Текст книги "Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте"

НЕПРЕОДОЛИМЫЙ ГЛАМУР

Как мы знаем, гламурные дивы часто не в ладу с законом.

Когда я читаю новость, что супермодель Наоми Кэмпбелл в очередной раз ударила свою домработницу мобильником по голове, плюнула в няньку и отправилась за это на принудительные работы – я мстительно радуюсь. Я считаю, что некоторые звезды вконец обнаглели, но им все прощают, потому что у них папаша или мамочка большие шишки. Если кто-то из обычных людей плюнет в няньку, то ему светит огромный штраф. Но если свой мобильник швыряет в домработницу какая-то гламурная звезда, то народ интересует не размер шишки на голове несчастной домработницы, а какой марки был телефон и правда ли, что это был «Vertu» из чистого золота с бриллиантами по периметру.

Хулиганство ради пиара, к которому прибегают гламурные дивы, я категорически осуждаю.

Моя дочь, с которой я обсудил эти свойства характера Наоми, сказала, что я так и не научился разбираться в женщинах и не понимаю, что истинная женщина не должна терять шарм ни при каких обстоятельствах.

– Ты не представляешь, как она там ходит по тюремному двору. Представь себе: длинная дорожка, фонари с вышек, как концертные прожектора. С крыши тюрьмы играет громкая музыка. Вокруг дорожки стоят другие заключенные. Девушки – в элегантных робах. Мужчины – в наручниках и кандалах последних моделей.

Появляется Наоми! Ее окружают красавцы-тюремщики не старше двадцати лет.

Наоми медленно идет по гравию, демонстрируя последние модели тюремной одежды. Показ с вышки через микрофон ведет лично начальник тюрьмы.

– Ты выдаешь желаемое за действительное, – ухмыльнулся я. – Она не в тюрьме. Она в течение пяти дней будет мыть полы в гараже для мусоровозов.

– Боже мой, какая разница, где ходить в хорошем платье – в тюрьме или в гараже. Хотя в тюрьме лучше. Больше мужчин в одном месте.

Я подозрительно спросил дочь, откуда у нее такие познания деталей тюремной жизни. Она пояснила, что многое ей рассказал ее мотоциклист. Он сам еще не сидел, но у него там побывала пара приятелей. Однако многое она чувствует и сама, потому что женщина должна быть элегантна в любых условиях.

– Согласись, папа, ведь лучше, если женская тюремная роба будет от Дольче и Габбана. Не так ли? – спросила дочь.

Я мрачно кивнул, отметив для себя, что пора, наконец, вплотную заняться мотоциклистом дочери. Я подозреваю, что он может оказаться гораздо более разнообразной личностью, чем кажется на первый взгляд.

Однако вернемся к теме.

Еще одна гламурная дива не дает успокоиться общественности.

Это Пэрис Хилтон.

Когда ее приговорили к небольшому тюремному сроку, то мир как будто сошел с ума.

Все подробно показывали и обсуждали, в какой блузке она сидела на суде и из какого магазина были темные очки, за которыми скрывались ее глаза, якобы наполненные слезами раскаяния.

Потом началось просто невероятное.

Ее поместили в тюрьму, но выпустили, испугавшись за ее психику! Вы можете себе представить, чтобы обычному преступнику дали тюремный срок и тут же выпустили, потому что он не может сидеть в камере, потому что стены не того цвета? Я такого представить не могу. Однако, когда проступок совершают звезды гламура, возможно все!

Представляете, ее задержали за управление своим «Бэнтли» без водительских прав. При этом прав ее лишили еще раньше за управление в нетрезвом виде.

Ее судят и отправляют в тюрьму. Но через четыре дня выпускают, надев на ногу браслет с радиопередатчиком.

– Какое элегантное решение, – прокомментировала эту ситуацию моя дочь. – А браслет с камнями?

Потом Пэрис опять вернули в тюрьму, и, как пишут, она плакала и звала маму.

Я представляю себе, как мотоциклист моей дочери, отправившись в тюрьму (а это скоро случится и не без моей помощи), будет говорить, что его не устраивает бархатистость тюремного белья и отдушка жидкого мыла в камере.

Полагаю, что с этими требованиями он проживет ровно до первой встречи с тюремным начальником, который познакомит его с безграничными возможностями чистки общего тюремного туалета детской зубной щеткой.

И это будет справедливым наказанием для парня, который возит мою дочь вечерами неизвестно куда на опасном мотоцикле.

Надеюсь, что потом окажется, что это именно он ограбил алмазную биржу или что-то в этом роде. И, отбывая пожизненное заключение, он будет писать моей дочери слезные письма. Но она их не увидит, потому что я буду их разрывать в клочья и выбрасывать.

А если он будет звать маму, то его утешит «мамочка» – волосатый сокамерник.

Итак, пока Пэрис сидела в тюрьме, главной мировой новостью было ее очередное недовольство формой розочек на тюремной подушке и калорийностью тюремной индейки.

Когда выяснилось, что в тюрьме она сидеть больше не может, потому что ей это как-то неприятно (вдумайтесь в это!), и ее решили выпустить, то главной мировой новостью стало опять же именно это.

Невероятно: на земле гибли и рождались люди, римский папа кого-то благословил, еще ниже рухнул доллар, еще выше взлетела цена на нефть, а моя теща стала заниматься аэробикой.

Но тем не менее главной мировой новостью было то, что Пэрис Хилтон выходит из тюрьмы.

Мир сошел с ума!

Но оказалось, что есть люди, способные противостоять попыткам гламура обрушить мир.

Итак, на канале MSNBS идет выпуск новостей.

Ведущая утреннего шоу Мика Бжезински извиняется за первую новость, которой она должна начать программу.

– Сегодня вся страна наблюдала… – начала она.

– Опять про Пэрис Хилтон? – закатил глаза ее соведущий Джо Скарборо. – И это в тот день, когда Сенат пытается заставить президента начать выводить войска из Ирака?

Джо Скарборо пошутил. Но его шутка имела последствия.

– А знаете что, – не выдержала Мика. – Я не буду читать эту историю. В конце концов, мы серьезная станция, а не таблоид. Дайте мне текст следующей новости.

– Нет уж, читай что написано, – подзадоривал Джо. – Читай про Хилтон.

– Не буду, – заупрямилась Мика.

Она попыталась разорвать страницу, но страница почему-то не поддавалась.

– Тогда, я ее сожгу! – Мика схватила со стола чью-то зажигалку и попыталась поджечь измятую бумагу. Зажигалка беспомощно щелкала, не давая огня.

– Давайте перейдем к настоящим новостям! – сказала она дикторским голосом.

Но Джо униматься не хотел. И, взяв в руки скомканную бумагу с новостью, он театрально поднес ее к носу.

– А я хочу про Хилтон, – сказал он, вдыхая воображаемый аромат. – Эта новость даже пахнет хорошо. Я буду хранить ее вечно!

Мика вырвала у него бумагу и выкинула ее в мусорную корзину, завершив окончательное уничтожение недостойной новости.

Вот что произошло в прямом эфире. Это видео было выложено в youtube, и им любовались тысячи людей, осуждая или поддерживая поступок ведущей.

Но в нашем учебнике мы не должны поддаваться эмоциям, а обязаны сделать некоторые выводы.

Итак, никто, кроме героев, сидевших в кадре, и их руководства, не может достоверно сказать, было ли это действо неожиданностью либо хорошо подготовленным маленьким шоу.

Если это было подготовлено, то это неудивительно: такой канал, как MSNBS в таких ситуациях оказывается меж двух огней. С одной стороны, нужно давать серьезные новости. С другой – продюсеры понимают, что публику интересует именно эта новость про Хилтон. И с этим ничего не поделаешь: не только моя жена успешно крутит мною, но и тысячи других успешных женщин управляют корпорациями. Но и этим женщинам интересно, как там чувствует себя Пэрис в лапах обезумевших тюремщиков.

Однако при этом самому телеканалу имиджево от гламурной дивы нужно как-то отстраниться. И возможно, это было сделано именно таким образом.

Вы помните, я уже писал, что лучшая импровизация в прямом эфире – это та, которая отрепетирована, подготовлена или хотя бы оговорена. Нет ничего хуже, если после рассказанного анекдота никто не смеется. Так же ужасно, если задуманный розыгрыш не получился из-за того, что вы не поняли, кто и что делает.

За то, что это был согласованный розыгрыш, говорят три очевидные детали:

Бумага почему-то не разорвалась.

Зажигалка не зажглась.

После этой истории Мика Бжезински, по моим сведениям, не только не получила взыскания за нарушения эфирной дисциплины, но и была в каком-то смысле награждена. Ее рейтинг возрос, и теперь ее программу ретранслирует большее количество станций, чем раньше.

Но может быть и другое. Это могла быть неожиданная импровизация, и, возможно, Мика действительно решила не читать эту новость про Пэрис.

Хотя, замечу, это странно, ибо журналист в кадре – это не истукан с острова Пасхи. Он всегда знает, какие именно новости ему предстоит рассказать. Это всегда согласовано.

Но даже если предположить, что ведущая вдруг решила поменять новость, вы должны быть готовы подыграть ей, как это сделал Джо Скарборо. Вы не должны показать, что ваша партнерша, возможно, сошла с ума. Подмигивание зрителям глазом и шепот: «Вызовите врача!» – тут неуместны. Это уже элемент другого скандала, причем далеко не гламурного.

Вы должны поддержать партнера. Никто не должен почувствовать, что происходит на самом деле. Все должны быть уверены в том, что это естественно.

Моя жена, например, посмотрев видеоролик, сказала, что Мика абсолютно права. Нечего делать из Пэрис событие. Если у нее такой богатый отец, то пусть хотя бы дочь узнает суровую изнанку жизни.

– Но ведь Мика поменяла новость, и была общая паника, – заметил я.

– И правильно сделала, – назидательно ответила жена. – Ты, например, меняешь свои планы двадцать раз в день. Например, ты уже неделю обещаешь со мной поужинать в таиландском ресторане. Ну и что?

– Но ты видишь, что я целыми днями пишу важную книгу, – сказал я.

– Вот именно, – подтвердила жена. – Как видишь, у нас с тобой разное понимание, что именно важно для семейного счастья. Как и для Микки.

Конечно, моя жена, что касается семейного счастья, как всегда права. Но замечу, что общее понимание эфира крайне важно для ведущих.

К сожалению, можно привести множество случаев, когда ведущие не играли в одну игру, а были каждый за себя.

На музыкальной станции двое диджеев подрались в эфире во время выяснения, какая песня лучше. Полиция долго писала протокол и собирала разбросанные диски, а диджеи, с синяками, давали показания.

В одном из телешоу, выпуск которого был посвящен межнациональным проблемам, одна из ведущих увидела в поведении коллеги, с которой вела это шоу более пяти лет, расовое пренебрежение. Замечу, что пять лет она ничего не видела, а теперь вдруг у нее раскрылись глаза. Она повернулась к камере и заявила зрителям, что больше не будет вести программу, пока ее коллегу не уберут из эфира.

В одну из прямоэфирных программ пришел интересный и редкий гость из ООН. Двое ведущих стали задавать вопросы. Но в отличие от логичной манеры задавать вопросы по очереди один из них, задав вопрос, зацепился за ответ гостя и стал что-то уточнять. Второй хотел вмешаться, но первый спрашивал гостя все снова и снова. В результате второй ведущий встал и вышел из студии. Первый ведущий даже не заметил этого, а продолжал «увлекательную беседу».

Двое других ведущих в прямом эфире вели разговоры со слушателями о политике, принимая звонки. Как и водится, если в эфире двое, то у них разные мнения. Это обязательное условие, ибо одинаковое мнение двух людей в эфире, как мы уже говорили, это не журналистика, а пропаганда. Однако в какой-то момент одному из ведущих так не понравились слова второго, что он заявил, что тот ничего не понимает в жизни и что у него идиотская позиция. Более того, он сказал фразу типа «или я, или он, пусть решает начальство» и вышел из студии.

Думаете, с вами не может такое произойти?

Ошибаетесь.

Эфир, особенно прямой, еще подарит вам неожиданности со стороны коллег, которых, как вам казалось, вы знаете как облупленных.

И эти неожиданности легко объяснимы.

Давайте не будем забывать, что вы взрослые люди со своими позициями.

Надеюсь, что в своем утверждении я не ошибся, ведь вы журналисты.

Вы всегда имеете свои убеждения, и они кажутся вам единственно верными.

И это прекрасно!

Но парная или коллективная работа в эфире сродни семейным узам.

Вспомните первый поцелуй. Если только вы были трезвы и помните свои первые ухаживания, то никогда не забудете, что для вас значило мнение вашего партнера. Вы всегда прислушивались к каждому его слову, а в его мнении вы искали рациональное зерно.

Семейные психологи называют это состояние «влюбленностью».

Потом это состояние быстро пропадает вместе с уважением к чужому мнению. Происходит как бы приватизация партнера.

– Ну что он умного может сказать, – думает один человек о другом. – Все его несложные мысли я уже давно выучил наизусть.

Такая позиция – начало конца не только в семейных отношениях, но и в эфирных. То, что человек стоит на других позициях, чем вы, это не повод считать его глупее себя.

Покажите мне человека, который знает, как правильно жить на свете. И я тут же выведу толпу, которая объяснит, что он не прав.

Так устроен мир. И единственное свойство, еще помогающее ему не рухнуть, – это уважение к чужой точке зрения.

Знаменитая светская пара прошлого – кинорежиссер Григорий Александров и актриса Любовь Орлова, были много лет супругами, но всегда обращались друг к другу на «вы». В наши дни, когда тебе тыкают, еще не познакомившись, над этим анахронизмом можно посмеяться.

Но я бы поостерег это делать.

Говорить «вы» не обязательно. Его нужно держать в памяти, как обозначение уважения к партнеру вообще и к его точке зрения в частности. Какой бы дурацкой она, на первый взгляд, вам ни казалась.

Спросите себя – вы можете принять это за аксиому?

Если нет – парные эфиры вам противопоказаны.

Вы будете проталкивать свою точку зрения, пребывая в постоянном раздражении, что вас поставили вести эфир с недоумком. Ведь то, что вы говорите, – очевидно. И как этот одноклеточный не может понять ваших простых и единственно правильных истин, вам не понятно.

Многие в этом случае начинают искать так называемого удобного партнера. Удобный партнер в данном случае – это тот, который будет объявлять время и погоду. А в остальное время молчать, заглядывать вам в рот, ловя ваши гениальные фразы и изредка задавать уважительные уточняющие вопросы. Еще он будет носить горячий кофе.

Но ваше счастье продлится недолго. Молчащих партнеров не бывает. Побыв у вас на молчаливой диете, партнер уйдет туда, где он может говорить и выражать себя.

Потому что, как вы помните, журналистика основана на вашем горячем желании что-то лично, от себя, сказать человечеству.

Еще раз подчеркну: быть одиночкой – это не хорошо и не плохо.

Это просто другой жанр.

И еще одна деталь. Все конфликты, которые возникли в эфире из-за неожиданного поведения партнера в эфире, если они вам кажутся принципиальными, нужно решать через ваше обращения к начальству.

Ваш начальник поставил вас в эфир с вашим партнером. Ему и решать, что делать дальше.

Не скрывайте ваших трудностей. Талантливый начальник послушает запись программы и обсудит с вами возможность поменять вам партнера, не унизив вас или вашего коллегу. Он найдет нужные слова для коллектива, чтобы замена не выглядела склокой или унижением одной из сторон.

Важно понять, что в этой ситуации, если не нарушены какие-то административные правила, как, например, то, что вы каждый эфир входите в студию на десять минут позже, чем надо, нет правых и виноватых.

Некоторые начальники начинают искать «кто первый начал». Это глубокая ошибка. Каждый должен выйти из этого конфликта с ощущением своей победы. А это достигается только в том случае, если ваш начальник просто разбивает пару, без объяснения причин.

Когда семейные пары решают развестись, то в решении суда пишут фразу «непреодолимые противоречия». Это хорошая фраза, не объясняющая суть, но и не унижающая партнеров.

Кода я прочитал эту главу моей семье, то реакция была следующей:

Моей жене больше всего понравилась часть о приватизации партнера. Она сказала, что я давно приватизировал ее и перестал видеть все то хорошее, что она для меня ежедневно делает. Например, вчера, поздно вечером, моя жена лично пожарила мне картошку и бифштекс. Но необходимых восторженных слов она так и не услышала.

Я удивился, заметив, что готов произнести восторженные слова, если мне покажут упомянутые блюда. Если бы я увидел картошку и бифштекс, лично пожаренные моей женой, то я бы в экстазе бился бы об стол, потому что это событие бывает не чаще парада планет.

Жена холодно заметила, что моя шутка насчет парада планет такая же плоская, как и стол, об который я собираюсь биться. Но категорично заявила она, картошка и бифштекс были. Она оставила их на столе и даже написала мне записку, что холодное пиво в холодильнике. Как я могу убедиться, пиво она также не забыла купить.

Все перевели взгляд на тещу.

Теща заявила, что саму тарелку она видела. Но она была пуста. Рядом стояла пустая бутылка от пива. Теща объяснила, что бутылку она выбросила, как и записку, а тарелку помыла.

Это грустно, сказала теща, что ее в этом доме держат за домработницу, но это так.

Мне стало интересно.

Я простой человек и люблю незамысловатые радости жизни.

Сочный бифштекс, полный холестерина, с калорийной картошкой вечером, под пиво и телевизор!.. Что еще может вызвать возмущение диетологов и радость гурмана!..

Мы открыли дверку под кухонной мойкой. Там действительно стояла пустая бутылка.

Я вытащил ее и поставил на стол.

Рассадив семью вокруг бутылки, я заявил, что оскорблен, но мною просмотрено достаточно полицейских сериалов, чтобы найти виновного. В таких ситуациях мой любимый герой сериала «Морская полиция» (NCIS) старший агент Джеффро Гиббс давал команду сделать две вещи – дактилоскопию на бутылке и анализ ДНК.

При этом, напомнил я, преступники начинали давать признательные показания без всякого ДНК, потому что понимали – их песенка спета.

– Я жду! – сурово сказал я.

Взгляды семьи переместились на дочь.

– Я не ела шницель, – трагически произнесла она. – И не пила пиво. Я худею.

– Почему у тебя бегает взгляд? – твердо спросил я. – Скажи правду, какой бы страшной она ни оказалась!

И дочь созналась.

Мне нечего добавить к ее рассказу, потому что правда оказалась еще страшнее, чем может быть.

Оказалось, что картошку и сочный бифштекс съел ее мотоциклист.

Вчера, когда я еще не пришел, жена уже была в спальне, а теща вышла к соседке, этот злодей привез мою дочь в 11.30.

Он зашел и стал прощаться. Но моя дочь, и здесь уместно задать вопрос, моя ли она, спросила, не голоден ли он.

Конечно, такие особи, как этот мотоциклист, голодны всегда, особенно в чужом доме. Тогда дочь, попавшись на эту наживку, пошла к холодильнику. Однако на пути она обнаружила картошку и бифштекс.

Преступление было совершено приблизительно в 11.40, а пиво было выпито в 11.45.

После чего мотоциклист уехал, не помыв за собой посуду.

Я сказал дочери, что мне все ясно. Я пояснил, что мне нанесено смертельное оскорбление, которое смывается либо кровью обидчика, либо кровью нового бифштекса.

– Читай мой книгу, – ухмыльнулся я дочери, – там ты найдешь описание будущего своего мотоциклиста. Ты найдешь его бренное тело в пропасти, среди обломков его мотоцикла.

– У нас тут нет пропасти, – пискнула дочь.

– Будет! – зловеще заметил я. – Своей рукой выкопаю! И как в моем любимом фильме Джерри Ли Томпсона «Золото Маккены» (Mackenna`s Gold), над ним будут летать стервятники. А на высокой скале огромными буквами неизвестной рукой будет выцарапана кривая надпись: «Непреодолимые противоречия».

ПРОБУЕМ ПОНЯТЬ, КАК ВЗЯТЬ ИНТЕРВЬЮ

Мы приступаем к разговору о самом простом и, одновременно, сложном деле в журналистской профессии.

Мы будем говорить о том, как, не совершив кучу ошибок, взять интервью.

Заметьте, я не говорю «как правильно взять интервью», потому что понятие «правильно» имеет тысячи пониманий. А если вы заметили, чтобы не быть нудным, я пишу свою книгу как бы наоборот. То есть я стараюсь уберечь вас от ошибок, которые очевидны.

Так мы поступим и в этот раз.

Я предлагаю начать не с персоны журналиста, который хочет взять интервью, а с его несчастной жертвы. Поверьте, это необходимо. Согласитесь, врач никогда не будет делать операцию пациенту, не зная точно его состояния.

Вспомните, например, себя, когда вы идете к отцу, чтобы взять у него немного денег, как тщательно вы готовитесь.

Вам все важно: вы оцениваете и то, откуда он пришел, пообедал ли уже, выиграла ли его любимая спортивная команда либо матч еще впереди. И если команда проиграла, то даже если вам деньги очень нужны, вы отложите разговор, сказав себе справедливую фразу: «Не время».

Другими словами, в реальной жизни, начиная разговор, вы всегда учитываете или пытаетесь предугадать состояние партнера для получения нужного результата.

Но это не все. Намереваясь поговорить, вы так или иначе держите в памяти все ваши знания о данном человеке и готовы их использовать.

Например, если мы продолжим эксперимент с вашим отцом, то вы мастерски начнете издалека.

Вы начнете с разговора о бедном детстве отца, о его попытках получить достойное образование.

Выразив ему свое восхищение, вы повернете разговор в сторону нелегких студенческих лет, когда, по его же утверждению, он разгружал вагоны, чтобы не умереть с голоду.

Особый упор вы сделаете на сегодняшнем состоянии дел: на справедливых жалобах отца о том, что его давно не повышают на работе и на его стойкости в деле выплаты кредита за жилье.

Потом вы перейдете к главному, к связи поколений.

Вы справедливо заметите, что этот кредит, который нужно выплачивать тридцать лет, в основном придется выплачивать лично вам, его сыну.

И вот тут-то, скажете вы, очень важно, чтобы сын, который все это будет выплачивать, был здоров не только физически, но и морально. А моральное здоровье во многом зависит от того, как сын проводит время.

Вы закономерно спросите отца, видел ли он вас когда-либо на экране телевизора, когда рассказывают о преступниках и наркоманах. Пораженный отец ответит, что нет.

Вы уточните, показывают ли вашу физиономию во время парламентских расследований, посвященных ужасающим случаям коррупции. Платил ли он за вас залог, вынимая из камеры за участие в разборках городских молодежных банд. Вызывали ли вашего отца в суд во время громкого процесса о перевозе наркотиков, оружия и нелегальных эмигрантов через границу. Воздев руки к небу, вы призовете небеса в свидетели и поинтересуетесь у отца, слышал ли он, что вы участвовали в свержении какого-то правительства.

Отец благодарно прошепчет, что нет.

А это потому, продолжите вы, что как сын вы чтите заветы отца быть законопослушным гражданином своей прекрасной страны.

Когда отец зальется слезами гордости и упадет вам на грудь, вы заметите мимоходом, что быть правильным гражданином своей страны нужно каждый день. А быть правильным именно сегодня вам мешает отсутствие 20 долларов на билеты в кино плюс попкорн и напиток.

Ручаюсь, вы получите все тридцать!

При этом отец будет провожать вас до двери и пытаться всунуть еще купюры. Но вы откажетесь, напомнив ему о семейной традиции бережливости.

В чем смысл этого примера?

Он в том, что в обычной жизни вы совершаете сложнейшие пристройки к партнеру для получения нужного вам результата. Эти пристройки вы делаете легко, практически не замечая.

И это неудивительно. Они работают естественно, для того чтобы вам выжить.

Чтобы выжить, мы совершаем тысячи важнейших операций, причем бессознательно, но с идеальным результатом.

Например, разве мы задумываемся над тем, что вытворяет наш глаз, чтобы мы увидели окружающий мир.

Вот мы моргаем. Специальная жидкость, выделяемая из железы, строго дозированными порциями вытекает на глаз. Каплей больше – мы будем в слезах. Каплей меньше – веко не сможет бегать по сухому глазу.

Само моргание – чудо природы. Веко моргает, смывая пыль и смачивая глазное яблоко. Количество морганий регулируется автоматически.

В глазу установлен зрачок. Он, в зависимости от освещения, расширяется и сужается, позволяя нам не сжечь глаз днем и видеть бокал шампанского вечером.

Нам не нужно вертеть в руках сложный фотоэкспонометр – глаз все делает автоматически.

Внутри глаза – хрусталик. Он меняет толщину, в зависимости от того, на что вы смотрите, и наводит резкость на глазное дно. А уж там колбочки и палочки преобразовывают свет в сигналы, передающиеся мозгу, который и сообщает вам, что вы вот уже полтора часа стоите на платформе, а поезда нет и не будет, потому что железнодорожники опять объявили забастовку.

Вдумайтесь, какая совершенная система.

Обидно только, что моей дочери она необходима не для того, чтобы любоваться творениями Боттичелли, а для того, чтобы пялиться на своего мотоциклиста и его ужасный мотоцикл.

А не менее совершенную божественную систему слуха, которую можно описывать месяцами, моя дочь так же бездарно использует для выслушивания его пошлых комплиментов.

Ну, да ладно, вернемся к делу.

Все эти чудеса природы, как мы видим, дарованы нам божественной эволюцией. Без малейшей затраты сил они помогают нам выживать как физически, так и социально. И все это необходимо для того, чтобы получить результат, необходимый нам в данный момент.

Помните, я упоминал Станиславского, который говорил о правде жизни и правде сцены.

Поговорить с другом в теплой компании очень просто и естественно. Поговорить с ним в присутствии тысяч людей, которые слушают каждое твое слово и не упасть в обморок – это уже быть специалистом, который обладает профессией говорить публично.

Казалось бы, чего проще. Ты сидишь в кафе, на столе зажженная свечка, в углу негромко играют музыканты, мимо периодически пробегает раздраженный официант.

Все, как всегда.

И в этой чудесной обстановке вы с другом беседуете о блистательной победе вашей футбольной команды.

Но теперь поступим иначе.

Арендуем зал, выставим свет, посадим сбоку оркестр. Наймем хорошего артиста, умеющего изображать раздраженного официанта. Зажжем бутафорскую свечку.

Потом позвоним вашему другу и попросим его прийти. Посадим его рядом с вами, нальем в бокал хорошего виски, например канадского «Croun Royal», и предложим поговорить на ту же спортивную тему.

При этом рядом со столиком поставим телекамеру, за которую поставим телеоператора.

А потом крикнем: «Начали!»

После этой команды на девяносто девять процентов произойдет следующее: ваш друг покраснеет и забегает глазами. Потом, щедро облившись потом, он залпом выпьет бесплатный виски и упадет в обморок.

Потом, когда вы его откачаете, он будет вам долго объяснять, что почему-то у него не получается, что он боится и ему мешают все эти люди. А особенно телекамера.

Но если ему еще нальют виски, то он готов еще раз попробовать, но не ручается.

Тратить хороший виски на вашего друга бессмысленно, потому что алкоголем это не лечится.

У актеров это называется «зажим», и актеры-студенты избавляются от этого несколько семестров в театральных студиях.

Вы все это испытывали, когда ваши бесчувственные родители ставили вас на стульчик и произносили фразу: «А сейчас наша крошка расскажет нам стишок!» Эти изверги не понимали, что рассказать этот стишок маме в ухо перед сном – это одно, а на стульчике, когда на вас пялятся две толстые незнакомые тетки, это совсем другое.

Искусственность ситуации, сконцентрированное внимание на вашей персоне, боязнь сделать что-то не так полностью выключают ваши естественные пристройки. Вы начинаете косить глазом на публику и думать: а как я выгляжу? боже, я не там поставил стакан! а почему этот человек в массивной оправе так строго смотрит на меня?!

Конечно, это провал. Разговора о любимой спортивной команде не получится.

Вы спросите, а при чем тут ведущий? Ведь он может говорить о чем угодно и когда угодно.

Истинная правда. Но проблема в том, что его собеседник не может. У него другая профессия и нет привычки к эфиру.

Он появляется в студии в лучшем костюме, который он не надевал два года. Этот костюм жмет.

Он тщательно подготовился, всю ночь писал тезисы того исторического десятиминутного интервью, которое должен вам дать. Писал он это для того, «чтобы не забыть все самое важное, ведь вы можете спросить, о чем угодно».

Бумаги, правда, не особо нужны, все известно наизусть, ведь вопросом рекультивации вырубленных лесов он занимается последние двадцать пять лет и знает каждое дерево в лицо.

Но торчащий перед носом микрофон либо пять операторов в телестудии, а еще страшнее пятьдесят человек массовки ток-шоу мгновенно превращают вашего гостя в умственного инвалида.

Почему я так подробно описываю эти физиологические казусы. Да потому что каждый день к вам будут приходить люди, которых вам нужно научиться приводить в чувство, для того чтобы интервью с ними не стало позором для вас.

И эту задачу можете решить только вы. Если вокруг пришедшего гостя перед эфиром будут танцевать хоть сто человек, он, увидев вас, снова впадет в панику. И все начнется сначала.

Однажды мой друг, кстати, журналист, рассказывал мне, как его пригласили на интервью с одним популярным ведущим. Я не упоминаю имени ведущего, потому что не хочу его позорить.

Там все было следующим образом: сначала один из редакторов, во время грима, долго объяснял моему другу круг вопросов, которых коснется ведущий.

Потом друга провели в другую комнату, где дали чашку кофе и где другой редактор стал спрашивать, что думает мой друг по поводу вопросов, которые ему зададут. То есть редактор требовал предварительных ответов на будущие вопросы, которые еще не были заданы.

Моего друга это взбесило. Он спросил, где ведущий, кстати, его хороший знакомый. Редактор ответил, что программу записывают пакетно – ведущий только что записал пятую, он устал и отдыхает.

Потом они пошли в студию по коридору. Одна из дверей была приоткрыта. Мой друг, мимоходом, заглянул в нее. Оказалось, что это была гримерка ведущего. Сам ведущий лежал на диване и ел яблоко, вперившись взглядом в потолок.

За минуту до записи этот ведущий появился в студии, обтирая салфеткой губы. Рядом с ним семенил редактор, что-то шепча ему на ухо. Наверное, объяснял, что думает мой друг по поводу его предстоящих вопросов.

Ведущий плюхнулся в кресло, широко улыбнулся своей потрясающей улыбкой, которую так ценят разведенные дамы среднего возраста и крикнул: «Поехали!»

Именно это слово, напомню, сказал космонавт Юрий Гагарин, когда его ракета оторвалась от Земли.

После этого слова Гагарин совершил первый полет в космос и навсегда вписал себя в мировую историю.

Выкрикнув это же слово, ведущий, о котором идет речь, вписал себя в ряды профнепригодных журналистов.