Текст книги "Весенний марафон"

– Тогда так, – решительно произнесла Катерина. – Вы едете к нему домой, берете у этой… как ее… Раисы ключ и ищете адрес Витька Карнаухова. А мне оставьте конверт, я схожу в отдел писем, там есть справочник по России, и попробую по индексу определить, где именно они там лечатся. Позвоню в краевую газету, коллеги не откажут, поищут этого Карнаухова по базам данных…

Людмила смотрела на Катерину, завороженная ее энергией и сообразительностью, и в глазах ее читалась надежда.

– Найдем, не волнуйтесь! – заверила ее Катерина.

– А дальше что будем делать? – по-детски спросила ее Людмила.

– Дальше? Дальше… Потом решим. Что-нибудь придумаем.

Робкая улыбка исчезла с лица Людмилы, как будто облако на нее набежало. Она ждала чуда, а чудо откладывалось.

– Подождите, – решила Катерина. – Я сейчас посоветуюсь. Вы не могли бы… А впрочем, ладно. Все свои люди.

Она достала сотовый и набрала номер Олега. Раньше, до развода, она всегда думала, что принимает решения сама и ни с кем не советуется, а потом оказалось, что она не то чтобы спрашивала у Олега – что и как ей делать, но просто сообразовывала свои поступки с тем, что он скажет или подумает. Ее задорная самостоятельность, таким образом, имела надежный фундамент, который Катерина оценила только после того, как едва не потеряла. Зато теперь она с удовольствием советовалась с Олегом по поводу и без такового, просто чтобы почувствовать – он о ней думает и за нее отвечает.

– Олежек, привет! – радостно прокричала она сквозь сколько-то десятков тысяч километров и добавила для Людмилы, закрыв трубку рукой: – Это я мужу звоню, в Канаду.

Людмила уважительно кивнула и стала смотреть Катерине в рот.

– Олежа, ты можешь сейчас разговаривать?

– Ну-у… – нерешительно протянул муж.

– Значит, можешь, – решила Катерина. – Я недолго. Вот скажи, что бы ты стал делать, если бы стал импотентом?

– Чего-о?! – опешил муж. – Не дождешься!

– Да я и не жду, – кокетливо заверила супруга Катерина и зашла с другого конца. – Я не про тебя, я про Василия. Он сперва пропал – ну, я тебе рассказывала, потом там где-то в аварию попал. И, в общем, вот такая беда у него. Он жене написал, а она ко мне пришла. Мы его найдем, он на Алтае где-то у друга, друг – врач, он его лечит, но толку мало. И что нам делать?

– А что написал? – поинтересовался Олег.

– Что любит, что не подлец и не обманщик, что если бы выздоровел – вернулся, а так – стесняется. И еще просит Людмилу за квартиру заплатить.

– Значит, жизнь ему еще не надоела, раз о жилплощади заботится, – неожиданно заметил муж, и Катерина в очередной раз удивилась, как он умеет увидеть ситуацию с неожиданной стороны. А ведь и в самом деле так. И письмо он написал Людмиле не зря. Если бы только квартплата его волновала, мог бы и соседку Раису попросить.

– А как ему помочь-то? – не отставала Катерина. – Вот если б ты на его месте…

– Нет уж, спасибо, мне и на моем неплохо, – отказался Олег. – Ты вот что… Слушай, а это та самая Людмила, которая ведьма?

– Ну да! И знаешь, я уж было подумала, что что-то в этом есть… Да ладно, пошутила я.

– В каждой шутке есть доля шутки… – задумчиво протянул Олег. – Если Вася ваш и вправду верит, что она ведьма, – так ей и карты в руки. Пусть она придумает что-нибудь, запудрит ему мозги, обряд там какой-нибудь изобретет. Если у него там ничего не отпало, то, значит, просто на стресс организм так отреагировал. И самовнушение вполне может помочь. Слушай, Кать, мне идти надо, извини. Потом созвонимся, ладно?

– Стой-стой-стой! Ты когда приедешь? – заторопилась Катерина.

– Через неделю, как обещал. Двадцать второго мая поженимся и будем, как положено, всю жизнь маяться. Все, Катюш, целую! Пока!

– Я согласна всю жизнь… – сообщила Катерина коротким гудкам в трубке и повернулась к Людмиле.

Аккуратно подбирая слова, рассказала Людмиле о том разговоре с Василием, о «заговоренном» платке, который он нашел под матрацем, и о том, что блудный муж считает ее ведьмой.

– Если он поверил в колдовство один раз, то поверит и в другой, – рассуждала Катерина. – Надо написать ему письмо и предложить приехать. А на месте сделать ему приворот или что там они делают.

Людмила была в ужасе. Обида и возмущение отражались на ее лице, а несчастный насквозь мокрый от слез платочек она безжалостно комкала в трясущейся руке.

– Вы подумайте, – мягко сказала Катерина. – В таких случаях и не знаешь, что может помочь. Смех смехом, а вдруг?

Но Людмиле было не до смеха.

– А как я буду… колдовать? – дрожащим голосом спросила она и всхлипнула. – Я же не умею!

– Вот платок же носовой клали под матрас… – напомнила Катерина.

– Господи, – простонала Людмила, – да насморк у меня был, без платка шагу не могла ступить, а тут еще чужой дом, чужая постель… – Она смутилась. – Тогда еще чужая. Ну я и сунула этот платок подальше, хотела утром забрать да забыла. И никаким узлом я не завязывала!

– Так завяжите! Купите десяток, навяжите узлов и положите в каждый угол! – вдохновилась Катерина. – Ой, у меня идея! В приложении к нашей газете каждую субботу объявления…

Она порылась в стопке, нашла нужную газету и прочла:

– Сантехника… Деньги в долг… Обивка мебели… Тамада… Вот, нашла! «Предсказательница Дарья снимет недуг, родовое проклятие, венец безбрачия, порчу, сглаз и соединит разбитые сердца за три дня навсегда!» Да их тут полно: Антон Симаков – магия вуду, гадалка-ведунья бабушка Нюра, потомственная провидица Наталья Владимировна…

Людмила смотрела непонимающе.

– Выбираете ту, что подешевле… Вот, у провидицы Натальи Владимировны консультации бесплатно, оплата после результата. О, тут еще лучше: «Целительница Мария-Антония повышает умственную, физическую и половую активность». Ну и физиономия у нее… Вы идете к ней на прием, запоминаете, что она делает, – и повторяете потом для Василия все точно так же. Сработает! Время у вас есть, пока адрес найдем, пока письмо идет. Давайте, вы поезжайте к Раисе за ключами, а я в отдел писем пойду. Можете потом меня позвать, я вам помогу порепетировать.

– Лишь бы приехал… – вздохнула Людмила. – Спасибо вам, Екатерина Викторовна!

И Катерина поняла, что Василия опять ждут большие перемены.

– Девочки, не хватайте куски, сейчас садимся за стол!

– Бабуля, ну мы уже не можем больше терпеть, один кусочек!

– Нет, я сказала. Идите пока телевизор, что ли, посмотрите… Людмила… как вас по отчеству?

– Да просто Людмила.

– Людочка, вы мне дадите рецепт вашей начинки? Мой муж без ума от пирогов с картошкой, а у меня они всегда пригорают.

– Да обычная картошка! Только порезать тоненько, и под лист с пирогом еще один лист, и воды на него налить, тогда и не пригорит. Да, и не солить!

– Это у вас так просто, а у меня и с водой пригорит. Хотя, конечно, попробую. Я такие пироги и сама обожаю. Светочка, а у вас есть большое блюдо?

– Где-то точно есть, но я пока толком не запомнила, что куда сунула. Сейчас поищу…

– У вас великолепная квартира! Можно только мечтать! И главное – вы совершенно самостоятельная женщина. Катя вами просто восхищается.

– Как вы думаете, в этот салат масло или все же майонез?

Пока Людмила, мама Катерины и Света хозяйничали на кухне, мужчины обсуждали текущую политику, плюсы и минусы машин с автоматической коробкой передач и при каких условиях Канада сможет составить конкуренцию Ближнему Востоку в качестве крупного поставщика нефти. Модератором первой темы был отец Катерины, Василия, как ни странно, больше интересовала нефтедобыча, а о машине с коробкой-автоматом давно мечтала Катерина, и благодаря ей Олег ориентировался в теме досконально. Дашка и Лена, утащив-таки пару кусков пирога, от запаха которого у всех текли слюнки, перестали крутиться под ногами у взрослых и теперь в дальней комнате занимались обустройством новой навороченной клетки для хомяка, купленной вместо не подходящего к интерьеру старого аквариума. И только Катерина носилась по квартире, всем мешала, хваталась то за одно, то за другое, все путала, забывала и бросала на полдороге, потому что ей вдруг приспичивало немедленно пойти и поцеловать мужа.

Она была в полном восторге от происходящего, потому что оказалось: выходить замуж за собственного мужа очень даже приятно. Хоть разводись каждые лет пять – семь только ради удовольствия вновь побыть женихом и невестой. На сей раз, в отличие от предыдущего она не тряслась от волнения в ЗАГСе, а внимательно слушала тетю-регистраторшу, от души наслаждаясь юмористической стороной казенной церемонии. Возлагать цветы к Вечному огню на площади Коммунаров и к памятнику Ленину, как в прошлый раз, они не поехали, но традицию соблюли и покрасовались, пристроив по розочке к памятнику человеку-невидимке, квартирному риелтору с ноутбуком, а также Остапу Бендеру и Кисе Воробьянинову. Катерина очень нравилась себе в итальянском костюме, а главное – под руку со своим красивым и высоким мужем.

К тому же она ужасно соскучилась, потому что не видела его с декабря. В марте, как обещал, он приехать не смог, отговаривался тем, что не отпускают на работе, а Катерина вычитала в Интернете информацию о том, что как раз в день их свадьбы коварные американцы собирались запустить ракету с космодрома на мысе Канаверал. Министр обороны Канады Билл Грэхем выразил крайнюю обеспокоенность тем, что отработавшие ступени ракеты могут упасть на нефтяные платформы, установленные в море в районе Ньюфаундленда. И по этой причине премьер-министр Ньюфаундленда приказал перед намеченным запуском эвакуировать с нефтяных приисков на атлантическом побережье страны несколько сотен рабочих. Запуск потом перенесли и даже пообещали провести расчет новой траектории взлета для ракеты. Но из-за непрофессионализма американцев Катерина проходила в невестах лишних два месяца!

К тому времени Светка как раз закончила ремонт в купленной квартире и предложила свадьбу совместить с новосельем. Квартира была шикарной, ремонт и того лучше, поэтому про молодоженов Титовых как-то даже подзабыли, гуляя по квартире, ахая, любуясь и восхищаясь Светкиными талантами. При этом Василий – Катерина заметила – как пришитый ходил за своей Людмилочкой и когда ему казалось, что на них никто не обращает внимания, украдкой гладил ее по попе, отчего Людмила краснела, как девочка. Значит, сработало, радовалась Катерина, подпихивая локтем Олега. Все-таки умный у нее муж и умеет посмотреть на проблему под неожиданным углом, ведь это была его идея насчет приворота!

Так получилось, что все были заняты делом, а Катерина слонялась без такового, поэтому когда в дверь позвонили, она побежала открывать, решив, что это Светкины гости. Почти угадала – на пороге стоял Евгений Николаевич Бабин, загорелый, в дорогом светлом костюме, которых отродясь не нашивал на ее памяти, предпочитая потрепанные джинсы и куртки, и с огромным странным букетом разноцветных роз наперевес.

– Привет… – растерянно сказала она, загораживая собой дверной проем.

– Можно, я войду? – попросил Бабин.

– Кать, кто там? – закричала из кухни Светка.

– Иди сюда! – заорала в ответ Катерина так, что Бабин отшатнулся.

– Квартира большая, – с удовольствием пояснила она Евгению Николаевичу, сделав маленький шаг назад, который, однако, не менял мизансцену кардинально, и пройти Бабин по-прежнему не мог.

– Какие люди! – удивилась Светка, влетая в прихожую. – И без охраны! А за каким чертом?

– Лена сказала, что новоселье у вас. И свадьба…

– И что? – опять весело удивилась Светка. – Это же у нас. А у вас свои свадьбы и новоселья. Чего вдруг?

– Света, можно я войду? – попросил Бабин. – Я ненадолго.

– Уж и не знаю… – засомневалась Светка, но Катерина верно уловила интонацию и отступила в глубь прихожей, пропуская незваного гостя. – Вот народ удивится! А ты у тестя разрешения спросил?

– Свет, ну я просто в гости, – просительно произнес Женя. – Соскучился. А это вам, девочки… Поздравляю!

Охапка роз, как выяснилось, состояла из двух букетов, Катерине как невесте достались белые (очень мило!), Светке – пунцовые. «Девочки», приняв букеты, которые с трудом могли удержать, были вынуждены отправиться в комнату и заняться их размещением в подходящих емкостях. Освободившийся Бабин проследовал за ними.

– Те же и Евгений! – объявила Светка. – Лена! Папа на новоселье пришел и вообще по тебе соскучился.

Из детской притащилась мрачная Лена, исподлобья посмотрела на отца, скептически – на розы, поздоровалась и ушла обратно.

– Женька, привет! – принялся заглаживать неловкость ситуации Олег. – Давно не виделись! Год или больше? Ты где теперь, чем занимаешься?

– Пресс-секретарем у Фирулева, – неохотно пояснил Бабин, пожимая руки мужчинам. – В холдинге.

– У того самого? На службе у мафии, стало быть? – немедленно заинтересовался отец Катерины. – Изучаете, так сказать, изнутри. Очень интересно! Потом напишете книгу. А вот скажите, Женя…

Но Бабин был избавлен от неприятных расспросов, потому что всем было велено немедленно садиться за стол. И свадьба, совмещенная с новосельем, пошла своим чередом: не сказать, что пела и плясала, но было вкусно и весело, и все поздравляли наперебой, и даже Лена оттаяла и стала улыбаться. Мама Катерины потчевала зятя и первой смеялась его шуткам – Катерина наблюдала эту перемену участи с пониманием: сама через это прошла. Василий не сводил глаз с Людмилочки, уписывая за обе щеки пирог с картошкой, который исчезал с огромного блюда как по волшебству.

– Слушай, он потолстел-то как! – смеясь, прошептала Светка на ухо сидевшей рядом с ней Катерине. – Если нам с тобой что по колдовской части понадобится – обратимся к Людмиле, у нее просто талант. Она кем работает, не знаешь?

– Воспитательницей в детском саду, – тоже шепотом ответила Катерина и добавила: – А Женька, смотри, похудел. Хотя и так не толстый был. И глаза какие-то другие.

– Да вижу, – вздохнула Светка. – Плохо ему, я чувствую. А что теперь поделаешь? Они его не отпустят. Да и мне не надо.

– Людмила говорит, что воспитывать детей надо методом естественных последствий.

– Это как? – заинтересовалась Светка.

– Если, скажем, ребенок хочет сделать какую-то глупость и уговоров ваших не слушает, скандалит, то надо ему разрешить. Ну к примеру, требует игрушку. Вы говорите, что денег нет. Он падает на пол и орет. Вы покупаете. А дома делаете вид, что у вас не осталось денег на еду. Только всерьез, на несколько дней. Он поймет.

– Интересно, – покрутила головой Светка. – Но Бабин уже понял, что игрушку купил зря. И может быть, даже перевоспитался. Но только поезд ушел. Вон какой кислый сидит, бедняга! А Людмила молодец, здорово и на все случаи жизни. Может, она Василию еще и ребенка родит? Какие ее годы…

– Может, и родит, – согласилась Катерина. – Кстати, насчет ребенка – ты помнишь ту тетку из нашей общаги, ну я тебе рассказывала, от которой муж сбежал и она его по телефону доставала? С коляской во дворе гуляет! Причем бантик на одеялке – розовый! Понимаешь? Девочка у нее! Мужика, правда, того я не видела, но все равно хорошо.

– Ой, слушай, а я все тебя про Ивашова хочу спросить, – прошептала Светка. – Ты про него хоть что-нибудь знаешь?

– Кстати, про Ивашова, – вдруг обрадовалась Катерина. – Пойдем по твоей квартире погуляем…

Они выбрались из-за стола и по коридору, где вполне можно было кататься на велосипеде, отправились в спальню. Комнат в Светкиной квартире было три плюс кладовка, два туалета, кухня размером с небольшой спортзал и балкон размером с кухню.

– Не квартира, а Эрмитаж прямо, ноги устанут ходить, – похвалила Катерина. – Сейчас начнем экспозицию создавать. Я тебе коробку давала, помнишь? Давай неси.

– Ты не открывала? – подозрительно рассматривала она принесенную Светкой плоскую коробку, обмотанную скотчем, как чемодан в аэропорту.

– Нет, ты же просила не открывать.

– Это тебе подарок на новоселье, открывай теперь. Мне просто дома держать не хотелось.

С трудом откупорив коробку, Светка ахнула: перед ней лежала фарфоровая тарелка с широким золотым ободом и великолепным портретом красавицы в старинном открытом платье. Полуобернувшись, женщина смотрела на зрителя, на ее лебединой, иначе просто и не скажешь, шее, обрамленной аккуратными локонами, красовался алый бархатный бант.

– Кать, ты с ума сошла… – не отрывая глаз от тарелки, сказала Светка. – Она же безумно дорогая! Мне что-то подобное Сильвио показывал на вилле, я представляю, сколько это стоит. Сумасшедшие деньги…

– А я не представляю, – отмахнулась Катерина. – Мне ее Ивашов подарил. С одной стороны, подарки не передаривают. Но по-моему, еще хуже приличной замужней женщине держать в доме тарелку, подаренную любовником, пусть даже бывшим.

– Расскажи! – потребовала Светка, забыв даже о тарелке. – Вечно все интересное зажуливаешь!

– Да сперва неприятно было рассказывать. Короче говоря, он ко мне прислал этого своего охранника, который нас в первый раз возил, помнишь? И с ним передал стишки: мол, не обещал я деве юной – это мне, то есть – любови вечной на земле. Другими словами, он мне так красиво отставку дает. Мало того что стихи плохие, так он еще и на «Звезду пленительного счастья» намекает. И охранник еще говорит: не вздумай звонить и приезжать, номер поменяли, охрана не пустит. Представляешь?

– Сволочь какая! – возмутилась Светка с тем же энтузиазмом, с которым раньше расхваливала Ивашова.

– Да, в общем, пошлость невозможная, – согласилась Катерина. – А я же, ты знаешь, раньше пародии писала…

– Помню! Даже в «Литературке» публиковали. И что?

– Ну, я пошла в комнату и быстро ответ написала: что я сама его выбрала и что теперь «есть Ивашов в моей коллекции». Охранник записку бы не взял, так я написала ее на полях странички в Дашкином словаре рифм, якобы это его книжка, и просила передать хозяину его имущество. Мол, ваш поэт без этой книжки как без рук. Ну он и передал.

– Молодец! – захохотала Светка. – И что дальше?

– Дальше он мне в конце зимы вдруг позвонил, предложил встретиться. Я, честно говоря, опасалась. Но обошлось, хотя история с моими стихами, как выяснилось, была еще та.

– Да не тяни кота за хвост! – возмутилась Светка.

– В общем, у него жена в Лондоне живет, деток там воспитывает и тоже стихи от безделья пишет, они на этой почве в свое время и познакомились, в литературном клубе, когда еще молодые были. Она приехала супруга навестить, увидела новый словарь, схватилась, конечно, – и стишок мой нашла.

– Йес! – обрадовалась Светка.

– Поэтесса, тонкая натура, измены ей не пережить и все такое… Короче, устроила мужу скандал и эти тарелки – их не то восемь было, не то девять, портреты придворных красавиц Нимфенбургского дворца в Мюнхене, венский фарфор, девятнадцатый век – перебила. Кроме одной. Вот этой самой.

– А у тебя она как оказалась? – вытаращила глаза Светка.

– Кирилл мне ее привез. Сказал, на память. Ему тарелок не жаль, он себе еще купит, а то что жена так по-бабски ревнует – с криками, визгами и битьем антикварной посуды, – его ужасно обрадовало. Свежесть чувств, говорит, и все такое. Мы только в молодости так скандалили, до драки! Давно ничего подобного не испытывал. А он поэт, понимаешь, ему нужны душевные порывы. Кроме того, он сказал, что он давно ни с кем так… эффектно не расставался, как со мной. Кто скандалил, кто встреч искал, кто в газеты интервью давал. А мы с ним, сказал он, родственные души. Хотя ему было со мной трудно. Говорит, я слишком умная, это для женщины не в плюс, циничная, и романтики во мне нет ни на грош. Он меня запомнит на всю жизнь – я чуть не прослезилась. А мне вот на память тарелку привез. Одна она смысла не имеет, выбросить жаль, жену злить не хочется. А я еще тогда возле них обмирала. Широкий мужик. Благородный жест. Дворянская кровь. В кавалергардах век не долог. В общем, вышел спектакль в двух отделениях, он на это дело мастер, и собой был весьма доволен. Ну, и я уж ему опять подыграла: сказала, что стихи хорошие, и что он незаурядный поэт, что я горжусь быть его современницей и все такое. Мне не жалко, мужик он и в самом деле неплохой, если подходить без этого… дерьмоискателя.

– Да ладно тебе, – смутилась Светка.

– Так что тарелка – мой гонорар за спектакли прошедшего сезона. То есть теперь она твоя.

– Я ее обожаю! – заверила Светка. – Я под нее обои в гостиной переклею! Полосатые нужны, синие с золотом, я в журнале видела.

– С ума сошла, только ремонт закончила, – испугалась Катерина. – Если тебе нечего делать, давай я тебя замуж выдам. У меня легкая рука, честное слово. Ральфа помнишь? Ну, из Австралии? Женился, я ему нашла. Давай теперь он тебе найдет. Будешь жить в Австралии, там магазины тоже есть, а я буду к тебе в гости приезжать. Вот из Канады вернусь – и займусь тобой вплотную, а то у тебя одна работа на уме. И ремонт.

Светка хотела что-то сказать, но в дверь робко поскреблись, и на пороге появился Василий – один, без Людмилы, от которой весь день ни на шаг не отходил.

– Девочки, вас там ждут, – сообщил он. – Торт и чай. А так все уже съели.

– Ничего себе! – удивилась Светка. – Надо пойти чашки достать.

Катерина тоже встала и хотела было пойти за подругой, но Василий тронул ее за рукав, прося задержаться, и подмигнул с видом заговорщика. Катерина насторожилась, сразу заподозрив неладное.

– Ты чего?

– Катенька, я спросить хотел… Ты надолго уезжаешь?

– На месяц.

– А когда?

– В среду улетаем в Москву.

– А в понедельник-вторник еще на работе будешь?

– Буду, а что надо-то?

– Я бы к тебе зашел объявления посмотреть? Хоть пару адресов возьму, а еще лучше телефончиков, а то ведь тебя целый месяц не будет… Только чтоб Людочка не узнала. – Василий что-то еще говорил, смотрел на нее бесхитростным взором и ждал ответа.

Катерина молча смотрела на Василия. И вдруг среди отдаленного шума голосов, смеха и звона тарелок ясно услышала демоническую музыку, под которую шли финальные титры «Весеннего марафона», снятого то ли провидцем, то ли просто знатоком человеческих душ режиссером Урванцевым, а в воздухе, как улыбка Чеширского кота, повисла его вечная ироническая ухмылка.