Текст книги "Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945"

«В-29» в воздушном бою оказались смертельно опасными соперниками для наших истребителей, и небольшие потери, понесенные противником, а также ужасный урон, нанесенный нашим заводам, все это вынудило наших летчиков обратиться к идее атак камикадзе против этих громадных самолетов. 21 ноября лейтенант Микихико Сакамото в небе над Сасебо совершил таран «В-29», отдав свою жизнь ради уничтожения вражеского бомбардировщика. Смертельные воздушные бои не прекращались до начала января 1945 года, и при этом налеты «В-29» становились все более и более разрушительными для нас. Наконец, нам стало известно, что американцы оставили свои авиабазы в континентальном Китае и стали концентрировать свои атаки с аэродромов на Марианских островах.

13 декабря суперкрепости с Марианских островов в первый раз совершили налет на огромный завод авиадвигателей в Нагое, а пятью днями позже превратили в развалины авиасборочный завод в Нагое. С конца 1944-го до первых чисел февраля следующего года они неоднократно в дневных налетах бомбили авиазаводы а районе Нагои, а по ночам обрушивали смертоносный груз на жилые кварталы в Токио, Йокогаме, Осаке и Кобе. «В-29» ограниченное число раз атаковали авиазаводы в районах Кванто и Кобе. Наши авиазаводы превратились в руины, потому что бомбы с высокомощной взрывчаткой и зажигательные бомбы уничтожали оборудование, разрушали стальные опоры, сжигали обширные заводские цеха и убивали сотни работников. Авиазавод «Мицубиси» в Нагое и заводы авиадвигателей, завод авиадвигателей «Кавасаки» в Акаши к западу от Кобе, авиазавод «Накадзима» в сорока пяти милях к северо-западу от Токио – везде царили страшные разрушения. Каждый из этих заводов являлся жизненно важным центром по производству фюзеляжей, двигателей как для армии, так и для флота, и налеты «В-29» привели к резкому падению выпуска их продукции.

Для укрепления противовоздушной обороны флот передал на авиабазу Ацуги около ста пригодных самолетов всех типов, включая «Raiden», «Zero», «Shiden», «Gekko» и «Ginga» (модифицированный ночной истребитель). К моему огорчению, на авиабазе Мейдзи в двадцати милях на юго-восток от Нагои было только пятнадцать Зеро, а на авиабазе Наруо находилось тридцать Зеро, предназначенных для обороны районов Осаки и Кобе. С другой стороны, армия сконцентрировала в районе Токио для дневной и ночной обороны около двухсот истребителей, включая «Hayabusa», «Shoki», «Hien», «Hayate», «Toryu» и модифицированный «Dinah». В районе Нагои для защиты Осаки и Кобе находилось восемьдесят истребителей и пятьдесят других самолетов.

На ранних стадиях налетов «В-29» наши истребители в основном показали себя неэффективными в борьбе с этими быстрыми, летающими на большой высоте и отлично вооруженными бомбардировщиками. Потери противника были заметно меньше наших, а воздушные стрелки «В-29» сбили очень много наших истребителей. К тому времени, когда «В-29» занялись бомбардировками наших авиазаводов, мы значительно укрепили свою противовоздушную оборону. Три боевых эпизода наглядно отражают повысившуюся боеспособность наших летчиков.

3 декабря 1944 года наши истребители перехватили примерно восемьдесят «В-29», совершавших налет на Токио, и летчики сообщили, что сбили тринадцать самолетов и, предположительно, уничтожили еще семь. Эти потери включали три «В-29», сбитых армейскими истребителями, совершившими таран. Два пилота спаслись, выпрыгнув с парашютом до столкновения.

27 декабря, по сообщениям зенитной артиллерии и истребительной авиации, было уничтожено девять из примерно пятидесяти бомбардировщиков, предположительно, уничтожено еще пять и повреждено двадцать семь.

27 января 1945 года истребители и зенитчики, по своим оценкам, сбили двадцать два из семидесяти пяти «В-29», вторгшихся в районы Гинза и Хибия в самом сердце Токио. Большинство офицеров армии и флота поднимали на смех доклады о двадцати двух «В-29», уничтоженных в этот день, воспринимая это как немыслимое. Однако 29-го числа мы получили радиосообщение из Цюриха (Швейцария), в котором утверждалось, что в ходе упомянутого налета «В-29» столкнулись с неожиданно упорным сопротивлением со стороны истребителей и что тридцать самолетов не вернулись на свои базы. Один самолет разбился на посадочной полосе после того, как пролетел на двух моторах более 1600 миль. Тогда оказалось, что действительные потери превосходили цифру «двадцать два», указанную в наших рапортах.

(Послевоенные исследования показали, что как мы, так и Цюрих здорово переоценили результативность наших истребителей во время данного налета. Бомбившие Японию «В-29» были из 73-го крыла ВВС армии США, и их пилоты сообщали, что столкнулись с «сопротивлением небывалой стойкости и интенсивности». Американские экипажи докладывали, что японские летчики «вели свои атаки сквозь град огня, пикировали прямо на наш строй, стараясь таранить наши самолеты, и вели беспорядочный огонь». Потери американцев 27 января составили пять сбитых бомбардировщиков, еще два на обратном пути совершили вынужденную посадку на воду, а тридцать три получили серьезные повреждения.)

Большинство налетов «В-29» совершалось в дневное время, что давало нашим истребителям наилучшие шансы на перехват самолетов противника. Командир эскадрильи 302-го корпуса морской авиации (в Ацуги) лейтенант Тёрамура так описывает свой вылет на перехват 2 февраля 1945 года над Токио:

«На высоте 28 тысяч футов я обнаружил звено из девяти самолетов „В-29“. Я полетел параллельно бомбардировщикам, пытаясь обогнать их, и в конце концов вырвался вперед вражеских самолетов, которые вели по моему истребителю непрекращающийся огонь. Я заметил несколько трасс пуль, медленно смещавшихся по параболе в мою сторону, и почувствовал грозящую мне опасность.

Примерно в 3 тысячах футов впереди „В-29“ я резко развернулся и набрал скорость, пикируя под косым углом, спустился ниже бомбардировщиков, а потом рванулся вверх в атаку. Я открыл огонь по первому „В-29“ в группе, атакуя его снизу с передней полусферы. Пока наши самолеты быстро сближались, я не мог продолжать стрелять длинными очередями. Носовые башни трех „В-29“ окружили мой истребитель трассами пуль. Я открыл огонь и видел, как четыре снаряда вошли в бомбардировщик передо мной. Когда я оказался рядом с гигантским бомбардировщиком, я толкнул штурвал вперед и вправо, отворачивая в сторону от „В-29“ в пике. Мои снаряды попали в самолет, ибо один из моторов „В-29“ вдруг яростно запылал.

„Я попал!“ – крикнул я себе самому. Один из моих летчиков, Харукава, следовал за мной и повторил мою атаку. Пользуясь нашей скоростью при пикировании, мы развернулись и стали набирать высоту, чтобы атаковать бомбардировщики сзади снизу. Один из „В-29“ выпал из строя, оставляя за собой густой шлейф белого дыма из левого внешнего мотора. Беспорядочно сбрасывая бомбы, самолет взял курс на юго-восток в сторону Тихого океана, неуклонно теряя скорость в попытке уйти от нашей атаки. Я продолжал вести огонь, но скоро расстрелял весь боезапас к пушке. Наши истребители „Raiden“ оснащены единственной 20-мм пушкой, установленной слева сзади от кресла пилота, чтобы стрелять вперед под углом тридцать градусов. Пикируя в атаку справа и сзади бомбардировщика, я сокращал дистанцию между нашими самолетами. К этому времени Харукава израсходовал свой боезапас и возвращался на базу.

Вражеские стрелки, защищаясь, вели постоянный огонь. Я преследовал бомбардировщик до тех пор, пока не достиг океана. Тут мое горючее почти кончилось. Когда я повернул домой, „В-29“ все еще оставлял за собой хвост из плотного дыма и опустился почти до уровня моря. Сомневаюсь, чтобы он смог вернуться на свою базу.

Я совершил вынужденную посадку на базе морской авиации в Коноике, где механики обнаружили, что пули изрешетили мой мотор и масляный радиатор».

Как это было совершенно наглядно продемонстрировано в конце войны, наши самоотверженные старания в организации ПВО были безрезультатны, и мы не смогли помешать бепрерывно растущим армадам «В-29» уничтожать наши промышленные предприятия и города. Апогей нашего противостояния американской авиации был достигнут 25–26 мая 1945 года во время американской операции «Миссия 183» против жилых массивов Токио. Из 498 самолетов, отправленных в этот налет, 464 бомбили объекты непосредственно в Токио. Наши истребители и зенитная артиллерия внесли самый крупный вклад на свой счет за весь период действия ПВО метрополии, уничтожив двадцать шесть 65-тонных самолетов. Всего зенитной артиллерией и истребительной авиацией при отражении этого налета было сбито сто бомбардировщиков или 21,3 процента от всех атакующих сил. Но мы заплатили еще более дорогой ценой, потому что «В-29» выжгли в городе около девятнадцати квадратных миль (сорок восемь с половиной квадратных километров).

К концу 1944 года американцы задействовали против Японии лишь малую часть своих «В-29». В 1944 году в отдельно взятой операции никогда не участвовало больше ста «В-29», однако в начале августа 1945 года враг направлял одновременно более восьмисот гигантских бомбардировщиков в одном ночном налете на Японские острова. И конечно, это был не единичный эпизод. В ноябре 1944 года «В-29» несли среднюю бомбовую загрузку 2,6 тонны на самолет, а в июле эта величина возросла до 7,4 тонны. Наше лучшее соотношение перехвата и уничтожения (с участием зенитной артиллерии) было в январе 1945 года, когда потери противника составили 5,7 процента от общих сил, участвовавших в налете. В июле того же года американцы добились беспрецедентного коэффициента безопасности, потеряв лишь 0,4 процента от самолетов, участвовавших в налете. Конечно, новые технические возможности «В-29» (способность бомбить в любое время дня и ночи и почти в любую погоду) очень помогли снизить это соотношение. В июле 1945 года – рекордный месяц налетов «В-29» – более 75 процентов бомб американцы сбросили, используя радарное наведение.

В ночь с 9 на 10 марта 1945 года генерал-майор Кертис Ли Мэй настоял на внедрении нового и еще более разрушительного метода проведения воздушных налетов. В прежние налеты, будь то днем или ночью, мы никогда не встречали «В-29» ниже высоты 24 тысячи футов (8 тысяч метров), а поэтому рассчитывали на перехват этих самолетов на данной высоте или даже выше. Ночью 9 марта Ли Мэй послал более трехсот невооруженных, облегченных «В-29» бомбить Токио со средней высоты в 7 тысяч футов. На каждом бомбардировщике было от шести до восьми тонн новых зажигательных бомб, содержащих бензиновое желе, и они проносились на малой высоте над городом, застав врасплох нашу ПВО. В этих дерзких налетах американцы потеряли четырнадцать бомбардировщиков, но этот налет стал самым разрушительным в истории, когда сгорело более шестнадцати с половиной квадратных миль города. Вражеские летчики докладывали, что Токио «вспыхнул, как сосновый лес».

Через тридцать минут после начала налета пожары стали неуправляемыми, к тому же их раздувал сильный ветер. Было просто невозможно бороться с этим гигантским пожаром. Как писал один из наших журналистов: «Огненные облака медленно росли ввысь, а башня здания парламента чернела на фоне красного неба. Город был так освещен, как будто наступило утро. Над ним стлались облака дыма, сажи и даже раздуваемые ураганом искры пламени. Нам казалось, что в эту ночь весь Токио превратился в пепел». По оценкам, погибло и пропало без вести от 80 до 300 тысяч человек. Окончательные цифры никогда не будут известны из-за того, что были уничтожены огромные жилые массивы, а также из-за последовавшего за этим хаоса.

За все налеты огромные «В-29» сбросили 157 тысяч тонн бомб, из которых около 100 тысяч тонн зажигательных бомб было нацелено на шестьдесят шесть городов, размерами от Токио до Цуруга, в котором жили 31 тысяча человек. Американцы своими зажигательными бомбами уничтожили более 170 квадратных миль жилых площадей.

Из-за ужасного хаотического состояния, в которое Япония погрузилась в августе 1945 года, невозможно точно установить все последствия бомбардировок. Более 30 процентов нашей авиапромышленности было разрушено. Как мы считаем, из-за этих налетов мы лишились возможности произвести более 70 тысяч самолетов в год. Мы потеряли 70 процентов своего годового выпуска авиационных винтов, что само по себе стало сокрушительным ударом. К концу войны бомбежки привели к полной остановке, хотя и временной, всех наших высококачественных нефтеперерабатывающих заводов. Если ранее у нас был избыток производственных мощностей в переработке нефти, то к августу 1945 года «В-29» превратили в руины одиннадцать наших самых современных заводов. Едва ли можно оценить общий эффект бомбежек наших предприятий, просто суммируя площади уничтоженных производств. Многие из уцелевших заводов простаивали без пользы, не имея материалов и запасных частей, страдая от нехватки рабочих, которые бежали в горы от ужасов налетов.

К концу июля около девяноста городов стали в буквальном смысле погребальными пепелищами. Остались неповрежденными или подверглись немногим атакам лишь четыре крупных города: Киото, Хиросима, Нагасаки и Саппоро. Наша промышленность была зажата в тиски, и даже относительно целые заводы в Тохоку и на Хоккайдо стояли в бездействии, ничего не производя. Оборудование простаивало, потому что не поступало сырье и, более того, нечем было доставлять свою продукцию на Хонсю. Заполонившие небо полчища самолетов американской морской авиации парализовали наши коммуникации и практически перерезали связь морем между Хоккайдо и другими островами.

Как только американцы прошлись по нашим крупным городам, они с невероятной методичностью принялись за небольшие промышленные городки. В качестве главных объектов были избраны города с населением менее 100 тысяч жителей. Ниже в качестве примера дается таблица с указанием тоннажа сброшенных на них бомб, из которой можно оценить ужасные последствия этих налетов:

Может быть, лучше всего общие последствия бомбежек наших островов выразят слова одного токийского журналиста. Когда ему задали вопрос о докладах экипажей «В-29» по поводу ущерба, причиненного Токио и другим городам, которые подверглись самой интенсивной в истории воздушной бомбардировке, репортер ответил: «Сообщения пилотов „суперфортресс“ об ущербе… не преувеличены: если хотите, это самое шокирующее занижение в истории воздушных войн».

Четыре наиболее важных индустриальных центра Японии – это Токио – Йокогама, Осака – Кобе, Нагоя и Кита – Кюсю. Что произошло с ними, характерно для состояния всей Японии на момент капитуляции нашей страны. Пять крупнейших городов, исключая Кита – Кюсю, приняли на себя около половины всех бомб, сброшенных вражеской 20-й воздушной армией. Главные районы этих городов, покрывающие площадь в 103,22 квадратных мили, были выжжены настолько основательно, что американцы исключили их из перечня целей для бомбардировок.

Глава 27
САМОЛЕТЫ С АВИАНОСЦЕВ БОМБЯТ МЕТРОПОЛИЮ

Мало кто сомневался, что основной причиной американского вторжения на крохотный островок Иво (Иводзима) было стремление сократить потери «В-29», летавших к Японии с Марианских островов. Мы знали, что огромные четырехмоторные бомбардировщики сталкивались с серьезными трудностями на обратном пути после налетов на нашу метрополию. Десятки поврежденных самолетов, неспособные преодолеть 1600 миль от Японии до Сайпана, совершали вынужденную посадку на воду. Мы ожидали, что американцы начнут тотальное наступление на Иводзиму, потому что, обретя этот остров, противник сможет сажать свои подбитые самолеты в этой точке уже через 800 миль. (Адмирал Ральф А. Офсти: «Причиной для кровопролитного взятия Иводзимы… была острая нужда в дополнительном аэродроме для экстренных посадок…») Враг мог также использовать Иводзиму в качестве трамплина для своих дальних истребителей, сопровождавших «В-29» при налетах.

Токио полагал, что атака на остров – лишь вопрос времени. Более того, эту атаку, несомненно, будет предварять удар где-нибудь в другом месте, чтобы отвлечь нашу авиацию. Как мы и ожидали, атака началась. 16 февраля 1945 года, за три дня до высадки десанта на Иводзиму, американская морская авиация начала серию воздушных ударов по Японским островам. В общей сложности одна тысяча истребителей и бомбардировщиков пронеслась над нашими военно-воздушными базами и заводами гражданской авиации, главным образом в районе Канто (Токио). Вражеская ударная группа 58 включала в себя шестнадцать авианосцев, восемь линкоров, семнадцать крейсеров, семьдесят пять эсминцев и другие корабли для поддержки воздушных ударов. На следующий день еще шестьсот самолетов вернулись добивать наши объекты, а за два дня они сбросили в общей сложности 513 тонн бомб помимо обстрела из пулеметов, пушек и ракетами.

Японский императорский Генеральный штаб объявил, что истребители и артиллерия противовоздушной обороны уничтожили не менее 275 пяти вражеских самолетов, в то время как мы сами потеряли 77 истребителей. Официальное коммюнике американского флота гласило иное, утверждая, что их авиация сбила 322 японских самолета, расстреляла на земле и повредила 171, а сама потеряла 49 самолетов. Между этими двумя документами – большие разногласия, что, впрочем, наблюдалось в течение всей войны. Наши заявления наверняка также здорово преувеличены, как и американские. Из-за хаотического состояния наших связи и командной цепочки того времени мы никогда точно не подсчитывали все потери. Как несущий ответственность офицер японского морского Генерального штаба, я считаю, что действительные потери обеих воюющих сторон, вероятно, соответствовали тому, что заявлялось каждой стороной в разделе собственных потерь. То есть японские потери, вероятно, доходили до 77 самолетов, а американцы лишились 49 самолетов.

Однако нельзя оспаривать тот факт, что налет 16-го числа оказался совершеннейшим сюрпризом для противовоздушной обороны метрополии. Токио ожидал налета морской авиации, но не в самый центр страны. К тому же истребители «Грумман F6F Хеллкэт» полностью превосходили нашу армейскую и морскую авиацию как количественно, так и качественно. Нашим истребителям, находясь в неравенстве, пришлось вести тяжелые оборонительные бои против американских самолетов, которые нагло носились над различными наземными объектами.

Но при всем этом прозвучала одна приятная нота, которая позволила преодолеть всеобщую подавленность, вызванную ошеломляющими успехами противника. Не было сомнения, что американцы достигли своей первоначальной цели и что наши побитые военно-воздушные силы не в состоянии остановить дальнейшие массовые налеты морской авиации противника. Большинство наших летчиков не имели опыта, а потому значительно уступали пилотам «хеллкэтов».

Однако командир звена Кинсукэ Муто из корпуса морской авиации Йокосука дал блестящий пример борьбы в одиночку, невзирая на все трудности. Примерно в полдень первого дня вражеских налетов летчики-истребители, ожидавшие приказов на базе морской авиации в Ацуги, заметили в небе одинокий «Shiden-Mod.», летевший над Йокогамой в восточном направлении и преследуемый двенадцатью истребителями «хеллкэт». В этой погоне был возможен лишь один исход, и летчики думали, что «Shiden», охваченный пламенем, устремится к земле.

Однако произошло неожиданное. Пока «хеллкэты» сокращали дистанцию между своей группой и «Shiden», японский истребитель вдруг резко развернулся и на полной скорости помчался прямо на вражеские самолеты. Строй «хеллкэтов» развалился от такого неожиданного маневра, и тринадцать истребителей закружились в дикой свалке. Пользуясь тем, что в бою двенадцати самолетов против одного враг часто «поступает по-своему», Муто пристроился в хвост одного «хеллкэта» и всаживал в него снаряды до тех пор, пока тот не развалился на куски.

Оставшиеся одиннадцать пилотов «хеллкэтов» отчаянно старались взять в кольцо ускользающий «Shiden», и их трассеры, казалось, целиком заполнили воздух вокруг юркого японского истребителя. Муто увидел свой шанс, повернул прямо на еще один «грумман» и бросился в лобовую атаку. Его снаряды разнесли вражеский самолет, и пилот выпрыгнул с парашютом. В этом эпизоде Муто с блеском использовал свое превосходное мастерство пилотирования; отказавшись от оборонительных маневров, он превратился в атакующего и быстро сбил еще два «хеллкэта». Всего четыре! Оставшиеся восемь истребителей «хеллкэт» прекратили бой и ретировались.

Невероятное сражение закончилось, и усталый, но ликующий Кинсукэ Муто благополучно посадил свой изрешеченный пулями самолет на авиабазе в Йокосуке. Наблюдавшие из Ацуги за боем летчики не знали имени пилота «Shiden», но, увидев, что «грумманы» пали с небес, быстро опознали его как Муто.

И это все было естественно. Муто был известен как один из ведущих асов морской авиации. Первый вражеский самолет он сбил за восемь лет до этого события, воюя в 1937 году в Китае. Муто был приписан к корпусу морской авиации Йокосука в качестве боевого летчика-испытателя, и 16 февраля повел один из новых истребителей «Shiden-Mod.» в испытательный полет против вражеских истребителей. Он взлетел со своей базы и стал кружить над районом Токио в поисках вражеских самолетов. Так и не встретив их, он повернул было назад к Йокосуке, как вдруг заметил двенадцать «хеллкэтов», пикирующих на его истребитель.

17 февраля самолеты вражеской морской авиации совершили два мощных налета на Токийский район: один утром, а другой после полудня. Американцы летали над целями, почти не встречая сопротивления, и большинство истребителей и бомбардировщиков обстреливали из пулеметов и ракетами и бомбили объекты при слабом противодействии японцев. И вот единственным светлым пятном в этот день стал подвиг одинокого летчика-истребителя, в то время младшего лейтенанта Саданори Акамацу, крупного аса морской авиации. Вылетев на Зеро из Ацуги, Акамацу сбил два «хеллкэта» над Токийским заливом. Когда вражеские самолеты вернулись для второй атаки, Акамацу перехватил два «хеллкэта» прямо над аэродромом Ацуги и сбил оба самолета, доведя личный дневной счет сбитых самолетов до четырех.

Когда самолетом Зеро управляли такие высококвалифицированные пилоты, как Муто и Акамацу, Зеро становился опасным соперником даже для таких разносторонних самолетов, как «хеллкэт». Однако подавляющее большинство наших летчиков-истребителей были зелеными юнцами с небольшим боевым опытом или вообще без никакого. В их руках Зеро был не ровня «хеллкэту». Мы не питали никаких сомнений на тот счет, что уже давно американцы перехватили пальму первенства в качестве боевых самолетов.

Наши наземные силы ПВО, целиком поглощенные отражением нарастающих налетов «В-29», утратили всякую возможность бороться с атаками вражеской морской авиации. Истребительная авиация, защищавшая Японию, была совершенно беспомощна. Такое положение возникло главным образом оттого, что у Японии не было ни одного серийного истребителя, способного противостоять истребителю «хеллкэт». Было очень мало шансов на то, что похожие самолеты сойдут с конвейеров в количестве, достаточном, чтобы улучшить ситуацию.

Без мощных истребителей-перехватчиков наша противовоздушная оборона метрополии была практически бесполезна. Мы бросали наши иссякающие резервы в бой против «В-29» и морской авиации, сбивали какое-то количество вражеских самолетов, но все равно никоим образом не снижали наши потери от вражеских воздушных ударов. Сколько бы самолетов мы ни сбивали, это не помогало ослабить стремление врага добиться от Японии безусловной сдачи. К весне 1945 года налеты «В-29» достигли катастрофических размеров, и эти огромные бомбардировщики грохотали над нашими городами в бешеных дневных и ночных атаках. Мы мало что могли противопоставить этим ситематическим и широкомасштабным бомбардировкам, потому что так и не создали приемлемого истребителя для больших высот. Американцы причиняли нам немыслимые разрушения, особенно когда из-за плохой погоды наша авиация оставалась прикованной к земле. Наши истребители стояли бессильные на своих аэродромах, а в это время сотни «В-29» гудели над головой и, пользуясь своими радарными бомбовыми прицелами, с дьявольской точностью превращали в камни наши заводы и города.

За Иводзиму американцы дорого заплатили. Погибло 4800 человек, ранено 15 800 и 400 человек пропало без вести. Однако, маленький островок принес большие выгоды. С 4 марта, когда первый потрепанный «В-29» приземлился на еще не достроенной полосе, и до конца войны экстренные посадки совершил 2251 «супер-фортресс». Экипажи этих самолетов, большинство из которых никогда бы не вернулось на Сайпан или Гуам, составили 24 761 человек. В ходе ожесточенной обороны Иво мы потеряли убитыми 22 322 человека.

Когда боевые действия на Иво прекратились 13 марта, наши потери в патрульных кораблях в южных морях возросли до угрожающих размеров. Вражеские самолеты прочесывали океан в поисках наших патрульных судов и превратили эти маленькие корабли в свои особые цели. Вскоре мы уже не могли рассчитывать на то, что одинокие патрульные суда уцелеют в этих водах, и были вынуждены полагаться в оповещении о вражеских атаках только на сообщения радарной службы на наших южных передовых постах. В таких условиях мы представляли собой легкую добычу для атак мощной вражеской морской авиации.

Как мы и ожидали, авианосцы вернулись для возобновления налетов. Между 18 и 21 марта вражеские истребители и бомбардировщики почти беспрепятственно носились над метрополией, поливая снарядами, ракетами и бомбами всякий мало-мальски стоящий объект. Даже самые отдаленные районы Японии не остались нетронутыми самолетами-разбойниками.

В это время 343-й корпус морской авиации, считавшийся самым мощным соединением истребителей в армии и на флоте, был расквартирован на авиабазе Мацуяма на Сикоку. Оснащенный в основном новыми истребителями «Shiden» – самолетами, в которых флот надеялся получить достойный морской истребитель, – 343-й корпус был укомплектован выдающимися морскими летчиками-истребителями, имевшими существенный боевой опыт. Корпусом командовал капитан 1-го ранга Минору Гэнда, способный и опытный руководитель, который составил предварительный план атаки на Пёрл-Харбор и который в предшествовавшем году служил офицером штаба авиации при императорском Генеральном штабе.

18 и 19 марта вражеские морские самолеты совершили рейд на морскую базу в Куре. И столкнулись с совершенно неожиданным для них сопротивлением летчиков Гэнды. Сочетая обширный опыт воздушных боев с самолетом-истребителем, у которого максимальная скорость превышала 400 миль в час и у которого была надежная броня, они нанесли тяжелый урон встреченным самолетам противника.

Это была единственная ощутимая победа всех японских истребительных соединений в боях с американской морской авиацией. Токио объявил, что за два дня боев в районе Куре наши сухопутные, морские и воздушные части ПВО уничтожили 119 самолетов и что большая часть из них сбита 343-м авиакорпусом. И вновь мы в морском Генштабе не могли установить точную цифру вражеских потерь, но, во всяком случае, летчики Гэнды оказали достойное сопротивление.

Еще до завершения этого месяца ужасное воздушное избиение перешло в другую, столь же страшную фазу. Интенсивные бомбардировки морской и армейской авиации противника расшатали нашу оборонительную систему на Окинаве, и после нескольких недель затяжных воздушных бомбежек вражеские войска высадились на острове. В течение двух месяцев, последовавших со дня десанта 25 марта, наши оборонявшиеся истребители бешено сражались с вражескими морскими самолетами и неутомимыми «В-29». К этому времени все развивалось по знакомой схеме. Мы понесли тяжелые потери в самолетах, и наша воздушная мощь продолжала иссякать.

21 марта наши разведывательные самолеты сфотографировали первый истребитель «Норт Америкэн Р-51 Мустанг» на Иводзиме. 7 апреля базировавшаяся на Иво 7-я истребительная группа отправила в первый налет на Японию истребители «мустанг». Сто восемь «Р-51» сопровождали бомбардировщики «В-29» в дневном налете на Токио и быстро доказали свое превосходство над нашими истребителями, сбив двадцать один самолет нашей ПВО. Мы уничтожили два «мустанга».

С тех пор новые «Р-51» вылетали для эскорта лишь десять раз с момента их прибытия на Иво, а «В-29» прибегали в основном к атакам ночью и в плохую погоду. (После войны мы узнали, что погода оказалась самым опасным врагом для «Р-51». 1 июня при возвращении эскорта с налета на Осаку двадцать четыре «мустанга» исчезло в бурлящем котле штормовой погоды, а еще два самолета столкнулись и разбились.) 16 апреля «мустанги» начали свои первые серии налетов на наши аэродромные объекты, и к концу войны мы насчитали тридцать три таких налета. После этих атак мы лишились многих своих аэродромов в районе Токио – Нагоя – Осака (базировавшиеся на Окинаве «Р-51» обстреляли аэродромы на Кюсю и Сикоку). Меры по рассредоточению, вызванные обстрелом истребителями, еще более усложнили проблемы техобслуживания самолетов, которые уже и так достигли колоссальных размеров. Превратив большинство наших аэродромов в груды обломков и сплошные воронки, истребители принялись за железные дороги, объекты энергетики, заводы и прибрежное судоходство.

К маю стала очевидна неизбежная потеря Окинавы. Безостановочный натиск американцев, который начался десантом на Гуадалканал, уже стал ощутимым у самых дверей нашего дома. Мы почти не сомневались: следующей крупной десантной операцией этой войны станет атака на саму Японию.

Для подготовки к отражению этого финального, бедственного для нас удара императорский Генеральный штаб приказал всем оставшимся истребителям вступать в бой с вражескими самолетами только в исключительных случаях, которые будут определяться самим Токио. Мы оказались во власти нового приказа: спасти как можно больше самолетов для последней обороны от вражеского флота вторжения. Мы боялись, что, если авиация будет продолжать держать оборону от «В-29», морской авиации США и налетов «мустангов», наши истребительные силы будут просто-напросто уничтожены. Мы не могли противостоять вражеским истребителям и бомбардировщикам, не понеся серьезных потерь.

В июне средние и тяжелые бомбардировщики США с Окинавы начали налеты на Кюсю. Координируя свои атаки с ударами по нашему самому южному острову, «В-29» с большой быстротой увеличили тоннаж бомб, сброшенных на наши города. Только за 2 августа Токио получил сообщения о восьмистах пятьдесяти гигантских бомбардировщиках в небе над метрополией.