Текст книги "Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте"

Вы скажете, а что он сделал? Ведь формально он не совершил ошибок. Он знал гостя, он знал тему. Ну, устал немного человек, поэтому лег и съел яблоко. В чем проблема?

Проблема – что считать целью его работы.

Если то, что выстроенные в очередь объекты его интервью будут раздраженно ожидать своего часа, чтобы ответить на его вопросы для того, чтобы он заработал деньги, – это одно.

Если целью было пригласить собеседника, чтобы в непринужденной обстановке поговорить о жизни – это совсем другое.

Подобного разговора не получилось даже не потому, что мой друг был раздражен высокомерным отношением и невниманием к себе, раз уж его пригласили. Дело в том, что у него в тот день болел зуб, но он поехал на интервью, потому что хорошо относился к ведущему.

– А почему ты не сказал, что у тебя болит зуб? – спросил я.

– Кому, редактору? А зачем? Чтобы он передал это ведущему? Абсурд!

Действительно, абсурд. Если у моего друга болел зуб, то это, конечно, не значит, что ведущий должен это учитывать и начинать интервью с выражения сочувствия. Более того, вопросы о количестве пломб во рту друга и состоянии его кариеса для публичной дискуссии, как мы помним, тоже не приветствуются.

Понятно, что главное, что было необходимо моему другу в тот момент, – это неподдельный и живой интерес ведущего к его персоне.

Согласитесь, каждому человеку есть что рассказать о своей жизни. Человек хочет выговориться.

Более того, я видел несколько потрясающих телевизионных программ, которые я бы назвал «Простые истории». В них обычные люди рассказывали о своей жизни, и от этого невозможно было оторваться.

Но я знаю, как корреспонденты делали эти программы. Они приезжали и четыре дня жили вместе с этими людьми.

Они вместе ходили в магазин и в школу за ребенком.

Само интервью писалось потом, когда они понимали, что перед ними за человек и какой вопрос ему можно задать, а какой нет.

С другой стороны, тот, кто давал интервью, в разговоре был более чем откровенен, потому что привык к журналистам и доверял им. Он понимал, что они действительно интересуются его жизнью, а не забежали на пять минут, чтобы пожужжать камерами и убежать в свою уютную столицу.

Вот почему эти программы получились.

Вот почему зрители, как и я, не отрывали глаз от экрана, качали головами и восхищенно спрашивали друга, как же удалось отснять такие невероятные монологи.

Итак, давайте отметим и твердо запомним, что главной составляющей начального этапа интервью является обязательное налаживание между вами и гостем той атмосферы непринужденности и доверия, которое бывает между двумя беседующими людьми в реальной жизни.

Помните, что даже для исповеди люди чаще всего идут к знакомому священнику.

Давать кому-то интервью – это всегда подставляться.

Спросите себя, кем вы должны быть, чтобы гость, увидев вас в первый раз, тут же в эфире рассказал вам что-то личное, необычное и интригующее. Почему он должен быть откровенным?

Кстати, давайте теперь поплотнее поговорим о ваших гостях.

Конечно, у каждого гостя свои резоны дать интервью. Для любого человека приятно общественное внимание.

Есть целые категории гостей, с которыми проблем не бывает вообще. Это политики и артисты. Политики сразу начинают говорить о светлом будущем, а артисты рассказывать о концертах, спектаклях и фильмах. И у тех и других уже есть заготовленные модули их рассказов. И когда они, якобы доверительно наклонившись к вам, вдруг восклицают: «Ну хорошо, так и быть, я именно вам открою этот секрет!..» – не обольщайтесь.

Полчаса назад ваш гость говорил это же в соседней студии другому ведущему.

Скажем прямо, беседа с подобными гостями это не интервью. Вас просто используют. Политики и артисты идут в эфир, когда им надо. Мои продюсеры не раз говорили мне, что такой-то политик придет ко мне, но только поближе к выборам. А продюсеры артистов назойливо требовали эфир, когда звезда выпускала новый альбом или фильм.

Конечно, если вы Ларри Кинг или подобный ведущий первой мировой десятки, то к вам придет любой гость по первому зову. Для гостя это как прием у королевы.

Но все это далеко не типично. А типичная ситуация другая: вам, далеко не Ларри Кингу, поручено взять интервью у некоего гостя, далеко не Умберто Эко.

Умберто Эко, если вас к нему пустят, вам все расскажет сам, причем половину слов, которые он произносит, вы не поймете.

В других случаях вам придется попотеть.

Кстати, одна из самых блестящих мировых интервьюеров Барбара Уолтерс в своем бестселлере «Пробы» (Auditions) шутливо отметила два незаменимых качества для начинающего ведущего:

1. Мочевой пузырь, как у верблюда.

2. Способность не потеть.

Но мы с вами не Уолтерс, поэтому запасаемся большим количеством свежих наглаженных рубашек. По одной на каждую программу.

А что касается первого пункта, то тут я вам ничем не могу помочь.

ИДЕАЛЬНЫЙ ОБЪЕКТ ДЛЯ ИНТЕРВЬЮ И ГРУСТНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Я сделал эксперимент.

Я обратился к моим коллегам, мнение которых ценю и которых считаю прекрасными интервьюерами, чтобы они рассказали мне, что такое идеальный объект интервью.

Вот их ответы:

ОЛЬГА БЫЧКОВА. Я люблю брать интервью у гостей, с которыми можно говорить на все темы одновременно.

В разговоре я люблю объемность. Мне нравится, когда человек говорит серьезно, но потом внезапно уходит в сторону. Он рассказывает какую-то историю, а потом возвращается к теме. Он как будто путешествует по разным этажам беседы. Для такого человека нет проблем играючи выстраивать удивительные логические звенья.

Я поняла, что часто не имеет значения, с какой целью пришел человек, какова собственно цель моего интервью. Если в человеке есть интеллект и артистичность, то интервью обязательно получится.

Однажды ко мне пришел директор компании, которая устанавливает лифты, и я спросила, что его компания делает для того, чтобы лифты не портили вандалы. Он стал рассказывать, но так артистично и темпераментно, что выломал поручни кресла, на котором сидел. После интервью он аккуратно положил их на стол и долго извинялся.

Я ему все простила, потому что он был ярчайшей личностью.

СЕРГЕЙ БУНТМАН:

Я люблю брать интервью у людей, которые понимают, что в разговоре есть ритм.

Каждый гость приходит с какой-то магистральной идеей. Я ценю тех, кто может и ответить на вопрос, и отобразить этот ответ на фоне своей магистральной идеи. Я люблю брать интервью у людей, которых я бы назвал «шероховатыми». К этим людям есть через что подключиться. У них как будто множество всяких штепселей, разъемов и входов. Такой гость работает с тобой в паре, как абонент. Он не декларирует, а чувствует, что тебе необходимо. И вы выстраиваете интервью вместе, ступенька за ступенькой.

Я бы предложил такой образ: есть гости, которые сидят к тебе лицом и говорят только с тобой. Есть другие – они развернуты на аудиторию, ты им не особенно важен. Я же люблю третьих: они сидят как будто вполоборота. Они понимают, что, с одной стороны, они разговаривают со мной, а с другой – с аудиторией.

Кстати, ведущему совсем нелишне сидеть в студии также вполоборота. То есть брать интервью у гостя, но помнить, что аудитория стоит за твоей спиной.

Так считают мои коллеги.

Мне кажется, что они сказали очень важные вещи.

Они нарисовали портрет идеального объекта интервью.

Я полностью присоединяюсь к их идеалу.

Я бы мечтал, чтобы ко мне приходил специалист по разведению кроликов, но чтобы наша беседа начиналась с цитат Паоло Коэльо.

Мягко коснувшись проблем выбора корма для крольчат, мы бы оценили качество последних переводов современных французских поэтов, наиболее удачно упоминавших в своих стихах фауну.

Мы бы коснулись поэтического образа кролика, как объекта наслаждения гурмана в произведениях Дюма.

После тонкого анализа пищевых витаминизированных добавок к корму мы бы обсудили удачный показ последней коллекции модельера Жана Поля Готье, где он эпатажно, но экстравагантно монтирует кроличий мех с кусками чугуна.

А закончил бы гость тем, что все сильнее и отчетливей на первое место выходят проблемы защиты неотъемлемых прав кроликов на их личное счастье, бурное размножение и социальную защиту.

Я готов сегодня же ночью украсть роскошный мотоцикл у мотоциклиста моей дочери и отдать его такому гостю. Но таких гостей я не встречал.

Более того, я убежден, что таковыми могут быть либо марсиане, либо джидаи из «Звездных войн» (Star Wars) Джорджа Лукаса.

Я завидую джидаям – они живут 800 лет, и у них есть время хорошо подготовиться к любому интервью.

Возможно, такие гости и существовали, но ходили они не ко мне, а к Ларри Кингу.

Видимо, их привлекали его подтяжки. Возможно, они думали, что он подарит их, как личный сувенир.

А наша с вами реальность грустна – к нам придут все те же местные звезды, не блещущие образованием Сорбонны.

Возможно, к нам залетит какая-то импортная птица. Но чаще всего ее визит посвящен какой-то премьере, концерту или политическому пиару. Какие бы вопросы ей ни задавали, она вас не запомнит. Ей важно отбарабанить нужный текст, чтобы вы бежали покупать новый альбом или посмотрели фильм.

Итак, следует запомнить, что вы будете брать интервью у самых разных людей. Часть этих интервью будут носить служебный характер: местные политики, работники хозяйственных служб и т. д. Другая часть – это звезды разных видов, которым есть что рассказать, но которые забудут вас через минуту после окончания интервью. Ясно, что эти люди далеки от идеалов, которые нарисовали мои коллеги и я в своей кроличьей фантазии.

Понятно также, что эта правдивая, но малоприятная картина может загнать вас в меланхолию. Но мы договорились, что я говорю вам правду.

Следовательно, вопрос состоит в том, как не сойти с ума от этой прозы и превратить ее в поэзию. Как получить удовольствие от интервью и сделать его профессиональным.

Если в этой книге мы выбрали путь «от обратного», то в первую очередь нужно избежать типичных ошибок, которые бесчисленные поколения журналистов повторяют снова и снова.

Давайте развенчаем несколько мифов об интервью, которые мешают нам работать.

МИФ ПЕРВЫЙ: НУЖНО ОБЯЗАТЕЛЬНО «РАСКРЫТЬ» ГОСТЯ, И КОМУ-ТО ЭТО УДАЛОСЬ

Все новые и новые поколения молодых журналистов как легенду твердят фразу, что они должны «раскрыть» гостя.

Они, наверное, представляют себе это так:

Вечереет.

В студии ведущий и гость.

ВЕДУЩИЙ. Привет.

ГОСТЬ. Привет. Сегодня у нас будет необычная передача. Я тебя вижу впервые и больше не увижу. Но именно в твоем эфире я расскажу такое, чего не рассказывал никому и никогда. Ты узнаешь, сколько у меня внебрачных детей, как я уклоняюсь от налогов и какие нехорошие сайты в Интернете я люблю смотреть.

ВЕДУЩИЙ (удивленно). А почему вы мне решили это все рассказать? Может, не надо?

ГОСТЬ. Надо! Я вчера услышал, что журналисты «раскрывают» гостей. И что это главная задача интервью. Поэтому, чтобы не мучатся, я решил раскрыться сам. Вроде бы я умный и взрослый человек, поэтому трудно объяснить, почему я должен говорить тебе о том, что я обычно скрываю. Наверное, один твой вид меня так обаял, что я сошел с ума. Так что, завещаю тебе мой дом в Испании, потому что после всего, что я тебе тут наговорю, он мне не больше не понадобится. И скорее зови полицию и психиатра.

Этот разговор так же фантастичен, как и идиотский миф, что в интервью можно кого-то раскрыть.

Вначале зададимся вопросом, а что это значит «раскрыть»?

Вот перед вами человек, которого все знают. Он бизнесмен или артист. Он давал бесчисленное количество интервью. У него существует устойчивый медийный образ.

Чего вы хотите от него добиться?

Если исходить из понятия «раскрыть», то получается, что он либо почему-то должен рассказать какие-то свои секреты, либо вы как-то неожиданно должны раскрыть его «человеческий образ».

Хорошо, если вы собираетесь брать интервью у Билла Гейтса, то нужно ли выпытывать, собирает ли он бабочек?

Может, лучше поговорить о Windows?

Теперь о «человеческом образе» – Билл Гейтс дал за свою жизнь сотни интервью. Вы уверены, что ни в одном из них он не говорил, что любит бегать с сачком по полю?

Вы читали все его интервью?

Далее. Если понятие «раскрыть гостя» ценится как высшее достижение в деле интервью, как определить, что вы гостя действительно раскрыли?

Кто судья? Ваш товарищ по работе? Дежурный при входе на вашу станцию, который часами смотрит телевизор?

И это не все вопросы.

Но вот главный: означает ли мифическое «раскрытие гостя», что вы должны обязательно получить какой-то эксклюзив? А если гость не рассказал вам что-то необычное, означает ли это, что вы должны, схватив его за пиджак, требовать, чтобы он признался, сколько на самом деле он потратил на свою яхту?

А если он не скажет, то жизнь потеряна, и вы будете уволены?

Полный бред!

Одна из типичных ошибок молодых журналистов, что они становятся жертвами излишних знаний. Они открывают Интернет и просматривают сто пятьдесят последних интервью гостя.

И этих интервью они, к ужасу, узнают, что гостя уже давно обо всем спросили еще три года назад. Но эти молодые журналисты почему-то уверены, что вся аудитория тоже читала и видела все эти сто пятьдесят интервью и помнит их наизусть.

Далее все идет к своему трагическому концу: у журналиста появляется мнение, что и гость читал все эти интервью и дословно помнит, что и где говорил. И если журналист задаст похожий вопрос, то гость, который, кстати, страдает полной амнезией еще с детства, вдруг обидится и уйдет.

Абсолютная глупость!

Миф о необходимости «раскрытия гостя» так же вредоносен, как компьютерный вирус.

Однажды я приехал в провинциальный город и меня позвали на местный телеканал. Перед эфиром я поинтересовался у симпатичной девушки-ведущей, на какую тему мы будем говорить. Она загадочно усмехнулась и сказала, что это будет для меня сюрпризом.

Она не поняла, что совершила первую ошибку, думая, что гость обрадуется такому ходу, но я насторожился, став лихорадочно вспоминать, был ли я в этом городе раньше и что мог тут натворить в годы бурной молодости.

Фантазия рисовала самые мрачные картины: в студию вбегают многочисленные дети и с криками «Папа, папа!» вешаются мне на шею. Одновременно входят какие-то женщины, объясняющие, что я их муж. А неизвестные кредиторы размахивают долговыми расписками с моей подписью.

К счастью, это был не прямой эфир, а запись.

Ведущая села рядом со мной, достала стопку бумаг – было видно, что она готовилась, и начала передачу.

Действительность превзошла все мои мрачные ожидания.

Коротко представив меня, ведущая сказала, что все меня хорошо знают.

Это было правдой.

Все привыкли к классическому интервью, сказала ведущая, но подобная форма явно не подходит такому оригинальному журналисту, как я. Ведь у меня брали сотни интервью.

Последнее утверждение также было правдой.

Ведущая мило улыбнулась и сказала, что предлагает игру в ассоциации. Она будет называть слова, а я должен ассоциативно начинать рассказ о себе, руководствуясь чувствами, которое у меня вызовет это слово.

И далее, не дав мне открыть рот, ведущая произнесла: «Барабан».

И замолчала.

Вдумайтесь, я летел в этот город четыре часа на самолете. Гостиница была плохая, кровать жесткая и узкая. Из крана текла сомнительная вода. Все бросив и не отдохнув, я побежал на интервью.

Я хотел рассказать о своей работе. О том, что люблю людей провинции, которые не потеряли человеческий вид из-за круглосуточного сидения в Интернете.

И вот передо мной сидит девушка и говорит: «Барабан»!

Я не знаю, какого ответа она от меня ждала и почему она сказала именно это слово. Но клянусь, оно не рождало у меня никакой другой ассоциации, кроме сладостной картины, что я стучу по ее голове барабанными палочками.

– А какие у вас еще слова? – спросил я.

– Разные – торф, покойник, гайка, крем для ног. У меня всего тридцать слов. Я хотела поговорить с вами полтора часа. А потом бы мы взяли лучшее.

– Я хочу предложить вам другую игру, – сказал я. – Она называется «игра на выбывание». Я хочу сыграть с вами в эту игру, потому что не хочу умереть прямо в студии.

– Как интересно, – сказала ведущая. – А в чем суть?

– Суть в том, что из студии кто-то выбывает – либо вы, либо я!

Девушка обиделась и убежала. Через пять минут на ее место сел хмурый человек средних лет, на ходу поправлявший только что одетый галстук.

– Простите, она новенькая, – коротко сказал он. – Сколько у вас свободного времени?

– Немного, – сказал я. – Я очень устал с дороги. А сколько мой эфир будет на выходе?

– Пятнадцать минут, – сказал человек. – Это страница телевизионного журнала. Давайте так – я делаю вступление и один вопрос. Дальше вы.

– Хорошо, – сказал я. – И давайте писать под прямой эфир, чтобы не резать. Когда будет 14 минут, скажете.

Он кивнул.

Мы начали запись. Ведущий коротко представил меня и спросил, почему я приехал. Я начал рассказ, переходя с темы на тему.

За всю запись ведущий задал мне три вопроса: первый – о цели приезда, второй – часто ли я езжу в провинцию и зачем. И третий – можно ли ждать от меня новых проектов и какие они будут.

На четырнадцатой минуте ведущий сказал: «К сожалению, у нас осталась минута». Этим он предупредил не только зрителей, но и меня. Я стал поглядывать на большие студийные часы, и через минуту мы закончили разговор.

Мы писали ровно пятнадцать минут.

Когда мы вышли в коридор, он коротко попрощался и сказал, что ему надо бежать – он заведующий отделом и ведет летучку.

– Я рад встрече с вами, – сказал я. – Обожаю профессионалов.

– Спасибо, – сказал он. – Приезжайте.

Профессионализм этого ведущего состоит в том, что он правильно оценил все обстоятельства.

Он понял, что я устал, но готов к разговору. Однако мучить меня не желательно.

Он объяснил мне, что мы будем в эфире пятнадцать минут. И это очень важно. Это позволило мне определить необходимую плотность разговора, о чем подробно речь пойдет чуть позже.

Он знал, что я не новичок, и понимал, что я сам могу все рассказать. Поэтому он не мешал, но задал точный и необходимый вопрос о приездах в провинцию. Тем самым он дал мне возможность сделать необходимые комплименты его городу так, чтобы это не выглядело навязчиво.

Последний вопрос также был точен. Это классика интервью. Гость должен рассказать о своих новых проектах.

И еще одно. Он взял на себя труд следить за часами, освободив меня от необходимости все время косить взглядом. Но последняя минута была на мне. Я должен был в нее уложиться, ведь мы договорились писать под прямой эфир.

Потом я спросил, что делает этот человек. Мне сказали, что он заведующий отделом спортивных программ.

Это многое объясняло. Спортивные журналисты очень конкретны, как и сам спорт. В их работе ничего лишнего – он чувствовал формат и сразу понял, что в пятнадцати минутах на выходе не может быть более трех вопросов.

Логика тут проста – пятнадцать минут разделите на три. Получится по пять минут на тему. Если вашего собеседника не нужно тянуть за язык, то это оптимальное время развернутого ответа на вопрос с возможным уточнением внутри этого отрезка. Что и было исполнено. Не забудем, что ведущему еще нужно поздороваться с гостем и попрощаться. Это еще на минуту меньше.

Теперь об этой девушке. Она, видимо, как и многие новички, хотела «раскрыть меня», избрав такой диковинный ход.

Безусловно, формы интервью могут быть разными, и ход «ассоциаций» не возбраняется. Более того, эта девушка могла бы сделать такую передачу, и она могла быть популярной. Но все всегда упирается в извечные вопросы: где, когда, с кем и сколько.

В данном случае она явно неверно оценила ситуацию.

Итак, подведем итог обсуждения этого мифа.

Как человек, давший и взявший множество интервью, я ответственно заявляю, что постановка задачи «раскрыть гостя» – это глупость и ложная цель.

Потому что для меня абсолютно очевидно следующее:

1. Если у меня нет желания, то я никогда не скажу в эфире то, чего не хочу говорить даже за деньги.

2. Я лучше всех знаю свою биографию, свою жизнь и планы. У меня нет уголовного прошлого и темных пятен в биографии. Меня невозможно поймать неожиданностью факта. Если у меня появятся темные пятна, то я перестану ходить на интервью. Если я предполагаю, что ведущий имеет какую-то другую цель в нашем разговоре, то разговор немедленно будет прекращен.

3. Во время интервью я не буду играть в какие-то игры, потому что у меня две цели. Если это интервью обо мне, то я должен создать свой самый положительный образ, несмотря на любые вопросы, показав себя не таким, какой я есть на самом деле, а таким, каким хочу, чтобы меня представляли. Чем чаще я как гость буду использовать фразу «Скажу вам откровенно…», тем меньше откровенности будет в моих словах.

4. Если это интервью, где со мной говорят как с политическим аналитиком, то я коротко отвечаю на вопросы, относящиеся к конкретной политической ситуации. Все попытки перевести разговор на меня или заставить сказать что-то о других, не относящееся к теме беседы, мною немедленно будут пресечены как несоответствующие теме.

5. Если у меня появится необходимость сообщить аудитории какую-то специальную информацию, то я попрошу какого-то друга-журналиста взять у меня интервью, объяснив ему цель этого интервью и конкретный вопрос, который он должен мне задать. И он это сделает четко и конкретно.

Я сказал вам правду.

Уверяю вас, что все остальные, если они нормальны, поступают так же.

Призываю молодых журналистов не обольщаться. Никто никогда не скажет вам лишнего, потому что для гостя вы случайная страница в его биографии. И не следует переоценивать значение своей персоны. Предполагать, что ваша белозубая улыбка или короткая юбка развяжут гостю язык, так же наивно, как верить фразе гостя, что он скоро вновь сюда приедет.

Но неужели, спросите вы, не бывает примеров, когда гость удивительно откровенен.

Конечно, этих примеров множество. Но для этого нужны особые обстоятельства.

Великий русский актер Зиновий Гердт был всеобщим любимцем, особенно среди богемы. Его талант рассказчика был непререкаем. Особо поражала его манера внимательно слушать собеседника и громко хохотать, если собеседник сказал что-то смешное.

В последние годы жизни он делал телешоу «Чай-клуб».

К нему на дачу приходили его друзья, самые известные люди страны, и они говорили о самом разном, о смешном и грустном.

Все сидели у камина, а на столе стоял чай.

Гости Гердта раскрывались всегда по-новому. Они говорили про свои радости и печали, о которых до этого не говорили никому.

Но они раскрывались не для аудитории, а для Гердта.

Они безмерно доверяли этому человеку, они знали его много лет. Они понимали, что он интеллигентен и корректен. Они знали, что он никогда не позволит себе бестактность. По сути, Гердт создавал тончайшее пространство для разговора, поэтому разговор получался сам собой.

Раскрыть гостя – это не значит выбить из гостя нужный результат.

Раскрыть – это значит дать раскрыться.

Когда гостю удобно и комфортно, когда он доверяет тебе, когда интеллектуальный уровень собеседников равен, то происходит магия общения. И ей не могут помешать пять телеоператоров и сто человек в студии.