Текст книги "Вторая мировая война. Полная история"

Лондонский «Блиц», как он стал называться, продолжился 10 сентября. «Повсюду усиливается напряжение, – говорилось в очередном отчете внутренней разведки. – При звуках сирены люди бледнеют и как сумасшедшие бегут в укрытия». В полдень правительству Великобритании сообщили, что бомбардировки двух предыдущих ночей были «совершенно беспорядочными». Сразу же решили, что в качестве акта возмездия британским бомбардировщикам следует приказать «не возвращаться домой с бомбами, если им не удалось обнаружить поставленные цели» в Германии. Бомбы следовало сбросить где угодно. Той ночью британские бомбардировщики всеми силами совершили налет на Берлин; одна из бомб упала в саду Йозефа Геббельса.

11 сентября Гитлер снова решил отказаться от западных замыслов в пользу восточных и направить миссии германских сухопутных войск и военно-воздушных сил в Румынию. Их задачей была организация обороны румынских нефтяных скважин и нефтяных установок в Плоешти и подготовка румынских объектов для использования в будущих операциях против СССР. За пять дней до этого король Кароль II отрекся от престола в Бухаресте в пользу своего сына, передав фактическую власть маршалу Антонеску, хорошо известному своими пронемецкими симпатиями. Желание Антонеску вернуть Бессарабию могло исполниться только в союзе с Германией.

Среди немецких целей в ночь на 12 сентября значились доки не только Лондона, но и Ливерпуля, Суонси и Бристоля. Один бомбардировщик на обратном пути врезался в дом в Ньюпорте. Когда дом загорелся, четырнадцатилетняя еврейка Мирт Филлипс оказалась в огненной ловушке. Ее семнадцатилетний брат Малкольм бросился обратно в огонь, чтобы вывести ее. Они оба погибли. Их отец, убежденный пацифист, посетил в местной больнице немецкого пилота (единственного выжившего в аварии из четырех членов экипажа), чтобы заверить его: в трагической гибели детей виноват не он, а ужасная несправедливость войны.

13 сентября итальянцы пересекли границу Ливии с Египтом и заняли Саллум. Теперь Британия столкнулась с угрозами на двух фронтах, но 14 сентября Гитлер объяснил своим командирам, что предпосылок для вторжения в Британию «еще нет». Тем не менее бомбардировка Лондона будет продолжаться. «Если восемь миллионов жителей сойдут с ума, – сказал он, – это может привести к катастрофе. Если нам повезет с погодой и мы сможем нейтрализовать вражескую авиацию, то даже мелкомасштабное вторжение может творить чудеса».

Однако в действительности нейтрализована была не британская, а немецкая авиация. 12 сентября Черчилль объявил: «Нет сомнений в том, что господин Гитлер чересчур активно использует свои истребительные силы и что, если он будет продолжать в том же духе в течение недель, он измотает и погубит жизненно важную часть военно-воздушных сил». Три дня спустя, 15 сентября, ВВС Германии отправили 230 бомбардировщиков и 700 истребителей в массированный налет на Лондон, Саутгемптон, Бристоль, Кардифф, Ливерпуль и Манчестер. Со стороны атаковавших были сбиты 56 самолетов, со стороны Британии – только 23.

Один из немецких самолетов врезался в передний двор железнодорожного вокзала Виктория в Лондоне. Его пилот Роберт Зебе катапультировался над Кеннингтоном. Тяжело раненный, он подвергся нападению разгневанных граждан, но был спасен властями. Позже он умер от полученных травм.

Хотя в течение второй недели августа было убито 1419 британских мирных жителей (1286 из них в Лондоне), истощение авиации, о котором предупреждал Черчилль, превращало западные планы Гитлера в кошмар. На следующий день в рамках британского плана по уничтожению как можно большего числа барж, предназначенных для вторжения, польские летчики атаковали доки в Булони. «Наши ребята ныряли как сумасшедшие, – писал в дневнике польский летчик-офицер, – разрывая бухту № 6 на куски вместе с десятками лодок, подготовленных к вторжению».

17 сентября Гитлер отложил вторжение в Британию «до дальнейших указаний», сказав своему морскому адъютанту капитану второго ранга Карлу-Йеско фон Путткамеру: «Мы завоевали Францию ценой 30 000 человек. При попытке пересечь Ла-Манш мы можем проиграть много раз за ночь, а успех не гарантирован». «Блиц» затянулся. Но битва Гитлера за Британию во всех отношениях была проиграна. Британские страдания продолжались. Британцы не сдались. Рев немецких танков, визг немецких пикирующих бомбардировщиков, марш немецких солдат – все, что привело к ужасам завоевания и бедам оккупации в Польше, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Люксембурге и Франции, – не будут слышны в Британии по крайней мере в 1940 г.

10
Гитлер: «Война выиграна!»

ОКТЯБРЬ 1940 г.

Неудачная попытка Гитлера ослабить Британию в воздухе настолько, чтобы сделать возможным вторжение, не положила конец ни конфликту между Англией и Германией, ни его жестокости. 17 сентября 1940 г., в день истинного поражения Гитлера в небе, 77 британских детей и еще 217 взрослых утонули посреди Атлантики при торпедировании судна «Город Бенарес», которое везло их в Канаду. Один из детей, одиннадцатилетний Колин Райдер-Ричардсон, пытался спасти свою няню. «Я просто не мог отпустить ее, когда она умерла, – вспоминал он позже, – и другим пришлось помочь мне, вытащить ее из моих рук». Позже мальчик получил королевскую награду за храбрость, никогда не присуждавшуюся таким юным людям. Мужество нескольких членов экипажа и гражданских конвоев также получило признание; среди них помощник стюарда Джордж Первис, спасший четверых детей от утопления, и одна из сопровождающих, Мэри Корниш, которая с сорока шестью взрослыми и шестью детьми находилась на плаву в течение восьми дней в открытой лодке до тех пор, пока их не спасли.

В шпионской войне дела немцев шли плохо. 19 сентября их валлийский агент Артур Оуэнс, который фактически работал на британцев уже годом ранее, начал передавать серию отчетов с рекомендациями целей для немецких бомбардировщиков. Эти сообщения были подготовлены для него разведкой британского Министерства авиации. В тот же день немцы десантировали еще одного агента, Вульфа Шмидта. Его арестовали, допросили, убедили сменить хозяев и дали кодовое имя «Тейт»; через две недели Шмидт отправил первое послание в качестве двойного агента. Немцы сочли шпионаж Шмидта и его работу в качестве «казначея» для других шпионов (тоже перебежчиков) настолько успешными, что он в конечном итоге был награжден Железным крестом 1-го класса.

Было много проявлений доблести. 21 сентября канадский офицер лейтенант Дж. М. С. Паттон, который ранее не проходил тренировок по обезвреживанию бомб, удалил неразорвавшуюся бомбу, упавшую на фабрику в Суррее. Он был награжден Крестом Георга. Его приятель-канадец, капитан Д. В. Каннингтон, который помог ему бросить бомбу на сани и вывезти ее, получил медаль Георга. За сорок дней, прошедшие после «Дня орла», немцы сбросили на Британию 15 000 тонн бомб.

Англия и Франция собирались начать свое первое наступление. 23 сентября британские и французские войска объединились для проведения операции «Угроза» – ненасильственного захвата контролируемого вишистами порта Дакар, что должно было стать первым шагом к завоеванию «Свободной Францией» Французской Западной Африки. К удивлению атаковавших войск, власти Виши не только отказались выразить верность де Голлю, но и открыли огонь по британским кораблям. Гарнизон в Дакаре имел одно грозное оружие – линкор «Ришелье», который открыл огонь из своих пятнадцатидюймовых орудий, никогда ранее не стрелявших в бою. После того как два британских военных корабля – крейсер «Камберленд» и старый линкор «Резолюшн» – получили повреждения, операция была отменена. Черчилль сказал Рузвельту, что продолжение высадки «связано с чрезмерными обязательствами, если вспомнить о тех, что у нас уже есть».

В течение недели, закончившейся 26 сентября, в ходе «Блица», продолжавшегося несмотря на огромные потери немецкой авиации, погибло более 1500 британских гражданских лиц, 1300 из которых – в Лондоне. К концу сентября число погибших среди гражданского населения за месяц возросло до 6954.

Трудности, с которыми сталкивалось население оккупированной немцами Европы, ничуть не смягчались; почти ежедневно жизнь омрачали проявления террора. 19 сентября несколько сотен поляков были арестованы в Варшаве, отправлены на принудительные работы и почти наверняка умерли – некоторые в каменных карьерах Маутхаузена, другие – в карцерах Освенцима. 20 сентября офицер СС Филипп Шмитт принял пятнадцать первых бельгийских заключенных в новом лагере Форт-Бриндонк, расположенном в одном из южных пригородов Антверпена. 22 сентября в Позене (Познань), столице аннексированной Германией Западной Польши, гауляйтер Артур Грейзер информировал всех подчиненных ему немецких чиновников: «Необходимо, чтобы отношения с поляками были беспощадно ограничены потребностями, возникающими в связи со служебными и экономическими нуждами». Любые немцы, имеющие отношения с поляком, кроме тех, которые вытекают из его работы, «будут подвергнуты покровительственному аресту». Польские женщины, имеющие половые контакты с членом немецкой общины, «могут быть отправлены в бордель». «Нам известно, – писал Уильям Ширер в дневнике, находясь в тот день в Берлине, – что по крайней мере одного поляка Гиммлер повесил без суда за интимную связь с немецкой женщиной».

Продовольствие с польских ферм предназначалось в первую очередь для немцев. Когда польские фермеры отказывались сдавать налог, они подвергались суровым наказаниям. 30 сентября плакат на стене в Сохачеве сообщал местным жителям, что «мельник Недзинский действовал против правил обеспечения поставок продовольствия органам государственного управления, поэтому его мельница в Кукловке возле Радзейовице сожжена».

Ширилась изоляция евреев – не только в Польше, но и в других странах Европы. 10 августа антиеврейские меры вступили в силу в Румынии. 2 августа правительство маршала Петена отменило во Франции довоенный указ, запрещавший любые подстрекательства к расовой ненависти. В Люксембурге 5 сентября оккупационные власти ввели немецкие Нюрнбергские законы 1935 г., превратив евреев в граждан второго сорта, и захватили все 355 принадлежащих евреям предприятий в герцогстве. В самой Германии ночь 24 сентября ознаменовалась первым показом фильма «Еврей Зюсс», в производстве которого был крайне заинтересован Геббельс. В фильме, преднамеренно и грубо искажающем исторические события, евреи изображены опасными вдвойне: во-первых, там показывались физически отталкивающие евреи «из гетто» с гротескным «семитским» акцентом, которых можно было без труда распознать; во-вторых, в фильме присутствовали гораздо более опасные, утонченные «придворные» евреи (к ним относился и Зюсс), для которых никакое бесчестье не было препятствием, если служило их стремлению к деньгам и власти.

Эту исполненную ненависти нацистскую версию истории показывали в кинотеатрах всей Германии и оккупированной Европы, а также на специальных сеансах для гитлерюгенда. 30 сентября Гиммлер лично приказал всем членам СС и полиции посмотреть его в течение зимы. Даже мир кино и развлечений вынужден был служить источником расовой ненависти.

Нацистская политика террора и убийства имела экономическую составляющую: дома, предприятия, имущество и личные вещи жертв могли быть использованы для извлечения выгоды. 23 сентября Гиммлер в качестве главы СС подписал указ, согласно которому «изо ртов лагерных заключенных следует вынимать все золотые коронки и зубные протезы». За выполнение приказа, известного как операция «Зуб», отвечал подполковник СС Герман Пок. По прибытии в концлагерь заключенных проверяли на наличие золота во рту. Если таковое обнаруживали, на левом плече делалась небольшая татуировка для быстрой и легкой идентификации в лагерном морге. При этом заполнялась форма с указанием местоположения зуба и его предполагаемой стоимости в золоте. После войны союзники изъяли несколько миллионов таких форм.

Золото, собранное во время операции «Зуб», доставлялось в Рейхсбанк и поступало на счет Главного экономического и административного управления СС, которое помимо этого использовало рабский труд на каменных и земных карьерах, лесопильных заводах и текстильных фабриках, а также по всей оккупированной немцами Европе.

Теперь британцы бомбили Берлин почти каждую ночь. 24 сентября Уильям Ширер отметил, что накануне вечером во время налета «им удалось поразить военные заводы на севере города, большой склад горючего» и две большие железнодорожные сортировочные станции. Доктор Геббельс, обедавший в отеле «Адлон» с министром иностранных дел Испании и множеством высокопоставленных лиц, вынужден был закончить ужин в бомбоубежище отеля. Налет 25 сентября стал еще тяжелее и продолжительнее – пять часов бомбежек. «Англичанам следует повторять это каждую ночь, – писал Ширер. – Не важно, что разрушений будет немного. В прошлую ночь ущерб оказался невелик. Но психологический эффект огромный».

В то время как собственная столица немцев подвергалась бомбардировкам, они усиливали контроль над недавними завоеваниями. 25 сентября имперский комиссар Норвегии Йозеф Тербовен, злоупотребив доверием тех норвежцев, с которыми он вел переговоры о создании Государственного совета, снял с должности действовавший Административный совет и образовал в Осло новое правительство, состоявшее из сторонников нацизма. Почти сразу же возник «Норвежский фронт», призванный служить подпольным очагом широкого движения сопротивления. «Первое чувство, – писал один норвежец, – обиды, горя и горечи по поводу бесчестных переговоров уступило место освободительному чувству облегчения. Вдыхаемый воздух стал чище, потому что ситуация наконец прояснилась: сопротивление осталось единственным путем, каким бы долгим и трудным он ни был».

На Дальнем Востоке в последнюю неделю сентября вновь усилились разногласия между противостоящими державами. 25 сентября Соединенные Штаты объявили о дополнительном займе Китаю, призванном обеспечить дальнейшую поддержку генералиссимусу Чан Кайши в его борьбе против Японии. На следующий день Соединенные Штаты расширили систему лицензирования товаров, экспортируемых в Японию, включив в нее все виды железного и стального лома. 27 сентября Германия, Италия и Япония заключили трехсторонний пакт, который расширял ось Рим – Берлин на Дальний Восток, приветствовал создание нового порядка в Европе и Азии и обязывал каждую из сторон помогать другим в случае нападения на них стороны, не вовлеченной в войну в Европе, то есть Соединенных Штатов. 8 октября Великобритания вновь открыла Бирманскую дорогу для поставок в Китай.

27 сентября евреям во французской зоне оккупации было приказано иметь при себе специально помеченные удостоверения личности и – в случае владельцев магазинов – поместить в окне желто-черный плакат с надписью «еврейское предприятие». На следующий день из всех французских книжных магазинов были изъяты работы 842 авторов, включая сочинения еврейских писателей, эмигрантов и французских патриотов. В конце месяца в Париж прибыл двадцатисемилетний Теодор Даннекер. Перед ним стояла задача создать особую еврейскую секцию Главного управления безопасности Берлина, подчиняющуюся непосредственно его столичному начальнику Адольфу Эйхману. Евреев теперь заставляли в алфавитном порядке регистрироваться во французских полицейских участках, где они должны были сообщать о своем месте жительства, национальности и профессии. Анри Бергсон заполнил свою форму так: «Академик. Философ. Лауреат Нобелевской премии. Еврей»; несколько месяцев спустя он умер от старости.

30 сентября три немецких агента – двое мужчин и женщина – высадились на лодке у побережья Шотландии, возле крошечной рыбацкой деревни Баки. Всех троих поймали в течение 48 часов и предали суду. Мужчины, Карл Другге и Роберт Петтер, были повешены. Но в других районах на осень и зиму 1940 г. пришлись значительные успехи немцев. В октябре двенадцать немецких подводных лодок, действовавших «волчьими стаями» из оккупированной зоны вдоль французского побережья Атлантики и более не нуждавшихся в том, чтобы пробиваться с боем через Северное море и Ла-Манш, потопили тридцать два торговых корабля союзников. Позже они назвали этот период «жирным годом».

1 октября немецкая армия приступила к операции «Отто» – комплексной программе строительства и благоустройства всех автомобильных и железных дорог, ведущих к советской границе. На западном берегу реки Буг с использованием принудительного труда поляков и евреев была построена линия Отто. К работе на линии привлекали евреев не только из ряда польских городов, включая Варшаву, Радом и Ченстохову, но и из городов по всей Словакии. Лагерь, созданный в качестве базы для работы на линии Отто, находился в Белжеце, польской деревне на восточной границе Третьего рейха.

В октябре 1940 г. в оккупированных странах Европы Альфред Розенберг создал специальную рабочую группу для перевозки ценных культурных объектов в Германию. Более 5000 картин, в том числе полотна Рембрандта, Рубенса, Гойи, Гейнсборо и Фрагонара, равно как и тысячи предметов из фарфора, бронзы, старинные монеты, иконы и мебель XVII и XVIII вв., были изъяты из музеев и частных домов. Во Франкфурте Розенберг учредил Институт исследования еврейского вопроса, заявив во вступительной речи: «Германия будет считать еврейский вопрос решенным только после того, как последний еврей покинет жизненное пространство Третьего рейха». Между тем «бесхозная еврейская собственность» могла быть изъята по желанию из сотен еврейских домов и магазинов во Франции, Бельгии и Голландии.

3 октября 150 000 варшавских евреев, проживавшим в столице, приказали перебраться в преимущественно еврейский район города, который должен был быть обнесен стеной; в и без того перенаселенном месте, где до этого проживало 250 000 человек, теперь пришлось ютиться 400 000. Тем евреям, которые должны были переехать в это специально созданное «гетто», позволялось взять с собой только то, что они могли унести в руках или увезти на ручной тележке. Все остальное имущество: тяжелую мебель, домашнюю утварь, печи, духовки, магазинную мебель, запасы товаров – надлежало оставить. Должны были «переехать», бросив все свое имущество, кроме того, что можно было взять с собой, и свыше 100 000 поляков, проживавших в этом районе, который теперь назывался «гетто».

«В нашем дворе царила черная тоска», – писал в дневнике историк Эмануэль Рингельблюм, живший в еврейском квартале Варшавы, когда были обнародованы подробности переезда в гетто. «Хозяйка дома – польская католичка – жила там около тридцати семи лет, и теперь она вынуждена бросить свою мебель. Тысячи христианских предприятий будут разрушены». На следующий день были изгнаны из своих домов и отправлены в новое гетто евреи Праги – пригорода на противоположной от Варшавы стороне реки Вислы. «Сегодня был ужасный день, – писал Рингельблюм, – вид евреев, тащивших свои старые тряпки и постельные принадлежности, производил ужасное впечатление. Несмотря на запрет вывозить мебель, некоторые евреи это делали».

«Война выиграна! – сказал Гитлер Муссолини, когда они встретились на перевале Бреннер 4 октября. – Остальное – лишь вопрос времени». Британцы подвергались «нечеловеческому давлению»; только надежда на помощь США и Советского Союза удерживала их на войне. Однако, несмотря на гордость за это обстоятельство, на следующий день Гитлер, будучи не в состоянии вынести потери истребителей, которые достигли 433 самолетов со «Дня орла» 13 августа, приказал прекратить дневные налеты на Британию. 5 октября налеты немцев впервые производились исключительно ночью. Сотни тысяч лондонцев в целях безопасности отправились спать в глубокие станции и в туннели метро; один туннель длиной в милю между станцией Бетнал-Грин и Ливерпуль-стрит дал приют 4000 человек. Сотни тысяч детей снова покинули Лондон и переехали в сельскую местность; к середине октября число эвакуированных детей достигло 489 000.

7 октября немецкие войска вошли в Румынию. Гитлер сделал еще один шаг к созданию непрерывного восточного фронта против СССР. Пять дней спустя он приказал полностью отказаться от операции «Морской лев», за исключением отвлекающей операции, которая не дала бы советской стороне заметить подготовку войны против нее.

Британские военнопленные во Франции начали искать способы побега. 10 октября молодой младший офицер Джимми Лэнгли, захваченный в плен при Дюнкерке с тяжелыми ранениями рук и головы, а также со сломанной и ампутированной, но до сих пор гноящейся рукой, сбежал из больницы в Лилле. Французская семья, жившая в миле от госпиталя, приютила его, дав одежду и ночлег. Через несколько недель он на обратном пути в Британию посетил Марсель в вишистской Франции.

Вскоре Лэнгли стал играть ведущую роль в руководстве из Лондона опасной работой по организации побега, укрытия и возвращения в Британию многих сотен военнопленных и летчиков. Эта работа зашла дальше чем просто спасение; каждый возвращающийся солдат, моряк или летчик приносил драгоценные крупицы знаний и разведданных о немецкой армии, флоте и военно-воздушных силах, а также о повседневной жизни в Германии и на оккупированных землях.

Для летчиков, сбитых в воздушном сражении над Британией и получивших сильные ожоги в бою, спасением стала специальная ожоговая группа в Ист-Гринстеде во главе с пластическим хирургом новозеландского происхождения Арчибальдом Макиндо. После медленного, болезненного и уродующего процесса выздоровления они начинали процедуры, которые были бы невозможны, если бы не самоотверженность и мастерство Макиндо и его команды. За пять с половиной лет в Ист-Гринстеде будут вылечены 4500 летчиков, из которых двести нуждались в полном восстановлении лица и рук.

12 октября президент Рузвельт выступил в Дейтоне, штат Огайо. «Наш курс ясен, – сказал он. – Мы приняли решение. Мы продолжим накапливать наш оборонный потенциал и вооружение. Мы будем оказывать помощь тем, кто противостоит агрессии и удерживает агрессоров далеко от наших берегов». Бирманская дорога теперь вновь была открыта для отправки поставок в Китай, и днем ранее в Лашио, в Бирме, 5000 китайских рабочих погрузили высокооктановое топливо, крылья самолетов, стволы винтовок и хлопок-сырец общей стоимостью двадцать два миллиона долларов в 2000 грузовиков американского производства. Хотя Рузвельт в своей речи обошел Китай молчанием, было ясно, что США его не оставят.

Говоря о «Блице», Рузвельт сказал своим слушателям: «Мужчины и женщины Британии показали, как свободные люди защищают то, что, как они знают, правильно. Их героическая оборона будет навсегда вписана в историю. Это послужит вечным доказательством того, что суть демократии становится явной в ходе испытаний». Гитлер думал иначе: «Пусть британцы объявят, чего они хотят, – сказал он 14 октября приехавшему к нему итальянскому министру. – Ситуация в Лондоне должна быть ужасающей». В обеденный час того же дня в Лондоне театральная труппа, возобновившая накануне работу, хоть гримерки и были разбомблены ночью, переоделась для второго спектакля прямо на сцене. Их репертуар представлял собой часовую подборку сцен из Шекспира. «Шекспир бьет Гитлера» – таков был заголовок Daily Express следующим утром.

Гитлера подобная бравада не впечатляла. В беседе со своим итальянским гостем 14 октября он сказал: «Давайте подождем и посмотрим, как будет выглядеть Лондон через два-три месяца. Если я не могу их оккупировать, по крайней мере, я смогу уничтожить всю их промышленность!» Следующей ночью на лондонцев обрушился самый интенсивный бомбардировочный рейд за все время войны. Начались 900 пожаров. Десятки убежищ получили повреждения. Бомба над станцией метро «Бэлхэм» упала вниз на платформу; из шестисот человек, находившихся в убежище, под завалами щебня и шламом, рухнувшими на платформу, были заживо погребены шестьдесят четыре человека. Бомбы сыпались с восьми вечера до пяти утра. К утру погибло четыреста лондонцев.

Следующим вечером, 16 октября, британские бомбардировщики нанесли удар по немецким военно-морским базам в Киле. В тот день британский кабинет министров решил, что раз плохая погода не позволяет бомбить конкретные цели, то бомбардировщики должны сбрасывать бомбы на крупные города, такие как Берлин. Приняли решение не информировать общественность о новой тактике, чтобы не тревожить людей тем, что одно из наступательных орудий Британии – точечная бомбардировка – оказалось гораздо менее эффективным, чем они предполагали.

В Соединенных Штатах 16 октября стало первым днем регистрации в соответствии с законом «О выборочном обучении и службе». В тот день зарегистрировалось более шестнадцати миллионов американцев. «Мы мобилизуем наших граждан, – заявил Рузвельт в радиообращении, – ибо мы собираем и мужчин, и женщин, и материальное имущество, и денежные средства, чтобы сделать нашу оборону эффективной».

Неожиданный пример успешной американской обороны пришел в день выступления Рузвельта, когда в Бостоне был арестован Джордж Армстронг, британский торговый моряк, который дезертировал со своего корабля в Бостоне, отправился в Нью-Йорк, связался с генеральным консульством Германии, а затем вернулся в Бостон, чтобы собрать информацию об атлантических конвоях. Пойманный прежде, чем смог нанести какой-либо ущерб, он был в установленном порядке отправлен в Британию, где стал первым за время войны британцем, которого судили за шпионаж. Его признали виновным и повесили.

То, что мог бы сделать Армстронг, указало на опасности пересечения Атлантики моряками торгового флота в условиях масштабной войны. На следующий день после ареста Армстронга шесть немецких подводных лодок, охотившихся «волчьей стаей», напали на конвой из 35 кораблей, доставлявших военные грузы из Канады в Британию. Под кодовым названием SC-7 (где SC – Медленный конвой) он вышел из Сиднея, Новая Шотландия. 20 из его кораблей были потоплены. Днем позже те же шесть подводных лодок атаковали второй конвой – HX-79 (где HX – Галифакс). Из 49 кораблей в его составе потоплены были 12. За два дня было уничтожено 152 000 тонн грузов. Среди командиров подводных лодок, чьи торпеды проделали такую разрушительную работу, были Гюнтер Приен, потопивший «Роял Оук», и Генрих Бляйхероде, чьи торпеды месяцем ранее потопили «Сити оф Бенарес». 21 октября, когда подлодки-победители вернулись на свою базу в Лориент на Атлантическом побережье Франции, немецкие бомбардировщики провели двухсотый воздушный налет на порт Ливерпуля, одни из главных ворот Британии в Атлантику.

Именно из Ливерпуля пассажирский лайнер «Императрица Британии» отправился в Канаду на третьей неделе октября. Он подвергся нападению с воздуха, находясь в 240 километрах от побережья Ирландии. 50 членов экипажа и пассажиров погибли. Остальные были благополучно спасены, а лайнер на буксире повели обратно в Британию. Однако по пути его торпедировала и потопила немецкая подлодка.

Не всякая немецкая подлодка могла совершать свои атаки беспрепятственно; через четыре дня после затопления SC-7 и HX-79 немецкая подводная лодка U-32 была выброшена на поверхность глубинными бомбами. Ее командир Ханс Йениш первым из немецких командиров-подводников попал в плен. Его и команду допросили. «Все заключенные были фанатичными нацистами, – отметил в отчете британский следователь, – и сильно ненавидели британцев, что не было так очевидно в предыдущих случаях. Они сторонники неограниченной войны и готовы пойти на любое агрессивное насилие, жестокость, нарушение договоров и другие преступления, необходимые в их глазах для установления контроля немецкой расы над Европой». Следователи добавляли, что успехи Германии в 1940 г. «сделали Гитлера в их сознании не просто богом, а единственным божеством».

В оккупированной немцами Европе постоянно сжимались тиски тирании. 20 октября Артур Грейзер сказал своим чиновникам в восточном немецком гау Вартеланд: «Поляк может быть только служебным элементом», повторив свой призыв к твердости: «Будь твердым и еще раз твердым». Два дня спустя более 5000 немецких евреев были отправлены поездом из западных германских провинций Баден, Саар и Пфальц через Францию в лагеря для интернированных во Французских Пиренеях. Вся собственность депортированных евреев – дома, предприятия и имущество – изымалась немцами в городах и деревнях, из которых изгонялись евреи, чьи предки жили там много веков. Самый большой из лагерей, в которые были отправлены евреи, находился в Гурсе. «Из этого лагеря Гурс, – вспоминал позже немецкий пастор Генрих Грюбер, – у нас в Берлине были очень плохие новости, даже хуже тех, что доходили до нас из Польши. У них не было ни медикаментов, ни каких-либо санитарных условий». Пастор Грюбер выступил с протестом. За этот смелый поступок он был арестован и отправлен в заключение в концлагерь Заксенхаузен.

Когда новости о депортациях, лагерях и преследованиях достигли Британии, они укрепили решимость британцев не сдаваться под продолжающимися немецкими бомбардировками, которые за неделю, закончившуюся 16 октября, убили 1567 человек, 1388 из которых – в Лондоне. 21 октября Черчилль по радио сказал французскому народу: «На самом деле англичане хотят только одного: морально и физически раздавить Гитлера и гитлеризм. Такова наша единственная цель сегодня и всегда. От других наций нам не нужно ничего, кроме уважения». Черчилль закончил выступление словами, которые француз, услышавший их, назвал каплями крови при переливании: «А теперь, пожалуй, спокойной ночи: ложитесь спать, чтобы к утру набраться сил. Помните, что утро обязательно наступит. И солнце обогреет всех храбрецов и мучеников, пострадавших за общее дело, и прольет свет вечной славы на могилы героев. И это будет рассвет новой эпохи».

На третьей неделе октября Гитлер уехал из Германии во Францию на специальном поезде «Америка». 22 октября он встретился в Монтуаре, в зоне немецкой оккупации, с Пьером Лавалем, заместителем премьер-министра вишистской Франции. Гитлер был заинтересован в том, чтобы Лаваль согласился на более активную политику Виши против Британии, поражение которой, по словам Гитлера, неизбежно. Лаваль заверил его, что желает поражения страны, которая опорочила честь Франции при Мерс-эль-Кебире и Дакаре. На следующий день Гитлер двинулся на поезде далее на юг к французской границе в Андай, где встретился с правителем Испании генералом Франко. Несмотря на призывы Гитлера, Франко отказался вступить в союз с Германией или, как настаивал Гитлер, позволить немецким войскам напасть на британцев в Гибралтаре через Испанию. Это нападение, как Гитлер сказал Франко, могло состояться 10 января. После этого он передал бы Гибралтар Испании. Но Франко не поддался на уговоры; после девяти часов обсуждения он все так же отказывался сделать ставку на Германию. «Я бы предпочел удалить три или четыре зуба, – сказал Гитлер Муссолини, – чем вновь пройти через это».