Текст книги "Пари, леди, или Укротить неукротимого"

Алисия наконец ухватила зверька и крепко прижала к груди.

– Верните обратно, – потребовал Даниар.

– Ни за что!

– Он вас защищает. Видите, он отпугнул гончих.

– Конечно, вижу. А еще не хочу видеть, как его съедят!

– Леди, гончие ему не опасны. Этот хвост вытянул из меня немало магии, прежде чем отвалиться.

– Уберите ваших тварей.

– Какие это твари? Так, детские страшилки. Вам они вреда не причинят в любом случае.

– Детские? Да если бы не Хвостик… Уберите их!

Даниар разочарованно махнул рукой, и псины исчезли, растаяв в лиловом тумане. Фиолетовое свечение из глаз лорда тоже исчезло.

– Вы стояли и смотрели! Как можно?

– Во-первых, я не смотрел, а наблюдал в целях эксперимента, во-вторых, сущности были призваны с целью напугать, а не причинить вред. Совершить нечто большее в моем присутствии они бы и не смогли.

– Они отлично справились со своей задачей. Я ужасно напугана! – Хвостик пискнул, потому что Алисия в порыве чувств стиснула его слишком сильно. – А для вас такие гончие – это мелочь, недостойная внимания! Ужасаюсь представить, на что вы вообще способны!

– Давайте не станем вдаваться в подробности. Леди, вы надумали плакать?

– А в-вы как думали? – Алисия горько всхлипнула. – Призываете т-тут всякие ужасы, и еще эт-ти приходят, требуют проценты, а вы обещали-и-и…

– Прекратите же! Вы так храбро кидались стульями, с чего вдруг взялись рыдать? Злодеи изгнаны, собачки ушли. Перестаньте, в конце концов! Алисия! Предупреждаю, если вы продолжите плакать, мне придется вас утешать. Я не переношу настоящих женских слез, хуже только плач младенцев.

– А-а-а, – еще громче зарыдала девушка.

– Я предупреждал, – с этими словами Даниар приблизился и взял леди за плечи с намерением куда-нибудь усадить. Однако единственный стул (остальные секретарь давно убрала во избежание долгих визитов охотниц до лорда) пал жертвой неравной борьбы. Другой мебели, кроме стола (усаживать на который леди было бы весьма странно) и шкафов, в приемной не наблюдалось. Поразмыслив, лорд решил успокаивать девушку в собственных объятиях. Ощутив себя в крепких и надежных мужских руках, Алис зарыдала еще громче. Надумай его светлость нелицеприятно высказаться по поводу ее поведения, разозлись он или расщедрись на едкие насмешки, может, она и сумела бы совладать с накатившей истерикой. Однако само ощущение спокойной силы и поддержки, позволявшей вволю выплакаться, заставило прочувствовать свою хрупкость и беззащитность, и жалость к себе накрыла волной.

– Что же эти слезы никак не закончатся? – пробормотал Даниар, когда девушка вцепилась в ультрамодную рубашку. С тяжелым вздохом мужчина сжал леди крепче. – Хотите воды?

Подбородок защекотали пушистые локоны ее прически, когда, попытавшись что-то сказать, леди не справилась с голосом и помотала головой.

– Вина? Чего покрепче?

– Шим, шим.

Подняв ладонь, Даниар решился на редчайший для себя жест, бережно погладив Алисию по спине.

– Ну, ну. Разве судорожные всхлипывания красят милую девушку? Вы же умница. Подумайте только, вы можете использовать в качестве оружия абсолютно любую вещь. У вас редкий талант переворачивать самую ординарную ситуацию с ног на голову. Вы уникальная девушка – и вдруг слезы.

– Шмых.

– Конечно, уникальная. Можете перепугать насмерть своим визгом половину университета, после запустить стулом в призрачных существ, попутно разрушить половину приемной, и при этом вас же будут утешать.

Леди дернула руками и предприняла слабую попытку вывернуться из объятий, но Даниар не выпустил. Он зафиксировал ее поудобнее, устроив подбородок поверх ее головы, и продолжил сквозь затихающие всхлипы:

– Где же ваш боевой настрой, Алисия? Где улыбка и желание стукнуть зонтиком любого, кто встанет на пути? Можете верить: я обещаю, что в моем присутствии ни одно потустороннее создание вас не тронет. А об этих типах и вовсе позабудьте. Они больше к вам не приблизятся. Однако, если хотите, могу призвать пару настырных призраков, чтобы объяснили им подоходчивее. Можно даже кого-то из нелюбимых родственников. Брюзгливого дядюшку или занудливую тетушку?

Алис снова помотала головой, ощущая, как на душе становится спокойнее от размеренного звучания его голоса.

– Вы слишком добры. Многие знакомые не раз обращались ко мне с подобными просьбами, чтобы проучить недругов. И хотя я не занимаюсь такими глупостями, ради вас мог бы сделать исключение. Поделом им будет за то, что напугали.

– Мм.

– Нет? Ну тогда чего вы хотите? Может, перекрасим мех вашего защитника в фиолетовый, чтобы каждый знал, как опасно иметь с ним дело? Тогда к вам и на сотню шагов никто не приблизится.

Алисия представила фиолетовый шарик на ножках, и смешок прорвался сквозь всхлип.

– Ну-ка? – Даниар приподнял ее лицо за подбородок. – Совсем другое дело. Только слезы на ресницах блестят. Дать вам платок?

– Нет, спасибо, ваша рубашка вполне справилась. – Алис попыталась ладонями разгладить намокшую на мужской груди ткань, но только расширила границы мокрого пятна.

– И за что мне вас небо послало? – вздохнул лорд.

– За ваш характер?

– И что не так с моим характером?

– Вы не умеете успокаивать девушек в обычном смысле этого слова.

– Вы же успокоились.

– Но вы мне столько наговорили…

– Что же принято говорить?

– Что-то милое. А вы все про разрушения, про зонтики.

– А вам подавай красивую ложь про ангельский характер, неземную красоту и то, как вы удивительны всегда – когда смеетесь и когда плачете, невзирая на красный нос и глаза. Женщины любят слова, которые расходятся с делом. Однако я все же назвал вас милой.

– Я поразилась, что вы так умеете, – искренне оценила Алисия.

– Конечно, умею, мне прививали эти глупости с детства, но я не вижу никакого смысла в лести. Предпочитаю откровенность, даже когда ее применяют в отношении меня самого. Пустословие – это напрасная трата времени. Нужно ценить жизнь, не искажая ее выдумками и ложью.

– Знаете, иногда все же предпочтительней промолчать. Всегда лучше не сказать девушке про красный нос и глаза. Особенно если она и сама понимает, что выглядит ужасно.

– Считаю, вы очаровательны даже сейчас. Смущают мокрые щеки.

Он отер ее слезы будто небрежно, слегка согнув пальцы и развернув ладонь тыльной стороной, как если бы жест, когда рука раскрыта и излишне чувствительные подушечки касаются кожи, показался ему чрезмерным, превышающим некий допустимый предел. Однако вышло отлично от задуманного.

Леди застыла, а лорд задумчиво произнес:

– Если вам не нравится словесная манера утешения, есть и молчаливые способы, которые работают безотказно.

– Никогда о таких не слышала.

Пройдясь вдоль линии скулы, его рука вновь коснулась подбородка, приподняв лицо леди. Даниар подался ближе, крепче сжав Алис за талию, но тут входная дверь отворилась, и девушке не удалось подробнее узнать об иных способах утешения, поскольку в приемную вошел ректор.

Карен отчего-то смутился, попятился, словно собрался выйти обратно, но тут увидел разгром в комнате.

– Боже! Что здесь случилось? Даниар?

– Это был не я, – вздохнул лорд, выпуская девушку из рук.

Глава 11

– Ваша светлость, – поклонился секретарь его величества и отворил дверь. Лорд вошел в просторную, богато убранную комнату, именовавшуюся личным кабинетом короля, куда допускались особы приближенные.

– Ваше величество. – Маг склонил голову.

– А, Даниар! – Монарх оторвался от созерцания живописного вида за окном. – Пунктуален, как всегда.

– Разве кто-то смеет опаздывать к вашему величеству?

– Королева всегда опаздывает. Но это совершенно другой вопрос, с этим ничего не поделаешь. Я вызвал тебя для иного разговора. Знаешь, сегодня получил донесение, подписанное главой министерства госзадолженностей. Жалуется, понимаешь, на моего министра просвещения.

– Понимаю.

– Ага! Значит, не пустая кляуза? По делу пишет! Тогда давай разбираться. Из донесения следует, что его светлость лорд Морбей де Феррес натравил на заслуженных работников конфискационного аппарата несметные полчища ужасных потусторонних чудовищ. Необходимо прояснить, кого ты там натравил?

– Двух гончих.

– Гончих? – Король едва заметно передернул плечами и сказал тихое «брр». – Далее следует, что эти полчища преследовали несчастных до самого министерства. Что скажешь?

– Скажу, что улепетывали несчастные до министерства, а гончие не покидали мою приемную.

– Выходит, ты слишком сильно напугал.

– На подобную службу требуются работники с нервами покрепче, ваше величество.

– По мнению министра, это его самые отъявленные головоре… работники. И вот тут, в конце письма, он настоятельно требует наказания за поруганную честь родного племянника, одного из тех двоих.

– Дуэль?

– С ума сошел! Кто с тобой на дуэль пойдет? Знаешь ли, самоубийц нет. Просто высочайшего королевского повеления требует, чтобы я тебя наказал. И ладно бы ты припугнул рядовых сотрудников, но второй из двоих – мой родственник. Пятый кузен по линии двоюродной тетки. Понимаешь ситуацию?

– Понимаю, ваше величество.

– Ты меня знаешь, Даниар, я предпочитаю сильных сторонников поближе родственников держать, потому как родня – что? Заговор организует – и глазом моргнуть не успеешь. Но тут ведь загвоздка в сути вопроса. Министр пишет, что ты не позволил взыскать задолженность с практически государственных преступников, которые не вернули короне проценты. Как объяснишь?

– Я давал слово, что эти проценты взысканы не будут. Своих обещаний я не нарушаю, вы знаете.

– Хм, – король потер подбородок, – ну, слово джентльмена – это конечно… Хотя выгнал бы, и дело с концом, чего ради людей запугивать?

– Они напугали моего секретаря.

– Ах, вот что? За даму вступился? Похвально.

– Ваше величество должны помнить всю историю. Вы отдали дела в мое ведение, чтобы я распорядился по-своему. Деньги были вложены в университет, и сейчас в казну поступает постоянный доход, который полностью покроет все невозвращенные проценты. Долги окупят себя с лихвой и без участия непосредственных должников.

– Ты прав! Но знаешь, давай для общего спокойствия переоформим конкретные задолженности на тебя, и они перестанут быть государственными. Просто подпишешь бумаги о передаче прав собственности – и готово, никто ни к чему не придерется.

– Если дадите соответствующее указание, это не будет проблемой.

– Конечно, дам, а наши бюрократы не пикнут. В прошлый раз сам помнишь, столько вопросов возникло. Они мне донесений настрочили великое множество. Зато сейчас отлично все провернем, ведь университет – в твоем ведении.

– Хорошо, ваше величество.

– И больше не натравливай на самоотверженных работников короны гончих.

– Гончих натравливать не буду.

– А не гончих? – прищурился король.

Министр в ответ пожал плечами, словно сам досадовал на огромное разнообразие подвластных ему существ, которых можно было натравить.

– Понятно. Кстати, Даниар, как продвигается дело с высочайшим королевским повелением о скорейшей женитьбе?

– Продвигается, ваше величество. Изучаю кандидатуры.

– Изучаешь? Это хорошо. Я вот тут набросал небольшой список. Имена всякие…

– Еще имена?

– Тут немного. Очень достойные дамы хорошего происхождения, с идеальной репутацией. Как раз такие, которые подойдут человеку твоего положения. Взгляни на досуге. А хочешь, бал во дворце организуем? Посмотришь вживую, так сказать.

– Воздержусь.

– Как всегда! Тебе сложно поскорее жениться?

– Не стоит торопиться, ваше величество.

– Ты уже который год так говоришь.

– Я обязательно женюсь… когда-нибудь.

– Ты уж постарайся, в королевстве необходимо повышать численность фиолетовых магов.

– Приму к сведению, ваше величество.

Кислая физиономия главы министерства госзадолженностей радовала глаз. Даниара сей господин недолюбливал очень давно. Впрочем, тех, кто «долюбливал» фиолетового мага, в королевстве можно было пересчитать по пальцам, если не принимать во внимание представительниц прекрасного пола. Их количество сразу перевешивало чашу весов в пользу лорда и делало Даниара едва ли не главным любимчиком светского общества.

– Принимайте, – сквозь зубы процедил министр, взмахом руки отсылая из кабинета понурого племянника.

Прилетевший к дяде как на крыльях в счастливой уверенности, что вот сейчас лорд Морбей де Феррес, испытавший на себе суровый гнев монарха, лично принесет ему свои извинения, незадачливый молодой человек удалился. Его дядя, воодушевленный не меньше, просто с лица спал, когда лорд невозмутимо положил на стол повеление короля о передаче дел.

– Ну и забирайте, – передвигая на край одну за другой папки, когда-то скрупулезно подготовленные самим Даниаром, бросил министр. – Пожалуйста! Я даже счастлив, что не нужно с ними разбираться.

– Здесь не все.

– Да вот вам, – министр принялся рыться в столе, извлекая документы то из одного ящика, то из другого, – берите.

Даниар поморщился при виде подобной неразберихи в документации.

– И это тоже вам! – Каждая фраза министра звучала, как «подавитесь», но Даниар не реагировал.

Вышло, как и хотел лорд, а бессильная злость оппонента скорее радовала, чем раздражала.

– И вот! – последней министр выбросил на стол папку, явившуюся, по сути, камнем преткновения, поскольку именно по милости этой должницы и пострадал его племянник. И хотя противного родственничка глава департамента не слишком жаловал, но связи есть связи, а кровь, как известно, не водица, чтобы ею распыляться. Дашь слабину, и стервятники налетят со всех сторон, однако же вмешательство его величества расставило все точки над «и». Оставалось смиренно повиноваться воле монарха и всем говорить, что он покорный слуга, которого связали по рукам и ногам. – Забирайте свою дамочку. Владейте!

– В каком смысле? – поднял брови Даниар. Признаться, когда он сортировал дела в жутко захламленном хранилище, его интересовала в первую очередь пометка «Спорно» на каждой папке. Откровенный криминал помечался иначе, за такое лорд даже не брался. Ну а далее по важности уже стояла сумма долга и, собственно, адреса. В нюансы всех дел лорд не вчитывался, иначе рисковал получить полный сдвиг мозга.

– А вы не в курсе? – Лицо министра просветлело, в глазах появилось злорадство, и он любовно погладил папку по корешку. – Я было решил, что вся загвоздка в этом. Там, знаете, такая мелкая и неразборчивая приписка где-то в середине закладной. Я на нее даже не с первого прочтения внимание обратил. Только очень было любопытно, почему вы вцепились в это дело. Неужто благородство, ваша светлость, и слово истинного джентльмена? – И он противно захихикал.

– Что вы там несете? – Даниар выхватил папку и принялся листать, пока не дошел до места, где лежала заполненная убористым почерком расписка с обведенным красными чернилами текстом.

Когда разобрал пометку, лорд изменился в лице.

– Мне вот тоже не помешает купить секретаря, полная неразбериха в документации, – съехидничал министр. – По какой цене они нынче продаются?

– По цене особняка! – отрезал Даниар.

Появившаяся рядом с его светлостью призрачная не гончая (ведь министр просвещения держал свое слово), а какая-то похожая на дога потусторонняя псина неспешно подошла к столу и взяла папки в зубы, а еще очень ехидно взглянула на министра госзадолженностей и подмигнула, отчего немолодой уже мужчина сильно взбледнул.

Уже у самой двери Даниар вдруг приметил справа неровную пирамиду из папок, покрытых слоем пыли, и, обернувшись, бросил на прощанье:

– С таким главой ведомству дюжина секретарей не поможет, – и захлопнул за собой дверь.

Министр осел в кресле и перекрестился.

– Ну его, – выдохнул он, – пусть хоть все дела забирает, лишь бы подальше держался.

Алисия лежала на кровати, раскинув в стороны руки и позабыв переодеться. Она мечтала дойти до ванной комнаты, но не давала усталость.

– Утомилась? – сочувственно спрашивал Шуш, поглаживая девушку по голове мохнатой ладонью. – Из силушки выбилась.

– Совсем. Хорошо еще лорда вызвали к королю.

– Умылась бы да после сразу в постельку.

– Сейчас, встану только.

Упавшая на грудь записка, выскользнувшая из фиолетового облачка, заставила не встать, а подпрыгнуть.

«Зайдите ко мне немедленно!» – было выведено на ней.

– Ой-ой, – охнул заглянувший через плечо Шуш, – лорд недоволен.

– Что там опять случилось? – выдохнула в подушку Алисия и сползла с кровати.

Пришлось выходить из спальни и идти аж до соседней двери.

– Ваша светлость, – постучала она, а дверь приотворилась. Заглянув внутрь, Алис осторожно вошла и нерешительно остановилась на пороге.

Шуш, околачивавшийся в коридоре, шепнул:

– Ну что там?

– Да нет никого, – начала Алисия, но тут дверь из ванной отворилась и в комнату вышел лорд Морбей де Феррес, вытиравший полотенцем влажные волосы. Выглядел он так, словно попал под дождь или вылил на голову кувшин с водой.

– Вот и вы! – странным тоном произнес его светлость, пристально оглядев девушку.

– Я, – растерянно ответила леди, силясь понять, в каком настроении пребывает мужчина.

– Садитесь, – махнул рукой лорд и сам устроился в кресле, не отрывая от Алисии глаз.

Девушке стало не по себе, и, выбрав стул подальше от кресла его светлости, она присела на край.

– Эм, – видя, что лорд не торопится приступать к разговору, а просто изучающе смотрит, леди смутилась еще больше, – что-то случилось… опять?

– Вы проницательны.

– Несложно догадаться. Обычно вы не вызываете к себе в комнату. Либо выносите дверь, либо ждете до утра.

– Либо жду, либо выношу, – согласился лорд.

Алис определенно начинала нервничать от разговора и манеры Даниара изъясняться короткими, ничего не поясняющими фразами.

– И что я могу сделать для вас, милорд?

– Звать меня по имени?

Алисия с большим трудом не позволила челюсти удивленно отвиснуть.

– А прежде вы не разрешали, – оговорилась она.

– Прежде и повода не было, – парировал его светлость.

– Сейчас есть?

– Появился.

– Если вы о сегодняшнем спасении, то я никоим образом не планирую использовать все произошедшее для нарушения субординации. Ваше положение не допускает фривольности в обращении.

– Правда? Как-то вы обращались ко мне «лорд Герберт».

Алис смутилась, вспомнив, что хотела тогда лишь позлить.

– Женщины так непостоянны, – вздохнул его светлость. – А скажите, Алисия, у вас всегда существовала настоятельная потребность выйти замуж? Вы опасались, что в будущем этого не произойдет?

– Почему?

– Поскольку в весьма юном возрасте относительно вас было заключено определенное соглашение, иных мыслей в голову не приходит.

– Простите? – начала волноваться леди.

– Не понимаете? – Лорд устало потер пальцами лоб. – Хорошо, я поясню. Если в качестве ставки во время карточной игры участник закладывает дом, это понятно. Но каким образом его можно заложить в придачу к собственной дочери, не укладывается в голове. То есть основная ставка здесь леди, и она оценивается в денежном эквиваленте, равном чему? Стоимости самого дома? А он идет в виде некоего обеспечения вроде того, как в ряде стран бумажные деньги обеспечиваются золотым запасом? Я верно рассуждаю?

Алисия подскочила со стула.

– Это ошибка, милорд, и недоразумение. Отец не так себе все представлял. По условиям, я должна была выйти замуж за того, кто подписал бумаги, а дом шел как приданое.

– Действительно. – Даниар тоже поднялся. – Однако же дом продан, а леди осталась. И что нам делать в этом случае?

– Если дом продан, то долг не погашен, потому что я иду обязательным условием? И сейчас вы намекаете, будто я тоже приравнялась к некоей собственности, цена которой равна стоимости особняка? Тогда вы здорово прогадали, не продав его дважды.

– А был ли смысл? Дом ушел, но леди осталась при мне.

– Да как вы смеете!

– Я смею?

– Не я продавала свое наследство!

– Однако это родной отец заложил вас вместе с особняком. И после указа монарха о ликвидации спорных задолженностей именно вы оказались в двусмысленной ситуации. Отсюда вопрос: почему, когда те двое явились в университет, собираясь взыскать проценты, леди скрыла от меня суть сделки? Я искренне захотел помочь и только по этой причине переоформил долги на себя, но каков результат?

Алисия покраснела, а сердце билось сильно-сильно. Не намекает ли лорд, будто она специально так поступила? Из меркантильных соображений? Ведь основным условием шла женитьба.

– Раз согласно столь важным бумагам без дома я не рассматриваюсь в качестве невесты, но приравниваюсь к товару, то о чем еще говорить?

– О том, какие у вас родственники, леди!

Алис хотела ответить, но вынуждена была прерваться, поскольку горло перехватило. Как накатило в этот момент! Все-все! Ведь она искренне поверила, будто унижения в прошлом и после продажи дома злосчастный долг не будет мучить ее, но прогадала. Очень стыдно было упоминать о поступке отца, хотя тот и стремился сделать, как лучше. Ведь искренне пытался обеспечить дочь, когда лишился всего, однако сам себя перехитрил.

– Мне тошно от всей этой ситуации, ваша светлость. – Алисия отвернулась, схватившись за столбик кровати. – Но, как говорят, карточный долг свят. Так что же? Оплачивать прямо сейчас?

– А это как пожелаете. – Он холодно усмехнулся и сел обратно в кресло.

– То есть даже возражать не станете? Это вы нарочно, потому что не знали о расписке? Так, может, уже раздеваться?

– Ваше право.

– Превосходно! Вот к чему вели все намеки!

– Какие намеки? Я прямо сказал, что вас продал родной отец. И это до сих пор не укладывается в голове.

– Вы даже не взяли на себя труд разобраться в его мотивах. Зато осудили! Еще и насмехаетесь! Так вот, я разденусь, и пускай вам будет стыдно!

– Начинайте. Когда мне будет стыдно, я вам скажу.

– Вы ужасный человек! Вы самый ужасный человек! Из всех мужчин…

– Я уяснил вашу мысль – вы не встречали никого ужаснее.

– Так и есть. И прежде я не знала большего унижения!

– Мне казалось, расписка в достаточной степени вас унизила и хуже быть не может.

– Худшим явилась встреча с вами!

Алисия развернулась и выскочила за дверь. В свою комнату она ворвалась разъяренным ураганом.

– Чего хотел? – мгновенно проявился Шуш.

– А ты не подслушал? – горько усмехнулась леди.

– Не-э-э, уж больно лорд был раздражен.

– Все-таки боишься его!

– Никого я не боюсь. Так чего хотел?

– Он хотел донести до меня мысль, в каком дурацком положении очутился, вынужденный принять девушку в качестве оплаты чужого карточного долга! А когда я спросила, раздеваться ли прямо сейчас, чтобы вернуть долг, он и не подумал возразить.

– О! Жаркий разговорчик вышел. Он, стало быть, – тебе, ты – ему, слово за слово. Ни в чем не разобрались, но до раздевания дошло.

– Шуш, ты меня слышишь? Здесь речь о другом! Даниар теперь владеет распиской отца, а я стою, как особняк, причем, наверное, уже по той цене, по которой он был продан. И выходит, что все должники, средства которых ушли на университет, долг погасили, а я нет. Ведь только у моего отца обязательным условием была прописана собственная дочь, и это – помимо дома.

– Не понял.

– Меня планировали отдать замуж с приданым, а вышло, что продали!

– О-о-о, понял! То есть вон отчего лорд зол. Он голову ломает, как быть, поскольку ты ему в рученьки упала. Денег на оплату себя любимой у тебя тоже нет, только натурой и брать.

– Шуш!

– Да я в том смысле, что зря теряешься, дева. Бери мужика в оборот, пускай без приданого женится, раз твой отец енто в виду имел, когда расписку давал.

– Да ты его лица не видел! Он, наверное, так и рассудил, когда уточнял, почему о важном нюансе ему не сообщили. Может, решил, будто это хитрая уловка, чтобы заставить его жениться? Знаешь, как он потрясен поступком отца? Неужто всерьез предлагаешь мне настаивать на женитьбе? Только взгляни на дамочек, которые каждый день осаждают его кабинет, на их родню, положение в обществе и проведи сравнение. Дуэнья из варьете, воспитавшая леди, кузен, промотавший состояние, и отец, поставивший дочь на кон в карточной игре. Замечаешь разницу?

– Ну так хоть расписку забрала бы. Или мог не отдать?

– Может, отдал бы, у нас до этого не дошло. Я так разволновалась! Весь свет перед глазами перевернулся, и я не понимала даже, что сказать, как объяснить. Мне казалось, долг погашен и все в прошлом, а тут – это дурацкое условие! Однако просить его ни о чем не стану. Даже если вернет расписку, я буду помнить о долге. Буду знать, что обязана возвратить, поскольку для моей семьи это дело чести.

– А лорд так думает?

– Не знаю, что он думает.

– Да будто впервой, когда дамочку продают за кого побогаче. Женитьба, не женитьба, а продажа и есть. Все ваши приданые, доходы годовые и прочее, итог один: то за старика отдадут, то за чванливого, то за зануду, а дева майся потом. Вся женитьба ледей и лордов на том и построена, кому кого побогаче урвать. Было б из-за чего слезы лить.

– Не из-за этого, Шуш. Что теперь осталось от моей репутации, о которой я так пеклась и даже лорда на дуэль вызвала?

– Так, может, не будут болтать? Кто там знает?

Алис промолчала и уткнулась лицом в колени.

– Ну погоди, не реви. Вон как мага нашего боятся все, небось смолчат, чтобы боком не вышло.

– Или раструбят на весь свет, что он получил меня по расписке, тогда как? Ему спасать мою репутацию женитьбой? Он от этих уз бежит, а теперь? Брать в жены неподходящую женщину, защищая ее честь? Я не соглашусь! Мне не нужны его подачки. Я просто уеду, мы поселимся с Атильдой и Робином где-нибудь подальше, в деревеньке. Может, смогу найти себе несколько учениц, начну преподавать им то, чему научилась в пансионе. Проживем как-нибудь вместе.

– Она уже и уезжать навострилась! Ты вон лорду обещала дамочек отвадить, до конца третьего месяца собиралась продержаться и в университет поступить. Нос выше держи. Может, не так он и возражает против твоего спасения. Главное, теперь ласковей глядеть, а не ерепениться. В комнатку ведь зашла.

– Что?

– Чары на двери, позабыла, что ли? Кого лорд в постели видеть не желает, та порога не переступит.

– Ты их не снял?!

– Увлекся немного, больно любопытно оказалось, чего он тебе записку послал.

– Вот именно, записка! Он пригласил!

– Войти не приглашал, сама ж говоришь, его в комнате не было, а ты зашла. Понимаешь, да, ситуацию?

– Нет!

– Хех, не понимает она. Тебя, стало быть, желает. Вон и возражать не стал. Чего, думает, время терять, пущай сейчас раздевается, коли пришла. Долг, опять же, платежом красен.

– Шуш! Прекрати!

– Ну что за дева? Прекрати! А кто выводы делать будет? У тебя все козыри на руках.

– Даже не упоминай при мне о козырях, ты это нарочно!

– Хватай мужика, пока горяченький.

– Исчезни, Шуш! Пускай его хватают те, кто для этих целей ночью в университет пробирается. Мне достаточно унижений.

– А тебя небось не выставит? Зато потом как потребуешь, как заявишь ему…

– Нет! Испарись уже!

– Ладно, ладно, ухожу. А ты тут обмозгуй, подумай. Ведь, считай, при умелом подходе какие веревочки вить можно.

Алис запустила подушкой, и домовичок с громким хмыканьем исчез.

Господин ректор озадаченно смотрел на полную решимости девушку. От растерянности он едва не перепутал чашку с чаем и кружку с минеральной подпиткой для цветов, стоявших в горшках и кадках по всему кабинету. Благо леди вовремя заметила подмену и успела оттолкнуть руку мужчины на подлете ко рту. Теперь Карен любовался пятном на рубашке и старательно обдумывал, какое дело он может дать собственному секретарю.

– Разве нет бумаг для сортировки?

– У нас полный порядок в документах, вы в прошлый раз хорошо разобрали.

– Написать какой-нибудь план, речь, составить список?

– О нет, нет, речей не нужно, а списки… у меня нет такой привычки, обычно я делаю все, что называется, по ходу.

– Новое расписание?

– Но с этим отлично справляются сами преподаватели.

– Ну хоть какое-то задание у вас для меня будет?

– Право же, поручения всегда можно найти, но, дорогая леди, ведь вы можете понадобиться Даниару…

– Я повторюсь, господин Ивэйло, что согласно штатному расписанию являюсь секретарем и ректора тоже и даже в большей степени, потому собираюсь помочь вашей работе. Считаю, монополизировать секретарей – это дурной тон.

– Считаете?

– Даже уверена. Кстати, я уже присутствовала на уроке министра. Вы ведь тоже проводите лекции, могу помочь вам с записями.

– О, вы готовы прийти ко мне на урок? Знаете, это было бы хорошо! – искренне обрадовался Карен. – Я все думал, правильно ли организую учебный процесс, достаточно ли точно доношу информацию до студентов, мне не помешает взгляд со стороны.

– С удовольствием выскажу мнение.

– А как проходят уроки у Даниара?

– Весьма, эм, познавательно и… бодренько так.

– Бодренько?

– Именно.

– Ну, у меня, возможно, все не столь увлекательно. А как студенты реагируют на подачу Даниаром материала?

– Они весьма впечатлены.

– Правда? То есть на его уроках никто, как бы это сформулировать, не спит?

– У некоторых случаются обмороки, но так нет, не спят.

– И хорошо усваивают материал?

– С первого раза, молитвы им в помощь.

– О, леди Алисия, признаться, я бы тоже хотел несколько разнообразить свои лекции. Кажется, ученики немного на них скучают.

– Желаете, чтобы, как у министра, они не скучали на них вообще?

– Да! – невероятно воодушевился Карен. – И я, признаться, очень рад, что вы предложили помощь, ведь у вас есть с чем сравнить. По окончании лекции обязательно выскажите замечания или можете записать.

– Конечно, с удовольствием.

Леди обрадовалась, а ректор призадумался.

– Только как сказать об этом Даниару, он может быть недоволен.

– Право слово, неужели вы его тоже боитесь?

– Что вы! Ведь мы друзья. Просто мне важно его мнение и…

На этой фразе дверь в кабинет главы университета открылась и явился сам предмет обсуждений. Алис пробормотала неразборчивое приветствие и быстро отвернулась, Карен искренне обрадовался и предложил другу чай, а сам лорд отмахнулся от предложения, едва увидел в руке ректора вновь поднятую со стола кружку с жидкими удобрениями.

«Не теряйтесь», – хотела поддержать господина Ивэйло Алисия, опасаясь, что его светлость «продавит» ректора и заберет секретаря себе. После вчерашних событий леди желала сократить общение с министром до абсолютного минимума, потому и схватилась за первую возможность поработать во благо не только его светлости, но и своего прямого начальника (согласно бумагам).

– Ты надумал забрать мою леди на собственный урок? – едва услышав, что сегодня Алисия вместо занятий по фиолетовой магии посетит класс Карена, уточнил лорд.

– Я просто, как бы… Она тебе очень нужна? – огорченно спросил ректор.

– Я вообще-то общий секретарь, – вмешалась в разговор Алис, не желая, чтобы господин Ивэйло так быстро сдался, – а не ваш личный, милорд!

– Алисия великодушно предложила помочь с записями лекции, – взял себя в руки Карен, видя, как оба смотрят друг на друга (словно вот-вот посыплются искры из глаз), и кожей ощущая, что в воздухе разливается напряжение.