Текст книги "Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте"

РАСКОШЕЛИТЬСЯ ЛИ НА ДЛИННЫЕ НОСКИ И ЧТО ДЕЛАТЬ С ЛЮБИМОЙ БОРОДАВКОЙ

Когда мотоциклист моей дочери слишком долго поджидает в кустах, пока она накрасит губки и выскочит, не попрощавшись, его мотоцикл испускает зловонное облако, которое проникает в нашу комнату и оседает на моей белоснежной рубахе, которую только что погладила моя жена, готовя меня к эфиру. Но когда я, обнаружив это, пытаюсь выскочить на улицу, чтобы поймать мотоциклиста и накормить его деталями собственного мотоцикла, жена обычно останавливает меня и призывает относиться к этому факту спокойно – рубашку она погладит, а дочь пусть хотя бы немного отдохнет.

На мой вопрос, от чего нужно отдыхать моей дочери, жена рассказывает драматическую историю о том, как дочь готовила себе утром яичницу и каких титанических усилий ей это стоило.

– Кроме того, она читала книгу!.. – эту фразу жена произносит с особым придыханием.

После этого жена читает мне небольшую лекцию о том, что мотоциклист – неплохой парень и она даже один раз видела его в красивом модном костюме с галстуком. Он специально надел костюм, чтобы встретиться со мной, но, увидев мое лицо из кустов, испугался и убежал.

– Я просто вышел на балкон и смотрел на закат, – удивился я. – Что такого он в моем лице разглядел?

– В том-то и дело, – обидчиво пояснила дочь. – Он сказал, что выражение твоего лица было таким же кровавым, как и закат. И я ему долго объясняла, что за твоей жуткой улыбкой кроется что-то человеческое. Ты просто это человеческое тщательно скрываешь.

На это предательство родной дочери я замечаю, что есть люди, которые пытаются скрыть свои ужасные пороки под модным костюмом. Но их естество видно, как под хорошим рентгеном.

Тут в разговор вмешивается теща, которая заявляет, что когда я ухаживал за моей женой, то у меня были одни рваные джинсы. Но она, теща, заглянула в мою душу и увидела чистую совесть, а также перспективу постройки трехэтажного дома, поэтому она сильно против нашего союза не возражала. Вот почему теща полагает, что костюм особого значения не имеет. Главное то, что внутри человека.

Моя теща как всегда права, но за одним исключением.

Внешность и костюм не определяют любовь на лавочках в городском парке, но они являются определяющими для журналиста при его появлении на экране.

Так что вернемся к вопросам ваших взаимоотношений с гостями, посмотрим на них несколько с другой стороны и выберем, что можно позаимствовать, а от чего нужно отказаться.

Мы уже договаривались, что я буду приводить примеры, которые могут наблюдать все.

Включите любую дискуссионную программу на CNN, FOX или на любых других больших и авторитетных каналах. Везде вы увидите одну и ту же картину: гости тщательно одеты, обувь у них чистая, а у мужчин высокие носки.

Об этом, конечно, смешно говорить, но еще смешнее, когда между туфлями и короткими носками торчит кусок голой волосатой ноги. И дело тут не в эстетике – дело в том, что это отвлекает внимание.

Политический эфир – это не конкурс длины шерсти на собачьей выставке.

На подобном эфире, чаще всего, все гости одеты в костюмы и галстуки.

Костюм нужен не для того, чтобы обязательно сделать какое-нибудь важное заявление. Просто вид ведущего говорит о том, что все в порядке и что это не очередная серия «Южного парка», а серьезная передача для взрослых. Согласитесь, видеть ведущего в костюме в детской передаче так же нелепо, как любоваться ведущим в тенниске и с кольцом в ухе в аналитической программе, посвященной очередной бессмысленной войне.

Хороший костюм и галстук – общепринятый код, который ведущий посылает зрителям: я серьезный ведущий и сейчас, в серьезной и важной программе, мы поговорим на серьезные и важные темы.

Далее, обратим внимание, как гости ведут себя в эфире.

Они смотрят точно в объектив камеры, не отводя взгляда. Даже на секунду они не отводят глаз, а это, поверьте, очень трудно.

Сделайте эксперимент: выберите в комнате какую-то одну точку, например ручку двери или маленькую фотографию на стене. Главное, чтобы это был небольшой предмет, соразмерный с объективом телекамеры, и находился на высоте вашего лица.

А теперь, глядя на этот предмет, попробуйте рассказать, как вы провели день. Главное условие – не отводите взгляд.

Неожиданно вы убедитесь, что смотреть в одну точку – это совсем не просто. То, что в жизни вы делаете играючи, становится трудновыполнимым по чьему-то заданию.

У вас неожиданно начнут рыскать глаза, потом внезапно зачешется нос и сильно затечет шея. Естественно, все это виртуальные ощущения, рожденные неестественной ситуацией и издевательством над вашим организмом. Но когда вы, как кадровый разведчик, даете себе команду во что бы то ни стало держать взгляд, вдруг выяснится, что у вас путаются мысли и вы потеряли нить рассказа.

Я часто провожу подобный эксперимент над студентами. Они что-то пять минут рассказывают в видеокамеру. Потом они смотрят свою видеозапись и хохочут, видя, как организм побеждает их взгляд, внезапно и немотивированно прыгает в сторону. Далее студенты заявляют, что я издеваюсь над ними, как доктор Лайтман в моем любимом сериале «Обмани меня – Теория лжи» (Lie to me). Студенты плачут и убеждают друг друга, что требовать сверлить глазами одну точку – это бесчеловечно.

Однако я им напоминаю, что когда они сидят два часа и смотрят по телевизору триллер, то они как-то умудряются не отводить взгляд от экрана и не заявляют, что это очень трудно. А когда они смотрят фильм в кинотеатре, то даже одновременно жуют попкорн.

Это очень важный пример.

Помните, в этой книге я уже упоминал, что профессионализм – это набор прикладных умений, которые не следует смешивать с талантом.

Талант – от природы.

Но профессионализм – от опыта, от обучения.

Нетрудно догадаться, что участники программ всемирно известных каналов, о которых я упоминал, это отобранная гостевая элита, которая может одновременно смотреть в камеру, слушать в ухе голос редактора, прекрасно выглядеть на крупном плане и держать в памяти все обстоятельства темы передачи. А также отвечать не разговорным языком улицы, а грамотным языком, в хорошей, привлекающей внимание форме и допустимым для заявленной темы остроумием.

Теперь о внешности.

Давайте еще раз благословим Господа за то, что на радио и печатных СМИ отсутствует картинка.

Вы невидимы – слушатель конструирует вашу внешность исключительно по вашему голосу или по написанному тексту. Если вы ведете радио-шоу, но страшнее Квазимодо, достаточно что-то бархатисто пробормотать в микрофон – и пара девушек вечером у студии ваши. Потом, правда, увидев, что ваш прекрасный голос соседствует с внешностью Шрека, они быстро убегут, но первые три минуты все равно ваши. А если на улице темно, то все пять.

Но неожиданно, как журналиста, пригласили на телевидение именно вас.

А у вас проблемы.

Вы спрашиваете: «А что мне делать с бородавкой на носу?», «А как быть с моими не очень хорошими зубами?»

Отвечаю просто и понятно: идите к косметологу и дантисту. Вам придется за свой счет привести себя в порядок. Зрители не обязаны видеть на крупном плане вашу мясистую бородавку и дырку вместо зуба.

В конкурентном поле пребывают не только ведущие – у гостей свой чемпионат. Вы уже знаете, что любому гостю почти всегда можно найти замену. И если вы дорожите своим отсутствием зуба – например, это помогает вам насвистывать вальсы Штрауса по утрам, то вам придется идти в программу «Давайте над ними посмеемся!». Там вас выпустят на сцену между человеком, который умеет языком завязывать морские узлы, и девицей, которая может засунуть гвоздь в одно ухо и вытащить его из другого.

Правда, она блондинка. А по опыту моего любимого сериала «Женаты с детьми» (Married with children) мы знаем, что такие блондинки, как Келли Банди, умеют многое.

Мне часто звонят очень хорошие люди, которые предлагают себя для моих телевизионных программ. Эти люди по уму, интеллекту и багажу знаний достойны даже не одного эфира, а целого телеканала. Но к сожалению, не по внешнему виду. Я не могу им это сказать – они бы мне это не простили, сославшись на то, что я ценю не их богатую личность, а журнальный гламур. И конечно же я не имею права требовать от них пойти к дантисту или купить себе достойный костюм. Возможно, у них нет денег, не знаю. Но в эфир ходят другие – это печальная правда.

Условия игры необходимо понимать и учитывать.

Каждую неделю я получаю кучу пригласительных билетов. На многих из них стоит надпись золотом «Быть в смокинге». Я не хожу на эти вечера, просто потому, что у меня нет смокинга.

Возможно, я неправ. Возможно, я бы там познакомился с каким-то нефтяным шейхом, и он подарил бы мне яхту. Возможно.

Но я не хожу, у меня нет яхты, и я ни на кого не обижаюсь.

Да, у этих наглых шейхов совсем поплыла крыша – они ценят какой-то смокинг больше, чем мой ум и шокирующее обаяние.

Но я принимаю их условия, потому что это условия, высказанные мне «на берегу», а не на их яхте в разгар праздника.

Заставить зрителей не замечать огрехи внешности – это удел лишь самых великих, которые магнетизируют аудиторию.

И я знаю такой пример.

Однажды я был на спектакле, где у одного действительно великого актера прямо во время первого акта упали штаны. Он спокойно поправил костюм и продолжил монолог.

В антракте все обсуждали, какое получилось необычное и свежее решение этой сцены режиссером и как упавшие штаны, входя в контрапункт с напыщенным монологом героя, высвечивают всю никчемность и пошлость его жизни, а также полное падение нравов затхлого общества, которое героя окружает.

Критики потом написали, что упавшие штаны – это обобщенный символ краха всех устоев современного мира. Этот спектакль, по-моему, даже чем-то наградили.

Штаны, естественно, упали случайно. Просто оторвалась пуговица.

ВЫХОДИМ НА ТРОПУ ВОЙНЫ, ИЛИ КАК НЕ ДАТЬ ГОСТЮ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЭФИР В СВОИХ НЕХОРОШИХ ЦЕЛЯХ

Когда я вечером с сыном смотрю мой любимый фильм «Пираты Карибского моря» (Pirates of the Caribbean), а наутро наблюдаю за некоторыми гостями, то убеждаюсь, что они составили бы достойную конкуренцию Джеку Воробью.

Джек хотел только свой подержанный корабль, пару сундуков золота и любовь красотки.

Но времена изменились – теперь вместо сундука с сокровищами ценится любовь народа. А вместо пиратской шхуны эти гости предпочитают воровать эфирное время и приватизировать ведущего.

Ведущий обычно знает своих возможных гостей. Даже если они еще не были в эфире именно у него, он видел или слышал их в других программах. И как укротитель тигров, он понимает – порычав, они все же прыгнут через кольцо, чтобы потом поесть мяса. С ними, в конце концов, можно справиться.

Но как быть, если к вам в эфир приходит человек, которого вы до этого никогда не видели, а информации о нем нет никакой, кроме гуляющих слухов о его неуравновешенности.

В этом случае будьте бдительны, терпеливы и готовы ко всему.

Вот какой случай рассказал мне мой коллега Сергей Бунтман.

Однажды, когда еще существовали выборы мэра Москвы, к нему в эфир пришел один из бесчисленных кандидатов на этот пост.

Сергей, подавив зевок, как и полагается в этих случаях, начал со служебного вопроса. Он спросил, с какой программой гость идет на выборы, что бы ему хотелось изменить, чтобы столица России стала еще краше.

Гость лучезарно улыбнулся и сказал, что хотел бы начать с того, что он является последователем древнего культа солнцепоклонников.

Сергей вздрогнул и проснулся.

Этот культ, продолжал гость, имеет давнюю историю и языческие корни.

Сергей еще раз посмотрел в расписание, удостоверился, что это предвыборный эфир, и попытался перейти к делу. Он спросил представителя главной планеты Солнечной системы, как влияет его принадлежность к древнему патриотическому культу на его предвыборную программу.

– Возможно, – предположил Сергей, держась одной рукой за кнопку вызова охраны, – вы хотите обвесить все дома солнечными батареями или перевести все автомобили на солнечную энергию?

– Возможно, – ответил гость, улыбаясь еще светлее. – Но перед тем, как начать об этом разговор, нужно спеть гимн Солнцу!

Он встал, с грохотом отодвинул стул, вытянул шею и запел тонким голосом какую-то заунывную песню.

Бунтман знает много языков, но на каком языке был этот гимн, он так и не понял. Пока гость пел, Сергей мучительно раздумывал, ограничится ли посланник солнечных лучей песней или неожиданно ударит его стулом по голове, сославшись на то, что это обязательный ритуал после исполнения гимна.

Однако все завершилось так же неожиданно, как и началось.

Проревев финальную ноту гимна, гость неожиданно замолк, обессилено рухнул на стул и деловито произнес:

– А теперь поговорим о том, как именно, когда я стану мэром, будет оборудована система канализации.

Как только эфир закончился, Бунтман нервно побежал в книжный магазин искать книгу «Ритуалы солнцепоклонников», а гость, что-то напевая под нос, удалился. Видимо, он напевал вторую часть гимна.

А вот случай, произошедший со мной.

Однажды, еще во времена президента Ельцина, когда парламентская жизнь России еще только формировалась и привлекала внимание, на политическом небосклоне можно было наблюдать самые необычные партии, которые стремились попасть в парламент. Три-четыре человека, собрав небольшую сумму, регистрировали новую партию и штурмовали мозги несчастных избирателей своими эксцентричными идеями.

Одна из таких партий называлась «Партия любителей пива».

Народу предлагалась простая идея: «Те, кто любит пиво, – хорошие люди! Мы любим пиво, значит, мы тоже хорошие! Давайте объединимся – вы нас протолкнете в парламент, а мы дадим вам еще больше пива!»

Возможно, предвыборные лозунги у этой партии, которая уже давно и прочно забыта, были другие, но смысл был именно такой.

Согласно закону, партии могут покупать рекламное время для агитации. Пивная партия купила время, и это время попало на мой эфир.

В студию зашли два человека, и я начал задавать им вопросы.

Понятно, что в предвыборных передачах особых изысков быть не может – ведущий должен задать простые и точные вопросы, помогающие раскрыть идеи и политику данной партии.

Я так и сделал.

– Скажите, – спросил я, – если гражданин решит проголосовать за вашу партию, то за какую программу он голосует?

– А чего тут непонятного? – как-то странно засмеялись гости. – В названии партии все сказано. Те, кто любит пиво, должны быть вместе. А тот, кто этого не понимает, у того, наверное, цирроз печени!..

Они замолчали и стали смотреть на меня.

– Хорошо, – сказал я, – если вы войдете в парламент, какие изменения законов вы потребуете? Или свои внесете?

– Если человек пьет пиво, – снова радостно заговорили гости, – то он принимает самые лучшие законы. Тот, кто этого не понимает, тот полный кретин.

Они вновь замолчали, упершись в меня взглядом.

– Ладно, – сказал я более осторожно, подозревая, что гости почему-то выбрали меня предвыборной мишенью либо подозревают у меня наличие цирроза. – Вот, например, институт президентства. Как вы считаете, он нам нужен? Или, может быть, Россия должна быть парламентской республикой?

– Нам все равно, лишь бы было пиво! – хором сказали гости. – Будет много пива – будет хорошая жизнь! Жаль, что некоторые недотепы-ведущие этого не понимают.

Я постепенно стал понимать, что происходит.

Гости на все вопросы должны были ответить, что главное в жизни – это пиво. При этом нужно обязательно оскорбить ведущего. Наверное, чтобы быть ближе к народу.

Это кажется полным бредом, но именно в таком духе и прошел весь эфир. Я хотел его прекратить, но это был коммерческий эфир, и я был не более чем приложением к выкупленному набору минут. Поэтому я не решался указать им на дверь. Подобное у меня было впервые.

Когда передача окончилась, пивные братья подошли ко мне в коридоре и стали извиняться.

– Мы говорили начальству, что так себя вести не стоит, но наши политтехнологи сказали, что именно так и надо. Мы вас не очень обидели?

– Не очень, – сказал я и пошел к главному редактору.

Решение было принято в ту же секунду. Теперь при малейшей попытке оскорбить ведущего гостю указывается на дверь.

И деньги не возвращаются.

Что же касается «Партии пива», то она закономерно сгинула.

Хотя ее политтехнологи, по-моему, остались. И с тем же талантом дают свои советы власти. А как иначе объяснить, что современная власть так недолюбливает журналистов и считает их не своими помощниками, а заклятыми врагами.

Хотя журналисту, если он не превратился в пропагандиста и не кормится в партийной бухгалтерии, не стоит тратить время на исследования истоков этой глухой вражды.

К счастью, новые выборы в любой демократической стране, чаще всего, сметают старую власть. Ее представители вдруг оказываются никому не нужными. И если они не сядут в тюрьму за взятки и злоупотребления, то им вновь нужен эфир. Все высокомерие у них немедленно исчезает; они стоят у дверей и просятся в студию, льстиво заглядывая в глаза.

Не торопитесь давать им эфир. Помучайте их немного.

Но не слишком долго.

Да, любой, самый грязный автомобиль чище любого политика. Но, ожидая честного политика в эфире, можно и состариться. Кроме того, не стоит приукрашивать жизнь.

Аудитория должна видеть гостей в их натуральном виде.

Мой любимый английский актер сэр Майкл Кейн в великолепном фильме «Безупречный» (Flawless) говорит Дэми Мур, с которой собирается ограбить банк: «Война и грабеж – два самых надежных источника дохода».

Герой Кейна хорошо знает жизнь. То, что политика дело грязное, кричат все, и, прежде всего, сами политики, которые эту грязь приумножают.

Поэтому, если к вам в эфир пришел очередной «людоед», на котором негде ставить пробу, и вам не удалось увернуться от эфира, то не «прикрывайте» его своим присутствием и авторитетом, не пытайтесь в чем-то переубедить. Просто сухими и точными вопросами дайте ему самому продемонстрировать свою черную душу аудитории.

Она умная и все поймет.

Итак, подведем итог этой важной главы. Ее главная цель – разбить очередную иллюзию в вашей голове.

Если кто-то представлял себе, что гость в эфире – это приятная болтовня под кофе, то забудем об этом.

Принимать гостей в профессиональной журналистике – это непростое дело.

Ходить на интервью к другим – не проще.

Когда я рассказал жене, как я буду писать эту главу, – она возмутилась. Она сказала, что я безжалостен к начинающим журналистам. Эти малютки, сказала она, только делают первые шаги, и не нужно спешить делать из них прожженных циников, коим являюсь я. Расставаться с иллюзиями нужно постепенно.

Наверное, жена права, но журналистская девственность, как и любая другая, теряется однажды и навсегда. Поэтому любая честная книга – это не школа циников, а школа реалистов. Воспитать циника невозможно, он становится им сам, располагая неприятные стороны жизни по центру взгляда.

Вот почему я снисходителен к репликам жены. Она, как и дочь, не говоря уже о теще, нуждаются в идеалах и не желают с ними расставаться. И если эти идеалы не находятся ими в моей персоне, то они их ищут на стороне.

Особенно дочь.

Когда она в своей комнате развешивает постеры из молодежных журналов, на которых красавцы сияют белоснежными улыбками, то я не спешу ее ругать. Она должна верить, что это совершенство с постера возьмет ее хрупкое тело своими мускулистыми руками и унесет в страну любви и понимания.

Это совершенство унесет ее от моих претензий, советов и замечаний по мелочам.

Кто-то должен унести мою дочь, как она считает, из душной атмосферы семьи, где царят мелочные разговоры о невыплаченных счетах за электричество и где заставляют ходить в супермаркет.

Дочь должна верить, что где-то существует светлый и нежный мир, наполненный ничегонеделаньем и конфетами.

И вы, как отец, всячески должны поощрять эту мечту.

Вы спросите почему?

Объясняю.

Это нужно для того, чтобы ваша дочурка, преисполненная отвращения к надоевшим родителям, хотя бы на один вечер сходила в квартиру, где живет ее мечта, и познакомилась с его «волшебным миром», наполненным разбросанными грязными носками, пакетами от еды и немытой посудой.

Однажды я, спрятавшись за деревом, слышал занимательное объяснение дочери с ее мотоциклистом. Дочь требовала от него хотя бы раз в месяц мыть свой мотоцикл.

Я не знаю, что он ей ответил, но она быстро вернулась в дом, громко назвала меня лучшим отцом и неделю бегала за пиццей на другой конец города по нашему первому щелчку пальцев.