Текст книги "Вторая мировая война. Полная история"

Франко вернулся в Мадрид, а Гитлер – в Монтуар, разъяренный тем, что Франко отказался присоединиться к оси и лишил его возможности нанести удар по Гибралтару. В Монтуаре Гитлер встретился с маршалом Петеном, с которым он также настаивал на необходимости более тесного сотрудничества между вишистской Францией и Германией, «чтобы в дальнейшем как можно более эффективно сражаться с Британией». Петен, как и Франко, был уклончив. В отличие от Франко он казался Гитлеру более достойной фигурой и получил похвалу как человек, «который хочет только лучшего для своей страны». Но даже при том, что это могло обеспечить возвращение во Францию более полутора миллионов французских военнопленных, Петен отказался вступить в войну против Британии и уклонился от просьбы Гитлера, чтобы Вишистская Франция предприняла шаги по вытеснению войск «Свободной Франции» де Голля с их баз во Французской Экваториальной Африке.

Именно во Французской Экваториальной Африке 27 октября де Голль объявил о создании для движения «Свободная Франция» Совета обороны империи. Все французские владения, все еще верные Виши, получили приглашение присоединиться к нему. В обращении к французам всего мира де Голль заявил: «Я призываю к войне, то есть к тому, чтобы сражаться или жертвовать всеми мужчинами и всеми женщинами французских территорий, которые объединились вокруг меня». В «тесном союзе» с союзниками Франции та часть «национального достояния», которая находилась в руках Свободной Франции, будет защищена, в то время как в других местах задача заключается в том, чтобы «атаковать врага везде, где это возможно, мобилизовать все наши военные, экономические и моральные ресурсы для поддержания общественного порядка и справедливости».

Черчилль был очень впечатлен этой Браззавильской декларацией. Через несколько дней он написал министру иностранных дел Энтони Идену, что «она окажет огромное влияние на умы французов из-за своего размаха и логичности. Она показывает де Голля в свете, резко отличающем его от обычного военного». «Будет ли правительство Виши бомбить Гибралтар или предпримет другие агрессивные действия, мы будем бомбить Виши и преследовать вишистское правительство, каким бы путем оно ни решило пойти», – заверил Черчилль де Голля две недели спустя.

Однако накануне военных действий находилась не Франция Петена, а Италия Муссолини. 28 октября 1940 г. итальянские войска в Албании, спустя полтора года после ее завоевания, вторглись в Грецию. Менее чем за 14 месяцев девять стран были захвачены без предупреждения: Польша, Финляндия, Дания, Норвегия, Нидерланды, Бельгия, Люксембург, Франция, а теперь и Греция. И снова солдаты и гражданские лица подверглись бомбардировке с воздуха. И снова те, кто сражался, и те, кто прятался, в равной степени страдали от опустошения и других бед войны.

Известие о том, что Италия вторглась в Грецию, застало Гитлера в поезде «Америка», когда он направлялся из Мюнхена во Флоренцию, где Муссолини приветствовал его на немецком языке со словами: «Фюрер, мы идем!» Гитлер пришел в ярость, расценив нападение на Грецию как главную стратегическую ошибку. Он полагал, что продвижение в Египет, захват британской военно-морской базы в Александрии или Крита в Средиземном море имели бы гораздо больший смысл. Но теперь Италия втянулась в войну в горной стране против цепкого противника, оставив свой ливийский фланг открытым для британской контратаки.

Одна из стран по-прежнему не решалась участвовать в прямых военных действиях в Европе – Соединенные Штаты. 30 октября, через два дня после итальянского вторжения в Грецию, Рузвельт в предвыборном турне в рамках кампании по переизбранию сказал публике в Бостоне: «Я говорил это раньше, но буду говорить снова, снова и снова: ваших ребят не отправят ни в какие заграничные войны».

Эти «заграничные войны» имели два направления и далекое третье в перспективе: в Греции на третий день наступления силы Муссолини были уже не в состоянии продвинуться так далеко, как планировалось, и из-за плохих погодных условий отказались от высадки на остров Корфу. В Британии в октябре 1940 г. погибло 6334 мирных жителя, из которых 643 были детьми в возрасте до 16 лет. На востоке Европы, как сказал Черчилль своим военачальникам 31 октября, немцы «неизбежно обратят свой взор на Каспийское море и его трофей – бакинские нефтяные месторождения».

Вторжение Италии в Грецию, октябрь 1940 г.

Прогноз Черчилля не был фантастическим: в день, когда он его сделал, немецкий имперский комиссар Вартеланда Артур Грейзер обедал с Гитлером и Мартином Борманом в берлинской канцелярии. Грейзер был расстроен тем, что взгляд немецкого народа теперь обращен на запад, а не на восток: «Пространства, нужные Германии для экспансии и заселения, можно найти только на востоке». «Фюрер согласился с тем, что это мнение правильное», – отметил Борман.

Британская разведка, частично основываясь на «Энигме», подтвердила то, что предсказывал Черчилль и чего хотел Грейзер. 31 октября британские военные разведслужбы сообщили, что в немецкой армии осуществляется обширная программа автомобилизации, немецкие дивизии неуклонно перемещаются из Западной Европы в Польшу и в настоящее время в Восточной и Юго-Восточной Европе находятся 70 немецких дивизий. Число механизированных подразделений также росло; их обучение должно было полностью закончиться к весне. Военная разведка пока не знала, предназначались ли эти силы для операций в Советском Союзе или на Ближнем Востоке.

За четыре дня до вторжения Италии в Грецию Великобритания и Соединенные Штаты заключили секретное соглашение, которое придало британскому правительству значительную уверенность в его способности в долгосрочной перспективе переломить ситуацию и вторгнуться в Германию в 1942 г. Согласно договору, подписанному 24 октября, администрация Соединенных Штатов соглашалась «полностью экипировать и поддерживать» десять дополнительных британских дивизий, используя американское оружие, в тот момент находившееся в производстве, и своевременно снаряжая дивизии для «кампании 1942 г.». Соединенные Штаты пообещали «обеспечить приоритет» для материалов, необходимых для поддержания этих дивизий на поле боя. «Великолепно», – сказал Черчилль, когда услышал эту новость. 2 октября ему сообщили, что текущий запрос Британии на закупку военных материалов у Соединенных Штатов включает 78 миллионов патронов для винтовки, 78 миллионов патронов для пулемета Томпсона, более 2,5 миллиона тонн взрывчатых веществ и 250 авиационных двигателей. Призывая Рузвельта одобрить эти заказы и способствовать их скорейшему выполнению, Черчилль телеграфировал 27 октября: «Дело мира в ваших руках».

Планы Британии перенести сухопутную войну в Германию в 1942 г. служили признаком решимости ее лидеров и народа не принимать немецкое господство в Европе. Однако ярость германских воздушных атак не ослабевала. 28 октября более 450 немецких самолетов атаковали стратегические цели по всей Южной Англии. 28 были сбиты (из британских истребителей – только 7), однако нанесенный ими ущерб оказался весьма существенным. В Лондоне пятьдесят человек погибли, укрывшись под железнодорожной аркой в Кройдоне, и восемнадцать – в церковном склепе в Саутуорке. 1 ноября, решив перенести войну в обе вражеские столицы, британские бомбардировщики нанесли удар по военным целям в Берлине и Риме. Однако Черчилль пока остался недоволен, написав начальнику штаба авиации: «Число сброшенных в Германии бомб ничтожно мало».

Теперь Британия послала в помощь Греции столько, сколько могла, включая эскадрилью из пятнадцати самолетов, которые размещались в Египте для защиты Александрии и Суэцкого канала от нападения итальянцев, чьи войска теперь укрепились в ста километрах вглубь от египетских границ, в Сиди-Баррани. «Если бы Греция была повержена, – предостерегал Черчилль правительство 4 ноября, – можно было бы сказать, что, несмотря на данные нами гарантии, мы позволили проглотить еще одного маленького союзника».

Британия предоставила Греции гарантии в апреле 1939 г. Однако почти отсутствовала военная техника, которой можно было бы поделиться. Некоторые британские войска, зенитные орудия и батарея береговой обороны находились в пути. Но остановить вторжение итальянцев оставалось делом самой Греции. 4 ноября, через неделю после начала итальянского наступления, греческие силы, контратакуя, стали оттеснять итальянцев к их исходным позициям.

Ночью 3 ноября – впервые с 7 сентября – немецкий авиационный налет на Лондон не состоялся. Военно-воздушные силы Германии были близки к истощению. За прошедшие три месяца над Британией было сбито 2433 немецких самолета и погибло более 6000 немецких летчиков. Эти потери казались в особенности неприемлемыми в свете решения Гитлера выступить против СССР.

«Должно быть сделано все, чтобы быть готовыми к полному расчету с ней [Россией]», – сказал Гитлер 4 ноября генералу Гальдеру и другим представителям немецкого верховного командования. Некоторые из них хотели использовать проливы Дарданеллы и Босфор в качестве пути через Турцию в Сирию, которая находилась под контролем Виши. «Мы сможем пройти к проливам, – сказал Гитлер, – только когда будет повержена Россия».

11
Рузвельт: «Новый порядок тирании»

ЗИМА 1940/41 г.

5 ноября 1940 г. Франклин Д. Рузвельт был переизбран на должность президента США. «Это громкая пощечина Гитлеру, Риббентропу и всему нацистскому режиму, – писал Уильям Ширер в берлинском дневнике. Германия тем не менее намеревалась перерезать Британии трансатлантический путь, в то время как США сохраняли нейтралитет, а их военные корабли оставались безучастными. В день переизбрания Рузвельта конвой HX-84 из 37 кораблей, плывший из Галифакса (Новая Шотландия) в Британию, был атакован посреди Атлантического океана немецким тяжелым крейсером «Адмирал фон Шеер».

Сопровождал конвой переоборудованный австралийский пассажирский лайнер «Джервис-Бэй», превращенный во вспомогательный крейсер. Приказав конвою рассеяться, капитан «Джервис-Бэй» Эдвард Стивен Фогарти Фиген вступил в неравный бой, намереваясь отсрочить немецкое нападение на конвой. Фиген, ирландец из Типперери, прослуживший в Королевском флоте всю Первую мировую, продолжал руководить боем даже тогда, когда немецким снарядом ему почти полностью оторвало левую руку. Позже он погиб. Спустя 25 минут «Джервис-Бэй» пошел ко дну; 189 его офицеров и матросов погибли. Командир «Адмирала фон Шеера» капитан Кранке не сделал попытки спасти 65 зацепившихся за обломки выживших. Для того чтобы подобрать их, позже на место в тот же день вернулся, подвергнув опасности свой корабль, капитан шведского торгового судна «Стурехолм» Свен Оландер. Приказ капитана Фигена судам конвоя рассеяться привел к тому, что Кранке настиг и потопил только пять из них. В течение следующих пяти месяцев ему пришлось ограничиться атаками на суда без сопровождения, которых он потопил одиннадцать.

Капитан Фиген был награжден Крестом Виктории «за доблесть, проявленную в безнадежных обстоятельствах, и жертву в виде собственной жизни ради спасения множества судов, которые он обязан был защищать».

Британцам казалось, что любое бедствие с морскими конвоями увеличивает возможность немецкого вторжения на их остров. На самом деле приказ Гитлера о прекращении всех приготовлений к вторжению выполнялся, а 6 ноября из штаба немецкой 6-й армии было отправлено сообщение «Энигмы» люфтваффе, которое предписывало «возвратить на склады» оборудование для барж вторжения из Бельгии и Северной Франции, оставив лишь такое его количество, которого будет достаточно для «учений».

Это сообщение было одновременно получено теми, кому оно направлялось, и перехвачено британской радиоразведкой. Английский перевод разослали тридцать одному осведомленному человеку ранним вечером 6 ноября. Теперь они могли быть уверены: военные планы Гитлера не подразумевали вторжения в Британию еще долгое время.

На следующий день, 7 ноября, британский политический центр получил еще одну хорошую новость: всего через 48 часов после переизбрания Рузвельта глава британской торговой миссии в Вашингтоне Артур Первис обсудил с президентом лично вооружение, необходимое Британии для ввода в действие армии из 55 дивизий к середине 1942 г. Армия такого масштаба была невозможна без существенной помощи со стороны Америки; Рузвельт, уверенно победив на президентских выборах, передал Первису свое «волевое решение»: поставлять Соединенному Королевству оружие и снаряжение «на паритетной основе». Он готов был помочь Британии в борьбе против атак немецких подлодок путем переоборудования семидесяти британских военных кораблей, стоявших в доках с конца Первой мировой войны, и строительства для Британии трехсот новых торговых судов. Чтобы сделать эти закупки доступными для Британии, Рузвельт обещал, что Соединенные Штаты возьмут расходы на строительство кораблей на себя, а затем «арендуют» их Британии; система эта, сказал он, может быть распространена и на другие военные закупки.

Построить и сдать в аренду – из этого предложения, высказанного Рузвельтом Первису 7 ноября, родилось решение, которое позволило Британии получать американское вооружение даже после того, как ее кредит и золотые запасы были исчерпаны, – ленд-лиз. Зная, что сам Рузвельт не только шел навстречу, но и предлагал решения для потребностей Британии, британское правительство могло продолжать войну с куда большей уверенностью, чем если бы страна была по-настоящему «одинока».

7 ноября британские бомбардировщики нанесли удар по военным заводам Круппа в Эссене. В тот же день в рамках операции «Покров» (Coat) пять британских военных кораблей под руководством линкора «Барэм» отплыли из Гибралтара, намереваясь пересечь все Средиземное море и прийти в Египет, чтобы укрепить базировавшиеся там военно-морские силы. Путешествие прошло без происшествий. 8 ноября Гитлеру пришлось начать свою речь в Мюнхене в честь годовщины попытки захвата власти в 1923 г. на час раньше, чтобы ее не прервали британские бомбардировщики. Следующим вечером один из британских пилотов, пролетавших над Мюнхеном в тот день, сказал по радио Би-би-си: «Было так светло, что мы могли легко различить дома и улицы. Это была прекрасная ночь, мечта пилота-бомбардировщика. И все же мы летали вокруг двадцать минут, проверяя нашу цель». Целью назначалась сортировочная железнодорожная станция. «Повсюду внизу, – добавил пилот, – я могу различить большие черные паровозные депо. А передний стрелок светил прожектором – хорошая идея, подумал я…»

На греко-итальянском фронте командир дивизии «Юлия» поймал той ночью передачу Би-би-си, заявившей, что итальянская Альпийская дивизия, которая находилась на фронте рядом с ним, «будет разгромлена тремя греческими дивизиями». Через два дня, 11 ноября, двадцать четыре британских торпедоносца, взлетевшие с авианосца «Илластриес» в Ионическом море, в 170 километрах от итальянского побережья, провели операцию «Правосудие» (Judgement), атаковав торпедами итальянский флот, стоявший на якоре в порту Таранто. Итальянский линкор «Дуллио» затонул, два других линкора и два крейсера получили тяжелые повреждения.

Той ночью британские военные корабли потопили четыре итальянских торговых судна в проливе Отранто. Среди 25 самолетов, сбитых над Британией в тот день, было 13 итальянских бомбардировщиков. «Итальянцы очень быстро пропали с неба, – записал в дневнике король Георг VI. – Пытаюсь не злорадствовать, но эта новость меня очень порадовала».

Король не знал о беде, обрушившейся в тот день, 11 ноября, на британцев в Индийском океане, где немецкий вспомогательный крейсер «Атлантис» атаковал британский пароход «Автомедон». В бою погибли капитан и много других офицеров «Автомедона»; более того, на мостике парохода немцы нашли тщательно запечатанную сумку со специальным грузом, чтобы выбросить ее за борт в случае опасности. Внутри был ряд секретных документов, в том числе копия справочника шифров британского торгового флота, действительного с 1 января, и аналитическая записка глав штабов, согласно которой в случае войны с Японией Британия не сможет удержать Гонконг, Малайю и Сингапур. Записка, тут же переданная в немецкое посольство в Берлине, была в зашифрованном виде отправлена в Берлин, где ее вручили японскому военно-морскому атташе. Сумка с «Автомедона» стала большим успехом немецкой разведки и раскрыла Японии уязвимость британцев в Юго-Восточной Азии.

Не только секреты «Автомедона», но и британская атака на Таранто успокоила и вдохновила Японию. Успешное применение авиационных торпед тут же подметили в Токио, где главнокомандующий японским объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото усмотрел возможность покончить с военно-морским могуществом США ударом по флоту, стоявшему на якоре в Пёрл-Харборе, как это сделала Британия. Это была операция Z. Уже на следующий день после атаки на Таранто ее планирование получило приоритет над всеми военно-морскими проектами. Один американец тоже обратил внимание на роль авиационных торпед в победе при Таранто. «Успех британской воздушной атаки против стоящих на якоре кораблей, – записал министр военно-морских сил США Фрэнк Нокс, – говорит о том, что необходимо немедленно принять меры предосторожности для защиты Пёрл-Харбора от возможной внезапной атаки в случае начала войны между Японией и Соединенными Штатами». «Главная опасность, – добавил Нокс, – будет исходить от торпедирования с воздуха».

В концлагере Дахау, расположенном к северу от Мюнхена, в самом сердце Баварии, 11 ноября состоялась первая массовая казнь. Ее жертвами стали пятьдесят пять польских интеллигентов, ранее депортированных из Кракова в Германию. В Париже 11 ноября некоторые французы возложили венки к Могиле Неизвестного Солдата, а на улицах для поминовения погибших в обеих войнах собрались группы парижан. После полудня немцы начали рассеивать демонстрации, арестовав 123 человека, 90 из которых были школьниками. Четыре человека, закованные в наручники, получили повреждения. «Теперь, – обратился Черчилль по радио к французам тремя неделями ранее, – вы сможете почувствовать тяжесть бьющей вас руки». Но это время еще не настало. Однако через два дня в Центральной Африке войска «Свободной Франции» вошли в Либревиль; через сорок восемь часов из рук Виши де Голлю перешел весь Габон.

Гитлер уже решил, что вторжение в Британию практически невозможно. 12 ноября в приказе № 18 он вынес на рассмотрение своих генералов операцию «Феликс», заключавшуюся во втягивании Испании в войну на стороне Германии. Первой и главной целью должен был стать захват Гибралтара, далее предполагалось использовать испанские Канарские острова, португальский остров Мадейру и часть Испанского Марокко, чтобы «изгнать англичан из Западного Средиземноморья». Что касается СССР, новый приказ сообщал, что «все приготовления на Востоке, устные распоряжения о которых уже даны, продолжатся», и на эту тему будут выпущены дальнейшие указания, «как только я получу и подпишу базовый оперативный план армии».

Это недвусмысленное указание на то, что вторжение в Советский Союз оставалось целью Гитлера, совпало во времени с визитом в Берлин советского наркома иностранных дел В. М. Молотова. Во время переговоров с Гитлером 12 ноября Молотов хотел узнать, какое место отведено СССР в новом порядке Германии, Италии и Японии, образованном Берлинским пактом 1940 г., и какая складывается ситуация на Балканах и в Румынии в отношении интересов Советского Союза. У Гитлера не было ответа на эти вопросы, и он сказал Молотову, что должен прервать встречу, «в ином случае нас застанет воздушная тревога».

13 ноября Молотов продолжил переговоры с Риббентропом, который предложил Советскому Союзу войти в Тройственный (Берлинский) пакт. Молотов сомневался, следует ли СССР присоединяться к оси, ссылаясь на поражения Италии в Греции и Таранто, и сказал Риббентропу, что «по мнению немцев, война против Англии уже выиграна». Конфуз Риббентропа еще более усилился, когда британские бомбардировщики осуществили новый налет на Берлин, и сторонам пришлось прервать торжественный обед в советском посольстве и продолжить встречу в личном бомбоубежище дома у Риббентропа. К досаде немецкого министра, Молотов сказал, что «он не жалеет о воздушной тревоге», потому что она предоставила возможность для «исчерпывающего» разговора. Когда Риббентроп стал настаивать на том, что Британия разбита и ее империя готова к разделу между державами оси, к которым следует присоединиться и СССР, Молотов едко заметил: «Если так, почему мы сидим в этом бомбоубежище? И чьи бомбы падают столь близко, что разрывы их слышны даже здесь?»

Однако совсем другие слова Молотова укрепили Гитлера в мысли, что советские честолюбивые замыслы будут создавать Германии все новые трудности, если основой нацистской политики останется пакт Молотова–Риббентропа 1939 г. В ходе подземной дискуссии Молотов дошел до того, что сказал Риббентропу: СССР никогда не откажется полностью от своих интересов в западных подступах к Балтике: проливах Каттегат и Скагеррак, расположенных между Данией, Норвегией и Швецией. Ранее это были датские территориальные воды, но с мая они принадлежали Германии.

Гитлер негодовал, а его планы нападения на Советский Союз разрабатывались непрерывно. Геринг 13 ноября предупредил, что силы люфтваффе не позволяют сокрушить промышленную мощь СССР. Гитлер сказал ему, что долговременная война с Британией немыслима без немецкого контроля над нефтяными месторождениями Кавказа. Войну с Советским Союзом можно выиграть за несколько месяцев. Геринг должен подготовить ВВС к 1 мая.

Британская разведка знала об этих планах. К 13 ноября она установила, что Германия планирует моторизовать треть всех своих дивизий, доведя их численность до семидесяти бронетанковых и моторизованных дивизий. Германия также увеличивала парашютные и моторизованные дивизии. Британцы знали, что немцы намерены увеличить число своих войск в Румынии до восемнадцати дивизий – гораздо больше, чем нужно для обучения румынской армии или защиты нефтяных месторождений в Плоешти.

Не только британская разведка видела гитлеровские приготовления к войне против СССР: 18 ноября шпион Сталина в Токио Рихард Зорге благодаря своим контактам с немецким посольством в Японии отправил в Москву первые предупреждения о подготовке Германией действий на Восточном фронте.

Гитлера разгневали «довольно успешные усилия» Британии по бомбежке Мюнхена 8 ноября, во время веселой годовщины «пивного путча». 14 ноября, когда пятьсот немецких бомбардировщиков вновь пересекли Северное море, им сказали, что Гитлер и Геринг «требуют, чтобы нападение на столицу нацистского движения не осталось безнаказанным».

Целью атаки был Ковентри. Налет оказался столь успешным, что повреждения получили двадцать семь военных заводов, и производство остановилось на долгие месяцы. В ходе бомбардировки началась огненная буря, которая выжгла значительную часть центральной части города. В целом были уничтожены или сильно повреждены 60 000 из 75 000 зданий; погибли 568 мужчин, женщин и детей. Более четырехсот погибших были так обожжены, что их не смогли опознать и похоронили в братской могиле.

Свыше двух с половиной квадратных километров центра Ковентри лежало в руинах. В немецком языке появилось новое слово – Koventrieren, «ковентрировать», то есть уничтожить или стереть с лица земли. В Министерстве ВВС в Лондоне маршал Харрис, который впоследствии возглавил бомбардировочную авиацию, заметил, что немецкий рейд на Ковентри показал британцам: если начать «так много пожаров одновременно» (в городе бушевало больше 200 огненных очагов из-за сброшенных бомб), с ними не справятся никакие пожарные службы. Тем временем немецкие ночные воздушные атаки продолжались: на следующей неделе в бомбардировке, по масштабам сопоставимой с налетом на Ковентри, в Лондоне погибло 484 гражданских лица, а в Бирмингеме – 228: общее число британцев, убитых в ноябре, составило 4558 человек. Через четыре дня после рейда на Ковентри в Тейдон-Буа, к северу от Лондона, 31 солдат погиб от взрыва немецкой парашютной мины – оружия, которое не могло лететь к определенной цели, так как его полет к земле зависел от ветра.

Ответ британцев на эти налеты был стремительным. 16 ноября, через два дня после Ковентри, во время рейда на Гамбург облачность и сильное обледенение сделали точную атаку на военные цели невозможной; тем не менее самолеты все равно сбросили бомбы, убив 233 гражданских лица.

Для итальянцев греческая кампания обернулась фиаско. 15 ноября греческие силы прорвали итальянскую линию обороны, захватив много пленных. В Ментоне, французском городе прямо у итальянской границы, появились плакаты со словами: «Это французская земля. Греки, не наступайте дальше!» На помощь к грекам спешили британские воздушные и артиллерийские подкрепления, в том числе двадцать истребителей и двадцать четыре полевых орудия. 18 ноября в Оберзальцберге Гитлер выразил графу Чиано недовольство по поводу неудачи греческой кампании. Если в результате войны Италии с Грецией Британия получит авиабазу в Афинах, она сможет, предупредил Гитлер, бомбить румынские нефтяные скважины и сооружения в Плоешти. Чтобы избежать такого исхода, придется вмешаться Германии; но она не сможет этого сделать до середины марта.

Единственное, в чем преуспели итальянцы, – сделали Грецию воюющей державой, союзной Британии. На переговорах с Чиано и в тот же день с испанским министром иностранных дел Серрано Суньером Гитлер подчеркнул необходимость закрыть Средиземноморье, изолировав британцев в Египте и на Мальте, чтобы помешать им использовать Средиземное море в качестве базы для атак на саму Италию. Для этого Испания должна была напасть на Гибралтар и перекрыть Гибралтарский пролив.

19 ноября Серрано Суньер сказал Гитлеру, что, прежде чем Испания сможет объявить войну Британии, ей понадобятся 400 000 тонн зерна. Гитлер понял, что это лишь тактическое требование, необходимое для того, чтобы отсрочить и в дальнейшем избежать принятия обязательств. Тем временем британцы продолжали совершать регулярные авианалеты: 15 ноября они бомбили промышленные цели в Гамбурге, через четыре дня – оружейные заводы «Шкоды» в Пльзене в Чехословакии, а 21 ноября ударили из Египта по итальянским базам в Ливии, включая Бенгази. На следующий день греческие войска, продолжая наступление, дошли до албанского города Корчи, расположенного в 50 километрах от границы, и захватили 2000 военнопленных, 135 артиллерийских орудий и 600 пулеметов, получив куда более крупный арсенал, чем могла предоставить им Британия.

Греческий президент генерал Метаксас в восторге от перехода албанской границы сказал своему народу: «Мы сражаемся не только за собственное существование, но и за другие балканские народы и освобождение Албании». Своим позорно отбитым вторжением в Грецию Муссолини нанес оси первый удар. Но в других местах она еще торжествовала: 23 ноября Тройственный пакт подписала Румыния. Той ночью немецкие бомбардировщики совершили массированную ночную атаку на британский порт Саутгемптон.

24 ноября к Тройственному пакту примкнула Словакия. Ночью немецкие бомбардировщики ударили по Бристолю, а итальянские самолеты из Ливии бомбили британскую военно-морскую базу в Александрии. 25 ноября, однако, три быстроходных британских торговых судна, несмотря на появление крупного итальянского флота, без потерь прошли через Гибралтар в Средиземное море в рамках операции «Воротничок» и привезли необходимые военные припасы на Мальту и в Александрию. Британские торговые суда, столкнувшись с боевыми кораблями, впервые успешно пересекли то, что Муссолини хвастливо называл «итальянским озером». Через два дня, пока торговые суда приближались к пункту своего назначения, британские военные корабли повредили в бою у Сардинии итальянский крейсер и два эсминца.

Немецкие власти на протяжении ноября непрерывно навязывали свою волю оккупированной Европе. В варшавском гетто Эмануэль Рингельблюм записал в дневнике: «Сегодня, 19 ноября, расстреляли христианина, который перебросил мешок с хлебом через стену». В Голландии немцы закрыли 27 ноября Делфтский технический университет после протестов его преподавателей и студентов против антиеврейских законов; студентам запретили поступать в другие заведения. Министерство пропаганды послало 28 ноября меморандум немецкому послу в Париже Отто Абецу: «Результатом нашей победоносной борьбы должно быть уничтожение французского господства в культурной пропаганде в Европе и мире». Любая поддержка французской культуры должна считаться «преступлением» против немецкой нации. В Берлине тогда впервые показывали второй антисемитский фильм «Вечный жид». Пытаясь показать разрушительную роль евреев в мировой истории, лента сопоставляла кадры с евреями и с крысами; евреи, объясняла она, подобно крысам являются разносчиками болезни, «вредителями мира».

Такова была нацистская идеология; в день премьеры фильма главный идеолог нацистов Альфред Розенберг, обустраивая свою рабочую группу для разграбления французского искусства, разбил ее штаб в доме сумевшего бежать за границу еврея, а также забрал для хранения похищенных шедевров четыре крупных склада и один принадлежавший еврею универмаг.

Для пленных поляков постоянная месть совершалась в небе над Британией, так как польские пилоты сражались вместе с ВВС Британии против продолжавшихся налетов германских бомбардировщиков. 28 ноября один из этих пилотов, сержант Зигмунд Клейн, упал в Ла-Манш; больше его никогда не видели. «Кажется, мы потеряли очень храброго летчика и союзника», – записал один британец.

В Атлантическом океане стая немецких подлодок потопила 1 декабря одиннадцать торговых судов и вспомогательный крейсер. В Тихом океане в тот месяц два германских коммерческих рейдера потопили пять австралийских торговых судов и обстреляли завод по добыче фосфатов на острове Науру. Но Гитлер уже обратился к СССР. 5 декабря на совещании со своими командирами, продлившемся четыре часа, он раскрыл некоторые детали плана и направления атаки, подчеркнув важность захвата Ленинграда и Сталинграда, «гнездовий большевиков», а не Москвы, которая, по мнению фельдмаршала фон Браухича, была центральным пунктом советских коммуникаций и военной промышленности. «Москва совсем не важна», – настаивал Гитлер. Армии должны повернуть на Москву лишь после того, как будет захвачен Ленинград. «Будущее гегемонии в Европе, – добавил Гитлер, – решится в битве против России». Поражение Советского Союза поможет поставить Британию на колени.