун и настойчиво сунул в руку девушки склянку.

– Лучше смерть, чем позор и унижения, – возразила она.

Услышав эти слова, герцог расхохотался. – А уж это я буду решать: кому жить, а кому умереть. Стража!.. В темницу ее!.. И запомни, моя милая: завтра наша свадьба, и невеста должна быть веселой и беззаботной. А будешь сопротивляться… С Мартина, его жены и четверых детей живьем сдерут кожу прямо у тебя на глазах. Хорошенько запомни это!.. Увести!

– Да хранит тебя Господь, бедное дитя, – еле слышно прошептал старый колдун, грустными глазами провожая уводимую в подземелье девушку.

Глава 29

Заря Божьего избавления часто занимается тогда, когда наступает самый мрачный час испытаний.

По иронии судьбы Габриэлла оказалась именно в той части подземелья, где более года назад она в последний раз видела свою сестру. Та ночь навсегда врезалась в память девушки, и она не раз мысленно возвращалась к их с Филиппой последнему разговору. Оглядывая во мраке свое новое жилище, Габриэлла вдруг заметила белую фигуру, которая стояла в том самом месте, где некогда стояла она сама.

– Кто здесь? – прошептала девушка, медленно подходя к решетке.

– Габи! – послышался тихий шепот. – Габи!

Как давно девушка не слышала этого имени. Только самые близкие когда-то так называли ее.

– Филиппа? – воскликнула девушка и бросилась к решетке. – Неужели это ты?

Боже, если бы ты знала, родная, как мне вас не хватает!

Габриэлла залилась горючими слезами. Белая фигура протянула к девушке руку, и Габриэлла почувствовала на мокрой щеке холодный ветерок.

– Не плачь, дорогая сестренка, – попросил призрак. – Наберись терпения.

– У меня больше нет сил бороться с превратностями судьбы. За что Господь так наказывает меня?

– Он решил испытать твою веру и стойкость духа, дорогая сестра.

– Но разве я уже не доказала их? – всхлипнув, спросила девушка. – Он отнял у меня всех, кто был мне дорог! А теперь меня ждет земной Ад: либо позор, либо унижение. Где Божья справедливость?

– Не теряй веры в Господа нашего, и он вознаградит тебя за это.

– Я уже не жду от жизни ничего хорошего и каждый день молю Бога, чтобы он забрал меня на небеса, где мы вновь стали бы одной семьей.

– Твое время еще не настало, Габи. Так решил наш Создатель.

– Значит, ему мало моих душевных мук? – возмутилась Габриэлла. – Сколько мне нужно еще страдать, чтобы заслужить его милость, Филиппа?

– Ты всегда была чересчур вспыльчива и тороплива, – улыбнулся призрак. – Научись ждать! Верь и молись, и тебя услышат!

– Ждать чего? Новых несчастий? Новых унижений? Ждать и смотреть, как подлец и лицемер будет продолжать убивать невинных людей? – пришла в негодование девушка. – Ах, если бы вы были рядом… Тогда никто и ничто не сломило бы меня.

– Увы, это невозможно, моя дорогая Габи, – печально проговорил призрак.

– Тогда возьми меня с собой! Прошу! – с мольбой обратилась Габриэлла к духу, плотнее прижимаясь к решетке.

– Я не могу, прости. Я не вправе решать… Но мой дух и души наших родителей всегда с тобой. Мы радуемся, когда у тебя хорошо на душе, и огорчаемся, когда ты плачешь. Утешься!

– А Жирард? Филиппа, ты видела его? Почему он не пришел ко мне? Он же обещал!

– Его нет среди мертвых, Габи…

– Но его нет и среди живых!

Призрак протянул прозрачно-белую руку и погладил девушку по голове. На короткий миг Габриэлла почувствовала нежное прикосновение Филиппы. Девушка закрыла глаза, и жгучие слезы опять покатились из ее глаз.

– Мне уже пора, моя дорогая Габи, – прошептал призрак.

– Нет, нет, нет! – взмолилась девушка. – Пожалуйста, побудь со мной еще! Не оставляй меня! Как же мне без вас плохо, если бы ты только знала! – слезы так и струились, не останавливаясь, по бледному лицу Габриэллы.

– Я знаю, милая, и мы обязательно еще встретимся. Обещаю… Прощай!

Девушка вскрикнула и протянула руки к призраку, стараясь его удержать, но силуэт Филиппы уже растворился в воздухе.

– Запомни, моя дорогая Габи! – послышался еле слышный шепот. – Будь мужественной и сохраняй веру!

Упав на кучу гнилой соломы, Габриэлла разрыдалась. Когда слезы высохли, она впала в забытье. Но перед тем как погрузиться в глубокий сон, она отчетливо услышала голос Филиппы: «Его нет среди мертвых…»

… Грубый толчок заставил графиню открыть глаза. Перед ней стоял солдат и бесцеремонно тормошил ее за плечо.

– Вставайте! Чего разлеглись? Герцог приказал привести вас, а он не любит ждать.

Габриэлла с трудом поднялась на ноги и послушно последовала за рыцарем. Они вошли в комнату, где ее уже поджидал герцог.

– Как провели ночь, дорогая графиня? – с наигранной вежливостью спросил герцог. – Не замерзли?

– Благодарю. Ваши молитвы не прошли даром, – сухо заметила девушка.

– Судя по всему, темница станет вашей комнатой, а куча соломы – брачным ложем, если вы не умерите свой пыл.

– Лучше спать с мокрицами, чем делить ложе с убийцей, – едко парировала Габриэлла, смело взглянув на герцога.

– Ну что ж, – Раймунд де Карруаз заскрежетал зубами, сжав кулаки, – ты еще на коленях будешь ползать, моля о пощаде.

В ответ Габриэлла заставила себя рассмеяться, хотя и почувствовала предательский холодок под сердцем. Но она была не робкого десятка и решила бороться до конца.

– Приготовить ее к свадьбе! – приказал герцог Силви и, бросив злобный взор на Габриэллу, удалился из комнаты.

Безжалостное солнце, превратившее поля и луга в выжженную пустыню, а деревья без срока лишившее зеленого наряда, властвовало на небосклоне. Не было ни тучки, ни облачка у горизонта. Засуха, это проклятье для земледельцев, прочно обосновалась в королевстве и не думала, казалось, расставаться со своими жертвами.

Переодевшись, Габриэлла в сопровождении Силви и двух стражей появилась на ступенях донжона. Люди, столпившиеся во внутреннем дворе, молча смотрели на госпожу.

– Герцог де Карруаз ожидает вас в часовне, – низко поклонившись, сказал подошедший к ней Корнуолл.

Бледная девушка, одетая в дорогие, но небрежно подобранные одежды, медленно перевела на него взгляд и пристально всмотрелась в морщинистое лицо колдуна.

– Вы тоже подписали договор с Дьяволом? – безжизненным голосом проговорила она.

– Я алхимик, госпожа, а не невежественный скот, верящий в подобные вещи.

– Но вы позволяете убивать невинных.

– Увы, госпожа, но я слишком малодушен и люблю жизнь…

– Они тоже ее любили…

– К тому же сейчас я могу беспрепятственно заниматься тем делом, которое мне нравится, – продолжал объяснять колдун. – Ведь за эти опыты меня несколько лет назад едва не сожгли в Париже. Герцог де Карру-аз тогда спас меня, и я… я у него в долгу… Я грешен, госпожа, и вряд ли найдется такое доброе дело, за которое Господь согласится простить хотя бы толику моих прегрешений.

– Мне жаль вас, Корнуолл. Ваша душа обречена на вечные муки.

– Уже ничего не исправишь, госпожа, – вздохнул колдун. – Такова моя жизнь и моя судьба… Идемте, герцог ждет…

Предложив Габриэлле руку, Корнуолл помог ей спуститься. В часовне, несмотря на уличный зной, царила прохлада. Несколько человек, приглашенных в качестве свидетелей, были уже здесь. Герцог де Карруаз, облаченный в парадное платье, нетерпеливо ожидал невесту у алтаря. А рядом с ним находился… аббат Шириз. Увидев его, Габриэлла оторопела и остановилась, как вкопанная.

– Аббат Шириз? Я же запретила вам появляться даже в окрестностях моего замка! – произнесла девушка, у которой удивление сменилось гневом.

– Этот замок скоро станет не вашим, – ответил за аббата Раймунд де Карруаз. – Да и сейчас он ваш формально… Я пригласил аббата Шириза для того, чтобы он обвенчал нас. Стража! Что вы стоите? Ведите ее уже скорей!

– Вы и инквизитора сюда пригласили, герцог? – усмехнувшись, осведомилась Габриэлла, которая, завидев старого врага, вновь обрела уверенность и силу.

– А пока в этом нет необходимости. Впрочем, все зависит от вашей лояльности, моя дорогая Габриэлла.

– Пусть меня лучше сожгут на костре, чем я разрешу вам дотронуться до меня, – смерив герцога негодующим взглядом, проговорила девушка.

– Я так и думал, моя дорогая, поэтому отец Доминик будет в замке со дня на день. Ваше желание – закон для меня. После церемонии вы немедленно вернетесь в темницу. Жаль, что свадебный пир обойдется без вас… Аббат, начинайте!

– Его Королевское Величество Филипп III! – произнес торжественный голос герольда.

– Клянусь Дьяволом, как он не вовремя, – пробормотал герцог де Карруаз и вполголоса выругался.

Не успели смолкнуть последние отзвуки голоса герольда под куполом часовни, как нее решительным шагом вошел король. Все склонились в почтительных поклонах. Все, кроме Габриэллы, которая с вызовом смотрела на вошедшего.

– Кто-нибудь нам объяснит, что тут происходит? – обведя взором присутствующих, осведомился король.

– Ваше Величество, – притворно улыбаясь, герцог де Карруаз выступил навстречу королю. – Позвольте мне выразить восторг и благодарность за то, что вы почтили нас своим присутствием в столь знаменательный день.

– Что такое? – король впился грозным взглядом в склонившего перед ним спину герцога. – Что это значит?

– Графиня де Сен-Мор оказала мне честь, согласившись стать моей супругой…

– Это ложь! – решительно прервала его Габриэлла. – Вы силой и обманом принуждаете меня к подобному шагу.

– Прошу простить ее, Ваше Величество, за дерзкие слова. После смерти мужа графиня не в себе, – поспешил заявить герцог де Карруаз. – Впрочем, несколько дней назад вы и сами убедились в этом. И я беру ее в жены только потому, что хочу исполнить последнюю волю моего дорогого покойного брата.

– А также захватить его земли и замок, – чуть слышно пробормотал Корнуолл, стоявший неподалеку.

– Ценя ваше особое расположение, Ваше Величество, – продолжал герцог заискивающим тоном, – после свадьбы, как только имущество жены перейдет в мое распоряжение, я сделаю так, чтобы бывшие владения графа де Сен-Мора перешли к короне.

– Мерзавец! – крикнула девушка и сделала попытку броситься на герцога, но ее удержали стражники.

Филипп III хмуро поглядел на Габриэллу. Демоны, бушевавшие в его душе, требовали выхода, и он подчинился им.

– Я благословляю вас, дети мои, – милостиво заявил король.

Богатые земли, леса, полные дичи, и великолепный замок – гордость графа, давно вызывали жгучую зависть у Филиппа, и он всегда желал обладать ими. Потому король и согласился на сделку, решив, что эта дикая кошка, Габриэлла, не стоит богатого землевладения, о котором он не однажды мечтал.

– Вы всегда были мудры, Ваше Величество, – отвесив низкий поклон, промолвил герцог и, получив от Филиппа согласие на продолжение церемонии, вернулся к алтарю.

– Согласна ли ты, Габриэлла де Сен-Мор, выйти замуж за Раймунда де Карруаза? Клянешься ли ты любить и уважать его, пока смерть не разлучит вас?

– Нет! – громко произнесла Габриэлла. – Я не могу выйти замуж за герцога, потому что у меня уже есть муж – граф де Сен-Мор, а Святая Церковь запрещает повторное вступление в брак при живом супруге.

– Но, дочь моя, он ведь давно умер! – возразил аббат Шириз, вопрошающе посмотрев на герцога.

– Аббат, продолжайте, – потребовал Раймунд де Карруаз, – она тронулась умом.

– Я в трезвом уме и твердой памяти, герцог де Карруаз, – высвобождаясь из крепких рук стражников, которые, находясь в замешательстве, не заметили, как ослабили хватку, заявила девушка. – Мой муж жив!

– И кто это может доказать? – насмешливым тоном спросил ее герцог.

– Я, – раздалось вдруг от дверей часовни. Все как один обернулись в ту сторону, откуда донесся этот голос. В дверях часовни стоял атлетически сложенный человек с длинными спутанными волосами и густой седеющей бородой. Одет странник был в потрепанный запыленный балахон, а на плече его висела сума.

– Кто ты? – властным тоном спросил Филипп. – И по какому праву нарушаешь священный обряд?

– Ваше Величество, по-моему, графиня ясно выразилась, сказав, что она не может выйти замуж, так как ее муж жив. Как же тогда можно продолжать церковный обряд? – “Где доказательства, подтверждающие ее слова? – поинтересовался Филипп, который чем дольше всматривался в незнакомца, тем больше поддавался определенным подозрениям.

– Я и есть нужное вам подтверждение, – спокойно ответил странник. – Я – граф де Сен-Мор, а графиня – моя законная супруга.

– Жирард! – закричала Габриэлла и бросилась навстречу мужу.

– Так не достанься же ты никому, ведьма, – прошипел герцог де Карруаз и, выхватив кинжал, метнул его в девушку.

– Габриэлла! – вскричал Жирард. – Берегись!..

Глава 30

Истинное мужество заключается не в том, чтобы призывать смерть, а в том, чтобы бороться против невзгод.

Крик ужаса замер на устах присутствовавших людей. Жирард, первым заметив движение герцога, попытался добежать до девушки и прикрыть ее собой. Но в тот же миг странного вида человек, стоявший неподалеку от алтаря, бросился между девушкой и брошенным кинжалом. Девушка обернулась и увидела позади себя человека, одетого в мешковатое платье, подпоясанное грубой веревкой. Вдруг он запрокинул голову назад и, широко раскинув руки, начал падать на спину.

– Корнуолл! – в ужасе закричала девушка.

Она бросилась к нему, но, заметив кинжал, застыла на месте. Стальное лезвие пронзило грудь колдуна. Кровь мгновенно залила одежду старца.

– Корнуолл, благодарю вас, – печально сказала девушка, осознав, ЧТО сделал для нее колдун. – Вы совершили мужественный, благородный поступок.

– Мужество – это та добродетель, в силу которой люди в момент опасности совершают прекрасные поступки… Я причинил вам много зла, госпожа Габриэлла, и теперь раскаиваюсь в этом. Непростительное малодушие… Отсутствие твердости духа и привело меня на преступный путь. А ведь когда-то мое мастерство, мои знания спасли немало людей от смерти. Но, увы, Святая Церковь не оценила мое стремление помогать ее детям, обвинила меня в колдовстве и принудила стать преступником… В башне, где мы проводили много опытов с герцогом, вы найдете доказательства его вины… Простите меня за все, госпожа, и прощайте… Да хранит Господь вас и вашего мужа!..

Это были последние слова старого колдуна. Он закрыл глаза и, сделав глубокий вдох, еле слышно выдохнул и замер навсегда.

– Я прощаю вас, ибо не по собственной воле вы совершали злодеяния. Покойтесь с миром!

Девушка подняла заблестевшие от слез глаза на Жирарда и улыбнулась. Этот заросший странник, одетый в старую запыленную котту, был для нее самым любимым и желанным мужчиной. Это ради него она не побоялась отправиться на Восток, научилась сражаться и нашла в себе силы побеждать. Любовь и преданность способны подвигнуть человека на великие подвиги, и поступки Габриэллы стали ярким тому примером. И не одинока она была в этих прекрасных душевных порывах: желая остаться верным своему слову, граф де Сен-Мор совершил невозможное.

Он, вырвавшись из мамлкжского плена, преодолел тысячи лье, чтобы вернуться к любимой. Но об этих подвигах графа все узнали позже, а сейчас все стояли в нерешительности, глядя на мертвое тело старого колдуна. Первым пришел в себя Филипп III.

– Стража! Арестовать герцога де Карруаза! – повелел король. – Бросить его в темницу!.. А теперь… – Он повернулся к человеку, который назвался графом де Сен-Мором. – Как вы можете доказать, что вы и есть тот самый человек, именем которого назвались, а не самозванец?

– Если Ваше Величество разрешит мне привести себя в порядок, то вы, зная меня еще с детства, сможете сами подтвердить мои слова.

– Этого недостаточно! – презрительно фыркнул Филипп, который так и не мог преодолеть в себе неприязнь к графу.

– Тогда…

– Тогда я смогу это сделать, – перебила мужа Габриэлла.

– И как же? – осведомился король, смерив девушку насмешливым взглядом.

– Уходя в поход, сразу после нашей свадьбы, Жирард разрубил свое кольцо на две части. Одну часть он забрал с собой, а вторую отдал мне, пообещав вернуться во что бы то ни стало… Вот моя половинка!

Габриэлла сняла с шеи медальон и, раскрыв, вынула из него половину кольца.

– А вот моя часть, – ответил странник, доставая из своего медальона другую половинку и протягивая ее королю. – Соедините их, Ваше Величество, и тогда вы сами убедитесь, что это две части одного кольца.

– Ваше Величество, – послышался голос, – я уверен: вы и сами уже успели убедиться, что перед вами стоит граф де Сен-Мор.

Филипп недовольно поморщился, но промолчал. Жирард и Габриэлла обернулись и увидели стоявшего в дверях графа Ронсара.

– Граф, – Жирард поспешил ему навстречу, – как же я рад видеть вас в добром здравии!

– Я тебя тоже, мой мальчик, – обняв любимца, сказал граф Ронсар. – Я знал и верил, что ты вернешься.

– Я же не мог обмануть мою дорогую жену, – улыбнулся Жирард и с любовью во взоре посмотрел на Габриэллу.

– Вы достойны друг друга… Ваше Величество, – обратился Пьер Ронсар к Филиппу, – а сейчас позвольте графу и графине удалиться. А вечером, на званом пиру в вашу честь, граф расскажет нам о своем чудесном спасении.

– Мы не намерены оставаться в замке, – капризным тоном сообщил король.

– Но, Ваше Величество, в темнице замка заключен негодяй, который убил человека. А вдруг он покушался на вашу жизнь, но промахнулся? Вы ведь стояли очень близко, – возразил граф Ронсар, хорошо знавший натуру короля.

– К тому же, Ваше Величество, – подойдя к Филиппу ближе, мягким голосом произнесла Габриэлла, – предложение герцога, которое касалось земель и замка моего мужа, если позволите, останется неизменным. Примите их в качестве запоздавшего подарка в честь вашей коронации.

Граф Ронсар улыбнулся. Графине удалось безошибочно определить слабое место короля.

– Сир, – Жирард, приблизившись к Филиппу, встал перед ним на одно колено, – я готов присягнуть вам в верности. Мой меч и моя отвага всегда будут в распоряжении моего сюзерена и Франции.

Филипп молчал. В часовне воцарилась мертвая тишина: никто не решался произнести ни слова, ожидая ответа короля. Поймав на себе многозначительный взгляд графа Ронсара, Филипп, наконец, вымолвил:

– Возможно, мы и задержимся в замке. В конце концов, если не мы, то кто же еще будет вершить правосудие в нашем королевстве.

Сказав это, он важно удалился из часовни.

– Аббат Шириз, – отчетливо выговорил Жирард, – не соблаговолите ли присоединиться сегодня вечером к нашему скромному торжеству?

– Я… мне… меня призывают дела, сын мой, – пробормотал аббат.

– Но, святой отец, – продолжал настаивать граф, – вы не можете отказать верному сыну нашей Церкви в такой малости.

Аббат Шириз, словно предчувствуя ловушку, колебался. И, как потом показали дальнейшие события, волновался он небезосновательно. Но, заметив грозный взгляд советника короля, клирик все-таки принял приглашение. Правда, сейчас, сославшись на головную боль и желание немного отдохнуть перед пиром, аббат покинул часовню.

– Как бы он не сбежал, – озабоченно заметила девушка.

– Не волнуйтесь, дети мои, я пригляжу за ним, – ласково поглядев на счастливую пару, пообещал граф Ронсар и последовал за служителем церкви.

– Жирард! – приникнув к мужу, прошептала Габриэлла. – Как же долго я тебя ждала!

– Габи, дорогая! – Жирард крепко прижал жену к груди. – Пробираясь сквозь дикие леса, пересекая раскаленные пустыни, я молился только об одном: чтобы у меня хватило сил все преодолеть и вот так привлечь тебя к самому сердцу, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя. Запомни, моя жизнь принадлежит только тебе.

Габриэлла слегка отстранилась от мужа, и, когда она взглянула в его глаза, впервые за долгие месяцы лицо ее осветилось счастливой улыбкой.

– Милая, рада ли ты мне так же, как я тебе? – поинтересовался Жирард.

– Ты… ты такой… – девушка не находила слов, которые могли бы выразить чувства, охватывающие ее при взгляде на возлюбленного супруга.

– Какой? – улыбнулся умиленный граф.

– Самый-самый лучший, – по-детски просто ответила Габриэлла.

– Я буду таким для тебя… Габи, я никак не могу взять в толк, а где же твой отец, мать и Филиппа? Почему не видно Буффона? Почему семья не защитила тебя от произвола герцога?

Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки и возле рта легла горькая складка.

– Очень много печальных событий произошло с момента твоего отъезда.

– Пойдем, дорогая, ты мне обо всем поведаешь, – печаль на лице Габриэллы тотчас же отразилась в любящих глазах Жирарда.

Тяжело вздохнув, Габриэлла, не выпуская руки мужа, покинула часовню…

… Славный пир подходил к концу, когда открылись двери залы и слуга доложил о приезде инквизитора. В глазах Г абриэллы загорелся злой огонек. Взглянув на мужа, она прошептала:

– Прогони его, я не желаю видеть здесь этого убийцу.

– Не волнуйся, дорогая. Каждый ответит за свои злодеяния перед Создателем… Зовите!

В заду вошел отец Доминик, как обычно, одетый в черные одеяния. Священник очень изменился за год: он стал еще более худым и сгорбленным. Едва войдя, он окинул присутствующих быстрым взглядом. Удивленно приподняв брови над своими запавшими глазницами, отец Доминик произнес:

– Ваше Величество, – он слегка поклонился королю, – какая неожиданность! Я очень рад видеть вас в добром здравии… Граф Ронсар, и вы здесь. Рад… Признаться, герцог… – и тут инквизитор осекся, наткнувшись взглядом на графа де Сен-Мора. – Граф? Но это невозможно!

– Что невозможно? – осведомился граф. – То, что я выжил, или то, что я сижу тут вместо арестованного герцога?

– Герцога арестовали? Но за что? – изумился инквизитор.

– За…

– За государственную измену! – перебил графа король, многозначительно посмотрев на Жирарда. – Присаживайтесь, отец Доминик, вы вовремя. Граф де Сен-Мор как раз собирался поведать о своем чудесном избавлении. Не так ли, граф?

– Да, сир, если вы, конечно, позволите.

Филипп жестом велел Жирарда начинать повествование. Граф повиновался.

– Как Вашему Величеству уже известно, я и принц Эдуард возглавили войско, которое продолжило поход, задуманный вашим отцом. Вначале удача сопутствовала нам, и мы уверовали в нашу правоту и помощь Господа, но потом… фортуна нанесла нам удар в спину. Мы попали в засаду, и мамлюки почти окружили нас. Для того чтобы спасти хотя бы часть войска, я принял решение принять весь удар на себя. Я и около пятидесяти самых лучших моих воинов остались на поле боя, а остальных принц Эдуард увел за собой. Это было единственное разумное решение в создавшейся ситуации.

– Ты поступил, как должно настоящему рыцарю, мой мальчик, – похвалил графа старый советник. Услышав хвалебные слова, обращенные к графу, Филипп нахмурился.

– Если бы Его Величество был на моем месте, – заметив помрачневшее лицо короля, промолвил Жирард, – то, уверен, он поступил бы так же.

Лицо Филиппа озарилось самодовольной улыбкой: вовремя подпущенная графом лесть достигла цели. Король выглядел весьма довольным.

– Дальнейшие события я помню, как во сне. Получив удар по голове, я упал и потерял сознание. Очнулся же уже на корабле, плывшем, как потом выяснилось, в Каир. Я потерял много крови, но лекарь неверных быстро поставил меня на ноги, и по прибытии в столицу Египта я был абсолютно здоров.

– Но султан сказал, что ты скончался от ран, – перебила его девушка.

– А что еще он мог тебе сказать, когда сам отправил меня в рабство, – усмехнулся Жирард.

– Но, насколько мне известно, за знатных особ, которые попадают в плен к мамлюкам, неверные обычно берут выкуп, – вставил граф Ронсар.

– Вы совершенно правы. Но, – граф виновато взглянул на короля, – я был полностью уверен, что великий король Франции не захочет тратить на бунтаря такую огромную сумму.

– Мы бы нашли способ вызволить вас из плена, граф, – уклонился от прямого ответа Филипп.

– Но почему ты ничего не сообщил мне? – подивилась Габриэлла. – Я бы заложила все, что у нас есть, и посланник привез бы деньги.

– Вот в этом-то и была проблема. Султан хотел, чтобы ты лично привезла деньги, моя милая женушка, – грустно улыбнулся в ответ Жирард.

– Пусть так, но ты бы оказался на свободе!

– Приехав в Каир, ты оказалась бы в гареме султана. Пусть бы лучше я перенес самые страшные муки и пытки, чем позволить ему заманить тебя в ловушку.

– Не так уж и страшен султан, как ты о нем рассказываешь, – пожала плечами Габриэлла, вспоминая тот миг, когда лезвие ее меча пригвоздило тело султана к земле.

– Весть о вашей блестящей победе в этом поединке уже облетела всю Францию, графиня, – вымолвил граф Ронсар, ласково поглядев на девушку. – Вы стали настоящей героиней: о вас уже слагают легенды.

– Мне просто повезло, – скромно заметила девушка, покраснев.

Филипп недовольно хмыкнул.

– Ваше Величество, простите мою смелость, – обратился к королю Пьер Ронсар, – но вам не кажется, что графиня де Сен-Мор заслужила звание рыцаря?

Ропот одобрения прокатился по зале.

– Возможно… после, граф. Вначале мы хотим дослушать рассказ графа де Сен-Мора до конца… Продолжайте же, граф!

– Благодарю вас, Ваше Величество… Итак, после того как я не стал писать письма с просьбой о выкупе и категорически отказался принять Ислам, султан отдал меня паше Санджару абд ал-Латифу, который возглавлял его личную гвардию. Это был свирепый, алчный и злобный человек. От его деяний страдали многие, но особенно часто – бесправные рабы. Нас безжалостно избивали плетьми, морили голодом, а за непослушание карали, пытая с неимоверной жестокостью. Мы работали от восхода до заката, имея возможность немного передохнуть лишь во время молитв неверных. Однажды ночью, лежа на куче вонючей соломы, я долго не мог заснуть. Мысли о доме, о моей дорогой жене не давали мне покоя. Я лежал и молился Деве Марии, прося ее защитить мою милую Габриэллу… Я и не заметил, как заснул. Во сне мне явилась Святая Дева и, склонясь надо мной, сняла оковы. Перед тем, как исчезнуть, она сообщила, что Габриэлла в беде, и, если я не спасу ее, она погибнет. Проснувшись в холодном поту, я стал лихорадочно думать. Мысль о побеге давно посещала меня, но после ночных видений я просто не мог сидеть сложа руки. Идея пришла сама собой. В темнице со мной сидел еще один человек – оруженосец графа де Монре. Сговорившись с ним, мы предприняли попытку бежать, увенчавшуюся успехом.

– Каким же образом вам удалось выбраться из темницы, мой мальчик? – спросил граф Ронсар.

– Затеяв драку, мы заставили охранников войти в темницу, чтобы разнять нас. Только это нам и было нужно! Задушив сторожей и сняв оковы, мы переоделись в их одежды и покинули цитадель. Но куда идти? Обнаружив утром мертвых воинов, мамлюки сразу пустят по нашим следам целую армию! Порывшись в одежде неверных, мы обнаружили деньги, которых нам хватило, чтобы нас взяли на борт небольшого торгового судна, идущего в Акко. Там мы намеревались застать принца Эдуарда. А уж он помог бы нам вернуться во Францию. Но судьба посмеялась над нами. Из одного плена мы попали в другой. Едва за кормой скрылся берег, как на судно напали пираты. Мы отбивались, как могли, но силы оказались неравны. Эндрю, оруженосец и мой товарищ по несчастью, был смертельно ранен и вскоре умер у меня на руках. За отвагу и смелость, что я проявил в бою, капитан пиратов не стал продавать меня в рабство, а оставил у себя на корабле, где я был вынужден выполнять самую грязную работу. Я не раз пытался сбежать, но, к сожалению, за мной зорко следила не одна пара глаз. По счастливой случайности, через три месяца нас атаковали корабли рыцарей Родосского Ордена и, захватив пиратов, вызволили меня из плена и снабдили всем необходимым. Меня доставили в графство Триполи, откуда через два месяца я отправился на венецианском торговом корабле во Францию. Ступив на родную землю, я стремился только к одной цели: поскорее увидеть родные места и прижать к груди дорогую жену. Купив на последние деньги коня, я, не теряя времени, поспешил сюда. Но, как я ни торопился, события одной ночи заставили меня задержаться.

Жирард замолчал, переводя дыхание. Все, как завороженные, слушали повествование графа, боясь пошевелиться. Даже Филипп, поначалу скептически настроенный, теперь с интересом слушал о приключениях своего вассала.

– Это произошло через два дня после того, как я прибыл во Францию. Мой путь пролегал сквозь суровый, труднопроходимый лес. День клонился к вечеру, и я искал себе какое-нибудь убежище, так как не хотел опять ночевать под открытым небом, тем более что мои скудные припасы давно закончились. Да и вой волков не делал ночевку в лесу соблазнительней… Внезапно среди деревьев я увидел свет. Обрадовавшись, я направил коня туда. Через несколько минут я оказался возле убогой лачуги. Вокруг царила мертвая тишина, и, сказать по правде, мне стало не по себе. Смутное беспокойство овладело мной. Обвязав морду коня плащом, чтобы животное не выдало моего присутствия, я осторожно приблизился к низкому окну. То, что я увидел, поразило меня до глубины души. Шла черная месса!

– Почему, сын мой, ты думаешь, что это была черная месса? – вмешался в рассказ инквизитор. – Ты, вероятно, когда-нибудь присутствовал на ней?

– Для этого не надо быть членом сатанинского общества, – пристально посмотрев на отца Доминика, возразил Жирард. – Достаточно быть просто не глупым человеком.

– Уточни, сын мой, что ты называешь черной мессой.

– Вместо креста в ход пошла черная репа, а во время причастия я увидел отвратительного вида жабу.

– Продолжайте, граф, – недовольный тем, что рассказ был прерван, потребовал король.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонился граф де Сен-Мор. – Как потом оказалось, это была инициация нового члена. Когда обряд посвящения завершился, то настало время для жертвоприношения. Для этой цели в лачугу внесли маленького ребенка. Взяв ребенка на руки, главный сатанист произнес заклинание. Потом малыша положили на стол и, прежде чем я успел что-либо понять и вмешаться, чернокнижник разрубил его пополам огромным ножом. Мне стало так дурно, что от охватившего меня ужаса я не мог даже пошевелиться. А дальше стало еще хуже. Вырвав из груди ребенка еще живое сердце, глава протянул его вновь посвященному. Произнеся клятву, тот съел сердце на глазах у всех. Раздались крики одобрения, и все стали поздравлять нового члена секты. А затем началась дикая оргия, смотреть на которую я уже вовсе не мог.

– Вам удалось разглядеть лица нечестивцев? – быстро спросил отец Доминик, побледнев.

– Возможно… – уклонился от ответа граф. – Впрочем, их легко можно опознать.

– Каким образом? – осведомился граф Ронсар, которого очень насторожил рассказ Жирарда.

– Они носят отличительный знак на груди.