Текст книги "Вторая мировая война. Полная история"

8
Агония Франции, решимость Британии

ИЮНЬ – ИЮЛЬ 1940 г.

24 июня первый корабль с интернированными лицами немецкого и итальянского происхождения отплыл из Британии в Канаду. Черчилль и его правительство были намерены исключить возможность пятой колонны внутри страны. Многие из отправленных через Атлантику были евреями, бежавшими от нацистов и нашедшими убежище в Британии. Но острота ситуации не оставляла времени на то, чтобы отделять безобидных от потенциально опасных. В том же океане, только южнее, 24 июня бывшие французские министры достигли Касабланки лишь затем, чтобы узнать, что генерал-губернатор Марокко генерал Шарль Ногес, за неделю до этого выступавший за продолжение войны из Северной Африки, принял перемирие. В Лондоне генерал де Голль призвал к созданию Французского комитета национального освобождения, вокруг которого могли бы сплотиться все французы, желавшие продолжения борьбы, но этот призыв казался гласом вопиющего в пустыне.

В то время даже Черчилль видел будущее Британии в мрачных тонах. «Лично я никогда не начну мирных переговоров с Гитлером, – сказал он канадскому премьер-министру Макензи Кингу 24 июня, – но, естественно, я не могу обязать к тому будущее правительство, которое, если мы будем покинуты Соединенными Штатами и разбиты здесь, вполне сможет оказаться подобием правительства Квислинга, готового принять владычество и покровительство Германии».

В Голландии немецкий генерал-губернатор Зейсс-Инкварт 24 июня объявил перерыв в работе парламента; через одиннадцать дней он сделал уголовно наказуемым прослушивание британских радиопередач. В свете полной победы Германии такие распоряжения казались естественными и непреодолимыми. В первые часы 25 июня, когда франко-германское перемирие официально вступило в силу, стала ясна жестокая цена неудачной войны: погибли 92 000 французских, 7500 бельгийских и 2900 нидерландских солдат. Британцы, которые теперь опасались вторжения, потеряли 3500 человек. Немцы, ставшие теперь хозяевами Европы от Нордкапа до Пиренеев и от Атлантического океана до реки Буг, в этой третьей победоносной кампании меньше чем за десять месяцев потеряли 45 000 человек. «Наконец-то перемирие вступило в силу, – писал Роммель жене 25 июня. – Сейчас мы менее чем в двухстах милях [320 км] от испанской границы и надеемся дойти прямо до нее, чтобы держать в своих руках все Атлантическое побережье. Как чудесно все вышло».

На всем протяжении агонии Франции Соединенные Штаты упорно хранили нейтралитет. 26 июня объявило о своем «неучастии» встревоженное правительство Турции, которое старалось избежать вовлечения в любой усиливающийся конфликт. Советский Союз, помнивший о своих территориальных утратах после Первой мировой войны и принимавший во внимание мощь гитлеровского блицкрига, потребовал от Румынии вернуть Бессарабию и Северную Буковину. Гитлер, которому было важно не взбудоражить и не встревожить своего союзника, рекомендовал румынскому правительству удовлетворить требования СССР. На следующий день румыны согласились.

Гитлер оставался в штабе в Брюли-де-Пеш на протяжении всего дня 25 июня. Его опять заботила будущая архитектура рейха. «Берлин должен быть перестроен как можно скорее, – писал он в тот день, – чтобы отражать величие столицы сильной империи, сохранив славу нашей победы». То же касается, писал он, Мюнхена, Линца и Гамбурга, а также партийного зала торжеств в Нюрнберге. Все функционеры рейха, местных правительств и нацистской партии должны были помочь генеральному инспектору по строительству и реконструкции столицы рейха «в осуществлении этой цели».

Оставив 26 июня Брюли-де-Пеш, Гитлер посетил Западный фронт времен его службы на Первой мировой войне, взяв с собой двух сослуживцев. Вместе они нашли дом за линией фронта, в котором были расквартированы. Во время поездки Гитлер забрался на заросший откос в поисках бетонной ступени, за которой, как он помнил, ему приходилось укрываться от обстрела в те далекие дни. Она все еще была на месте. Но, проезжая через Лилль, он пережил неприятный инцидент, о котором вспомнил через шестнадцать месяцев в беседе с генералом фон Клюге. «Передо мной все еще стоит, – сказал Гитлер, – образ той женщины в Лилле, которая увидела меня из окна и крикнула: “Дьявол!”»

Работа дьявола не прекращалась. 26 июня, пока Гитлер навещал свое прежнее логово, немецкая полиция и гестапо расстреливали польских писателей, политиков и лидеров гражданского общества на полигоне массовых казней в лесу Пальмиры. Среди убитых был Мечислав Недзялковский, вождь польских социалистов, редактор социалистической газеты Robotnik и член польского парламента.

В оккупированной Франции 27 июня немцы оборудовали две радиостанции, в Бресте и Шербуре, чтобы испускать радиолучи, по которым бомбардировщики должны были направляться на цели в Британии. Для передачи инструкций об устройстве этих радиостанций немцы использовали самую секретную систему коммуникации «Энигма». Как следствие, британцы узнали о них в тот же день. В Британии царило чувство облегчения в связи с тем, что она осталась одна. Король Георг VI писал матери, королеве Марии, 27 июня: «Лично я рад тому, что теперь у нас не осталось союзников, с которыми нужно нянчиться и соблюдать приличия».

На следующий день из Италии пришли вести о том, что в воздухе под Тобруком погиб маршал Итало Бальбо, губернатор Ливии и знаменитый летчик; его самолет по ошибке был сбит итальянским зенитным огнем при возвращении с разведывательного полета на границе с Египтом.

28 июня из сообщений «Энигмы» британцы поняли, что переоборудование большей части германских дальних бомбардировщиков, завершивших операции над Францией, закончится к 8 июля. Таким образом, бомбардировки Британии становились неизбежными. 30 июня немецкие войска высадились на британской земле – на островах Джерси и Гернси, входящих в группу Нормандских островов вблизи французского побережья. Сопротивления им не оказывали. В тот же день в далекой Бессарабии советские парашютисты десантировались у дунайского порта Измаил. Они также не встретили сопротивления.

Немцы, став хозяевами огромной территории, не откладывали планирование, как лучше всего ее использовать. 30 июня Гитлер проинструктировал немецкие власти в Париже «взять под охрану все предметы искусства, находящиеся в собственности государства или частных лиц-евреев». Он заявил, что это не экспроприация, «а передача под нашу охрану в качестве гарантии возможных мирных переговоров». Были ограблены не только музеи, но и основные частные коллекции, принадлежавшие евреям, а также большинство евреев – торговцев произведениями искусства.

В тот же день Гиммлер показал Гитлеру план дальнейшего устройства аннексированных Германией польских земель со «значительным немецким населением». Предложение Гиммлера состояло в том, чтобы перевести в Германию как «расово приемлемую народность» одну восьмую польского населения, а остальные семь восьмых изгнать в генерал-губернаторство. Немецкие солдаты и эсэсовцы после двух и четырех лет службы соответственно отправятся в аннексированные области, чтобы обрабатывать землю на протяжении восьми лет, затем женятся и получат ферму или поместье. Поляки генерал-губернаторства станут источником рабочей силы. За половую связь с хозяевами поляки должны приговариваться к смертной казни или длительному тюремному заключению. «Фюрер сказал, что я прав в каждом пункте», – отметил Гиммлер.

На следующий день после этой беседы в Берлине Министерство внутренних дел объявило, что в психиатрическом институте в Гёрдене «под контролем специалистов будут осуществляться соответственно новейшим знаниям все возможные методы терапии». Эта убаюкивающая формальность немедленно учреждала убийство признанных умственно неполноценными детей согласно программе эвтаназии «Т-4». Смерть обыкновенно наступала в первые сутки после прибытия ребенка в Гёрден. По правилу, установленному доктором Виктором Браком, главой отдела эвтаназии канцелярии Гитлера, само убийство должен был совершать доктор.

Порой убийства совершались путем инъекций четырем или шести пациентам сразу; но все чаще использовался газ: группы от 18 до 20 пациентов заводили в якобы «душевые», где они садились на скамьи, в это время по водопроводным трубам поступал газ. Доктор Ирмфрид Эберль, глава отдела эвтаназии в Бранденбурге, усовершенствовал эту технику отравления газом; доктор Брак и личный доктор Гитлера Брандт выразили удовлетворение его идеей. На смерть осуждались люди с признаками умственной неполноценности, шизофрении, долгой госпитализации или полной нетрудоспособности. Немецким евреям, которые содержались в больницах для умалишенных, соответствовать этим признакам не требовалось. Первые убийства евреев в газовых камерах произошли в Бранденбурге еще до объявления Министерства внутренних дел. Тогда двести евреев – мужчин, женщин и детей – были привезены туда на шести автобусах из берлинской психиатрической клиники.

Когда Гитлер и Гиммлер обсуждали расовую чистоту, а их подчиненные предпринимали меры по ее обеспечению, британское правительство готовилось к немецким воздушным бомбардировкам, которые считало неизбежными, если не надвигающимися прямо сейчас. 30 июня торговое судно «Камерония» вышло из Нью-Йорка в британский порт Глазго с шестнадцатью истребителями на борту. На следующий день, в знак решимости Британии вернуть войну против Гитлера в Европу, министры кабинета и чиновники изучили предложение о создании организации, которая должна была бы отвечать за весь саботаж, подрывные действия и черную пропаганду в подконтрольных врагу и нейтральных странах. Так родилось Управление специальных операций, известное по своей аббревиатуре УСО (англ. SOE). Черчилль поставил ему цель, сказав его первому политическому руководителю, министру экономической войны Хью Дальтону: «Подожгите Европу!»

2 июля маршал Петен перевел свое правительство из Бордо, где оно сформировалось в последние часы французского отступления, в Виши, назначенный столицей неоккупированной зоны. Среди министров Петена был адмирал Дарлан, который в бытность главой военно-морских сил при Рейно выказывал решимость не позволить французскому флоту попасть под контроль немцев. Но в качестве министра флота в правительстве, подписавшем перемирие, Дарлан, казалось, в равной степени непреклонно старался не нарушить положений этого перемирия, отправив флот в нейтральные или британские воды. Боясь, что французский флот могут захватить немцы и использовать его как часть немецкого флота вторжения, британское правительство начало операцию «Катапульта» – выдвижение британских военно-морских сил из Гибралтара к французской морской базе Мерс-эль-Кебир в Оране, чтобы вынудить местного французского флотского командира вывести свои корабли за пределы досягаемости немцев или потопить их.

До того как у Орана произошел морской бой, бедствие настигло гражданских интернированных лиц, которых британский корабль вез через Атлантику в Канаду; их судно «Арандора Стар», которое до этого было роскошным лайнером компании Blue Star, было торпедировано у берегов Ирландии; катастрофа унесла 714 жизней. Большинство утонувших составляли итальянские и германские подданные. Среди немцев было несколько беженцев-евреев, которые формально все же считались подданными враждебного государства, и более сотни моряков торгового флота, ранее захваченных в плен на море. Кроме них утонули 37 охранников и четыре члена экипажа, равно как и бывший германский шпион, № 3528 в списке немецкой разведки. Его брат, числившийся под № 3725, ранее согласился работать на британцев под кодовым именем «Чарли». № 3528, который оказался менее расположенным к сотрудничеству, чем его брат, был определен как иностранец категории А, интернирован и выслан через Атлантику. Канадский эсминец спас оставшихся 868 пассажиров. Черчилль, прочитав отчет о гибели судна, в котором описывалось несколько случаев спасения терпящих бедствие, писал: «Случай храброго немца, который, как передают, спас столь многих, поднимает вопрос об особом отношении к нему – в виде помилования или иначе». К сожалению, личность немца установить не удалось.

Командиром подводной лодки, торпедировавшей «Арандора Стар», был Гюнтер Прин, который ранее потопил «Роял Оук». Но, несмотря на его успех, корабли с интернированными продолжали плыть через Атлантику. 2 июля настал черед отбыть в Канаду другому лайнеру, «Эттрик». Он благополучно прибыл в место назначения. На борту находился двадцатиоднолетний немецкий беженец, физик Клаус Фукс, который вернулся в Британию через шесть месяцев для продолжения работы над тайнами атомной физики; позднее он выдал эти тайны Советскому Союзу, которому симпатизировал уже на борту «Эттрика».

2 июля Гитлер приказал своим армии, флоту и военно-воздушным силам подготовить детальный план вторжения в Британию. Он не установил дату, но указал, что высадка возможна, «если получится достичь превосходства в воздухе и соблюсти другие необходимые условия». Превосходство в воздухе нельзя было считать само собой разумеющимся: поток вооружения из Соединенных Штатов в Британию возрастал с каждой неделей. 3 июля из Нью-Йорка в Британию отплыл «Британник» более чем с десятью миллионами винтовочных патронов, 50 000 винтовок и сотней полевых орудий в трюмах. Через шесть дней за ним последовал «Вестерн Принс». Оба спокойно пересекли океан. Британская разведка знала о намерениях Гитлера; 3 июля британские начальники штабов пришли к заключению, что попытке вторжения, вероятно, будет предшествовать крупное воздушное сражение.

Однако не Германия, а Британия осуществила главную акцию первой недели июля; ибо 3 июля британцы провели операцию «Катапульта» – план захвата или хотя бы нейтрализации всех французских военных кораблей, где бы они ни находились, чтобы предотвратить их переход к Германии. Наибольшее число их собралось в Мерс-эль-Кебире; некоторые бежали из портов континентальной Франции, чтобы не попасть в руки немцев. Британцы предоставили кораблям в Мерс-эль-Кебире четыре варианта на выбор: отправиться в британские порты «и сражаться вместе с нами», перевести их в британские порты и передать британским командам, демилитаризовать или потопить их, чтобы ими не могли воспользоваться немцы. Французы отказались. Британцы предложили им пятую возможность – отплыть во Французскую Вест-Индию, где они будут либо разоружены, либо переданы Соединенным Штатам до конца войны. Французы вновь отклонили предложение, и тогда британские военно-морские силы, окружившие Мерс-эль-Кебир, открыли огонь. Бомбардировка длилась пять минут. Когда она закончилась, более 1250 французских моряков, союзников Британии всего за две недели до этого, были мертвы.

Во время пятиминутной бомбардировки французы потеряли современный линейный крейсер «Дюнкерк» и старые линкоры «Прованс» и «Бретань». Но второй линейный крейсер, «Страсбург», авианосец «Коммандан Тест» и пять эсминцев сумели запустить двигатели, прорвать кольцо окруживших их кораблей, пересечь Средиземное море и уйти в Тулон.

В тот же день 3 июля были взяты на абордаж и захвачены все французские корабли в британских портах; это произошло без единого выстрела, за исключением субмарины «Сюркуф», где в результате недопонимания были убиты британский и французский моряки.

Гибель моряков в Мерс-эль-Кебире вызвала сильное озлобление во Франции. Черчилль сказал палате общин 4 июля об оценке действий Великобритании: «Я уверенно оставляю ее парламенту. Я оставляю ее нации и Соединенным Штатам. Я оставляю ее миру и истории». Именно действия Британии в Оране, сказал Черчиллю шесть месяцев спустя один американский посланник, убедили Рузвельта, что Британия намерена продолжать борьбу даже в одиночестве.

5 июля, через два дня после гибели кораблей в Мерс-эль-Кебире, правительство маршала Петена в Виши разорвало дипломатические отношения с Великобританией. На юго-востоке Европы Румыния, уступившая СССР Бессарабию, решила присоединиться к германо-итальянской оси. На Дальнем Востоке Япония потребовала у правительства Петена предоставить ей военные, военно-морские и военно-воздушные базы во Французском Индокитае; затем, когда переговоры еще длились, она оккупировала стратегические пункты вдоль побережья. В ответ на это Конгресс Соединенных Штатов принял 5 июля Закон о контроле над экспортом, который запрещал экспорт частей самолетов, минералов и химикатов в Японию без лицензии. Через три недели последовало введение системы лицензий на экспорт в Японию авиационного топлива, смазочных материалов и стального лома. Само существование на Дальнем Востоке территории правительства Виши порождало призрак войны в Тихом океане – войны в регионе, в котором две разгромленных Германией европейских страны, Франция и Нидерланды, имели значительные и теперь почти беззащитные колонии, лакомые для Японии, и где германские вспомогательные крейсеры начали на систематической основе топить британские торговые корабли.

Британское правительство, в число имперских владений которого входили Бирма, Малайя и Гонконг, теперь столкнулось с требованием Японии перекрыть главный сухопутный путь поставок вооружения в Китай – Бирманскую дорогу. 6 июля британскому послу в Японии было поручено воспротивиться этому требованию на том основании, что оно носит дискриминационный характер по отношению к Китаю. Он ответил, однако, что, если дорога не будет закрыта, опасность японского нападения станет вполне реальной. Дорогу закрыли, но, по настоянию Британии, только на три месяца. Тем не менее этот успокоительный шаг показал, что Британия не способна вести войну с третьей стороной.

Однако 6 июля внутренний круг британских высших политических деятелей получил обнадеживающие вести: из тщательного разбора сообщений люфтваффе через «Энигму» стало ясно, что бомбардировочные силы Германии не так велики, как считалось ранее. Прежде авиационная разведка полагала, что немцы могут бросить против Британии 2500 бомбардировщиков, способных доставлять 4800 тонн бомб ежедневно. «Энигма» показала, что на самом деле бомбардировщиков было 1250 и за день они могли сбросить не более 1800 тонн бомб.

Через два дня после сообщения о преувеличенном количестве немецких бомбардировщиков Черчилль письменно изложил свои мысли о дальнейшем ходе войны. Если Гитлер будет «отбит здесь или не решится на вторжение, он откатится на Восток, и мы не сможем его остановить. Но есть одна вещь, которая вернет и сломит его, – это разрушительная, смертоносная атака тяжелых бомбардировщиков нашей страны на родину нацизма».

А эта родина переживала эйфорию. 6 июля Гитлер вернулся в Берлин впервые с начала войны на Западе. Огромным толпам, вышедшим на улицы приветствовать его, раздали миллион флагов со свастикой. Все государства, против которых двинулись армии Гитлера в мае, капитулировали. Непокоренной, но на первый взгляд беззащитной оставалась только Британия. Пока кортеж Гитлера триумфально ехал по Берлину, германские бомбардировщики начали дневные налеты на Британию; 6 июля фугасные бомбы, сброшенные на Олдершот, убили трех солдат Королевского канадского артиллерийского корпуса.

Британия была шокирована незащищенностью мирной публики и даже солдат, которые могли быть убиты вдали от поля сражения. Однако в ее сознание вторгся другой театр военных действий, далекий от Британии: 6 июля в результате успешной аэрофоторазведки британские авианосные самолеты атаковали итальянские военно-морские объекты в ливийском порту Тобрук. На следующий день французский адмирал, командовавший французскими военными кораблями, которые стояли в египетском порту Александрии, согласился нейтрализовать их по запросу Британии. В Средиземном море не случилось второго Мерс-эль-Кебира. В атлантических портах Касабланке и Дакаре, однако, французские военно-морские власти остались верны Виши. В результате британские торпедные катера и самолеты-торпедоносцы атаковали линкоры «Ришелье» и «Жан Бар», выведя их из строя на несколько месяцев.

Война на суше почти полностью уступила место сражениям на море. 9 июля британские и итальянские военно-морские силы столкнулись у носка итальянского сапога. Британские самолеты, взлетавшие с авианосца «Игл», господствовали в небе над сражением, которое закончилось, когда итальянский линкор «Джулио Чезаре» был тяжело поврежден британским флагманом «Уорспайт» и вынужден искать убежища в гавани Мессины. В тот же день, 9 июля, немецкий вспомогательный крейсер «Комет» вышел на север из Германии и совершил долгий и трудный переход на северо-восток, через Берингов пролив, в северную часть Тихого океана; прежде чем вернуться в Германию, он потопил шесть торговых судов.

Ненадолго Гитлер озаботился другими вопросами помимо войны. Именно 9 июля в своей горной резиденции Оберзальцберг близ Берхтесгадена он сделал несколько карандашных набросков новой оперы в Линце в рамках плана превращения этого провинциального городка своей молодости в крупный город. Но в тот самый день, когда он размышлял и делал чертежи, немецкий протестантский пастор Пауль-Герхард Брауне, администратор медицинского заведения в Берлине, писал ему письмо с протестом против программы эвтаназии. Эта программа, писал Брауне, представляет собой «крупномасштабный план уничтожения тысяч людей». Убийства «серьезно подрывают нравственные основы всей нации»; они «попросту недостойны учреждений, цель которых – лечение». Убийства, добавлял Брауне, уже затронули «сознательных и вменяемых» людей. Они угрожали «этике народа как целого». Он задал вопрос: «Кого должен защищать закон, как не беззащитных?»

Глава канцелярии Гитлера Ганс Ламмерс сообщил Брауне, что программа эвтаназии не может быть остановлена. Через месяц Брауне был арестован. Ордер на арест, подписанный Гейдрихом, инкриминировал ему «безответственный саботаж мер режима». Его десять недель продержали в тюрьме гестапо в Берлине и освободили при условии, что он больше не предпримет действий против политики правительства или партии.

10 июля соединение 120 немецких бомбардировщиков и истребителей атаковало британский корабельный конвой в Ла-Манше. В то же время еще семьдесят бомбардировщиков бомбили военный порт в Южном Уэльсе. Для того чтобы отбить эти рейды, у британцев было всего 600 пригодных к эксплуатации истребителей. Чтобы поднять это число до минимального уровня, который гарантировал бы безопасность, – хотя бы тысячи, требовались экстренные меры. Даже общественность просили помочь достижению новой приоритетной цели – строительству самолетов, отправив весь доступный алюминий в Министерство авиационной промышленности, которое 10 июля объявило: «Мы превратим ваши котлы и сковороды в “Спитфайры”, “Харрикейны”, “Бленхеймы” и “Веллингтоны”. Все, у кого есть котлы и сковороды, чайники, пылесосы, вешалки для шляп, плечики для пальто, распорки для обуви, сантехническое оборудование, домашние украшения, портсигары или любые другие вещи, полностью или частично сделанные из алюминия, должны немедленно сдать их…»

В попытке поддержать боевой дух британцев и причинить неудобства немцам 14 июля подрывные команды британских диверсантов совершили новый рейд против острова Гернси, на котором были расквартированы 469 немцев. Операция «Амбассадор» причинила лишь незначительные разрушения. Один диверсант утонул, а еще два попали в плен. «Пусть больше не будет глупых фиаско вроде того, что случилось на Гернси», – прокомментировал Черчилль.

14 июля, День взятия Бастилии, стал для французов днем национальной скорби и тягостных раздумий. В Лондоне генерал де Голль и другие руководители движения «Свободная Франция» возложили венки на военный мемориал Кенотаф (памятник неизвестному солдату) и поклялись бороться до освобождения Франции. «Год назад в Париже, – сказал Черчилль в речи, которая по радио передавалась на Британию и Францию, – я созерцал величественный парад французской армии и Французской империи на Елисейских Полях. Кто мог предвидеть, что принесет этот год?» «Огромное количество» людей, сказал Черчилль, не только в Британии, но и во всех странах, «будут честно служить на этой войне, но их имена никогда не станут известными, а их подвиги не будут записаны. Это война Неизвестного Солдата, но давайте стараться изо всех сил, не теряя веры и не предавая долга, и черное бедствие, Гитлер, исчезнет из нашего времени».

Через два дня после речи Черчилля Гитлер выпустил директиву № 16 «О подготовке к десантной операции в Британии», получившей кодовое название «Морской лев». 5 августа должны были начаться воздушные атаки, главной целью которых было не дать Королевским военно-воздушным силам «совершать сколь-нибудь существенные нападения на переправляющихся немцев». Что касается самой переправы, Гитлер не установил для нее даты, однако потребовал завершить приготовления к середине августа.

Воздушные бомбардировки уже стали частым событием и опасностью в жизни британцев. За первые семнадцать дней июля погибло 194 британских гражданских лица. 19 июля, через три дня после директивы «Морской лев», Гитлер выступил в Берлине с речью, в которой обрисовал свое «мирное предложение» Британии. «Если борьба продолжится, – предупредил он, – она завершится только полным уничтожением одного из нас. Мистер Черчилль думает, что это будет Германия. Я знаю, что это будет Британия. Я не побежденный, молящий о пощаде. Я говорю как победитель. Я не вижу смысла продолжать эту войну. Нам следует предотвратить жертвоприношение, которое потребует жизней миллионов». Вероятно, добавил Гитлер, «мистер Черчилль опять проигнорирует мое заявление и скажет, что оно рождено из простого страха и сомнения в своей победе. В таком случае я снимаю со своей совести то, что произойдет потом».

Не только Черчилль, но и Рузвельт отверг предложение Гитлера. С тоталитарной страной, изрек он позднее в тот день, можно обходиться только одним способом – «сопротивлением, а не умиротворением». Тогда же, 19 июля, он подписал Акт о флоте двух океанов (Акт Вилсона – Уолша), который позволял существенно увеличить военно-морские силы США в Тихом и Атлантическом океанах. При имевшихся 358 и строящихся 130 кораблях закон давал Вашингтону еще семь линкоров, 18 авианосцев, 27 крейсеров, 42 субмарины и 115 эсминцев.

Хотя теперь с Германией воевала только Британия, ощущение глобального конфликта охватило нации западного мира; ясными признаками этого стали перекрытие Бирманской дороги и Акт о флоте двух океанов. Стало им и присоединение Советским Союзом трех балтийских государств – Эстонии, Латвии и Литвы – 21 июля. Этот шаг Сталина был своевременнее, чем он мог вообразить, ибо в тот самый день Гитлер вызвал к себе военных командиров и рассказал им о намерении напасть на Советский Союз.

Слова Гитлера не были пустыми мечтаниями; на следующий день он приказал генералу Гальдеру начать детальное планирование, и для разработки рабочего плана, который следовало представить Гитлеру через две недели, был создан специальный штаб под началом генерала Эриха Маркса. С вызванными в Оберзальцберг военными Гитлер разговаривал и о вторжении в Британию, однако было заметно, что он делал это без энтузиазма. Гитлер признал, что без господства в воздухе высадка невозможна; однако, если первая волна десанта завершится к середине сентября, ухудшение погодных условий может не дать люфтваффе обеспечить соответствующее воздушное прикрытие. «Если приготовления нельзя с уверенностью завершить к началу сентября, – предупредил Гитлер, – необходимо обдумать другие планы».

Было очевидно, что Британия не намеревалась прекратить борьбу. «Мы никогда не хотели войны, – заявил британский министр иностранных дел лорд Галифакс 22 июля, через три дня после «мирного предложения» Гитлера. – Определенно, никто здесь не хочет, чтобы война продолжалась хоть на день дольше необходимого. Но мы не перестанем сражаться, пока не обеспечим свободу для себя и для других». В этот день в Токио к власти пришло новое правительство, возглавляемое принцем Фумимаро Коноэ. Оно тут же начало все сильнее давить на вишистскую Францию, чтобы она уступила ему военные базы во Французском Индокитае. Новое правительство предупредило, что оно не исключает использование силы для достижения своей цели. Этой целью, заявил Токио через девять дней, было «построение нового порядка в великой Восточной Азии».

Моральные принципы, лежавшие в основе нового порядка принца Коноэ, как и в основе гитлеровского тысячелетнего рейха, зиждились на представлении о «расе господ», для которой цель всегда оправдывает средства. Этой целью были владычество, порядок и единодушие; жестокость средств определялась обстоятельствами. По этой причине, когда 24 июля немецкий торпедный катер заметил безоружный французский торговый пароход «Мекнес», выходивший ночью из Саутгемптона с 1179 французскими моряками-репатриантами на борту, – прожектор высветил французский флаг, борта его были освещены, в иллюминаторах горел свет – катер все равно его атаковал. Капитан «Мекнеса» остановил пароход, сигнализировал об этом сиреной и передал название и страну корабля при помощи азбуки Морзе, но единственным ответом ему стала торпеда. «Мекнес» погиб; утонули 383 французских моряка.

В Британии знамя Сопротивления поднял не только де Голль. 23 июля в Лондоне было сформировано временное правительство Чехословакии. Через два дня Черчилль распорядился выдать американские винтовки, только пришедшие из Соединенных Штатов, польским силам, общее число которых в Британии составляло 14 000 человек. Кроме них в Британии тренировались 4000 чехов, 3000 немцев-антинацистов, 2000 французов, 1000 нидерландцев, 1000 норвежцев и 500 бельгийцев.

Но главной потребностью Британии оставалась авиация. 25 июля Черчилль узнал о том, что днем ранее в Вашингтоне было подписано соглашение, по которому производимые в США самолеты будут распределяться согласно нуждам как британцев, так и американцев: из 33 000 самолетов, находившихся в производстве, 19 092 должны были остаться у военно-воздушных сил Соединенных Штатов, а другие 14 375 – отправлены в Британию. Подобные соотношения разработали для всех американских винтовок, полевых и противотанковых орудий, а также для снарядов к ним. Было подсчитано, что эти соглашения покрывают нужды Британии до конца 1941 г.

Для народов оккупированной немцами Польши тирания не ослабевала. 2000 евреев, посланные из города Радом на германо-советскую границу рыть противотанковые траншеи, умерли за несколько месяцев из-за жестокого обращения. 26 июля от непрерывной работы и жестоких побоев в каменоломнях концлагеря Маутхаузен близ Линца умер бывший декан факультета протестантской теологии Варшавского университета доктор Эдмунд Бурше. Ему было семьдесят девять лет.