Текст книги "Неисправимый грешник"

Глава 10

Хью Сиддел протиснулся сквозь толпу покупателей аукциона Таттерсоллз к тому месту, где демонстрировался гнедой мерин. Называемые цены долетали до слуха присутствующих, отражаясь от деревянной крыши навеса.

Хью направился к мужчине, стоящему возле небольшой группки людей. По одежде и поведению тот походил на джентльмена. Из-под шляпы выглядывали тщательно уложенные белокурые волосы. На продолговатом гладком лице блуждала еле заметная женоподобная улыбка. Увидев приближающегося Хью, он отступил на несколько футов назад.

– Все под контролем, – сказал Хью, глядя на мерина, а вовсе не на своего компаньона. – Я встречался с ней два дня назад. Наши планы остаются в силе, и она понимает необходимость держать их в тайне. Она ничего не рассказала мужу и ничего не скажет до того момента, пока все не завершится.

Поскольку все никогда не завершится, то не существует никаких проблем.

–  Странное обещание для молодой жены.

–  Вовсе нет. – Хью был удивлен и чрезвычайно обрадован, с какой легкостью ему удалось заполучить это обещание. Это открывало возможности для других махинаций.

–А постоянные проволочки?

– Она понимает, что подобные дела требуют времени.

Новость о замужестве Флер крайне огорчила этого партнера. Сиддел вспомнил о встрече в церкви Святого Мартина. Как мило сверкали ее глаза из-под капюшона! Бедняжка вышла замуж за Дюклерка, чтобы избежать скандала. По всей видимости, она не испытывала никаких чувств к нему.

Если бы Фартингстоун не был таким трусом… впрочем, нет смысла возвращаться к этому. Фартингстоуну следовало прийти в тот коттедж сразу и вернуть ее назад. Однако он сообщил об этом в Лондон, после чего ждал судебного пристава – и вот он, результат.

Сиддел постарался выбросить из головы образ Флер в постели Дюклерка, но тот снова и снова возвращался к нему, вызывая приступы гнева. Бесил тот факт, что отныне она привязана к этому прожигателю жизни навсегда.

Или по крайней мере до тех пор, пока он не умрет.

– А как Фартингстоун? – спросил компаньон.

– Он остается в неведении и весьма полезен. Он ничего не знает о моих отношениях с ней по этому вопросу, как и о наших с вами связях.

– Я не хочу, чтобы они договорились. Если они это сделают и она проявит нетерпение, она может обратиться к нему. Он выполнит в течение месяца все то, что она пожелает. Слава Богу, что она не пошла к нему с самого начала.

– Будьте уверены, он также против того, чтобы земля была продана. Фартингстоун не представляет угрозы или опасности. Он хочет установить контроль над ней и над землей по своим собственным причинам. Если он добьется успеха в Верховном суде, мы будем в безопасности. Если нет, продолжим начатое. Она полагается на меня в этом деле, Кавано. Я смогу поддерживать ее в подвешенном состоянии достаточно долго.

– При условии, что Дюклерк не заподозрит что-то.

– Его тоже не стоит опасаться!

Кавано повернул голову и встретился взглядом с Сидделом. Хью на секунду перестал следить за объявляемыми ценами и увидел легкую усмешку на лице компаньона.

– Я не сбрасываю со счетов этого человека, Сиддел. Мы с ним вместе учились в университете. Дюклерк весьма интересная личность. Постоянно попадает в беду, доброго нрава, чертовски бесшабашный.

– Похоже, ничего с тех пор не изменилось.

– Да, но дело в том, что, когда курс был закончен, выяснилось, что он преуспел в занятиях. Он был лучшим студентом по математике в то время, когда я там учился.

– И что вы хотите этим сказать?

– Что он далеко не глуп. И еще то, что если он поставил перед собой цель, то достигает ее.

– Пока он не задался целью вмешаться в наши дела. Что же вас беспокоит?

– Меня интересует, действительно ли это не стало его целью.

Такое предположение заставило Сиддела невольно вздрогнуть.

– Что наталкивает вас на подобную мысль?

– Он член клуба «Юнион», но приходит туда редко. Я не встречал его там, пожалуй, несколько лет. Представьте мое удивление, когда я вдруг увидел его в клубе вчера вечером сидящим рядом со мной.

– Он друг Сент-Джона и некоторых других завсегдатаев клуба. Ничего удивительного, что он появился там и остановился с вами поговорить, поскольку вы давно знаете друг друга.

– Возможно. В основном мы разговаривали о банальных вещах – о политике, лошадях и прочем в том же духе. Однако под конец он умненько подошел к другой теме.

– И что же это была за тема?

–Вы.

Хью постарался изобразить безразличное, усталое выражение лица, однако услышанное вызвало в нем раздражение.

– Он проиграл мне солидную сумму денег несколько недель назад, к тому же мы поспорили на прошлой неделе. Если он интересуется мной, то по личному вопросу, никак не связанному с нашим общим делом.

Я вижу, что вы до сих пор носите остатки вашей перебранки на лице. Надеюсь, что вы правы. Мы оба с вами в опасном положении и зависим от влиятельных людей. Вы не получите новых выплат, если я сочту, что вы потеряли контроль над всем этим делом. Более того, мне придется пересмотреть свое решение, если все развалится.

– Не развалится. Она доверяет мне.

Но она не питала к нему доверия. Флер пришла к такому выводу после нескольких дней размышлений о своей встрече с Хью Сидделом.

Он отвлек ее, с участием высказавшись о ее замужестве. Ей следовало бы заставить его назвать инвесторов. Если бы она их узнала, она могла бы опереться на их репутацию, чтобы самостоятельно найти остальных партнеров. Ее раздражало, что мистер Сиддел оставлял ей возможность лишь пассивно ждать, пока он неторопливо решал дела.

Она не могла все оставить ему, это было ясно. Ей нужно узнать, кто уже принял решение, и кое-кого уговорить самостоятельно. Ведь у нее были влиятельные друзья и партнеры…

Перед лицом промелькнула женская рука, и этот жест вывел Флер из задумчивости.

– Теперь я понимаю, почему матерям так нравится, когда их дочери выходят в свет, – сказала Шарлотта, развернув платье перед носом Флер. – Помогать кому-нибудь обновлять гардероб почти так же увлекательно, как и покупать для себя. И даже лучше, чем приобретать для дочери, поскольку не придется видеть счета к оплате.

«Огромные расходы, и постоянно растут», – подумала Флер. Она сидела по другую сторону стола от Шарлотты, на нее выжидающе смотрела третья модистка, у которой они побывали, выбиравшая фасон для нового платья. Дневные платья уже оказались дорогостоящими, но мадам Тиссо уговорила ее заказать три вечерних платья, которые будут баснословно дороги.

Флер всегда любила красивые наряды, но минули годы с той поры, как она предавалась этому женскому времяпрепровождению. Она разучилась защищать свой кошелек от соблазнов цвета и блеска ткани.

И все модистки чувствовали ее уязвимость в этом плане. Одного их взгляда на ее простое платье было достаточно, чтобы понять, какую работу с ней необходимо провести. И они не знали пощады.

– Платье превосходное, – сказала Шарлотта. Она с энтузиазмом согласилась взять на себя миссию вернуть Флер в свети тщательно планировала выезды для приобретения нарядов. – Ты должна выбрать это.

Она разглядывала фасон, который понравился Шарлотте. Это было бальное платье темно-фиолетового цвета, который ласкал взор. Мадам Тиссо вопросительно наклонила окаймленную черными волосами головку. Экстравагантно. Роскошно. Великолепно.

– Да, я думаю, вот это.

– Вол, мадам. Превосходное решение. Вы выбрали четыре ансамбля, которые ничто не сможет затмить. Возможно, вы теперь посмотрите образцы более интимных предметов?

Модистка подошла к полке и сняла образцы.

– Я думаю, что мне вполне достаточно, благодарю вас.

– О, ты должна взглянуть на них, – шепотом проговорила Шарлотта. – Некоторые способны шокировать, но им не откажешь в элегантности. Я всегда заказывала их, превышая суммы, отпускаемые на одежду. Это белье было на мне, когда я призналась Марденфорду, что я вышла из лимита. Он отчитывал меня совсем недолго.

Флер завидовала тому, как Шарлотта говорила о своем покойном муже, лорде Марденфорде. Они оба были молоды, когда поженились, и всем было ясно, что они очень любили друг друга. После трех счастливых лет молодой барон умер от горячки. Шарлотта поначалу тяжело переживала, но постепенно смирилась с этим фактом. Она всегда непринужденно говорила о нем, и не было ощущения того, что эти воспоминания причиняли ей боль.

Три замечательных года. Три года беззаветной любви и единения. Шарлотта вела себя так, словно их хватило для того, чтобы зарядить ее на всю жизнь.

– Я внезапно почувствовала себя утомленной и не могу больше рассматривать кипы образцов.

Модистка с сожалением вернула изделия на полку.

– Возможно, вы придете в другой раз с этой целью.

– Может быть.

Флер включила в график эти предметы, после чего вместе с Шарлоттой они прошлись пешком по Оксфорд-стрит. Проведя час у торговца мануфактурными товарами, они выбрали ткани. Большая часть дня оказалась позади.

– Если ты устала, мы зайдем еще в один магазин в другой раз, – предложила Шарлотта. – Давай отправимся в «У Гантера» и полакомимся мороженым.

Карета Шарлотты доставила их на Беркли-сквер, ее слуга пошел в кондитерский отдел, и вскоре на подносе появились два мороженых.

– Диана Сент-Джон мне все рассказала о той драке, —призналась Шарл, после того как проглотила несколько ложек мороженого. – Да это и дракой назвать нельзя, потому что у Сиддела не было даже шанса нанести удар. Сент-Джон слышал об этом в своем клубе и на следующее утро рассказал Диане. Я горжусь своим братом, поскольку он задал трепку Сидделу за то, что этот человек стал говорить гадости о вашем браке. Очень эффектный ответ, должна сказать.

Флер не подозревала о том, что стычка с Сидделом имела какое-то отношение к ней.

Шарлотта отдала пустую тарелку и ложку слуге и развернула бумагу со списком предметов гардероба, в которых, по ее мнению, Флер нуждалась. Они вдвоем отметили галочками многочисленные покупки, которые были сделаны за несколько дней. Платья, перчатки, халаты, шляпки, нижние юбки и туфли.

– Я думаю, что мы перевыполнили план, – сказала Флер.

– Вздор. Твое самоограничение способно вызывать раздражение. Скажи себе, что ты делаешь это ради моего брата. Если ты будешь выглядеть немодно, это отразится на нем.

Шарлотта снова уткнулась в список.

– Тебя задевает то, что он выходит в свет каждый вечер? – совершенно обыденным тоном спросила она.

– Ты и об этом знаешь?

Шарл бросила на нее взгляд, полный сожаления. И сочувствия.

Флер подавила смятение. Ей надо научиться не обращать внимания на подобные вещи. Она не должна позволить кому бы то ни было знать, что у нее щемит и обрывается сердце каждый вечер, когда Данте уходит из дому. И ею овладевает хорошо знакомая опустошенность.

– Все нормально, Шарлотта. Я уверена, что Марденфорд тоже уходил вечерами.

Выражение лица Шарлотты сказало все без слов. Разумеется, Марденфорд это делал, но то были визиты мужчины в свой клуб или театр. И это не шло ни в какое сравнение с длительными отлучками Данте в город. Компания Марденфорда изменилась после женитьбы, круг общения Данте остался прежним. Данте наверняка был причастен к делам, которые вряд ли одобрила бы любая жена.

Флер любопытно было бы узнать, слышала ли Шарлотта о каких-либо подробностях, например, сменил ли Данте любовницу. Ей ведь может быть известно даже имя этой женщины.

В то же время она надеялась, что будет избавлена от подробностей на этот счет. Можно снести его увлечение какой-либо анонимной женщиной. А вот знать о связи с конкретной особой будет больно и мучительно.

– Ты так считаешь, – проговорила Шарлотта, поджав губы. – А я надеялась…

– Не огорчайся из-за меня.

– Ему лучше бы быть сдержаннее, иначе я задам ему взбучку. А когда вернется Верджил, он его не похвалит, уверяю тебя.

Верджил. Флер старалась не думать о неизбежном возвращении виконта Леклера.

– Скоро ли он вернется?

– Он задерживается на неделю-другую. Я получила письмо вчера. Пенелопа заболела, и они побудут в Неаполе до ее выздоровления. Верджил написал, чтобы мы не беспокоились. Болезнь не очень серьезна, но они не хотят рисковать и пускаться в морское путешествие. Когда они вернутся, их ожидает сногсшибательный сюрприз, поскольку Данте просил, чтобы я не писала о вашей свадьбе.

– Может быть, сообщить новость в письме было бы разумнее?

– Ты ведь не думаешь, что он осудит брак? Определенно он этого не сделает. – Шарлотта погладила Флер по руке. – Все уже давно в прошлом, он и ты останетесь добрыми друзьями. Он будет счастлив, что Данте нашел такого чудесного человека, как ты.

Однако Флер не думала, что со стороны Леклера встретит одобрение и радость. Он, и только он один, сразу же заподозрит, что эта женитьба – грандиозный обман.

– А теперь расскажи мне о своих драгоценностях, что бы мы решили, нужно ли тебе что-нибудь покупать дополнительно.

Глава 11

Собрание, на котором обсуждались планы создания школы для мальчиков, закончилось в два часа. Флер проводила десятерых гостей к дверям, чтобы переброситься с некоторыми из них предназначенными только для них словами.

Гости старались не выказать удивления и как бы не замечать, что сегодня наряд Флер разительно отличался от ее обычной одежды. Никто не комментировал тот факт, что ее розовое муслиновое платье с широкими юбками контрастировало с привычными для нее туалетами сдержанно-темных тонов. Женщины воздержались от того, чтобы задать ей вопрос, что стало причиной подобных перемен в ее туалете.

Спрашивать не было нужды. Когда они шли по подъездной дорожке в сторону улицы, причина подкатила в открытом ландо. Внимательным критическим взглядом уходящие гости окинули не только элегантный экипаж, но и красавца мужчину, который правил лошадьми.

Флер легко читала то, что было написано в их умах. Данте Дюклерк, прожигатель жизни и распутник, вскружил Флер Монли голову и сейчас делал все, чтобы окончательно ее разорить. Это вынудило их составить конкретный план строительства школы. Они хотели завершить его раньше, чем Данте промотает все деньги.

Флер приветствовала их решимость форсировать строительство школы. К сожалению, хотя прошло более недели с момента ее встречи с мистером Сидделом, она не получила никаких намеков на то, что он нашел новых партнеров.

Данте спрыгнул с ландо и поприветствовал уходящих друзей, викария и сторонниц реформы.

– Ты вращаешься в аристократических кругах по делам своей благотворительной деятельности. Я не знал, что мисс Фрай находится среди твоих заговорщиков…

– С ее суждениями считаются, и я не имела причин сожалеть о ее участии. Она любезно согласилась быть попечителем школы.

– Члены парламента, к которым она обращалась с проектами своих реформ, считают ее эксцентричной занудой.

– Не в большей степени, чем я сама, Данте.

Он засмеялся и повернулся к экипажу:

– Как тебе нравится это ландо? Им владел старый Тимоти, вместе с парой лошадей. Привез его из Гастингса два дня назад. Смотрится прекрасно, как и было обещано. Лошади даже лучше, чем я ожидал. На подходе еще две. Они подойдут для кареты, когда ее доделают.

Экипаж и латунные причиндалы были начищены до блеска и выглядели как новые. Впереди держал под уздцы двух крепких гнедых лошадей молодой человек лет восемнадцати. Он приехал в ландо вместе с Данте и сейчас с нескрываемым любопытством разглядывал дом. На нем была старая коричневая ливрея. Из-под бесформенной войлочной шляпы выглядывали соломенного цвета волосы.

– Это Люк, – тихонько пояснил Данте. – Он крутится во дворе Тимоти, готовый выполнить любую работу. Ходил за мной по всему городу последние несколько дней, когда узнал, что я покупаю экипаж. Предложил свои услуги в качестве конюха и возницы за жилье и еду.

– Ты уверен, что он справится? Он выглядит совсем хрупким.

– Он гораздо сильнее, чем кажется. Он работал на карьере. Я решил испытать его в течение нескольких недель, пока мы не определимся, нужны ли нам дополнительно слуги. Он будет смотреться более презентабельно, когда я его отмою.

Люк увидел, что Флер изучающе смотрит на него, и отвернулся. Он пытался сделать вид, что ему безразлично, что она решит, однако по его напряженному лицу и взгляду можно было понять, что он близок к отчаянию.

Флер была тронута тем, что Данте пожалел молодого человека.

– Он может жить в комнате над домиком для стоянки экипажей. Однако мы должны платить ему деньги, даже если он молод и неопытен.

– Он более опытен, чем ты думаешь. Всю жизнь провел в конюшнях. Он умеет обращаться с животными. Давай сядем и посмотрим, как он это делает. Он прокатит нас.

Данте подал знак Люку и помог Флер забраться в ландо.

– Куда мы едем? – спросила она, когда Люк пустил лошадей шагом.

– Я думаю, что мы сделаем круг по парку, а затем отправимся в город. Хэмптон хочет встречи, и я послал ему сообщение, что мы навестим его владения.

Люк ехал по узким улочкам очень осторожно. Он медленно свернул за угол и не позволял лошадям ехать иначе, как похоронным шагом.

Данте сидел рядом с Флер, следя за действиями нового кучера. Когда они подъехали к парку, он велел Люку пустить пару рысью.

Лошади с удовольствием восприняли приказ. Неожиданный поворот влево заставил Флер прижаться к Данте. Он обнял ее за талию и спокойным тоном дал молодому кучеру несколько советов.

– Он никогда не управлял ландо, да? – спросила Флер.

– Он действует вполне разумно. Не беспокойся. Если он потеряет контроль, я тут же сменю его. – Он взял Флер за руку, чтобы окончательно успокоить ее. – Я не допущу, чтобы ты как-то пострадала… Поезжай по тропе налево, Люк, и держись этой стороны. Следи за правой лошадью. Именно она пытается сбить шаг.

Пока они выезжали на указанную тропу, Флер невольно прижалась еще теснее к Данте. Его объятия сделались крепче. Она почувствовала себя уютно и надежно и не пыталась отстраниться. Данте продолжал давать Люку указания.

– У тебя день был приятным? – спросил он ровным голосом. Внезапная близость, пусть даже вынужденная, породила трепет во всем ее теле. Данте принялся ласкать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. Делал это он медленно, с рассеянным видом, очевидно, сам того не замечая.

Но она-то заметила. Она не видела ничего другого. Эти медленные бархатные прикосновения словно загипнотизировали ее.

Флер с трудом заставила себя заговорить:

– Собрание было очень продуктивным. Обычно мы говорим несколько часов, а результатов мало. А вот сегодня все, кажется, были нацелены на то, чтобы двигаться вперед. Если мы собираемся придерживаться нашего плана по открытию школы, я должна буду передать эту землю попечителям и продать часть недвижимости в течение нескольких месяцев, чтобы оплатить строительство.

– Может быть, тебе следует сказать об этом Хэмптону, когда мы его увидим? Он мог бы помочь.

Движения вверх-вниз, затем по кругу и снова вверх-вниз… От этих прикосновений к запястью бежали по руке мурашки, разбегаясь по всему телу.

– Я должна решить, с какими землями расстаться в первую очередь. Я хотела было продать угодья вокруг самой школы, но сейчас думаю, что лучше и проще реализовать земли в Суррее, которые оставил мне отец. Что ты об этом думаешь?

– Я не могу давать тебе советы, потому что ничего не знаю о землях в Суррее и об их качестве. Не в пример большинству молодых мужей я не получил сведений о твоей не движимости и ее стоимости.

– Это недосмотр. Дела развиваются так быстро. Я приношу извинения. Конечно, ты имеешь право знать.

– Контроль ведь в твоих руках. Это еще одна сторона необычности нашего союза, и, уверяю тебя, я не имею ничего против. – Однако что-то в его тоне заставляло предположить, что в какой-то степени он был с этим не согласен.

Продолжающаяся ласка ее запястья основательно разволновала Флер. Она была уверена, что ее лицо полыхает. Ей следовало бы освободить запястье, но она не могла пошевелиться. Да и не хотела, если быть честной.

Она попыталась отвлечься:

– Должно быть, тебе будет приятно узнать, что ты был прав в отношении помощи Шарлотты. Два дня назад я сопровождала ее в поездке к леди Россмор, и та сказала, что пригласит нас на бал через две недели. Как ты считаешь, я должна принимать это приглашение?

– Разумеется. Ты появишься на балу красивой, обаятельной и в здравом уме. Это станет доказательством того, что обвинения Фартингстоуна совершенно вздорны.

Она представила, как входит в бальный зал впервые за последние десять лет и ловит на себе любопытные взгляды. Наверняка все слышали распространяемые Грегори сплетни. Даже сам ее отчим может там находиться. Ее внешний вид, поведение, даже ее беседы будут придирчиво анализироваться.

Она инстинктивно слегка прижалась к Данте. Он был занят в этот момент тем, что давал указания Люку, однако слегка повернулся и посмотрел на нее.

Она совсем близко увидела его лицо во всей его чувственной красоте. Сглотнув, она поняла, что его рука обнимает ее. Твердый торс прижимается к ее боку, к ее груди. А ее запястье вновь ощутило бархатное прикосновение.

Легкое удивление блеснуло в его глазах. Словно он догадался о ее глупой женской реакции. Конечно же, он сообразил. Должно быть, ему нередко приходилось с этим встречаться.

Однако она заметила и кое-что еще в его пристальном взоре. Увидела опасный, расчетливый свет. Он как бы испытывал эффективность своей мужской силы. Она могла лишь смотреть на него, словно олень, загипнотизированный ярко горящим факелом.

Он поднял ее руку и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Это породило волну трепета во всем ее теле.

– Ты будешь выглядеть очаровательной и красивой, и я пойду с тобой. Ты будешь не одна. Мы будем на балу вместе, Флер.

Он неторопливо поцеловал ее в губы. Его сила переливалась в нее, заставляла ее вздрагивать.

Она продолжала смотреть на него, когда он оторвал свой рот от ее губ и отодвинулся от нее.

– Ты не должна бояться. Мы согласились, что мне разрешается порой запечатлеть целомудренный поцелуй. – По его глазам можно было понять, что он знает, что этот поцелуй был не столь уж целомудренным и что она не выглядит такой уж напуганной. Этот последний факт его особенно порадовал.

Его объятия слегка ослабли, и это было как сигнал, что теперь она могла отстраниться, если хотела.

Она отодвинулась настолько, чтобы их тела не прижимались друг к другу. И хотя ее инстинкт настоятельно подсказывал ей, что следует сидеть от него подальше, она не стала забиваться в дальний угол ландо, словно перепуганная гусыня. Ей этого и не хотелось. Ей по-женски приятны были эта близость, прикосновения и поцелуй, пусть даже Данте вел с ней коварную игру.

– Все развивается так, как я и ожидал, – сказал мистер Хэмптон. – Никто не имеет понятия, что делать, поэтому слушания относительно способностей твоей жены, чтобы вынести справедливый приговор, откладываются на не определенное время.

– А что Фартингстоун? – спросил Данте. Он стоял позади кресла Флер в кабинете Хэмптона в «Линкольнз инн». Адвокат сидел за письменным столом напротив, поигрывая гусиным пером.

– Отчим твоей жены настолько бурно прореагировал на приговор Броума, что мы испугались, как бы его не хватил апоплексический удар.

– Но это вряд ли заставит его прекратить распространение слухов. Как ты считаешь, он смирится теперь?

– Сомневаюсь. Я живу в достатке именно потому, что большинство людей не желают отступаться от своих претензий. Я уверен, что в его намерения входит, во-первых, зафиксировать отсутствие правоспособности твоей жены, а затем обратиться к церкви, чтобы аннулировать брак.

– Он может преуспеть? – спросила Флер.

– Возможно. В последующем. Медленно продвигаясь.

– Насколько медленно?

– Постараюсь объяснить, как обстоят дела. Слушания отложены для того, чтобы покончить с юридической неразберихой. Суд должен решить, имеет ли вообще Фартингстоун право возбуждать дело и должно ли оно сразу направляться в церковь. При нормальных условиях, если вы вышли замуж, он не имеет права, но, с другой стороны, он утверждает, что вы не имели права подписать брачный контракт… Вы видите, какой клин он вбивает. Начнутся поиски прецедентов и прочее. Иначе говоря, понадобится время, чтобы распутать эту ситуацию.

– Значит, тот аргумент, что брак свидетельствует о несостоятельности обвинения, не сработает? – спросила Флер.

– Я сомневаюсь, что это играет большую роль. – Хэмптон устремил взгляд на Флер. – Это поможет в том случае, если вы не совершите ничего такого, что спровоцирует опасения Фартингстоуна. Мы не хотим, чтобы он надоедал Верховному суду до тех пор, пока там не предпримут что-нибудь, чтобы отвязаться от докучливого клиента. Вы должны вести себя очень благоразумно.

– Данте считает, если я снова появлюсь в свете, это поможет делу. Тогда все увидят, что я вполне нормальный человек.

– Именно такой совет я собирался дать вам сегодня. С учетом того, что Фартингстоун распространяет слухи, вам необходимо вращаться среди тех, кто сможет противодействовать им. Более того, вы должны сократить свои благотворительные взносы. Умерьте на некоторое время вашу щедрость.

– Это невозможно. Я дала обязательство построить школу. Кстати, мне требуется ваш совет относительно продажи недвижимости…

– Речь идет о недвижимости в Дареме? Ваш покупатель уже готов переехать?

Ей не понравился пронзительный взгляд, который он устремил на нее одновременно с вопросом. Мистер Хэмптон проявил большую подозрительность в отношении продажи, когда они говорили об этом во время пребывания Данте в долговой тюрьме. Она не хотела, чтобы его любопытство передалось Данте.

– Я имею в виду другую недвижимость.

– Но речь все-таки идет о дополнительной продаже земли? Я не советую. Не сейчас. Если будет новое перераспределение земли, это даст Фартингстоуну опасное оружие.

–  Но планы по школе уже утверждены.

–  Я не могу вас остановить, мадам, но мой совет – отложить это на некоторое время. – На сей раз его пронзительный взгляд миновал ее и устремился на Данте. «Она ваша жена, вы должны позаботиться, чтобы она прислушалась к аргументам», – говорил он.

–  На какое время? – спросил Данте.

–  Я думаю, суд похоронит все это дело через год, максимум через полтора.

–  Целый год! Мы надеемся, что школа будет почти готова к тому времени.

–  Медлительность суда работает на нас. Разумеется, есть способ, при котором дела могут быть решены сразу. Если Бог даст вам ребенка, это незамедлительно разрешит все проблемы. Иск о вашем здравии повиснет в воздухе. Церковь никогда не расторгнет брак, если у вас есть дети.

–  Надеюсь, так оно и есть, – сказал Данте.

–  Совершенно определенно.

Данте подал Флер руку; помогая ей подняться.

– В таком случае мы должны удвоить наши молитвы о ребенке, не правда ли, дорогая?

Данте отвел Флер подальше от экипажа, когда они вышли из здания.

–Давай немного прогуляемся, прежде чем возвращаться домой. Я хотел бы поговорить с тобой, но не хочу, чтобы это подслушал Люк.

Он решительно повел Флер по Чансери-лейн, не давая ей возможности возразить. Впрочем, она была согласна.

Она бросила украдкой взгляд на то место, где он прижал ее руку к своему телу, затем с опаской взглянула на него. Она подумала о том поцелуе.

Их обвевал легкий ветерок. Он нес ароматы весны, и даже запахи города не могли их испортить. На Флер была симпатичная шляпка в форме сердца, чуть сдвинутая назад и подвязанная под подбородком. Шляпка была частью нового гардероба, который становился все обширнее.

Платье с низким широким декольте, пышными рукавами и юбкой подчеркивало ее формы так, как ни один ее наряд. Ее красота расцвела с новой силой с того момента, как она стала готовиться вернуться в светское общество. Она ходила в новых нарядах даже дома. Волосы ее были зачесаны по последней моде. Она получала от подобного расточительства большее удовольствие, чем ожидала.

Как, впрочем, и Данте. Иногда, возвратившись после очередного посещения клуба, он неожиданно заходил к ней, и при виде ее у него перехватывало дыхание. Некоторые детали оказывали на него поистине гипнотическое действие: локон черных волос, спустившийся на щеку, или полоска белоснежной кожи над лифом платья. Во время разговора он весь полыхал, и это пламя разрасталось до такой степени, что он готов был схватить ее и отнести в постель.

Она бросала на него взгляд искоса и встречалась с его глазами. За то время, которое достаточно для того, чтобы пройти пять шагов, он мысленно проигрывал в голове всю любовную сцену от начала до конца.

В этих страстных фантазиях он покусывал ее очаровательные ушки, которые виднелись из-под шляпки. Он лизал тугие соски грудей, которые выпирали из-под розового муслина. Он стаскивал с нее юбки и нижние рубашки, укладывал ее, обнаженную, на кровать, раздвигал ей бедра таким образом, чтобы языком можно было вызвать ее страстную реакцию. И в этих его сокровенных фантазиях Флер никогда не сопротивлялась, она с готовностью раздвигала ноги, демонстрируя густые джунгли волос, и просила, умоляла его о ласках.

Крик проходящего разносчика вывел его из грезы. А может, это объяснялось тем, что Флер напрягла руку, словно угадав, о чем он думает.

– Совет Хэмптона заслуживает того, чтобы к нему прислушаться. Ты должна притормозить исполнение планов по созданию школы.

– Я не могу этого сделать. Существует график.

–Объясни, что его следует изменить, потому что ты не должна продавать недвижимость в это время. Бедные всегда у нас останутся. Твоя школа будет нужна и годом позже.

– Я не хочу менять график.

– Я должен настоять на том, чтобы ты это сделала.

– Ты так уверен в правильности суждения Хэмптона?

– Я уверен в правильности своего. Просто наши мнения совпадают.

– Но дело в том, что здесь существенно лишь мое решение. Ты согласился, что я буду полностью контролировать эту долю своего наследства.

Данте уже начинал ненавидеть большую часть того, с чем согласился раньше, и ее ссылка на соглашение не на шутку рассердила его.

– Я осознаю те ограничения, которые налагает на меня брачный контракт, уверяю тебя. Однако ты стремилась заключить этот брак с определенной целью. Зачем же давать Фартингстоуну повод для его аннулирования? Что касается моего вмешательства, то я просто не уклоняюсь от того, чтобы защитить тебя. Займись благотворительностью в других сферах. Сейчас речь идет лишь о продаже земли и не затрагивается вопрос о каких-нибудь других пожертвованиях.

Она освободила свою руку и отступила от него на шаг. В ее глазах блеснули слезы отчаяния.

– Ты ничего не понимаешь! Это совсем не похоже на другие формы благотворительности!

– Конечная цель всех видов благотворительности одна и та же. И это приносит удовлетворение.

– Я никогда не испытывала удовлетворения от других видов благотворительности. Я занималась ими лишь для того, чтобы что-то делать, поскольку не собиралась иметь семью. Я думала, что благотворительность наполнит мою жизнь смыслом, но на самом деле этого не произошло. И так было до тех пор, пока не родилась мысль об этой школе.