Текст книги "Правдивая ложь"

Глава 9

Зависть еще непримиримее, чем ненависть.

– Дядя? – повторила свой вопрос удивленная до глубины души Габриэлла. – Вы…

Вы здесь? Но этого не может быть! Как вы узнали?

Она поднялась со стула и неуверенными шагами пошла навстречу Раймунду де Карруазу, младшему и последнему брату ее отца. Тот распахнул объятия и, широко улыбаясь, поспешил к племяннице.

Его появление было настолько неожиданным, что Габриэлла вначале не поверила глазам. И на то была веская причина. Много лет назад братья сильно повздорили. Надо сказать, что еще с раннего детства между ними никогда не было взаимопонимания, а уж после смерти их отца отношения окончательно испортились. Согласно законам того времени – майорату, герцог Балдуин де Карруаз, отец братьев, все свои земли, замок и имущество оставил старшему сыну, Луи Франсуа де Карруазу. Младшему же, Раймунду, достался только титул и небольшое денежное довольствие, выплачиваемое раз в год. Но, увы, этих денег Раймунду, привыкшему жить на широкую ногу, хватило ненадолго. Спустив в первый же месяц все подученные деньги, он приехал к брату и потребовал еще денег или хотя бы какой-нибудь кусок земли, чтобы он мог, получая с него доход, больше не думать о будущем. Поначалу Луи был рассержен на брата за такое расточительство, но потом сжалился над ним. Ведь Раймунд, какие бы между ними ни были отношения, был его братом, родной кровью. Поэтому отец Габриэллы не только дал ему денег, но и выделил значительный участок земли с вассалами. При правильном ведении хозяйства Раймунд мог бы получать приличный доход.

После этого визита прошел целый год, во все время которого Раймунд ни разу не появился в замке брата. Но ходили слухи, что жизнь его вассалов за это время стала невыносимой. Непомерные поборы довели подданных Раймунда де Карруаза практически до нищеты. Огромные расходы герцога: приобретение книг, которые удовлетворяли его ненасытную любознательность, и роскошных переплетов к ним; страсть к различным дорогостоящим опытам; богатые пиршества с неумеренными возлияниями – требовали все больших денег. В конце концов, Раймунд заложил земли и охотничий дом, в котором жил. Эти известия очень рассердили Луи Франсуа де Карруаза и, выкупив у ростовщика свои земли и имущество назад, он с позором изгнал брата, пообещав казнить, если тот еще хоть раз появится на его землях.

С тех пор прошло очень много времени. Изредка в замок доходили слухи о том, что Раймунд появляется то здесь, то там. В конечном итоге он перебрался в Англию, где женился на дочери барона Уилла Блэка, по кличке Дикий кабан, прозванного так за свою необыкновенную страсть к охоте на кабанов. Но этот брак не принес Раймунду де Карруазу ничего: ни материального, ни морального удовлетворения, ни плотских радостей. Промотав в считанные дни приданое жены и заложив подаренный отцом Алианоры Блэк замок, герцог, испугавшись расправы со стороны родственников жены, тайно покинул Англию. Где он жил и чем занимался до своего появления в замке Дезир-ле-Руа, Габриэлла не знала, так как отец наотрез отказывался общаться со своим братом. И вот теперь, увидев дядю на пороге залы, Габриэлла пришла в изумление.

– Моя дорогая племянница! Вы так и не обнимите меня? – с наигранным весельем в голосе произнес Раймунд, видя нерешительность девушки. – Вы замолчали? Неужели после стольких лет разлуки вам нечего мне сказать? На худой конец, может быть, для меня найдутся скупые слова любезности?

– Я…Я… простите мою нерешительность, герцог, – неуверенным тоном промолвила девушка, слегка покраснев. – Ваш приезд так неожидан, поэтому я и не знаю, что сказать.

Вы, наверно, уже в курсе всех грустных событий, произошедших в замке?

– О, моя драгоценная Габриэлла, мне так искренне жаль. Это ужасная трагедия для всех нас… Вероятно, вас удивдяет мой стодь нежданный приезд? С последнего моего визита прошдо очень много времени.

– Да, должна согласиться, что я не ожидала увидеть вас, – подтвердила предположения Раймунда Габриэлла.

– Понимаю, – слегка улыбнулся герцог и продолжил: – Месяц назад мой брат прислал мне странное по содержанию послание. Сперва я не поверил написанному, но потом заволновался и, закончив все дела, поспешил в замок. Но, увы, я приехал слишком поздно. Боже, моя милая племянница, мне так жаль, что я не успел. Никогда себе не прощу промедления и внезапных остановок, которые случались во время пути. Нет мне прощения!

Он сокрушенно покачал головой. Габриэлла, как бы ни велико было ее горе и как бы ни хотелось ей сейчас разделить его с родным человеком, все-таки с некоторой настороженностью отнеслась к словам Раймунда де Карруаза, зная о его дурной репутации. Посмотрев на его простодушное, на первый взгляд, лицо и услышав искреннюю печаль, звучавшую в голосе, Габриэлла не могла не заметить также колючий взгляд злых глаз, в которых горел недобрый огонек. И хотя Раймунд всеми силами старался расположить к себе племянницу, девушка с первой же минуты почувствовала неприязнь к этому человеку. «Старый волк спрятал зубы, но в любой момент может вцепиться в горло. Надо держать уши востро», – подумала Габриэлла. Видя, что племянница не слишком доверяет его словам, Раймунд де Карруаз, тем не менее, старался держаться достойно. Герцог вытащил из рукава свиток и протянул его девушке. Габриэлла взяла его и, развернув, быстро пробежала по листку глазами. Сомнений не было: это действительно был почерк ее отца. В письме на самом деле говорилось, что Луи Франсуа требует, чтобы брат, срочно отложив все дела, приехал в замок, в котором, по его мнению, планируется злодейство. «У меня странное предчувствие, дорогой брат мой: кто-то пытается убить меня. Моим девочкам, как никогда, нужна защита и поддержка. Дай слово, что ты не оставишь их, будешь беречь и защищать. Между нами были разногласия, но это уже в прошлом. Приезжай, любезный брат. Мой замок – это и твой дом тоже. Береги моих дорогих дочерей. Вверяю их жизни твоим заботам. Твой преданный брат, Луи Франсуа».

Прочитав письмо, Габриэлла подняла голову и посмотрела на Раймунда де Карруаза.

– Но почему вы так задержались? – голос девушки дрогнул, а из глаз опять покатились слезы.

– Увы, моя дорогая племянница, человеку не дано предугадать, где он окажется завтра.

Внезапная болезнь свалила меня на середине пути. Лежа в лихорадке в каком-то богом забытом месте, я молился только об одном – выжить и исполнить волю моего брата. К несчастью, уберечь его старшую дочь я не успел. Как же я казню себя, что прибыл так поздно! Никакие благие дела не помогут смыть этот грех с моей души.

– Вам не в чем себя винить. Вы сделали все, что могли…

– Нет, не утешайте меня, милая племянница. Если бы я прибыл раньше, то не позволил бы отцам-инквизиторам так обойтись с нашей дорогой Филиппой.

Габриэлла тяжело вздохнула. Смахнув набежавшую слезу со щеки, она жестом пригласила дядю сесть. Тот оглядел девушку и по-отечески спросил:

– Вы ели сегодня, Габриэлла?

– Нет, у меня уже давно нет ни желания, ни аппетита. Все стало как-то безразлично.

– Но это неправильно! Да, беда постучалась в двери замка, но мы должны сплотиться. Мы – семья, и я обещаю позаботиться о вас и о замке.

– Благодарю вас, дядя. Безусловно, ваша помощь понадобится, но позвольте заметить, что я и сама в состоянии справиться с обязанностями, которые легли на мои плечи. Так распорядилась судьба, значит, так угодно Господу.

Говоря это, она встала, распрямила плечи и с вызовом посмотрела на Раймунда де Карруаза.

Тот с удивлением поглядел на племянницу, которую последний раз видел десять лет назад. Из нескладного угловатого ребенка с горящими озорными глазами выросла красивая ладная женщина, которая волей и силой духа могла сравниться с самым храбрым рыцарем. «Она – настоящая копия своего отца», – подумал герцог.

– Вы устали с дороги, дорогой дядя, – продолжила разговор Габриэлла после минутной паузы. – Я сейчас распоряжусь, чтобы вам подготовили покои. Ваши слуги и лошади также найдут приют под крышей замка.

– Хорошо, дорогая племянница, – ответил Раймунд, очнувшись от замешательства, охватившего его. – Я приложу все старания и буду помогать, чем смогу… Мне жаль, что я так и не предотвратил трагедию.

– Такова была воля Господа, – вздохнула девушка.

– Что ж, любезная Габриэлла, разрешите мне удалиться. Дорога была чересчур сложной.

– Да, конечно. Еду принесут в ваши покои. Отдыхайте. Завтра обо всем поговорим.

– Благодарю вас, Габриэлла, за любезный прием… Да, кстати, совсем забыл…

По дороге, не доезжая нескольких лье до замка, я увидел всадника, грудь которого пронзила предательская стрела. Вы же знаете, как много всякого сброда населяет леса. Малый потерял много крови, но был еще в сознании. К сожалению, юноша не смог ничего о себе рассказать. Сил ему хватило только на то, чтобы сообщить, что его зовут Готье и он выполняет поручение своего господина, графа де Сен-Мора.

– Что?! – прервала его Габриэлла, подбегая к дяде, уже стоявшему в дверях. – Что вы сказали? Где он? Где этот человек?

– Увы, он был так слаб, что я побоялся взять его с собой. Но вот послание, которое он мне передал.

– Как вы могли его там оставить? – гневно сверкнув глазами, в сердцах бросила Габриэлла.

– Я торопился в замок, – с укором заметил Раймунд де Карруаз. – Торопился увидеться с братом.

– Где вы его бросили? – не слушая оправданий, задала следующий вопрос девушка.

– Примерно в четырех лье от замка, на главной дороге. Но он уже, наверно, умер, хотя я и оставил ему воду и еду. Не осуждайте меня, дорогая племянница. Он был слишком плох, чтобы продолжать путешествие.

– Я понимаю, – сдержанно ответила Габриэлла. – Вы сделали все, что было в ваших силах, герцог… Отправляйтесь отдыхать!..

Пройдя мимо дяди, она громко крикнула:

– Арабель, мой гамбизон[5]5
  Гамбизон – замшевый, а иногда и кожаный зипун, который рыцари надевали под латы.


[Закрыть], кольчугу, меч и плащ… Буффон, найди маршала и прикажи седлать лошадей… Пусть Мартин возьмет десять самых верных людей. Найди лекаря… он едет с ними. И позаботься о факелах. Берите их побольше. Они нам понадобятся.

– Слушаюсь, госпожа, – отозвался Буффон, ставший за короткое время, благодаря своей природной смекалке и преданности, правой рукой Габриэллы…

– Но, Габриэлла, сейчас очень опасно ехать. На дорогах неспокойно, – попытался возразить герцог, подойдя к племяннице, когда она в полном вооружении садилась на коня.

Без тени страха посмотрев на родственника, девушка категорично отрезала:

– И не вздумайте меня останавливать, дядя. Я приняла решение и не изменю его.

– Как скажете, дорогая Габриэлла, но я предупредил… Может, мне поехать с вами?

– Нет, вы и без того проделали длинный путь. Ждите нас к утру… Вперед! – скомандовала девушка, и небольшой отряд скрылся в темноте…

– Мессир, куда вы меня опять тащите? – недовольно буркнул седой старик, обращаясь к спутнику. – Клянусь преисподней, мне это до смерти надоело.

– Не ворчи, Корнуолл. Часть задуманного мною плана мы уже осуществили. Правда, все получилось не так, как я наметил, но все-таки результат неплохой.

– Мессир недоволен? – удивленно приподнял брови колдун. – Вы получили все, к чему стремились: враг повержен, вы отомщены. Чего же еще вы хотите?

– Его душу, – сурово ответил человек, которого Корнуолл называл «мессиром». – Душу и все его имущество. И я получу и то, и другое!

– Но это под силу разве что Дьяволу.

– Ты не раз говорил, что общаешься с ним, – пробурчала черная фигура. – Тем более что договор с Люцифером я подписал уже давно.

– Мессир, это слишком сложная задача.

– Не сложней, чем то дело, которое мы с тобой уже провернули. Я желаю, чтобы эта душонка никогда не знала покоя. Чтобы она видела и знала, как мучается невинное создание. И мучениям этим не будет конца… Обещаю! – зловещим голосом добавил он, помолчав.

Корнуолл, удрученный услышанным, только вздохнул в ответ. Вот уже несколько месяцев он вынужден был скрываться, скитаясь со странным, но в то же время страшным человеком, который не вызывал у старого колдуна никаких чувств, кроме отвращения. Но избавиться от того, кого он считал своим господином, никак не получалось. Тут знание алхимии мало помогло Корнуоллу, тем более что его спутник всегда был начеку.

– А теперь тихо, – предупредил колдуна господин, приложив палец к губам. – Тебя никто не должен видеть… В замке все спят. Никто не ждет возвращения хозяйки раньше утра.

Оказавшись во внутреннем дворе замка, двое мужчин осторожно прошли мимо конюшен, погреба и кухни, а затем незаметно скрылись в кузнице.

– Пока побудешь здесь. До утра тут никого не будет. Но все равно держи ухо востро. Рано утром я пришлю сюда человека, и он проводит тебя в более безопасное место.

– А как же вы, мессир? Вам очень опасно оставаться в замке. Вдруг вас обнаружат? Да и мне задерживаться в стенах замка не очень-то хочется. Лучше бы мы держались подальше от него.

– Клянусь Сатаной, Корнуолл! Достаточно! Твое нытье выводит меня из состояния равновесия.

– Но я мог бы оставаться в своей хижине…

– …и при первой же возможности сбежал бы, старый лис? – насмешливо молвил его странный попутчик, оглядывая старого колдуна с ног до головы. – Как будто я не знаю, что ты мечтаешь поскорей от меня избавиться. Нет, колдун, так быстро ты от меня не уйдешь. Вот когда я получу то, о чем мечтал все долгие годы, полные унижений и скитаний, то тогда, возможно. А пока тебе лучше быть ко мне поближе. Я так хочу, и хватит об этом!

– Это опасно, мессир. Не сносить нам двоим головы… Я слышал, девица уж больно горяча, да и не одна она сейчас…

– Клянусь Дьяволом и Преисподней, это нам только на руку. Кстати, у меня родилась одна отличная идея… Завтра мы ее подробно обсудим, а пока схоронись…

Глава 10

Неизвестность – самая мучительная изо всех пыток.

Ночная тьма окутала пеленой всадников, которые так поспешно покинули замок Дезир-ле-Руа. Не зная точного местонахождения раненого вестника, посланного ее мужем и так бессердечно оставленного на верную смерть Раймундом де Карруазом, Габриэлла через некоторое время приказала сопровождавшим ее людям пустить лошадей легкой рысью. Зловещий черный лес, тянувшийся вдоль дороги, вселял в души ехавших людей тревожные опасения. Но это была боязнь не за свою жизнь: этим бесстрашным людям подобный страх был неведом. Их беспокоило только то, что в такой кромешной тьме трудно будет найти одинокого спешившегося всадника. К тому же протяжный вой волков, раздававшийся поочередно то справа, то слева, говорил о том, что серые разбойники не дремлют и могут найти раненого человека намного раньше, чем это удастся людям.

Не переставая упрекать про себя дядю за опрометчивый поступок, Габриэлла попридержала своего коня и остановилась. Вслед за ней осадили лошадей и остальные всадники.

– Госпожа, – приблизился к ней Буффон, – в таком мраке мы вряд ли кого-нибудь найдем. Не лучше ли сейчас вернуться и начать поиски на рассвете?

– Боюсь, к этому времени мы и костей его не обнаружим, – мрачно заметила девушка, задумчиво оглядываясь по сторонам.

– Тогда как же мы найдем раненого? – продолжил бывший шут. – Не видно ни зги. Непроглядная тьма скрыла все.

– Мартин, – позвала Габриэлла бывшего охранника, а теперь главного сержанта замка. – Возьми четырех людей и, разделив их попарно, вели идти по двум сторонам дороги. Причем один из них должен зайти в лес чуть глубже, а другой – идти по обочине дороги. Так у нас больше шансов обнаружить раненого.

– Но так мы и к следующей ночи не вернемся в замок, – возразил Буффон.

– А мы и не вернемся, пока не найдем посланца моего мужа, – сухо ответила Габриэлла и сурово посмотрела на шута. – Мы будем искать до тех пор, пока его не обнаружим: живого или мертвого. И даже если мы и не застанем его в живых, то, по крайней мере, предадим прах земле, чтобы его душа обрела вечный покой.

– Конечно, госпожа, – слегка поклонился Буффон, – вы абсолютно правы.

Спешившись, четыре воина взяли в руки факелы и углубились в лес, после чего процессия вновь начала движение. Высоко держа над головой факелы, воины напряженно вглядывались в темноту, пытаясь что-нибудь рассмотреть во мраке. Но сколько бы они ни старались, как бы ни стремились угодить госпоже, их усилия не приносили результата. Кроме вечно голодных волков, которые крались по пятам за странными людьми, не побоявшимися бродить по лесу в это время суток, да ухавших сов, потревоженных разговорами и светом, никого больше не было. Час за часом, туаз за туазом… Никого!

– Может быть, мы его уже пропустили? Может, дядя ошибся, говоря, что видел его недалеко от замка? – невольно вырвалось у Габриэллы. – Может, имеет смысл вернуться назад и продолжить поиски поближе к замку?

– Все может быть, госпожа, – неопределенно ответил Буффон. – Вероятно, мы действительно ищем раненого там, где его никогда и не было. Вернемся и…

– Госпожа, госпожа! – послышался взволнованный зов одного из сержантов.

Габриэлла спрыгнула с лошади и в сопровождении Буффона поспешила на призыв воина. Пройдя примерно шагов тридцать, они заметили лежавшего на земле человека. Рядом с ним валялся окоченевший труп лошади с перерезанным горлом. Склонившись над распростертым человеком, Габриэлла тотчас же узнала в нем молодого оруженосца Жирарда. Юноша был очень бледен и не подавал признаков жизни.

– Андре! Прошу вас, сюда! Да скорей же! – поторопила девушка лекаря, с трудом продиравшегося сквозь лесные заросли.

– Иду, госпожа, я уже совсем рядом, – то и дело повторял старый лекарь. От усталости он едва держался на ногах, но упорно продолжал пробираться через ветви и мелкую поросль.

– Странно… И как этого юношу занесло в такую глушь? А главное, зачем? – вслух размышлял Буффон, оглядываясь по сторонам и стараясь разглядеть нечто такое, ради чего посланец мог бы свернуть с дороги. Но как он ни напрягал утомленные глаза, чтобы проникнуть в таинственную мглу, окружавшую их, и увидеть что-то, из-за чего молодой посланец рискнул бы жизнью и углубился в незнакомый лес, кишащий разбойниками и дикими зверями, ему этого так и не удалось.

– Он жив? – спросила Габриэлла, сгорая от нетерпения. – Да не молчите же, Андре!

– Трудно сказать, госпожа, – наконец откликнулся тот. – Сердцебиение не прослушивается, кожа слишком бледна… хотя, погодите.

Он вытащил из кармана какой-то круглый предмет и поднес его к носу лежавшего человека.

– Посветите мне! – приказал лекарь, убрав от лица юноши странную вещицу и разглядывая ее. – Хвала Господу нашему, он жив, госпожа Габриэлла. Дыхание, хоть и слабое, но имеется. Однако юноша потерял много крови и вряд ли оправится.

– Но ведь вы сумеете поставить его на ноги, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла девушка, выразительно посмотрев на лекаря.

– Я постараюсь, – уклончиво ответил Андре. Еще раз взглянув на больного, он тяжело вздохнул и повторил: – Я постараюсь, моя госпожа.

– Наложите ему повязку, Андре, и двинемся в обратный путь. Нельзя терять ни минуты… Укутайте раненого поплотнее в плащ, – распорядилась Габриэлла, – а затем осторожно посадите Готье на лошадь позади Мартина и привяжите к нему… Буффон, возьми одного сержанта и скачите в замок. К нашему возвращению все должно быть подготовлено.

– Слушаюсь, госпожа.

Обратный путь показался всадникам вечностью. Не имея возможности передвигаться быстрым аллюром, всю дорогу они проделали шагом. По этой причине уставшие, голодные и измученные люди остановились у входа в донжон только тогда, когда солнце поднялось уже высоко над горизонтом.

– Госпожа… Госпожа Габриэлла, – как обычно, затараторила Арабель при виде девушки, которая от переутомления едва переставляла ноги. – Мы уже все места себе не находим. Замок с самого утра гудит, как улей. Буффон сказал, что вы нашли того человека.

– Да, Арабель, – в изнеможении падая в кресло, ответила Габриэлла. – Я уже распорядилась, чтобы его поместили в комнате напротив. Андре и ты будете по очереди за ним ухаживать.

– Но, госпожа, на кого же я вас оставлю?

Кто лучше меня сможет вам услужить? – воскликнула изумленная служанка.

– Именно по этой причине я и хочу, чтобы ты не оставляла раненого ни на секунду и выполняла все предписания лекаря… А я… Луиза временно заменит тебя, не переживай. А пока принеси мне вина с водой и кусок пирога. Со вчерашнего утра у меня не было во рту ни крошки.

– Сию минуту, моя госпожа.

Весь оставшийся день Габриэлла провела в комнате, ожидая новостей от лекаря.

Ей очень хотелось поскорее переговорить с юношей и что-нибудь узнать о муже. Послание, полученное из рук дяди, было настолько странным, что не могло не встревожить девушку.

Но ни через день, ни через два благоприятных новостей из комнаты сестры, где Габриэлла разместила раненого и его прислугу, так и не поступило. Юноша, несмотря на все старания лекаря и служанки, никак не приходил в сознание. От неизвестности Габриэлла не находила себе места. Раймунд де Карруаз не раз делал попытки поговорить с ней, но девушка всячески избегала встреч с дядей, ссылаясь то на головную боль, то на дела. Не понимая причин такой немилости, герцог ходил чернее тучи, не зная, что и думать.

Наконец, на исходе четвертого дня, в дверь Габриэллы кто-то тихо постучал. Встав с кресла, девушка открыла дверь и увидела Буффона.

– Если ты опять от дядя, то скажи, что я уже легла, – отворачиваясь от шута и подходя к окну, промолвила Габриэлла, – Возможно, завтра я и уделю ему время. Но только не сейчас.

– Нет, госпожа, герцог сегодня весь день провел на охоте и только сейчас возвратился… Но я пришел сюда не поэтому…

– Тогда что еще могло произойти? – удрученно вздохнув, задала вопрос девушка. После всех событий, случившихся в замке в последнее время, она уже не ждала хороших известий.

– Меня прислал Андре…

– Что?! Что-то с раненым? Он умер? – подбегая к Буффону, взволнованно спросила Габриэлла. – Не молчи!

– Нет, нет, не переживайте, – слегка улыбнулся Буффон. – Наоборот, я с добрыми вестями. Юноша очнулся и, узнав, что он в замке, просит вас прийти.

– О, конечно…

Войдя в комнату сестры, в которую она не заходила с момента ее заключения в подземелье замка, Габриэлла невольно остановилась. Нахлынувшие воспоминания о счастливом времени на мгновение подчинили себе разум девушки. От боли и тоски защемило сердце, и на глаза опять набежали предательские слезы. Неимоверным усилием воли Габриэлла взяла себя в руки и подошла к постели, на которой лежал раненый юноша.

– Госпожа Габриэлла, да хранит вас Господь, – чуть слышно начал Готье, увидев у своего изголовья девушку. – Лекарь рассказал, что своей жизнью я обязан вам. Это вы настояли на поисках и не оставили меня умирать в лесу. Благодарю вас, моя госпожа… Господин Жирард – самый счастливый человек на земле…

– Полно, Готье, не стоит благодарности, – отозвалась Габриэлла, слегка покраснев. – Тебе надо поберечь себя. Ты потерял много крови и сид. Арабедь и Андре сдедают все, чтобы поставить тебя на ноги. Поправляйся! Завтра я зайду навестить тебя.

– Госпожа, подождите, – насилу приподнимаясь на постели, попросил Готье. – Мне надо вам кое-что передать лично в руки, как приказал мой господин… Дай мне мой пояс и нож! – обратился он к служанке.

Распоров край пояса, юноша осторожно вытащил аккуратно сложенный свиток и протянул его Габриэлле.

– Граф приказал это послание отдать только лично вам в руки, госпожа.

– А разве ты ничего не передавал с Раймундом де Карруазом? – девушка с изумлением посмотрела на Филиппа, беря из его рук свиток.

– Нет, – удивился раненый, – более того, я не могу с точностью утверждать, что знаю того господина, о котором сейчас идет речь. Я смутно припоминаю те события, что происходили со мной с того момента, когда меня ранили, и до пробуждения в замке.

– Да, кстати, а ты не знаешь, кто тебя ранил? – осведомилась девушка, которая уже собиралась уходить, но теперь задержалась.

– Увы, я вряд ли смогу ответить на этот вопрос… Нападение произошло так внезапно, что я не успел никого рассмотреть… Хотя… Почувствовав острую боль в груди, я на какое-то время потерял сознание. Когда очнулся, то увидел, что лежу на дороге…

– На дороге? – прервала его рассказ Габриэлла. – Но мы нашли тебя в шагах тридцати от нее.

– Я ничего об этом не знаю, госпожа, – Готье приподнял от удивления брови. Помолчав, он продолжил: – Так вот… Я пришел в себя на какое-то время и тотчас же услышал совсем рядом чей-то шепот. Вначале мне показалось, что это разбойники, но потом…

– Что потом? – поинтересовалась Габриэлла, когда юноша замолчал. – Тебе удалось что-нибудь разобрать из их разговора?

– Не много, госпожа. Но могу с уверенностью сказать, что говоривших было двое.

– О чем они беседовали? Ты запомнил?

– Да, госпожа… «Он еще жив, Корнуолл?» – «Не думаю, мессир. Рука ваша тверда, как обычно. Но даже если он и не умер мгновенно, то жить ему осталось всего несколько часов: либо он умрет от потери крови, либо его раздерут дикие звери, привлеченные запахом крови». После этих слов последовал зловещий хохот человека, которого второй назвал «мессиром». – «Ладно, ты меня убедил, колдун… Но зачем юнец ехал в замок? На нем одежда слуги графа де Сен-Мора. Иди, обыщи его, а заодно проверишь, как он…». Через какое-то время я услышал шаги. Незнакомец стал осматривать меня, обшаривая одежду. Острая боль пронзила все мое тело, и я застонал. «Он еще дышит, мессир» – «Ну так добей его. Не мне тебя учить, как это сделать. Запомни, Корнуолл: нельзя оставлять после совершенного преступления свидетелей». Я слегка приподнял веки, чтобы взглянуть на своего убийцу, но веки мои были настолько тяжелы, что я смог увидеть лишь длинные седые лохмы и пронзительный взгляд. «Вы ошибаетесь, мессир, я не убийца. К тому же юнец сдохнет и без нашей помощи. Если хотите, то завершайте начатое дело сами». Последовавшие проклятия были вновь прерваны словами колдуна. «При нем ничего нет». – «Дьявол!.. Ну что ж, черт с ним. Нам пора уже ехать. Поторопись!» Я еще раз попытался открыть глаза. На какой-то миг мне удалось это сделать. И я увидел отъезжающего всадника.

– Как он выглядел? – встревоженно спросила девушка.

– Как сама смерть, – шепотом ответил юноша, странно посмотрев на нее.

От этих слов у всех присутствовавших в комнате побежали мурашки по телу. Арабель испуганно перекрестилась и, сложив руки, зашептала молитву. Буффон и Андре переглянулись. И лишь на Габриэллу слова посланца не произвели никакого впечатления.

– А что произошло потом? – продолжила она свои расспросы.

– Потом я провалился в забытье. Сквозь вой ветра, гул и странные крики, раздававшиеся в моем помутненном сознании, мне слышались также и какие-то голоса, ржание коней. Меня о чем-то спрашивали, но я не в силах был говорить. Потом мне показалось, что ангелы подхватили мое бренное тело, и я стал возноситься к небесам. В эту минуту я пожалел только об одном: я не сумел выполнить приказ моего господина, а значит, нет мне прощения… А потом – мрак. Один только мрак и ледяной холод… Очнулся я уже в этой комнате, госпожа… Простите, но это все, что я помню.

– Благодарю, Готье. Тебе не за что извиняться… Что ж, ты устал и тебе нужен отдых. Я навещу тебя завтра.

Вернувшись в комнату, Габриэлла развернула послание супруга и пробежала его глазами. Улыбнувшись и смахнув набежавшую слезу, девушка поцеловала пергамент. Положив его на кровать, Габриэлла подошла к сундуку и достала оттуда шкатулку. Открыв ее, она вынула другой свиток и внимательно посмотрела на него. Легкая тень легла на лицо девушки. Сомнений не было: два послания были написаны рукой одного и того же человека. Но какая разница была между ними в том, что было написано! Не зная, что и думать, девушка подошла к окну и посмотрела на раскаленный огненный шаг, медленно, но неуклонно исчезавший за кронами деревьев.

– Как все это странно, – вслух произнесла Габриэлла. – Сначала внезапный приезд дяди, потом это загадочное послание, затем поиски посланца, его счастливое спасение…

Рассказ Готье не только не внес ясности в происходившее вокруг, но скорее добавил таинственности. Кто эти странные люди? И почему они хотели убить гонца графа? Откуда у дяди оказалось другое письмо, хотя Готье утверждал, что не стал бы передавать послание никому, кроме Габриэллы, так как ему было велено отдать его ей лично в руки? Да и текст на втором свитке так не похож на первый! Где тут правда, а где ложь?

– Господи, – взмолилась Габриэлла, – прошу тебя, помоги мне сохранить рассудок, награди мудростью, чтобы отличить ложь от правды, дай терпения, помоги сохранить стойкость, силу духа и мужество, чтобы преодолеть все испытания, которые выпали, а может, еще выпадут на мою долю… Дай мне смирения, прошу, чтобы безропотно исполнить волю твою, Господи! Не оставь меня, будь моим защитником и учителем… Аминь!

– Ты слышал новости из замка, Корнуолл? – спросил жестокий спутник колдуна, входя хижину. Это заброшенное жилище они случайно обнаружили в чаще леса недалеко от замка.

– Нет, мессир, – спокойно и с достоинством ответил Корнуолл. – Но если вы окажете мне честь, сообщив их…

– К черту любезности! Проклятый мальчишка очнулся! Дьявол и Преисподняя! Я же говорил, что надо было его прикончить.

«Он сдохнет сам иди его растерзают дикие звери», – передразнил он колдуна.

Тот ничего не ответил на выпад, продолжая спокойно помешивать в котле варево, от которого вкусно пахло мясом.

– И что вас так обеспокоило? – безразличным голосом осведомился Корнуолл. – Он вас не видел…

– Но он видел тебя! – гневно воскликнул его товарищ. – Как можно быть таким мягкотелым? Твои сантименты погубят нас!

– Не думаю, – возразил колдун. – Предоставьте все мне, мессир. Надеюсь, у вас еще не было повода разочароваться во мне? Обещаю: в скором времени вы получите не только земли герцога, его замок и власть, но и заставите его дух вечно скитаться по этой грешной земле! Вы же ведь этого хотите?

– Что ж, колдун, я верю тебе. Но если ошибешься… Берегись! Обещаю, пытки инквизиции покажутся тебе райским блаженством…