Текст книги "Древний свет"

– Атаковали гавани? – возмущенно воскликнула Кассирур Альмадхера.

– Бомбили входы в гавани, чтобы сделать их непроходимыми для судов. – Дуг стоял перед группой Т'Ан на нижних рядах этого каменного амфитеатра. Он стоял с высоко поднятой головой, с вызывающим и (хотя посторонние и не могли этого видеть) пристыженным видом, будто его осадили. Я подошла и встала рядом с ним перед этим импровизированным советом обвиняющих лиц – теперь у них имелись новости, и они, кажется, решились выжать из нас все факты.

Под светом звезд грива Кассирур утратила свой алый цвет, превратила ее лицо в маску пепельного цвета. Ее рука упала на плечо Халтерна, сидевшего ниже, на соседней скамье.

– О, Мать Источников! Сражаться, да, но разрушать… – Она замолчала. Говорящие-с-землей проявляют заботу о всей земле. Ромаре Керис-Андрете, мрачный и самодовольный, что-то тихо сказал ей, а затем повернулся в сторону, разговаривая с резкой и воинственной Бетан Т'Ан Кире. Ортеанка нахмурилась.

– Как вы осмелились действовать, не посоветовавшись с нами? – Халтерн попытался встать и снова сел, бледный от гнева, испытывая от него физическую боль; рука Кассирур нажала на его плечо, воздействуя ощупывающим прикосновением Говорящих-с-землей. Он проигнорировал ее сказанное шепотом предостережение. – И это – мерило того, насколько ваши люди считаются со Ста Тысячами?

– Это самостоятельная акция…

Он не обратил внимания на слова Дуга.

– Предпринятая против нас. Против ортеанцев.

Это привлекло внимание троих: Ховиса Т'Ан Ремонде, на лице которого застыла хмурая мина, выражавшая его личный интерес (Ремонде, находившейся довольно далеко на севере, предстояло волноваться не сейчас, но в скором времени), элегантного и язвительного Хассие Рейхалина, Т'Ан Андрете, и Герена Ханатры, Герена Корабельщика, теперь Т'Ан Имир. Последний глядел на меня с ненавистью.

– Они – это хайек , – возразил Ховис Т'Ан Ремонде. Его толстые пальцы нервно переплелись. – Хайек и почитатели мерзостей Народа Колдунов – что из того, что с'аранти убивают их?

– Поскольку они так поступили с Побережьем, – сказал Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен, – то поступят так и с нами. Разве не так, Т'АнС'арант ! Кристи, я прав? Простительное насилие против враждующих местных сил, ведущее к тому, чтобы навязать нам ввод гарнизона, чтобы видеть, что нигде нет никаких сражений: ни на Побережье, ни в Ста Тысячах. Я прав?

– Хал…

– Я прав? – Седая грива тряслась, голос охрип от гнева, а небольшие блестящие глаза прикрылись перепонками. – Ортеанцы отправились к Ней от рук пришельцев из другого мира – вот что вы нам сказали; как скоро это произойдет снова, в Мелкати, и каким образом вы отличите хайек от телестре !

Я не могла понять, что он имел в виду: землю или людей; язык обладает такой двусмысленностью, и его мысль, возможно, тоже. Он сел, кутаясь в бекамиловые мантии, защищавшие его от прохлады летней ночи. Мы с Дугом стояли рядом с ним на нижней ступени, а, взглянув вверх, я увидела, что мы – средоточие осуждающих взглядов: на нас сверху вниз пристально смотрели Кассирур и Бетан, а с находившейся выше скамьи – Ромаре, Ховис и Хассие Рейхалин.

– Завтра солнцестояние, – сказала я. – День назначения. Год Восьмого Летнего солнцестояния. Завтра один из вас станет Т'АнСутаи-телестре . Как вы думаете: почему мы были столь заинтересованы в том, чтобы сообщить вам эти новости? Ничто не принуждает нас говорить вам это. Послушайте меня…

– Послушайте Компанию «ПанОкеания», – сказал Хассие Рейхалин, рассматривая золотые запонки у себя между пальцами, но не пришельцев из другого мира; он говорил со злобой.

– Нет. – Я перевела дух. Огоньки бекамиловых свечей колыхал легкий ветерок, проникшего сверху через арочные входы, и их свет выхватывал то драгоценные камни на рукоятках харуров Хассие, то седую гриву Халтерна, то темную кожу Бетан, скрывая выражения лиц Ромаре и Ховиса тенью точно маской. И я вспомнила ночное совещание, состоявшееся десять лет назад в одной из комнат Цитадели…

Герен Ханатра спустился на один ряд ниже. Свет падал на его желтую гриву, на это почти не постаревшее лицо. Он произнес:

– Если бы я знал, что привез в тот год с Восточных островов, то мне следовало бы утопить вас как паразитов. Да, стойте здесь, С'арант. Стойте, как стояла она, амари Рурик Орландис, и предайте нас, как предала она…

– Это несправедливо.

Голос был слабым, но это был голос Халтерна. Он поднял свои голубые глаза без белков, и они встретили мой взгляд – в них светилось нечто похожее на прежнюю добродушную иронию.

– Она была нам другом, Герен, как и Т'Ан Клиффорд. Я допускаю, что происшедшее говорит не в их пользу. – Он улыбнулся. – Лучше бы это не случилось, Кристи. Из-за этого нам становится труднее воспринимать вас, пришельцев из другого мира, исключительно как врагов, как сплошной Мрак. Или труднее для некоторых из нас… Я слишком стар, чтобы лгать себе насчет того, что я испытываю, хотя и попытался это сделать.

В воцарившейся в Доме-источнике тишине над рядами каменных скамей раздались голоса других ортеанцев, и подошла женщина в одежде Говорящих-с-землей из северной провинции, чтобы поговорить с Кассирур Альмадхерой, а Хассие Андрете отвел в сторону какой-то всадник из Пейр-Дадени. Я села на самую нижнюю каменную скамью рядом с Халтерном и взглянула вверх на других Т'Ан .

– Вы знаете меня. Вы знаете нас с Дугом, а мы знаем Компанию. Вы больше не будете доверять пришельцам из другого мира, и я не виню вас, но скажу вам следующее: единственный способ не дать Компании закрепиться в Ста Тысячах – это заключить мир в Мелкати. Устраните предлог для вмешательства. Вы должны это сделать.

Чей-то новый голос сказал:

– Тогда вам следовало бы говорить не с нами, т'ан Кристи, но с семьями с Побережья, которые жгут Мелкати.

Это был Нелум Сантил. Его лицо было неестественно напряженно, но рассудок снова вернулся в его темные глаза. Вид у него был такой, словно Нелум спал в тех мятых мелкатийских мантиях, что были на нем. Шестипалой рукой он держал скрученную полоску пергамента: сообщение, полученное по рашаку -связи. Он совершенно осознанно спустился вниз по каменным ступеням и сел на скамью рядом со мной.

– Я отправлюсь в Мелкати с вами и т'аном Клиффордом, – сказал он. – Кристи, вы не доверяете мне, но провинция Мелкати заботит меня больше, чем СуБаннасен или Орландис. Я могу говорить с хайек. Телестре в Мелкати… мы знаем о бедности. О неурожаях. Нам знакомы голод и мор. Помогите мне добраться до Анжади, и я буду вести с ними переговоры о мире. – Он помолчал. – Я не стану Т'АнСутаи-телестре , мне это известно, поэтому мое отсутствие завтра не имеет никакого значения…

– Это против всех обычаев! – возразил Ромаре Керис-Андрете.

Кассирур вовремя оторвалась от беседы с Говорящей-с-землей с севера, чтобы сказать:

– Обычай – это направляющая нить, а не цепь. Т'Ан Кристи, услышали ли хайек в Мелкати о том, что сегодня произошло в Решебете и других портах?

Я взглянула на Дуга. Тот поднял бровь.

– Если случайно оказалось, что у них есть нелегально добытый коммуникатор. До сих пор я не поймал ничего похожего на нелегальные сообщения.

– Если же нет… – глаза Кассирур прикрылись перепонками, – тогда они не узнают об этом, пока до них не доплывет джат , если когда-нибудь доплывет.

– Хайек из-за этого не станут вдруг нашими друзьями, – сказал Ромаре. – Я придерживаюсь вашего мнения, Говорящая-с-землей; лучше успокоить их миром, а потом отправить к Ней. Или это наведет на нас корабли обитателей другого мира?

– Это лишь возможность, – признал Дуг. Флегматичная женщина в одеяниях из меха зилмеи и кожи скурраи , которая была смутно знакома мне как Бетан Иврис Т'Ан Кире, сказала с сильным акцентом по-имирски:

– Т'Ан , разве не были основаны новые телестре в Пейр-Дадени каких-нибудь пятьсот лет назад? Позволим теперь другим, этим хайек , отправиться на север, в Пустоши за Разрушенной Лестницей, или на запад, в дикие места. Позволим им Ее волей создать там телестре. Кацсис цветет там, куда направлена лоза. Таким образом, через десяток поколений они станут такими же людьми телестре , как и мы.

Нелум Сантил взглянул на нее снизу вверх.

– Там есть земля или только дикие места? Там может кто-нибудь жить?

Кассирур прервала его:

– Хайек слишком долго жили со знаниями Народа Колдунов. И теперь вы пошлете их в лежащие в руинах города Колдунов, чтобы они вернули эту Империю? Кто знает, что еще скрывается в Пустошах? '

Нелум Сантил и Бетан Иврис пропустили ее слова мимо ушей, но я обратила внимание на обоих: женщину с гор и мужчину из лежащего на бесплодной земле Алес-Кадарета. Я едва не рассмеялась, глядя, какой оскорбленный вид приняли Т'Ан из зажиточных телестре . Что сделала Сутафиори с этими двумя, стоящими особняком? Она могла бы, пожалуй, отвергнуть Имир, Римон, Ремонде, Пейр-Дадени, если бы считала, что в этом больше смысла…

– Известие от Т'Ан Медуэнина, – сказал Нелум Сантил, показав, наконец, пергаментную полоску с сообщением, которую он с рассеянным видом скручивал и раскручивал. – Блейз Медуэнин посылает сообщение о том, что говорил с неким Джадуром Анжади с Побережья, взятым в плен вблизи телестре Кеверилде. Этот шан'тай Джадур говорит о разрушении Решебета.

На лицах всех ортеанцев вспыхнуло и погасло возбуждение. «Значит, у Анжади есть нелегальный коммуникатор, – подумала я. – Они знают, что сделала Кори. Не совпадение ли то, что Джадур – один из рэйку Сетри? Пленник он или мнимый посланец?»

Нелум вручил полоску с сообщением Халу, который близоруко вгляделся в текст.

– Если мы можем вести переговоры с Анжади, то теперь , – убеждал Нелум, – когда они и оставшиеся на Побережье хайек сильно пострадали. Давайте сделаем все, что можем, пока это не произошло снова. Т'Ан Кристи права. Для вмешательства пришельцев из другого мира не должно быть повода.

Герен, Ховис и Хассие разразились резкими протестами, перебивая друг друга, Кассирур наклонилась над плечом Хала, чтобы прочесть сообщение, что-то показывала и возбужденно говорила, Нелум Сантил упрямо отклонял ее возражения, а Бетан увлеченно беседовала с другими с'ан , которые, привлеченные возгласами, переместились вниз на несколько рядов, чтобы поговорить с Т'Ан . Дуг вежливо прервал своими доводами Ховиса Т'Ан Ремонде. Прошло несколько минут, прежде чем я осознала среди всего происходящего вокруг, что наручный коммуникатор издавал сигналы, стараясь привлечь к себе мое внимание.

Я ушла в сторону от группы, на пол Дома-источника. В нескольких ярдах от того места, где я стояла, зияло черное отверстие Источника, и я почувствовала холод, понимавшийся от воды, из ее глубины в пятьдесят футов.

– Кристи на связи.

Казавшийся на расстоянии высоким голос сказал:

– Корасон Мендес. Я посылаю «челнок», чтобы забрать вас из поселения в 08.00 местного времени.

– Остановитесь на одну-единственную минуту…

Корасон сказала:

– У меня нет времени для дискуссий. Вы специальный советник Компании, Линн. У меня есть полномочия для кооптирования персонала.

«У Кори есть опыт в таких делах, она знает, что нельзя вызывать вражду среди персонала Компании, тогда почему же?.. – А затем я подумала: – Если бы я не знала командора Мендес так хорошо, то сказала бы, что причина – страх».

Продолжали отрывисто звучать слова:

– Я беру с собой вниз в поселение Кель Харантиш отделение, и мне может понадобиться эксперт по ксенопсихологии. Это вы, Линн. Встречайте «челнок» на острове Кумиэл в 08.00.

Изображение на наручном коммуникаторе расплылось: канал связи отключился. Я стояла, неотрывно глядя на черное отверстие Источника и плохо сознавая что вижу. Если Кори Мендес настолько озабочена… что она услышала от Молли Рэйчел в Кель Харантише? Что еще могло случиться?

– Я намерен отправиться в Кеверилде, – сказал Дуг, выбравшись из толпы ортеанцев на каменных скамьях. Лицо у него раскраснелось, и вид был несколько взъерошенный, но, главным образом, решительный. – Кто выходил на связь?

– Мне, возможно, придется полететь на Побережье и заняться с Молли разбором дел.

Он заметил, что я не ответила на его вопрос, и улыбнулся.

– Сейчас, когда здесь есть некоторый прогресс, эта информация могла бы быть полезной. Это хорошо, что у вас все еще есть доступ к Компании.

Звездный свет переместился по полу купола Дома-источника. Воздух вблизи отверстия Источника был холоден и темен. «Здесь, в Таткаэре, легко быть уверенным, – подумала я, – но существует так много других моментов; по-прежнему может случиться так много всякого…»

Дуг более спокойным тоном сказал:

– Выясните, если сможете, какую роль играла молодая Рэйчел в санкционировании сегодняшней атаки. Когда я подам на Земле протест, в моем распоряжении должны быть исчерпывающие факты. Думаю, что, несмотря на текущие события, я все-таки должен заявить протест…

Я не сумела этого скрыть: я знала это тогда, знала, когда стояла на Кумиэле спустя шесть часов в холодных предрассветных сумерках, ожидая «челнок» Компании. Меня побудило улететь не желание безотлагательно выяснить, что случилось на Побережье, хотя могло быть и так. Я улетала, потому что было слишком унизительно сказать ортеанцам в Таткаэре или в Кеверилде, что Корасон Мендес удалось то, в чем я до сих пор терпела неудачу.

Глава 24. Смертельный холод

Корасон Мендес сама провела меня в кабину «челнока» к удобным сиденьям и банкам кофе. Ее гладкие седые волосы выглядели безупречно, на черном комбинезоне не было ни складки, а на лице – никакого напряжения. Она сказала:

– Вы знаете о том, что вообще невозможно установить связь с площадкой ТиП в Кель Харантише?

Сиденья были мягкими. Я выпила кофе, вставила банку обратно в гнездо, когда F90 с бренчащим гулом поднялся в воздух. Угол взлета был крутым. Был выполнен выход на высокую орбиту, затем последовало снижение к Побережью; такой режим расточительно расходовал топливо, но сокращал два дня полета над Внутренним морем всего до нескольких часов. «ПанОкеания» могла себе это позволить.

Кори Мендес накинула на нас привязные ремни. Пытаясь шутить, она сказала:

– Сожалею, что, вопреки вашим ожиданиям, катастрофа после удара не состоялась.

– Кори, ради Бога! Предупреждаю, я заявлю дома самый решительный протест и сделаю все так, что от этого невозможно будет отмахнуться. Когда здесь что-нибудь не получится, Компании потребуется козел отпущения, и я сделаю все возможное, чтобы удостовериться – это будете вы.

На ее худом лице появилась улыбка. Нужно отдать Кори должное, она попыталась скрыть ее.

– Это катастрофическое отсутствие здравого смысла, – сказала я, наконец. – Вы можете на время остановить военные действия, но… Боже, я говорю так, словно хочу несчастья. Это не так. Кори, я в ужасе от того, что сейчас может произойти на Орте, и это правда.

Она дважды кивнула, глядя на меня зоркими голубыми глазами, и улыбнулась, возможно, с юмором или симпатией.

– Думаю, вы недооцениваете эффективность жестких действий. Вы бы хотели, чтобы события развивались своим чередом до того момента, пока не останется иного выбора, кроме крупного вооруженного столкновения, и ситуация станет еще тяжелее, если промедлить. Я не отрицаю, что удар повлек за собой жертвы. Это прижигание. Мы не можем допустить того, что могли бы получить, – войну с населением чужой планеты, в чьи руки попало оружие высокого уровня техники. – Тут в ее улыбке появилась совершенно сознательная ирония. – Ваши фермеры с Побережья хотели знать о СУЗ и реактивном оружии. Очень хорошо, мы лишь дали им предметный урок. Это гораздо более эффективно, чем дипломатическое блеяние Клиффорда. Некоторые ситуации можно разрешить только через страх.

«Челнок» наклонился, ревя двигателями, стремясь к верхней кромке атмосферы. В шести милях под нами вращался голубой шар.

– Они не дети, чтобы всем испугаться только потому, что один из них обжег себе пальцы.

– Линн, они именно такие.

Оглядев кабину, увидев офицеров Кори, сидевших возле своих панелей управления, я почувствовала себя безнадежно изолированной.

– Вы действовали собственной властью. Поддержит ли вас Молли Рэйчел? Если она в Кель Харантише в защитном заключении, то не обязательно должна была услышать о том, что произошло. Лучше иметь наготове хорошее объяснение.

– Мы должны получать приказы. – В этот момент лицо Кори, это лицо с резкими чертами, делавшими ее похожей на хищную птицу, было открытым и честным. – Мы видели минувшие годы Рассеяния, когда Земля начала распадаться, потому что вдруг оказалось, что во Вселенной полно обитаемых и досягаемых миров. Компании – это нити, которые нас теперь связывают друг с другом. «ПанОкеания» не может позволить себе насилие в интересующих ее мирах. Линн, я разговаривала в Таткаэре с некоторыми из ваших ортеанцев. Они относятся к этому так же: с их точки зрения, как и с моей, лучше скорее победить всеми правдами и неправдами, чем вообще не победить. Не окажете ли мне честь, поверив, что, говоря «победить», я не имею в виду военные действия?

«Челнок» снова наклонился, переходя в горизонтальный полет, и я поняла, что через короткое время мы пристыкуемся к орбитальной станции и произведем дозаправку топливом. Я не смотрела в глаза этой стареющей женщине. Что же теперь? Оставить Дуга служить посредником в Ста Тысячах, использовать его как человека Компании подобно Дэвиду Осаке в Свободном порту Морврен, чтобы Каррик V был превращен в колонию, как очередной рынок Компании? Исследование артефактов Народа Колдунов сможет беспрепятственно двигаться вперед. Работа в направлении какого-нибудь гипотетического прорыва… А что будет со мной? Прочь жалость к себе, это хороший вопрос; за прошедшие несколько месяцев я запорола, по меньшей мере, два дела и, кажется, все зря.

– Кель Харантиш… – У Кори был задумчивый вид.

– Могу высказать вам свое обдуманное мнение на этот счет, – сказала я. – Если Даннор бел-Курик, Повелитель-в-Изгнании, вступил в сражение… то это вследствие контакта с земной техникой, и, думаю, там есть достаточно сильные группы, чтобы взять над ним верх. Молли не будет грозить опасность, если, скажем, ее защищает Калил бел-Риоч.

– Достаточно ли сильна в этом поселении фракция, поддерживающая Компанию? – спросила Мендес.

– Я не удивилась бы, если бы Калил опять стала Голосом Повелителя. Или, совсем исключая имя, Повелителем. Все это беспокоит меня, потому что Молли и остальных могли захватить в городе, когда вспыхнуло сражение, и дурно с ними обойтись.

– Это могло быть сделано не столь откровенно, как я ранее давала понять… – Она сделала паузу. Мы пристыковывались, и по кораблю эхом пробежало металлическое бренчание. Немного погодя она сказала: – Неразумно было рисковать и выходить на прямую связь через коммуникатор, особенно если аппаратура, которой вы пользовались, – собственность правительственного посланника. Еще одна причина, по которой я запросила вашего присутствия, – ваше знание археологической подоплеки.

– Не понимаю.

– Я думаю, что Представитель Рэйчел находится в поселении, – сказала она. – В одном из последних переданных ею сообщений речь шла о Древней Технике. Она дала понять, что они, возможно, добились концептуального прорыва.

– Группа Рашида…

Кори сцепила пальцы, и широкие серебряные кольца, коснувшись друг друга, звякнули.

– Это была умышленная ложь. Рашида Акиды и нескольких человек из исследовательского персонала не было среди людей, эвакуированных на орбитальную станцию. Существует большая вероятность того, что они по-прежнему вместе с Представителем Рэйчел.

Она расстегнула привязные ремни, прежде чем подойти к коммуникатору и дать разрешение на дозаправку.

– Концептуальный прорыв к знаниям Золотых… тем более это причина защищать персонал Компании путем сохранения мира, если Каррик V станет для нас главным рынком.

Я смотрела, как она шла по салону и говорила со своими офицерами. Равномерный гул силовых установок и тепло внутри «челнока» успокаивали – излишне для той пары часов, что мне удалось поспать; время начало лететь, ускользать от меня. Полусонная, я ожидала от каждого звонка коммуникатора, что он сообщит нечто похожее на сон и, параллельно, сообщение Мендес – неужели прошло всего лишь двенадцать часов? – из Ста Тысяч, и Дуг Клиффорд объявит, насколько временным окажется этот временный мир…

Я села прямо, предпринимая мысленное усилие, чтобы не уснуть. Из-за внезапной паники у меня перехватило дыхание. Возможно ли это: обрести сверхбодрствование? Я ясно видела «челнок», слышала сигнал завершения дозаправки и в то же самое время почувствовала, как накатила волна воспоминаний – крайне нежелательных, потому что были знакомы мне как галлюцинации, – и в одно мгновение испытала всю силу видения…

Холодное небо бледно-голубого цвета. Ветер обжигает, как лед. Свет на горизонте похож: на серебро, словно рассвет на Орте занялся вдруг сразу с четырех сторон. Свет подобен серебру. На фоне его вырисовываются пологие скаты, башни и террасы огромного, великого города – Архониса.

– Скажи, – говорит она. – Есть ли у нас уже эта хитрость, готов ли наш секрет?

Язык расы рабов легко слетает с ее тонких губ, хотя этого не должно быть, однако как еще мы могли бы понимать ее? Мне знакомо это тонкое лицо с широкими скулами и с желтыми, как мед, глазами, эта бледная, словно посыпанная пылевидным золотом кожа и плавающая в воздухе грива: она та, которой дано имя Зилкезры из Верхних Земель, Золотой Зилкезры, сестра Сантендор'лин-сандру. Она говорит:

– Ты долго и тяжко трудился во имя этого, ради нас, ради нашей любви – и еще не достиг успеха?

– У нас есть знания, – отвечаю я. – Мы работали, мы постигли суть и добровольно предоставим все вам. Этот древний свет подействует на Архонис, но умрет не только этот великий город.

Ее руки на моих плечах холодны. Она поворачивает меня лицом к остальным, собравшимся здесь, на огромной террасе над Шестью Озерами. У них хищные лица, золотые глаза и стройные тела в мантиях из металлической сетки, и я вынужден опустить глаза. От их пристальных взглядов, направленных на меня, веет смертельным холодом. И они красивее, чем серебряный рассвет.

– Теперь вы видите, – говорит она, – вот мы создали их из животных этого мира, чтобы они были нашими слугами, и это хорошо послужило нам. Это дитя Орте дало нам в руки средство мщения. – И добавляет: – Пусть в будущем они копаются в грязи, я сделаю смерть их единственным урожаем. Пусть это будет холодный, бесплодный мир, пусть он отражает свет светила и сияет подобно звезде, пусть ничто не движется по ее поверхности, кроме холодных ветров, пыли городов и людей.

Свет на горизонте похож: на серебро, он старше Времени; древний свет, сияние уничтожения. Еще прекраснее Зилкезра и Золотые из Архониса; мы – однако мы ведь их дети, их рабы – мы стоим, напуганные этой красотой, которой жаждем. Сколь многие из нас в другой жизни будут отрицать все, кроме нашего рабства? Когда Орте станет миром телестре и хайек, станем ли мы отрицать, что некоторые из нас любили Золотых, работали с ними, для них и из любви к ним создали это разрушение, тогда как другие из ненависти к ним создали их смерть – бесплодие?..

Видение уступило место какому-то тревожному спокойствию. Я преодолела его, как преодолевала теперь подобные ощущения, и попыталась думать о том, что происходит внизу. Тем временем «челнок» F90 Компании мчался вниз к полосе рассвета, к поверхности полуострова Харантиш. Я могла думать только о фразе Корасон Мендес и об исследовательской группе Компании: «концептуальный прорыв к знаниям Золотых». И о том, в какой сфере знаний Золотых это могло произойти.

Кори Мендес села рядом со мной.

– Джэмисон сообщает о пыльных бурях в зоне Харантиша, предлагает воспользоваться дыхательными устройствами.

– Что он говорит о базе?

– Площадка, где проводились земляные работы, опустела. F90 находятся в режиме автоматической блокировки. – Она сцепила пальцы и оперлась на них подбородком; серебряные кольца вдавились в кожу. Взгляд ее был задумчив. Она сказала: – Хотелось бы, чтобы связь была… более надежной…

Визжали лебедки. Свитые из волокон дел'ри канаты гудели на ветру, когда платформа медленно опускалась вниз. Белое небо пылало над белой землей; я задыхалась от жары. Пыль покалывала мое лицо с одной стороны острыми, как стекло, частицами, и я прищурилась, глядя вверх через щитки для глаз на фигуру в мантии, крепко державшуюся за ограждение платформы. Когда деревянная конструкция приземлилась, заскрипев на каменистом грунте у основания стен Кель Харантиша, я увидела три другие фигуры: стражников в коричневых чешуйчатых доспехах. Первая фигура шагнула вперед, всматриваясь в нас сквозь завесу белой пыли.

– Кетриал-шамазшан'тай ! – крикнул Патри Шанатару. Его шестипалые руки были сцеплены на толстом животе, обернутом теперь черно-золотой мантией из тонкой ткани. Он наклонил голову в мою сторону, затем в сторону Кори и Джэмисона: – Вас ожидают, что, полагаю, вам известно. Входите в город.

Кори Мендес отняла от губ воздушный шланг, закашлялась от попавшей в горло пыли и спросила:

– Представитель Рэйчел в поселении?

Темные глаза Патри забегали. Прикрылись перепонками как бы для защиты от пыльной бури, и прочесть их выражение стало непросто.

Я взглянула на стражников.

– Там все еще продолжается сражение?

– Нет, шан'тай Кристи. – Его пухлое лицо расплылось в хитрой улыбке. – Повелительница-в-Изгнании приказала мне встретить вас и доставить к ней.

Белые брови Кори удивленно поднялись при слове «Повелительница». Она сказала по-сино-английски:

– Нам следует войти. Это должно быть достаточно безопасно.

Патри Шанатару отступил в сторону, чтобы позволить Мендес и подчиненному ей офицеру зайти на подъемную платформу. Я заметила, что Патри обратил внимание на наличие оружия СУЗ. Он не заявил открытого протеста. Лишь когда я присоединилась к ним, он встал таким образом, чтобы его лицо не было видно офицерам Миротворческих сил, и сказал достаточно тихо, чтобы ветер скрыл его слова:

– Вы должны быть осторожны, шан'тай Кристи. Теперь мы, жители Харантиша, не те, что прежде. Я иногда думаю… – он замолчал и больше ничего не сказал.

– Молли Рэйчел в городе? Патри…

– О да, – ответил он. – Шан'тай , я не тот, кто вам должен это сказать.

Корасон Мендес устойчиво стояла на платформе, когда та поднималась, и даже не думала о бездне под нами. Ее униформа побелела от пыли. Она на голову возвышалась над Патри, наклонившись над нами.

– Шан'тай … – это вежливое обращение небрежно слетело с ее губ, – …предупреждаю вас, что медлить неблагоразумно. Компания в состоянии затребовать все факты.

«Разве?» – подумала я. Маленький ортеанец стал нервно стряхивать пыль, покрывавшую его мантии. Он уставился в пустой воздух. В одно мгновение я интуитивно поняла, что он скажет.

– Сожалею, – сказал Патри Шанатару, – я не должен говорить вам, она должна, она рассердится… Ваш Представитель Молли Рэйчел сильно ранена.

Кори требовательно спросила:

– Как сильно? Какова тяжесть ее ранения? Какая медицинская помощь была ей оказана?

Страх и интуиция заставили меня смотреть на Патри, в эти бегающие темные глаза. Мне стало понятно, что, пожалуй, будет довольно скверно, если Молли окажется не у дел… на недели? на месяцы? Но она нужна мне здесь, нужна для того, чтобы обуздать Силы Кори. Эх, никогда бы не подумала, что скажу такое!

–  Где она? – спросила я.

– Вас отведут к ней, шан'тай .

Кори сказала:

– Сделайте это побыстрее.

Деревянная платформа резко дернулась и остановилась, повисла, покачиваясь над пустотой. Харантишские стражники сошли и закрепили ее; мы спустились на крыши города. Патри торопил нас, безостановочно двигаясь по широкому пространству из белого камня вверх по лестницам, вниз по трапам, мимо стоявших на крыше домов, исчезая, а затем вновь возникая в вихрях пыли. Я обнаружила, что на такой высоте воздух был чище, сняла патрубок воздушного фильтра и сделала вдох, ощутив запах сухой земли, прогретого солнцем камня и чего-то затхлого.

Патри замедлил шаг, пропуская Кори и Джэмисона вперед между стражниками. Я тихо спросила:

– Повелительница-в-Изгнании – это Калил бел-Риоч?

– Калил бел-Даннор. – Улыбка на этом жирном смуглом лице пропала, а не прикрытые перепонками глаза уменьшились, потемнели и заблестели. – Стало необходимо открыть, что шан'тай Калил в действительности – дочь Даннора бел-Курика, покинутая в детстве в самых нижних уровнях Кель Харантиша, и, следовательно, – сказал он с обезоруживающим удовлетворением, – имеет полное право сменить его в качестве Повелительницы после его трагической смерти от неизлечимой болезни.

– Какое счастливое совпадение.

Он уловил бесстрастность тона, улыбнулся; в выражении его лица было что-то от сожаления и смущения.

– Она… изменилась. Ах, шан'тай , не обращайте внимания на то, что видите. Сражение закончилось совсем недавно.

Он что-то сказал стражникам, и один из них остался снаружи небольшого дома на крыше, в который мы вошли. Корасон при входе пригнула голову. Я увидела, что она сказала что-то здоровяку Джэмисону, и тот проверил свой наручный коммуникатор и остался с харантишцем. Другие стражники, женщины со светлыми гривами, похожие друг на друга как близнецы, подняли тяжелую опускную дверь.

Я спустилась перед Кори по решетке из дел'ри -канатов в находившуюся внизу комнату. Вопреки здравому смыслу я ожидала услышать за собой звук захлопывающегося люка… однако этого не случилось. Кори Мендес и Патри Шанатару спустились вниз. Здесь было сравнительно темно, пока, постояв некоторое время на покрытом каменными плитами полу, я не увидела пятна. Большие пятна черной жидкости, просачивавшейся в зазоры между плитами и пачкавшей оштукатуренные стены. В сумрачном свете на одной из стен отчетливо виднелся расплывшийся отпечаток шестипалой руки. Извивающаяся дорожка из черных пятен на полу вела к связанным в узел коврам из дел'ри в дальнем углу комнаты…

– Шан'тай . – Патри Шанатару открыл опускную дверь в полу; под ней обнаружился ряд каменных ступеней.

Корасон Мендес, стуча каблуками ботинок по каменным плитам, прошла к груде ковров из дел'ри . Наклонилась, чтобы приподнять угол одного из них. Я увидела, как выжидательно и сардонически скривились ее губы. Она опустила угол ковра.

– Ножи и мечи грязнее, чем СУЗ, – заметила она по-сино-английски.

– Шан'тай . – настойчиво повторил Патри у опускной двери. Я не могла поймать его взгляда. Я вдруг ощутила жару, этот запах, который, для органов чувств земного человека, не вполне соответствует запаху гниения. В горле появилось ощущение тошноты, кислое, как при рвоте. Я подошла к Патри и стала спускаться по каменным ступеням.