Текст книги "Глаза из серебра"

Глава 74
Геяор, Гелансаджар, 28 маджеста 1687

Робин сделал последний выстрел из арбалета прямой наводкой. Железная стрела отскочила от поднятого в воздух копыта одного Тарана, попала в лоб другому как раз между рогами и глазами. Вандари зашатался, но не остановился, хотя зрелище было забавное: огромное страшилище движется вперед, а изо лба у него торчит стрела.

Тараны потоком вливались в отверстие в стене, где раньше были ворота. Металлические копыта превратили бывшие ворота в массу щепок. Двое перевернули требушет, еще один копытами разбил его на части. Трещало дерево, взлетали в воздух обрубленные канаты, куски дерева разлетались по узким улочкам города.

Урия почувствовал комок в горле, когда осознал, как он далек от того бескорыстия, с которым Дост защищает свой народ от крайинцев.

«Я всегда хотел стать великим, и я безрассудно утратил свой шанс еще до того, как понял, что он у меня был».

Пока в голове Урии мелькало все это, двое Тигров побрели к каменной глыбе, блокировавшей гигантский арочный пролет. Они снизу зацепили камень золотыми когтями и подняли его. Заскрежетали петли по обе стороны арки, и каменный занавес медленно пополз вверх. Тигры подпирали его, держа над головой, затем передали другим, а сами проскользнули в открывшийся темный коридор.

Урия поднял глаза на Доста:

– А мне что делать?

– Откуда мне знать, – покачал головой доспех Доста. – Я знаю только, что делать мне.

– И я никак не могу тебе помочь?

Ногтем Дост провел по своей груди и соскреб некоторое количество золота, которое сразу приобрело форму того шарика, с которым так часто играл Урия. Шарик упал в его протянутые руки.

– Если ты действительно можешь помочь, тебе придется найти способ самому. — Дост повернулся к коридору, открывшемуся за аркой. – Этот путь не для тебя.

– Мне ждать здесь?

– Если ты считаешь, что должен ждать, значит, жди.

– Значит, это и есть причина? По этой причине я столько прошел?

– Не причина, друг мой, а результат. Урия смотрел на Волка:

– Полковник? Волк качал головой:

– Я и своей-то роли не понимаю. Дост заулыбался.

– Вы тут, чтобы начать свое исцеление. Когда вы лишились зрения, вы позволили другому украсть вашу способность видеть. Пора вам восстановить свое. – На миг золотой колосс замер, потом вместе с Волком стал поддерживать каменный занавес. – Я послал сигнал нашим союзникам. Нам пора. Прощай, Урия.

У Урии подкосились ноги, и он опустился на пол. Каменный занавес с лязгом упал за последними Осдари, в пещере какое-то время еще звучало эхо, но и оно смолкло. И илбириец остался один в полной тьме и тишине, так и сидел, катая между ладонями золотой шарик.

Рафиг Хает почувствовал, как вздрогнул медальон, вплавленный в его горло. Он улыбнулся и вытащил меч:

– Дост дал приказ выступать! Вперед, братья! Сегодня мы угодим Господу и впишем в историю страницу, о которой будут слагать песни.

Глава 74
Геяор, Гелансаджар, 28 маджеста 1687

Робин сделал последний выстрел из арбалета прямой наводкой. Железная стрела отскочила от поднятого в воздух копыта одного Тарана, попала в лоб другому как раз между рогами и глазами. Вандари зашатался, но не остановился, хотя зрелище было забавное: огромное страшилище движется вперед, а изо лба у него торчит стрела.

Тараны потоком вливались в отверстие в стене, где раньше были ворота. Металлические копыта превратили бывшие ворота в массу щепок. Двое перевернули требушет, еще один копытами разбил его на части. Трещало дерево, взлетали в воздух обрубленные канаты, куски дерева разлетались по узким улочкам города.

Робин натянул шлем и приладил маску на лицо, пробормотав молитву святому Майклу, он произнес заклинание на свое снаряжение. Вытащил меч, произнес ещe одну молитву, и меч засверкал красным светом.

– Нет, Робин, ты не можешь сражаться с ними. Жрец Волка взглянул на Наталию:

– А у меня есть выбор?

Внизу под ними Вандари замедлили темп продвижения. В первом порыве они влетели в небольшой дворик сразу за воротами, но дальше начинались дебри узких запутанных улочек, и движение неизбежно должно было замедлиться. С крыш зданий, окружавших дворик, защитники сбрасывали на противника камни кирпичи. Особого вреда они не наносили, но Вандари остановились, поразившись ярости сопротивления.

Робин взял в руки эфес меча и спрыгнул с крыши из – прямо на спину одного Вандари. Коленями он вдарился о широкие плечи, но удар приземления был смягчен его доспехами. Взявшись обеими руками за перекрестье эфеса, он вонзил клинок в шею Тарана и резко подергал его в разные стороны, чтобы он достал глубже, проник в грудь.

Таран под ним согнулся, потом судорожно забился, спрямившись, он сбросил Робина, и тот отлетел. Пекувырнувшись в воздухе, он пролетел над авангардом Вандари. Один из Таранов стукнул его раздвоенным копытом. Удар пришелся по бедру, и всю ногу пронзила боль. Толчок был так силен, что его забросило крышу, и он рухнул среди гелорцев, сбрасывавших камни на Вандари.

Робин сильно ударился спиной и откатился по плоской крыше к дальнему парапету.

«Летать неплохо, но над такими приземлениями до еще поработать».

Он потряс головой, чтобы она прояснилась, и попытался вскочить. И у него почти получилось, но тут все здание задрожало, и Робин снова упал.

«Что за черт»?

Послышался крик: дальний край здания начал оседать под людьми. Крыша согнулась, затрещали перекрытия, открылась глубокая трещина. Она становилась все больше, тянулась к Робину и угрожала поглотить его, а на нижнем этаже здания спрятались Вандари. Из пыли послышался крик Наталии: «Робин, нет!», и он начал падать.

Григорий Кролик видел, как тринадцатый Таран упал, когда на него сверху накинулся жрец Волка. Он бросился вперед, нацелясь раздавить того, но умиравший тринадцатый в предсмертных судорогах подбросил человека в серебряном снаряжении высоко в воздух. Затем восьмой Таран прихлопнул его, как насекомое, и заодно сбил еще нескольких защитников с крыши двухэтажного здания.

Кролика удивило, почему Вандари собрались толпой, как только вошли в ворота. Его план нападения не предусматривал их скопления в городе. Его люди привыкли пользоваться своей скоростью и мощью, чтобы разбивать строй противника и давить их войска. А тут в городе, где враг прятался в зданиях или находился на стенах и крышах домов, Вандари оказались беспомощными.

– Нападайте на здания. Крушите их!

Защитники прекрасно могут противостоять Вандари, но их тактика будет неподходящей в сражении с кавалерией или пехотой. Обернувшись к своим людям, он увидел, что половина его кавалерии отвлеклась, отражая нападение Хаста. Опытным взглядом он оценил свои шансы на успех и махнул рукой, призывая остальную кавалерию и пехоту в Гелор.

«Они смогут закончить то, что начали Вандари».

Проходя под воротами, Григорий услышал, как напряженный женский голос что-то с ужасом кричит по-илбирийски. Не раздумывая, он повернулся направо и поднял копыто своего двадцать седьмого, чтобы нанести ей удар, инстинкт подсказал ему, что она – враг. Подняв копыто, он оценил расстояние до кричавшей и – опустил копыто.

В последнюю секунду он изменил направление удара, и копыто попало мимо нее, раздробив при этом деревянный магазин со стрелами для арбалета.

– Наталия?

– Григорий?

– Что ты здесь делаешь?

– Хочу остановить тебя и прекратить твое предательство.

За одну долю секунды наступило крушение мечты Григория.

«Если она донесет отцу о моих действиях, мне конец». Он снова поднял копыто:

– Не тебе остановить судьбу, Наталия. Я буду оплакивать твою смерть.

Урия оказался один в темноте. Он опустился на колени и так и стоял. От неровностей каменного пола было больно коленям и голеням, но он был так удручен, что не замечал боли.

«Как они могли меня тут бросить? – Он сжал кулак, и между пальцами хлынуло жидкое золото. – Надо выбираться».

Он начал скатывать из шарика цилиндр, чтобы сделать рычаг, но прекратил: понял, что никакой злости не хватит, чтобы осилить каменную дверь.

«А если идти назад через туннель, и двух дней не хватит, чтобы добраться до ворот Гелора. Как они могли меня оставить?»

В глубине души он знал, что спрашивать надо не об этом.

«Как они могли взять меня с собой? Там, наверху, они сражаются за народ Гелора. Они рискуют жизнью, а я недостаточно знаю, чтобы суметь им помочь. Там, рядом с ними, я был бы помехой. Они мне не доверили бы никакого нужного дела, не хватает им еще приглядывать за мной среди битвы»

«Тебе хочется считать себя самым умным, Урия Смит, но ты оказался слишком глуп и не понял сразу, что смысл участия в каком-то деле – не немедленное воздаяние, а просто постоянная готовность оказать помощь, когда она необходима. Надеюсь, еще не слишком поздно и можно загладить вину и принести пользу».

– Да будет на то Твоя воля, Атаракс, реализуй через меня военные заклинания, которые ты мне дал. – Рафиг галопом летел на своем коне к линиям крайинцев и произносил свои боевые заклинания. Он весь пылал и ощущал прилив сил. Учащенный пульс придавал ему мощи. Он видел, как крайинцы приподнялись в седлах и занесли клинки для первого удара. Он заметил их страх и выбрал своего первого противника.

Рафиг пригнулся и ускользнул от меча крайинца, и ударил сам. Удар пришелся гусару в верхнюю часть бедра, ниже широкого кожаного пояса. Разрубив бедро, меч глубоко вошел в тело крайинца.

Уклонившись от высоко поднятой шашки, Рафиг пронесся мимо противника. Он не мог больше напасть на этого человека, потому что конь унес его дальше в гущу гусар. Он пронесся через группу солдат и кому-то рассек лицо, и вдруг оказался в тылу линии крайинцев.

Развернув коня, он увидел, что все его люди яростно сражаются. Удары и уклонения от ударов, прямые выпады и парирования звучали вокруг. Крайинцы, не привыкшие действовать без поддержки своих пушек, сражались отчаянно, но их окружили и разбили на группки.

Он поглядел через плечо туда, где восходила полная луна. «Если ты здесь, чтобы видеть мою смерть, радуйся, тому что это славная битва и подходящее место для любого воина, если пришла пора сделать последний вдох. Многим предстоит покрыть себя славой под твоим бледным светом. Но сегодня – не мне».

Наталия отступила перед опускающимся копытом шдари.

– Как ты можешь? – Она упала коленями на платформу, умоляюще протягивая руки к нему. – Остановись.

– Ты мешаешь осуществлению моей мечты, Наталия, тебя надо устранить, как и многих до тебя.

Копыто упало.

Но не на нее. Наталия увидела блеск серебра внизу, между ног Вандари. Это Робин подобрал упавшую стрелу и вонзил ее в незащищенное место на бедре Тарана, зверь в доспехах испустил крик и опрокинулся на спину. В ворота входили другие Тараны, и Наталия потеряла Григория из виду.

Прямо перед ней Робин взлетел в воздух и упал на арбалетную платформу. Глубоко дыша, он схватился за ногу, застонал и опрокинулся на спину.

– Робин, что с тобой? Как ты…

Наталия услышала из-под бесстрастной маски болезненный смех:

– Полет – это контролируемое падение. Когда зданиe стало рушиться, я оттолкнулся и взлетел в сторону нашей установки. Приземлился у ноги этого Тарана и воткнул ее.

– Это был Григорий.

– Надо было ухитриться попасть в промежность.

– Для этого я бы с радостью зарядила арбалет. Робин в досаде застучал кулаком по платформе:

– Глупо было ставить запорные блоки. Надо было сообразить, что они войдут в город.

Послышался грохот копыт приближающейся кавалерии крайинцев, отдающийся эхом под сводом арки. Наталия покачала головой:

– Теперь это уже не важно. Григория ничто не остановило бы. Его подлым амбициям ничто не помешает. Умер тот Григорий, которого я знала, а тот, который появился вместо него, этого я ненавижу.

Глава 75
Гелор, Гелансаджар, 28 маджеста 1687

Малачи в доспехе Волка вслед за Тиграми шагал вверх по туннелю к северному склону Джебель-Квираны. Каждый шаг его человекообразного доспеха заставлял Кидда работать мышцами. Малачи не надо было прилагать усилий для передвижения, его роль заключалась только в том, что направлять свои движения. Под металлической обувью он чувствовал почву и без труда сохранял равновесие. У него было такое ощущение, что он и сам по себе, и в то же время как будто стал частью доспеха.

«Или доспех стал частью меня».

Туннель пошел вверх, потом на каком-то участке шел горизонтально. В конце туннеля оказалась арка, заложенная кирпичом. Из стены торчала небрежно вставленная мортира. Малачи догадался, что ее вставляли снаружи. Умение ориентироваться подсказало Малачи, что арка выходит на склон горы над дворцом аланима.

Группа в доспехах Осдари расступилась, и Дост прошел между ними к арке. В своем человеческом облике он оказался меньше всех ростом и решительно не таким грозным, как его спутники, имеющие вид животных. Но грация движений не скрывала его невероятной силы.

– Приблизился час нашего самого большого испытания. Вперед, к победе над врагом.

Дост забарабанил пальцами по стене. Стена развалилась, как будто была из стекла. Малачи вместе с остальными вырвался наружу из пролома и увидел разрушенные северные ворота города. На западе солнце садилось, а на востоке всходила луна. Его удивило, что не успевает замечать еще что-то, кроме битвы, но потом понял, что битва – только один фрагмент апокалиптического события, участником которого он оказался.

Уверенно перемещаясь, Малачи направился к разбитым городским воротам. Его снаряжение было тяжеловато, однако не стесняло движений. Пробегая по улицам, он задевал плечами стены зданий, и эти толчки отдавались болезненно во всем теле, но он старался этого не замечать. Его удивило, что вообще он ощущает боль: ведь что стоило доспеху обеспечить ему неуязвимость. Если бы доспех был создан шайтаном, то он бы непременно раскрепостил своего владельца, и тогда, к радости дьявола, заставил бы его ощутить себя всемогущим.

«Дост сказал, что именно так мне надо начать свое исцеление. Оказавшись в этом Волке, я снова стал видеть. Никогда я не чувствовал себя столь энергичным во времен Глого. Малачи улыбнулся. Кролик где-то здесь. Он украл мои глаза, и все же я вернулся, чтобы одержать победу над ним. Господь провел меня через весь цикл перемен, и теперь я могу зачеркнуть то, что делал со мной Кролик много лет назад».

Когда Малачи спешил по главной улице, ему на глаза попался один из ведущих Вандари. Он видел их и раньше – правда, не «Таранов», а роты «Слонов» и «Россомах», и считал их чудесным изобретением. Теперь, сам оказавшись в доспехе-Волке, которому не пришлось переменить целый ряд плохо обученных хозяев, он сумел понять, что Тараны теперь не такие, как раньше. Раньше они обладали подвижными конечностями, теперь же их ступни и предплечья были заменены I-образными балками. По мере того как в Крайние шло развитие механизации и идустриализации, Вандари помаленьку претерпевали необходимую, по мнению их хозяев, модернизацию.

В душе Малачи понимал, что Вандари обладали только десятой долей возможностей его «Волка», а если говорить о доступных им операциях, то он сам умел добиться от «Волка» гораздо большего. В своем «Волке» Осдари он был для противника тем, чем будет вооруженный и снаряженный жрец Волка для драчунов в школьной ссоре. Ему было не нужно убивать врагов Доста, их надо было только победить. Крайинцев надо выгнать из города, заставить уйти на свою территорию. Победа над ними предупредит будущие вторжения, а уничтожение их только вызовет у них желание мстить в будущем.

Правой лапой Волк Малачи блокировал взметнувшееся в воздух копыто первого встреченного им Тарана, другой лапой врезал ему по спине. От удара Вандари завертелся и, пошатываясь, отскочил назад, в свои ряды. Потянувшись налево, Малачи выхватил еще одного Тарана из рушащегося здания и, пнув, заставил отлететь к беспорядочно толпящимся Вандари. Вокруг с ними так же расправлялись Тигры, тесня их все дальше к разбитым воротам, за ворота и дальше на равнину.

У стен города царил хаос. Навстречу убегающим Вандари к городу скакали гусары, и Вандари вломились в ряды своей кавалерии.

Опомнившись, всадники развернулись и поскакали обратно, туда, где Хасты уничтожали вторую половину гусар. Продвижение пеших ополченцев Третьего полка оказалось блокированным на открытой территории. Они остановились и побежали, надеясь спастись в своих окопах, и в этот момент гусары поскакали назад, на них. На глаза Малачи попался лежащий на земле Таран, правого бедра которого торчала железная стрела. Он клонился к упавшему и помог ему подняться. И, несмотря на доспех, узнал того, кто был внутри. Выталкивая упирающегося Тарана за ворота, он зарычал, как мог, по-крайински:

– Уползай, Григорий Кролик.

Таран споткнулся и упал, потом медленно поднялся ноги:

– Кидд? Ты здесь?

Малачи утвердительно кивнул и пошел назад к воротам:

– Я здесь. Мы с тобой опять в противоположных лагерях, но на этот раз у меня нет иллюзии, что ты мой союзник.

Через золотой шарик Урия чувствовал, как в него вливается спокойствие, однако ощущал неясные опасения и страх. Илбириец знал, что ему передается настроение Доста. Когда он это понял, он взбодрился, но и опечалился.

«Какая польза от меня Досту, пока я сижу тут?» Он был очень разочарован. Он не мог поднять каменный занавес, державший его в пустой пещере, как в ловушке.

«Никому я тут не могу помочь. А там на что-нибудь он бы пригодиться! Чем-нибудь бы помог. – У него начало покалывать пальцы, совсем так, как при поражении молнией, и он почувствовал прилив энергии. Интересно. Соберись, Урия. Сконцентрируй все силы, если ты так способен к учению, вот самое время проявить эти способности».

Он сконцентрировал все внимание на золотом шарике, стараясь обрести хоть часть душевного спокойствия Доста, и обнаружил, что видит сам город Гелор. Он увидел Доста в гигантском доспехе, медленно шагающего к разбитым воротам. Люди на стенах прятались за щитами, загораживающими арбалеты, а крайинцы бежали к своим траншеям. Тигры выгнали Вандари из города, а Волк Малачи угрожал раненому Тарану.

«Я должен быть там, с ними».

В голове у него всплыл тот же вопрос, который он бросил в лицо Кидду на зачете по тактике.

«Зачем? – Урия медленно улыбнулся. – Я должен быть там ради них, не ради себя».

Громко засмеявшись, он начал превращать шарик в плоскую пластинку.

«Да, способности к учебе – не лишнее. Я помню, как был сделан медальон, который он дал Рафигу, и помню, что он при этом говорил: „исса ханак“. Надеюсь, что сделаю все, как надо».

Уже начав создавать рельефные звездочки на поверхности металла и проводить линии сетки, он знал, что медальон получится идеальный.

«Он сработает. – В глубине души он чувствовал, что нащупал путь. – И теперь знаю, зачем мне понадобилось пройти весь этот путь».

В нем возрастала целеустремленность, какой он никогда раньше не чувствовал, и его движения становились все увереннее, действия более четкими.

«Только прошу Господа помочь мне преодолеть трудности, которые встретятся».

Чувствуя во рту горький привкус страха, Григорий Кролик широко раскрытыми глазами смотрел на могучего Волка в доспехе Осдари. Его сила и мощь были как насмешка над всеми Вандари.

«Но ведь это невозможно. Могущественнее Вандари никого не бывает».

Он медленно, хромая, поволок свой двадцать седьмой назад.

– Я рад, что ты больше не заблуждаешься насчет меня. Я всегда знал, что ты никакой не союзник для Крайины. Вот ты это и доказал, и ты, и твоя нация.

– Это ведь ты сюда вторгся, – Волк Кидда отошел в сторону. – Я здесь из-за Доста.

Григорий не мог отвести глаз от фигуры позади Волка: пропорционально сложенный золотой человек, переступив через тринадцатого Тарана, вышел из разбитых ворот города.

«Значит, слухи были все-таки верными».

Поскольку эти сведения были получены под пыткой, то он им никогда особенно не доверял. А по мере наступления на Гелор совсем перестал верить. Уверенность в том, что Дост не вернулся, вселяла покой в душу Григория, и тем сильнее взволновал его вид золотого человека.

«Вот он – Дост. Он должен умереть».

Мысль эта пришла сама по себе, из подсознания. Ведь Дост унесет все, ради чего он работал. Боль вспомнившихся детских страхов и обида от того, что не осуществится мечта, подсказали ему ход действий.

«Ради моей Крайины Дост должен умереть».

Григорий бросился на Доста, но между ними метнулся Волк. От удара по голове Григорий рухнул на землю. Стрела, торчавшая в бедре, вошла чуть глубже, и его снова пронзила острая физическая боль. Крайинец оттолкнулся левым копытом, пытаясь снова подняться, но не мог сдвинуться с места. Разбитый и ослабевший, он лежал на земле, представляя собой легкую добычу для Волка.

«Как такое могло получиться?»

Стоящий перед ним Дост поднял руку, как бы давая ему знак остановиться. Изо всех сил сопротивляясь, Григорий не мог ему помешать. Все внутри него сжалось, и как волна, нахлынуло действие магии. Затем он увидел, что и остальные Тараны Вандари замерли на своих местах.

«Вот так мы и умрем? В ловушке? Беспомощные? И наша Крайина так же погибнет?»

– Хватит воевать уже. И вас, полковник Кидд, прошу немного отойти назад. – Дост грациозно вышел вперед, как отец, разводящий ссорящихся детей. – И вы, полковник Кролик, хватит враждовать. Ваши страхи абсолютно беспочвенны.

Григорий огляделся по сторонам и засмеялся:

– Беспочвенны? Мы все оказались пленниками своих доспехов. Вполне основательная причина для страхов.

Дост небрежно кивнул:

– Мы частично вывели из строя ваше снаряжение, чтобы не произошло беды. – Дост махнул рукой, и боль в ноге Григория ослабла.. Опустив глаза, он увидел, что железная стрела уже лежит на земле. – Я вам вреда не желаю.

– Но ведь вы вернулись, чтобы завоевать нас.

– Я вернулся, чтобы спасти свой народ и составить планы на будущее. – Снова Дост сделал жест рукой, и в центр поля зрения Григория вплыла квадратная табличка с изображением младенца. – Прошу вас произнести это заклинание.

– Нет. Если желаете мне смерти, убейте меня, не заставляйте делать это самому.

Дост улыбнулся:

– Я хотел предложить вам верить мне, но вижу, что не стоит. Пусть будет по-вашему.

Табличка перевернулась, поле зрения Григория стало белым, как будто он оказался в центре яростного урагана. По краям поля зрения он увидел свои квадратные таблички, потом вплыли другие, шестиугольные, похожие на снежинки. В голове у него вспыхнуло сияние, затем, один за другим, шестиугольники превратились в квадраты со знакомыми ему изображениями. Он издавна считал, что они относятся к заклинаниям, которые придавали Вандари мистические способности.

Но, кроме всего этого, он ощущал, как сила вливается в его конечности. Предплечья его «Тарана» стали толще и мышцы круче. Григорий без труда смог подняться, причем уже понял, что конечности «Тарана» теперь придадут ему истинную и невероятную силу, какой обладают Тигры и Волки. Дост приравнял их ко всем остальным доспехам Дари.

Дост сделал его таким мощным Вандари, какого веками не было в Крайние.

– Почему ты это сделал?

– Теперь, Григорий Кролик, ты сам сможешь выбрать свое будущее. – Дост развел руками. – Будешь сейчас сражаться – значит погибнешь. А если сейчас уйдешь, тогда через пять лет станешь участником войны, которая принесет тебе больше власти и славы, чем ты можешь себе представить. Выбор…

Голос Доста замер, раздался скрежет металла. Слева из его груди вышел черный наконечник железной стрелы. Золотую маску гиганта страшно исказила агония, шатаясь, он сделал один шаг, упал лицом вниз и замер на равнине перед Гелором.

Рафиг почувствовал, как ему пронзило грудь, как огнем.

«Дост умирает!»

Он смотрел в сторону города и видел распростертого на земле Доста, из спины у него торчала железная стрела. Сзади, на городской стене, Рафиг заметил несколько арбалетов, стрела прилетела оттуда.

«Они снова выстрелят. Я должен спасти Доста».

Он вынул ноги из стремян и соскочил с седла. Глядя неотрывно на крепостной вал рядом с батареей, Гелансаджарец прикоснулся к медальону.

«Исса ханак».

В мгновение ока он перенесся с поля боя на стены Гелора. На него волной накатило головокружение, потом из-под его ноги покатился камень. Он поскользнулся, ушибся коленями о крепостную стену. Терпя сильную боль, он в отчаянии хватался за камни, чтобы удержаться на стене.

«Я должен спасти Доста!»

Подняв голову, он увидел на фоне луны силуэт Шакри Авана.

– Ты заявляешь, что дал слово служить Досту, а теперь ты пришел, чтобы его убить? Дурак ты, Рафиг, ведь Дост-то – я!

Сверкнул кривой меч в руке Авана, и живот Рафига охватило огнем.

Тело Рафига обмякло и наклонилось вперед.

«Я не умру, я не могу умереть. – Схватившись одной рукой за живот, чтобы не выпали внутренности, гелансаджарец другой рукой цеплялся за камни. – Я служу Досту. Я не могу позволить себе умереть».